История религии на Украине первой половине XX в. неоднократно привлекала внимание исследователей. Однако ее военный период в сравнении с другими освещен менее глубоко. Между тем вторая мировая война принесла тяжкие испытания народу Украины. Характерными чертами большинства публикаций советского времени по этой проблеме являются прямолинейность, тенденциозность, политизированность. Лишь в последнее время стали появляться работы, в которых объективность и беспристрастность сочетается с профессионализмом и компетентностью. Но если в российской историографии основное внимание уделяется деятельности Русской православной церкви (РПЦ) в исследуемый период, то украинские историки акцентируют внимание на проблемах развития Автономной, Автокефальной и Греко-католической церквей, их отношениях с РПЦ ¹ .

Открывшиеся возможности использования ранее не доступных архивных документов, совершенствование методологического аппарата позволили выйти ныне на новый уровень изучения всех сторон жизни общества в один из наиболее трагичных моментов отечественной истории.

Состояние религиозной жизни в СССР в предвоенные годы напоминало гонения на неофитов в начальный период христианства. Большевистская доктрина не оставляла "опиуму для народа" места в жесткой схеме пролетарского государства. Воинствующий атеизм, обретший самые извращенные и жестокие формы, выжигал из генетической памяти народа вековые представления о добре и зле, справедливости, человеческом идеале, чести и совести. Антирелигиозный вал сметал и материальные атрибуты культа: храмы, монастыри, церковную утварь, книги, иконы, зачастую являвшиеся жемчужинами культуры, выдающимися произведениями искусства.

По данным специальной комиссии Ватикана, в 1917г. на территории царской России насчитывалось 46 457 православных церквей, 897 монастырей, 50 960 священнослужителей, 52 022 монахов ² . К октябрю 1935 г. в стране осталось всего несколько десятков церковных иерархов, основная масса духовенства была устранена от богослужений, значительная часть его - репрессирована. Многие высшие сановники церкви закончили свой путь, взойдя на "Соловецкую Голгофу". В лагерной пирамиде духовенство было сведено в 6- ю, сторожевую роту, ибо и там, как правило, оставалось образцом чести, достоинства, истинного смирения и мудрости.

К началу революционных событий в России действовало 810 католических храмов и 610 костелов. К 1939 г. большинство из них закрыли, в живых осталось 107 священников латинского обряда, причем часть из них также

Лысенко Александр Евгеньевич - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института истории Украины Национальной АН Украины.

стр. 42

находилась в лагерях ГУЛАГа. В середине 30-х годов были разгромлены Союз евангельских христиан и Союз баптистов ³ .

Чекисты стремились столкнуть в местах заключения православного епископа, ксендза, муллу, раввина и уголовников, чтобы представители различных, не всегда дружественных исповеданий в придачу подвергались издевательствам "блатных", ломались духовно и физически. Рознь между представителями разных конфессий всячески внедрялась и на местах.

Особой остротой отличились взаимоотношения клира и власти на Украине. Наличие нескольких конфессий, сила народных традиций, которые невозможно было искоренить в течение нескольких десятилетий, не позволяли режиму рассчитывать здесь на скорый успех.

Но запущенный механизм уже трудно было остановить. Под видом народнохозяйственных нужд разбирались на стройматериалы храмы, переливались колокола, изымались ценности, принадлежащие церкви. Среди разрушенных религиозных святынь Киева - величественный Николаевский собор, возведенный на средства гетмана И. Мазепы (конец XVII в.), Михаловский Златоверхий монастырь (XI - XII в.), Братский (XVII в.) и Николаевский Слупский монастыри, Трехсвятительская (XII в.), Успенская (XII в.), Греческая, Ильинская церкви, а также церкви Петра и Павла, Николая Доброго, святой княгини Ольги, колокольня Кирилловского монастыря. Жертвами антирелигиозной "Варфоломеевской ночи" стали и другие храмы "матери городов русских"- Софийский собор в 1934г. был закрыт для богослужений и превращен в архитектурный музей-заповедник ⁴ , а Киево-Печерская Лавра после конфискации ценностей и разгона монахов преобразована в "Всеукраинский культурно-исторический заповедник".

26 марта 1936 г. местные власти приняли решение об использовании материалов Десятинной церкви, Братского монастыря для строительства хозяйственных и культурно-просветительных сооружений в столице. В Киевской епархии с 1917 г. до 1940 г. количество православных парафий уменьшилось с 1710 до 2; число священников в них - с 1435 до 3; из 23 монастырей и 5 193 монахов не осталось ни одного.

Аналогичная обстановка сложилась и в других областях и городах Украины. Опустошающий смерч "воиствующего атеизма" пронесся над Покровской церковью (XVII в.) в Сумах, Юрьевской церковью (XVIII в.) в Ахтырке, Новгород-Северским и Межигорским монастырями (XVI - XVIII в.), Кафедральным собором, Воскресенской, Троицкой, Сретенской, Рождественско-Богородицкой, Покровской церквями в Одессе, Николаевской, Мироносицкой, Святодуховской, Воскресенской, Дмитриевской, Греческой церквями в Харькове. Благовещенский и Успенский соборы Харькова переоборудовались соответственно в бензохранилище и радиоузел. Черниговский Преображенский собор XI в. (место захоронения князя Игоря), был отдан под продовольственный склад, а церковь святой Троицы переоборудована в магазин продтоваров ⁵ .

Партийно-советский аппарат, для которого уничтожение культовых учреждений было лишь очередной кампанией, подвел под нее некую правовую базу - массу различных решений и постановлений, в том числе тех, которые максимально упрощали процедуру их закрытия. В качестве примера можно привести инструкцию секретариата Президиума ВУЦИК от 23 июня 1932г. "О порядке организации, деятельности, отчетности и ликвидации религиозных общин и о системе учета административными органами состава религиозных общин и служителей культа", в которой подчеркивалось, что вопрос о прекращении деятельности молитвенного дома могут подымать государственные учреждения, если это продиктовано государственными интересами ⁶ . При этом мало кого интересовало то обстоятельство, что лавина бумаг, а также существующая практика, противоречили 124-й статье Конституции СССР 1936г., декларировавшей отделение церкви от государства, свободу совести и отправления религиозных обрядов.

Справедливости ради необходимо отметить, что не все сотрудники

стр. 43

государственных органов были безвольными и бездушными проводниками идей советского руководства в жизнь. Понятно, что не они определяли ход и направление реализации генеральной линии партии и правительства в области культов, но их принципиальность, внутренняя культура не только сохранили для потомков многочисленные архитектурные шедевры, но и спасли жизнь многим верующим, их духовным наставникам, помогли людям выстоять в период тяжких испытаний. Именно таким был П. А. Красиков, возглавивший Постоянную комиссию по культовым вопросам при Президиуме ЦИК СССР в 1935 году. Преодолевая упорное сопротивление различных ведомств, он ориентировал деятельность комиссии на выполнение двух основных задач: 1) внедрение единых методов в работе культовых комиссий союзных республик; 2) разработку единого для всего Союза закона о религиозных объединениях. Пытаясь приостановить антирелигиозную истерию, Красиков обращался в самые высокие инстанции, к первым лицам государства. В ходе подготовки текста Основного закона 1936г. он составил докладную записку, в которой обращал внимание конституционной комиссии на произвол местных властей в отношении церкви. В обращении к прокурору СССР А. Я. Вышинскому Красиков приводил факты администрирования и притеснений верующих. В августе 1937 г. комиссия представила в директивные органы два законопроекта - "Об отправлении религиозных культов и о молитвенных сооружениях" и "О религиозных объединениях", которые бесследно утонули в недрах бюрократической машины. Вскоре в новом высшем законодательном органе - Верховном Совете СССР - уже не нашлось места и самой Комиссии по вопросам культов ⁷ .

С этого времени наступление на позиции церкви и верующих практически не встречало преград. К 1939 г. на территории УССР осталось 3 митрополита и 1 архиепископ РПЦ. В начале того же года в республике не было в живых ни одного архиерея РПЦ и только в декабре, после присоединения западноукраинских земель, Московская патриархия назначила экзархом на Украине архиепископа Николая ⁸ . Общее количество храмов на украинских землях в этот период едва достигало 9% дореволюционного.

Новые трудности ожидали адептов атеистической доктрины на территории Западной Украины, где согласно переписи 1931 г., осуществленной польскими властями, проживало 2 млн. римо-католиков, 1,5 млн, православных, 800 тыс иудеев. В 1939 г. здесь также насчитывалось 35 общин, 17 пасторов, около 5 тыс. верующих Украинской Евангельско- Реформи-рованной церкви, возглавляемой прибывшими из-за океана П. Кратом и В. Кузивом ⁹ .

Однако особое беспокойство советских руководителей стала вызывать авторитетная в этом регионе Украинская Греко-Католическая церковь (УГКЦ), имевшая накануне Второй мировой войны 3040 парафий, 4 млн. 283 тыс. верующих, 4440 часовен, 5 епархий ¹⁰ . УГКЦ являлась важным фактором общественной жизни в Западной Украине, и с этим нельзя было не считаться. Тем более, что униатская церковь в течение длительного периода была генератором национального самосознания местного населения, имела опыт противодействия ассимиляторской политике польского правительства. Глава УГКЦ А. Шептицкий последовательно и бескомпромиссно отстаивал права своей паствы и перед польскими властями и перед советским режимом после вхождения западноукраинских земель в состав УССР. Он апеллировал к высшим чинам, когда их действия ущемляли интересы его конфессии. Одним из адресатов митрополита стал секретарь ЦК КП(б)У Н. С. Хрущев, по указанию которого было частично ограничено непомерное бремя налогообложения духовенства и приходов ¹¹ .

И все же подобные случаи были скорее исключением из правил, регулировавших отношения между властями и служителями религиозных культов. Главную тенденцию этих взаимоотношений определяли давление и прямые репрессивные акции со стороны власть предержащих. Духовная люмпенизация народа сопровождалась действиями, направленными на ликвидацию тех конфессий, которые наряду с христианской были также носителями идей

стр. 44

возрождения украинской государственности. В результате около 40 униатских священников оказалось в тюрьмах и было выслано в восточные районы страны, еще более 100- оставили свои парафин и с помощью германской репатриационной комиссии переехали в Польшу. Только в Дрогобычской области по неполным данным органами НКГБ-НКВД было арестовано в 1939 г. 4 священнослужителя, а в 1940 - 36 ¹² .

Стремясь воплотить в жизнь украинскую национальную идею, митрополит Шептицкий, пользуясь полномочиями, предоставленными ему еще в 1908 г. папой Пием X, 9 октября 1939 г. разделил территорию СССР на "экзархаты апостольской столицы". Экзархами назначались: на Волыни, части Полесья, Холмщине, Подляшье, воссоединенных с УССР - епископ Николай Чарнецкий; в России и Сибири - игумен студитов Климентий Шептицкий; на Украине - епископ Иосиф Слипый, в Белоруссии - епископ Антоний Неманцевич. Неуклонно отстаивая свою позицию, А. Шептицкий добился от папы Пия XII согласия и одобрения "униатской акции", инициированной Львовским собором УГКЦ 18 - 19 сентября 1940 года. Сущностью ее являлось расширение сферы влияние униатства на возможно большей территории.

22 декабря 1941 г. из Рима пришло благословение действиям А. Шептицкого и его сподвижников в виде письма, подписанного секретарем Восточной конгрегации кардиналом Э. Тиссераном. При этом Ватикан приказывал не разглашать цели "униатской акции", не публиковать фамилий назначенных экзархов ¹³ .

Представляется, однако, что замыслы и реальное состояние дел не были тайной для Москвы, где привыкли как к последовательно антисоветской позиции Апостольской столицы, так и к необходимости считаться с ее влиянием в мире. Кроме того, в это время уже шла война, и на первый план выдвинулись проблемы иного порядка.

Судьбу же православной церкви в западных областях Украины, паства которой проживала в основном на Волыни и Лемковщине, решил раскол 1940 г.: епископ Николай Ярушевич, возглавивший РПЦ на воссоединенных землях, получил сильного соперника в лице епископа Поликарпа Сикорского из Дубновско-Гороховской епархии, который вел богослужения на украинском, а не церковнославянском языке и отстаивал курс на автокефалию украинского православия. Именно он возглавил вскоре Украинскую Автокефальную Православную церковь (УАПЦ).

Оккупация Украины немецкими и румынскими войсками изменила конфессиональную ситуацию. Еще в год прихода к власти Гитлера в Германии был ликвидирован Союз католической молодежи. Годом позже был убит глава Германской католической церкви. Тысячи священников, монахов, монахинь, католиков и протестантов были арестованы и заключены в тюрьмы и концентрационные лагеря.

Крестным отцом "германской религии будущего", призванной дополнить арийскую теорию соответствующей теологической надстройкой, был А. Розенберг. Как и второй человек в нацистском партийном руководстве, М. Борман, считавший, что "национал-социализм и христианство непримиримы", Розенберг писал: "Христианский крест должен быть изгнан из всех церквей, соборов и часовен и должен быть заменен единственным символом- свастикой" ¹⁴ .

Сравнивая сталинский и гитлеровский режимы С. Булгаков отмечал: "Пародоксия обоих видов национал-социализма, черного и красного, националистического и интернационального такова, что оба они сближаются, а в известной мере и отождествляются, как деспотическое насилие над нашей родиной, сопровождаемое ее развращением"... ¹⁵ .

Но церковная политика гитлеровцев на захваченных украинских землях коренным образом отличалась от большевистской. В распоряжениях нацистских бонз не предусматривалось создание преград для изъявления религиозных чувств населения. Инструктируя высшее командование СС перед нападением на СССР, шеф гитлеровского СД Гейдрих, в частности, призывал "не предпринимать никаких действий

стр. 45

против стремления православной церкви к расширению своего влияния на массы. Наоборот, следует поощрять эти действия, настаивая по этому случаю на отделении церкви от государства. При этом нужно избежать создания унифицированной церкви" ¹⁶ .

18 ноября 1941 г. Розенберг направил рейхскомиссару Украины Э. Коху секретные инструкции, в которых рекомендовалось запретить церковным и сектантских деятелям и общинам заниматься политикой и делать публичные заявления. Епископы должны были стать по сути чиновниками, назначаемыми министерством оккупированных территорий Востока ¹⁷ . Церковный организм должен был структурно соответствовать военно- административному делению Украины: каждому генеральному округу соответствовала церковная единица во главе с епископом. Допускалось, что возглавлять окружную епархию могли и два епископа, представлявшие две основные церкви на территории рейхскомиссариата - автокефальную и автономную. Автономная православная церковь была создана летом 1941 г. усилиями Волынского архиепископа Алексия (Громадского); она признавала юрисдикцию Московской патриархии.

Между тем 8 - 10 февраля 1942г. в Пинске состоялся собор "автокефальных украинских епископов", возродивший автокефалию украинского православия, ликвидированную в 1930г., и провозгласивший преемственность и органическую связь с УАПЦ В. Лыпкивского ¹⁸ . 4 мая 1942 г. воссозданную церковь официально признал рейхскомиссар Украины Кох. Но поскольку канонический глава автокефальной церкви митрополит Дионисий находился в Варшаве, то есть, за пределами рейхскомиссариата, Розенберг решил во избежание раздробления УАПЦ назначить Луцкого архиепископа Поликарпа (Сикорского) "временным Администратором православной автокефальной церкви на освобожденных территориях Украины" ¹⁹ . Статус Сикорского определялся как "первый среди равных" и особенных полномочий не давал. Вся полнота власти в религиозной жизни находилась в руках гебитскомиссаров.

Нацистские оккупационные власти, учитывая роль христианства в жизни населения, осуществляли небезуспешные попытки заручиться поддержкой духовенства. Этому содействовали весьма распространенные в его среде иллюзии относительно возможностей создания украинского государства под крылом рейха. Провозглашение акта о независимой Украинской державе (30 июня 1941 г. во Львове) было встречено с энтузиазмом и сопровождалось специальными посланиями и пастырскими письмами епископа Поликарпа (УАПЦ) и митрополита Шептицкого (УГКЦ).

Эйфория освобождения от сталинского режима в первые месяцы войны проявилась в представительных и помпезных встречах германских военных и гражданских чинов во многих населенных пунктах Украины. Особенно торжественно эти акции проходили в "дистрикте Галиция", входившем в состав Польского генерал-губернаторства. Кстати, военно- административный режим здесь был несколько мягче, чем в рейхскомиссариате Украина, хотя и не настолько, чтобы не вызывать сопротивления со стороны населения и протестов общественности, в частности, высших иерархов.

Нацистский "новый порядок" тяжким бременем лег на украинское население. Продовольственно-сырьевой контингент, собираемый с германской педантичностью, до предела обострял бедствия большинства людей. И часто своеобразными "пропагандистами" своевременного выполнения сельхозпоставок выступали священники, правда, в большинстве случаев - под давлением оккупационных властей, иногда - с целью предотвращения карательных акций за невыполнение разнарядок.

Служители культа оказались причастными, хотя и в разной степени, к такой трагической странице войны, как угон населения оккупированных территорий на работу в Германию. Известно, что сотни тысяч украинцев добровольно ехали в третий рейх. Но, поскольку организация Заукеля базировала свою деятельность не только на принципе добровольности (основная масса из более чем 2 млн. "остарбайтеров" оставляла родину принудительно), христианское сознание пастырей, призывавших к покорст-

стр. 46

ву и выполнению приказов гитлеровцев, расходилось с волеизъявлением большинства паствы.

Приемы, которые при этом использовались, были разнообразными, но основной формой пропаганды явились воззвания и пастырские послания. "Обращение украинского православного духовенства и общественных организаций Сарненщины" напоминало по содержанию обычную "агитку". Призывая "приступить к сотрудничеству с немецким народом, чтобы таким образом дать доказательство нашей благодарности за уничтожение коммунизма", за установление "нового строя в Европе", авторы обращения рекомендовали родителям "охотно посылать своих детей на работу в Германию, где они познакомятся с новыми способами хозяйствования, которые затем смогут использовать на своей земле" ²⁰ .

Иное впечатление оставляет письмо А. Шептицого к тем, кто уезжал на работу в рейх. Направляя верующих на смирение и добросовестный труд, архипастырь в первую очередь все же беспокоился о душевном состоянии людей, покидавших своих родных и близких. Апеллируя к религиозным чувствам уезжавших, униатский митрополит акцентировал внимание на роли веры в жизни человека, необходимости соблюдения христианской морали в любых условиях. Митрополит призывал не допускать религиозных и национальных распрей на чужбине, мужественно сносить невзгоды и трудности, не порывать связей с родственниками, поддерживать слабых и немощных ²¹ .

Не остались в стороне от пропагандистской кампании и руководители автономной церкви. В послании архиепископа Алексия (март 1943 г.) в частности, говорилось: "Мы верим, что и Господь, который зовет к себе всех нуждающихся, не оставит без помощи и заступничества тех наших людей доброй воли, которые по призыву властей наших охотно и добровольно отдадут свои силы для общего блага в добросовестном труде в Германии" ²² .

По призыву общественных организаций и духовенства население оккупированных территорий Украины принимало участие в сборе металла, одежды, обуви и т. п. для потребностей вермахта. В ноябре 1942 г. бургомистр Прилук передал германским властям 203 600 руб. собранных жителями города в пользу Красного Креста. С 5 по 12 февраля 1942 г. по призыву Украинского Центрального комитета во Львовском, Тернопольском, Дрогобычском, Коломыйском и других округах было собрано 85 127 единиц зимней одежды для немецких солдат и офицеров. Кроме того, для германских вооруженных сил было пожертвовано 66 136 злотых. В сводке рейхскомиссариата Украины за январь 1942 г. сообщалось, что акция сбора зимней одежды принесла "более чем хорошие результаты" - 273 446 шуб, полушубков, ватников, пальто и т. п. ²³ . Униатское духовенство оказалось причастным к созданию добровольческой дивизии СС "Галиция". Уповая на то, что эта боевая единица станет основой вооруженных сил будущей суверенной Украинской державы, священники УГКЦ вошли в состав дивизии в качестве капелланов, а главным духовным наставником добровольцев стал доктор о. В. О. Лаба.

Но, конечно же, не помощь оккупантам была главным содержанием деятельности религиозных общин и духовенства на оккупированных территориях Украины. Священнослужители разных конфессий видели свою миссию в том, чтобы помочь исстрадавшимся соотечественникам в годину тяжелых испытаний. Война обездолила миллионы людей, но особенно болезненно ударила по наименее защищенным - детям. Сотни тысяч из них стали полусиротами и сиротами. Поэтому именно дети стали главным объектом благотворительной деятельности духовенства. Большую роль в этом деле играли монахини и послушницы различных монашеских орденов. С душевным теплом вспоминал о сестрах- служебницах Лемковщины о. митрат С. Дзюбина. Д. Макух, Т. Рудко, настоятельница Анания (умершая от тифа, помогая больным) отдали детям дошкольного возраста тепло своих сердец, помогли им выжить в годы лихолетья ²⁴ .

Когда в 1942 г. над Карпатами нависла угроза голода западноукраинская

стр. 47

общественность организовала вывоз 25 тысяч детей Бойковщины, Покутья, Лемковщины на Подолье, где местное население разделило кров и стол с детьми. Искреннюю заботу о малышах проявили отцы-василиане, сопровождавшие детей в пути. Практически в каждом карпатском селе священники приложили усилия к организации оздоровления и питания детей летом ²⁵ .

Война обусловила появление еще одной категории людей, которым довелось особенно тяжело - военнопленных-красноармейцев. Германское командование разрешило передавать продуктовые посылки в лагеря весом до 6 кг и, пользуясь этой возможностью, население передавало в лагеря все, что могло поддержать последние силы пленных. Женщины Харькова приняли активное участие в сборе зимней одежды и продуктов питания для близлежащих лагерей в холодную зиму 1941 - 42 гг. Во время уборочной страды 1942 г. Тальковская районная секция Украинского комитета взаимопомощи (ныне - Черкасской области) только в течение 10 дней июля собрала пожертвования в количестве 15894 кг различных сельскохозяйственных продуктов, 1 824 штуки яиц, большую часть которых передали военнопленным. В Кривом Роге комитет помощи военнопленным за время своего существования передал в лагеря 157 т хлеба, 69 т муки, 22 т круп, 137 т овощей, 1128 шт. яиц, 1130 кг мяса, 1200 единиц одежды. В этой работе деятельное участие приняли церковь, учителя, старосты сел ²⁶ .

Многие пастыри, не взирая на опасность для собственной жизни, находили возможность помогать советским партизанам, избегать вывоза в Германию молодежи, спасали от неминуемой гибели целые еврейские семьи. До сих пор местные жители с благодарностью вспоминают священников И. Чубинского (с. Варовичи на Киевщине), И. Шмыголя (с. Станислав Херсонской обл.), Ф. Самуйлика, Е. Гейроха, М. Рыбчинского (Ровенская обл.), протоиереев К. Омельяновского, С. Ожеговского, М. Герасимова ( г . Херсон) и десятки других, спасших жизнь их родным и знакомым. Киевский протоиерей А. Глаголев вместе с женой Татьяной и прорабом А. Горбовским спасли от уничтожения несколько еврейский семей ²⁷ .

Последовательным противником холокоста был А. Шептицкий. Он писал Пию XII: "Первыми жертвами становятся евреи. Количество замученных в нашем крае евреев, наверное, уже превысило двести тысяч. По мере продвижения армии на восток число жертв возрастает. В Киеве на протяжении нескольких дней истреблено до ста тридцати тысяч человек. Все маленькие местечки на Украине были свидетелями подобных убийств. Сначала... власть пыталась заслонить свои действия документами, которые бы свидетельствовали, что авторами этих убийств являются местные люди или полиция. Со временем начали убивать евреев на улицах, на глазах населения и без тени стыда" ²⁸ .

Митрополит обнародовал послание духовенству и верующим от 21 ноября 1942 г. "Не убий", а также "Пастырское письмо к духовенству и верующим", датированное 10 августа 1943 г., в которых осуждались какие бы то ни были убийства, террор и насилие. В 1942 г. Шептицкий адресовал письмо Гиммлеру, в котором протестовал против уничтожения евреев и привлечения украинцев к этим акциям. Но глава УГКЦ не ограничивался словами: в помещениях митрополичьей библиотеки и подвалах церкви нашла убежище группа евреев, в том числе сын главного львовского раввина Левина и раввин Д. Когане, бежавший из Яновского лагеря, а в 1944г. ставший главным раввином Войска Польского в чине полковника. По его свидетельству, Шептицкий спас от гибели от 300 до 400 еврейских детей. Около 500 верующих помогали своему архипастырю в этом опасном деле. А монахи различных орденов прятали в перемышлянских лесах с помощью лесников 1700 лиц еврейской национальности ²⁹ .

Взаимоотношения духовенства с Организацией украинских националистов (ОУН) и ее военных формирований (УПА) - проблема эта пока в литературе не то что не исследована, но даже не поставлена.

Анализируя труды идеологов украинского национализма, можно легко заметить одну особенность: национальному отдается приоритет перед рели-

стр. 48

гиозным. Существует и определенные различия во взглядах: если С. Рудницкий признает религиозный универсализм в "национальном обличье", то Д. Донцов в своей концепции "интегрального национализма" ставит право сильной нации над Божьими заповедями и христианской моралью, хотя и не отрицает их важности ³⁰ . Несколько иначе оценивали роль церкви в государстве "практики", - деятели ОУН и УПА. Характерной чертой многих документов ОУН, начиная с постановлений Конгресса украинских националистов (3 февраля 1929 г.) и заканчивая документами военного периода, является то, что они не говорят о конкретных конфессиях, не отдают предпочтения одной из них. Примером могут служить политические постановления II Конференции ОУН (октябрь 1942 г.), в которых, в частности, подчеркивалось: "В религиозной политике не связываемся с каким-либо религиозным культом. Стоим за использование всех форм религиозной жизни, за направление его на рельсы украинского национального сознания и общественно-политической борьбы" ³¹ . Участники конференции высказались за создание Украинской автокефальной церкви, вкладывая в это понятие не конфессиональный смысл, а политически-правовой, то есть, имея в виду независимую украинскую церковь.

Политические взгляды духовенства Украины были весьма неоднородны. Одни откровенно симпатизировали советскому строю, другие разделяли взгляды националистов, третьи надеялись на то, что идеальное государственное устройство удастся смоделировать по немецкому образцу.

Стало неким штампом отождествлять униатский клир и ОУН-УПА. На самом деле все обстояло гораздо сложнее. Близкие к национально-демократическому лагерю А. Шептицкий, епископ Г. Хомишин и другие осуждали террор и насилие как средство построения украинской государственности. В то же время президент Генерального института католической акции М. Дзерович всячески отстаивал практику национализма и стремился сблизить его теорию с принципами христианства ³² .

Активно поддерживала оуновское подполье и борьбу УПА значительная часть клира УАПЦ, что находило свое отражение не только в "украинизации церкви", но и прямом участии в организационном и морально-идейном обеспечении деятельности ОУН и УПА ³³ . В 1943г. в результате договоренности Д. Клячкивского (одного из высших командиров УПА) с ровенским епископом Платоном учреждается институт полевого духовенства во главе с о. Олексием (Гумеником). Что касается вооруженных формирований националистов, которые действовали на территории генерал-губернаторства, то в них полевое духовенство было представлено в основном священниками-униатами.

Таким образом как и весь народ Украины, клир был расколот, разведен в различные политические лагеря. Особенно явственно это стало ощущаться с началом освобождения Украины от немецких захватчиков. Органы НКВД-НКГБ подвергали аресту тех священнослужителей, которые сотрудничали с гитлеровской администрацией либо с ОУН. В первую очередь это были те, кто не только проводил в жизни приказы германских властей, но и отстаивал идею автокефалии украинской церкви и поддерживал националистов. Вместе с тем, сетей советских спецслужб не удалось избежать даже членам Автономной церкви - епископу Черниговскому Симону, епископу Каменец-Подольскому Дамаскину, бывшему архимандриту Почаевской Лавры епископу Вениамину.

Аресты духовенства приняли массовый характер в период подготовки ликвидации греко- католический церкви. Священнослужители разных конфессий в этот период оказались между двух огней; с другой стороны над теми, кто поддерживал возвратившуюся Советскую власть, также нависла угроза расправы. Только в Волынско-Ровенской епархии по некоторым данным в годы войны от рук боевиков "службы безопасности ОУН" погибло около 60 священников и архипастырей ³⁴ .

Несмотря на указанные обстоятельства, многие священники проявили мужество и верность своим идеалам: одни до конца своих дней делили все

стр. 49

тяготы подпольной борьбы, другие, невзирая на угрозы и оуновский террор, включились в поддержку борьбы Красной Армии с отступающим, но все еще сильным противником.

С началом освобождения территории УССР от фашистских захватчиков местное духовенство получило возможность присоединиться к акциям материальной поддержки фронта. Еще 30 декабря 1942 г. Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий обратился к архипастырям, пастырям и приходским общинам с призывом следуя завету Сергия Радонежского собрать средства на сооружение танковой колонны имени Дмитрия Донского ³⁵ . Свою долю на строительство 40 танков Т-34 внесли верующие и духовенство освобожденных к тому времени областей восточной Украины. Но и после того, как эти боевые машины уже участвовали в боях на украинской земле, ручеек средств пожертвований на строительство военной техники не иссяк. Протоиерей Т. А. Закрицкий (Николаевская церковь в Херсоне) на себе испытавший ужасы гестаповских застенков, после изгнания врага собрал вместе с прихожанами 200 тыс. рублей на танковую колонну. 160 501 рубль на эти цели собрали верующие православных приходов Черновицкой области в первом квартале 1945 г., сотни тысяч рублей - прихожане Троицкой церкви в Киеве (настоятель-протоиерей Н. И. Скоропостижный), паства священника Г. Т. Лапина (г. Богуслав на Киевщине). Только в период с 1 января до 15 августа 1945 г. верующие и духовенство собрали 242 640 руб. на создание авиаэскадрильи "Полтавщина - победителям". 100 тыс. руб. на строительство самолета-истребителя из своих личных сбережений сдал архиепископ Днепропетровский Андрей (Комаров). Свою лепту в укрепление советских вооруженных сил внесли греко- католические (униатские) священнослужители. Униатские пастыри Дрогобычской области участвовали в сборе средств на строительство авиационной эскадрильи "Свободная Дрогобыччина" ³⁶ .

Новым толчком в активизации патриотической деятельности православной церкви стало воззвание митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия, которое зачитывалось во всех приходах Украины. Наряду с военными целями предлагалось жертвовать деньги семьям фронтовиков, инвалидам, детям-сиротам, раненым воинам, находящимся на излечении в госпиталях. В ответ на воззвание благочинный г. Херсона призвал установить отчисления от зарплаты всех служащих при церкви и духовенства, а также из церковных сумм, проводить тарелочные сборы по воскресным и праздничным дням на благотворительные цели.

Епархиальные архиереи инициировали новые начинания, связывая их с историческими событиями, "красными датами" календаря. Епископ Черниговский Борис в годовщину освобождения Чернигова обратился к верующим епархии с призывом мобилизовать силы на возрождение народного хозяйства области и оказание помощи Красной армии. В итоге верующими и духовенством города было собрано в фонд обороны 100 тыс. рублей. Епископ Борис выступил более 20 раз в городах области с патриотическими проповедями ³⁷ .

Посильное участие в патриотических кампаниях принимали монастыри, причем не только православные, но и греко-католические. Монахини и послушницы Киево-Покровского женского монастыря в течение 1944г. внесли в фонд обороны страны 70 тыс. рублей, Тихвинского женского монастыря (Днепропетровская обл.) - 50 тыс. рублей. Одесского Михайловского женского монастыря - 100 тыс. рублей, монахи Киево-Печерской Лавры - 30 тыс. рублей. В мае 1944г. монахини монастыря в Домбоке близ Мукачево (Закарпатье) спасли из разбитого эшелона, направлявшегося в Германию 215 детей. Почти полгода, до прихода советских войск детей опекали сестры-служебницы во главе с игуменьей Февронией ³⁸ .

Насельницы как православных так и униатских монастырей помогали работе эвакогоспиталей, ухаживали за ранеными, собирали вещи, одежду, утварь для помещений, готовили еду. Например, монастырь Пресвятой Непорочной Девы Марии (г. Станислав) собрал на танковую колонну 2500 рублей, купил в подарок раненым красноармейцам яблоки, орехи,

стр. 50

сахар, пожертвовал для госпиталя 4 стола, 15 кресел, 2 шифоньера, 200 кг капусты, 50 кг лука, другие овощи.

Духовенство с пониманием отнеслось к заботам государственных органов во время уборочной страды 1944 года. Священник с. Фасовая Макаровского района Киевской области не только разъяснял с амвона своим прихожанам необходимость добросовестного труда, цитировал святых апостолов, которые писали о коллективном характере жизнедеятельности первых христиан, но и сам показывал образцы трудовой доблести, заработав в местном колхозе 125 трудодней. Благочинный 13-го округа Донецкой епархии А. Сидоренко работал на уборке хлеба, скирдовании сена и соломы, а псаломщик его прихода Л. Сухаленко всю уборочную провел в поле ³⁹ .

Укреплению военно-экономического потенциала Советского Союза на завершающем этапе войны послужила подписка на 3-й и 4-й государственные военные займы и облигации денежно-вещевой лотереи. Несмотря на то, что некоторые партийно-советские функционеры на местах пытались превратить эти акции в принудительные, большинство духовенства и верующих добровольно подписывались на займ и покупали облигации. Только в IV квартале 1944 г. православные общины и духовенство Украины подписались на облигации 3-го военного займа на 2 370 635 рублей, а на облигации 4-го займа - на 1 014 265 рублей.

Всего же духовенством и верующими УССР к середине 1944г. было собрано на различные патриотические и благотворительные цели (фонд обороны, подарки бойцам Красной армии, помощь больным и раненым воинам, детским учреждениям, инвалидам войны, семьям фронтовиков и др.) наличными деньгами- 15274863руб., вещей и продуктов - на сумму 4486187руб. ⁴⁰ .

То, что верующие и духовенство поддержали государство всем, чем могли, свидетельствовало об их любви к Родине, о том, что они сумели подняться над обидами и ударами, нанесенными им советским режимом в предвоенные годы.

У руководства страны хватило мужества, если не признать свою вину и долг перед церковью и духовенством, то де-факто и де-юре узаконить их место в обществе. Об этом, кроме всего прочего, свидетельствуют награды, которых были удостоены священнослужители после войны. Только в Киевской области медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне" было награждено 11 священников, в Полтавской - 5, Ворошиловградской - 8, Днепропетровской - 11, Харьковской - 4 ⁴¹ . Эти награды символизировали не столько признание заслуг церкви в годы войны, сколько возвращение (хотя и не в полном объеме) ей роли важного общественного института.

Тяжкий, наполненный трагическими неудачами ход войны, первые попытки осмысления неудач Красной армии, внутренних социально-экономических и политических процессов в стране подталкивали высшие эшелоны власти к пониманию того, что с церковью и паствой необходимо считаться. Это подкреплялось встречными патриотическими акциями духовенства, направленными на оказание посильной помощи советским вооруженным силам, раненым воинам, семьям погибших, сиротам. Моральные начала христианства, его последовательная ориентация на извечные человеческие ценности оказались выше ощущения обиды и политической конъюнктуры. Далекие от дипломатических интриг и политиканства рядовые священнослужители, их прихожане несли свой Крест во имя мира и согласия, стремясь помочь своему ближнему в нелегкую годину.

Измученные войной, постоянным страхом за судьбу своих родных жители украинских городов и сел с радостью встречали бойцов Красной армии, теснившей соединения вермахта к Днепру. Население Левобережья жило ожиданиями того, что после войны жизнь войдет в нормальное русло, поскольку, по его мнению, военное лихолетье явилось поучительным уроком для тех, кто нес непосредственную ответственность за неудачи первых лет в борьбе против нацистского нашествия. Эти настроения тщательно,

стр. 51

даже дотошно фиксировались теми, кому было поручено блюсти идеологическое целомудрие народа. В спецсообщении наркома Сергиенко в ЦК КП(б)У, датированном 9 мая 1943 г., речь идет о реакции верующих и духовенства освобожденных районов восточных областей УССР на разрешение провести ночные пасхальные богослужения. В документе констатируется патриотический подъем православной паствы, выразившийся в сборе подарков для раненых красноармейцев, которые находились в местных госпиталях, и фронтовиков. Только в двух церквях Ворошиловграда было собрано свыше 1500 посылок для бойцов, в церкви Купянска - сотни посылок и 5 тыс. рублей.

Вскоре пришло время непосредственных контактов клира и советских лидеров. 22 февраля 1944 г. Хрущев писал Сталину: "Сегодня... я принимал представителей православных общин и духовенства г. Киева в лице секретаря экзарха Украины священника Скоропостижного, протоиерея Славинского, архимандрита Эразма Довбенко и секретаря Комитета православных общин Сецинского.

Делегация просила меня передать Вам благодарность верующих г. Киева за освобождение столицы Украины от немецких оккупантов и поздравить Вас с 26-й годовщиной Красной армии. Они вручили мне квитанции о сдаче в Фонд обороны страны 150 тыс. рублей, собранных среди верующих и духовенства православных церковных общин г. Киева. Делегация вручила мне письмо для Вас и просила передать его Вам" ⁴² .

Проявляя, таким образом, лояльность к советской власти, православная иерархия, общины верующих надеялись на установление доброжелательных отношений с государством на принципах доверия и взаимопонимания.

Перелом, наступивший в ходе войны, начало изгнания гитлеровских захватчиков с территории Украины поставили перед руководством республики не только вопросы возрождения разрушенного хозяйства, но и проблему воссоздания идейного, этического климата в обществе, фундаментом которого являлись идейно-политическая унификация, псевдоколлективизм, слепая вера в непогрешимость Сталина и его окружения. Обеспокоенность советских вождей моральным состоянием населения, длительное время пребывавшего на оккупированных землях, нашла выражение не только в усиленном сборе информации, но и в создании специальных органов, которые ведали религиозными вопросами. Предшествовавшая этому встреча Сталина и Молотова с митрополитами Сергием, Алексием и Николаем 22 августа 1943г. должна была ознаменовать новую веху в отношениях православной церкви и коммунистического режима. На приеме вождь санкционировал созыв Архиерейского Собора для выборов патриарха, который и состоялся 12 сентября 1943 года.

К октябрю 1944 г. возобновили богослужения около 200 храмов, значительная их часть - на Украине. Позже, в 1945г. в Киеве, Одессе, Луцке было разрешено открыть богословско- пастырские курсы. Русскому православию возвращалась Киево-Печерская Лавра, из запасников музеев в храмы - "чудотворные мощи", культовая атрибутика, иконы, изъятые в 20- 30-е годы. Возрождалась жизнь в монастырях.

Евангельские христиане и баптисты получили право на создание собственного центра. Подымая Русскую Православную церковь над другими конфессиями, Сталин закреплял за ней роль национально-государственной. Это должно было, по его замыслу, очертить приоритеты, способные сцементировать, консолидировать народ перед новыми испытаниями, на которые столь щедрым оказалось большевистское правление.

14 сентября 1943 г. СНК СССР принял постановление об организации Совета по делам РПЦ, уполномоченные которого действовали при правительствах союзных республик и областных исполкомах. Посредством института уполномоченных решались вопросы регистрации церковных общин, открытия новых приходов, конфликтные ситуации. 19 мая 1944 г. советское правительство приняло решение о создании Совета по делам религиозных культов. Его функции состояли в осуществлении связей между государственными инстанциями и религиозными объединениями - мусульманского,

стр. 52

иудейского, буддийского вероисповеданий, армянской, старообрядческой, греко- католической, лютеранской церквями и сектантскими организациями ⁴³ .

Под влиянием "нового курса" в отношении религии и церкви высшие партийные органы Украины все чаще обращают внимание на случаи администрирования, беззаконий, чинимых местными властями. В протоколе заседания Политбюро ЦК КП(б)У (февраль 1945г.) подчеркивалось, что "отдельные руководители местных органов власти производят закрытие церквей и костелов, а также грубо вмешиваются в распорядок церковных служб. Такие действия являются неправильными и, по сути, провокационными". ЦК наложил взыскания на ряд ответственных работников, виновных в нарушении действующего законодательства относительно культов ⁴⁴ .

О масштабах ущемлений прав религиозных общин свидетельствует тот факт, что только с марта по сентябрь 1944г. в адрес Уполномоченного по делам РПЦ при Совнаркоме УССР поступило более 400 жалоб и обращений верующих, духовенства, монастырей. Даже благотворительные акции религиозных кругов подчас не встречали понимания властей и во всяком случае, подлежали суровому контролю. При этом бросается в глаза нежелание центра считаться с особенностями различных регионов страны, стремление замкнуть на себе все рычаги в принятии решений. В июле 1945 г. член Совета по делам РПЦ при СНК СССР Иванов направил письмо Уполномоченным по Украине Ходченко и по Сталинской области Черноморченко, в котором давались следующие рекомендации: "Сообщаю, что служителей культа, которые обращаются к Вам за разрешением организации духовных концертов в церквях с благотворительной целью, Вам надлежит направлять к епископу, который в каждом отдельном случае согласовывает этот вопрос с Вами и в зависимости от Вашего решения он непосредственно сообщает представителям подведомственного ему учреждения результат. Совет не видит какой-либо необходимости в проведении таких концертов, особенно на Украине" ⁴⁵ .

Между тем под влиянием событий, происходящих в Западной Украине, у партийно-советской верхушки формировалось специфическое отношение к униатской церкви, которая ассоциировалась с украинским "буржуазным национализмом". Обвинение в коллаборационизме, брошенное всем, кто в поисках путей создания независимого украинского государства попал в фарватер германской "восточной политики", в равной мере пало на все униатское духовенство.

Не осталась незамеченной и деятельность митрополита Шептицкого, контактировавшего с губернаторами К. Ляшем и О. Вехтером, шефом абвера Канарисом. С восстановлением советской власти он возобновил ее "бомбардировку" различными требованиями. В одном из писем, адресованном правительству УССР и ЦК КП(б)У председателем Львовского облисполкома Козыревым и секретарем обкома партии Грушецким, сообщалось о том, что глава УГКЦ со всей остротой подымает перед властными структурами следующие вопросы: "1) оставить в больнице, которая им организована еще до 1939г. и переоборудована нами в 1939 - 1940гг., часовни для отправления религиозной службы (исповедь больных, причастие и т. п.), а также разрешить монахиням-сестрам работать в больнице и носить монашескую одежду; 2) не брать в Красную Армию студентов-слушателей духовной семинарии; 3) оставить в духовной консистории печатную мастерскую, (которую немцы взяли в 1942г. из помещения исполкома облсовета и передали монастырю), для печатания молитвенников, молитв и других материалов религиозного содержания, но по разрешению обллитконтроля". Изложив свое мнение по поводу этих требований, руководители области, ссылаясь на особенности религиозной ситуации во Львове, просили у высших инстанций содействия и направления в город квалифицированного работника в качестве уполномоченного по делам религиозных культов при исполкоме областного Совета ⁴⁶ .

Советское руководство с плохо скрываемым раздражением реагировало на позицию УГКЦ, присущее ей видение ряда проблем, а поэтому

стр. 53

стремилось подорвать ее влияние и авторитет среди населения Западной Украины.

В декабре 1944г. в Совете по делам религиозных культов при Совнаркоме СССР был принят архимандрит К. Шептицкий. Возглавляемая им делегация передала два письма на имя Сталина и правительства, в которых выражалась "благодарность советской власти и Красной Армии за освобождение Украины", а также подымались вопросы о путях урегулирования отношений между униатской церковью и государством. Делегация передала в фонд Красного Креста 100 тыс. рублей. Посланцы греко-католического духовенства подчеркнули, что "Западная Украина свыше 300 лет живет отличной от Восточной Украины жизнью и что вследствие этого у нее другие обычаи, ...жизнь, культура и религия, а поэтому необходимо перемену делать осторожно" ⁴⁷ . Заручившись предварительно поддержкой Молотова и Хрущева, Совет в своем ответе указал, что перед советским законом все равны и все религиозные организации действуют в рамках существующего законодательства о культах. На этом основании подчеркивалось, что не будет сделано никаких исключений и для УГКЦ.

Впрочем, исключение для униатов все же было сделано: именно они стали главным объектом третирования как "агенты Ватикана", который, в свою очередь назывался "пособником фашизма". Притеснения греко-католической церкви продолжались и в послевоенное время. Раскол УГКЦ, осуществленный после смерти митрополита Шептицкого инициативной группой во главе с настоятелем Преображенской церкви во Львове Г. Костельником, был расценен как большой успех органов безопасности. Однако и после 1946г., когда Львовский собор УГКЦ, принял решение о ликвидации унии с Римом и воссоединении с РПЦ, спецслужбы вели борьбу на уничтожение против тех 281 униатского священника, которые отказались порвать с Ватиканом и связали свою судьбу с оуновским подпольем. Что касается участников Собора, то за исключением нескольких "добровольцев" все они вместе с Костельником были поставлены перед альтернативой: или написать заявление о присоединении к РПЦ по установленному образцу, или же стать объектом оперативной разработки КГБ.

Отсутствие автономного республиканского органа с соответствующими полномочиями в вопросах религиозной жизни на Украине явилось причиной того, что проблемы, требующие глубокого анализа и своевременных действий, переадресовывались инстанциям с несколько иной компетенцией. Примером может служить следующий эпизод. В письмах, направленных 4 июля 1944 г. секретарем Волынского обкома партии отдельно Хрущеву и Д. С. Коротченко, сообщалось о деятельности Римско-католического комитета помощи бедным католикам, организованного в сентябре 1941 г. по инициативе епископа римокатоликов Луцка А. Шеленжика и возглавляемого ксендзом В. Буковинским. Руководство республики информировалось об источниках, из которых поступали средства в комитет, социальной базе и политической ориентации движения взаимопомощи. В частности, обращалось внимание на интенсивные связи руководства комитета с польскими офицерами и личные контакты епископа Шеленжика с генералом Берлингом, обещавшим материальную поддержку организации во время визита к сановному душпастырю. Далее в документе подчеркивается: "Установлено, что вся деятельность комитета сопровождается активной клерикальной и националистической пропагандой. Таким образом, как правило, ксендзы всегда при случае и специально призывают прихожан к активному участию в работе комитета, указывая на святую обязанность католиков помочь своим братьям по религии и национальности, которым, якобы, не от кого ожидать помощи". Признавая большой авторитет комитета среди польских обитателей города, автор письма обращался за советом - как быть обкому в сложившейся ситуации.

Коротченко поручил соответствующим партийным работникам дать квалифицированное разъяснение волынским функционерам. Хрущев же только лаконично набросал: "Тов. Рясному", то есть тогдашнему наркому внутренних дел УССР ⁴⁸ .

стр. 54

Несмотря на в целом отрицательное отношение к клиру, первые лица в государстве вынуждены были учитывать мировоззренческую специфику населения западноукраинских областей, поскольку этот регион стал основной ареной деятельности подпольной сети ОУН и формирований УПА. Публикация обращения СНК УССР и ЦК КП(б)У к местному населению базировалась помимо всего прочего в расчете на лояльную часть священников, которые, понимая истинное положение вещей, расклад политических сил, могли бы убедить свою паству в бесперспективности борьбы против советской власти и Красной армии. И такие надежды оправдались. С церковных амвонов часто звучали призывы к членам отрядов УПА сложить оружие, придти с повинной в отделы милиции, остановить братоубийственную войну ⁴⁹ . Вместе с тем, большинство священников не поверило в искренность намерений советских руководителей и с помощью различных средств поддерживало националистическое движение.

В связи с освобождением Украины от нацистской оккупации патриарший экзарх Украины митрополит Киевский и Галицкий Иоанн обратился к Хрущеву с письмом, в котором, в частности, говорилось: "В этот светлый и торжественный момент верующие и духовенство, освобожденные от уз фашизма, прежде всего высказывают пламенную и безграничную благодарность великому Сталину, а Вас, дорогой Никита Сергеевич, как верного соратника, главу правительства УССР, сердечно приветствуют со светлым и радостным праздником освобождения Советской Украины" ⁵⁰ . В этом, как и в других обращениях религиозных организаций к советским лидерам отчетливо просматривается стремление найти фундамент для взаимопонимания и неантагонистического сосуществования.

Однако долгожданный мир, пришедший на многострадальную украинскую землю, не снял всей остроты в отношениях церкви и государства. Напряжение создавалось и традиционным предубеждением большевиков относительно религии и тем, что Совет по делам РПЦ и Совет по делам культов были инструментами грубого вмешательства в текущую церковную жизнь. Это проявилось, в частности, в административном объединении нескольких парафий в одну, установлении верхнего предела возраста, до которого разрешалось осуществлять обряд крещения, преградах, чинимых в процессе регистрации религиозных общин, при попытках вернуть церковные помещения, национализированные в 20 - 30-е годы. Свидетельством неравноправного партнерства в отношениях являлись и сотни жалоб и обращений, поступавшие в адрес уполномоченного Совета при Совнаркоме УССР ⁵¹ .

Таким образом, поворот в отношениях между сталинским режимом и церковными институциями в годы войны имел декларативный, номинально-пропагандистский характер, призванный легитимизировать формы и методы управления страной, до определенных границ сократить дистанцию между номенклатурой и массами, дезавуировать уродливые проявления тоталитаризма, создать обновленный образ страны "социалистической демократии".

В целом же значение военного периода в жизни украинских церквей этим не ограничивалось. Ряд событий того времени имел влияние на процессы перестроечной и постперестроечной эпохи. Возобновление (хоть и в ограниченных рамках) поликонфессиональности в условиях оккупации Украины, стимулировало деятельность автокефальной и греко-католической церквей, способствовало приобщению духовенства к национально-освободительной борьбе и попыткам создания украинского государства. Акции сталинского режима, направленные на конфессиональную унификацию, загнали проблему внутрь на долгие десятилетия и заложили взрывчатку замедленного действия, сработавшую после распада СССР и повлекшую обострение межконфессиональных конфликтов на Украине, поляризацию и противостояние отдельных групп населения и регионов, исповедующих разные конфессии.

Это еще раз доказывает пагубность непродуманного вмешательства государства в жизнь церкви и призывает внимательнее относиться к урокам прошлого.

стр. 55

Примечания

¹ . ?ЛЕНСЬКИЙ В. ?. Державно-церковнi взаемини на Украiнi (1917 - 1990) К. 1991; Iсторiя релiгiй в Украiнi. Тези повiдомлень II круглого столу. К. - Львiв, 1992; Iсторiя християнськоi церкви на Украiнi. К. 1992; Церква i нацioнальне вiдродження Украiнi. К. 1993; Релiгiя в духовному житi украiнського народу. К. 1994 и др.

² . Центральный государственный архив высших органов власти Украины (ЦГАВО Украины), ф. 4465, оп. 1, д. 120, л. 19.

³ . ВЛАСОВСЬКИЙ I. Нарис iсторii Украiнськоi Православноi Церкви. В 4-х т. Т. 4, кн. 1. Нью-Йорк, 1990, с. 296 - 297; ЦГАВО Украины, ф. 4465, оп. 1, д. 120, л. 19.

⁴ . ВЛАСОВСЬКИЙ I. Ук. соч., с. 296 - 297.

⁵ . КОНКВЕСТ Р. Жатва скорби. Л., 1988, с. 317; Мартирологiя Украiнських Церков. У 4-х томах. Т. 1. Торонто- Балтимор, 1987, с. 909, 1044; ВЛАСОВСЬКИЙ I. Ук. соч., с. 298.

⁶ . ПАЩЕНКО В. Свобода совicти в Украiнi. Мiфи й факти 20 - 30-х рокiв. К. 1994, с. 151.

⁷ . См. ОДИНЦОВ М. И. Государство и церковь. История взаимоотношений. 1917 - 1938гг. М. 1991, с. 55 - 62.

⁸ . ?ЛЕНСЬКИЙ В. ?. Ук. соч., с. 13.

⁹ . МАКАРЧУК С. А. Этносоциальное развитие и национальные отношения на западноукраинских землях в период империализма. Львов, 1983, с. 146 - 148; Перший Свiтовий Конгрес Вiльних Украiнцiв. Вiннiпег - Нью-Йорк - Лондон, 1969, с. 384.

¹⁰ . ТЕОДОРОВИЧ Н. Лiквiдацiя Греко-Католицькоi Церкви в СРСР-Украiнський збiрник. Кн. 17. Мюнхен, 1960, с. 79.

¹¹ . Центральный государственный архив общественных объединений Украины (ЦГАОО Украины), ф. 1, оп. 23, д. 887, л. 6 - 7.

¹² . КОВАЛЮК В. Р. Культурологiчнi та духовнi аспекти "радянiзацii" Захiдноi Украiни (вересень 1939- червень 1941) // Украiнський iсторичний журнал. 1993, N 2 - 3, с. 12; Вiльне слово. Орган Украiнськоi Нацiональнош Ради Дрогобиччини. 12.VII.1941, N 3.

¹³ . Правда про унiю. Документи i матерiали. Львiв. 1968, с. 316 - 318, 294 - 299.

¹⁴ . КАРПЕЦ В. Воскресение словущее // Сибирь. 1991, N 6, с. 181 - 182.

¹⁵ . Цит. по России перед вторым пришествием. - М. Издание Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 1993, с. 237.

¹⁶ . Цит. по ОСАДЧУК П. Секретна справа рейху. ОУН-УПА в донесениях нiмецьноi розвiдки//Вiче. 1992, N 4, с. 141.

¹⁷ . КОСИК В. Украiна i Нiмеччина у Другiй свiтовiй вiйнi. Париж - Нью-Йорк - Львiв, 1993, с. 187.

^18. Автор сознательно избегает трактовки вопроса о каноничности тех или иных событий в жизни церкви, полагая, что он находится в компетенции церковных историков и богословов.

¹⁹ . Украiнська Автокефальна Церква: Iсторичний нарис про церковний розкол на Украiнi. - Свято-Успенська Почаiвська Лавра, 1995, с. 15.

²⁰ . Голос Волинi 20.V. 1942, N 39.

²¹ . Голос Пiдкарпаття. 28.II.1942, N 9 (74).

²² . Голос Сарненщини. 21.III. 1943, N 9 (76).

²³ . Воля Покуття. 12.III.1942, N 17 (66). ЦГАВО Украины, ф. 3206, оп. 1, д. 78, л. 46. (Украинский Центральный комитет - общественная организация, занимавшаяся в годы оккупации социально-культурными вопросами, налаживанием взаимопомощи и благотворительности среди украинского населения).

²⁴ . О. митрат СТЕПАН ДЗЮБИНА. I ствердимо дiло рук наших. Спогади. Варшава, 1986, с. 68.

²⁵ . Голос Пiдкарпаття. 20.IX, 30.VIII. 1942.

²⁶ . Голос. - 22.III . 1942, ч. 5 (55); Голос Пiдкарпаття. 14, 21.II.1943, NN 7, 8.

²⁷ . ЦГАВО Украины, ф. 4648, оп. 3, д. 21, л. 63, 108 - 111. КОВАЛЬ М. В. Украiна. 1939 - 1945: Маловiдомi i непрочитанi сторiнкi iсторii. - К. 1995, с. 103.

²⁸ . КЩЕРА О. Наш митрополит. В кн. Матерiали конференцii, присвяченоi життю та дiяльностi митрополита Андрея Шептицького. - Львiв, 1990, с. 14, 15.

²⁹ . Привiтання Б. КОТЛИКА. Там же, с. 36; ТУРКЕВИЧ Ю. Риси характеру митрополита Андрея Шептицького. Там же, с. 22; КОВАЛЬ М. В. Ук. соч., с. 103.

³⁰ . РУДНИЦЬКИЙ С. До основ украiнського нaцioнaлiзмy. В кн. Чому ми хочемо самостiйной Украiни. Львiв. 1994, с. 286, 288; ДОНЦОВ Д. Iсторiя розвитку украiнськоi державноi iдei. б. м. 1917; его же. Дух нашоi давнини. - Дрогобич, 1991.

стр. 56

³¹ . Iдея i чин. I.XI.1942.

³² . Правда про унiю, с. 281, 282, 286.

³³ . ЦГАОО Украины, ф. 1, оп. 23, д. 887, л. 42 - 45.

³⁴ . ЦГАВО Украины, ф. 4648, оп. 3, д. 8, л. 148 об.; д. 5, л. 25, 25 об.; д 14, л. 39.

³⁵ . Журнал Московской Патриархии. 1994. N 11, с. 10.

³⁶ . ЦГАВО Украины, ф. 4648, оп. 3, д. 21, л. 111; д. 13, л. 247; д. 19, л. 69, 81, 82; д. 12, л. 93; д. 10, л. 202.

³⁷ . Там же, д. 5, л. 145 - 147, 158.

³⁸ . ЯКУНИН В. За веру и Отечество. Самара. 1995, с. 58; СПЕРАНСКАЯ Е. Участие женщин-христианок в Великой Отечественной войне. - Журнал Московской Патриархии. 1985, N 5, с. 42 - 43.

³⁹ . ЦГАВО Украины, ф. 4648, оп. 2, д. 4, л. 41; оп. 3, д. 19, л. 81; д. 12, л. 189.

⁴⁰ . Там же, д. 3, л. 73; д. 9, л. 116; д. 1, л. 1 - 3.

⁴¹ . Государственный архив Российской федерации, ф. 6991, оп. 2, д. 4, л. 14; д. 53, л. 137 - 142.

⁴² . ЦГАОО Украины, ф. 1, оп. 23, д. 90, л. 41 - 42; д. 1030, л. 1.

⁴³ . ЦГАВО Украины, ф. 4648, оп. 2, д. 1, л. 1 - 5.

⁴⁴ . ?ЛЕНСЬКИЙ В. ?. Ук. соч., с. 15.

⁴⁵ . ЦГАВО Украины, ф. 4648, оп. 1, д. 5, л. 5 - 30; д. 8, л. 13.

⁴⁶ . ЦГАОО Украины, ф. 1, оп. 23, д. 887, л. 46.

⁴⁷ . Цит. по: На пути к свободе совести. М. 1989, с. 64.

⁴⁸ . ЦГАОО Украины, ф. 1, оп. 23, д. 1030, л. 13.

⁴⁹ . Там же, д. 890, л. 6, 13.

⁵⁰ . Цит. по ШАПОВАЛ Ю. I. M. С. Хрущев на Украiнi К. 1990, с. 33.

⁵¹ . ЦГАВО Украины, ф. 4648, оп. 1, д. 8, л. 13; д. 12, л. 2, 6, 7, 13; д. 13, л. 6.

Постоянный адрес данной публикации: