Революция 1905 г. началась наивным походам петербургских рабочих за правдой к царю. А во главе их шел поп Гапон, агент охранной полиции...

И, тем не менее, это далеко не революционное выступление петербургских рабочих явилось началом первой революции. Чудовищный расстрел рабочих превратил в несколько часов мирную невинную демонстрацию в бурное революционное движение. Немедленно на улицах Петербурга выросли баррикады, а рабочие жадно искали оружие, чтобы отомстить вероломному царю.

Прозорливый вождь большевиков В. И, Ленин сразу оценил петербургскую драму как пролог к вооруженному восстанию.

"Царь-батюшка", - писал он, - своей кровавой расправой с безоружными рабочими сам толкнул их на баррикады и дал им первые уроки борьбы на баррикадах. Уроки "батюшки-царя" не пропадут даром. Социал-демократам остается позаботиться о возможно более широком распространении вестей о петербургских кровавых днях, о большей сплоченности и организованности своих сил, о более энергичной пропаганде давно уже выдвинутого ею лозунга: всенародного вооруженного восстания"¹ .

Вопрос о вооруженном восстании подвергся всестороннему и тщательному обсуждению на III с'езде партии в апреле 1905 г. С'езд признал организацию пролетариата для борьбы с самодержавием путем вооруженного восстания главной и неотложной задачей и поручил всем партийным организациям:

"а) выяснять пролетариату путам пропаганды и агитации не только политическое значение, но и практически-организационную сторону предстоящего вооруженного восстания;

б) выяснять при этой пропаганде и агитации роль массовых политических стачек, которые могут иметь южное значение в начале и в самом ходе восстания;

г) принять самые энергичные меры к вооружению пролетариата, а также к выработке плана вооруженного восстания и непосредственного руководства таковым, создавая для этого, по мере надобности, особые группы из партийных работников".

Удалось ли нам в 1905 г. целиком и полностью осуществить эти ясные и конкретные: постановления партийного с'езда о вооруженном восстании?

Да, мы, немногочисленные большевики того времени, сделали за короткий срок очень много. Но нужно откровенно сознаться, что мы не смогли и не сумели сделать всего, что отчетливо наметил с'езд. Революционные события развертывались очень быстро, а наши силы и наш боевой опыт были крайне ограничены.

Мы многого достигли в организации городского пролетариата и в выяснении ему огромного политического значения вооруженного восстания. Мы на деле выяснили и доказали колоссальную роль массовых политических стачек в начале и в ходе восстания. Но мы мало успели в деле вооружения пролетариата, в выработке плана вооруженного восстания, в правильном боевом руководстве восстанием.

Особенно же слабо использовали мы многочисленные восстания в войсках и флоте. Мы не сумели захватить "непосредственное руководство" в таком, например, грозном восстании, как ноябрьское восстание в Севастополе ряда военных судов ("Очаков", "Потемкин", "Заветный", "Вольный"). Во главе восставших матросов оказался лейтенант Шмидт, либерал-идеалист, вступивший прежде всего в полемику с социал-демократами.

Наконец, мы не сумели и не успели связаться организационно с революционным крестьянством, начавшим с весны 1905 г. бурную борьбу за землю, не сумели подчинить это стихийное движение твердому, пролетарскому руководству.

Почему самое крупное вооруженное восстание, имеющее до сих пор огромное историческое значение, организовалось в Москве, а не в Петербурге, героический про-

¹ Ленин "Царь-батюшка" и баррикады". Т. VII, стр. 90.

летариат которого, казалось бы, имел больше данных стать во главе всенародного восстания?

Нам кажется, в Петербурге руководство Советом рабочих депутатов - находилось под сильным влиянием меньшевиков (Троцкий, Парвус), эсеров и даже беспартийных радикалов (Хрусталев-Носарь), которые истощили силы петербургского пролетариата мелкими и частыми забастовками, ибо считали забастовку главным орудием борьбы для рабочих. В Москве же влияние хилых меньшевистских и с. -р. организаций было слабо, а сильная, большевистская организации сумела использовать стихийно-революционное настроение московских рабочих.

Характерно, что и октябрьская забастовка началась в Москве.

Всеобщая октябрьская забастовка заставила дрогнуть твердыни царского самодержавия, вырвала первую уступку - манифест 17 октября. Не удивительно, что жалкие и неискренние обещания, содержавшиеся в царском манифесте, не могли успокоить до крайности раздраженный и почувствовавший свою силу рабочий класс. Царю и его правительству он уже не верил. А продолжавшиеся чудовищные насилия, издевательства и убийства со стороны "жандармов, полиции и царских сатрапов только растили и укрепляли это недоверие и ненависть к выяснившимся врагам.

Во время октябрьской забастовки рабочий класс России впервые создал свои органы борьбы и диктатуры - советы.

Московский совет рабочих депутатов явился революционным органом борьбы за власть. В деле подготовки декабрьской всеобщей забастовки и вооруженного восстания его роль исключительно велика. Революционные партии, не исключая и большевиков, охватывали тогда лишь тонкий слой, лишь горсточку наиболее сознательных рабочих. Даже большевики, наиболее сильная московская организация, не могли бы так всколыхнуть до дна всю толщу еще мало сознательного и недоверчивого рабочего класса, как это сделал Совет, являвшийся выборным органом всего московского пролетариата.

Уже на первом своем заседании, созванном 21 ноября, Московский совет обратился к рабочим с горячим призывом "готовиться к решительному бою". Это случилось потому, что руководство Советом находилось в руках большевиков. Через две недели на третьем заседании Совета (4 декабря) было постановлено обсудить на следующий день по всем фабрикам и заводам вопрос о начале всеобщей забастовки, которая должна была перейти во всеобщее вооруженное восстание.

С утра 5 декабря этот вопрос горячо дебатировался по всем фабрикам и заводам Москвы. Единственный, вероятно, случай в истории революционных восстаний!

Вечером отдельно собрались конференции большевиков и меньшевиков. Выяснилось, что московский пролетариат рвется в бой, требует забастовки, готовится к восстанию. Не только большевики, но и меньшевики, которых мы вели на поводу, давя на них через рабочих, почти единогласно высказались за забастовку и вооруженное восстание.

На следующий день, 6 декабря, в четвертый раз собрался Московский совет. Единогласно принимается постановление:

"Московский совет рабочих депутатов об'являет всеобщую политическую забастовку в среду, 7 декабря, с 12 часов дня, всемерно стремясь перевести ее в вооруженное восстание".

Московское вооруженное восстание является, таким образом, не заговором кучки фанатиков-революционеров, как об этом кричали потом буржуа и мелкие буржуа (меньшевики), а сознательным решением

ВАСИЛЬЕВ-ЮЖИН (СЛЕВА) И ШАНЦЕР-МАРАТ (Муз. революции).

всего московского пролетариата, примятым, можно сказать, по плебисциту. Единственный, повторяю, случай в истории!

Что заставило нас, при наличии сомнений в удачном исходе восстания, поддерживать это смелое решение?

Несколько оправившееся после октябрьского поражения царское правительство стало переходить в наступление. 3 декабря был арестован Исполнительный комитет Петербургского совета рабочих депутатов; министр внутренних дел П. Дурново об'явил все железные дороги; на военном положении и дал приказ об аресте всех известных полиции революционеров. Рабочему классу, продолжавшему революционную борьбу, предстояло или без боя признать свое поражение или самому броситься в наступление и смять ненавистного врага смелым самоотверженным натиском Московский пролетариат и его революционная партия не могли и не имели права примириться с позорной сдачей врагу без боя.

"Поражение после упорной борьбы - факт не менее революционного значения чем легко выигранная победа" - давно уже сделали вывод Маркс и Энгельс. В том, что московские рабочие, обдуманно и сознательно решившие начать восстание, будут драться с героической самоотверженностью и упорством, "мы не сомневались.

Разумеется, нам выгоднее было начать восстание несколько позднее, после более тщательной технической подготовки, но выбор зависел не только от нас. В декабре мы скорей запоздали с восстанием, чем поспешили. Начнись восстание на несколько дней раньше, в конце ноября, оно могло бы иметь в Москве иной исход. И вот почему.

27 ноября вспыхнуло восстание в Ростовском пехотном полку. Хорошо вооруженный полк прогнал офицеров и несколько дней находился в руках революционных партий. Саперы также предлагали Совету свои силы и оружие. Именно в этот момент нужно было начать восстание. М. Южин и предложил Московскому комитету вывести полки на улицу и захватить все правительственные учреждения. В командующих верхах в это время царила паника. К сожалению, Московский комитет большинством голосов отверг это предложение. Это было несомненной ошибкой. Мы снова не успели своевременно использовать стихийное движение в войсках.

Вооруженное восстание было, к сожалению, неожиданно дезорганизовано в самом начале. Руководить восстанием должен был Федеративный совет, состоявший из двух большевиков (В. Л. Шанцер-Марат и М. И. Васильев-Южин) и двух меньшевиков (Исуф и Исакович). Кроме того от Совета в него

БОЙ НА БАРРИКАДЕ НА ЛУБЯНСКОЙ ПЛОЩАДИ В ДЕКАБРЕ 1905 Г. С рис. из иностр. журн. (Муз. революции).

вошли еще двое рабочих (большевик Васильев и меньшевик Марков). Это был штаб восстания, его революционный комитет. В первый же день восстания (вечерам) этот штаб благодаря предательству, а может и случайно, был арестован. Арест революционного центра, естественно, внес значительное расстройство в руководство восстанием в самый решительный момент.

Не было достаточно энергично поддержано московское вооруженное восстание рабочими других пролетарских центров, и совсем почти не поддержали его крестьяне. Особенно серьезное значение имело то обстоятельство, что московскому восстанию не оказал помощи Петербург.

В декабре истощенный частыми забастовками Петербург не нашел у себя сил для вооруженного восстания. Не было даже остановлено железнодорожное движение между Петербургом и Москвой. Это дало возможность правительству направить в Москву гвардейский Семеновский полк из Петербурга, артиллерию и драгун из Твери и другие войска. Вооруженные восстания в некоторых других частях царской России, в частности геройское восстание рабочих в Ростове на Дону, не могли, конечно, повлиять на исход боев в Москве.

Больше 10 дней продолжались эти бои. Вооруженные в большинстве лишь револьверами, несколько сот дружинников, которым самоотверженно помогали десятки тысяч остальных рабочих и многие из революционизированной мелкой буржуазии, мужественно дрались против вооруженных винтовками, пулеметами, орудиями частей войск, жандармов и полиции. К нередко перед ними в панике отступали хорошо обученные боевому делу регулярные войска! Если бы у нас было достаточно хорошего оружия! Мы надеялись достать оружие в московских полках. Но эти полки были предусмотрительно разоружены и заперты в казармах.

Потери со стороны дружинников во время боев были невелики, но на улицах, главным образом среди сочувствовавшей и помогавшей массы, было убито до 800 человек. Большинство дружинников благополучно вывез из Москвы герой-машинист Ухтомский, расстрелянный потом семеноводцами. Руководимые кровожадными гвардейскими офицерами (Риман, Мин и пр.), семеновцы уже по окончании восстания расстреляли сотни безоружных рабочих, преимущественно железнодорожников.

К 18 декабря неудача восстания стала очевидной, и 19 декабря Московский комитет партии и Исполнительный комитет Московского совета рабочих депутатов организованно прекратили забастовку и баррикадные бои. Первое пролетарское восстание было проиграно!

Несмотря на неудачу московское вооруженное восстание является ее только самым ярким событием в первой революции, ню и чрезвычайно важным этапом в истории революционной борьбы русского пролетариата. Это было первое массовое вооруженное восстание русских рабочих, вспыхнувшее притом в отсталой, благочестивой, патриархальной Москве. Это был первый опыт сочетания вооруженной борьбы с всеобщей политической забастовкой.

"От стачки и демонстраций - к единичным баррикадам. От единичных баррикад - к массовой постройке баррикад и уличной борьбе с войском. Через голову организаций массовая пролетарская борьба перешла от стачки к восстанию. В этом величайшее историческое приобретение русской революции, достигнутое декабрем 1905 года, - приобретение, купленное, как и все предыдущие, ценой величайших жертв. Движение поднято от всеобщей стачки на высшую ступень" (В. И. Ленин).

Вместе с тем московское вооруженное восстание наглядно выявило необходимость

МАШИНИСТ УХТОМСКИЙ, РАССТРЕЛЯННЫЙ СЕМЕНОВЦАМИ В 1905 Г. (Муз. революции).

вовлечения в революционную борьбу солдат и крестьянства. Оно выковало в рабочих беспредельную ненависть к кровавому царю и господствующим классам. Оно крепко и навсегда поселило в них доверие к большевикам, сроднило их с единственно революционной партией. Оно разоблачило предательство и трусость всех буржуазно-либеральных партий, только что народившихся в тогдашней России. Перепуганный вождь кадетов, Милюков заговорил после восстания о "революционной анархии" и "красной тряпке", а представители более правых буржуазных партий с рабской благодарностью лизали полицейские сапога победителя московских рабочих, адмирала Дубасова. Оно разоблачило и обе мелкобуржуазные партии: меньшевиков и социалистов-революционеров. И те и другие были невольно увлечены большевиками в восстание. Социалисты-революционеры в лице их московских вождей (Руднева и Зензинова) уже в самой начале восстания проявили всю свою политическую трусость и мелкобуржуазную ограниченность, возражая даже против лозунга демократической республики" в воззвании, дабы не отпугнуть крестьян (кулаков!) и "либеральной части общества".

Еще хуже построили меньшевики. Они откровенно стали осуждать московское вооруженное восстание, пуская в ход клеветнические слухи, что оно просто было спровоцировано агентами полиции в целях кровавой расправы с рабочими. Плеханов бросил тяжелый, меньшевистский камень в окровавленный, израненный московский пролетариат.

"Несвоевременно начатая политическая забастовка привела к вооруженному восстанию в Москве, Ростове и т. д. Сила пролетариата оказалась недостаточной для победы. Это обстоятельство нетрудно было предвидеть и потому не нужно было браться за оружие", - писал он после подавления восстания в своем "Дневнике социал-демократа".

Ленин на оппортунистическую выходку Плеханова отвечал:

"Напротив, нужно было более решительно, энергично и наступательно браться за оружие, нужно была раз'яснять массам невозможность одной только мирной стачки и необходимость бесстрашной и беспощадной борьбы...".

Ленин как всегда был тысячу раз прав. Нам не хватало решимости для наступательной энергичной борьбы, особенно в деле использования революционно-настроенных частей войск. В этом была одна из главных наших ошибок.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: