Киевский период - время широких международных связей Руси. Выдающийся русский писатель XI в. митрополит Иларион с полным правом мог написать свои знаменитые слова о том, что Русская земля "ведома и слышима есть всеми четырьми конци земли"¹ . Экономические, политические и культурные контакты развивались в то время и между Русью и Западом. Но монголо-татарское завоевание оказало на них роковое влияние: они были чрезвычайно сужены, а с рядом стран прерваны совсем. Возобновление этих контактов было связано в значительной мере с участием русского посольства в Феррарско-Флорентийском соборе 1438 - 1439 гг., на котором была провозглашена уния между католической и православной церквами. Она была обусловлена турецкой угрозой Византии: правящие круги последней ценою унии рассчитывали получить помощь Запада против турок. Папство же посредством унии надеялось подчинить своему влиянию православную церковь, а вместе с нею и страны Восточной Европы.

Митрополит Исидор, возглавлявший русскую делегацию на Флорентийском соборе, подписал акт об унии. Но по возвращении на Русь Исидор был низложен, и в 1448 г. собором русских епископов митрополитом был избран рязанский епископ Иона. Русская церковь стала автокефальной. Великий князь Московский Василий Васильевич и русские церковно-политические круги поняли, что уния означает для Руси опасность подчинения влиянию Ватикана, и поэтому ее отвергли.

Участниками русского посольства на Флорентийский собор были написаны четыре произведения, рассказывавшие о том, что их авторы видели и нашли достойным внимания. Одно из этих сочинений - "Хождение во Флоренцию 1437 - 1440 гг."² - содержит описание путешествия русского посольства во Флоренцию и обратно на Русь, другое - "Заметка о Риме" - передает впечатления от посещения Рима, третье- "Исхождение Авраамия Суздальского" - повествует о мистериях, которые автор наблюдал в храмах Флоренции, четвертое - "Повесть о восьмом соборе" Симеона Суздальского - специально посвящено деятельности Флорентийского собора.

Все эти произведения уже давно привлекали внимание исследователей. Однако дореволюционные авторы интересовались ими главным

¹ Н. Н. Розов. Синодальный список сочинений Илариона - русского писателя XI в. "Slavia", гос. XXXII (1963), ses. 2, str. 164.

² Этот памятник известен под разными названиями: "Путешествие митрополита Исидора", "Путешествие Симеона Суздальского", "Дневник путешествия митрополита Исидора", "Путевые заметки неизвестного суздальца", "Хождение на Флорентийский собор", "Хождение во Флоренцию". Последнее название наилучшим образом (в пределах, возможных для заглавия) характеризует памятник, определяя его жанр и указывая географическую цель описанного в нем путешествия.

стр. 37

образом в плане изучения антилатинской полемики ³ . Современные западногерманские историки подвергли анализу часть "Хождения во Флоренцию", содержащую описание Германии; Г. Штёкль осуществил перевод текста "Хождения" на немецкий язык и составил первый в научной литературе к нему комментарий⁴ . В советской историографии рассматривался вопрос об авторе "Хождения", списках и редакциях текста этого произведения, литературной истории "Исхождения Авраамия Суздальского" и "Повести о восьмом соборе" Симеона Суздальского, об идейном содержании последней⁵ . Но в комплексе как памятники литературы путешествий, как записки русских людей середины XV в., отразившие их впечатления от знакомства с Западом, указанные произведения исследованы еще недостаточно. А между тем такое изучение представляет интерес не только потому, что позволяет проникнуть в духовный мир русских людей середины XV в., но и в связи с тем, что опровергает бытующее в некоторых кругах и сейчас мнение о культурной изоляции Руси⁶ .

Из названных произведений наибольшую ценность как памятник литературы путешествий имеет "Хождение во Флоренцию". В его тексте перечисление географических пунктов (через которые проезжали путешественники) перемежается очерковыми описаниями виденного. "Хождение" носит дневниковый характер, и время его возникновения совпадает со временем поездки русского посольства на Феррарско-Флорентийский собор (выезд из Москвы 8 сентября 1437 г., возвращение в Суздаль 29 сентября 1440 г.). По мнению большинства исследователей, автор "Хождения", член свиты суздальского епископа Авраамия, был мирянином⁷ , что обусловило, в частности, его интерес к самым различным сторонам жизни европейских стран.

24 января 1438 г. посольство выехало из Пскова, пересекло русско-ливонскую границу и вступило на территорию Дерптского епископства.

³ А. Н. Попов. Историко-литературный обзор древнерусских полемических сочинений против латинян (XI-XV вв.). М. 1875, стр. 326 - 406; А. Павлов. Критические опыты по истории древнейшей греко-русской полемики против латинян. СПБ. 1878, стр. 88 - 112; Ф. Делекторский. Критико-библиографический обзор древнерусских сказаний о Флорентийской унии. "Журнал Министерства народного просвещения" (ЖМНП), 1895, июль (отдельный оттиск - СПБ. 1895); А. Д. Щербина. Литературная история русских сказаний о Флорентийской унии. Одесса. 1902

⁴ "Reisebericht eines unbekannten. Russen (1437 - 1440)", ubersetzt, eingeleitet und erklart von Gunther Stokl. "Europa im XV. Jahrhundert von Byzantinern gesehen". By- zantinische Geschichtschreiber. Bd. II. Styria-Graz-Wien-Koln. 1954 (далее. -.G. Stokl); H. Ludat. Lubeck in einem russischen Reisebericht des Spatmittelalters. "Zeitschrift des Vereins fur lubekische Geschichte und Altertumskunde". Bd. 35, 1955; L. Muller. Ein Russe bereist 1438 die Salzstrasse. "Lauenburgische Heimat. Zeitschrift des Heimatbund und Geschichtsvereins Herzogtum Lauenburg", N. F. Hf. 9. Ratzeburg, Dezember, 1955.

⁵ Л. В. Черепнин. К вопросу о русских источниках по истории Флорентийской унии. "Средние века". Вып. 25. 1964; Н. И. Прокофьев. Русские хождения XII- XV вв. "Ученые записки" МГПИ имени В. И. Ленина, 1970, N 363; Н. В. Мощинская. Об авторе Хождения на Флорентийский собор в 1439 - 1441 гг. Там же; ее же. Хождение неизвестного суздальца на Ферраро-Флорентийский собор 1436 - 1440-х годов. Там же, 1970, N 389; ее же. Литературная история "Повести об осьмом Ферраро-Флорентийском соборе" Симеона Суздальского. Там же, 1971, N 455; ее же. "Повесть об осьмом соборе" Симеона Суздальского и "Хождение на Ферраро-Флорентийский собор неизвестного суздальца" как литературные памятники середины XV в. Автореф. канд. дисс. М. 1972; Н. А. Казакова. Хождение во Флоренцию 1437 - 1440 гг. (списки и редакции). "Труды" Отдела древнерусской литературы (ТОДРЛ), т. XXX, 1976.

⁶ О живучести этого мнения в буржуазной историографии свидетельствует сделанный Г. Штёклем на заседании общества по исследованию земли Северный Рейн - Вестфалия доклад "Изображение Запада в древнерусских летописях" и обсуждение этого доклада (G. Stokl. Das Bild des Abendiandes in den altrussischen Chroniken. "Arbeits- gemeinschaft fur Forschung des Landes Nordhein-Westfalen", Hf. 124. Koln u. Opladen. 1965).

⁷ Обзор точек зрения по вопросу о личности автора "Хождения" см.: Н. А. Казакова. Указ. соч.

стр. 38

Дерпт (Юрьев)⁸ произвел на русских путешественников впечатление своими каменными зданиями, столь контрастирующими с деревянными строениями русских городов. "Град же бе Юриев камен, велик, полаты же в нем вел ми чюдны", - записал автор "Хождения". Особо он отметил существование в Дерпте русских православных церквей: "Церкви же христианские бе у них две: святый Никола и святый Георгий"⁹ . В ливонских городах церкви являлись не только местами религиозного культа, но и организующими центрами русского купечества на чужбине (из-за отсутствия там их подворий): при них имелись складские помещения для товаров, совместных пиршеств и т.д.¹⁰ . Запись автора "Хождения" является древнейшим свидетельством источников об этих двух церквах.

Из Дерпта через Вольмар ("Володимерь") путь посольства лежал к Риге, расстояние до которой автор определяет в 250 верст. "А от Юриева ехал к Ризе, много градов видехом" (стр. 63), пишет автор "Хождения", кратко отмечая особенность заселения страны, через которую он проезжал: относительную частоту населенных пунктов, очевидно, как городов, так и местечек. 5 мая 1438 г. Исидор со свитой выехал из Риги. После двухнедельного плавания по морю 19 мая они достигли Любека. Бургомистры и ратманы встретили русское посольство в гавани, где в распоряжении сошедших с корабля путников были предоставлены 20 возов, на которых они прибыли в город (стр. 64).

Любек, глава Ганзейского союза, поддерживал с городами северо-запада России, особенно с Новгородом, давние и тесные торговые связи. В XII в. русские купцы посещали этот город. Но в XIII-XIV вв. из-за пиратства и господства Ганзы на Балтийском море их поездки прекратились. Участники свиты митрополита были первыми русскими, посетившими после долгого перерыва Любек. Один из самых цветущих, богатых и красивых городов северной Германии, он не мог не произвести на них сильного впечатления. Автор "Хождения" называет его "славным градом" и рассматривает как эталон большого и процветающего города. О некоторых других городах Германии он пишет далее: "величеством подобен" Любеку.

Описание Любека в "Хождении" начинается с передачи общего впечатления от города и его окрестностей: "И видехом град велми чюден и, поля бяху, и горы невеликиы, и садове красны, и полаты велми чюдны, позлащены връхы, и монастыри в нем велми чюдны и силни". Специально оговаривается торговое значение города: "и товара в нем всякого полно". Подробно описывается посещение храмов и монастырей. В одном из них русским путешественникам показали библиотеку, включавшую более тысячи книг. Особенно поразило путешественников религиозное представление на евангельскую тему - дары волхвов младенцу Христу (стр. 64). По поводу характера представления и его места точки зрения исследователей расходятся: русские ученые полагают, что в Любеке Исидор и его свита смотрели мистерию "; западногерманские исследователи считают, что путешественникам было показано представление с фигурами, приводившимися в движение специ-

⁸ Здесь и далее в скобках указывается название географических пунктов в написании, содержащемся в тексте "Хождения".

⁹ Н. А. Казакова. Первоначальная редакция "Хождения на Флорентийский собор". ТОДРЛ, т. XXV, 1970, стр. 63 (далее страницы издания этой редакции указываются в тексте). В "Хождении" даты путешествия обозначены большей частью по дням святых, мы перевели их в соответствующие числа.

¹⁰ Н. А. Казакова. Русско-ливонские и русско-ганзейские отношения. Конец XIV - начало XVI в. Л. 1975, стр. 138 - 139.

¹¹ "История русской литературы". Т. II, ч. I. М. -Л. 1945, стр. 232; Н. И. Прокофьев. Указ. соч., стр. 199. П. О. Морозов думал, что русские видели в Любеке кукольное представление (П. О. Морозов. История русского театра до половины XVIII столетия. СПБ. 1889, стр. 25).

стр. 39

альным механизмом. По мнению Г. Штёкля, это были механические рождественские ясли, находившиеся скорее всего в монастыре францисканцев, по мнению Г. Людата, - фигурное устройство, связанное с механизмом часов знаменитой церкви св. Марии¹² .

Чрезвычайно заинтересовали в Любеке автора "Хождения" городское благоустройство и технические сооружения. Прежде всего его внимание привлекли водопровод и фонтаны: "А воды приведены в него (Любек. - Н. К. ), текут по всем улицам по трубам, а иные ис столпов студены и сладкы текут". Отметил он и подающее воду из реки устройство: "И ту видехом на реце устроено колесо, около его сто сажен, воду емлет из рекы и пущает на все домы". Описано и другое, находившееся по соседству сооружение, приводимое силой воды в движение колесо, заставлявшее работать мельницу и сукновальню: "И на том же вале колесо мало, тоже мелеть и сукна точет красные" (стр 64). Г. Людат полагает, что автор "Хождения" описал колесное устройство, подававшее воду в водопровод, которое было сооружено на Гюкстерской плотине, а также существовавшие уже в XIV в. на той же плотине ("на том же вале") сукновальню и три мельницы¹³ . Заканчивается изложение впечатлений от города следующим образом: "Ту же видехом два зверя люты в полате у окна, прекованы железом". Обычно эту фразу понимают как описание зверинца, который автор видел в Любеке¹⁴ Но Г. Людат отмечает, что зверинцев в Любеке в то время еще не было. Речь может идти только об экзотических животных, присланных совету Любека в дар ¹⁵ .

Из северной Германии в Италию путь посольства пролегал через многие немецкие города. В Мельне, где посольство провело только ночь, внимание автора привлекла озерно-речная система: "приведена река боле 20 верст из великиа рекы Елевы" (Эльбы. - Н. К., стр. 65). Г. Штёкль считает, что здесь речь идет о сооруженном в 1390 - 1398 гг. канале, связавшем через озеро Мельн Эльбу с р. Траве¹⁶ . О Люнебурге ("Луньбрег"), известном городе Ганзейского союза, автор "Хождения" в общей форме замечает: "Тои убо град величеством подобен есть Любку" и затем дает замечательное по своей детальности описание фонтанов, украшенных позолоченными статуями людей, из рук, ртов, ушей, глаз которых били струи воды; о реалистичности статуй он пишет: "те бо люди просте, яко живи суть". Интересно, что автор обратил внимание не только на внешний вид фонтанов, но и на их практическое назначение: "те бо люди напаяють весь град той и скоты" (стр. 65). Описание Брауншвейга ("Бруньзвиг"), этого цветущего ганзейского города, столицы герцогства, автор также начинает с краткого общего впечатления о нем: "И той град величеством вышьши тех градов прежних". Специально останавливается он на поразивших его островерхих крышах, сравнивая покрытие из черепицы со знакомым ему на родине покрытием из лемеша. И еще одну черту облика города передает "Хождение": каналы, берега и дно которых были выложены камнем ("морованы камением"), и фонтаны (без описания их), "якоже и в предписанных градех" (стр. 65).

Из Брауншвейга посольство проследовало в "Батмер" (по мнению западногерманских историков, Магдебург)¹⁷ , а оттуда в Лейпциг ("Липес") и Эрфурт ("Афрат"). Магдебург сравнивается с Любеком, отмечается наличие в нем мощеных улиц, палат и "вод", очевидно, каналов. О Лейпциге автор замечает, что он "велми велик". Характеристика

¹² G Stokl, S. 178, А. 46; H Ludat. Op. cit., S. 80 - 82.

¹³ H. Lиdat. Op. cit., S. 78 - 79.

¹⁴ H. И. Прокофьев. Указ. соч., стр. 199.

¹⁵ Н. Ludat. Op. cit., S. 82 - 83.

¹⁶ G. Stok1. S. 179, A. 53.

¹⁷ Ibid., A. 56; L. Mu11er. Op. cit., S. 5.

стр. 40

Эрфурта более подробна: "велик и чюден, и имением многым и хитрым рукоделием преумножен; и такового товара и хитра рукоделиа ни в коем граде в предписанных не видехом" (стр. 65). Здесь обращается внимание не столько на внешний вид города, сколько на его торговое значение и высокий уровень развития в нем ремесел. В этом проявился интерес автора не только к "иноземным диковинам", бросающимся в глаза, но и к экономической жизни западных городов.

Из Эрфурта путь посольства лежал в Бамберг ("Бемибъверег"), а затем в Нюрнберг ("Нурбех"), главный город Баварии. Автор отмечает его величину и мощь укреплений ("велми велик и крепок"), многочисленность населения и обилие товаров ("И людии в нем много и товара"), красоту белокаменных зданий, каналов и фонтанов. Указав, что город стоит "среди Аламанские земли", автор дает чрезвычайно интересное ее описание: "Аламанская земля, то есть не иная вера, ни ины язык, но есть едина вера латиньская, а язык немецкий же, но разно, яко и русь сербы, тако и оне с немьци" (стр. 65 - 66). Здесь население южной Германии характеризуется с вероисповедной и языковой точек зрения. Правильно отметив его общность в этом отношении с населением северной Германии, которое автор называет "немцами", он в то же время подмечает различие между языками северной (средне-нижненемецким) и южной Германии (средне-верхненемецким). Чрезвычайно метко он сравнивает это различие с языковым различием между русскими и сербами. Рассматриваемый отрывок весьма показателен для характеристики личности анонимного повествователя: он обладал не только наблюдательностью, но и определенной лингвистической эрудицией (в частности, в вопросе о славянских языках), которую сумел удачно применить для того, чтобы объяснить читателю разницу между диалектами северной и южной Германии.

Продолжая путь по южной Германии, путешественники прибыли в другой ее крупный центр - Аугсбург ("Авспрок"). По поводу истории этого города автор делает такой экскурс: "И от того града (Нюрнберга. - Н. К) 17 миль¹⁸ есть град во имя Августа царя, его же из начала тъи царь Иустиниян нача и създа на славной реце Дунай, и того ради зовется град той Август, по немецки же Авспрок" (стр. 66). В этом экскурсе правильные сведения об основании Аугсбурга "во имя Августа" (город вырос из римской колонии Augusta Vindelicorum, основанной в 15 г. до н. э.), переплелись с ошибочными (создание Аугсбурга оказалось связанным с византийским императором VI в. Юстинианом, чье имя было хорошо известно на Руси. Значение Аугсбурга, в XV в. одного из торговых и финансовых центров не только Германии, но и Европы, автор подчеркивает фразой: "И величьством превъзыде всех предписанных градов". Особое впечатление на повествователя произвели храмы Аугсбурга, интерьеры и экстерьеры которых были расписаны фресками. В одном из храмов путешественники увидели изображения императора Юстиниана и других "царей римских, угорских и аламаньских" (стр. 66)

Инсбрук ("Жунбрюк") был последним немецким городом, через который проехало русское посольство. Дальше его путь лежал через Альпы в Италию. Автор называет ее "Фряжской землей", употребляя обычное для древнерусской литературы обозначение. Альпы, первые настоящие горы, с которыми столкнулись русские путешественники, произвели на автора "Хождения" глубокое впечатление: "Горы же те не ту суть, но от Чернаго моря пошли даждь и до Белаго моря¹⁹ , яко зовутся пояс земный, камены. Только же высоци суть, облаци вполь

¹⁸ Немецкая миля, которой автор "Хождения" пользуется для исчисления пути по Германии, равна 7,5 километра.

¹⁹ Название "Белое море" употребляется в "Хождении" в значении Средиземного либо Адриатического моря.

стр. 41

их ходят, и облаци от них ся взимают. Снези же лежат на них от сотворения гор тех; лете же вар и зной велик в них, но снег же не тааше" (стр. 66).

В Феррару, где происходили заседания собора, посольство прибыло 18 августа. В "Хождении" характеризуется лишь состав собора и перечислены его заседания (с 8 октября до 13 декабря). Обсуждавшихся на соборе вопросов, страстных дебатов между сторонниками и противниками унии автор совершенно не касается (стр. 66). С гораздо большим интересом он сообщает о достопримечательностях Феррары и жизни этого крупного города: о часовне на папском дворе с фигурным устройством, о ценах на продукты питания (стр. 66).

В конце 1438 г. в связи с эпидемией чумы заседания собора из Феррары были перенесены во Флоренцию. В "Хождении" перечислены населенные пункты, через которые проехала русская делегация. Среди них не поддающийся идентификации²⁰ город "Берена", о котором говорится "а река под ним Ирнець быстра вельми, чрез ее мост камен; и садов множество масличных, и место красно меж гор"²¹ . Во время путешествия по Италии путники пересекли Апеннины: "А все горы камены высоци, а путь тесен и тяжек велми, зань же возы не ходят, но на вьюках возять". Отметил автор и находившиеся на склонах гор виноградники: "И вино родится в горах тех велми добро и сладко и красно" (стр. 67).

Флоренции (единственному, помимо Любека, городу, к которому в "Хождении" применяется эпитет "славный") автор уделяет особенно много места. Отметив красоту церковных и гражданских зданий, он специально останавливается на описании имевшегося в ней величественного храма с колокольней: "И есть во граде том божница устроена велика, камень моръмор бел, да черн; и у божницы той устроен столп и колоколница, тако же белы камень моръмор... и ходихом в столп той по лествице, и сочтохом степеней 400 и 50" (стр. 67 - 68). Несомненно, тут имеется в виду знаменитая церковь Санта Мария дель Фьоре, строительство которой с участием лучших итальянских архитекторов (Джотто ди Бондоне, Филиппо Брунелеско) продолжалось с XII по XV в.; в здании собора использован белый и темный мрамор. Рядом с ним воздвигнута Джотто ди Бондоне колокольня: полуготическая квадратная башня высотою в 81 м.²² , на которую и поднимались русские путешественники. Привлекла внимание автора и больница (Spedale di santa Maria Nuova), о порядках которой он отзывается с восхищением. Не забыт им и мост через Арно (Ponte Vecckio), по обоим краям которого располагались торговые здания. "И посреди града того течет река велика и быстра велми, именем Рна; и устроен на реце той мост камен, широк велми, и с обе страны моста устроены полаты". Пишет автор и о деревьях, которые видел во Флоренции, трогательно сравнивая их с деревьями, произраставшими на родине: "Ту же видехом древние кедры и кипарисы; кедр как русская сосна, много походило, и кипарис корою яко липа, а хвоею яко ель, но мало хвоею кудрява и мяхка, а шишки походили на сосновую" (стр. 67 - 68).

Описывая Флоренцию, где посольство провело более полугода (с 14 февраля по 6 сентября 1439 г.), автор рисует не только внешний облик и достопримечательности города, но останавливается и на его

²⁰ При идентификации итальянских городов использовались комментарии Г. Щтёкля к его изданию "Хождения", кроме того, мы консультировались с чл. - корр. АН СССР В. И. Рутенбургом, которому выражаем искреннюю признательность.

²¹ Г. Штёкль считает, что под "Береной" можно подразумевать горный проход "Ronchi die Berna". Если же обратиться к наименованию упомянутой в "Хождении" реки "Ирнець", то описание города подойдет к Понтессиеве, находящемуся восточнее Флоренции, при впадении Сиеве в Арно (G. Stokl, S. 183 - 184, А. 86).

²² Н. И. Прокофьев. Указ. соч., стр. 201 - 202.

стр. 42

экономической жизни. Он отмечает развитие торговли ("товара же всякого множество") и особенно ремесла, называет производство ценных, затканных золотом тканей ("в том же граде делают камки и аксамиты с златом") и дорогих сортов сукон ("и ту же сукна скорлатные делают"), пишет о производстве оливкового масла ("множество и садов масличных, и тех маслиц древяное масло"), разведении шелковичных червей ("в том же городе видехом черви шолковыя, да и то видехом, как шолк той емлють с них") (стр. 68).

Деятельность собора во Флоренции, как и в Ферраре, автором фактически не описана, только перечислены его заседания, и ничего не говорится об обсуждавшихся на них вопросах. Исключение делается лишь для заседания, на котором был подписан акт об унии церквей: "Месяца иулиа в 5 собору бывшу велику, и тогда написаша грамоты събора их, како веровати в святую троицю, и подписа папа Еугении и царь греческыи Иоан и вси гардиналове, и митрополиты подписаша на грамотех коиждо своею рукою" (стр. 68). Запись эта отличается своей бесстрастностью, что может служить доказательством равнодушия автора к богословским вопросам. В последующих записях он сообщает о торжественном богослужении ("в соборной божнице в имя пречистыя богоматери") 6 июля 1439 г., на котором была публично провозглашена уния, об отъезде из Флоренции 26 августа византийского императора и о богослужении 4 сентября в церкви Иоанна Предтечи, где был проклят Базельский собор: "и прокля събор базмеискый Аламанские земли, занеже не пришли на собор к папе, а учинили себе собор, не хотя повинутися папе; и того деля их прокля" (стр. 69). В этой записи нашли отражение важные факты церковно- политической истории Запада: деятельность поддерживаемого императором и заседавшего в Базеле собора католической церкви, имевшего целью ограничение власти папы, и борьба папы Евгения IV против этого собора.

6 сентября 1439 г. русское посольство двинулось в обратный путь на Русь. Из Флоренции оно направилось в Венецию, причем из Феррары ехало по реке По ("рекою Повою") и далее, как полагает Г. Штёкль, по системе каналов достигло города Кьоджа ("Кеза"), расположенного у Адриатического ("Белого") моря. "Той град у Белого моря на брезе, ту родится соль крупна" (стр. 69), так описал автор добычу соли путем выпаривания морской воды. От Кьоджи до Венеции путники проехали морем.

Описание Венеции - одно из интереснейших в "Хождении". "А той град стоит на мори, а суха пути к нему нет, а от берега 13 миль²³ стоит в море, Среди его проходят корабли и катарги, а по всем улицам воды, ездят на барках" - так передается неповторимый облик Венеции. Отметив величину города ("велми град той велик"), красоту и великолепие его архитектуры ("и палаты в нем чюдны, а иные позлачены"), автор специально останавливается на главной достопримечательности города - соборе св. Марка. "Есть в городе том цръковь камена, святыи Марко Еуангелист, и столпы в ней морованы, имущи мрамор всяк цветом; а иконы в ней чюдны, Гречин писал мусиею, и до верху видети чюдно; а внутри резаны святые на мраморе велми хитро, а сама велика церковь. А над предними дверми изнутри поставлены 4 кони медяны, позлащены, велики, видети, яко живы, и повешены два змия великы убиты". Русский путешественник подметил и величину храма, и богатство его мраморной отделки, и иконы греческого письма, и мраморные статуи святых, и, наконец, знаменитую квадригу, украшающую главный портал храма.

²³ Итальянская миля, которой пользуется автор, рассказывая об Италии, равна 1 472 метрам.

стр. 43

Венеция, царица Адриатики, была в то время крупнейшим центром международной торговли, через который осуществлялся товарообмен между Западом и Востоком И автор верно это отмечает: "И товару в нем всякого полно, занеже корабли приходят изо всех земель, от Иерусалима, и от Царяграда, и от Азова, и ис Турьские земли, и из Срачин, и из Немець" (стр. 69). Согласно свидетельству "Хождения", восточные связи Венеции были особенно разнообразны. Если из ее западных торговых контрагентов названа лишь Германия, то в числе восточных перечислены Палестина, Византия, Турция, страны арабского Востока ("Срачины"); не забыты и далекая венецианская колония Тана, названная принятым на Руси именем Азова.

22 декабря 1439 г. из Венеции морем русские путешественники направились к городу Поречи²⁴ ("Печеря"), расположенному на западном берегу полуострова Истрия, затем к Пуле ("Пола"), о соляных промыслах которой в "Хождении" сделана запись: "ту бо родится соль на море месяца нуля и августа" (месяцы, когда особенно интенсивно происходил процесс выпаривания морской воды и осаждения соли). Наличие соляных промыслов автор зафиксировал и для Оссеро ("Осора"), куда путешественники проследовали из Пулы. В следующем "граде" Сенье ("Сеня") русские 17 января 1440 г. покинули корабли и двинулись дальше уже сухопутной дорогой (стр. 70).

От Сеньи путь посольства шел к Загребу. Наблюдая хорватов, автор отмечает родство их языка с русским и в то же время иное вероисповедание: "И в тех градех живут хавратяне, язык с Руси, а вера латыньская". О Загребе он пишет: "той град велик и красен" и отмечает его принадлежность венгерскому королю: "а держава угорьскаго царя". В Загребр русские путешественники увидели деспота Георгия Бранковича, бежавшего сюда после завоевания Сербии войсками султана Мурада II: "В сем граде видехом серпьскаго цесаря деспода с царицею его и с детми, зане пленено бысть царство его Серпьское от турьскаго царя Амурата" (стр. 70). Так читатели "Хождения" получили возможность узнать о подчинении близкого им по языку и вере славянского государства туркам.

Описание путешествия через Венгрию очень лаконично: называются лишь населенные пункты (правда, в большом количестве) и расстояния между ними. Исключение сделано только для нескольких городов, о которых приводятся некоторые сведения: о Буде ("Будине") автор пишет, что это - "град стольный" Венгерского королевства на Дунае; относительно "Люблева" отмечает его пограничное с Польшей положение и чеканку в нем денег (стр. 72 - 73). В Польше и Литве русские путешественники проезжали через Краков, Львов, Галич и Вильно. Но никаких сведений о них "Хождение" не содержит; лишь в связи с упоминанием Кракова отмечено: "ту бо видехом коръля Володислава и брата его Казимира" (стр. 72).

Последняя часть "Хождения", начиная от известия о выезде из Загреба, отличается и по своему содержанию и по манере изложения от основной части: исчезают полностью очерковые описания виденного и выражения чувств и переживаний автора.

За время долгого путешествия автор "Хождения" многое сумел увидеть и отразить в своем произведении. Как и всякий путешественник, попавший в незнакомые страны, он запечатлел в первую очередь то, что бросалось в глаза. Он, верно, передал облик западных городов с их каменными зданиями, черепичными кровлями, каналами, фонтанами. Он сумел воспроизвести и неповторимые черты, которые придавали отдельным городам особенности их географического положения, например, расположенной на островах Венеции. Привлекли его внимание вы-

²⁴ Поречь - по-хорватски; по-итальянски - Парензо.

стр. 44

дающиеся памятники архитектуры, такие, как церковь Сайта Мария дель Фьоре во Флоренции и собор св. Марка в Венеции. Не остались безразличны русскому путешественнику картины иной, чем на родине, природы (величественные, сверкающие на солнце снежные вершины Альп, грозная буря на море и пр.).

Но автор увидел не только внешний облик чужих стран. Он сумел разглядеть и ряд черт жизни населявших их народов. Его внимание привлекли в первую очередь занятия городского населения - торговля, ремесло. Он подчеркивает торговое значение таких городов, как Любек, Нюрнберг, Флоренция, международные торговые связи Венеции, записывает цены на продовольственные товары в Ферраре. Русский путешественник отметил высокий уровень развития ремесла в Эрфурте и особенно во Флоренции; для последней он специально выделяет, в частности, шелководство и шелкоткацкое ремесло (изготовление шелковых тканей занимало важное место в ремесленном производстве Флоренции, и цех шелкоделов, возникший в 1218 г., являлся одним из старейших). Сделал автор запись и о чеканке денег в городе "Люблеве". Заинтересовал его и необычайный для родины способ соледобычи путем выпаривания морской воды под солнечными лучами на Адриатическом побережье.

Русское посольство делало остановки в городах, и автор "Хождения" имел возможность наблюдать жизнь преимущественно городского населения. Только в нескольких местах, рассказывая об окружающих города ландшафтах, он в общей форме пишет о полях и садах "красных". Специальное внимание уделено лишь разведению маслин во Флоренции с целью изготовления растительного масла, и виноградарству в Италии.

"Хождение" содержит любопытные наблюдения по поводу этнических и языковых особенностей населения отдельных стран, в том числе сопоставление языков южной и северной Германии и сербского с русским. Нашли в "Хождении" отражение и некоторые события того времени, главным образом из церковной истории (деятельность Феррарско- Флорентийского собора, уния западной и восточной церквей). Коснулся русский путешественник и турецкой темы, отметив один из этапов наступления турок на земли южных славян. Назвал он и целый ряд государственных и церковных деятелей Запада и Византии.

О культуре и жизни западных стран автор пишет с большим уважением, восхищаясь достижениями техники и искусства. У него нет ни тени враждебности по отношению к западному миру, хотя последний был чужд ему в религиозном плане. Православная принадлежность автора сказывалась лишь в наименовании католических храмов "божницами" (православные всегда называются "церквами"), русского населения Дерпта "христианами", да в мимоходом сделанном замечании о том, что уния означала "прощение" латинян греками (стр. 69). Неизвестный автор предстает со страниц своего труда как человек, лишенный религиозной узости и нетерпимости, с большой любознательностью всматривавшийся в открывшийся перед ним мир.

За столетие, истекшее со времени создания "Хождения" (с середины XV и до середины XVI в.), появились три новые редакции памятника²⁵ . Основное направление переработки заключалось в изъятии малоинтересных отрывков с текстом собственно дорожника, с одной стороны, и сокращении религиозно-церковных сюжетов - описания церквей и монастырей и деятельности Феррарско-Флорентийского собора -с другой. Это способствовало приданию произведению большей

²⁵ О редакциях "Хождения во Флоренцию" и их датировке см.: Н. А. Казакова. Хождение во Флоренцию 1437 - 1440 гг.; ее же. Сказание о градех от Великаго Новаграда и до Рима. "Памятники культуры. Новые открытия". М. 1976.

стр. 45

занимательности и выявлению его светской сущности. Интенсивная литературная жизнь "Хождения" в рассматриваемый период была, по-видимому, обусловлена тем, что это сочинение являлось тогда основным источником, знакомящим русских читателей с рядом европейских стран²⁶ . Со второй половины XVI в. положение меняется: в 1584 г. был осуществлен перевод с польского на русский язык "Всемирной хроники" Мартина Вельского, а в XVII в. создаются на русском языке "Космографии", в основу которых положена "Космография" фламандского картографа Меркатора. С появлением этих трудов, дающих о европейских странах гораздо более фундаментальные сведения, чем "Хождение", интерес к последнему снижается и оно перестает подвергаться переработкам, хотя и продолжает переписываться.

Второй памятник, возникший также в связи с путешествием русской делегации на Феррарско-Флорентийский собор, это небольшая "Заметка о Риме". Она включает запись впечатлений о Риме и некоторые сведения о нем географического и исторического порядка: о местоположении города на Тибре ("Тивере"), его архитектурных памятниках - храмах святого Петра, святого Павла, Иоанна Предтечи, императорском дворце, о крещении в Риме императора Константина и, наконец, любопытные наблюдения об упадке города: "Церкви же в нем были велми велики и позлащеныи верхи и полаты чюдны. И то все порушилося запустения ради". Последнее замечание вполне справедливо: Рим первой половины XV в. действительно находился в состоянии упадка (экономика города переживала застой, население уменьшалось, здания ветшали и разрушались).

Возникла "Заметка о Риме" (в этом вопросе мы согласны с Г. Штёклем)²⁷ в результате неофициальной поездки одного из участников русского посольства в Рим. Совершить ее и записать впечатления о городе мог, как нам представляется, автор "Хождения": в пользу такого предположения говорит стилистическая близость обоих памятников и наличие в них одинаковых выражений ("верхи позлащеныи", "полаты чюдны"). "Заметка о Риме", несмотря на свою краткость и некоторую наивность, представляет интерес потому, что является первым в русской литературе описанием Вечного города.

Автором "Исхождения Авраамия Суздальского"²⁸ исследователи (вслед за рукописной традицией) считают лицо, названное в заголовке. Этот памятник состоит из двух отрывков, рассказывающих о мистериях "Благовещение" и "Вознесение", ставившихся в храмах Флоренции.

Мистерию "Благовещение" Авраамий смотрел в церкви монастыря св. Марка²⁹ (монастырь доминиканцев), мистерию "Вознесение" - в церкви другого монастыря, как полагают исследователи, - del Carmine³⁰ . Русский путешественник настолько обстоятельно передал содержание первой мистерии, что удалось установить ее итальянский оригинал: это приписываемая Фео Белькари духовная драма³¹ . Оригинал второй мистерии установить труднее, так как описание ее у Авраамия гораздо короче. П. О. Морозов высказал лишь предположение, не является ли она пьесой того же итальянского автора ³² .

²⁶ Некоторые известия о европейских странах содержатся в летописях и особенно в посольских книгах, но в летописях эти известия лишь вкраплены в материал по отечественной истории, а посольские книги не предназначались для чтения.

²⁷ G. Stokl, S. 181 - 182, А. 70.

²⁸ Новейшая публикация: Н. И. Прокофьев. Указ. соч., стр. 254 - 256.

²⁹ Государственная публичная библиотека имени М. Е. Салтыкова-Щедрина, Отдел рукописей и редких книг, Погодинское собрание, N 1571, л. 81 об.

³⁰ Н. С. Тихонравов. Сочинения. Т. I. М. 1898, стр. 279; A. Wesselofsky. Italienische Mysterien in einem russischen Reisebericht ties XV. Jahrhunderts. "Riissische Revue. Monatsschrift fur die kunde Russlands", Bd. X, SPb, 1877, S. 439.

³¹ A. Wesselоfsky. Op. cit., S. 432 - 433.

³² П. О. Морозов. Указ. соч., стр. 27.

стр. 46

Авраамий, описывая мистерии, передает не только их сюжеты и ход действия, но и подробности сценической обстановки: длину и ширину помоста (сцены), цвет и рисунок занавеси, одеяния действующих лиц, декорации, световые и шумовые эффекты, технические приспособления, при помощи которых осуществлялись сложные для того времени перемещения. Создателем всей этой "хитрости" Авраамий называет "некоего человека хитра, родом фрязина", который устроил "многим людем на удивление дело хитро и чюдно"³³ . Может быть, под "хитрым фрязином" - "мудрым итальянцем" следует подразумевать знаменитого зодчего -инженера Филиппо Брунеллеско, о котором известно, в частности, что он создал машины для постановки мистерии "Благовещение"³⁴ .

Театральные представления (а мистерии были в то время на Западе основным видом театральных зрелищ), которые русские люди видели впервые, произвели на них огромное впечатление. Авраамий пишет об этом без всякого предубеждения, как о "красном и чюдном видении", которое "умилно и отнюдь неизреченная веселия исполнено". Живой и увлекательный рассказ о "чюдном видении" в далекой "Фряжской земле" в "преименитом и великом граде Флорензе" пользовался успехом у древнерусского читателя, о чем говорит значительное количество сохранившихся списков "Исхождения", которое интересно как памятник, донесший до нас впечатления русского человека середины XV в. от соприкосновения с театральной культурой Запада.

"Повесть о восьмом соборе" иеромонаха суздальского Симеона³⁵ в отличие от "Хождения во Флоренцию", "Заметки о Риме" и "Исхождения Авраамия Суздальского", представляющих собой путевые заметки, является публицистическим произведением, написанным под определенным углом зрения. Рисуя деятельность Феррарско- Флорентийского собора, Симеон ставит своей целью показать неприемлемость заключенной на нем унии между католической и православной церквами и правильность позиции великого князя Московского, отвергнувшего эту унию.

"Повесть" содержит некоторые фактические данные о соборе, хотя комплекс их беднее, чем в западных и греческих источниках³⁶ . Симеон называет наиболее видных участников собора (византийского императора Иоанна VIII и его брата деспота Дмитрия, деятелей католической церкви - папу Евгения IV, кардинала Чезарини, епископа Андрея Родосского, Амброджо Траверсари, Иоанна де Монто Нигро, представителей православной церкви - константинопольского патриарха Иосифа, митрополита Марка Эфесского, Виссариона Никейского, Дорофея Митиленского и др.). Он указывает число заседаний собора в Ферраре, - близкое к истине, но не фиксирует внимания на каждом из них, не стремится к протокольному их воспроизведению. Главная ценность "Повести" заключается, как отметил Л. В. Черепнин, в нарисованной ее автором картине политической борьбы, происходившей на соборе³⁷ . При этом Симеон сосредоточивает внимание лишь на нескольких фигурах, но каждая из них выступает в его изображении как воплощение определенной церковно-политической программы. Олицетворением воинствующей католической церкви является папа Евгений IV, пытавшийся посредством унии подчинить православную церковь и страны Восточной Европы и прибегавший в отношении своих противников

³³ Н. И. Прокофьев. Указ. соч., стр. 254.

³⁴ Я. Буркхардт. Культура Италии в эпоху Возрождения. СПБ. 1876, стр. 334.

³⁵ Публикации: А. Павлов. Указ. соч., стр. 206 - 207; А. Н. Попов. Указ. соч., стр. 344 - 359.

³⁶ Об источниках по истории Феррарско-Флорентийского собора см.: Б. Я. Рамп. Папство и Русь в X-XV веках. М. -Л. 1959, стр. 225 - 228.

³⁷ Л. В. Черепнин. Указ. соч.

стр. 47

к неблаговидным средствам. Верным его пособником выступает митрополит Исидор, обещавший подчинить папе всех русских князей и ловко использовавший свои связи с греками для того, чтобы добиться заключения унии. Иоанн VIII Палеолог изображен как деятель, лавировавший между латинофильствующей и ортодоксальной византийской партиями; в конце концов, хотя и неохотно, он соглашается на унию. Героем Симеона является Марк Эфесский, непримиримый противник унии. Он выступает против не только папы, но и латинофильствующих греческих церковников и самого византийского императора. Заканчивается "Повесть" панегириком великому князю Московскому Василию Васильевичу, отказавшемуся признать унию. Таким образом, идее мирового господства папства Симеон противопоставляет идею независимости Русского государства³⁸ . Судя по числу дошедших до нашего времени переработок и списков, сочинение Симеона Суздальского глубоко волновало умы современников.

Произведения, возникшие в результате посещения русским посольством Феррарско- Флорентийского собора, имели большое значение для культурного развития русского общества середины XV - первой половины XVI в., являясь основным источником сведений о европейских странах. Для исследователей же они представляют интерес как памятники контактов с Западом русских людей, свидетельствующие об их наблюдательности и пытливо-благожелательном отношении к жизни иных стран.

³⁸ Там же, стр. 180 - 183.

Постоянный адрес данной публикации: