М. Изд-во "Наука". 1979. 877 с. Тираж 11300. Цена 3 руб. 90 коп.

Вышел в свет очередной, III (XI) том II серии фундаментальной публикации по внешней политике России и международным отношениям нового времени, выпускаемой Комиссией по изданию дипломатических документов при МИД СССР (председатель - член Политбюро ЦК КПСС, министр иностранных дел СССР, доктор экономических наук А. А. Громыко)¹ .

Хронологически помещенные в томе дипломатические документы (подавляющее большинство их публикуется впервые) отражают внешнюю политику России и других государств в переломный исторический период, когда великие держаны, в основном завершив урегулирование территориальных вопросов посленаполеоновской эпохи на основе Венских, Парижских и Аахенских соглашений 1815 - 1818 гг., столкнулись с новым подъемом национально-освободительного и антифеодального движения, наиболее отчетливо проявившимся в революциях в Испании, итальянских государствах, Португалии, а также в обострении борьбы демократических сил против реакции в германских государствах, во Франции и Англии.

Поскольку эта первая после Французской буржуазной революции конца XVIII в. буржуазно-демократическая волна 20-х годов XIX в. грозила вновь нарушить с таким трудом установленное реакционными создателями венской системы европейское политическое и военное равновесие, вызванные ею потрясения привлекли внимание всех европейских кабинетов. Многие впервые публикуемые документы тома отражают влияние буржуазных революций 20-х годов XIX в. на международные отношения не только в Европе, но и в Латинской Америке и США (подготовка доктрины Монро). Центральное место в томе занимают документы подготовки (док. ИЗ, 131, 146, 170 и ел.) и проведения (док. 186, 187, 191 - 194, 196, 202, 204) беспрецедентного в истории Священного союза по длительности (семь месяцев! - с октября 1820 по май 1821 г.) конгресса в Троппау (Опава) - Лайбахе (Любляна), где разрабатывалась стратегия удушения новой революционной волны в Европе путем военной интервенции армий монархов.

Материалы тома впервые показывают, как под влиянием революций 20-х годов XIX в. происходила дипломатическая перегруппировка в лагере недавних союзников. Детально раскрыты процесс сближения России и Австрии на почве борьбы с революционным движением в Западной Европе, распад прежнего англо-австрийского блока внутри Четверного Союза 1815 г. (Россия, Англия, Австрия, Пруссия) и попытки создания англо-французской коалиции в надежде укре-

¹ Редакционная коллегия т. III (XI): акад. А. Л. Нарочницкий (отв. ред.), Н. Н. Болховитинов, Г. К. Деев, И. С. Достян, В. П. Костылев, В. И. Мазаев, М. К. Редецкий.

стр. 128

пить влияние Англии в Италии и на Балканах (в ущерб Австрии и России), а Франции в Латинской Америке (в ущерб Испании и Португалии).

Одним из достоинств тома является выявление особенностей внешней политики России в этот переломный для ее дипломатии период. В зарубежной историографии со времен А. Дебидура (в свою очередь, заимствовавшего это из "Мемуаров" Меттерниха) бытует мнение, что после начала революций 20-х годов XIX в. Александр I и русская дипломатия якобы пошли "на поводке у Меттерниха"² . Каких-либо принципиальных разногласий между Меттернихом и Александром I (как это позднее пыталась представить русская монархическая историография³ ) в отношении удушения революций действительно не было, ибо, как справедливо пишут комментаторы тома, царя "больше интересовало сохранение единства среди союзников, нежели осуществление "национальных чаяний" неаполитанского народа, на чем настаивал Каподистрия" (прим. 253, с. 795). Но сводить дело только к влиянию Меттерниха на царя было бы очевидным упрощением. Александра I (и еще больше - Англию и Францию) беспокоило многое, и на первых порах больше всего боязнь усиления влияния Австрии в Италии в случае односторонней австрийской военной интервенции против неаполитанских революционеров⁴ . Что касается действительного поворота в 1820 - 1821 гг. к методам крайней реакции, то Александр I пошел бы на это и без Меттерниха: провалились усилия царской дипломатии сохранить влияние России в Европе политическими методами. Вину за этот провал царь возлагал на... международный революционный заговор. "Центральный революционный комитет, - писал он из Лайбаха своему главному "библейскому идеологу" кн. А. Н. Голицыну, - находится в Париже. После того как он зажег снаружи все пожары... он, вероятно, постарается зажечь еще один в самой Франции, и таким путем составить одно целое с революциями Испании и Пьемонта"⁵ .

Не все высшие сановники и кадровые дипломаты царской России разделяли эти страхи Зимнего дворца. В отечественной (Г. Л. Арш, И. С. Достян, М. И. Ковальская и др.) и зарубежной литературе (итальянский историк Дж. Берти, американский историк П. Гримстед Кеннеди и др.) уже неоднократно отмечались две линии русской дипломатии в Европе накануне и в период революций 20-х годов XIX в. и греческого восстания 1821 г., разногласия И. А. Каподистрии и К. В. Нессельроде, своеобразие поведения некоторых русских посланников в итальянских государствах, безуспешно пытавшихся смягчить жесткие инструкции из Петербурга и найти компромисс между нарастающим национально-освободительным движением и контрреволюционной политикой Священного союза.

Нам приходилось уже отмечать, что в первых двух томах II серии этому странному феномену внешней политики России 1815 - 1822 гг. - два "министра" иностранных дел и две тактические линии царской дипломатии - не было дано достаточно удовлетворительного объяснения⁶ . .В данном томе это критическое замечание начинает реализовываться. Прежде всего детально документирована умеренно-консервативная компромиссная линия Каподистрии, особенно на конгрессе в Троппау Лайбахе, линия, которую он сам в записке царю от 5 (17) октября 1820 г. изложил в таких словах: "Нет такой человеческой власти, которая могла бы при всем своем желании заставить отступить революции или мгновенно остановить их при помощи одной лишь силы" (док. 175, с. 546).

Думается, однако, что составители не исчерпали всех возможностей по оттенению особенностей дипломатической тактики Каподистрии и его своеобразного положения среди высокопоставленных российских сановников. В частности, стоило бы выяснить истинные причины организованной А. А. Аракчеевым с санкции царя секретной слежки за Каподистрией в декабре 1819- феврале 1820 г. по формальному подозрению в тайных связях с деятелями национально-освободительного движения на Ионических

² А. Дебидур. Дипломатическая история Европы. Т. I. М. 1947, с. 174.

³ См., например, В. К. Надлер. Меттерних и европейская реакция. Харьков. 1882.

⁴ А. Л. Нарочницкий. Международные отношения европейских государств с 1794 до 1830 г. М. 1946, с. 62 - 64. Ср. доклады и записки К. В. Нессельроде и И. А. Каподистрии царю после конфиденциальных бесед с Меттернихом в Троппау - док. 177, 178, 181, 184.

⁵ Цит. по: Николай Михайлович, вел. кн. Император Александр I. Т. I. СПБ. 1912, с. 432.

⁶ В. Г. Сироткин. Вторая серия публикации по внешней политике России "Новая и новейшая история", 1977, N 2, с. 165.

стр. 129

островах и в Далмации, а также поискать в личном архиве Каподистрии в ЦГАДА факты аналогичных слежек (особенно со стороны австрийской тайной полиции во время конгресса в Троппау - Лайбахе). Это особенно важно в связи с тем, что две линии русской внешней политики (Каподистрии и Нессельроде) наиболее резко проявились именно во время революций 20-х годов XIX в., тем более что в III (XI) томе впервые столь подробно представлены новые материалы о весьма сильной фронде наиболее трезвомыслящих русских дипломатов крутому повороту Александра I в 1820 - 1821 гг. от либеральной фразеологии к "штыку и тюрьме"⁷ . Опубликованные документы свидетельствуют, что Каподистрия в своих усилиях построить европейский баланс сил после падения империи Наполеона на принципах компромисса между старым (феодальным) и новым (буржуазным) порядками путем введения умеренно-монархических конституций "сверху" (образцом которых он считал французскую хартию 1814 г.) был далеко не одинок. Приведенные в томе записки и донесения посланника в Вене Ю. А. Головкина (док. 176), советника русской миссии там же А. М. Обрескова (док. 96), а также частично использованная в примечаниях переписка Каподистрии с русскими посланниками в итальянских государствах А. Я. Италийским, Г. Д. Мочениго, П. Б. Козловским (прим. 243, 302), дипломатическим чиновником при русской миссии в Париже, а затем - Константинополе "декабристом без декабря" С. И. Тургеневым (прим. 252) и другими наглядно показывают, что общественное недовольство внутренней и внешней политикой Александра I (в 20-х годах XIX в. охватившее передовые дворянские круги России, в среде которых разрабатывали свои планы будущие декабристы) затронуло и передовую часть российского дипломатического корпуса (см. прим. 227). Александр! через Нессельроде, управляющего МИД России П. Г. Дивова и других был хорошо информирован об этом. Отклоняя в январе 1822 г. очередную просьбу Каподистрии об отставке, он в то же время ядовито заметил: "В вашем министерстве есть господа, которые стараются сообщать вам сведения не только ложные, но и способные посеять раздор между гр. Несельроде и вами"⁸ .

Группа документов освещает отношения России и Османской империи в обширном регионе - от Закавказья до западного побережья Балкан. Выявляются демарши русской дипломатии по защите автономного статуса Дунайских княжеств (Молдавии и Валахии), находившихся под двойным - русским и турецким - сюзеренитетом (док. 3, 42, 74, 86, 98, 133, 150, прим. 7, 100, 105, 199). Аналогичным образом русские дипломаты стремились защитить автономию Сербии от покушений со стороны Порты (док. 40, 68, 74, ПО, 144, 183, прим. 92 - 94), а Соединенные Штаты - Ионических о-вов от притеснений со стороны оккупировавшей их Англии (док. 49, 81, 94, 95, прим. 63 - 65, 117 - 119, 182 - 184). Вместе с тем царь не хотел осложнять отношения ни с Портой, ни с Англией.

Как и в предыдущих томах II серии, значительное место в III (XI) томе уделено вопросам внешней торговли и тарифной политике России. По-прежнему здесь преобладают материалы по черноморской торговле, о деятельности Российско- американской торговой компании. Стремление развивать главным образом торговые связи характерно в то время для политики России также в отношении Ирана, среднеазиатских ханств и особенно Китая. В последнем случае специалистов по русско-китайским отношениям, несомненно, заинтересуют документы о торговле с Китаем через пограничную Кяхту (док. 2, 38, 60, 112, прим. 30, 85). Публикуются также новые документы о подготовке фритредерского тарифа 14 (26) декабря 1819 г. (док. 47, 52, 53), призванного, по замыслу Александра I, укрепить экономические связи недавних союзников по антинаполеоновской борьбе. В связи с тарифной политикой рассматриваются переговоры с Пруссией и Австрией по урегулированию торговых и финансовых проблем Царства (Королевства) Польского (док. 26, 37, 41, 45, 52, 61, 211, прим. 36, 69, 265, 283 - 285).

Главным недостаткам публикации является сравнительная краткость комментариев. Разумеется, и в III (XI) томе есть обширные комментарии, основанные на новых архивных и малоизвестных опубликованных источниках, однако от обстоятельных комментариев к восьми томам I серии публикаторы II серии явно отошли. Поэтому в примечаниях II серии все реже и реже встречаются предварительные варианты, черновые наброски, "особые мнения" и т. д.,

⁷ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 2, с. 567.

⁸ "Отчет о 37-ом присуждении наград гр. Уварова". СПБ. 1897, с. 367.

стр. 130

словом, вся та "дипломатическая кухня", которая представлена в томах I серии.

В томе публикуются в подавляющем большинстве документы лишь Архива внешней политики России. Дипломатические фонды других архивов СССР (не говоря уже о заграничных), особенно личного происхождения (малоизвестный фонд вел. кн. Николая Михайловича в ЦГИА СССР, бумаги из личного архива Н. К. Шильдера в "Библиотеке Зимнего дворца" в ЦГАОР СССР, записки П. Г. Дивова там же и в ЦГИА СССР, обширный архив черновых бумаг Каподистрии и адресованных к нему записок в ЦГАДА, и др.)⁹ почти не используются составителями даже в примечаниях.

И еще одно общее замечание по всем вышедшим с 1960 г. томам публикации. На выход в свет первых трех томов I серии (при 13 занятых их подготовкой публикаторах) потребовалось около трех лет, а на выход трех первых томов II серии (при 29 публикаторах) - уже свыше семи лет. Поскольку вся публикация разбита на шесть серий (шестая - с 1895 до 1917 г.), а за 20 лет вышло всего 11 томов, то при таких темпах Отдел публикаций дипломатических документов (готовящий данное издание к печати) вряд ли успеет завершить даже треть этой фундаментальной работы до конца нашего столетия. Видимо, темпы подготовки очередных томов "Внешней политики XIX и начала XX в.", столь необходимых исследователям, следует ускорить.

⁹ Подробнее см. В. Г. Сироткин. Историография и источники франко- русских отношений 1815 - 1822 гг. "Проблемы освободительного движения и международных отношений". Сборник трудов кафедры новой и новейшей истории МГПИ им. В. И. Ленина. М. 1973.

Постоянный адрес данной публикации: