Автор: Александр Малышев

Верный добровольно взятой на себя миссии искать источники политической мысли России не только в Москве, журнал "Политический класс" провел свой первый круглый стол не в столице, а в Новосибирске - с сибирскими философами, социологами, политологами. Материалы дискуссии, озаглавленной главным редактором "Политкласса" (который и вел дискуссию) "Сибирь: жемчужина или балласт России?", будут опубликованы в летних номерах журнала. А до этого мы напечатаем несколько статей сибирских ученых, посвященных проблемам этой гигантской территории и ее взаимоотношениям с Москвой.

Сегодня представляем первый материал подобного рода - статью политолога Александра Малышева из Сибирской академии государственной службы.

Широко используемые понятия "Сибирь" и "сибирский", "Азия" и "азиатский" давно стали клишированными, а это повлекло размывание их содержания.

Известно, что границы Азии с Европой исторически менялись, отодвигаясь на восток. Для русичей, защищавших свои восточные пределы, все противники - печенеги, хазары, половцы, татары - были азиатами, несмотря на их расовую принадлежность или этногеографическое положение. Само слово "азиаты" имело не только определительный (житель Азии) смысл, но и уничижительный характер. Это четко позиционировал Александр Блок в знаменитом стихотворении, поставив "азиатов" в один категориальный ряд со "скифами" и "варварами".

Дмитрий Менделеев писал в 1906 году: "Отделение Европы от Азии во всех отношениях искусственно и с течением времени непременно сгладится и, вероятно, даже пропадет"¹ . Это же подчеркивали и видные специалисты XX века - французский географ Пьер Гуру и советский исследователь Эдуард Мурзаев.

Сегодняшние представления, опирающиеся на знания, полученные из школьных учебников, относят сибиряков (географически) к азиатам (как, впрочем, и грузин или армян). Однако ментальность у большинства жителей Сибири (за исключением, может быть, автохтонных народов Южной Сибири и Крайнего Севера) вполне европейская.

Менялись и представления о самой Сибири, прежде всего о ее географических рамках. К Сибири относили все земли за Уралом еще во времена Ермака. В XIX веке, по мере экспансии империи, в сибирские губернии стали включать и южные степные районы Сибири, ныне входящие в состав Казахстана. Только в 1882 году для удобства административного управления земли Акмолинской, Семипалатинской, Тургайской, Уральской и Семиреченской областей объединили в Степное генерал-губернаторство. Однако Урянхай (нынешняя Тыва) в связи с геополитическими воззрениями того времени считался несибирской территорией наряду с Монголией или Хорезмом.

Еще в большей степени трансформировались представления о географических рамках Сибири в наши дни. Первой столицей Сибири был Тобольск, однако в настоящее время этот город отнесен к Уральскому федеральному округу (его границы - вот географический парадокс! - простираются почти до Енисея).

А где восточные границы Сибири? За Байкалом? Земли, открытые сибирскими землепроходцами и первооткрывателями Хабаровым, Поярковым, Атласовым, Обручевым и другими теперь не считаются Сибирью, так как отнесены к юрисдикции Дальневосточного федерального округа.

Наконец, кто такие сибиряки? Субэтнос русского народа, такой же, как поморы, русины, липоване? Или это просто географическое понятие? Что объединяет жителей зажиточной Югры и нищего Алтая, интеллектуалов Новосибирска и скотоводов Тывы, православных, мусульман и буддистов, русских, бурят, татар, эвенков, поляков, евреев, немцев? Жителей малых деревень и мегаполисов?

Сложнейший процесс формирования ментальности жителей того или иного провинциального региона (или колонии), отличной от ментальности жителей метрополии, требует отдельного тщательного рассмотрения. Сейчас же отметим только его принципиальную особенность в условиях Сибири, которая в силу ряда исторических причин стала плавильным котлом. Так сформировалась полиэтническая и поликонфессиональная общность, отличающаяся своеобразным характером и пассионарностью.

Сибирское население издревле пополнялось людьми, мягко говоря, авантюрного склада - казаки Ермака, землепроходцы, христианские миссионеры и бежавшие от властей

стр. 25

староверы, купцы, открывавшие дело в Сибири, сосланные преступники, крестьяне, переселившиеся в годы столыпинской реформы, ударники, приехавшие по комсомольским путевкам на стройки пятилетки, - вот основные отряды мигрантов, стоявших у родовых корней нынешних жителей Сибири. Добавьте отсутствие в Сибири крепостничества, относительную свободу от государственного контроля, широчайшие неосвоенные просторы - и картина формирования сибирского характера станет более понятной. Даже жестокая волна репрессий 30 - 50-х оказалась для Сибири не столь негативным явлением, как для других регионов. Ссылали-то "чуждый элемент" в Сибирь, пополняя пассионарную массу коренных жителей репрессированной управленческой, технической, интеллектуальной элитой из европейской части страны.

Не случайны сравнения Сибири с Соединенными Штатами - таким же плавильным котлом наций. Напомню, что в 30-е годы Новосибирск называли Нью-Чикаго. Не упускается из виду и тот факт, что Америка некогда была колонией.

Русская колония

А является ли Сибирь колонией? Исторически сложилось так, что человеческие цивилизации и первые государства возникали в благодатных южных и юго-западных районах Азии, а поселения человека (стоянки позднего палеолита) в Сибири были точечными - в верхних течениях Ангары и Лены (Буреть, Мальта). Практически вся история Сибири - история миграционных потоков в Сибирь, ее колонизации.

Геополитические особенности складывания Российского государства диктовали расширение территории собственно славянских земель за счет сухопутной экспансии. Если практически все европейские страны, ограниченные узкими рамками Старого Света, для решения проблем роста были вынуждены преодолевать морские пространства и колонизировать далекие от метрополии заокеанские земли, то Российское государство (вплоть до XVIII века лишенное выхода к теплым морям) прирастало путем освоения прилежащих земель. Протяженность их от Оки до Великого океана на восток и до предгорий Кавказа и Тянь-Шаня на юг позволяло реализовывать процесс колонизации в течение столетий.

Другим серьезным отличием экспансионизма России было отсутствие приоритета военного насилия, обычного в колониальной политике европейских держав. Не столько военные операции стрельцов против казанского и астраханского ханов, набеги казаков Ермака против хана сибирского, сколько поездки русских купцов, христианских миссионеров, землепроходцев Атласова, Дежнева, Лаптевых, помогали в колонизации восточных земель. Интеграция нерусских народов в единое российское сообщество носило в основном ненасильственный характер. Не знали русские восточные колонии и насильственной христианизации, и мрачного опыта резерваций. Не идеализируя отечественную колониальную политику, напомню о сохранении буддийских дацанов, туркестанских мечетей, туземного самоуправления и сети культурно-образовательных заведений для местного населения в условиях царской России.

И тем не менее Сибирь была колонией. Необходимость ее освоения определялась внутриполитическими и внешнеполитическими обстоятельствами. В этом выразилась потребность обезопасить восточные границы государства и использовать Сибирь в качестве плацдарма для экспансии в восточном направлении. Но главное заключалось в использовании природных богатств региона: сначала дикоросов и мехов² , затем драгоценных металлов³ и сельскохозяйственной продукции⁴ , а в настоящее время - преимущественно сырьевых и энергетических ресурсов.

В XX веке была сделана попытка принципиально переосмыслить роль Сибири в общественном разделении труда. Исходной посылкой в этом процессе явилась концепция рационального размещения производительных сил и выравнивания уровня экономического развития ранее отсталых территорий. С 30-х годов, когда начали обостряться отношения СССР с Германией на западе и с Японией - на востоке, Сибири стала отводиться роль внутреннего бастиона советской власти. Наиболее ярко это проявилось в создании Урало-Кузнецкого комплекса, который в годы Великой Отечественной войны принял на себя основное бремя поставок вооружений и стратегических материалов.

Война явилась катализатором экономического развития региона. Его доля в общесоюзном объеме капиталовложений поднялась с 7% в 1940-м до 18% в 1942 году, когда Сибирь дала около трети общесоюзного производства чугуна, свыше четверти стали и проката, почти половину кокса и треть марганца, а вместе с Уралом - почти полный объем этой ценнейшей продукции. В целом за годы войны промышленное производство в Западной Сибири увеличилось почти в три, а в Восточной - в полтора раза.

В условиях холодной войны, когда СССР добивался стратегического паритета в противоборстве с США, советская экономика, работавшая с большим напряжением, значительную часть ресурсов черпала из Сибири. Резко интенсифицировалась добыча черных и цветных металлов, особенно редкоземельных, широкое развитие получили энергоемкие и химические производства, развернулась крупномасштабная добыча алмазов, что сыграло важную роль в увеличении валютных поступлений. Еще большее значение в этом плане имел экспорт сибирской нефти и газа.

Однако в целом колониальный характер использования богатств Сибири не изменился и в то время. Прогрессивная идея рационального размещения производительных сил на практике не дала ожидаемых результатов. Она вошла в конфликт с политическими догмами и была подменена партийно-административным диктатом. Интересы региона и ведомств не совпали, механизм взаимодействия не сработал. Местные органы

стр. 26

власти контролировали не более 4% объема индустриального производства. Кроме того, руководство СССР не учитывало, что гигантские просторы страны, разнообразие природно-климатических поясов и большая разница в обеспеченности природными ресурсами требовали серьезных оснований для альтернативных расчетов. Господство унификационного подхода приводило к серьезным экономическим, экологическим, социальным и моральным перекосам.

Административно-командная система методов и жесткость партийного руководства до конца 80-х годов компенсировались перераспределением немалых средств в виде субвенций и дотаций, позволявших в хоть какой-то степени исправлять подобные перекосы. Переход к принципу самоокупаемости предприятий при Горбачеве и территорий - при Ельцине, по сути, вывел разбалансированный комплекс социально-экономических проблем Сибири из сферы заботы Центра и дал толчок для широкого развития оппозиционных движений. Развал СССР во многом начался с шахтерских забастовок 1989 года, стартовавших в Кузбассе и охвативших всю страну. А первые годы существования новой России совпали с резко оппозиционными настроениями, выразившимися в том числе в появлении "красного пояса" в Сибири.

Сибирская идея

Именно в сложный период конца 80-х - начала 90-х годов произошло возрождение забытой сибирской идеи.

Трудно сказать, кто первым ввел в оборот термин "сибирская идея". Сегодня сибирская идея объединяет широкий спектр политико-мировоззренческих позиций - от сугубо теоретических попыток осмысления Сибири как органической целостности и требований ее автономии в рамках России до радикальных лозунгов ее отделения от метрополии и полномасштабного государственного самоопределения.

Корнями сибирская идея уходит в областничество - движение интеллектуалов и общественных деятелей Сибири (Г. Потанина, Н. Ядринцева, С. Шашкова, А. Адрианова и др.), оформившееся в 60-е годы XIX века. Констатируя колониальное положение Сибири, областники подчеркивали, что в отличие от американских колоний сибирский регион характеризуется не бурным экономическим ростом, а деградацией. Причина тому виделась в массовой штрафной колонизации (ссылка уголовников) и произволе пришлых чиновников. Выход областники видели в создании сибирской государственности по примеру США.

Позднее, несмотря на сомнительные с точки зрения российской власти политические рассуждения, служившие основанием для многочисленных преследований, теоретики областничества в основной массе согласились с тезисом о принадлежности Сибири России, правда, на условиях автономии. Этот тезис присутствовал в Декларации о государственной самостоятельности Сибири, опубликованной Временным сибирским правительством 4 июля 1918 года.

Так или иначе, идею сибирской самостоятельности в том или ином варианте не смогли полностью снять с повестки дня ни Колчак, ни большевики. Она возродилась в новое "смутное время".

Первой из политических структур, обнародовавших старую идею, оказалась Партия независимости Сибири (ПНС), сформировавшаяся в Томске в 1990 году по инициативе немногочисленной группы писателей и политиков. Ее возглавил депутат облсовета Борис Перов, работавший в газете "Народная трибуна" и привлекавшийся (впрочем, безуспешно) к ответственности за призывы к "свержению колониальной власти".

Перов сформулировал основные положения Декларации сибирской независимости: провозглашение самостоятельной Сибирской республики; запрет иностранного участия в освоении природных ресурсов края; запрет приватизации; депортация из Сибири всех заключенных и ссыльных, живших до заключения в других регионах страны; возмещение Сибири ущерба, нанесенного "империей". В качестве инструмента достижения этих целей ПНС рассматривала Всесибирский съезд народных депутатов, который, кстати, будучи созван в прошлом году, принял решения, далекие от идеи сибирской самостоятельности.

В январе 1993 года ПНС самораспустилась, что симптоматично, учитывая, что она была фактически единственной группировкой, вдохновляемой сибирской идеей в ее радикальном варианте. Есть и другие группировки подобного толка. Например, тюменское объединение "Сибирь". Оно еще малочисленнее и куда осторожнее, чем ПНС. Объединение призывает лишь к духовному, культурному, экономическому возрождению народов Сибири и созданию сибирской автономии в составе Российской Федерации.

И хотя в прессе еще некоторое время продолжали появляться захватывающие дух проекты ("Сибирская газета" опубликовала детально проработанный А. Соболевским прогноз-сценарий возможного отделения Сибири от России), в сфере практической политики сибирская идея не находила сколько-нибудь весомого воплощения.

Более многочисленными были движения, выступающие за образование национально-территориальных единиц вне контекста идеи общесибирской целостности. В Красноярском крае интенсивно обсуждались проекты создания Енисейской, в Иркутске - Восточно-Сибирской, в Приморском крае - Дальневосточной республик.

Сепаратистская тенденция четко прослеживалась среди определенных кругов в национальных районах Сибири, причем не только в автономиях. Характерен призыв жителя города Бердска Новосибирской области С. Абдулина к созданию суверенной республики сибирских татар в пределах Западной Сибири (замечу, что доля татарского населения в регионе 3%).

Идеи областничества находили поддержку в среде сибирской интеллигенции, казаков, анархистов, "зеленых". Вновь поднимались вопросы сибирского сепаратизма на фоне

стр. 27

предвыборной борьбы в декабре 1993 года. Северобайкальский союз ветеранов и первопроходцев БАМа выступил с инициативой проведения в январе 1994 года референдума среди жителей полосы магистрали о необходимости создания Байкало-Амурской Демократической республики. Бурят-Монгольская народная партия активно пропагандировала план создания Великой Бурятии в рамках ныне существующих Бурятской Республики, Усть-Ордынского и Агинского автономных округов и ряда других районов с бурятским населением, речь шла и о возможном объединении с Монголией.

Распространителями идей республиканизации выступали не только ангажированные политические партии (Союз объединения Сибири, Сибирская республиканская партия, Союз возрождения Сибири, Партия Сибирской независимости, омский комитет "Сибирь", тюменское движение "Сибирь" и др.), но и представители интеллигенции и властных структур, не связанные с названными организациями. Особенно это было заметно в 1993 году в деятельности "Сибирского соглашения", на одном из заседаний которого лидеры регионов (прежде всего Аман Тулеев) отстаивали идею создания Сибирской республики.

Вот данные ученых Красноярского университета, проводивших в 1993 году опрос населения Красноярского и Алтайского краев по проблемам независимости Сибири: "Конкретизируя свои представления о желательном территориально-государственном устройстве Сибири, 44% опрошенных красноярцев и 43% алтайцев говорят о необходимости таможенной границы с другими республиками и регионами, соответственно 46 и 50% считают, что следует взимать пошлину за провоз грузов по Транссибирской магистрали и Северному морскому пути. По мнению соответственно 31 и 37% респондентов, Сибири нужна своя конституция, по мнению 22 и 18% - свой флаг и гимн".⁵

Однако уже в конце 1993 года социологические опросы, проведенные специалистами Сибирского кадрового центра среди жителей Новосибирской области, показали снижение числа сторонников идеи создания Сибирской республики за шесть месяцев с 20 до 12%.

Последней по времени инициативой в рамках формирования сибирской исключительности стала идея переноса столицы России из Москвы в Новосибирск.

Куда приведет Сибирский тракт

Со второй половины 1990-х идея сепаратизма и даже автономности Сибири почти исчезла из политической жизни региона. Причины этого видятся в следующем.

Все политические движения, так или иначе замешенные на сибирской идее, должны будут ориентироваться на одну из трех политико-идеологических схем.

Первая схема: отделение от России и создание собственной сибирской государственности с собственной геополитикой и своим стратегическим поведением на мировой арене. Такой вариант кажется проблематичным ввиду отсутствия единого национального самосознания сибиряков, крайней неравномерности в развитии сибирских регионов и подозрительности местных элит в отношении любых попыток создать единый Центр взамен Москвы.

Следует добавить, что Сибирь никогда не имела опыта и традиций собственной государственности, а, как показывает опыт истории, соответствующие ценности и навыки куда легче восстанавливать, нежели формировать заново, особенно в условиях экономического кризиса и полиэтнического состава населения.

Вторая схема решения проблем региона видится некоторым политикам в постепенном отделении от России и столь же постепенной экономической, а затем и политической интеграции со странами-лидерами - прежде всего США и Японией, либо с Европейским союзом.

Еще в начале 1990-х широко обсуждался проект американского политолога Уолтера Мида, который на страницах "Уорлд полиси джорнел" предлагал США "возродить страсть к освоению новых земель" и решить свои тяжелейшие экономические и социальные проблемы с помощью России, купив Сибирь за 2 - 3 трлн. долл. Статья Мида была полна статистическими данными, экономическими моделями и прогнозами относительно того, что освоение Сибири Соединенными Штатами может привести к ликвидации бюджетного дефицита, создать рабочие места в промышленности для возрождения американских городов и восстановить чувство национального единства и цели. Вместе с тем Мид, исходя из того, что у России "практически нет будущего", предполагал, что "продажа Сибири Соединенным Штатам является наилучшим способом решения и российских проблем". Это якобы сделает Россию не просто более богатой, но более сильной, в том числе и благодаря значительному вливанию капитала.

Подобное развитие событий, естественно, означает утрату Сибирью самостоятельной роли, хотя, возможно, будет сопровождаться относительными экономическими выигрышами.

И третья схема: сохранение Сибири в политическом и экономическом пространстве России при росте ее автономии, предполагающей более справедливые правила внутренней экономической игры, правила, которые обеспечивали бы Сибири возможности и перспективы, соразмерные с ее колоссальными ресурсами.

Южные области Восточной и Западной Сибири в целом составляют наиболее перспективный регион, в котором начинает формироваться внутренний рынок. Эти регионы (от Оренбурга и Кургана через юг Тюменской, Томскую, Новосибирскую, Омскую, Кемеровскую области, юг Красноярского и север Алтайского краев до Забайкалья) являются не только сырьевыми, но уже и промышленными. Причем отдаленность их от промышленных центров европейской части страны способствовала ориентации на самообеспечение. Ядро экономики этого региона включает в себя сформировавшиеся в советский период добывающую промышленность, производство оборудования для добывающей промышленности, переработки сырья, относительно

стр. 28

развитое производство потребительских товаров, а также новые отрасли, динамично развившиеся в 1990 - 2000-е годы: торговля, транспорт, IT-индустрия, телекоммуникации и другие наукоемкие технологии.

К Сибирскому региону сегодня явно тяготеют промышленные Средний и Южный Урал, ресурсы которых представляют интерес для южносибирского промышленного комплекса. Южная Сибирь по многим параметрам сходна с Казахстаном (из всех республик СНГ - едва ли не единственная, в которой может быть сформирован относительно целостный региональный рынок), причем в некоторых аспектах эти два региона дополняют друг друга. Казахстан может поставлять продовольствие, нефть; Южная Сибирь - лес, продукцию машиностроения. Казахстан открывает для Южносибирского региона рынки Средней и Южной Азии, на которых многие из производимых в этом регионе продуктов могут быть конкурентоспособны. Сегодня видно стремление этих двух регионов к сотрудничеству. Налаживаются и расширяются связи с Монголией, Китаем, Японией.

Этот регион может представлять существенный интерес для сельскохозяйственных регионов юга европейской России и как рынок сбыта, и как промышленная база. Для такого взаимодействия существуют и политические структуры, в первую очередь связанные с казачеством.

В такой парадигме Сибирь является планетарно-значимым регионом в качестве резервной системы жизнеобеспечения России и ее геополитических контрагентов в Евро-Азиатском и Азиатско-Тихоокеанском регионах. Это особенно актуально в связи с переориентацией глобальных интересов России на Азиатско-Тихоокеанский регион, что ставит вопросы о центре подобной политики именно на территории Зауралья, об огромном, но крайне недостаточном использовании сибирского потенциала.

В связи с этим требуют решения проблемы демографического баланса Сибири, имеющей не только наименьшую плотность населения в сравнении с другими регионами, но и явный дефицит людских ресурсов.

В научной элите и в общественном мнении широко распространены опасения этнической экспансии в Сибирь экзогенного населения, в первую очередь жителей Китая и Средней Азии. Подобные опасения

стр. 29

представляются алармистскими, хотя в политической жизни активно эксплуатируются. Они не подтверждаются ни итогами недавней переписи, ни оперативными данными органов внутренних дел.

Кроме того, следует иметь в виду, что, во-первых, Сибирь полиэтнический регион и во многом выполняет роль плавильного котла, который в состоянии переплавить в сибиряков и хуацяо, и беженцев из Таджикистана, и других нерусских мигрантов. Есть объективная потребность не только Сибири, но и всей России в компенсации низкой рождаемости и малой продолжительности жизни коренного населения, его нежелания занимать непрестижные ниши производственной деятельности (например, в строительстве, в сельском хозяйстве).

Активная миграционная политика выгодна не только для слабозаселенного региона, но и для России в целом. Ведь Сибирь всегда поставляла в "метрополию" не только материальные ресурсы, но и кадры. В гурты сибирского скота, отправляемого в Россию, затесался придуманный Петром Ершовым Конек-горбунок, помимо всех элементов таблицы Менделеева, хранящихся в наших недрах, Сибирь дала России и самого открывателя периодической системы, "Соловей" Александра Алябьева и картины Василия Перова стали украшением российской культуры. Я назвал только четырех уроженцев первой столицы региона - Тобольска. Общее же число выдающихся посланцев Сибири во все сферы деятельности исчисляется тысячами.

А кадры, работающие в Сибири, отличаются весьма показательной самостоятельностью в политическом позиционировании. К примеру, несмотря на повальное вступление российских губернаторов в партию власти, сибирская руководящая элита более сдержанна: свою беспартийность демонстративно подчеркивают практически все руководители сибирских республик (кроме главы Тывы Шериг-оол Ооржака), губернаторы Новосибирской области Виктор Толоконский и Алтайского края Михаил Евдокимов. Вступление же в "Единую Россию" Амана Тулеева, Александра Хлопонина, Виктора Кресса не мешает им яростно спорить о генеральной линии партии, отстаивая региональные интересы, впрочем, очень часто совпадающие с общероссийскими.

Период "красного пояса" и фрондерства ушел в прошлое. Сибирь не станет детонатором взрыва российской государственности, если федеральные носители последней будут в состоянии выполнить как минимум четыре условия, необходимых для России как целого в той же степени, в какой это необходимо для Сибири, жители которой в массе своей не хотят расставаться со статусом российских граждан.

Во-первых, центральная власть в России не должна окончательно деградировать или рухнуть под грузом коррупции, безответственности, политических и бюрократических склок, не должна потерять самоуважения и уважения со стороны населения. В обстановке распада, корыстной игры корпоративных интересов сибирский сепаратизм может оказаться либо приемлемой формой самосохранения хотя бы части российского пространства, либо одной из составляющих общего процесса саморазрушения.

Во-вторых, необходимо предельно внимательно отнестись к проблеме поиска оптимальной формы национально-государственного и административного устройства России.

В-третьих, центральная власть должна не на словах, а на деле развивать принципы федерализма. Не подменять оправданные положительным опытом региональные экономические союзы типа Сибирского соглашения новыми конструкциями, слепо копирующими ошибки федерального Центра; подкреплять широкий круг обязанностей региональных и муниципальных властей такими же широкими правами и полномочиями; не считать, что только в Москве любят родину, а в провинции живут люди второго сорта.

И, наконец, в-четвертых, правительство должно форсировать переход к общемировым пропорциям цен, устраняя совершенно губительную для Сибири ситуацию.

Демократическое общество предполагает все больший контроль над территориями своего будущего. Это не следует понимать как региональный сепаратизм, изоляционизм или региональный эгоизм. Речь идет о цивилизованном федерализме во взаимоотношениях территорий и Центра, о построении и создании такой системы норм и правил взаимоотношений, которая по возможности учитывала бы интересы обеих сторон.

Основной интерес региона состоит не только в создании достойных условий проживания своим согражданам в настоящем, но и в будущем. Все более преобладающим в обществе становится мнение о необходимости обеспечения устойчивого развития территории - не только в чисто экономическом смысле, но и в социальном, экологическом и даже политическом.

Примечания.

¹ История открытия и исследования Советской Азии. - М.: Мысль, 1969, с.7.

² В 40 - 50-е годы XVII века среднегодовая добыча соболя в Сибири равнялась 145 тысячам штук. Пушнина составляла 20 процентов доходной части государственного бюджета России, а на Венской Всемирной выставке мехов в 1910 году доля сибирских мехов превышала 40 процентов.

³ В первой половине XIX века один Алтайский горный округ получал серебра больше, чем Англия, Франция, Швейцария, Пруссия и Бельгия вместе взятые. В середине XIX века среднегодовая добыча золота в Сибири приблизилась к полутора тысячам пудов. К концу века она поставляла 90 процентов российского золота.

⁴ Уже к концу XVII века в Сибири собиралось почти четыре миллиона пудов хлеба в год. В начале XX столетия за пределы края ежегодно вывозилось 20 миллионов пудов. По количеству скота на душу населения Сибирь в начале XX века вдвое, а по некоторым видам втрое превосходила европейскую Россию.

⁵ Социологические исследования - 1993, N2.

Постоянный адрес данной публикации: