Общая концепция истории холопства, созданная в 1930 - 1940-е годы и наиболее полно изложенная в трудах Б. Д. Грекова, в дальнейшем углублялась и уточнялась. В частности, пересмотру подверглись его выводы о том, что в XV в. княжеское и боярское холоповладение "сильно сокращается", что "холоп в хозяйстве... продолжал терять свою ценность" и в XVI в. полное холопство исчезало, шел "процесс окончательного изживания рабства", а термин "холоп" "несомненно пережил свое старое содержание"¹ .

По проблеме социально-экономического смысла и хозяйственной роли холопства в последние десятилетия один за другим появились значительные труды, в том числе монографии Е. И. Колычевой и А. А. Зимина, а также две предшествующие и рецензируемая книги старшего научного сотрудника Ленинградского отделения Института истории СССР АН СССР доктора исторических наук В. М. Панеяха² . В понимании частных моментов развития холопства исследователи расходятся, но в целом складывается общая картина пути развития этого сословия до середины XVII века.

Особенно сложным (и наиболее спорным) является поздний период истории холопства (с конца XVI в.). Рассматривая именно этот период, В. М. Панеях детализирует изложение своей точки зрения, развиваемой в предыдущих его работах, вносит в нее ряд изменений: в книге хронологически продолжено освещение того же круга вопросов, что и в предыдущих, но "с преимущественным интересом к динамике процессов" (с. 3). Исследование построено большей частью на изучении кабальных книг, судебных и актовых материалов, законодательства, причем основная часть документов, особенно кабальные книги и законодательство 10 - 40-х годов XVII в., прежде не были предметом источниковедческого анализа.

Автор стремился к полноте охвата источ-

¹ Греков Б. Д. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII века. Кн. 2. М. 1954, с. 26, 27, 31, 33, 35. Б. Д. Греков полагал, что у кабального человека XV и первых трех четвертей XVI в. "нет ничего общего" с холопом (с. 125). См. подробнее: Дорошенко В. В., Янель З. К. Заметки о новой литературе по истории феодальной России. - История СССР, 1968, N 5, с. 151, 154; Очерки истории исторической науки в СССР. Т. 5. М. 1985, с. 123 - 124.

² Панеях В. М. Кабальное холопство на Руси в XVI в. Л. 1967; его же. Холопство в XVI - начале XVII века. Л. 1975; Колычева Е. И. Холопство и крепостничество (конец XV - XVI в.). М. 1971; Зимин А. А. Холопы на Руси (с древнейших времен до конца XV в.). М. 1973.

стр. 116

ников, содержащих какие-либо (иногда даже косвенные) сведения о холопах, однако в этой связи хотелось бы привлечь внимание к данным писцовых и переписных книг 40-х годов XVII века. В них можно найти материал об экономическом положении холопов, которого в книге относительно меньше, чем в предыдущей работе того же автора. Освещение вопроса об экономическом положении холопов в первой половине XVII в. остается насущной задачей.

В книге дана источниковедческая характеристика кабальных книг, рассматриваются существовавшие в XVII в. виды холопства - старинное, кабальное и добровольное; обобщается материал о правительственной политике в вопросе о холопстве. В целом исследование заслуживает высокой оценки.

Интересна поднятая автором проблема соотношения в документах количественных и качественных характеристик различных групп населения в социально-экономическом плане. Часть историков (прежде всего аграрники³ ), по-видимому, придает чрезмерное значение цифровым данным массовых источников. Сложность экономической и юридической структуры холопства требует более широкого подхода, внимания к актовому материалу и законодательству. В работе сделана в значительной мере успешная попытка поставить данные массовых источников в связь с законодательством и обширным свежим материалом частных актов.

В литературе уже высказывались критические замечания о точке зрения, выраженной в предыдущих книгах и статьях В. М. Панеяха⁴ . Автор вносит соответствующие коррективы в свои построения. В частности, пересматривается тезис о том, что с XVI в. внутри холопьего сословия происходили "унификация юридических категорий холопства", вытеснение ряда из них кабальным холопством⁵ . В рецензируемой книге автор признает, что высказанные ранее предположительные суждения о количественном развитии старинного и кабального холопства не оправдались (с. 230).

Такой пересмотр не потребовался в отношении решающих моментов, таких, как выводы по проблеме изживания холопства в целом, давно обсуждаемой в советской историографии. По мнению В. М. Панеяха, в XVI в. "были сделаны лишь первые шаги" (с. 238), только в конце века "наметились некоторые, незначительные еще сдвиги в сторону изживания холопства" (с. 236). Вместе с тем не исключается возможность "сосуществования двух явлений - начавшегося процесса изживания холопства и сохранения за ним на определенном отрезке времени важной роли в социальной, экономической и политической структуре общества" (с. 237).

Впрочем, автор прав, предостерегая от прямолинейной трактовки рассматриваемого процесса. Действительно, указанным сдвигам, первым шагам к изживанию холопства в целом противодействовали сдерживающие факторы. В первой половине XVII в. закрепостительный курс политики правительства затруднял распространение ненаследственных форм холопства (кабального и добровольного), господствующий класс был заинтересован в том, чтобы владеть в первую очередь наследственными холопами. Характер же трудового использования холопов в первой половине XVII в. не стал еще предметом детального изучения (с. 231 - 232). Выясненные автором виды использования холопов во второй половине XVI в. сохраняются и в первой половине XVII в., при этом "число привилегированных холопов сокращается" (с. 233).

В проблеме эволюции холопства важное место занимает пока еще не вполне ясный вопрос о наделении холопов землей⁶ . Каждый новый документ, проливающий свет на этот вопрос, представляет особую ценность. Автору удалось найти еще один такой документ: отпускную старинным холопам А. Михайлову с женой и сыном, данную М. И. Скобельцыной в Пскове в 1637 году. В ней указано, что упоминаемые холопы живут "в усадище далече", где "дана им пашня... вместо месячины", причем отмечается, что с обрабатываемой ими земли они не несут тягла и не платят "ни-

³ См., напр.: Воробьев В. М. Изживалось ли холопство в поместьях Северо-Запада России середины XVII - начала XVIII века? - История СССР, 1983, N 4.

⁴ См. рецензии Е. И. Колычевой (Вопросы истории, 1969, N 8), Р. Г. Скрынникова (История СССР, 1976, N 3), А. А. Зимина (Вопросы истории, 1976, N 9).

⁵ См. Панеях В. М. Холопство в XVI - начале XVII века, с. 253.

⁶ См.: Колычева Е. И. Ук. соч., с. 97 - 119; Скрынников Р. Г. Россия после опричнины. Л. 1975, с. 128 - 136; ср.: Панеях В. М. Холопство в XVI - начале XVII века, с. 48 - 71.

стр. 117

каких государевых податей", т. к. живут "в холопех, а не во крестьянах, ни в бобылех". Следовательно, обработка земли и сбор урожая в данном случае являлись, по существу, самообеспечивающей формой содержания господином холопа (как пишет В. М. Панеях, "модифицированной формой месячины"). Автор считает, что отдельные примеры наделения холопов землей на условиях, сближающих их с крестьянами, составляли "редкое исключение", а сам процесс наделения холопов обрабатываемой ими на себя пашней "не получил в XVII в. дальнейшего развития" (с. 234 - 236). Вопрос окончательно еще не решен и требует дополнительных изысканий.

Обращают на себя внимание некоторые выводы В. М. Панеяха, важные в методическом плане, в особенности указание на ограниченную возможность сравнивать труд холопов и крестьян по выгодности, производительности ввиду того, что холопский труд не был прямой альтернативой труду крестьянскому, а, как правило, "применялся в иных по сравнению с крестьянским трудом сферах" (с. 239).

Монография насыщена изобретательно составленными таблицами и схемами. Таблиц много, и иногда кажется, что они мешают чтению, но для авторской аргументации они чрезвычайно важны. Предметно-терминологический указатель облегчает понимание хода мыслей автора. Вместе с тем в книге нет именного и географического указателей.

Книга ставит ряд вопросов, требующих дальнейшего изучения. Например, чем была обусловлена живучесть холопства в XVII в. вообще и после издания Соборного уложения в частности? Почему в XVII в. не наблюдается процесс унификации юридических категорий холопства, прослеженный в предшествующей монографии применительно к концу XVI (и даже началу XVII) века? За счет каких социальных слоев могло пополняться холопство по мере расширения сферы крепостничества и его окончательного установления в середине XVII века?

Давнишнее представление, будто к XVII в. холопство изжило себя, подкреплялось общим признанием слабых сторон первого крупного исследования в этой области⁷ . Книга В. М. Панеяха свидетельствует о совершающемся переосмыслении очень важного вопроса.

⁷ Яковлев А. И. Холопство и холопы в Московском государстве XVII в. М. - Л. 1943.

Постоянный адрес данной публикации: