Автор: Виталий Третьяков

Императивы времени и императивы 11 сентября

Мир, безусловно, развивается не так, как прогнозировали как левые, так и правые утописты в 60-70 годы XX века. Мы не видим торжества ни либерализма и демократии, ни коллективизма и плановости. Мир развивается так, как предсказывали реалисты (или даже фаталисты) всех времен и народов: две тенденции - либерализм и коллективизм - находятся в постоянной борьбе друг с другом. Причем эта борьба временами переходит в войну.

Борьба, а тем более война, пусть даже под благообразным названием "конкуренция", неизбежно приводит к появлению победителей и побежденных.

Побежденные (как и победители, но сейчас важнее сказать о первых) - это страны, то есть в конечном итоге живущие в этих странах люди. Это банальная, но абсолютно необходимая констатация. Впрочем, не такая уж и банальная, ибо сегодняшние реальные, а не теоретические геополитика и геоэкономика игнорируют этот феномен - "побежденный народ". И вместе с ним игнорируется (в том числе и не прогнозируется) то, как поведет себя "побежденный народ" после того, как его "победили".

Не стану развивать далее эти, сегодня в силу ряда причин весьма актуальные, в том числе и для темы моей статьи, рассуждения. Лишь зафиксирую это понятие "побежденный народ", которое мне еще понадобится - в соответствующем месте этой статьи.

Существует ли еще Европа?

Когда сегодня, что в России, что в Европе (разумеется, я отделяю первую от второй чисто политически), что в США, рассуждают о вариантах "вхождения" либо, напротив, "не вхождения" России в Европу, или шире - в число "цивилизованных стран", используют стандартный подход - логику движения из прошлого в будущее.

Вот пример такого подхода.

Десять или пятнадцать лет назад Россия была тоталитарной

* Переработанный и дополненный вариант статьи, написанной по заказу журнала "Limes" (Италия).

стр. 10

страной с централизованной экономикой, а потому противостояла Западу (Европе), то есть была отделена от него. Теперь Россия - страна с почти демократией и почти рыночной экономикой, но в силу исторических причин, а также из-за этого "почти", она еще не вошла в Европу. Завтра (в будущем), став до конца демократической и рыночной страной и попутно преодолев ряд собственных комплексов (прежде всего имперский) и чисто технических барьеров, Россия вольется в Европу.

Ущербность такого подхода, или, во всяком случае, уязвимость его, я продемонстрирую серией вопросов, ответы на которые, на мой взгляд, очевидны.

Первый вопрос. Был ли "советский тоталитаризм" 60-80-х тоталитаризмом, т.е. прямой противоположностью европейской демократии?

Второй. Был ли этот "тоталитаризм", скажем точнее - "коммунизм" порождением русской философской мысли как "неевропейской"? Или Россия только примешала к марксизму свою "азиатчину", позволившую реализовать классическую левую европейскую идею в практике отдельного, пусть окраинного, но европейского государства?

Третий. Была бы нынешняя Европа нынешней Европой без России (вне конфликта с СССР - Россией в XX веке)?

Четвертый. Было ли разделение мира в XX веке по линии "капитализм (Западная Европа плюс США) - коммунизм (Россия)" делением мира на Европу и Азию/Африку (или "третий мир"), или это было господство двух частей Европы (либеральной и коммунистической) над всем остальным миром? Господство через раздел этого мира на две глобальные сферы влияния?

Пятый. Заметила ли Европа, что в ходе этого господства (на основе некоего европейского общественного договора "Запад наш, Восток ваш") роль первого элемента (Запада) в этой глобальной паре "вражды - сотрудничества" плавно, но стремительно перетекла за океан - в США?

То есть: а существует ли сегодня Европа как то целое, а не только единое, что кому-либо, России в том числе, надо (или не надо) входить?

Шестой. Если Россия откажется от своего имперского комплекса, кто будет противостоять аналогичному комплексу, которым вполне до сих пор обладают (и которому даже привержены), как минимум, США? Но не исключено, что еще и Китай. А также - ряд исламских стран.

Седьмой и последний вопрос. Не став вполне единой (то есть, не включив в себя Россию), сохранит ли Европа внутри себя то необходимое противоречие, которое является внутренним (помимо внешней конкуренции) двигателем саморазвития, самосовершенствования, то есть выживания?

Теперь я могу перейти к попытке формулирования правильного подхода к теме "Россия и Европа" - в отличие от того, что был описан ранее и является, по моему определению, ретроспективным. Я предложу перспективный подход - и в прямом, и в переносном смысле этого слова.

Сохранится ли Европа к концу XXI века?

Итак, взглянем на сегодняшнее положение дел в мире из будущего - из конца XXI века, например.

Что должно произойти в промежутке от 2002 года до 2100-го, чтобы: а) Европа как географическое, политическое и цивилизационное целое сохранилась; б) это была доброкачественная сохранность, то есть Европа оставалась бы европейской по населению (в ней жили бы внуки нынешних европейцев), а уровень и качество жизни европейцев были бы не ниже, чем у остальных народов мира?

Можно предположить, что необходимым условием для достижения этой цели является сохранение определенной суммы лидерств Европы.

В каких областях необходимо лидировать?

Экономическая - производить больше, дешевле и лучше других.

Политическая - европейская политическая модель (демократия) должна оставаться эффективнее других и быть привлекательной для других.

Научная - уметь делать то, что не умеют другие.

Моральная - необходимо демонстрировать если не преимущество, то хотя бы притягательность для других собственных кодифицированных и реальных норм поведения.

Демографическая - нужно по крайней мере не терять относительно других численность своего населения.

Информационная - твоя точка зрения должна быть если и не самой убедительной, то хотя бы лучше представлена в мире, чем иные.

Военная - лидерство здесь необходимо либо как снятие проблемы отсутствия лидерства в остальном (компенсаторная функция), либо как способ навязывания своего лидерства (экспансионизм), либо как возможность реальной защиты от агрессивной среды (охранительная функция). Военное лидерство, таким образом, не только полифункционально, но и амбивалентно. Оно может быть и конструктивным, и деструктивным как для тех, кто им обладает, так и тем более для других (в отличие, например, от морального или даже экономического лидерства).

Интегральным показателем лидерства (суммы лидерств) является самодостаточность, то есть возможность развиваться за счет собственных или чужих, но беспроблемно аккумулируемых ресурсов - либо по принципу взаимовыгодного обмена, либо на основе нового, то есть глобалистского, неоколониализма.

Опуская, в силу ограниченности объема этого текста, многие и многие доказательства и примеры, я рискну теперь указать на реальное место сегодняшней Европы и США в иерархии глобального лидерства.

стр. 11

При этом необходимо сделать две оговорки.

Во-первых, определение лидерства не может быть категоричным. Даже в военной и экономической сфере. Поэтому под словом "лидерство" я понимаю, упрощенно говоря, занятие первой-третьей позиции в данной области.

Во-вторых, я опираюсь не только или даже не столько на формальные, или объективные, показатели лидерства, но и/или в значительной степени на субъективное ощущение лидерства или отсутствия такового ощущения у окружающего (по отношению к претендентам на лидерство) мира.

Вряд ли кто-либо оспорит тот факт, что начиная по крайней мере с эпохи Возрождения и вплоть до начала XX века Европа являлась лидером (и объективно, и субъективно) практически во всех областях, не исключая даже - или не слишком исключая - и демографическую.

В XX веке ситуация начала резко и стремительно меняться, особенно если не считать Европой Россию (Советский Союз), что я бы вообще-то не делал.

В течение этого века Европой потеряно лидерство по крайней мере в части областей, но только часть от этой части отошла к США. К концу века объективно рассчитываемое лидерство (экономика, демография, наука) США или Европы оспаривалось уже несколькими странами - Японией, Китаем (до того - еще и Советским Союзом). А субъективно ощущаемое лидерство (мораль, политическая система) Европы и США вообще было поставлено под сомнение значительной частью внешнего мира. Несмотря на географическое расширение "свободного мира" за счет распада советской системы. А может быть, и по этой причине (так как расширение многим показалось экспансией). А уж самодостаточности Европы в масштабах, столь привычных европейцам в XIX, XVIII и даже XVII веках, нет и в помине.

В чем же сейчас лидирует собственно Европа? В чем США? И где их лидерство активно оспаривается или даже отвергается значимыми мировыми силами? И каковы здесь тенденции, проявившиеся к началу XXI века?

(В скобках отмечу, что до конца данной главы Россию как геополитическую реальность я вообще не принимал в расчет: как будто ее нет или как будто она полностью входит в Европу.)

Европа является одним из экономических лидеров мира, но, во-первых, здесь с ней конкурируют по крайней мере США, Япония и Китай, а во-вторых, это то лидерство, которое все больше и больше воспринимается (даже в самой Европе) как в какой-то степени "лидерство за чужой счет" либо "несправедливое лидерство".

Политические институты. По некоторым подсчетам, формально число государств, устанавливающих у себя политические режимы евроатлантического (демократического) типа, растет. Но, во-первых, одновременно и все стремительней растет число государств вообще. И из вновь созданных - далеко не все демократические. Во-вторых, наличие демократических институтов совсем не равноценно собственно демократии (являются ли демократическими государствами Турция или, из вновь созданных, Узбекистан или Азербайджан?). В-третьих, сама западная демократия, на мой взгляд, находится в глубоком системном кризисе.

Во всяком случае в этой области, равно как в сферах морали и даже информационной и военной сферах есть целые группы стран (Китай, Индия, ряд мусульманских стран), которые хотя бы потенциально готовы оспаривать лидерство даже США, не говоря уже о Европе.

стр. 12

Более того, единственно новое, что дала в последнее время миру в отношении морали Европа, - это легализация браков между людьми одного пола! Если с такой "моралью" Старый Свет собирается лидировать в мире в любой иной области, я утверждаю, что эти намерения обречены на сокрушительный крах. Моральная же привлекательность США безусловно и давно подорвана абсолютно эгоистичным поведением по отношению к внешнему миру, в том числе полномасштабным использованием политики двойных стандартов - как внутри страны, так и особенно на внешней арене.

Кроме того, ясно, что свое военное лидерство США используют (причем все чаще и чаще) не ради собственной безопасности или компенсации отсутствия (или сжимания) иных видов лидерства, а ради экспансии (пусть не всегда очевидно военной).

Теряя или рискуя потерять свое лидерство в мире по всем или почти всем направлениям, Европа и США не хотят отказываться от звания лидеров, что может достигаться лишь путем более или менее насильственного принижения других, создающего и множащего феномен "побежденных стран и народов", а несогласие с этой ролью приводит к публичному клеймению наименованием "страна-изгой".

Тенденция, на мой взгляд, очевидна: Европа теряет (или уже потеряла) свое лидерство почти во всем, и там, где еще сохраняет его - достигает этого исключительно за счет партнерства-вассалитета с США. Тем более что, безусловно, США остаются сегодня мировым лидером по самодостаточности, как объективной, так и субъективной - то есть на основе самоощущения, политики глобалистского неоимпериализма и страха перед США тех, кто оспаривает американское лидерство в отдельных областях. Лишь до тех пор, пока Европа находится под крылом Старшего брата и нужна ему в таком качестве, она остается Европой - самым любимым и сильным вассалом суверена-гегемона.

Соединенные Штаты Европы и США

Нынешнее политическое развитие Европы, безусловно, идет в направлении того, что еще в начале XX века многие определяли как возникновение Соединенных Штатов Европы (СШЕ). Отношение к этому, тогда только нарождавшемуся новому государственно- политическому феномену может быть (и было) разным, но в целом в основном более или менее позитивным.

Объективно же создание СШЕ, безусловно, отвечало вызовам по трем азимутам: со стороны США, со стороны СССР и со стороны "третьего мира".

СССР рухнул, оставив на своем месте классическую левую европейскую страну Россию с неопределенным сонмищем союзников-конкурентов вокруг нее.

США, безусловно, было выгодно создание СШЕ в противовес СССР, тем более что эффективный военно-политический контроль Вашингтона над западноевропейскими штатами легко обеспечивался посредством НАТО. А без Советского Союза СШЕ превратились если и не в доминион США, как Япония, то по крайней мере в нечто подчиненное, обладающее политической самодостаточностью и международной субъектностью лишь на собственно своей территории.

Даже не на территории всей Европы, что доказала навязанная американцами европейцам военная акция против Югославии.

В треугольнике полюсов силы, США-СССР-"третий мир", когда этот треугольник существовал, СШЕ могли играть самостоятельную

стр. 13

роль в отношении каждого из полюсов, тяготея, естественно, к первому. Сейчас же мир упростился объективно, а субъективно после 11 сентября 2001 года американский президент потребовал еще большей определенности, повторив, видимо, сам того не подозревая, слова, которые были очень популярны в 30-е годы в сталинском СССР: "Кто не с нами, тот против нас".

На пике своего могущества, с которого, как со всякой вершины, в любую сторону только один путь - вниз, к утере этого могущества, США, желая максимально долго балансировать в позиции единственной мегадержавы, нуждаются не в диссидентах или фрондерах, пусть и близких по идеологии, а в абсолютно преданных союзниках. И к Соединенным Штатам Европы отношение в Вашингтоне есть и будет только таким. Но и это положение СШЕ как верных союзников США двусмысленно. При очевидном геополитическом эгоизме американцев, при безусловно обострившемся противостоянии между Севером ("золотым миллиардом") и Югом, при неизбежном наращивании противодействия политике глобализации и возникновении на базе этого рано или поздно Антиглобалистского Интернационала, с которым, конечно же, будут заигрывать европейские интеллектуалы, СШЕ неминуемо окажутся между молотом США и наковальней Юга, то есть станут предпольем американской имперской крепости с соответствующими последствиями в случае обострения конфликта.

Кто к тому моменту будет принимать ответственные решения в Европе? Ведь СШЕ как единое политическое целое до конца еще не сложились. Часть политической ответственности уже передана национальными парламентами и правительствами в Брюссель, но там еще никем полностью не принята. Это крайне комфортно в периоды стабильности, но абсолютно неприемлемы для кризисных времен, когда нужно принимать быстрые, непопулярные и часто авторитарные решения.

11 сентября и после

Собственно, все эти тенденции проявили себя уже задолго до 11 сентября 2001 года, но после него превратились в ярко выраженные константы нашего времени.

"Блестящая победа" американцев в Афганистане добыта ведь не только американскими деньгами и их высокоточным (для пустынь и гор - какова была эта точность в многонаселенной Европе, мы видели на примере Югославии в 1999 году) оружием, но и пушечным мясом Северного альянса. А всегда ли такое пушечное мясо найдется? Американские солдаты в этой очереди будут стоять последними, да и европейцы не захотят оказаться намного впереди них. Но ведь все основные военные конфликты последнего времени намного ближе к Европе, чем к США, для которых два океана все еще остаются границей, обеспечивающей относительную безопасность этой страны. А вот Средиземное море на такую границу для стран Европы (или СШЕ в целом) давно уже не тянет.

Воинственные, пусть вынужденно, выступления американского президента, звучащие в последнее время, пока не оставляют шансов кому-либо, тем более СШЕ (да и России), выскочить из большой геополитической игры (часто похожей на войну), разворачивающейся на наших глазах.

СШЕ и Россия

Вот, наконец, я и подошел к тому, каковы императивы во взаимоотношениях Европы и России на ближайшие, после наступления абсолютной ясности (11 сентября), годы.

Европе нужно стать более мощным, чем она является сейчас и чем она может быть при своем нынешнем вассалитете, геополитическим центром силы. России необходимо компенсировать свою слабость за счет вхождения в самую естественную для нее геополитическую нишу, каковой может быть Европа и только Европа. При том, что, конечно же, Россия всегда останется пространством плавного перетекания Запада в Восток.

Как бы формально ни демонстрировала свою геополитическую самостоятельность современная Россия, она все равно будет вынуждена выбирать между союзничеством либо с Китаем, либо с Европой, либо с США.

Амбиции, пусть во многом фантомные, второй супердержавы, как и ряд других факторов, делают самым некомфортным для России переход в орбиту влияния либо прямо американцев, либо китайцев. "На равных" Россия может союзничать только с Европой, укрепив своей мощью (в первую очередь природными и энергетическими, а также интеллектуальными ресурсами) и сами СШЕ.

Каковы формальные механизмы этого союзничества - вопрос второстепенный. Он станет актуальным только после того, как европейцами будет принято принципиальное решение в пользу такого союзничества.

И срок, отведенный для того, чтобы принять это решение, истекает довольно стремительно. По-моему, счет идет на годы - к 2010 году, максимум 2015-му перегруппировка геополитических сил в мире все равно произойдет. Вопрос в том, кто выберет себе место и роль сам, а кого принудят к этому обстоятельства или другие, более мощные игроки.

Постоянный адрес данной публикации: