Под редакцией Н. А. Сидоровой (отв. редактор), Н. И. Конрада, И. П. Петрушевского и Л. В. Черепнина. Академия наук СССР. Госполитиздат. М. 1957. 896 стр. Тираж 200000. Цена 40 руб.

Третий том "Всемирной истории" посвящен средневековью, то есть периоду формирования и развития феодального строя.

Как и в первых двух томах, в третьем томе отражены новейшие достижения советской исторической науки. Это коллективная работа, и поэтому научный уровень отдельных глав несколько неодинаков. В общем же том производит глубокое впечатление как единый, цельный труд, в котором последовательно применяются принципы и метод исторического материализма.

В отличие от работ буржуазных ученых, рассматривающих историю человечества как историю главным образом западноевропейских стран, в нем дано освещение подлинно всемирной истории.

В рецензируемом томе "Всемирной истории" в противоположность буржуазной историографии, которая не учитывает подлинного значения истории стран Востока в развитии человеческого общества, дана история всех стран земного шара, и в частности уделено достойное внимание Китаю, Индии, Японии и Северной Африке.

Авторы обратили серьезное внимание не только на политическую историю, но и показали крупнейшие преобразования экономического и социального порядка, происходившие в различных странах, а также борьбу народных масс против эксплуатации, не игнорируя также события культурной жизни. Они ярко раскрыли действие законов развития общества в целом, одновременно подчеркнув и специфические черты, имеющиеся в истории каждой отдельной страны.

Краткое вступление содержит характеристику средневековья с позиций марксизма-ленинизма. В нем указываются свойственные этому историческому периоду новые явления, с учетом которых устанавливаются хронологические рубежи трех этапов развития феодализма: раннего, развитого и позднего.

В труде убедительно раскрываются такие проблемы, как генезис феодализма, феодальная собственность на землю, различные виды феодальной, ренты, различные формы зависимости крестьян, роль городов, товарного производства в эпоху феодализма, образование народов и феодальных государств, классовая борьба в различных странах при феодальном строе, а также проблемы искусства, литературы и религии.

Рецензируемый том начинается с освещения истории Китая, где феодальные отношения возникли раньше, чем в других странах Датировка возникновения феодализма в Китае является пока спорным вопросом для историков КНР и Советского Союза. Одни историки высказывают мнение, что феодализм возник в Китае еще в эпоху Хань (II в. до н. э. - II в. н. э.); другие относят начало феодализма к периоду, начавшемуся после падения династии Хань. Не отрицая существования отдельных форм феодального производства в период Ханьской династии, последние утверждают, что феодальный способ производства стал доминирующим лишь в III в., после великого восстания "Желтых тюрбанов".

Эту точку зрения разделяют и авторы первой главы III тома "Всемирной истории" (стр. 25) Они отмечают, что, несмотря на подавление восстания, оно имело

серьезные последствия. Китай был сильно опустошен. Необходимость восстановления экономики и централизации общественных работ (ирригационных и фортификационных сооружений) привела к возникновению государственной феодальной земельной собственности. В то же время развивалась и феодальная собственность крупнейших сановников, которые при новой династии Цзинь наделялись поместьями и награждались различными титулами. Декрет 485 г. прикрепил крестьян к земле (стр. 31).

В книге показано, что китайский феодализм достиг своего наибольшего развития в VII-IX вв. во времена Танской империи, при которой укрепилось единство Китая, восстановленное в VI веке. В этот период, по существу, исчезла государственная феодальная собственность и происходило мощное развитие экономики и культуры страны. Частная феодальная собственность продолжала развиваться и в период Сунской империи (960 - 1279 гг.). Прогресс Китая прервало в ХШ в. монгольское нашествие. Монгольское господство было свергнуто народным восстанием под руководством основателя новой династии Мин (1368 - 1644 гг.). Читатель узнает об оригинальных чертах исторического развития китайского народа. Отметим, однако, что сравнение китайского феодализма с европейским позволило бы еще ярче раскрыть эти особенности.

Три главы посвящены средневековой Индии. В них показан распад рабовладельческого строя и переход к феодальным отношениям в этой стране (IV-VI вв.). При описании феодальных государств Индии VII-XII вв. авторы рассказывают о сельских общинах, о различных формах феодальной эксплуатации, о городах, ремеслах и торговле, раскрывают роль религиозных каст в усилении феодальной эксплуатации, кратко характеризуют состояние искусства, литературы и философии Индии того времени.

Освещая развитие Индии с конца XII в. до XV в., авторы рассказали о борьбе индийцев против арабских и монгольских захватчиков.

Существенный недостаток тома состоит в отсутствии последовательного изложения истории развития отдельных стран. История различных народов излагается вперемежку. В силу этого читатель теряет связь между теми или иными большими событиями. К тому же нередко изложение отличается излишней краткостью. Подробное и последовательное освещение некоторых фактов, несомненно, дало бы читателю более полное и верное представление о ходе событий. В книге, например, говорится о тамильском языке и о литературе, написанной на этом языке, но не упоминается, что он представлял собой ответвление дравидианского языка, на котором говорили древние жители Индии до появления арийцев. Об этом стоило напомнить, тем более что и сейчас на юге Индии живут дравидианские народности.

*

Процесс разложения рабовладельческого способа производства и появления феодальных отношений в Европе кратко охарактеризован во введении и раскрыт в глазе "Зарождение феодальных отношений в поздней Римской империи. Передвижения германских и славянских племен". Изложение этого вопроса дается последовательно, в духе исторического материализма. Авторы в целях лучшей иллюстрации основных положений часто используют исторические источники, относящиеся к рассматриваемому периоду (Цезарь, Тацит и другие), а также результаты археологических раскопок.

Очень ясно и правильно показаны причины, вызвавшие кризис рабовладельческого способа производства в Восточной и Западной Римской империи (III-VI вв.); резкое сокращение числа рабов, упадок сельского хозяйства и ремесел, сокращение денежного обращения, уменьшение численности населения в городах, переход городских жителей к сельскохозяйственному производству и развитие натурального хозяйства в Западной Римской империи. Менее бурный характер кризиса рабовладельческого способа производства в Восточной Римской империи объясняется тем, что в ней рабство не приняло таких размеров и форм, как в Западной Римской империи, и, следовательно, переход от рабовладельческого строя к феодальному происходил медленнее. Уровень жизни населения в Восточной Римской империи был выше, производство интенсивней, торговля с Востоком здесь не прекращалась, города не подвергались разрушению и сохраняли значительно дольше, чем в Западной Римской империи, свое экономическое значение.

Особое внимание в III томе уделено возникновению ранних элементов феодализма в рабовладельческом обществе: распространению мелкой земельной собственности, появлению колонов, "размещению" рабов

и т. д. В IV-VI вв. превращение земельной аристократии в феодалов сопровождалось созданием частных армий, новых судебных местных органов и т. д. Немало места в книге отводится анализу классовой борьбы, ее роли в переходе от рабовладельческого строя к феодальному.

На основании трудов историков того времени, а также археологических открытий в книге доказывается, что германские и славянские племена не знали рабства; они перешли от примитивной общины к раннему феодализму. В томе подчеркивается, что германские и славянские племена оказали влияние на укрепление территориальных общин и свободного крестьянства в тех провинциях, где они осели. Вместе с тем в книге показан реакционный характер попыток Юстиниана восстановить бывшую Римскую империю и рабовладельческий строй путем введения Свода гражданского права и ряда других мероприятий (стр. 87).

Много места авторы тома отвели вопросам идеологии. Литература, искусство и философия IV-VI вв. отражали кризис рабовладельческого способа производства. В них проявлялся формализм и стремление приспособиться к вкусам императорского двора и рабовладельческой аристократии.

Христианство было провозглашено государственной религией и использовалось для оправдания существовавшего социального строя, основанного на эксплуатации. Церковь, находившаяся на службе господствующих классов, стремилась внушить народным массам смирение и объявила всякое восстание нарушением порядка, установленного богом. Идеологи христианства решительно отрицали какую бы то ни было свободу и самостоятельность научного мышления, подчиняя науку догматам религии. На смену античной философии пришло богословие, которое так глубоко пронизало общественную мысль, что наложило религиозный отпечаток на крестьянские восстания. Вот почему в средние века выступления еретиков являлись одной из форм классовой борьбы.

Обоснованно авторы показывают переход от античного мира к эпохе феодализма. Мы ограничимся лишь некоторыми замечаниями по данному вопросу.

Франкское государство представлено как "классический пример раннефеодального общества на завоеванной германскими племенами территории Западной Римской империи... в котором разложение первобытнообщинного строя было ускорено в результате влияния римских порядков" (стр. 140). "Салическая правда" позволила авторам подробно описать переход от родовых отношений к обществу, разделенному на классы. Однако некоторые их высказывания требуют уточнения. На стр. 140 написано: "В V в. франки захватили значительную часть территории Римской империи, а именно Северо-Восточную Галлию". Но последняя входила лишь небольшой частью в Римскую империю. Битва против Аттилы в 451 г. имела место не на Каталаунских полях (как это утверждается на стр. 140), а на запад от Тройи, на Мауриакских полях. Сомнительно также утверждение о том, что "франки широко пользовались водяными мельницами" (стр. 143). Водяные мельницы были известны со времени римлян, но их широкое использование началось лишь после XI века.

В главе "Развитое феодальное общество во Франции в XI-XIII вв." говорится, что причиной значительного прогресса, достигнутого в этот период, был рост производительных сил. Далее мы узнаем, что этот рост сводился к улучшению сельскохозяйственной техники и к повышению производительности труда крестьян (стр. 342). Может ли это объяснить появление многочисленных соборов и дворцов во Франции, не говоря уже о развитии судостроения, ремесла, об улучшении средств передвижения? Авторам следовало шире представить картину роста производительных сил

В X главе указано, что основными чертами развития Франции в IX-XI вв. являлись "окончательное оформление феодальной собственности на землю, резкое обострение классовой борьбы крестьян против закрепощения и феодальной эксплуатации и крайняя политическая раздробленность государства" (стр. 167). В данном случае - именно потому, что речь идет о Франции, "классической стране феодализма", о правах феода более крупных сеньоров, а также об их вассалах - нужно было обязательно добавить параграф о складывании вассальных отношений.

Некоторые формулировки недостаточно ясны. Например, при описании иерархической лестницы в эпоху крайней политической раздробленности государства говорится, что королю "подчинялись крупные светские и духовные феодалы" (стр. 167). И хотя тут же отмечается, что фактически крупные феодалы были независимы от короля, приведенная формулировка может заставить читателя забыть, что речь идет об

эпохе "крайней политической раздробленности государства". Кроме того, феодалы были сильны не столько своими феодами, полученными от короля, сколько владениями, которые они силой захватили у свободных собственников, вынужденных в условиях феодального произвола подчинить свои аллоды всесильным соседям и признать права феода. Верденский договор не утвердил отделение от империи Западного Франкского государства (стр. 166), поскольку Карл Лысый являлся императором. Точно так же нельзя сказать, что Восточное Франкское государство отделилось от империи Каролингов (стр. 172)

Глава "Франция во время Столетней войны. Жакерия" охватывает время глубоких преобразований и изменений во всех областях жизни страны. Это период разложения феодализма и появления капиталистических отношений. Естественно, что вопросы экономического развития и борьбы народных масс здесь заняли ведущее место Имеются, однако, некоторые замечания. В этой главе не раскрыт тезис об экономическом подъеме сельского хозяйства (стр. 634). На стр. 636 написано, что цензива - это небольшой участок земли, который присоединялся феодалом к крестьянскому держанию. Появление такого определения особенно непонятно после того, как С. Д. Сказкин показал природу и сущность цензивы ¹ . Цензива - это участок свободных крестьян, на который накладывался налог в натуре или в деньгах. Попытка Филиппа Красивого присоединить Фландрию показана как борьба между французскими феодалами и фландрскими ткачами (стр. 637), но при этом не учтен конфликт между патрициями и корпорациями ремесленников, а также союз патрициев с Францией и союз ремесленников с графом Фламандским. Конфликт между Филиппом IV и папой Бонифацием VIII не следовало бы упрощенно сводить к тому, что король нуждался в деньгах (стр. 637). Сущность его состояла в непримиримости между властью папы и суверенитетом светского государства, и разрешиться он мог только поражением одной из сторон. Значение этого конфликта состоит именно в том, что потерпела поражение папская власть. К сожалению, в главе допущены неточности вследствие некоторого упрощения упомянутых событий. Так, автор считает, что папа отлучил короля Филиппа IV за то, что тот якобы установил налоги на французское духовенство без его согласия. "В июне 1303 г. в королевском дворце были собраны крупнейшие представители (!) французского духовенства и светских феодалов, которые приняли специальное решение, направленное против Бонифация VIII и обвинявшее его в различных преступлениях. Затем в Италию были направлены представители (!) французского короля, захватившие папу (!) и подвергшие его всяческим оскорблениям" (стр. 638). На деле же существовала грамота об отлучении короля от церкви. Она находилась у папского легата, но не могла быгь приведена в исполнение. О каком "специальном решении" 1303 г. идет речь? Ведь в параграфе даже не упоминается Анагнийский акт.

Слишком бегло показаны причины Столетней войны. Среди причин следовало бы упомянуть о вассальном положении короля Англии.

Изображение парижского восстания как ответа на роспуск Генеральных Штатов (стр. 641), включавших представителей трех сословий, также значительно упрощает подлинное положение. Авторы не показали тех задач, которые ставила городская верхушка в Генеральных Штатах, и не раскрыли целей народного восстания в Париже.

Хорошо и основательно в рецензируемом томе вскрыты причины, общие и второстепенные, связанные с Крестьянской войной (Жакерией), отображено историческое значение этого события. Правда, и в связи с изложением этих событий необходимо сделать ряд замечаний. Если верно, что повстанцы не смогли вступить в Компьен, то этого нельзя утверждать в отношении Санлиса. Известен жестокий урок, который получили дворяне Санлиса. Остается неясным, какое участие принимал король Наварры Карл Злой в этих событиях, какова была его роль в Генеральных Штатах, что Дало ему возможность захватить в свои руки французский престол. Мир в Бретиньи показан как следствие крестьянского восстания (стр. 645), хотя между этими двумя событиями прошло два года и в 1359 г. предварительные переговоры в Лондоне были сорваны французским правительством. Только после нового похода Эдуарда III Франция приняла мир

¹ С. Д. Сказкин. Февдист Эрве и его учение о цензиве. "Средние века". Вып. I. 1942.

Борьба между бургундскими герцогами и партией графов Арманьяков и восстание майотенов изложены не в том порядке, который способствовал бы ясному пониманию событий. Так, рассказав о партии бургундцен и партии Арманьяков, которые возникли лишь после 1407 г., автор переходит к восстанию майотенов 1382 г., чтобы затем перескочить к восстанию кабошьенов 1413 г. (стр. 646 - 647).

Неточным является утверждение, что после битвы при Азенкуре (1415 г.) "Генрих V объявил своего сына наследником французского престола" (стр. 647). В действительности же на основании договора, заключенного в Труа в 1420 г, Карл VI отрекся от своего сына, будущего короля Франции Карла VII.

В XV в. Шампаньские ярмарки уже не играли той роли, которая им приписывается (стр. 650). Их упадок начался еще в начале XIV в. вследствие развития кредита и установления прямого водного сообщения между Италией и Северной Европой.

На наш взгляд, имеется противоречие между утверждением авторов о том, что в Германии в X-XI вв. "отсутствовали социально-экономические условия, благоприятные для государственной централизации страны" (стр. 173 - 174), и словами: "В первой половине XII в. уже начали зарождаться так называемые территориальные княжества" (стр. 179). Территориальное княжество - это образование, появляющееся на стадии централизации государства Особенность Германии состоит в том, что развитие государственной власти остановилось как раз на этой стадии. Но в X в. она была более развитой в Германии, чем во Франции. Именно наличием более сильной королевской власти отличается с политической точки зрения Германия от Франции в X веке.

В третьем параграфе X главы неточно указывается, что остготы пришли в Италию из Паннонии; на самом деле они явились из Мезии. В отношении захвата земель остготами говорится, что "они расположились" на землях римских землевладельцев, с которых завоеватели взимали третью часть урожая (стр. 179). В действительности варвары получали лишь часть какого-то владения, которая предназначалась для того, чтобы солдат-варвар прокормил себя и свою семью.

Неправильно утверждение, что "в 555 г. остготское королевство было завоевано Византией" (стр. 179), ибо это завоевание началось в 535 и закончилось в 554 году. На стр. 180 сказано: "...К югу от Рима лангобардам принадлежали герцогство Сполето и лишь частично зависимый от лангобардских королей Беневент". Но Сполето находится к северу, а не к югу от Рима, а Беневент также являлся герцогством.

При рассмотрении вопроса о торговых связях городов Италии ничего не сказано об их связях с арабским миром. Нельзя согласиться с утверждением, что Милан, Павия и Верона - "новые города" (?), якобы возникшие в IX в. (стр. 182). Имеются неточности в следующей фразе: "Государства, основанные иноземными завоевателями в южной и средней части Апеннинского полуострова (сначала арабское, а затем норманское), не только не стали центром объединения всей страны, но, напротив, содействовали еще большему ее раздроблению" (стр. 183). В средней Италии не существовало норманского государства, а в континентальной Италии не было арабских государств. Римское герцогство никогда не находилось под властью лангобардов

Несмотря на ранний расцвет городов, в Италии не сложился единый внутренний рынок, что дало бы основу для возникновения централизованного государства. Нет сомнения в том, что папская власть и империя являлись препятствиями для централизации, но следовало бы упомянуть при этом и об отсутствии экономического центра в Италии того времени.

Применительно к Италии XII-XIII вв. (глава XXVI) нельзя уже говорить, что Королевство обеих Сицилии включало герцогства Беневент и Салерно (стр. 387). Герцог Беневентский объявил себя князем после того, как в 754 г. Павия была завоевана франками; Салерно являлось княжеством начиная с первой половины IX века.

При описании городов Италии следовало бы более подробно остановиться на вопросе о коммерческом и морском значении Пизы. Важно было бы упомянуть и о Венецианской коммуне. Неточной является следующая формулировка: "Из среды Большого совета был выделен исполнительный орган - Малый совет, или Совет сорока" (стр. 388). Во-первых, как Большой, так и Малый совет, или "синьория", как он еще назывался, возникли в связи с расколом в совете мудрейших. Во-вторых, Малый совет состоял из шести членов, к которым позже присоединились три главы "Гарантии", то

есть трибунала, состоявшего из 40 членов.

Классовая борьба, которая имела место среди населения внутри итальянских городов, показана на примере Флоренции и Милана. Но при этом не уточнены социальные элементы, из которых состояли враждующие партии, и не указаны основные фазы борьбы. Говоря с гвельфах и гибеллинах, авторы упустили из вида, что гибеллины и гвельфы были вначале партиями аристократии. Во время непримиримой борьбы между ними "народ", значение которого возрастало, присоединялся то к одной, то к другой из этих двух партий, причем так называемый "жирный народ" (popolo grasso) больше примыкал к гвельфам, а "тощий народ" (popolo minuto) чаще оказывался на стороне гибеллинов. В свете сказанного представляется неточным утверждение авторов, что "в основном гибеллинам сочувствовала городская знать, вышедшая из дворянских родов, а гвельфам - высший слой горожан, богатые купцы и ростовщики" (стр. 391).

Папские банкиры вначале происходили из сенесийцев и лишь впоследствии были флорентийцами. Поэтому нельзя утверждать, что именно в Риме "очень сильно было развито ростовщичество и банковское дело" (там же).

*

Хотя главы, посвященные истории Византии, недостаточно учитывают результаты последних исследований, все же они основаны на очень богатом материале. В них главным образом уделяется внимание социально-экономической структуре государства, классовой борьбе и социальным основам культуры.

Некоторые вопросы требуют более полного освещения. Так, при ознакомлении с этими главами возникает представление, будто бы рабовладельцы в Византии VII-IX вв. составляли какую-то особенную категорию феодалов. На стр. 214 мы читаем: "В Византии VII-IX вв., как и в западноевропейских странах, существовало и неуклонно росло, главным образом за счет поглощения земель обедневших крестьян-общинников, крупное феодальное землевладение. Но процесс формирования феодальных отношений в Византии имел свои специфические особенности. Важнейшей из них являлось сохранение в Византии в большей степени и на более долгое время (вплоть до XI в.) пережитков рабовладения". При определении феодального характера византийского государства было бы правильнее в основу положить тезис Ф. Энгельса о различии между деспотическим феодальным государством и иерархическим феодальным государством (на Западе) ² .

Не является ли установление господства Ираклия доказательством того, что положение крестьян улучшилось в VII- VIII вв., а не в VI-VII вв., как утверждается на стр. 215? Могло ли быть так, как утверждают авторы, что в VIII в. выросло крупное феодальное землевладение и в то же время усилилась власть империи (см. там же)? Ведь это два непримиримых явления.

XIII глава "Развитие феодализма в Византии" охватывает период с VII по XI век. Между тем в XXVIII главе, посвященной XI-XIII вв., говорится о том, что феодальные отношения окончательно сложились лишь в XI и в начале XII века. Здесь нужно было бы внести ясность, чтобы у читателя сложилось определенное впечатление о времени становления феодализма в Византии.

На наш взгляд, надо было подробнее рассказать о восстановлении единства Византийской империи. В книге слишком бегло упомянут факт участия румын в великом антивизантийском восстании в 1086 - 1087 гг. (стр. 415), подтверждаемый источниками и признанный современными специалистами по Византии (например, Н. Иорга, Н. Бэнеску и др.).

Показ истории Англии и Скандинавии периода раннего феодализма (VII-XI вв.) в одной главе оправдывается общностью их судеб, одинаковым характером их социально-экономического развития. Феодализм в Англии складывался медленнее, чем на континенте. Однако мы считаем, что прочность сельских общин являлась не одной из причин медленного процесса развития феодализма в Англии, а основной причиной.

Интересны замечания авторов о том, что эпопеи и легенды отражают жизнь родовых и сельских общин, а церковная литература и историография на латинском языке - процесс феодализации, развитие феодальной знати.

Параллелизм в освещении развития английского и французского общества в

² См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XVI, ч. 1, стр. 391 - 392.

XIV-XV вв. в основном правилен. Однако игнорируются специфические черты английской истории того периода: особое развитие мануфактур, основанных на наемном труде, формирование крупных латифундий, появление новой аристократии, связанной с капиталистическим производством, и, наконец, роль английского парламента, который коренным образом отличался от Генеральных Штатов Франции. Авторы правильно отмечают факт раскрепощения крестьян в этот период. Но слова "с XIV века крепостное право в Англии начало клониться к упадку" (стр. 661) создают впечатление, что этому процессу предстояло еще долго продолжаться. Между тем К. Маркс совершенно определенно указывал, что в Англии "крепостная зависимость исчезла фактически в конце XIV столетия" ³ .

По нашему мнению, параграф "Рабочее законодательство" (стр. 661) логичнее было бы поместить после параграфа "Перемены в строе цехового ремесла" (стр. 662). Авторы справедливо отмечают различие между идеями Джона Виклефа, которые отражали еретические взгляды горожан, и социальной программой лоллардов. Виклеф, по сути, защищал интересы короля против папских притязаний на взимание поборов с Англии. Лолларды же поднялись против самого феодального строя.

В томе очень ярко показан антифеодальный характер восстания 1381 года. Однако стоило бы подчеркнуть, что крестьянство не являлось представителем нового способа производства и, следовательно, не обладало ни политической зрелостью, ни необходимым единством, которые позволили бы ему успешно бороться против феодалов. Авторы считают, что следствием восстания Уота Тайлера была ликвидация крепостничества в Англии. Так, они пишут; "В течение XV в почти все крестьяне были переведены на денежные платежи, и большинство крестьян выкупилось на волю" (стр. 668). Это положение может создать впечатление, что переход от отработочных повинностей к денежным платежам произошел лишь в XV в., что неверно в свете уже отмеченного нами положения К. Маркса. Формы крестьянского владения землей следовало бы в книге разъяснить, дав точное определение двум категориям собственников: "фриголдер" и "копиголдер". "Огораживания" и развитие торговли заслуживают более подробного описания. Между тем этим вопросам посвящено всего несколько строк (там же).

При изложении политики Генриха VII в области укрепления королевской власти следовало бы упомянуть, что в данном случае, как и во Франции при Людовике XI, мы сталкиваемся с прологом абсолютной монархии. Неудачно написан параграф "Предпосылки складывания английской нации". Он начинается с утверждения: "В эпоху господства феодализма в Англии не могло сложиться национальное единство. Но известные элементы нации возникали постепенно еще в докапиталистический период" (стр. 671) Во-первых, неверно подменять понятие "нации" понятием "национальное единство" Во-вторых, в дальнейшем в параграфе перечисляются все основные признаки наций, но не объясняется, почему же, несмотря на наличие их, в XIV-XV вв. английская нация еще не сложилась.

В главе, посвященной развитию феодализма в Скандинавских странах в XII-XV вв., указывается на то, что этот процесс по сравнению со Швецией и Норвегией в Дании шел быстрее. Здесь сельское хозяйство находилось на более высоком уровне, в ряде областей уже существовали крупные поместья, а к XIV в. основную массу крестьян составляли лично зависимые держатели. В Швеции и Норвегии свободное крестьянство сохранилось в большом числе, держатели были свободны от личных повинностей. Крестьянские восстания были направлены преимущественно против системы налоговых поборов и против церковной десятины - этих своеобразных проявлений феодальной эксплуатации.

Хотя Скандинавские страны не прошли через этап феодальной раздробленности, однако королевская власть была здесь ограничена при помощи съездов знати и постоянного государственного совета. Хартию датского короля Эрика Клиппинга в 1282 г. и условия избрания шведско-норвежского короля Магнуса в 1319 г. нельзя считать, как это делают авторы (стр. 691), яркими памятниками торжества аристократической монархии в Скандинавских странах. Известно, что эти документы ограничивали королевскую власть.

Совершенно правильно, что Кальмарская уния (1397 г.) явилась попыткой трех стран, населенных родственными по языку и культуре народами, усилить сопротивление немецкой Ганзе, которая после поражения

³ К. Маркс. Капитал. Т. I. М. 1955, стр. 721.

Дании в 1370 г. при короле Вальдемаре Аттердаге утвердила свое господство на Балтийском море и стала угрожать экономической независимости Скандинавских стран. Ганза получила даже право вмешиваться в избрание датского короля.

В главах, рассказывающих об Иберийском полуострове, дана яркая картина развития там феодальных государств, из которых на протяжении почти тысячелетия складывались Испания и Португалия. Хочется отметить четкую трактовку экономических и социальных вопросов, а также правильный показ главных этапов развития феодализма в Испании. Верно утверждение, что Реконкиста обеспечила крестьянам освобожденных областей улучшение положения Справедливо положительно оценивать Реконкисту, во время которой сложились испанский и португальский народы Может быть, следовало бы больше сказать о специфике идеологии испанской аристократии, об ее религиозном фанатизме и презрении к труду.

Авторы правильно показали процесс объединения Испании Объединение было связано с экономическим и социальным прогрессом городов Кастилии, с наличием их союза "Святая Эрмандада" Королевская власть использовала эту силу в борьбе с крупными феодалами. История Португалии, пожалуй, изложена слишком кратко.

Известно, что буржуазная историография старалась описать крестовые походы как великое движение за освобождение "святых мест" В рецензируемом томе "Всемирной истории" показаны истинные цели крестовых походов - больших экспедиций колонизаторов, стремившихся завоевать для младших сыновей аристократических семейств феодальные владения и в то же время обеспечить купцам и судовладельцам господство на Средиземном море, свободный доступ к рынкам Востока, а католической церкви - господство над православной. Авторы вскрывают грабительский, захватнический характер крестовых походов, жестокости и злодеяния крестоносцев, совершенные ими по отношению к "неверным" и тем православным, которые были подданными Византийской империи. Особое внимание авторы уделили первому и четвертому крестовым походам; второй и третий представлены очень кратко. Пятый, шестой, седьмой и восьмой крестовые походы лишь упомянуты. Читатель так и не узнает, где они происходили и каковы были их результаты. Между тем на последних крестовых походах, направленных против Египта и Туниса, надо было остановиться подробнее как на доказательстве экономического характера экспедиций, предпринятых королем, которого церковь объявила святым.

*

Главы по истории феодальной России (VI-XV вв.) свидетельствуют о замечательных достижениях советской историографии за последние 40 лет.

История восточных славян с VI по IX в. и создание первого русского государства предстают перед нами в новом свете благодаря глубокому критическому анализу, которому были подвергнуты все положения старой русской историографии. Советские историки широко использовали при этом данные археологии и тщательно обработали не только русские, но и зарубежные источники.

С самых древних времен сельское хозяйство являлось основным занятием восточных славян. Исследование могильных курганов IX-X вв. позволило прийти к заключению, что еще в ту пору хозяева земли в Киевской Руси пользовались трудом зависимых крестьян. Следовательно, возникновение феодальных отношений в России можно отнести к IX веку. Вопрос о времени появления городов на Руси историками еще не решен в полной мере (стр. 248)

При рассмотрении вопроса о создании Киевского государства авторы приводят ряд новых аргументов против теории "норманистов" Вместе с тем нельзя не сказать, что борьбе с "норманистами" и их "теориями" в книге уделено все же мало места.

Крупным успехом следует считать главу, посвященную образованию централизованного государства. Авторы на основе огромного документального материала сумели дать живую картину сложного исторического процесса.

Чтобы читатель, особенно зарубежный, мог лучше понять развитие средневековой Руси и полностью осознать значение достижений советской историографии, полезно было шире показать порочность буржуазных концепций. Например, стоило отметить, как глубоко неправ был Ключевский, который, говоря об основном занятии древних славян, выделял главным образом вопросы торговли, между тем как советские историки убедительно доказали, что основным занятием населения являлось земледелие.

В рассматриваемых главах не нашла отражения та борьба взглядов, которая привела советскую историографию к уточнению и упрочению позиций, завоеванных ею. Тщательный отбор материалов о происхождении Киевской Руси, а также учет того положительного, что историческая наука признала в трудах Б. Д. Грекова и С. В. Юшкова (высказывавших различные точки зрения), показывают, как основательно подходили авторы этого тома к решению коренных проблем. Многое из высказываний Б. Д. Грекова (например, о политических формациях, предшествовавших образованию Киевского государства, о роли Рюрика как основателя династии киевских князей) не принято в III томе.

Более широкое применение авторами сравнительно-исторического метода могло бы помочь читателю лучше понять описываемые в книге события. Сопоставление еретических движений в Новгороде и Пскове и таких же движений на Западе могло бы придать анализу событий в России большую глубину и показать всемирную значимость этих движений.

Некоторые исторические факты, изложенные в книге, быть может, совершенно ясны советскому читателю, но зарубежный читатель нуждается в более обстоятельных разъяснениях. Так, авторы тома ограничиваются только заявлением о переходе славян от родовых отношений к феодальным, вместо того, чтобы описать этот процесс подробно. Они сообщают, что земледелие "издавна" являлось основным занятием славян, не уточняя даже приблизительно, с каких же пор, утверждают, что села снабжали города продуктами питания, не добавляя при этом, что средневековые города имели и свои собственные земельные угодья. Правда, в последнем случае объяснение дается в другом месте, но значительно позже, после того, как у читателя могло уже составиться ложное представление о том, что города якобы были полностью оторваны от земледелия. История торговли Киевской Руси и появление купцов также требуют подробного освещения. Это необходимо и для понимания следующих вопросов: каково было положение беглых крестьян, селившихся в городах, каков был характер киевской культуры, какую роль играли купцы в политической жизни Новгорода (об этом следовало бы сказать там, где говорится о роли бояр), почему вольный Новгород сохранил при всем своем республиканском характере функцию князя, с каких пор известна система поместий. На стр. 769 говорится, что "характерной особенностью феодального землевладения XIV-XV вв. было соединение собственности на землю с политическими правами по отношению к феодально зависимому населению", а об иммунитетных правах феодалов мы узнаем только на 791-й странице. Досадно, что ни во введении, ни в главах о России не раскрыта сущность иммунитета в феодальном обществе.

Взаимоотношения между великими и удельными князьями в томе освещены, но при этом не показано, были связаны или нет их слуги из числа феодалов вассальными отношениями. Наконец, очень подробное изложение связей Ивана III с другими странами можно было бы дополнить и сведениями о его очень близких отношениях со Стефаном Великим, господарем Молдовы.

Истории южных и западных славян в период с VII по X в. посвящено 17 страниц. Это всего лишь краткая информация весьма общего характера. В главе недостаточно ясно показано, почему болгарское государство стало великой державой в середине IX в., а затем рухнуло в 1018 году. Роль народных масс Болгарии упомянута лишь в связи с богомильскими общинами.

Усилия сербов, хорватов и словенцев создать феодальные государства в период раннего феодализма не привели к положительным результатам как по причинам внутреннего характера, так и из-за борьбы с внешними врагами: аварами, баварскими герцогами, лангобардскими королями и позже франками. В книге освещена роль Само, который объединил западные славянские племена и организовал их освободительную борьбу против аварского господства. Удивляет заявление авторов о том, что Само был славянином (стр. 234). В подтверждение этого не приводится никаких документальных данных. Между тем единственным источником, где говорится о Само, является летопись Фредегара, который считает его франком. Правильней поступили советские историки в "Истории Чехословакии", оставившие вопрос о происхождении Само открытым ⁴ . Чешская марксистская историография утверждает, что государство Пржемысла создалось на основе Чехии ⁵ , а не

⁴ "История Чехословакии". Т. I. Под ред. Г. Э. Санчука и П. Н. Третьякова. М. 1956, стр. 50.

⁵ "Prehled Ceskoslovenskych dejin", I. Maketa Praha. 1458, p. 72.

как продолжение Великоморавии (стр. 235). Болеслав I вступил на престол не в 935, а в 929 году.

Изложение ранней истории Польши воспринимается лишь как очень краткий очерк.

В XXIX главе - о западнославянских государствах Чехии и Польше - отображены события с XI по XIII век. В этой главе история отдельных народов дробится на небольшие периоды без учета этапов развития и специфики периодизации истории в каждой стране. Большинство описанных здесь событий относится к периоду раннего феодализма, который в Польше закончился в середине, а в Чехословакии в конце XII века. Но авторы относят и весь отрезок истории этих стран XIII в. к периоду раннего феодализма, затушевывая характерные черты двух этапов феодализма: раннего и развитого.

Шесть параграфов XXIX главы, посвященных Чехии, подводят читателя к событиям, связанным с возникновением Гуситских войн (1419 - 1437 гг.). Наряду с отличным анализом экономических условий этого периода необходимо было показать и классовое расслоение чешского общества.

Две основные категории сельского населения (свободные крестьяне - дедичи и потомки рабов - подсоседки) в разделе "Укрепление феодального строя" (стр. 427- 428) охарактеризованы не так, как это вытекает из результатов исследований чешских историков. Последние считают дедичей зависимыми крестьянами, которые могли быть подарены или проданы, как и сервы, не имевшие земли, а подсоседков - низшей прослойкой сельского населения (подсоседки приравнивались к слугам).

Раскрывая причины феодальной раздробленности Чехии, авторы умалчивают о междоусобной борьбе в среде верхушки чешского феодального общества. Эта борьба привела к интервенции со стороны германских феодалов и к ослаблению центральной власти.

В противовес утверждениям буржуазной историографии, особенно германской, которая считает германскую колонизацию событием, вызвавшим "подлинную революцию", чехословацкие и советские историки убедительно показали резко отрицательные стороны этого процесса. В книге, к сожалению, недостаточно учтены последние достижения советской и чехословацкой историографии в данной области.

При изложении истории Польши в период феодальной раздробленности основное внимание уделяется вопросу о появлении и роли городов.

XLIV глава посвящена Чехии и Польше XIV-XV веков. Здесь речь идет главным образом о великой крестьянской войне в Чехии в XV веке. Авторы подчеркивают, что преобладающим видом феодальной ренты была денежная, при этом в центре и на севере страны все больше усиливалась роль барщины (стр. 696). Между тем чехословацкие историки, в частности Й. Мацек, считают, что нельзя проводить такого резкого различия между существовавшими условиями в сельском хозяйстве Чехии на юге и на севере ⁶ .

Пражское епископство получило ранг архиепископства не во время царствования Карла I, а до того, как он стал королем. Позже, став императором Германии, он называл себя и королем Чехии, Карлом IV. Поэтому, именуя его Карлом I (стр. 697), автор может дезориентировать читателя, ибо в таком случае легко спутать этого короля с другим.

Вопрос о проникновении учения Джона Виклефа в Пражский университет и его роли в развитии революционного движения следовало бы, по нашему мнению, изложить в более тесной связи с социальной действительностью Чехии, чтобы программа чешского революционного движения не казалась позаимствованной извне. При описании "двух лагерей" отношения между различными общественными элементами в гуситском движении очерчены слишком схематично.

В этой главе не дана даже краткая характеристика католической церкви, которая была крупнейшим феодальным собственником и жестоко эксплуатировала крестьян.

*

Советские востоковеды добились больших успехов в изучении истории арабских, тюркских и монгольских народов. Это положительно сказалось на качестве материалов соответствующего раздела III тома "Всемирной истории". Читатель узнает много нового и интересного. К сожалению, порой чувствуется тенденция к схематическому изложению, что привадит к упрощению и даже неточностям.

Так, в главе об Османской империи XIV-XV вв. имеются, по нашему мнению, некоторые неполные или неточные форму-

⁶ См. "Ceskoslovensky casopis historicky", IV, 1956, I, p. 347.

лировки. Против турок воевали не только южнославянские народы, но и греки и румыны. Огузы, перекочевавшие на запад, находились под руководством не Эртогрула, а его отца Сулеймана. Шах Сулейман был дедом Османа - основателя Османского государства, Огузы входили в состав тюрков. Орхан завоевал не только Никею (1331 г.), но и Никомедию (Изник и Изникмид). О начале турецкого господства в Европе в середине XIV в. при Сулеймане, сыне Орхана, в томе сказано очень немного. Между тем этот вопрос заслуживает более подробного описания.

Хотя в книге и уделяется большое внимание движениям общественного характера, однако ничего не говорится о восстании Савги (одного из сыновей Мурада I) приблизительно в 1385 году. Не сообщается также о поражении турок в 1388 г. у Плокника и о завоевании Софии в 1386 году. В битве у Никополя в 1396 г. участвовали не только венгры и чехи, но и румыны. Баязид пять раз атаковал Константинополь в период между 1391 и 1400 годами. Турецкие походы против Венгрии не начались, а усилились после битвы у Никополя; первое нападение было совершено в 1391 году. В этой главе даже вскользь не упомянута роль Мирчи Старого, князя Валахии, которую он сыграл в период смутного междуцарствия 1402 - 1413 годов. Новейшими исследованиями установлено, что движение, в результате которого вспыхнуло восстание мелких пленников под руководством шейха Бедр-Ад-Дина Симави, имело место не в 1413 - 1418 гг., а в 1418 - 1420 годах. Говоря о битвах Яноша Хуньяди, следовало бы упомянуть также битвы у Железных ворот на Дунае, на юге Трансильвании и др. Осада и завоевание Константинополя заслуживают более подробного описания.

*

В III томе очень хорошо показаны роль Германии в мировой торговле, значение городов Южной Германии и долины Рейна в развитии текстильной промышленности, а также значение развития горнорудного дела для укрепления Габсбургов. Однако имеются некоторые неточности. Ганза сформировалась не в XIV, а в XIII в., когда купцы Северной Германии во главе с вестфальскими завоевали господствующее положение в районе Балтийского моря.

В развитии крупной земельной собственности на западе и востоке Германии происходили значительные изменения начиная с XVI века. На западе от Эльбы феодалы разделили часть своих владений на мелкие участки, которые они сдавали в краткосрочную аренду. К востоку от Эльбы феодалы, наоборот, увеличивали свои владения за счет захвата коммунальных земель, а также земель крестьян. В этих больших феодальных владениях земледелие было основано на барщине. Следовательно, не соответствует действительности утверждение, что в Западной Германии феодалы расширяли свои владения, захватывая земли крестьян и общин (стр. 680).

В средние века контингенты войск были небольшими. Поэтому сообщение о том, что "арманьяки" вступили в Германию с 50 тыс.(!) рыцарей, вызывает сомнение (стр. 684).

В томе утверждается, будто бы анонимный автор "Реформации императора Сигизмунда" считал, что реформа империи произойдет по инициативе городов (стр. 684). Это неверно. В действительности он враждебно относился к князьям, к городам, а главным образом к монастырям, которые, по мысли анонима, следовало распустить, если бы они оказали сопротивление реформе.

Глава "Зарождение капиталистических отношений в Италии. Раннее Возрождение" начинается с вопроса о ликвидации крепостного права в некоторых областях Италии (стр. 606). Нам представляется, что целесообразнее было начать главу рассказам о мануфактурах, то есть о концентрации средств производства в руках капиталистических предпринимателей. Формирование нового городского общества помогает объяснить и понять раннее Возрождение.

Крестьяне, приходившие в город, могли быть использованы главным образом на работах по промывке и прочесыванию шерсти, но не в мастерских суконных изделий (стр. 611), где требовался квалифицированный труд. В тексте говорится: "Участником производственного процесса был уже не цеховой мастер или подмастерье, а наемный рабочий" (там же). Но разве подмастерье, даже если у него имелись шансы стать мастером, не являлся наемным рабочим?

На наш взгляд, материал о раннем Возрождении стал бы содержательнее, если бы авторы дали систематическое изложение вопросов архитектуры, скульптуры и живописи, подчеркнув основную линию развития искусства в XV веке.

*

В главе "Венгрия в IX-XIII вв." имеются неточности. Без основания говорится, что венгры появились в Восточной Трансильвании одновременно с их проникновением в 90-х годах X в. в область, расположенную между Дунаем и Тисой (стр. 440). В этот период венгерские племена совершали только набеги на Северную Трансильванию и Банат. Имея в виду времена Арпада, можно говорить об объединении племен, но не о существовании центральной администрации государственного характера. Централизованная власть зарождалась при Гейзе, а главным образом при Стефане I. Точно так же лишь в XI в. стали создаваться комитаты Стефан I не с самого рождения получил корону и титул короля, а лишь в 1000 году. Не все свободные крестьяне (и их земли) были объявлены при Стефане I королевской собственностью, и не все они были закрепощены феодалами Процесс закрепощения крестьян и захвата общинных земель тогда только начался.

На стр. 445 читаем: "В последние десятилетия XI в феодальные отношения в венгерском обществе окончательно утвердились". А на самом деле они не укрепились даже и в следующем веке. По нашему мнению, нельзя говорить, что в конце XI в. свободные крестьяне были исключением в Венгрии (там же). Мы считаем также, что процесс формирования феодальной иерархии и социальных классов в Венгрии закончился не в конце XI, а в первой половине XIII века. В XIII в. происходило и приближение рабов к положению крепостных.

В III томе говорится о венгерских "магнатах" первой половины X в. (стр. 441), о крупных феодалах во времена Стефана I. Все это не соответствует фактам. Андрей II не участвовал в четвертом крестовом походе, ибо в это время королем был Эмерик; Андрей II возглавил в 1217 г. пятый крестовый поход.

В томе есть географическая карта, озаглавленная: "Венгрия, Трансильвания, Молдавия и Валахия в XIII веке" В ней есть некоторые неточности. Город Бая расположен к югу от Сучавы. Города Роман, Васлуй и Галац в XIII в. еще не существовали (стр. 442). Первые упоминания об этих городах содержатся в источниках начала XV века. И, наконец, Валахия и Молдавия еще не сформировались в XIII в как независимые феодальные государства.

Главы, посвященные румынским княжествам (XXXI; XLVIII, параграф 3), в целом написаны хорошо. Они включают основные вопросы истории румынского народа в IX-XV веках. К сожалению, в них имеются некоторые упущения, ошибки и расхождения со взглядами румынских историков. На стр. 450 сказано: "Уже в конце IX и особенно в X в здесь выросли монастыри, которые увеличивали свои земли, получая пожалования от князей или же захватывая общинные земли" Однако первоисточники говорят о том, что это происходило лишь в XI в. в Трансильвании и в XIV в. в Валахии и в Молдавии ⁸ .

На стр. 451, где говорится о славянском языке как языке официальном в трех румынских княжествах с конца X по XVII в.. следует уточнить, что в Трансильвании на протяжении всего этого периода официальным языком государственных учреждений был не славянский, а латинский язык. В разговорной же, устной речи пользовались румынским языком.

В той же главе сообщается о том, что в Молдавии и Валахии еще в XII в. и в первой половине XIII в. имелось много городов Однако румынским историкам известно о существовании городов лишь начиная с XIV века. Читатель, к сожалению, не найдет в книге сведений о том, как сформировался румынский народ, как сложился его язык.

На стр. 757 говорится о "княжестве" Богдана. В действительности это было воеводство.

Румынские историки считают неправильным применение термина "слобозия" для обозначения иммунитетных прав в Валахии в XIV-XV вв. (стр. 758). Слобозии - это не иммунитетные поместья, а села, населенные колонистами; они были характерны для XVII века Нельзя утверждать, что процесс закрепощения румынских крестьян закончился в XV в. (стр. 758). Прикрепление крестьян к земле в Валахии произошло в 1594 г., а в Молдавии еще позже.

На наш взгляд, а книге не отображен ряд фактов и явлений, имевших большое значение в истории Румынии. Например, ничего не сказано о том, что румынские княжества (земли) всегда стремились к

⁸ См. "Documents privind istoria Rominiei, C. Transilvania, veacuole XI, XII si XIII", passim; "Documente privind istoria Rominiei, B. Tara Rominesco veac. XIII, XIV si XV", passim; "Documente privind istoria Rominiei A. Moldova, veac. XIV-XV". Vol. I, passim.

объединению. Это вызывалось частично и необходимостью их совместной борьбы против турецких захватчиков. Временные объединения происходили под эгидой то одного, то другого правителя: при Иоаие Хунедоарском (Яноше Хуньяди), при Стефане Великом, а также при Михае Храбром.

При освещении истории формирования феодального государства в Валахии и Молдавии ничего не говорится об организации системы налогов, о роли государственных налогов в эксплуатации крестьянства, о "господарском совете", являвшемся высшим политическим органом господствующего класса, о военной организации страны и значении румынских крепостей.

*

"Всемирная история" - большой и ценный труд. Заслугой авторов и редакторов его является широкий показ развития общества в эпоху феодализма. В книге правильно раскрыты основные черты и характерные особенности развития каждой страны. В ней убедительно показано действие общих закономерностей исторического развития, отмеченных в каждой отдельной стране специфическими чертами.

Андрей Оцетя, действительный член Академии РНР

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Андрей ОЦЕТЯ:

Комментарии: