10 ноября - 2 декабря 2007

В последний предвыборный месяц политическая дискуссия была до предела накалена, хотя говорить о ее насыщенности не приходится. В целом то ли в силу сужения публичного пространства российской политики, то ли в связи с распространенной мыслью о предрешенности итогов голосования избирательная кампания прошла не так ярко и остро, как многие рассчитывали. По-прежнему подавляющий массив аналитических комментариев концентрировался вокруг Владимира Путина - и он, надо сказать, всячески способствовал этой концентрации. На встрече с руководством "Единой России" 17 ноября в Завидове президент акцентировал заслуги партии: "Более двух третей из всего объема законопроектов внесено именно вашей фракцией" (kremlin.ru). Характерно, что глава государства употребил слово "вашей": хотя во второй половине ноября практически все его действия лежали в русле ведения предвыборной кампании ЕР - партии, избирательный список которой он возглавил 1 октября.

Если откровенно рекламная встреча с "единороссами", впоследствии многократно показанная федеральными каналами, была практически бессодержательна и свелась к перечислению совместных достижений президента и партии, то выступление Путина 21 ноября на Всероссийском форуме сторонников самого себя привнесло в общественную дискуссию новые интонации (kremlin.ru). Вначале президент предупредил о том, что "ничего еще раз и навсегда не предопределено": ни стабильность, ни пусть и скромный, но рост благосостояния. Сознательно сгущая краски, он указал и на тех, кто препятствует воплощению в жизнь стремлений и чаяний российского общества: это те, кто "шакалят у иностранных посольств, рассчитывают на поддержку иностранных фондов и правительств"; те, кто "своей политикой подготовили распад Советского Союза"; те, кто в 90-е годы "разбазаривал национальное достояние".

По сути, Владимир Путин указал на коммунистов, демократов-реформаторов и нынешних правозащитников как на силы, заинтересованные в дестабилизации обстановки в стране. "Им нужно слабое, больное государство. Им нужно дезорганизованное и дезориентированное общество, разделенное общество - чтобы за его спиной обделывать свои делишки, чтобы получать коврижки за наш с вами счет", - перечислял Путин. Одни эксперты незамедлительно назвали его выступление ревизионистским и реваншистским. Другие увидели в нем лишь умелый политтехнологический ход - с тем, чтобы привлечь к выборам как можно больше внимания, увеличить явку, а также шансы одной, конкретной, партии. Но, думается, мотивация Путина была двойственной: с одной стороны, он действительно руководствовался конъюнктурно-политическими соображениями. С другой стороны, открыто говорил то, что раньше из-за дипломатических приличии старался обходить стороной.

В редакционной статье, опубликованной в "Русском репортере" 29 ноября, отмечался интересный момент: "Формат мероприятия был прямо заимствован из американских предвыборных партийных съездов, а напомнил многим, скорее, советские времена" ("Острота политического момента"). Впрочем, авторы комментария не склонны драматизировать ситуацию: характер демократических преобразований, проходивших в последние годы, таков, что пути в светлое советское прошлое уже нет. Даже если у власти и имеются подобные помыслы. Первый заместитель генерального директора Центра политических технологий Борис Макаренко в колонке для газеты "Коммерсантъ" отметил, что "мобилизации российского общества в ходе "референдума по Путину" не помешает образ внешнего врага" (28 ноября). Поэтому президент и выступил с такой резкой речью. Тем более что, по замечанию исполнительного директора правления фонда "Русский мир" Вячеслава Никонова, "когда партия долго и уверенно лидирует в опросах, это не только создает уверенность в ее успехе, но и демобилизует ее электорат" ("Ничего еще не решено", "Известия", 28 ноября). Так что инъекция алармистских настроений, успешно проведенная Владимиром Путиным посредством громких заявлений, была полностью оправданна с точки зрения избирательной тактики.

стр. 10

Главный редактор журнала "Политический класс" и газеты "Московские новости" Виталий Третьяков отметил в своем "Политдневнике" ("Путин поднял уровень политического алармизма до максимума", politklass.ru, v-tretyakov.live-journal.com, 21 ноября), что выступление Путина на слете его сторонников в Лужниках стало событием, "радикально изменяющим характер предвыборной борьбы и агитации": впервые президент столь откровенно описал опасности коммунистического и олигархического реваншей. Той же точки зрения придерживался и тележурналист Николай Сванидзе: "Нужно было каким-то образом активизировать массу избирателей, чтобы они не просто считали: да, мы за Путина - и пойдем пить-играть <...> а чтобы они пошли на избирательные участки, для этого им нужно показать врага, для этого их нужно консолидировать против. Не только за Путина, но и против кого-то" (интервью "Эху Москвы", 30 ноября).

Фоном предвыборным процессам послужил ряд скандалов в структурах государственного управления. В последний день разрешенной агитации в "Коммерсанте" появилось интервью Олега Шварцмана, главы "Финансгрупп" и члена высшего совета партии "Гражданская сила" (30 ноября). С подозрительной откровенностью бизнесмен рассказал об особенностях взаимоотношений крупного российского капитала с Кремлем: и об офшорах, и о "коллегах из ФСБ", которые "Ходорковских всяких наклоняют, нагибают, мучают, выводят на социальную активность". Закончилось все употреблением нецензурной лексики, а после - прямым указанием на покровителей: "Партию для нас олицетворяет силовой блок, который возглавляет Игорь Иванович Сечин". И далее: "<...> Есть другие люди, например Валентин Иванович Варенников. <...> Для нас он передаточное звено в общении с господином Сечиным. <...> Он поддерживает нашу идею "бархатной реприватизации". Как, вероятно, и полагали - "вдохновители" этой публикации, она стала предметом всеобщего внимания. Руководство "Гражданской силы" в тот же день распространило заявление об исключении Олега Шварцмана из федерального политсовета (gr-sila.ru, 30 ноября).

Некоторые аналитики поспешили подметить глобальные исторические параллели. Так, журналист Николай Руденский (Грани.ru, 30 ноября) написал: "Ситуация примерно такая же, как если бы в 1937 году товарищ Ежов дал бы интервью в "Правде", в котором рассказал бы, как входит к товарищу Сталину и подписывает расстрельные списки по первой категории". Экономист Михаил Делягин в интервью "Русскому журналу" (1 декабря) так охарактеризовал факты, приведенные Шварцманом: "Либо Шварцман был пьяным, причем настолько, что находился практически в бессознательном состоянии, - отметил он. - Либо он решил поступить по примеру Александра Орлова - был такой перебежчик в сталинское время, который убежал за границу и дал понять, что знает очень много, но конкретных тайн раскрывать не стал".

Между тем журналисты сайта Газета.ru ("Разоблачение Шварцмана", 30 ноября) засомневались, что откровения бизнесмена могут серьезно потрясти общественное сознание. "Интуитивное знание" о том, что чиновники и крупные бизнесмены ведут нечестную игру, и без того присутствовало. Поэтому народу не нужны доказательства подобного свойства.

Сопредседатель движения "Народ" Алексей Навальный в комментарии для сайта АПН.ru рассказал о своем давнем знакомстве с Олегом Шварцманом (30 ноября). По его словам, и в 1998 году бизнесмен был "таким же неуемным выдумщиком, как сейчас": в те далекие времена Шварцман занимался в том числе и организацией школьных дискотек.

И только обозревательница "Новой газеты" Юлия Латынина не стала иронизировать по поводу степени осведомленности (или неосведомленности) ньюсмейкера последнего осеннего дня. В своем комментарии она назвала случившееся "подчеркнутой констатацией силы": "Черным по белому заявлено, что в России есть люди, которые отбирают бизнес у других, которые делают это сознательно, и что во главе их стоит Игорь Иванович Сечин" (интервью Радио "Свобода", 30 ноября).

Помимо газетных сенсаций в ноябре в ходу были и традиционные для российской политики "арестные" сенсации. Российский суд вновь озаботился мутным прошлым беглого олигарха Бориса Березовского, результатом чего стал заочный приговор к шести годам заключения. Тем временем был арестован заместитель министра финансов Сергей Сторчак. Журналист Андрей Колесников ("Электоральные аресты", РИА Новости, 28 ноября) красочно живописал сложившуюся ситуацию: "Сейчас у нас меняется власть. Значит, меняются элиты. Девальвируются репутации. Рушатся привычные связи и связки. Номенклатурные кланы обновляют репертуар, пытаются удержаться и при новой власти. Все это создает дикое напряжение, потому что на кону большие деньги и большая власть, что в системе бюрократического госкапитализма - одно и то же". Он призвал придать делу Сторчака большую публичность: речь идет не о рядовом чиновнике, но о человеке, отвечавшем за выплату внешних долгов России. Все эти события заставили бывшего советника президента России по экономическим вопросам, а ныне записного критика власти Андрея Илларионова вновь заговорить о катастрофе: "Полгода тому назад речь шла о предчувствии катастрофы. Полтора месяца назад -

стр. 11

о прологе катастрофы. Сегодня - о ее начале. Полгода назад слово "катастрофа" применительно к ближайшему будущему страны еще могло показаться преувеличением. Однако события, происходящие в настоящее время, к сожалению, подтверждают, что термин используется верно" ("Начало катастрофы", "Ежедневный журнал", 30 ноября).

Руководитель группы МЕРКАТОР Дмитрий Орешкин во время on-line конференции, проходившей на сайте Полит.ru 30 ноября, отметил, что говорить о всесилии административного ресурса некорректно. Во-первых, все достаточно неопределенно, потому что манипуляции с итогами голосования возможны лишь на самых низких уровнях. Во-вторых, на этих выборах может иметь место частичное его раскалывание - хотя в последний момент Кремль и сделал все необходимое, чтобы нейтрализовать "вторую партию власти" - "Справедливую Россию". Кроме того, "миф о всесилии А-ресурса деморализует "независимый" электорат и в этом отношении очень даже на руку этому самому А-ресурсу".

За неделю до выборов по главным городам России прошли "марши несогласных": на сей раз даже из скупых кадров телехроники было видно, что численность протестантов по сравнению с предыдущими акциями оппозиционеров увеличилась. Заместитель председателя Комитета Государственной Думы по безопасности Виктор Илюхин в комментарии сайту Regions.ru отметил: "Власть сама слишком много уделяет времени этим митингам и шествиям. Возникает ощущение, что такое повышенное внимание идет от переоценки возможностей митингующих. Получается, что Кремль сегодня боится любого протеста. Если российская власть была бы законопослушной и достаточно внимательной в своей политике, то ни один "марш несогласных" не сыграл бы той негативной роли, на которую сегодня рассчитывают из-за рубежа" (26 ноября).

Впервые за долгое время к уличным акциям протеста "официально", на уровне руководства, присоединились праволиберальные партии. Наблюдателями не осталась незамеченной предвыборная радикализация "Союза правых сил". На сайте Всероссийского гражданского конгресса появилось обращение лидера СПС Никиты Белых к избирателям (civitas.ru, 28 ноября). "План Путина", - отмечалось в нем, - это план восстановления государственности советского образца - с единопартийностыо, с подавлением свободы и прав человека, с игнорированием Конституции и законов, с абсолютной и бесконтрольной властью номенклатуры, с цензурой, с государственной плановой экономикой, с холодной войной, с гонкой вооружений, со шпиономанией, с борьбой с "врагами народа", с культом личности". Политолог Александр Скобов ("Преодолевшие конформизм", Грани.ru, 1 декабря) с удовлетворением отметил тот факт, что СПС пошел ва-банк и перестал заигрывать с властью. Впрочем, у многих экспертов создалось впечатление, что "правые" созрели для настоящей оппозиции именно тогда, когда сама власть окончательно в них разочаровалась и в стремлении собрать для ЕР как можно больше голосов отбросила всякий флирт в отношениях с либералами. Совершенно противоположную оценку тактическим перевоплощениям СПС дал телеведущий Михаил Леонтьев (комментарий сайту KM.ru, 27 ноября): "Вся избирательная кампания СПС свидетельствует о прочной ориентации этой политической силы на людей, из ума выживших". Для пущей яркости аналитик поименовал партию "гоп-компанией, которая сама себя убила".

Между тем и международный фон грядущего в декабре голосования становился все напряженнее и острее. В середине ноября наблюдатели БДПИЧ ОБСЕ отказались присутствовать на российских выборах - из-за проволочек с выдачей виз. Глава Российского фонда свободных выборов Андрей Пржездомский в интервью информационному агентству "Росбалт" назвал действия ОБСЕ ошибкой. "Корректная, объективная оценка возможна только при непосредственном соприкосновении с избирательным процессом, в том числе и с российской общественностью, которая сама осуществляет внутреннее наблюдение за выборами", - отметил он. И многозначительно добавил: "Мне не хотелось бы подозревать наших зарубежных партнеров и оппонентов в системной и заведомой подготовке к компрометации результатов российских выборов" (28 ноября).

С нелестной оценкой избирательной кампании выступил священник Яков Кротов на Радио "Свобода" (интервью от 28 ноября). "До революции властям случалось и лгать, и клеветать, и блудословить, и ханжить, - признал он. - Однако армия была армией, мобилизация была мобилизацией, а выборы были выборами. Выборы могли отменить или ограничить, но фальсификацией и тем более имитацией выборов монархия не занималась. Брезговала". В минутном оппозиционном порыве Яков Кротов явно переборщил: все-таки нужно иметь смелость, чтобы говорить о существовании полноценных демократических институтов в царской России.

Череда предвыборных интервью партийных деятелей захлестнула российские СМИ. У всех были взаимные претензии: слабо выраженная оппозиция неустанно жаловалась на административный ресурс, используемый "Единой Россией". А "единороссы" жаловались на недобросовестное поведение своих конкурентов. Лидер ЛДПР Владимир Жириновский, тонко чувствующий конъюнктуру, в интервью "Независимой газете" (27 ноября) выдвинул небезынтересную идею: "Полагаю, теперь Владимир Путин должен создать новую партию на базе "Единой России". <...> Тогда прези-

стр. 12

дент сможет сохранить свое политическое лидерство". Тем временем журнал "Русский Newsweek" нарисовал избирательные будни самого, быть может, известного "либерал-демократа" после Владимира Жириновского - скандально известного бизнесмена Андрея Лугового ("Чайная бесцеремонность", 12 ноября). Пока старший товарищ, разъезжал по Европейской России, Андрей Луговой как второй номер в списке ЛДПР взял на себя Сибирь и Дальний Восток. Корреспондент журнала заметил, что журналисты в глубинке задают бизнесмену вопросы, ничуть не менее острые, чем их зарубежные коллеги, и на порядок острее, чем журналисты московские.

Большое предвыборное интервью лидера "Единой России" опубликовали "Известия" (26 ноября). Ничего существенного (или парадоксального) Борис Грызлов на этот раз не сказал - ограничился повторением прежних сентенций. В частности, упомянул, что следующая Дума получит "парламентское большинство, которое будет поддерживать Владимира Владимировича Путина". Между тем не все так предсказуемо в партии "Единая Россия", как это может показаться из выступлений ее главных функционеров. В фокусе внимания политолога Андрея Рябова оказались внутренние идеологические шатания в партии власти. Те самые "крылья", которые чуть было не прорезались у ЕР в 2005 году, вновь дали о себе знать ("Оптовая партия", "Новая газета", 19 ноября). На сей раз - в виде заявленных "единороссами" трех различных платформ: либеральной, социальной и консервативно-патриотической. Несмотря на преобладание скептицизма в своем комментарии, эксперт все-таки позволил себе немного оптимизма: "Идеологически ориентированный избиратель в стране еще не вымер".

Подошла к концу избирательная кампания по выборам депутатов Государственной Думы пятого созыва - и политологи принялись подводить итоги. Юрий Гиренко ("Процесс важнее результата", "Взгляд", 30 ноября) отметил, что эта кампания выявила главную особенность и главный недостаток российской политики - "дефицит неопределенности": "В ходе дискуссий и споров выяснилось, что в политике у нас осталась одна константа - Путин". Но хотя бы он у нас есть, заключает эксперт. Леонид Радзиховский на страницах "Российской газеты" тоже оглядел предвыборный пейзаж в ретроспективе ("Вопросы без ответов", 27 ноября). "Это была трудная и странная кампания, - сказал он. - Трудная - потому что слишком много скандалов пришлось на сравнительно короткий промежуток времени. Странная - потому что "мало обсуждались вопросы, реально волнующие избирателя". Александр Привалов, обозреватель "Эксперта" ("О нынешней кампании", 26 ноября) сострил: "Главным, если не единственным достоинством нынешней кампании по выборам в Думу осталась ее конечность". А колумнист "Московских новостей" Алексей Зудин отметил, что "такого противоречия в оценках происходящего, пожалуй, еще не было" ("Цена вопроса", 30 ноября).

Не прекращались и битвы социологов, которые вплоть до истечения срока, отведенного законом на обнародование партийных рейтингов, публиковали порой кардинально противоречившие друг другу сводки. Так, за полторы недели до голосования "Левада-центр" давал коммунистам 14 процентов голосов, а ВЦИОМ вкупе с ФОМ отводили им всего 7 процентов. Несмотря на подобные странности, представители крупнейших социологических контор России - по крайней мере в своих публичных выступлениях - говорили о прогнозируемости результата, его предопределенности в силу объективных причин. На круглом столе в "Известиях", в рамках традиционного "Политклуба", руководитель исследовательской группы ЦИРКОН Игорь Задорин говорил: "На сегодняшних выборах мы впервые лишены "фактора внезапности" - принципиально новых игроков, которые существенно перераспределили бы электорат, нет" (26 ноября). Руководитель отдела социально-политических исследований "Левада-центра" Борис Дубин в интервью сайту Избранное.ru говорил о том, что причиной разных результатов в опросах общественного мнения могут быть различные методики, применяемые российскими социологическими службами: "Те несколько ведущих компаний, чьи рейтинги публикуются и широко цитируются, все-таки уважительно относятся к собственной работе, к своему имиджу, к своей репутации в глазах коллег" (26 ноября).

Официально подводя итоги этой избирательной кампании во время пресс-конференции, председатель ЦИКа Владимир Чуров назвал подход партий к ней "нетворческим": "Предвыборная кампания была неинтересной потому, что партии сэкономили на политической агитации" (rian.ru, 30 ноября).

Впрочем, выходили не только конъюнктурно-прицеленные материалы, но и актуальные фундаментальные статьи, где рассматривалась судьба российской партийной системы в ретроспективе и перспективе. В прошлом номере "Политического класса" (ноябрь) вышла статья главного редактора журнала Виталия Третьякова - "Государственная перспектива. О современной российской многопартийности и будущей политической системе России". Автор среди прочего отмечал: "Либо мы найдем оптимальное для сегодняшней России и ее успешного выживания в ближайшем историческом будущем соотношение демократических и иерархических общественных и политических механизмов и уже на основе их создадим приемлемые партийные, многопартийные, парламентские и иные институты, либо бросим все

стр. 13

силы на то, чтобы построить идеальный демократический рай (по глупости, по наивности, по невежеству или для того, чтобы кому-то наконец понравиться), который построить в принципе невозможно".

Традиционная в последние три года тема транзита власти в 2008 году, несмотря на предвыборные баталии, тоже обсуждалась. Журнал The New Times, уже представивший большую и небезынтересную портретную галерею возможных преемников, 19 ноября дополнил ее новой работой: на сей раз расценивались "президентские" шансы генерального директора "Рособоронэкспорта" Сергея Чемезова ("Путин верит только дрезденцам", Владимир Прибыловский). В карьерном взлете чиновника не последнюю роль сыграло личное знакомство с Владимиром Путиным "германского периода". "Амбициям Чемезова могут позавидовать и его враги, и его друзья, - заключает автор. - В отличие от предшественников ему мало держать руку на финансовых потоках, направляя их "куда надо", - в прицеле Сергея Викторовича вся военная экономика страны". Признав максимально возможную при имеющихся ранге и статусе непубличность Сергея Чемезова, а следовательно, отсутствие достаточного для анализа фактического материала, автор статьи все же сделал ряд предположений об экономических и политических воззрениях своего героя: "Чемезов фактически выступает не за модернизацию экономики в духе двадцать первого века, а всего лишь за ее рационализацию в рамках понятий конца века двадцатого".

Пока одни рассматривали варианты преемников, другие целиком и полностью сосредоточились на личности Владимира Путина. Президент Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин в интервью "Итогам" (12 ноября) размышлял о том, как можно "провести" новый президентский срок для Путина, не нарушая при этом Конституцию. Вначале президент должен был бы сложить с себя полномочия, а затем - после победы "единороссов" на выборах - баллотироваться в 2008 году уже от партии. Сам Шохин, однако, такой вариант назвал нежелательным. По-видимому, он оказался нежелательным и для Путина, который в отставку не ушел: между тем с официальным началом президентской кампании в конце ноября эта юридическая лазейка тоже закрылась.

Журналистка Татьяна Щеглова ("Пестрая компания", Лента.ru, 1 декабря) составила описание предварительной "диспозиции" боев за кресло президента. Претендентов, так или иначе заявивших о своем намерении попытать счастья 2 марта 2008 года, можно условно разделить на три группы: "старички" (среди которых Геннадий Зюганов, Григорий Явлинский и Владимир Жириновский), оппозиционеры (которые еще летом начали ссориться за право называться "единым кандидатом") и "кустари-одиночки" (типа бывшего члена ЛДПР Николая Курьяновича или лидера ДПР Андрея Богданова). В любом случае последнее слово - за нынешним президентом, и, надо думать, 20 декабря на съезде "Единой России" одним кандидатом на пост президента станет больше.

Число интернет-симпатизантов Владимира Путина неуклонно росло, не в последнюю очередь благодаря стараниям главного идеолога проекта "За Путина!" Алексея Жарича. 13 ноября во время on-line конференции на сайте Медиакратия.ru он ответил на вопросы электронной аудитории. Ничего занимательного Жарич не сказал; впрочем, не стал отрицать, что движение могло бы стать ядром инициативной группы по выдвижению Владимира Путина в президенты в будущем году: если бы законы позволяли третий срок. Комментируя отказ "Единой России" от дебатов, Жарич отметил: "Честно говоря, все больше убеждаюсь, что "Единая Россия" поступила правильно, отказавшись в них участвовать. Потому что только сегодня, допустим, я слышал, как Борис Немцов говорит: "Не голосуйте за План Путина, там все вранье". И это - риторика федерального политика, претендующего на места в Думе?" Чуть позже в СМИ разошлась информация о новой книге Алексея Жарича, где он раскрыл секреты путинского успеха ("Феномен любви к Путину", Дни.ru, 30 ноября). По его словам, "Владимир Путин, придя на пост как антикризисный менеджер, за короткий период вырос в государственного деятеля международного масштаба". Впрочем, не уменьшалось и число критиков президента Путина. В докладе Института национальной стратегии, подготовленном совместными усилиями Михаила Ремизова, Станислава Белковского и других, говорилось: "Правление Владимира Путина (2000 - 2007) как фактического выразителя воли и представителя интересов, а также репрезентанта жизненной философии крупного постсоветского капитала привело к окончательной деградации Вооруженных сил РФ, которые так и не смогли стать армией самостоятельного государства. Этот результат логичен и закономерен. Для правящего капитала (правящего слоя) современной России армия была и остается раздражающей обузой, отчасти превратившейся в последние годы еще и в PR-игрушку" ("Итоги с Владимиром Путиным: кризис и разложение Российской армии", АПН.ru, 25 ноября).

Не менее суров был к главе государства и директор Института энергетической политики Владимир Милов ("Глобалист: назад в эпоху алхимии", "Ведомости", 28 ноября): "Вместо государства, построенного на праве и частной собственности, восторжествовали теневые институты и беззаконие. Общественный консенсус уступил место насилию агрессивно-послушного большинства над думающим

стр. 14

меньшинством. Модернизация - примитивной идее самоутверждения. Власть вместо дела занялась традиционной российской алхимией, поиском национального вечного двигателя - некоего особого пути России, именуемого то "евразийством", то "суверенной демократией".

Глеб Павловский, президент Фонда эффективной политики, заговорил об излишней беспечности общества ("Непуганая страна", "Московский комсомолец", 29 ноября): "Бесконечно обсуждая борьбу кланов в Кремле, свои собственные дела общество находит в полном порядке". Как-никак, а это достижение путинского правления. По мнению эксперта, мы вечно боимся показаться нецивилизованными, некультурными: да какие там враги "Плана Путина"? Ведь на дворе XXI век. А между тем "Путин ищет врагов куда реже сытых Швейцарии и Бенилюкса. Ежедневная дискуссия о том, кого выбрать главным стратегическим противником нации, идет не в российских официозах. Она идет в серьезной американской прессе, выбирая, кого назначить - Москву или Пекин?"

Сергей Антонов, доцент факультета социологии СПбГУ, размышляя о российской интеллигенции, страстно клеймящей Путина, сделал вывод: "Оппозиционность понимается как системное отрицание всего, что делает власть, как способность противостоять во что бы то ни стало, и наличие иного мнения по любому вопросу - от фундаментальных социально-экономических и политических основ жизни общества и деятельности государства до способа прикуривания" ("Назло оппозиции", Кремль.org, 30 ноября).

Все чаще и громче раздавались голоса, рассуждавшие о драме Владимира Путина. Именно в таком духе была выдержана очередная статья журналистки Юлии Латыниной в "Новой газете" ("В кольце концов", 29 ноября). "Уйти - плохо. Остаться - плохо, - рассуждала она своим фирменным стилем. - Не контролировать нового президента - опасно. Пытаться его контролировать - еще опаснее. Доверять друзьям - глупо. Не доверять - еще глупее... В момент политического эндшпиля оказалось, что хороших решений нет".

Писатель Александр Проханов продолжал разработку этой благодатной темы. Свою передовицу в газете "Завтра" он озаглавил исчерпывающе: "Уйти из власти - значит умереть" (28 ноября). "Если Путин уйдет из власти, - говорил он, - то этот уход будет расценен народом как бегство, как обман, как вероломство политика, которому народ вручил свою судьбу". А размышляя о злополучной Конституции, связывающей волю Путина, писатель не удержался и процитировал Библию: "Суббота для еврея, а не еврей для субботы".

Ведущий сотрудник Московского Центра Карнеги Лилия Шевцова в интервью немецкой газете Der Standard, кажется, не без удовольствия говорила, что "Путин балансирует на грани пропасти и в любой момент может оступиться" (2 декабря). Как бы то ни было, заключила она, а "режим бюрократической корпорации никуда не денется, поскольку до сих пор альтернативы не возникло".

Статья журналиста Эрика Лобаха называлась еще более прямолинейно: "Драма Владимира Путина" (Преемники.ru, 23 ноября). "Баловень Судьбы, сейчас он смотрит Ей, Судьбе, - в лицо" - текст с таким зачином просто обязан был кончиться на высокой, бездонно-космической ноте. Назвав Владимира Путина "ничтожным человеком", автор признал, что лучше все равно не может быть, поэтому: "Выберет он тяжелейший груз власти дальнейшей, бросит мысли о спокойной жизни. Верю я. Помолитесь за него. Помолитесь за русского человека. Может, сдюжим вместе?!"

Политолог Александр Елисеев обозрел ближайшее будущее и сделал прогноз: "Совершенно очевидно, что преемник, кем бы он ни был, обязательно вступит в конфронтацию и с самим Путиным, и с его "новым курсом". Пусть это даже будет и скрытая конфронтация - при внешне уважительном (или нейтральном) отношении. Хотя, скорее всего, нас ожидает достаточно жесткое противостояние" ("Исконно русская форма правления", Правая.ru, 15 ноября).

Наконец, журналист Олег Кашин провел собственное расследование о структуре современного государственного заказа в художественной литературе ("Кремленальное чтиво", Коммерсантъ ВЛАСТЬ", 26 ноября). Со слов его собеседника, вхожего в высочайшие кабинеты Кремля, появление таких романов, как "Духless" Сергея Минаева, "Гастарбайтер" Эдуарда Багирова и "Нефть" Марины Юденич, далеко не случайно. Чтобы понять, зачем администрации президента (либо коммерческим структурам, близким к ней) поддерживать молодые таланты, достаточно пролистать вышеназванные книги. Так, "Духless" содержит вполне однозначное политическое послание: "Все так называемые либеральные ценности, которые мы купили у Запада за несусветные бабки, за нефть и тому подобное, оказались полным фальшаком", - говорит один из героев книги другому.

Таковы основные дискуссионные блоки второй половины ноября. Вновь главным действующим лицом в российской политике оказался президент: как в силу субъективных причин (очевидного отсутствия на экранах ярко оппозиционных персонажей), так и в силу объективных причин (сложившегося за последние годы и уже довольно прочного авторитета, позитивного образа). По сути, Путин и стал "мотором" этой избирательной кампании, агитируя одновременно за "Единую Россию", и за выборы вообще.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: