Государственное учебно-педагогическое издательство Министерства просвещения РСФСР. М. 1948. 202 стр.

Рецензируемая работа, опубликованная в связи со столетним юбилеем революции 1848 г., представляет, как указано в авторском предисловии, научно-популярный очерк, предназначенный в первую очередь для учителей советской школы.

Первое и наиболее важное из требований, которые читатель вправе предъявить к книге такого рода, состоит в том, чтобы в её основу была положена правильно понятая, четко и ясно изложенная марксистско-ленинская концепция французской революции 1848 года.

Автор, несомненно, ставил перед собой задачу разъяснить читателю те закономерности развития классовой борьбы во Франции в 1848 - 1851 гг., которые с такой глубиной вскрыты и исследованы в трудах классиков марксизма-ленинизма. В ряде случаев ему удалось достичь цели. Он, верно, осветил взаимоотношение классовых сил в февральские дни, политику французской буржуазии после февральского переворота и на кануне июньского вооружённого восстания в Париже, причины поражения французского пролетариата в июне 1848 года.

Однако при всём том идейно-теоретическая сторона в работе Н. Е. Застенкера отнюдь не является безупречной. Именно здесь кроются её наиболее существенные недочёты. Рассмотрим главные из них.

Автор связал недостаток сознательности и организованности пролетариата с незрелость о капиталистической экономики Франции, но упустил при этом одну из наиболее ценных мыслей Маркса. Маркс считал иллюзии пролетариата о возможности классового сотрудничества с буржуазией закономерным результатом неразвитости классовых противоречий во Франции накануне революции 1848 года. Эти иллюзии поддерживались, как подчёркивал Маркс, тем обстоятельством, что во времена июльской монархии политически господствовала только финансовая аристократия, а большинство буржуазии, в том числе и промышленная буржуазия, находилось в оппозиции к правящей клике; общая борьба против гнёта финансовой аристократии мешала пролетариату осознать противоречие своих интересов интересам всего капиталистического класса в целом¹ .

Маркс не случайно подчёркивал глубокие исторические корни иллюзий пролетариата о сотрудничестве с буржуазией. В живучести этих иллюзий он видел одну из основных причин поражения пролетариата в 1848 г., а в крахе этих иллюзий - наиболее ценное достижение пролетариата в революционной борьбе того времени. В 1848 - 1851 гг. рабочему классу противостояла в качестве открытого классового врага уже не одна из фракций буржуазии, а вся буржуазия в целом. Поэтому классовые, бои с буржуазией и понесённые французским пролетариатом поражения разбивали старые, унаследованные от июльской монархии предрассудки рабочих о возможности отстаивать свои интересы рука об руку с большинством буржуазии. На этом, как известно, по-

¹ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные произведения. Т. I, стр. 120. Огиз. Госполитиздат. 1948.

строена основная мысль классической работы Маркса "Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г." - о поражениях французского пролетариата в 1848 г., как о шаге вперёд к его конечной победе над классовым врагом: "...в этих поражениях погибала не революция. Погибали пережитки дореволюционных традиций, результаты общественных отношений, незаострившихся еще до степени резких классовых противоположностей, погибали лица, иллюзии, представления, проекты, от которых революционная партия не была свободна до февральской революции, от которых ее могла освободить не февральская победа, а только целый ряд поражений"² .

Н. Е. Застенкер не придал должного значения соображениям Маркса об исторических корнях иллюзий пролетариата о сотрудничестве с буржуазией. Поэтому он не сумел последовательно и систематически показать, как ход классовой борьбы, подвергая пролетариат целому ряду поражений, искоренял эти иллюзии. Ни причины неудач французского пролетариата, ни вынесенный им из поражений положительный опыт не освещены в книге Н. Е. Застенкера с достаточной глубиной.

С этим упущением связан и другой промах автора. Он не проявил достаточной решительности и последовательности в критике тех домарксовских социалистических течений, которые преобладали во французском рабочем движении в 1848 году. Это относится, прежде всего, к Луи Блану.

В книге Н. Е. Застенкера имеется немало резко критических суждений о враждебной интересам пролетариата тактике Луи Блана в революции 1848 года. Однако автор не разоблачил до конца Луи Блана как проводника влияния буржуазии в рабочем классе. Наоборот, в ряде мест автор допускает формулировки, смазывающие классовую суть луиблановщины. Так, на стр. 43, говоря о формировании временного правительства, автор рекомендует читателю Луи Блана и Альбера как "социалистов, представлявших рабочий класс". Без существенных оговорок такая характеристика не подходит к обоим политическим деятелям, особенно к Луи Блану, который на самом деле являлся агентом буржуазии в рабочем движении.

Вызывает законное недоумение хвалебная оценка, данная Н. Е. Застенкером книге Луи Блана "Организация труда". Идеализация автором Луи Блана видна также в его утверждении, будто Луи Блан ещё в момент организации Люксембургской комиссии "ясно понимал всю иллюзорность сделанной ему уступки" (стр. 51). Отмеченные ошибочные формулировки автора приводят к выводу о том, что автор причисляет Луи Блана к плеяде тех социалистов-утопистов, которые склонялись к мирному пути преобразования общества, так как вследствие объективных исторических условий (слабое развитие капиталистического производства и пролетариата) не представляли себе возможности другого, революционного пути. Луи Блан не был так политически наивен. Он видел революционный путь, но сознательно его отвергал. Луи Блан был противником пролетарской революции. Вся его "прославленная" "Организация труда" проникнута, стремлением спасти не столько бедняков от богачей, сколько богачей от бедняков, предотвратить "новую жакерию", грозящую сокрушить капитал, необходимый, по мнению Луи Блана, в неменьшей мере, чем труд, для создания богатства³ .

Напрасно автор книги не внёс в характеристику Луи Блана этот отличительный штрих, объясняющий нам предательскую роль Луи Блана не только в 1848, но и в 1871 году. Тем самым автор помог бы читателю понять до конца справедливость той острой, уничтожающей ленинской характеристики Луи Блана, которая приведена на 63 - 64 стр. книги.

В известной мере тот же недостаток сказался в трактовке образа Огюста Бланки. Автор прав, противопоставляя Бланки как революционера оппортунисту Луи Блану. Но это противопоставление завело Н. Е. Застенкера слишком далеко. Он преувеличил черты, приближавшие Бланки к пролетарской революционности, и, наоборот, преуменьшил мелкобуржуазные идейные традиции, всегда игравшие преобладающую роль в мировоззрении и тактике бланкизма. Не следует забывать, что Бланки в 1848 г., как и до и после того, был далёк от классово-пролетарской точки зрения. Ленин назвал бланкизм теорией, отрицающей классовую борьбу. Нельзя также упускать из виду, что Бланки весьма смутно и неопределённо представлял себе конечную цель борьбы трудящихся масс и являлся, по справедливому выражению Энгельса, социалистом только по чувству⁴ . Поэтому замечание на стр. 67 рецензируемой книги, что Бланки "беспощадно вскрывал предательскую сущность луиблановских проповедей классового мира и доверия к буржуазии", нуждается в более существенных оговорках и ограничениях, чем те, которые сделаны автором.

Если бы Н. Е. Застенкер более решительно и ярко вскрыл предательство Луи Блана и оппортунистические, мелкобуржуазные стороны теории и практики Огюста Бланки, читателю стало бы яснее, что тогда внутри Франции не было социалистического течения, способного помочь пролетариату освободиться от иллюзий классового сотрудничества с буржуазией, и что только тяжкие испытания кровавой борьбы с классовым врагом могли приблизить пролетариат к пониманию своих подлинных интересов.

В книге обстоятельно разъяснена контрреволюционная роль французской буржуазии в событиях 1848 - 1851 годов. Автор указывает, что главной причиной контрре-

² Там же, стр. 111.

³ См. "Organisation du travail", p. XXVI, 129, 131 - 133. Paris. 1845.

⁴ См. К. Маркс и. Ф. Энгельс. Сот. Т. XV, стр. 225.

волюционности буржуазии был страх перед революционной угрозой со стороны пролетариата. Однако наряду с правильными положениями здесь высказаны соображения, которые необходимо отвергнуть самым решительным образом. По мнению автора книги, в середине XIX в. революционные движения трудящихся масс представляли для буржуазии якобы значительно большую угрозу, чем в последней трети XIX в., т. е. в период начавшегося упадка капитализма и формирования империализма. Это немарксистское положение автор пытается подкрепить следующими доводами. Устойчивость буржуазного господства в последние десятилетия возросла, так как усилились средства для укрепления этого господства: крепкий государственный аппарат, послушная армия, мощное влияние буржуазной идеологии и моральная власть буржуазии над народными массами, достаточно широкая опора буржуазии в мелкой буржуазии и крестьянстве (стр. 200). Свою мысль о разнице в степени влияния буржуазии на трудящиеся классы в середине XIX в. и в последнюю треть XIX в. Н. Е. Застенкер поясняет следующим образом: "Дело в том, что в 1848 г. буржуазия не обладала ещё достаточными средствами подкупа и привлечения на свою сторону верхушки рабочего класса и внедрения в рабочие массы буржуазной идеологии с помощью рабочей аристократии. Кроме того, совершая промышленный переворот в значительной мере посредством экспроприации и ограбления мелкой буржуазии и пролетариата, буржуазия не могла воспрепятствовать глубокому революционизированию этих классов и их тяготению к союзу с рабочим классом против крупного капитала" (там же).

Вследствие всего этого, полагает автор, буржуазия в середине XIX в. не в состоянии была господствовать при сохранении основ буржуазной демократии, а в последней трети XIX в. она эту возможность приобрела (там же).

Эти рассуждения прямо противоречат марксистско-ленинскому пониманию исторического развития буржуазного общества в XIX в. и представляют собой нагромождение грубых научных, идейно-теоретических ошибок.

На самом деле из этих рассуждений явствует, что, по мнению Н. Е. Застенкера, процесс перехода от "свободного" капитализма к монополистическому повлёк за собой не обострение, а смягчение классовых противоречий, не сужение, а расширение социальной базы классового господства капиталистов, не усиление, а ослабление опасности революционного движения трудящихся масс для господства буржуазии. Высказывая такую точку зрения, автор совершенно расходится с марксистско-ленинским пониманием исторического периода, который начался с первого удара по капитализму, нанесённого Парижской Коммуной.

В гильзу своего ошибочного вывода автор приводит отдельные, не менее ошибочные аргументы. Если верить Н. Е. Застенкеру, то идейное влияние буржуазии на рабочий класс в конце XIX в. было могущественнее, чем в середине XIX века. Между тем хорошо известно, что к концу XIX в. "учение Маркса, - как писал Ленин, - одерживает полную победу и - идет вширь. Медленно, но неуклонно идет вперед процесс подбирания и собирания сил пролетариата, подготовки его к грядущим битвам"⁵ . Тогда как в середине XIX в. "учение Маркса отнюдь не господствует". "Господствуют же такие формы социализма, которые в основном родственны нашему народничеству: непонимание материалистической основы исторического движения, неуменье выделить роль и значение каждого класса капиталистического общества, прикрытие буржуазной сущности демократических преобразований разными, якобы-социалестическими фразами о "народе", "справедливости", "праве" и т. п."⁶ .

Неприемлемо также утверждение автора, будто бы в последние десятилетия XIX в. буржуазия имела более широкую спору в мелкой буржуазии и крестьянстве, чем в 1848 году. Ведь вопреки точке зрения Эдуарда Бернштейна, Давида и прочих оппортунистов в последнюю треть XIX в. не ослабел, а усилился тот процесс "экспроприации и ограбления мелкой буржуазии" крупной буржуазией, который Н. Е. Застенкер признал фактором революционизирования мелких производителей в период промышленного переворота.

Примирение буржуазии с буржуазно-республиканскими формами государства, о чём пишет автор, действительно имело место в некоторых капиталистических странах в последние десятилетия XIX века. Но это объясняется отнюдь не усилением идейного влияния буржуазии на народные массы, как кажется Н. Е. Застенкеру, а, наоборот, усилением политического давления пролетариата и демократических кругов на правящий контрреволюционный класс. Именно так объясняет В. И. Ленин поворот французской буржуазии в 70-х годах XIX в. в сторону республики. Как указывает Ленин, "по мере увеличивающейся решительности и самостоятельности выступлений пролетариата и демократически буржуазных... элементов - французская буржуазия вся была переделана в республиканскую, перевоспитана, переобучена, перерождена"⁷ .

Неудачно освещен в рецензируемой книге и другой важный в теоретическом отношении вопрос: о сплочении передовых слоев крестьянства и мелкой буржуазии вокруг пролетариата. Этот процесс происходил в период буржуазной реакции, наступившей после парижского вооружённого восстания в июне 1848 года. Маркс рассматривал поворот средних слоев от буржуазии к пролетариату как следствие тех жестоких ударов, которые обрушила бур-

⁵ В. И. Ленин. Соч. Т. 18, стр. 545 - 546. 4-е изд.

⁶ Там же, стр. 544.

⁷ В. К. Ленин. Соч. Т. 17, стр. 368.

жуазная реакция на крестьянство и мелкую буржуазию после того, как парижский пролетариат был разбит, и острая потребность буржуазии в политической поддержке со стороны крестьянских и мелкобуржуазных масс уже миновала. Эти удары буржуазной реакции отрезвляюще действовали на умы мелких собственников города и деревни, разбивая иллюзии средних слоев насчёт общности их интересов с интересами капиталистов и толкая передовые элементы крестьянства и мелкой буржуазии на сближение с рабочим классом.

Иное объяснение этого политического процесса мы находим в книге Н. Е. Застенкера. Он усматривает причину сближения крестьянства и мелкой буржуазии с пролетариатом не в ходе классовой борьбы, а в деятельности буржуазно-демократической партии Горы и мелкобуржуазных социалистов, которые "проповедовали солидарность интересов рабочего класса, крестьянства, мелкой и средней буржуазии в борьбе против финансовой аристократия и монархической реакции" (стр. 142).

Если бы автор книги сказал, что Гора и её политические союзники воспользовались стихийной тягой передовых слоев крестьянства и мелкой буржуазии к пролетариату для того, чтобы попытаться политически возглавить эти массы трудящихся, он не отступил бы ни от исторической правды, ни от марксовой трактовки вопроса. Но приписывать партии Горы инициативу и руководящую роль в сплочении широких демократических кругов вокруг пролетариата - значит впадать в явную переоценку роли буржуазных демократов в революционной борьбе 1849 - 1850 годов. Партия Горы - эта рыхлая организация, раздираемая внутренними фракционными распрями и постоянно колебавшаяся между борьбой против крупной буржуазии и примирением с нею, - неспособна была решать такие политические задачи, как организация связи пролетариата с крестьянством и мелкой буржуазией.

Ошибка автора в трактовке партии Горы усугубляется тем, что он без оговорок называет события 13 июня 1849 г. "восстанием 13 июня", между тем как Маркс называл эти события "мирной демонстрацией", "парламентским восстанием, уличной процессией, конституционным мятежом", и только один раз он назвал день 13 июня "днем восстания демократического мещанства". Совершенно очевидно, что в последнем случае Маркс употребил слово "восстание" в ироническом смысле.

Эта же склонность автора к переоценке буржуазной демократии проявилась и в отзыве о программе Новой Горы, опубликованной в апреле 1849 года. По мнению Н. Е. Застенкера, эта программа, невзирая на все её мелкобуржуазные погрешности, "представляла выдающийся по своему значению документ", целый ряд пунктов которого "сохранил своё значение до наших дней в борьбе мелкой буржуазии и крестьянства против гнёта крупной буржуазии и монополистического капитала во Франции" (стр. 143). Автор, повидимому, и сам почувствовал, что совершил ошибку, поэтому в списке опечаток он заменил слова "до наших дней" словами "в последующей борьбе". Однако это не меняет существа дела.

Общеизвестно, что в наши дни борьба мелкой буржуазии и крестьянства против гнёта крупной буржуазии и монополистического капитала протекает во Франции и во многих других капиталистических странах под руководством компартий и на основе революционной марксистско-ленинской программы.

Наследие же мелкобуржуазного социализма, свойственного Новой Горе, не может иметь в настоящее время, и не имело во второй половине XIX в. никакого положительного значения для революционного движения трудящихся масс. Вспомним, как отзывался об этом "социализме" Маркс ещё сто лет тому назад. Этот доктринёрский социализм, говорил он, устраняет "в своей фантазии при помощи маленьких фокусов и больших сентиментальностей революционную борьбу классов со всеми ее необходимыми проявлениями"⁸ .

Наконец, та же тенденция раздувать положительную роль мелкобуржуазной демократии подсказала автору книги совершенно неправильную оценку исторического значения успехов Горы и её кандидатов на выборах в Законодательное собрание 10 марта 1850 г.: "Победа этих кандидатов имела огромное политическое значение... Роковой раскол между пролетариатом и мелкой буржуазией, погубивший июньское восстание 1848 г., оказался изжитым" (стр. 176).

Никакие парламентские успехи мелкобуржуазной партии, разумеется, не могут положить конец расколу между пролетариатом и мелкой буржуазией. Для полной ликвидации этого раскола необходимо завоевание пролетариатом роли гегемона в революционном движении. Но такой роли французский пролетариат не играл и не мог играть в 1850 г., когда он был ещё классом незрелым и не располагал своей массовой революционной партией.

К идейно-теоретическим недочётам рецензируемой книги нужно отнести и отсутствие ответа на вопрос о роли французской революции как части общеевропейского революционного подъёма 1848 года. Читатель не вынесет из книги ясного представления о Франции как о центре европейского революционного движения, оказывавшем значительное влияние на ход событий в остальных европейских странах. Вопрос этот затронут в книге только в связи с июньским восстанием, и то очень бегло.

Автор совсем не упоминает о значении французской революции 1848 г. для развития революционно-демократического движения в России. Слишком мало внимания уделено в книге также и международному положению Второй республики. В частности, ни слова не сказано об её отношениях с царской Россией.

⁸ К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные произведения. Т. I, стр. 189.

Наконец, заметим, что к любой работе о революции 1848 г., а особенно работе юбилейной, мы вправе предъявить требование, чтобы она определила место этой революции в истории освободительной борьбы пролетариата и остальных трудящихся масс. Без решения этого вопроса невозможно уяснить себе значение революционного опыта 1848 г. для борьбы прогрессивных и демократических сил против лагеря реакции и империализма на современном историческом этапе. Нельзя сказать, чтобы Н. Е. Застенкер не пытался перекинуть мост через столетие, отделяющее нас от событий 1848 года. Но вместо того, чтобы серьёзно заняться определением места этой революции в истории освободительной борьбы, автор делает это эпизодически, от случая к случаю. Насколько мало занимал его этот вопрос, явствует из того, что он оставил без внимания известное ленинское сопоставление буржуазной революции во Франции в конце XVIII в. и французской революции 1848 г. (см. статью Ленина "О двух линиях революции"). В рецензируемой книге нет, не только объяснения, но даже упоминания о нисходящей линии французской революции 1848 г. в отличие от восходящей линии буржуазной революции во Франции в конце XVIII века.

Положительной стороной работы Н. Е. Застенкера является интересно подобранный, яркий и в ряде случаев свежий фактический материал. Книга, несомненно, расширит фактические знания читателя, особенно по таким центральным вопросам, как классовая борьба пролетариата и движение крестьянства. В заслугу автору следует также поставить чёткую архитектонику книги и хорошую литературную форму. Книга удачно иллюстрирована и неплохо внешне оформлена.

Однако эти достоинства работы Н. Е. Застенкера не искупают её очень крупных недостатков, лежащих главным образом в идейно-теоретической области. Поэтому книгу Н. Е. Застенкера никак нельзя назвать полезным пособием для советских учителей.

Свою долю вины за недостатки книги несут В. М. Турок, как редактор книги, и Учпедгиз, который выпустил книгу в свет, не подвергнув её предварительно широкому обсуждению и рецензированию.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - В. БИРЮКОВИЧ:

Комментарии: