Статья основана на частично вошедших в последнее время в научный оборот статьях Л. Троцкого, а также "забытых" - Л. Мартова, В. Левицкого, Ф. Дана, М. Павловича, В. Чернова, опубликованных в легальной российской ежедневной и периодической печати. После Октябрьской революции значительная часть аналитического наследия не только большевиков, но и других социалистических партий легла в основу советской внешней политики и политики Коминтерна в Средней Европе.

This article is based on editorials and other kinds of materials published by the Russian socialists - L. Trocky, L. Martov, V. Levitsky, F. Dan, M. Pavlovich and V. Chernov in legal newspapers and periodicals before World War I. After The October Revolution of 1917 some part of their legacy was taken by the Bolshevik leaders as a principle of both the Soviet foreign policy and the Komintern activities.

Ключевые слова: Австро-Венгрия, Балканы, Центральная (Средняя) Европа, национальное самоопределение, внешняя политика России, меньшевики, эсеры.

Австро-Венгрия и Балканы - два региона (монархию Габсбургов, охватывавшую большую часть Центральной Европы, вполне можно назвать регионом), которые со второй половины XIX в. - вплоть до событий 1917 - 1918 гг. привлекали пристальное внимание российских дипломатов, военных, ученых, политических деятелей и публицистов всех направлений - либералов, консерваторов, националистов. Связано это было, во-первых, с непростыми русско-австрийскими отношениями, которые не в последнюю очередь из-за соперничества на Балканах в 1914 г. привели к лобовому столкновению. Во-вторых, политические классы и интеллектуальные элиты России и Австрии тщательно анализировали общие черты и специфику развития двух государств, исходя не только из внешнеполитического соперничества, но и одинаковых проблем и схожести судьбы многонациональных монархий.

Не стали исключением и вполне идеологически и организационно оформившиеся в начале XX в. российские социалисты - оба течения в РСДРП - большевики и меньшевики, а также социалисты-революционеры (ПСР, эсеры). Однако внешнеполитические проблемы их интересовали не только и не столько сами по себе, сколько как фактор, влияющий на политику внутреннюю, к тому же позволяющий использовать его в собственных политических целях. В то же время их интересовали практический опыт и политико-философские искания социал-демократического и рабочего движения Австро-Венгрии. Полемика между тремя идей-

Романенко Сергей Александрович - канд. ист. наук, ведущий научный сотрудник ИЭ РАН.

ными направлениями, их лидерами и теоретиками распространилась на проблемы внешней политики, которые неизбежно рассматривались в контексте концепций путей к социализму и межнациональных отношений (см., например [1]). Если по отношению к аннексии Боснии и Герцеговины (1908) и балканским войнам (1912 - 1913) их позиции методологически и оценочно во многом были схожи или близки, то во время Первой мировой войны взгляды по внешнеполитическим вопросам, тесно связанным с самым главным внутренним вопросам России - войны и мира, разошлись Разным было отношение большевиков, меньшевиков и эсеров к австрийской социал-демократии, прежде всего - к австромарксистам, их идеологии и позиции, занятой летом 1914 г. В отличие от большевиков меньшевикам (исключены из РСДРП в январе 1912 г.) в годы Первой мировой войны не удалось сохранить свое идеологическое единство. В партии возникло три течения: "оборонцы" выступали за победу России и ее союзников в войне; "интернационалисты" поддерживали требование демократического мира без аннексий и контрибуций и "межрайонцы" пытались воссоздать единую РСДРП путем примирения различных течений и группировок. Раскол произошел и в партии эсеров.

Межпартийная полемика находила свое отражение как на страницах центральных печатных органов - "Правды" и "Луча", газет, которые их заменяли под разными названиями вследствие репрессивной политики царского правительства по отношению к социал-демократической прессе, а также в легальных и нелегальных брошюрах, изданных как в России, так и за рубежом.

Внешнеполитическая информация в большевистской "Правде" и меньшевистском "Луче" по объему, содержанию и стилистике сильно различалась. Редакцию "Правды" и стоявшего за ней Ленина практически не интересовала внешняя политика как таковая. Информация о событиях за границей в основном сводилась к кратким телеграммам, печатавшимся столбиком на третьей полосе. Лишь изредка на первой или второй полосах появлялись материалы, посвященные внешнеполитическим проблемам и международному рабочему движению, в частности - ситуации в австрийской социал-демократии. Вся информация была подчинена одной единственной цели - классовой борьбе пролетариата, одному средству "разоблачению оппортунистов", либералов, черносотенцев.

Внешнеполитическая проблематика в "Луче" была представлена гораздо более широко. Посвященные ей передовые и "подвалы" печатались на первой и второй полосах. В жанровом отношении это была и краткая информация, и злободневные комментарии, и серьезная политическая аналитика, и политико-пропагандистские статьи. При этом внешнеполитические события (в том числе на Балканах и в Австро-Венгрии) представляли для редакторов "Луча" самостоятельную ценность. Поэтому грамотные рабочие и другие читатели газеты получали возможность размышлять о развитии межгосударственных и межнациональных отношений, о месте России в Европе и ее восприятии внешним миром, как союзниками - Великобританией и Францией, так и противниками - Германией, Австро-Венгрией, Турцией, а также балканскими государствами, за влияние на которые шла борьба между двумя враждебными блоками и входившими в них государствами. Гораздо более благосклонно, чем "Правда" относился "Луч" к австрийской социал-демократии, политике которой на страницах газеты и журнала "Наша заря" также уделялось большое внимание.

Проблемы внешней политики и международного рабочего движения в "Луче" освещали Ф. И. Дан, Л. Мартов (Ю. О. Цедербаум), М. Л. Павлович (Вельтман) и другие. При этом их оценки далеко не всегда совпадали концептуально. Авторы статей, даже знаменитые, часто не обладали знанием и пониманием австро-венгерской и балканской реальности. Они механически переносили с России на Австро-Венгрию, балканские государства и Турцию свои упрощенные социально-политические схемы. Для многих статей характерна черно-белая схема. Нега-

тивная коннотация - "великие державы" (их роль в судьбе Балкан чрезмерно преувеличивалась и принижалось значение внутрирегиональных этнополитических и социальных процессов, суть которых во многих случаях им оставалась неизвестной), "династии", "правящие классы" - помещики, буржуазия, бюрократия, а также политические характеристики - "патриоты", "националисты". Позитивная коннотация - "народ", "пролетариат" (рабочий класс), "демократия", "интернационализм".

Бросается в глаза, что в публицистике и аналитических работах представителей всех трех партий практически отсутствуют ссылки на работы российских ученых (см., например, [2]). Объясняется это среди прочего, недоверием, вызванным политическими расхождениями с учеными, принадлежавшими в своем большинстве к либеральному и консервативному политическому течению в России и потому враждебному как социально-революционным, так социально-реформистской партиям. И большевики, и меньшевики, и эсеры политико-исторический анализ событий в регионе Средней Европы основывали на работах прежде всего германских и австро-немецких публицистов и ученых. Реже можно видеть сноски с упоминанием британских, французских и итальянских источников. Что же касается венгерского языка и языков южных славян, то они ими не владели, информацию и оценки черпали из все той же преимущественно германской и австро-немецкой печати и литературы.

Российские социал-демократы в период аннексии Боснии и Герцеговины в 1908 г. и балканских войн в 1912 - 1913 г. занимали особую позицию и критиковали как отечественных либералов, так и отечественных консерваторов за великорусский национализм и имперские притязания, эксплуатировавшие "славянскую идею".

Одним из первых среди публицистов социалистического направления обратил внимание на важность и ценность опыта социалистического движения в Венгрии эсер В. П. Чернов. Еще в 1902 г. он опубликовал обстоятельную брошюру "Из практики социалистического движения в Венгрии и Италии", которая была переиздана в 1905 г. В предисловии он справедливо писал: "Казалось естественным, что и литература наша не обращает особенно большого внимания на социалистическое движение в этих странах. Такое отношениие однако мне кажется несколько односторонним и неправильным. Оно может повести и, действительно, ведет к очень важным ошибкам [...] И если в смысле исторической зрелости социалистическое движение в Венгрии и Италии не представляет особенного интереса, и потому с грехом пополам еще можно оправдать третирование его, как малозначащего, наоборот, обе эти страны выдвигаются на первый план если речь пойдет о большем или меньшем сходстве условий развития социализма в этих странах сравнительно с условиями его развития на нашей родине" [3. С. 5 - 6].

Сравнение России с Венгрией и Италией рассматривалось Черновым в контексте его полемики с социал-демократами, которые исходили из того, что социализм должен опираться исключительно на пролетариат, на индустриальное и городское население "Есть страны, в которых благодаря международному разделению труда имеет место чуть не атрофия сельского хозяйства и земледелия и гипертрофия высших отраслей индустрии. И, рабски копируя их, мы специализировали свою программу на интересах одной части трудящегося населения, именно на интересах фабрично-заводского пролетариата [...] "Манифест Российской социал-демократической рабочей партии" (1898) издан как будто в стране, где крестьянство представляет собой ничтожное меньшинство населения, о котором не стоит и говорить" [3. С. 10].

В оценке социально-экономической ситуации в Венгрии Чернов исходил из того, что "по общему складу своей хозяйственной жизни Венгрия во многом напоминает Россию. Во-первых, это страна по преимуществу земледельческая [...]

Венгерская индустрия в общем развита весьма слабо [...] и рассчитана почти исключительно и всецело на внутренний рынок [...] Настоящая современная капиталистическая промышленность существует в Венгрии каких-нибудь 35 - 40 лет Она пересажена сюда из-за границы и даже по личному составу предпринимателей до сих пор является главным образом делом рук иностранцев. И это несмотря на то, что венгерское правительство стремится всеми силами создать ряд "собственных" крупных индустриальных центров; несмотря на то, что предпринимательский капитал никогда не встречал отказа в поддержке и покровительстве со стороны власти, особенно если дело касалось создания или введения в стране какой-нибудь новой отрасли промышленного дела. Благодаря этому получился усиленный прилив в страну иностранных капиталов, преимущественно из Австрии и Германии. Но эти иностранные капиталы устремились в страну, руководимые главным образом спекулятивными и коммерческими целями. Чего-либо крупного в области производства они почти не создали. Поле их деятельности была главным образом столица, где близость к правительству с его щедротами и милостями лучше и проще всего гарантировала успех. Кроме того в разных местах страны, особенно на границе с Австрией, образовался еще ряд небольших индустриальных оазисов. Вот и все результаты усиленных забот и хлопот" [3. С. 11 - 12].

Сугубо венгерская тематика привлекла в 1912 г. и В. Левицкого (В. О. Цедербаума). В журнале "Наша заря" в 1912 г. он посвятил большую статью политическому развитию Венгрии, справедливо заметив, что "Венгрия принадлежит к числу государств, где элементы национального и социального угнетения тесно переплетаются между собой. Это чрезвычайно усложняет как политическую демократизацию страны, так и классовое самоопределение пролетариата [...] Нередко бывало, что австрийская монархия, в погоне за союзниками, искала опоры в венгерском пролетариате, демагогически выдвигая те или другие демократические реформы. Так было и в 1905 г. и в 1910 - 1911 гг., годы обострения борьбы между венгерским парламентом и короной" [4. С. 51 - 52].

Говоря о достижениях венгерской социал-демократии, Левицкий отметил, что ей удалось "в течение сравнительно короткого времени организовать мсассы пролетариата на почве борьбы за всеобщее избирательное право, которая уже несколько лет ведется в Венгрии в форме уличных демонстраций" [4. С. 52].

Главными проблемами Венгрии в начале 1910-х годов Левицкий назвал "сепаратистски-националистическую тенденцию венгерского парламента и военную реформу. Причем, - отметил он, - для борьбы с "сепаратистами" австрийское правительство думало найти в народах Венгрии противовес партии венгерской независимости", прибегнув к испытанной политике "разделяй и властвуй" [4. С. 53].

Что же касается избирательной реформы, то "после движения пролетариата все оппозиционные партии парламента сошлись на общем проекте реформы, предоставляющим право всем гражданам, имеющим читать и писать, имеющим оседлость в течение двух недель [...] Хотя проект не отвечает всем требованиям с[оциал]-д[емократ]ии, но она решила поддержать его, так как он делает шаг вперед в сторону всеобщего избирательного права". "Нет сомнений, - заключил В. Левицкий, что венгерский пролетариат окажется в надлежащий момент на своем посту!" Что, однако, не подтвердилось летом 1914 г. [4. С. 55 - 56].

Наиболее яркой и компетентной фигурой в социалистической публицистике и журналистике тех лет считается Л. Д. Троцкий [5]. В 1908, 1910 и 1912 г. он был балканским корреспондентом некоторых русских газет. В отличие от лидеров и теоретиков как меньшевиков - Л. Мартова, В. Левицкого, Ф. И. Дана и большевиков, рассуждавших о Балканах - В. И. Ульянова (Ленина), И. В. Джугашвили (Сталина), Л. Б. Каменева, Г. Е. Зиновьева - он обладал практическим знанием (хотя, вероятно, не слишком глубоким, замешанном на схемах и лозунгах) и опытом собственного пребывания в этих странах.

В статье "Балканы, капиталистическая Европа и царизм" (октябрь - ноябрь 1908 г.) Троцкий обосновывал свою позицию по отношению к Боснийскому кризису 1908 - 1909 г., поставившему Европу на грань войны: "Нынешние государства Балканского полуострова были изготовлены европейской дипломатией за столом Берлинского конгресса 1878 года. Там были приняты все меры, чтобы национальное многообразие Балкан превратить в постоянную свалку мелких государств. Ни одно из них не должно было перерасти известного предела, каждое в отдельности было опутано дипломатическими и династическими узами и противопоставлено всем другим, наконец, все вместе они были осуждены на бессилие пред крупными европейскими государствами с их непрерывными интригами и происками [...] Как бы ни был пронзителен визг русской славянофильско-патриотической прессы против насилия Австрии над славянством, он не уничтожит того факта, что обе провинции были вручены Габсбургской монархии более 30 лет тому назад и притом не кем иным, как Россией. Это была взятка, которую Австрия получила согласно тайному Рейхштадтскому соглашению 1876 года с правительством Александра II за свой будущий нейтралитет в русско-турецкой войне 1877 - 1878 г." [6. С. 14].

"Неопанславизму¹ пришлось, однако, подвергнуться уже через несколько недель суровому испытанию. И что же? Болгары столкнулись с "исконным врагом" славянства, Австрией и облегчили ей присоединение двух населенных сербами провинций. Пользовавшийся неизменной поддержкой кадетов Извольский, представитель так называемого нового курса, дал свое тайное согласие на "распятие" славянства. Австрийские поляки, русины и чехи, в лице своих националистических партий, выразили в австро-венгерских делегациях свою полную солидарность с габсбургским захватом. Таким образом, на второй день после "всеславянского" съезда в Праге история снова показала, - в который уже раз! что всеславянское братство есть лицемерная фикция и что национально-династические, как и буржуазно-империалистические интересы не справляются с этнографическим словарем" [6. С. 23].

"Пролетариат России не может посылать Романова на борьбу с Австрией, - продолжал он, - ибо Австрия нам не враг, а Романов нам не друг. Внутри Австрии и у нас, как и у сербского народа, есть верный и неутомимый союзник: австрийский пролетариат, который не на жизнь, а на смерть борется со своим правительством" (это было явное преувеличение. - С. Р.). "Мы окажем лучшую услугу сербам Боснии, как и всем вообще угнетенным народам, когда сорвем корону с головы Николая II. Помогать же кому бы то ни было царскими штыками мы не можем: на этих штыках - наша собственная кровь!", - заключал Троцкий [6. С. 26].

Социал-демократы продолжали критиковать славянское увлечение русского общества. В статье "Балканский вопрос и социал-демократия" Троцкий с изрядной долей иронии охарактеризовал второй съезд неославистов в Софии в 1910 г.: "На петербургских совещаниях и затем на Пражском съезде 1908 года новое "все-славянство" выступило на сцену при звуках труб и барабанном бое: оно обещало примирить поляков с русскими, русин - с поляками, сербов - с болгарами, уничтожить трения и вражду между буржуазными классами всех славянских наций и возвести здание нового славянства на фундаменте свободы, равенства и братства. С того времени прошло два года, - и Софийскому съезду пришлось подводить печальные итоги. За это время все противоречия внутри славянства успели достигнуть небывалой остроты. [...] О больных вопросах - польском, украинском, югославянском, балканском - молчали по взаимному уговору; это было выгоднее всем участникам всеславянской комедии. Карликовые династии в "отрубных участках" Балканского полуострова служили и служат рычагами европейских дипломатических интриг. И вся эта механика, основанная на насилии и коварстве,

¹ О движении неославистов, см., например [7].

огромной тяжестью ложится на балканские народы, угнетая их экономическое и культурное развитие" [6. С. 37].

Анализируя экономическую и этнополитическую ситуацию на Балканах в начале XX в., Троцкий писал: "Этот богато одаренный от природы полуостров бессмысленно разрезан на мелкие куски; люди и товары при своем движении наталкиваются на колючие изгороди государственных границ, и эта национально-государственная чересполосица не дает сложиться единому балканскому рынку как основе могущественного развития балканской индустрии и культуры. К этому присоединяется изнурительный милитаризм, призванный охранять раздробленность полуострова и порождающий гибельные для экономического развития опасности войн на Балканах - между Грецией и Турцией, между Турцией и Болгарией, между Румынией и Грецией, между Болгарией и Сербией". Публицист, следуя представлениям части социал-демократии тех лет о закономерности образования и преимуществах крупного государства перед несколькими мелкими, утверждал, что "единственный выход из национально-государственного хаоса и кровавой бестолочи балканской жизни - объединение всех народов полуострова в одно хозяйственно-государственное целое на основе национальной автономии составных частей, - только в рамках единого балканского государства сербы Македонии, Санджака, собственно Сербии и Черногории смогут объединиться в одну национально-культурную общину, пользуясь в то же, время всеми преимуществами общебалканского рынка" [6. С. 37 - 38]. Эта идея, однако, не принадлежала Троцкому. Он лишь повторял концепцию социал-демократов балканских стран [8. S. 137 - 139; 9. S. 192 - 213].

Троцкий полагал, пути решения балканских проблем содержатся в документах "заседавшей в Белграде прошлой зимой (то есть в январе 1910 г.). Балканской конференции, в составе представителей сербской, болгарской и румынской социал-демократических партий, социал-демократических групп Македонии, Турции и Черногории, а также сербского (он не упоминал о хорватских и словенских социал-демократах, вероятно считая их сербами. - С. Р.) социал-демократического пролетариата южных провинций Австро-Венгрии, которая выработала общие принципы балканской политики пролетариата, направленной на уничтожение балканского партикуляризма и милитаризма, национальной борьбы и чужеземного насилия. Вторая балканская конференция, которой предстоит собраться ближайшей зимой, имеет своей задачей создать тесную организационную связь и наметить формы совместных политических выступлений всех социал-демократических партий на Балканах. Так на наших глазах из балканского хаоса и мрака выступает объединенная секция социалистического интернационала" [6. С. 42]. При этом Троцкий не упомянул конференцию югославянских социал-демократов в Любляне 21 - 22 ноября 1909 г.

Что же касается внутриполитических проблем Австро-Венгрии, то Троцкий, как и все идеологи, публицисты и журналисты социалистического направления основное внимание уделял рабочему движению. В "Правде", издававшейся в Вене, в ноябре (декабре) 1909 г. была опубликована статья "Профессиональное движение в Австрии". Ее автор - А. Браун был представлен читателям как "один из лучших знатоков германского и австрийского рабочего движения". "Австрийскому профессиональному движению приходится преодолевать массу трудностей, прежде всего из-за многообразия языков, - писал он. - Но зато особым преимуществом австрийского рабочего движения является та тесная связь, которая существует наряду с полным разделением труда между политической и профессиональной организацией пролетариата. Обе организации сплетаются между собою, начиная с низших ячеек и кончая организационными верхушками". Не мог избежать автор нараставших и сказывавшихся и в рабочем движении Австро-Венгрии национальных проблем. Конечно, нельзя утверждать, что это единство обеих частей рабо-

чего движения - политического и профессионального - обеспечено уже на все времена. Национальные трения не пощадили и социал-демократической партии Австрии. Трения эти часто угрожают единству профессиональной организации. Они повели уже к образованию рядом с общеавстрийскими профессиональными союзами, особых союзов чешской социал-демократии, что было встречено с чрезвычайно тяжелым чувством, как общеимперской Центральной комиссией, так и объединенными в ней профессиональными союзами. Образование чешских союзов в тех же самых профессиях вызвало очень резкое отношение со стороны общеавстрийских союзов, состоящих главным образом из немецких рабочих, но также и польских, румынских, словенских, хорватских, итальянских и др. Но в то время, когда в профессиональной] организации выступают такого рода трения, австрийская социал-демократия со всей энергией старается сохранить единство всей классовой борьбы вопреки всем национальным распрям" [10].

"Луч" уделял большое внимание обеим балканским войнам. Его авторы по-разному оценивали характер Первой балканской войны: одни признавали ее освободительной для христианских, балканских и славянских народов по отношению к Турции, другие - видели лишь стремление Болгарии, Греции, Сербии и Черногории к территориальным приобретениям. "Это была не только война славян против турок, это была, как писали, священная война христиан против мусульман. Христиане-славяне встали как один человек, чтобы свергнуть турецкое иго, освободить родственные славянские народы от дикого бесчеловечного обращения" [11. 1913. 20 VI].

Причину Второй балканской войны автор "Луча" (вероятно, Л. Мартов) видел в том, что "не славянские народы пошли тогда войной против турецкого народа, а славянские правительства против турецкого, господствующие классы славян против господствующих классов турок! Не интересы народов, не интересы христиан и не славянские интересы имелись в виду, а интересы династий, интересы алчной буржуазии, интересы господствующих классов, стремившихся захватить побольше чужих рынков для эксплуатации трудящихся! Освобождение христиан от мусульман, освобождение славян от "турок" - все это вздорные сказки, которыми убаюкивают народные массы", - закончил автор статью.

Возникает сразу несколько недоуменных вопросов. Во-первых, считает ли автор, что было бы лучше, если бы "народы" а не "правительства" пошли друг против друга? Во-вторых, раз война - акт, чуждый "интересам народа", следовательно, народ (в социальном понимании этого слова) был доволен своим положением? Хотя он верно уловил двойственность характера Первой балканской войны, однако не смог выйти за рамки жесткой "марксистской" социально-политической схемы, которая довлела над ним в ущерб знанию и пониманию реальной ситуации и природы национальных движений.

С другой стороны, был верно подмечен двойственный характер Первой балканской войны: "Вместо "освобождения" бесчисленное множество греков подпало теперь под иго славян-болгар, а славяне-болгары и албанцы подпали под иго славян-сербов и греков".

Эта позиция изначально обусловлена отношением российских социал-демократов, независимо от их фракционной принадлежности и идеологических разногласий к национализму. Они рассматривали его не как исторически обусловленное явление, но исключительно как средство, которым сознательно пользуются буржуазия, "господствующие классы", "бюрократия", "династии" для сохранения существующего социально-экономического уклада и своей власти. "Национализм - вот один из тех устоев, на которых думает упрочить свое существование современный правительственный режим. Разбудить дикие инстинкты, расовые предрассудки народной массы, натравить одну национальность на другую, разъединить их, чтобы властвовать над ними - это испытанное оружие реакции во

всех странах", - говорилось в одной из передовых статей "Луча" - "Национализм и рабочие" - в октябре 1912 г. [11. 1912. 7 X].

Так же как и "ленинцы", меньшевики считали, что "пролетариату" и "народу" якобы имманентно присущи если не сознательный интернационализм, то, во всяком случае, неприятие национализма, который является одной из причин войн. [11. 1912. 26 IX]. В политическом отношении единственной антивоенной партией авторы "Луча", как и авторы "Правды" считали социал-демократию [11. 1912. 18 IX] (ср.: [12. 1913. 10 V]).

Вместе с тем они признавали, что "доведенные до отчаяния крестьянские и мещанские массы балканских государств готовы искать теперь спасения в брошенных им командующими классами воинственных лозунгах, в братоубийственной свалке народов" [11. 1912. 5 X]. Но при этом "рост пролетарского сознания и солидарности, угрожающий классовому господству буржуазии, и сейчас уже является самым могучим фактором ее миролюбия" [11. 1912. 7 X]. Как показали дальнейшие события, это утверждение оказалось очень далеко от реальности, не только по отношению к "буржуазии", но и по отношению к "пролетариату".

Меньшевики, так же как и большевики критические относились к общеславянскому движению, справедливо считая его одним из проявлений национализма и политики официальной Российской империи. Исходя из этого они негативно оценивали Первую балканскую войну. В одной из передовых - "Торжество славянской идеи" "Луч", перекликаясь с идеями Ленина, писал: "Из истории мы знаем много примеров борьбы за освобождение национальностей из-под чужого ига и их объединение. Но эта борьба бывает двух родов. Когда она организуется сверху, правительствами и господствующими классами, она всегда носит характер завоевательный, стремится поработить другие национальности и всегда в таких случаях она приводит к еще большему усилению власти господствующих классов, к еще большему отягощению народных масс, к еще большему ограничению их прав. Лишь тогда, когда она идет снизу, из недр народных масс, она на только не посягает на свободу и независимость других народов, но всегда идет рука об руку с борьбой против привилегий господствующих классов, с борьбой за демократию. Тогда правительства и господствующие классы являются самыми злейшими врагами борьбы за освобождение или объединение национальностей" [11. 1913. 27 VI].

Что же касается конкретных аналитических прогнозов относительно возможного развития событий, то 27 сентября 1912 г. в статье "Накануне войны" автор "Луча" справедливо писал: "На короткое время опасность войны может быть отсрочена, допустим, созывом всеевропейской конференции, которая принудила бы Турцию признать автономию христианских народностей. Но прочная автономия нетурецких национальностей в Турции может быть проведена только революционным путем, путем свержения господствующих в Турции мусульманских помещиков и бюрократов. Между тем, турецкая революция закончилась поражением революционной турецкой партии - младотурок. Само это поражение вызвано тем, что младотурецкая партия не только не решилась вступить на путь автономии отдельных народностей Турции, но и нарушила обещание дать им действительное равноправие. Оказалась же она столь нерешительной и реакционной в этом жизненном вопросе именно потому, что господствующие турецкие классы - помещики, ростовщики, духовенство, бюрократия - все еще слишком сильны, а эксплуатируемая ими крестьянская масса слишком забита и бессознательна, чтобы понять необходимость свержения их господства и необходимость для этого свержения соединиться с христианской народной массой, задыхающейся от национального гнета и бесправия" [11. 1912. 27 IX].

Однако довольно быстро выяснилось, что само по себе предоставление автономии и ее осуществление - это не панацея, что автономистские движения и автономные образования могут быть использованы соперничавшими между собой "великими державами". 8 ноября 1912 г. в передовой статье "Война за автонмию" "Луч" писал: "И Россия, и Австрия прямо обожают автономию - с тем только маленьким условием, чтобы это была автономия частей [...] других стран. Почти в один день газеты принесли известия о том, что Австрия требует автономии Албании, а Россия провозгласила автономию Монголии. Австрии нужна автономия Албании чтобы закрыть Сербии дорогу к Адриатическому морю и тем по-прежнему держать ее в зависимости от себя [...] Австрия грозит Сербии войной из-за автономии Албании, а достаточно уже известно, что из-за этой "маленькой" войны каждую минуту может вспыхнуть всеевропейская война [...] Таким образом, к бочке пороха подбрасывается еще одна искра во имя [...] автономии" [11. 1912. 8 XI].

В поисках выхода меньшевики, как и большевики следовали за позицией самих социал-демократов балканских стран. 5 октября 1912 г. на первой полосе "Луча" была помещена статья его редактора Ф. И. Дана "В защиту балканских народов". Основным ее посылом было утверждение о том, что "создание единого, экономически и политически сильного государственного целого на Балканах способного зажить самостоятельной жизнью - единственный способ положить конец невыносимым страданиям и взаимному озлоблению балканских народов". Газета информировала читателей о "только что" опубликованном манифесте социалистов "всех балканских стран, и славянских, и Греции, и Румынии, и Турции", в котором говорилось, что "эта задача может быть решена лишь созданием федерации всех народов Балкан и Ближнего Востока на самой демократической основе". Авторы полагали, что "на пути к созданию такой федерации лежат лишь интересы династий и привилегированных классов балканских государств, с одной стороны, и политика великих держав, с другой" [11. 1912. 5 X]. Однако оставалось непонятным, как осуществить этот красивый проект, поскольку ни в одной из балканских стран, ни в Турции не было политических сил, способных произвести демократические преобразования или демократическую революцию. Не говоря уже о том, чтобы это сделать одновременно во всех или большинстве стран региона. Кроме того, как показал последующий опыт XX в., ни федеративное устройство, ни демократия сами по себе не могут избавить ни от межнациональных и межгосударственных противоречий, ни от агрессивного национализма.

Об этом написал еще в конце 1912 г. в меньшевистском журнале "Наша заря" не только партийный публицист, но человек, профессионально занимавшийся международными отношениями - Мих. Павлович (Волонтер) - М. Л. Вельтман. Пожалуй, его единственного - профессионального историка, ученого-востоковеда - среди авторов социал-демократического направления, писавших о проблемах внешней политики, региона Балкан и Австро-Венгрии, можно поставить рядом с Троцким.

В обширной статье "Балканская война и балканская федерация", анализируя ситуацию, сложившуюся на конец 1912 г., он писал: "Мы, конечно, не думаем, отрицать, что Сербия, например, имела законное право стремиться к Адриатическому морю, чтобы вырваться из того глухо заколоченного гроба, в котором она очутилась по вине Австрии [...] Сербия могла бы осуществить все свои жизненные задачи путем вступления в балканскую федерацию, в которую вошла бы и Турция вместе с Албанией" [13. С. 9]

Говоря о возможных последствиях событий и методов решения этнополитических и экономических проблем, М. Павлович пришел к выводу о том, что "балканская федерация будет скреплена порабощением Албании, но албанский вопрос послужит помехой мирному развитию балканских народов, явится предлогом для

развития милитаризма и вместе с тем создаст наиболее удобную почву для австрийских и итальянских интриг на полуострове. Надо надеяться, что сербские империалисты будут вынуждены отказаться от своих завоевательных планов по отношению Албании и умерят свои аппетиты". "И каков бы ни был исход войны, - заканчивал ученый, - если европейская Турция будет продолжать существовать и в руках турок останется хоть клочок территории в Европе, лозунг социалистов останется тот же, что и прежде: балканская конфедерация quand même, федерация на основе национального самоопределения всех составляющих ее народностей вместе с Турцией, а отнюдь не против нее" [13. С. 9 - 13] (также см. [11. 1912. 10 X; 3 XI].

Позднее, уже в самый разгар Первой мировой войн меньшевик А. Н. Потресов в сборнике "Война и вопросы международного демократического сознания" писал, анализируя прошлое: "События на балканском полуострове в конце прошлого и начале настоящего десятилетия заставили даже Второй интернационал рабочего класса, при всей его неприспособленности к такого рода политике, выступить с провозглашением идеи Балканской федерации (включающей и Турцию), т.е. идеи создания новой государственной формации, как единственного метода разрешения тех противоречий, которые раздирают и друг на друга натравливают балканские народы, и как единственного средства обезопасить эти народы - созданием крупной единицы - от колонизационного натиска всевозможных держав" [14. С. 69].

Однако этнополитические процессы, происходящие на Балканах представлялись некоторым авторам "Луча" в весьма странном свете. Зачастую они попадали впросак используя метод упрощенных сравнений. Примером этого может служить помещенная 26 октября 1912 г. на первой полосе "Луча" статья "Балканский вопрос". Ее автор (к сожалению, статья без подписи, судя по особенностям лексики, это мог быть Ф. Дан) утверждал что "на Балканах на наших глазах происходит возникновение мощной государственной единицы, и только возрожденная Турция могла бы стать равноправной участницей этого процесса. Турция, не разделавшаяся начисто с азиатчиной, может, как показывает действительность, быть лишь его жертвой". Однако затем следовало сравнение Балканского союза с Германской империей: "То, что теперь происходит на Балканах, напоминает процесс возникновения германской империи! Незавершенность немецкой революции 1848 года и давление соседних держав было причиной того, что объединение Германии не могло состояться на демократической основе. Оно возникло на основе милитаристско-династической после войны 1870 г. Политика "великих" держав является главной виновницей того, что и возникновение экономически и политически сильного единого государственного организма на Балканах. Совершается, по-видимому, германским, бисмарковским путем, путем "крови и железа". Вместо федеративной республики, которой добивались передовые слои балканских народностей, на Балканах грозит возникнуть новая империя на подобие Германской, в которой Болгария будет играть такую же роль гегемона, какую в Германии играет Пруссия" [11. 1912. 26 X].

Однако автор в своем сугубо формальном сопоставлении не видел различия между образованием в основном моноэтничной Германской империи с союзом государств, причем государств разных национальностей на Балканах. Он не хотел видеть, что ни Греция, ни Сербия, ни Черногория, ни Болгария в 1912 - 1913 гг. не объединились бы в единое государство, под единой короной ни в централизованно-монархической, ни в федеративно-республиканской форме. Это противоречило содержанию процесса национального самоопределения и ни одна нация, ни один "народ", ни один "пролетариат" не согласился бы на это.

7 ноября 1912 г. "Луч" продолжил свои исторические изыскания. На этот раз статья была подписана Ф. Д. - Ф. Даном. "Исторические силы всегда находят себе

выход, и если прямой и простой путь закрыт, они идут обходным и уродливым путем. Миллионы балканского населения не хотели и не могли оставаться вечно лишь игрушкой в чужих своекорыстных руках. Потребность самостоятельного государственного существования, свободного экономического и культурного развития давала себя знать все настоятельнее". Путь народной революции и федеративной республики "оказался невозможным - тоже главным образом по вине "великих" держав". Однако Дан не видел того, что разделенными на несколько государств Балканы оказались бы в любом случае, поскольку там проживало множество разных народов, каждый из которых стремился к своей государственности и "великие державы" играли в процессе этнополитического структурирования региона важную, но не единственную и не всегда главную роль. Упрощенно понимая роль внешнего фактора - великих держав, Дан затем отдал должное еще одному упрощенно трактуемому марксистскому тезису - о том, что экономическое развитие "рано или поздно преодолело бы все эти препятствия". И сделал совсем уж фантастический вывод: "Балканские монархи решили предупредить этот момент, когда стало бы возможным революционное и мирное решение балканского вопроса. Они воспользовались благоприятной минутой, чтобы решить его не в интересах народных масс, а в своих династических интересах, в интересах сохранения и укрепления своих престолов. Мирному революционному решению они противопоставили свое решение "кровью и железом", войну" [11. 1912. 7 XI].

Один из самых известных и влиятельных меньшевиков, идеолог партии Ю. Мартов в октябре 1912 г. во второй передовой статье - "Война и австрийские социалисты" - проанализировал "австрийский аспект" Первой балканской войны. Прежде всего, он обратил внимание на то, что "изобличая происки Австрии, наши "патриоты" стараются вызвать слепую ненависть русского народа к "австрияку" - австрийскому народу, большинство которого состоит из рабочего класса (о том, что в данном случае австрияки - это не только австрийские немцы, но и венгры, хорваты, словенцы, чехи, словаки, поляки и даже сербы автор не упомянул. - С. Р.). А в это самое время представители австрийского рабочего класса развивают самую энергичную агитацию против войны. С[оциал-]д[емократические] депутаты австрийского парламента внесли запрос о внешней политике правительства, в котором с замечательной ясностью и определенностью высказываются о так называемых австрийских интересах, во имя которых накликают войну австрийские патриоты [...] В своем запросе австрийские с[оциал-]д[емократы] доказывают, что австрийские претензии на санджак не оправдываются решительно ничем [...] Стремление к Салоникам с[оциал-]д[емократы] называют фантастической утопией", поэтому "пусть Австрия предоставит балканским народам самим заботиться о своей судьбе" [11. 1912. 10 X].

Проанализировал Ю. Мартов и возможные итоги Первой балканской войны. В статье "Развязка близка!" он с тревогой писал, что "именно момент окончания Балканской войны, как это и предвиделось, будет самым критическим для всеевропеского мира [...] Дипломаты удвоили свои старания по охранению мира: это значит утроились шансы острого столкновения между "великими державами". Ибо конец балканской войны - начало раздела добычи, при котором ни один хищник не хочет остаться обойденным".

Он обратил внимание на одно немаловажное обстоятельство для понимания генезиса начавшейся через полтора года Первой мировой войны: "Патриотическими криками русских либеральных и реакционных газет пользуются для того, чтобы подорвать влияние энергичной пропаганды австрийской и международной социал-демократии против войны. Если кончится тем, что Австрия набросится на Сербию, что социал-демократия не сможет помешать этому, то часть ответственности будет падать на либералов и нововременцев, которые от имени России, от имени русского народа дают австрийским шовинистам горючий материал для раз-

жигаемого ими костра" [11. 1912. 3 XI]. (Однако не только Австрия "разжигала" тот костер!)

Спустя полгода, когда Вторая балканская война уже близилась к концу, автор передовой статьи в "Луче" "Австрия и Россия на Балканском полуострове", сравнивая направленность и результаты внешней политики двух государств в регионе, писал: "Империалистские планы России натолкнулись на империализм Австрии. И там есть люди, и их немало, которые точь в точь, как г. Милюков умеют говорить хорошие слова - "свобода", "независимость", и понимать под этим сохранение преобладающего влияния Австрии на Балканах. И надо сказать правду, австрийская дипломатия до сих пор оказывалась победительницей. Происходило это по той простой причине, что она сумела разгадать направление политики главнейших европейских государств" [11. 1913. 13 VI].

О балканских проблемах также писали В. И. Ленин, И. В. Сталин, другие видные большевики, но их работы очень детально изучены в историографии (см., например [15. С. 27; 16].

Сами по себе эти материалы интересны не только, как исторический материал. Полемика 1910-х годов на пожелтевших и обветшавших газетных, журнальных и книжных страницах важна и интересна тем, что именно тогда были заложены мировоззренческие и концептуальные, идеологические и геополитические, теоретические и практические основы внешней политики грядущего Советского государства и политики Коминтерна в Центральной Европе и на Балканах, которые проявились как в 20 - 30-е, так и в 40 - 80-е годы XX в.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Сборник программ политических партий в России. СПб., 1905 - 1906. Вып. 1 - 6.

2. Василевский Л. М. Австро-Венгрия. Политический строй и национальный вопрос. СПб., 1906; Витте Е. де Австро-Венгрия и ее славянские народы. Шамордино, 1912; Кулаковский П. А. Иллиризм. Варшава, 1894. Погодин А. Л. Славянский мир. Политическое и экономическое положение славянских народов перед войной 1914 года. М., 1915; Пыпин А. Н. Панславизм в прошлом и настоящем. М., 2002; Филиппов М. М. Хорваты и борьба их с Австрией. Пг., 1890.

3. Чернов В. Из практики социалистического движения в Венгрии и Италии. М., 1905.

4. Левицкий В. Политическое движение в Венгрии. Наша заря. 1912. N 6.

5. Нюркаева А. З. Балканы во взглядах Л. Д. Троцкого. Пермь, 1994.

6. Троцкий Л. Сочинения. М.;Л., 1926. Т. VI. Балканы и балканская война.

7. Ненашева З. С. Идейно-политическая борьба в Чехии и Словакии в начале XX в. Чехи, словаки и неославизм 1898 - 1914. М., 1984; Романенко С. А. Югославяне Австро-Венгрии, неославизм и Россия // Historical Review. София, 1996. N 3.

8. Istorijski arhiv komunističke partije Jugoslavije. Beograd, 1951. Tom IV. Socijalistički pokret u Hrvatskoj I Slavoniji, Dalmaciji i Istri. 1892 - 1919. Beograd, 1950.

9. Zgodovinski arhiv komunističke partije Jugoslavije. Beograd, 1951. Tom V Socijalističko gibanje v Sloveniji. 1869 - 1920.

10. Правда (Вена). 1909. 21 XI (4 XII).

11. Луч.

12. Правда (СПб.). 1913. 10 V

13. Мих. Павлович (Волонтер). Балканская война и балканская федерация // Наша заря. 1912. N11 - 12.

14. Потресов А. Н. Война и вопросы международного демократического сознания. Пг., 1916. Вып. 1.

15. Романенко С. А. Югославия, Россия и "славянская идея". М., 2002.

16. Ленин В. И. Поли. собр. соч.; История внешней политики России. Конец XIX - начало XX века. М., 1999; Сталин И. В. Сочинения. М., 1946. Т. 2. 1907 - 1913; Дебаты по национальному вопросу на Брюннском партайтаге. Киев, 1906; Синоптикус. Государство и нация. СПб., 1906; Формы национального движения в современных государствах. СПб., 1910. Т. I-II; Романенко С. А. Югославянский вопрос во взглядах социал-демократов Австро-Венгрии // Нации и национальный вопрос в странах Центральной и Юго-Восточной Европы во второй половине XIX - начале XX века. М., 1991; Чуркина И. В. Программы культурно-национальной автономии: создание и варианты // Вопросы истории. 1999. N 4 - 5; Redžic E. Austromarksizam i jugoslavensko pitanje. Beograd, 1977; Панин М. Переписка Маркса и Энгельса // Наша заря. 1914. N3.

Постоянный адрес данной публикации: