В последние десятилетия изучение средневекового невербального поведения вызывает растущий интерес историков. На Западе появилось не только значительное количество частных исследований, но и обобщающие монографии о теории средневекового жеста [1; 2]. Однако историографию Древней Руси данный процесс пока едва затронул. Существует только одна, правда, вполне исчерпывающая, монография, посвященная конкретному жесту [3], и только одна статья, посвященная невербальному поведению в домонгольской Руси в целом [4]. Между тем, как писал британский историк К. Томас, "есть две причины, по которым изучение исторических жестов представляет не только "антикварный" интерес. Во-первых, жесты в прошлом формировали неотъемлемую часть социального взаимодействия. Во-вторых, они могут помочь в понимании фундаментальных ценностей, лежащих в основе общества" [5. Р. 5]. Игнорирование древнерусской невербальной системы, таким образом, лишает историков и культурологов целого пласта информации о Древней Руси. Цель статьи состоит в том, чтобы постараться хотя бы частично восполнить данный пробел на примере двух классов жестов - поклонов и поцелуев, зафиксированных в двух источниках: во-первых, это базовый для любых древнерусских штудий текст - "Повесть временных лет" (ПВЛ)¹; во-вторых, Киево-Печерский патерик (КПП)², текстуально пересекающийся с ПВЛ в той части, которая, по мнению большинства исследователей, восходит к так называемой Печерской летописи и житию Антония Печерского [9; 10].

Но прежде чем приступить к анализу жестов, необходимо сделать ряд теоретических замечаний. Я понимаю жест как семиотически значимое телодвижение, у которого есть означающее и означаемое, синтактика и прагматика, адресант (жестикулирующий, X) и адресат (Y). При анализе письменных ис-

Голубовский Дмитрий Анатольевич - аспирант Центра "История частной жизни и повседневности" ИВИ РАН.

¹ Цитаты даются по Лаврентьевскому списку [6], в примечаниях также указываются дополнения по Ипатьевскому списку [7]. Во всех разбираемых случаях, не оговоренных отдельно, разночтения между ними незначительны, при рассмотрении темы статьи ими можно пренебречь. Орфография упрощена, титла раскрыты, выносные буквы вставлены в строку. Курсив во всех цитатах из источников - мой. - Д. Г.

² Используется так называемая Основная редакция КПП, цитаты даются по изданию [8].

точников мы имеем дело не с самими жестами, а с их вербальными отражениями - номинациями. Каждая из них может иметь больше одного значения. На данном этапе исследования древнерусского невербального поведения выявить спектр значений, которые имел тот или иной жест, и есть, как представляется, первостепенная задача.

Какие формальные признаки позволяют нам рассуждать о семантике того или иного жеста? Во-первых, это так называемые "глоссы" (термин введен в [11]), толкования жестов, которые содержатся в самом источнике. Например, когда в КПП Антоний Печерский открывает греческим мастерам, что им явилась Богородица, они "съ страхом поклоншеся святым" (л. 8об.). Во-вторых, речевое сопровождение жеста. Так, в КПП епископ Симон наставляет печерского монаха Поликарпа: "Не притранъ буди, чадо, о том, ни скоро подвигнися на гнев, но, пад, поклонися брату до земля, глаголя: прости мя" (л. 16). Следовательно, жест сопровождает просьбу о прощении. В-третьих, контекст, в котором жест исполняется (например, X приходит к Y и исполняет жест в знак приветствия). Наконец, определенные результаты дает анализ отношений, в которых находятся адресант и адресат, например социальное превосходство одного над другим. Последние два пункта дают возможность рассуждать не только о семантике, но и о прагматике жеста, т.е. об условиях его употребления, уместности либо неуместности.

В группу жестов, которые можно объединить в класс поклонов, мы включили 15 номинаций из ПВЛ³ и 14 номинаций из КПП⁴. Всего рассматривается 88 словоупотреблений, при этом в девяти случаях тексты ПВЛ и КПП практически полностью совпадают. Кроме того, нужно учитывать, что перечисленные номинации могут входить в состав комплексного жестового выражения -например, поклонитися может сочетаться с пасти. Каждая из них при этом может встречаться и по отдельности, а значит - обладать собственной семантикой⁵.

Обращение к словарям не дает четкого представления о семантическом спектре класса поклонов. Так, словарь древнерусского языка [12] дает пять значений для глагола кланятися (1. Делать поклон для выражения почтения, мольбы. 2. Поклоняться; почитать. 3. Проявлять уважение, почтение. 4. Просить, обращаться с просьбой. 5. Посылать, передавать привет). Для глагола покланятися - всего три (1. Класть (земной), отвешивать (поясной) поклон; простираться ниц. 2. Покланяться (божеству), почитать. 3. Кланяться, приветствовать). И четыре значения глагола пасти (1. Пасть, упасть; обрушиться,

³ Держати поклонъ - л. 54; изити с поклономъ - 38, 58об., 72об.; кланяние - Збоб.; кланяние коленьное - 63об.; кланятися - 26об., 27об., 30, 33, 39 (2), 63об., 65; пасти - 65; пасти ниць -61; покланятися - 33, 37; поклонитися - 17об., 21об., 27, 30об., 32, 34об., 35об., 37, 39об. (3), 53об., 54, 65 (2), 66, 87, 95; поклонитися до земле - 66, 80; поклонъ - 80; послати съ поклономъ -16об.; прити с поклономъ - 22об.; стати поклонивши главу - 17об.; стоя поклонотися - 39об.

⁴ Кланяние коленное - л. 75об.; кланятися - 28 (2), 56, 57, 70, 77об.; пасти - 16, 34, 67об., 71, 71об., 77об.; пасти на лици - 19об.; пасти на ногу - 1об., 42об.; пасти ниц - 67; пасти ници на земли - 69об.; пасти предъ ногами - 27, 32; поклонитися - 7об. (2), 8об., 11, 33, 34, 45об., 49, 55 (2), 67об., 69об., 74об., 76, 77об. (2), 79об., 81, 82; поклонитися до земля - Зоб., 16, 74об., 79; поклонитися ници на земли - 71об.; припасти к ногама - 57.

⁵ Глагол пасти не во всех случаях его употребления в ПВЛ и КПП является жестом. Из перечня номинаций мы исключили омоним пасти ('умереть'), чисто физиологическое действие 'упасть в обморок' (номинация пасти яко мертвъ).

рухнуть; выпасть (о жребии); опуститься, выпасть. 2. Преклониться, стать на колени (пасти на лици - пасть ниц). 3. Погибнуть. 4. Преступить закон, впасть в грех). Здесь мы сталкиваемся с рядом проблем. Во-первых, семантика обоих глаголов довольно сильно размыта - смыслы, которые кто-либо вкладывает в поклон, в толкованиях зачастую намеренно опускаются. Во-вторых, непонятно, на чем основываются некоторые переводы, которые дают авторы словарных статей. Почему, например, пасти значит 'преклониться ? Почему покланятися значит 'простираться ниц', если для этого существует оборот пасти ници? Перечень подобных вопросов можно продолжить. Какие же значения перечисленных номинаций все же можно найти в источниках?

Приветствие. Номинации: изити с поклономъ, поклонитися, послати с поклономъ, прити с поклономъ. Приветственный поклон в ПВЛ исполняется исключительно при встрече X и Y. При этом, как видно из их социального положения, жестикулирующие (а их всегда множество) показывают, что признают власть адресата (который всегда один). В двух случаях из шести это происходит при входе властителя в свой город: навстречу Изяславу (л. 58об.) и Святополку (л. 72об.) с поклоном выходят киевляне. И если про первого говорится просто "и прияша князь свои Кыяне", то про второго - "и прияша и с радостью, [и] седе на столе отца своего и строя своего". В этот же ряд вписывается и третья фиксация номинации изити с поклономъ: когда Анна прибывает в Корсунь, к ней навстречу с поклоном выходят корсуняне, которые затем "въведоша ю въ градъ и посадиша ю въ полате" (л. 38).

Что касается номинации послати с поклоном, то она используется лишь однажды, когда древляне передают княгине Ольге дань: "Древляне же ради бывшее, и собраша от двора по 3 голуби и по 3 воробьи, и послаша Ользе с поклономъ. Вольга же рече имъ: "Се оуже есть покорилися мне и моему детяти"" (л. 16об.). Осмелимся предположить, что выражением подчинения была не только дань, но и поклон. Данный эпизод также позволяет утверждать, что поклон мог передаваться "дистанционно" (вероятно, его мог исполнять гонец/посланник [13. С. 212 - 213]). Наконец, фактически дважды кланяются греческие послы, пришедшие к Святославу: "[и] поведаша Святославу, яко придоша Грьци с поклономъ. И рече: "Въведете я семо". Придоша и поклонишася ему, [и] положиша пред нимъ злато и паволоки" (л. 21 об.). Здесь, очевидно, при приветствии не столько признавалась власть Y, сколько выражалось почтение перед ним .

В КПП ситуация иная: во-первых, здесь используется одна номинация - поклонитися; во-вторых, приветственный поклон исполняется не только при встрече, но и при прощании; в-третьих, выражает он скорее не социальное, а духовное превосходство Y над X. Святополк завел обыкновение, "егда исхожаше или на рать, или на ловы", приходить с благодарением в Киево-Печер-

⁶ В качестве примера составители Словаря приводят, в частности, такую цитату из жития Феодосия Печерского: "И пришедъ къ прпдбьноуму антонию. Его же видевъ и падъ поклонися емоу съ слезами моляся емоу". Непосредственное соседство пасти и поклонитися делает перевод еще более сомнительным.

⁷ Ср. в Ипат.: "Выидоша из города (Шаруканя. - Д. Г.), и поклонишася княземъ Рускымъ, и вынесоша рыбы и вино" (л. 99об.); "Глебъ же вышедъ из города съ детми и съ дружиною, по-клонися Володимеру и молвиша речи о мире" (л. 106). При всем отличии данных отрывков они более или менее вписываются в описанную выше парадигму.

ский монастырь, а перед уходом кланяться на прощанье "всем преподобным отцем" (л. 55). Монах Пимен, напротив, приветствует поклоном "святого", как подчеркивается в Патерике, Антония при встрече (л. 74об.). Греческих мастеров, отправившихся в монастырь, по дороге призывает к себе "цариця Влахерну", и ей они кланяются дважды - при встрече и прощании (лл. 7об. -8). Казалось бы, речь здесь идет о социальном превосходстве. Но впоследствии выясняется, что в образе царицы грекам явилась Богородица, т.е. снова духовное превосходство оказывается важнее социального.

Почитание Бога/божества. Номинации: кланяние, кланятися, пасти, покланятися, поклонитися, поклонитися до земле, поклонъ. Данное значение -самое частотное для наших источников. Поклоны такого рода фигурируют в них 20 раз. Адресатом выступает либо христианский Бог, либо Аллах, либо языческие божества. Ничего конкретного относительно адресанта, помимо того, что это всегда человек/люди, сказать нельзя.

В рамках данного жеста легко выделить по крайней мере два противопоставления. Первое - почитание христианского Бога или нехристианских богов. Примечательно, что номинации в обоих случаях одни и те же. Так, поклонитися в ПВЛ описывает не только действия Авраама (30об.), апостолов (35об.) или, скажем, монаха (л. 65), но и действия болгар (л. 37) или жителей Иерусалима, которые поклоняются кумирам (л. 33). Именно поклонитися ("Бохъмиту") призывает князя Владимира мусульманский посол в рассказе о выборе веры (л. 27). Хотя в трех последних случаях летописец и дает явно негативные оценки данным жестам, рассказ послов князя Владимира о том, как болгары поклоняются "въ храме рекше в ропати", завершается словами: "Несть добро законъ ихъ" (л. 37)⁸.

Второе противопоставление - почитание Бога или дьявола (бесов). Оно раскрывается в двух эпизодах КПП, повествующих о монахах Никите Затворнике и Исакии Печернике (последний эпизод также содержится в ПВЛ). В обоих случаях адресанты ошибаются, принимая бесов за ангелов и Христа. Никита, поклонившийся бесу "во образе аггела" (л. 34), в дальнейшем (по наущению того же беса) отказывается от молитвы, зато в совершенстве изучает Ветхий завет, "и бысть разумно всем от сего, яко прелщен есть от врага" (л. 34об.). Однако первой стадией "грехопадения" монаха был именно жест. То же самое происходит и с Исакием, но тут патерик дает гораздо более красочное описание "падения": "Единою же седяща ему, по обычаю свещу угасившу, внезапу светъ восиа в печере, яко от солнца, яко зракъ отъимаа человеку. Поидоша два уноши к нему красни, и блистастася лица ею, акы солнце, глаголюща ему: "Исакые, ве есве аггела, се идеть к тебе Христосъ со аггелы" [...] И един посреде ихъ сияше, и от лица его луча паче всех. И глаголаста ему: "Исакыи, то ти есть Христосъ, пад, поклонися ему". Он же, не разумевъ бесовскаго деиства, ни памети прекреститися, выступя, поклонися, акы Христу, бесовскому деиству. Беси же кликнуша и реша: "Наш еси, Исакыи"" (л. 77об., ср. ПВЛ, л. 65). Последствия очевидно неправильного исполнения жеста для Исакия становятся весьма тяжелыми. Он несколько лет лежит без движения, и лишь усилия блаженного Феодосия возвращают его к жизни. Когда же к не-

⁸ Ср. также: "И реша имъ (Владимир. - Д. Г.): "Идете первое в Болгары и испытаите первое веру ихъ". Он же идоша и, пришедше, видеша скверньная дела и кланянье в ропати" (36об.).

му снова приходят бесы и напоминают о содеянном, Исакий, со словами: "Ваш есть стареишина Антихристъ", - отказывается ему поклониться, осознавая, что исполнение жеста будет неправильным. Стоит отметить, что бесы призывают Исакия исполнить не один, а два жеста - пасти и поклонитися, - которые, впрочем, несут один и тот же смысл.

Молитва. Номинации: держати поклонъ, кланяние коленьное, кланятися, пасти, пасти на лици, поклонитися, прекланяти колене сердця. Данное значение теснейшим образом связано с предыдущим, его отличие от почитания Бога/божеств в речевом сопровождении (собственно, молитве, общении с Богом) и глоссах, которые уточняют, что имеется в виду именно молитва. КПП дает нам пример, в котором сочетаются оба эти признака: "Въстав же убо от видениа, пад на лици, моляше Богу, глаголя: "Почто, Господи, скрыл еси от мене дела сего человека"" (л. 19об.). Адресант жеста так же размыт, как и в предыдущем случае, что же касается адресата, то он либо называется прямо, либо может быть реконструирован из контекста, причем последнее происходит куда чаще. Так, КПП всего лишь дважды упоминает Бога в качестве адресата молитвы (лл. 19об., 45об.), а ПВЛ этого не делает вовсе.

Точно восстановить "нулевой" Y молитвы в ряде случаев невозможно. Так происходит, когда в номинации содержится существительное: "Оустави (Феодосий. - Д. Г.) въ манастыри своемь, како пети пенья манастырьская, и поклонъ какъ держати, и чтенья почитати, и стоянье в церкви, и весь рядъ церковныи" (ПВЛ, л. 54); "Совокупилъ Феодосии такы черньце, яко светила в Руси сьяють, ови же на бденье, ови на кланянье коленьное, ови на пощенье чресъ день и чресъ два дни" (ПВЛ, л. 63об.; КПП, л. 75об.). Очевидно, что молитвы, о которых здесь идет речь, могли быть адресованы не только Богу, но и Богородице или святым, ведь описывается самый общий порядок. Впрочем, конкретный адресат в данном случае не принципиален.

"Нулевой" Y встречается и при чисто глагольной номинации. Так, монах Исакий "единою по обычаю наставшю вечеру • поча кланятися поя псалмы" (ПВЛ, л. 65; КПП, л. 77об.). Учитывая, что Исакий поет псалмы, можно с большой долей уверенности предположить, что адресатом здесь является Бог.

Просьба. Номинации: кланятися, пасти, пасти на ногу, пасти предъ ногами, поклонитися, поклонитися до земля, припасти к ногама. Данное значение, опять же, близко к предыдущему, ведь молитва зачастую содержит и просьбу. Именно поэтому мы находим глоссы "моляху игумена" (ПВЛ, л. 63об.)⁹, "моляшеся сохранен быти от таковыа беды" (КПП, л. 1об.), "с молбою, прося на благословение хрестьца" (КПП, л. 28), "молю ти ся, повели, да пакы ляжет на своем месте" (КПП, л. 57 - 57об.).

Принципиальное отличие от молитвенного поклона в адресате жеста - при данном значении он не сакральный. Впрочем, его превосходство над адресантом более или менее очевидно. В трех случаях из 14 (два в ПВЛ и 12 в КПП) Y - это игумен, в двух - конкретно игумен Феодосий, а однажды - константинопольский патриарх. Княгиня Ольга кланяется ему со словами: "Молитвами твоими, владыко, да схранена буду от сети неприязньны" (ПВЛ, л. 17об.). Суть остальных случаев хорошо передана в наставлении епископа Владимира черноризцу Поликарпу: "Речеши же, яко в лице досади предо всеми: не притранъ

⁹ В КПП - "умоляху игумена" (л. 76).

буди, чадо, о том, ни скоро подвигнися на гнев, но, пад, поклонися брату до земля, глаголя: "Прости мя!"" (КПП, л. 15об. -16). Чаще всего в Патерике "просительные" поклоны исполняются, когда адресант хочет получить прощение (семь случаев из 12), причем это тесно связано с выражением его смирения перед адресатом. Об этом свидетельствуют не только отношения X и Y, но и глосса "со смирением" (л. 56), которой сопровождается описание поклона блаженного Марка перед братией Киево-Печерского монастыря.

Почитание сакральных предметов. Номинации: кланятися, пасти, поклонитися, стоя поклонотися, поклонитися ници на земли. Как и в случае с почитанием Бога/божества, в данном значении заложено два противопоставления, которые, впрочем, нашли свое отражение исключительно в ПВЛ. Первое - между христианскими сакральными предметами и языческими. Христианскими адресатами данного жеста могу быть: иконы (восемь раз), мощи святых (четыре раза), крест, священные сосуды (по одному разу¹⁰). Что касается языческих предметов, то здесь грань между ними и собственно божествами не вполне четкая. Пересказывая библейскую историю, греческий философ говорит: "Дьяволъ в болшее прельщенье верже человеки, и начата кумиры творити, ови древяны, ови медяны, а друзии мрамаряны, а иные златы и сребрены, [и] кланяхуся [имъ], и привожаху сыны своя и дъщери, и зака[ла]ху прид ними, и бе вся земля осквернена" (л. 30 - 30об.). Являются ли тут кумиры предметами или воплощениями божеств, не вполне ясно. То же относится и к двум другим эпизодам из библейской истории: о жителях Иерусалима, которые поклонялись голове тельца "аки Богу, ихъже Моисии сече 30 тысящь" (л. 32), и о людях, которые поклонялись двум золотым головам "а Бога забыша" (л. 33). Очевидно, впрочем, что все эти действия летописец характеризует как греховные.

Однако куда больший интерес представляет второе противопоставление -между православными и католиками. В так называемом "Поучении против латинян", входящем в состав ПВЛ, говорится: "Не преимаи же оученья от Латынъ, ихъже оученье разъвращено: влезъше бо въ церковь, не поклонятся иконамъ, но стоя поклонится, и, поклонився и, напишеть крестъ на земли" (л. 39об.). Невербальное поведение, таким образом, становится признаком, который маркирует представителя чужой культуры (в данном случае - западного варианта христианства)¹¹.

Почтение. Номинации: пасти предъ ногами, поклонитися, поклонитися до земле/-я. Это значение в той или иной степени присуще всем рассмотренным выше жестам, что следует главным образом из отношений адресанта и адресата. Почтение составляет семантическое ядро поклонов как таковых. Однако есть девять случаев, когда значение жеста исчерпывается почтением (к духовно или социально более высокому лицу). Именно так обстоит дело, когда волхвы приходят поклониться царю Иудейскому (ПВЛ, л. 34об.), а братия Киево-Печерского монастыря кланяется Антонию после того, как он велит им построить церковь (ПВЛ, л. 53об.) и поставить игуменом Феодосия (л. 54). Лекарь Петр, кланяясь своему господину, смертельно больному князю

¹⁰ Принявший христианство Владимир произносит: "Кланяюся честнымъ иконамъ, кланяюся древу честному и всякому кресту, святымъ мощемъ и святымъ [съ]судомъ" (ПВЛ, л. 39).

¹¹ Ср. актуальный и сегодня феномен "идеологических/религиозных жестовых барьеров" [14. Р. 264], который также отразился в описании молитвенных жестов болгар (см. выше).

Святоше, тоже выражает преимущественно почтение, смешанное с горечью: "Увы мне, господине мой, и добродетелю мои, и драгыи мои животе" (КПП, л. 27). Греческие мастера кланяются Влахернской царице не только при встрече и прощании (см. выше), но и дважды в ходе разговора, обращаясь к ней и сопровождая это словами: "О госпоже царице, в чюжу страну отсылавши ны, х кому тамо приидем" (л. 7об.) и "О госпоже царице, каково имя церкы" (л. 8). Наконец, вдова-полька, прельщающая Моисея Угрина богатствами, говорит всем своим людям, чтобы они поклонились блаженному: "Се ваш господин, а мои муж" (л. 49).

Однако наибольший интерес представляет эпизод с Исакием Печерником, который поклонился до земли повару (ПВЛ, л. 66; КПП, л. 79). Здесь важен не столько сам жест, сколько реакция на него окружающих: "Единъ же бе поваръ [...] рече, посмихаяся: "Исакыи, оно седит ворнъ чрнъ, иди ими его!" Онъ же, поклонився до земля, шед, ятъ ворона и принесе ему пред всеми повары. И ужасошася вси, поведаша игумену и братии, и начаша братия чтити его". Очевидно, исполнение жеста в данном случае "неправильное", что прекрасно понимают окружающие. Но если у поваров это вызывает ужас, то остальные монахи, напротив, проникаются уважением к Исакию, который проявил такое смирение¹².

Внимание. Номинация: стати поклонивши главу. Помимо общего выражения почтения поклон одновременно может свидетельствовать о внимании, с которым адресант слушает адресата. Правда, тому есть только одно подтверждение: когда княгиня Ольга встречается с патриархом Константинопольским и он ведет с ней беседу, "она [...] поклонивши главу стояше, аки губа напаяема, внимающи оученья" (ПВЛ, л. 17об.).

Страх. Номинации: пасти, пасти ниц(ь), пасти ници на земли + поклонитися, поклонитися. В данную группу включены жесты, которые сопровождаются следующими глоссами: в ПВЛ - "оужасть обиде" (л. 61), в КПП - "съ страхом" (л. 8об.), "ужасшеся" (л. 67), "удивишася и ужасни бывшее [...] с трепетом" (л. 69об.), "от страха, мнев, яко видение некое явися" (л. 71). Соответственно, значение не исчерпывается страхом. Это сложный комплекс эмоций жестикулирующего также может включать испуг, изумление и даже восторг .

Жесты эти исключительно спонтанны и исполняются лишь в одной ситуации: неверующему (адресанту) является чудо. Так происходит в КПП, когда святой Антоний рассказывает греческим мастерам, что в образе царицы им явилась Богородица (л. 8об.). Или когда чудесным образом обретаются семь икон, которые были заказаны блаженному Алимпию, но о которых сам он ничего не знал (здесь исполняется уже не один жест, а два¹⁴). Так происходит и в

¹² К данному значению, вероятно, стоит отнести и следующий отрывок из Ипат.: "И рече ангелъ: "Не боися, иди путемъ твоимъ къ Иерусалиму, и оузриши ту въ Ерусалими мужа въ бличенье мое, и борзо пади на лини своемь, и поклонися мужу тому, и все, еже речеть к тобе, створи"" (л. 98об.). Здесь, кстати, используется уникальная для ПВЛ номинация пасти на лици своемь.

¹³ См. статьи "страхъ", "трепетъ", "удивитися", "ужасть", "ужасъ" в [15], а также статьи "страхъ", "трепетъ", "оудивлятися", "оужасъ" в [16].

¹⁴ "Яже видевше (иконы. - Д. Г.), вси удивишася и ужасни бывше, с трепетом (в некоторых списках вариант "страхом". - Д. Г.) ници на земли падоша, поклонишяся нерукотвореному образу Господа нашего Исуса Христа, и его пречистыа Матере, и святых его" (л. 69об.).

ПВЛ. Митрополит Геогрий "бе нетвердъ верою" в святость князя Бориса. Но когда мощи святого принесли в церковь и "отверзоша раку, исполнися блгоуханья церкы, воне благы", "митрополита оужасть обиде [...] и падъ ниць просяше прощенья" (л. 61). Здесь к страху добавляется просьба о прощении, которая сопровождается тем же жестом.

В группу жестов, которую можно объединить в класс поцелуев, мы включили пять номинаций из ПВЛ и три номинации из Киево-Печерского патерика. Всего рассматривается 34 словоупотребления, которые в ПВЛ и КПП не пересекаются.

Обращение к словарям дает весьма широкий спектр значений для интересующих нас номинаций. Так, для глаголов целовати/цоловати [15] приводит семь значений: 'приветствовать; благодарить, выражать благодарность; целовать, лобызать; целовать священные предметы, прикладываться; целовать крест, икону в подтверждение клятвы; преклоняться; чтить, покланяться'. Для глагола целоватися - всего два: 'приветствовать друг друга; целовать друг друга'¹⁷. Для глаголов лобъзати и лобызати [15] дает два значения - 'приветствовать поцелуем, целовать; обнимать', а вот [12] - лишь одно, 'целоваться'. Наши источники не фиксируют всех словарных значений данных номинаций, однако позволяют выявить один весьма важный нюанс в их употреблении, который, как мы постараемся показать ниже, ускользнул от лексикографов.

Приветствие. Номинации: целовати, целоватися. Как и приветственный поклон, приветственный поцелуй может исполняться не только в знак встречи, но и в знак прощания. Именно в последнем значении он единственный раз фигурирует в КПП: монах Прохор, "дав тому (князю Святополку. - Д. Г.) благославение и прощение и целова[въ] вся сущаа со князем [...] предаст духъ" (л. 55). Два случая упоминания в ПВЛ номинации целоватися иллюстрируют оба варианта: Всеволод "приде к брату своему Изяславу Киеву, целовашеся и седоста" (л. 67), а после Любечского съезда все собравшиеся на нем князья "целовавшеся поидоша в своя си" (л. 87). Номинация целовати фигурирует при встрече героев ПВЛ пять раз, при прощании - четыре раза. Однажды приветствие передается дистанционно: когда послы византийского императора приносят Святославу в дар "мечь и ино оружье", он "приимъ и нача хвалити, и любити, и целова царя" (л. 22).

Принципиальное отличие приветственных поцелуев от поклонов - в характере отношений между X и Y. Наличие двух номинаций - возвратного и невозвратного глаголов - позволяет выдвинуть гипотезу о том, что они находятся в

¹⁵ Лобъзати - л. 39об.; целованье крьста - 56об.; целовати - 20, 22, 38, 39об. (3), 58, 61, 61об., 62об. (2), 63, 87об., 91, 93об., 95; целовати крьстъ - 56об., 58, 73, 76об., 87, 87об., 89, 90об. (2); целоватися - 67, 87.

¹⁶ Лобызати - л. 50об.; целовати - 55, 71об., 72об; целовати [икону] - 13.

¹⁷ Более современные словари пока не дошли до буквы "ц". Так, [12] содержит лишь статью "поцеловати", в которой дается одно значение: 'Приветствовать в знак встречи или прощания'.

¹⁸ Впрочем, еще один случай можно трактовать как своего рода поцелуй при встрече: когда ангелы постригают в монахи Пимена, "все бо по ряду створиша, якоже есть писано, таче и в скиму постригоша его, и облъкше его в скыму, и в манатию, и в куколь, и все, еже певше, еже великаго образа управив, устроившее того и целовавше, Пумина того именовавше" (л. 72 - 72об.). Этот ритуал, вероятно, восходит к обрядам ранних христиан, у которых поцелуй был, помимо прочего, знаком инициации неофитов [17. Р. 12 - 50].

более или менее равных отношениях. Применительно к целоватися это подтверждается полностью: целуются между собой исключительно князья. Да и сама частица ся свидетельствует, что данный жест - симметричен, т.е. у него два жестикулирующих и оба одновременно являются и адресантами, и адресатами¹⁹.

С номинацией целовати ситуация сложнее. Лишь в одном случае очевидно социальное превосходство X над Y: отправляясь в Корсунь замуж за князя Владимира, Анна целует "оужики своя" (л. 38). В трех случаях монах целует братию, но это - преподобный Феодосий, который превосходит остальных в духовном плане, что подчеркивается летописью. По одному разу монах (Прохор) целует "вся сущаа с князем" (КПП, л. 55) и братия - князя (ПВЛ, л. 95). Но в последнем случае Святополк приходит в монастырь как духовно более слабый человек, его цель - поклониться мощам Феодосия. Во всех перечисленных случаях социальное/духовное превосходство X над Y вполне явно. Тем более примечательно, что действие совершает именно он.

Существенную группу составляют приветственные поцелуи родственников: в четырех случаях русские князья целуют друг друга, в одном - Святослав целует при встрече "матерь свою и дети своя" (ПВЛ, л. 20). Но куда больший интерес представляет единственный случай, когда князь (Святослав) целует византийского императора (вернее, передает ему поцелуй). Адресантом здесь выступает именно Святослав. Можно предположить, что так он (или, скорее, летописец) косвенно показывает превосходство над императором (особенно учитывая, что византийцы всеми силами пытаются откупиться от набега Святослава).

Клятва. Номинации: целованье крьста, целовати [икону], целовати крьстъ. Нас интересует не столько сама клятва, получившая сравнительно широкое освещение в литературе [18], сколько жест, ее сопровождавший [19]. Очевидно, что на иконе/кресте клясться могли только христиане. Но не всякая христианская клятва сопровождалась крестоцелованием²⁰.

Целование иконы как клятва встречается лишь однажды - в Патерике, где и объясняется ограниченное распространение жеста. Монах Иван оставил на попечение другу Сергию наследство своего сына Захарии, но Сергий решил присвоить все себе, а Захарию сказал, что отец раздал имущество. Когда же юноша попросил его поклясться, Сергий "отвеща, кленыйся, яко не взях 1000 гривен сребра ни 100 гривен злата; и хотел целовати, и не възможе приближитися ко иконе. [...] И оттоле не дадят клятися святою Богородицею никому" (л. 13). Примечательно, что адресант клялся на иконе, но не иконой, а тем, что она символизировала - Богородицей. Именно Дева Мария, не допустившая неправедной клятвы, была адресатом жеста.

Номинация целовати крьстъ распространена гораздо шире - она 12 раз встречается в ПВЛ. Она может сопровождать заключение мирного догово-

¹⁹ Ср. в Ипат.: "И въста Володимеръ и Святополкъ, и целовастася, и поидоста на Половце"; "Князи же наши възложише надежю свою на Бога и рекоша: "Оубо смерть намъ зде, да станемъ крепко". И целовашася другъ друга" (л. 99об.). В последнем случае князья прощаются друг с другом "заранее", накануне битвы.

²⁰ Договор Игоря с греками 945 г.: "Мы же (греки. - Д. Г.), елико насъ хрестлися есмы, кляхомъся церквью святаго Илье въ сборнеи церкви, и предлежащемъ честнымъ крестомъ, и хартьею сею, хранити все, еже есть написано на неи" (л. 13об.)

ра²¹ или просто обещание, которое скрепляется крестоцеловальной клятвой²². Крест на первый взгляд представляется элементом означающего, т.е. внешним выражением жеста, а X и Y - это люди, которые заключают договор (во всех 11 случаях - князья²³). Об этом, в частности, свидетельствуют три варианта управления данной номинации: X целоуеть крьстъ (к) Y; целоуетъ крьстъ с Y; X и Y целоуютъ крьстъ межи собою (третий вариант подтверждает равенство адресанта и адресата).

Рассмотрим, однако, речевое сопровождение крестоцеловальной клятвы. ПВЛ дает два его варианта - "пространный" и "краткий". Первый произносится на Любечском съезде, когда русские князья клянутся в том, что "отселе имемся въ едино срдце, и блюдем Рускые земли; кождо да держить отчину свою": ""Да аще кто отселе на кого будеть, то на того будем вси и кресть честныи". Рекоша вси: "Да будет наш [хрестъ чстныи] и вся земля Русьская"" (л. 87). Второй, "краткий", звучит из уст Василька. Он отправляется к Святополку с Давыдом и напоминает своему отроку, который отговаривает его от поездки: "Оно мне целовавше кресть рекуще: "Аще кто на кого будеть, то на того будет крестъ и мы вси"" (л. 87об.). Крест является адресатом клятвы наряду с князьями, ее нарушение - "преступление креста": "Он же (Всеслав. -Д. Г.) надеявъея целованьи креста, и приехавъ в лодьи чересъ Днепръ, Изяславу же в шатеръ предъидущю, и тако яша Всеслава на Рши оу Смолиньска и преступивше крестъ" (л. 56об.).

Получается, крест в качестве адресата даже важнее людей, с которыми заключена клятва, и причина, вероятно, кроется в его сакральной природе. Именно к кресту апеллирует Всеслав, которого, нарушив крестоцеловальную клятву, пленил Изяслав: "О кресте четныи, понеже к тобе веровахъ, избави мя от рва сего" (л. 58). Сам же летописец в этом эпизоде дает такое объяснение нашествию половцев и вокняжению Всеслава в Киеве: "Се же Богъ яви силу крестную, понеже Изяславъ целовавъ крестъ, и я и, темже наведе Богъ поганыя, сего же яве избави крестъ честныи [...] Богъ же показа силу крестную [на] показанье земле Русьстеи, да не преступають честнаго креста, целовавше его" (л. 58).

Почитание сакральных предметов. Номинация: целовати. Данное значение связано с предыдущим, однако встречается в наших источниках реже - всего один раз в КПП и шесть раз в ПВЛ. Объектом почитания, т.е. адресатом жеста, могут быть: икона (КПП, л. 71об.), святые мощи (ПВЛ, л. 61) и крест (ПВЛ, л. 39об. (3), 58, 91). Именно в последнем случае поцелуй принципиален для культурной идентификации: "Напишеть крестъ на земли и целуешь, въетавъ простъ, станеть на немь нагами, да легъ целуешь, а въетавъ попира-

²¹ Первый раз фиксируется Ипат.: "Цесарь же Леонъ съ Олександромъ миръ створиста съ Ольгом, имъшеся по дань и роте заходивше межи собою, целовавше сами крестъ, а Ольга водиша и мужи его на роту по Рускому закону" (л. 12об.). Владимир и Святополк заключают такие договоры дважды, о чем свидетельствуют глоссы "оуладившеся" (л. 73) и "миръ створше" (л. 89).

²² Так, Изяслав, Святослав и Всеволод обещают Всеславу: "Приди к намъ яко не створимъ ти зла" (л. 56об.), а Святополк "обещася" Давыду выпустить того из Пинска (л. 90об.).

²³ Единственное исключение - мирный договор между Львом, Александром и Олегом, который скрепили крестоцеловальной клятвой императоры (см. выше).

²⁴ Ср. также в Ипат.: "А в неделю поидоша (русские князья. - Д. Г.) в нюже хрестъ целують и приидоша на Пслъ, и оттуди сташа на реце Голте. Ту пождаша и вои, и оттудо идоша Върьскала. Ту же завътра въ среду хрестъ целоваша и възложиша всю свою надежю на хрестъ со многими слезами" (л. 99об.).

еть. Сего бо апостоли не предаша, предали бо суть апостоли крестъ поставленъ целовать" (л. 39об.). Как и поклон, поцелуй маркирует "чужого". Действия латинян признаются совершенно недопустимыми, противоречащими апостольским заповедям.

Сексуальный поцелуй. Номинации: лобъзати, лобызати. Каждая из этих номинаций встречается всего по одному разу - в КПП и ПВЛ соответственно. Словари переводят эти глаголы просто: "целовать", не делая никаких уточнений относительно природы этого поцелуя (см. выше). Но данные наших источников позволяют предположить, что речь идет о сексуально коннотированном жесте, который при этом воспринимается как греховный и адресатом, и автором источника, который этот жест описывает.

Патерик не оставляет в этом никаких сомнений: "Жена же, взявши на немъ (Моисее Угрине, попавшем в польский плен. - Д. Г.) власть болшую, без срама влечашеть и на грех. Единою повеле его положити съ собою, лобызающи и обьимающи, не може ни сею лестью на свою похоть привлечи" (л. 50об.). В ПВЛ греховная природа лобзания не настолько эксплицитна, но тоже более или менее очевидна. После описания того, как латиняне целуют нарисованный на земле крест, идет такое рассуждение: "Аще ли по сихъ (латинян. - Д. Г.) разуму земля есть мати, то почто плюете на матерь свою, да семо ю лобъзаете и паки оскверняете" (л. 39об.). То есть, когда речь идет о благочестивом, пусть и неправильно исполненном жесте - целовании креста, - используется номинация целовати. Когда же дело доходит до открытого обвинения латинян в непочтении к кресту, сравнение с осквернении "матери", используется номинация лобызати.

Почему же из 35 случаев, когда наши источники описывают поцелуи, только в двух фигурируют номинации лобъзати/лобызати? И только в этих двух случаях речь идет о греховных жестах? Не исключено, что греховный, эротически коннотированный поцелуй отделяется от благочестивого на уровне лексики. Такое деление характерно для Средневековья в целом [21]. Но если на Западе соотнесению двух принципиально различных категорий жестов - "боговдохновенных" gestus и "дьявольских" gesticulatio - было отрефлектированно, то в Древней Руси - нет. Тем важнее обнаружить его следы на уровне древнерусской лексики. Впрочем, пока они весьма неоднозначны, тема, безусловно, требует дальнейшего рассмотрения.

Это, в принципе, подтверждают и данными этимологии. Так, целовать (ц. -сл. целовати), как и целый, происходит от "исцеления", праслав. *сёlъ, родственного др. -прусск. kailustiskan "здоровье", но при этом может быть калькой лат. salutare, salve "приветствовать". А лобзать (ст.-слав. лобъзати, лобызати), вероятно, родственно лат. lambo, -ere "лижу, облизываю" [20].

Если судить по тем данным, которые приводит [12], картина сложнее. С одной стороны, лобъзание действительно означает сексуально коннотированный, греховный жест. Ср.: "Красны жены лобзания блюдися, яко змиина еда злаго" ("Пчела" к. XIV в., л. 93об.). Именно "лобзанием" называется Иудин поцелуй в Студийско-Алексиевском уставе: "Не повемъ бо врагомъ твоимъ таиньства ни лобьзание ти дамь яко же Июда" (Устав студийский церковный и монастырский, к. XII - н. XIII в., л. 32). С другой стороны, не меньше примеров и того, что лобъзание - жест вполне благочестивый. Ср.: "И объимъ иконоу святаго Николоу. обема роукама своима. лобызая глаголаше" ("Златоструй" и отрывок торжественника XII в., л. 72б). При этом между "целованием" и "лобзанием" может фактически не быть разницы, порой они стоят в одном риторическом ряду: "Помнимъ оубо сия глаголы присно, святаго целования, трепетнаго лобъзания, еже другъ къ другу сплетаеть оумы наша" (Пандекты Никона Черногорца, XIV в., л. 182 - 183).

Анализ всего двух классов жестов, поклонов и поцелуев, зафиксированных всего в двух источниках, ПВЛ и КПП, позволил выявить весьма широкий семантический спектр. Тщательная каталогизация этих значений позволит не только тоньше понять нюансы употребления различных древнерусских жестов и различать их, но и получить более полное представление о быте и культуре Древней Руси в целом. Ведь жесты, как я постарался показать в данной статье, выступали важнейшими маркерами при социальном взаимодействии, а также при культурной/религиозной идентификации древнерусского человека.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Schmitt J.-C. La raison de gestes dans l'Occident medieval. Paris, 1990.

2. Schubert M.J. Zur Theorie des Gebarens im Mittelalter. Bohlau, Verlag, Koln, Wien, 1991.

3. Успенский Б. А. Крестное знамение и сакральное пространство: Почему православные крестятся справа налево, а католики - слева направо? М., 2004.

4. Клаутова О. Ю. Жест в древнерусской литературе и иконописи XI-XIII вв. К постановке вопроса // ТОДРЛ. СПб., 1993. Т. XLVIII.

5. Thomas К. Introduction // A Cultural History of Gesture: From Antiquity to the Present Day / Bremmer J., Roodenburg H. New York, 1991.

6. Полное собрание русских летописей. Л., 1926. Т. I.: Лаврентьевская летопись. 2-е изд. / Е. Ф. Карский. Вып. 1: Повесть временных лет [Репринт. изд.: М., 2001].

7. Полное собрание русских летописей. СПб., 1908. Т. И.: Ипатьевская летопись 2-е изд. / А. А. Шахматов [Репринт. изд.: М., 2001].

8. Древнерусские патерики. Киево-печерский патерик. Волоколамский патерик / Изд. подг. Л. А. Ольшевская и С. Н. Травников. М., 1999.

9. Артамонов Ю. А. Проблема реконструкции древнейшего Жития Антония Печерского // Средневековая Русь. М., 2001. Вып. 3.

10. Шахматов А. А. Житие Антония и Печерская летопись // Журнал Министерства народного просвещения. 1898. Март.

11. Zons F.B. Von der Auffassung der Gebarde in der mhd. Epik. Diss. Munster, 1933.

12. Словарь древнерусского языка (XI-XIV вв.). М., 1988 - 2004. Т. IV, VI, VII.

13. Гиппиус А. А. К прагматике и коммуникативной организации берестяных грамот // Янин В. Л., Зализняк А. А., Гиппиус А. А. Новгородские грамоты на бересте. М., 2004. Т. XI.

14. Morris D., Collett P., Marsh P., O'Shaughnessy M. Gestures: Their Origins and Distribution. New York, 1979.

15. Срезневский И. И. Материалы к словарю древнерусского языка. СПб., 1893 - 1903.Т. I-III.

16. Седакова О. М. Церковнославяно-русские паронимы: Материалы к словарю. М., 2005.

17. Perella N.J. The Kiss Sacred and Profane // Interpretive History of Kiss Symbolism and Related Religio-Erotic Themes. Berkley, Los Angeles, 1969.

18. Стефанович П. С. Клятва по русско-византийским договорам X в. // Древнейшие государства Восточной Европы. 2004 год. М., 2006.

19. Стефанович П. С. Крестоцелование и отношение к нему церкви в Древней Руси // Средневековая Русь. М., 2004. Вып. 5.

20. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. 2-е изд. М., 1986.

21. Schmitt J.-С. The rational of gestures in the West: 3rd to 13th centuries // A Cultural History of Gesture. New York, 1991.

Постоянный адрес данной публикации: