Автор: В. Горенкин

В условиях обострений этнополитической обстановки на постсоветском пространстве на рубеже XX и XXI веков одной из важнейших проблем внутриполитической жизни бывших советских республик стало достижение стабильности межнациональных отношений. Этнополитические конфликты в различных регионах все более превращаются в угрозу для суверенитета и территориальной целостности государств. Дискуссии об этнополитических конфликтах и вообще конфликтологии развернулись и в Украине, и в России, и за их пределами. Доминирующий интерес ученых к проблеме этнополитических конфликтов обусловливает приоритетность данной проблемы для мирового сообщества. Трудно найти державу, для которой взаимоотношения этнических общностей не представляли бы интерес.

Анализ отечественных и зарубежных изданий, посвященных проблематике этнополитических конфликтов, говорит об общемировом характере исследуемого вопроса.

Программа по исследованию природы этнополитического конфликта в качестве первоочередных задач предполагает определение его сущности и возможных причин. В качестве гипотезы целесообразно предположить существование дуалистической основы первопричинности этнополитического конфликта. С одной стороны, социально-экономические предпосылки, с другой - собственно этнические. Даже если межэтнические причины как таковые в этнополитическом конфликте отсутствуют, нет необходимости отказываться от гипотетического предположения, что они могут быть. На поверхности самого этнополитического конфликта доминируют, как правило, совсем другие. Но "эксплуатация" этничности самым различным способом властными структурами прямо или косвенно порождает веру в этническую ущемленность у групп, участвующих в конфликте.

Социальные, экономические и этнические причины этнополитического конфликта представляют собой скорее единство, чем отдельно существующие элементы; зачастую это - стороны одного и того же процесса, а именно - процесса взаимоотношения этнических общностей под общим воздействием социально- экономической политики, этнополитический конфликт может быть определен как отражение несовпадающих фаз жизни этнических общностей и социально- экономических преобразований, проводимых властными структурами. Иными словами, речь идет о распространении энергии межэтнических противоречий на сопредельные сферы общественного развития. Начавшись как межэтнический, этнополитический конфликт быстро охватывает сферы политической системы общества. В этом принципиальная новизна исследования явления, которая не отмечалась этнополитологами прежде. В ряде исследований авторы идут еще дальше, утверждая, что этнополитический конфликт представляет собой качественно новое, еще мало изученное явление (1).

Указанное несовпадение не предопределяет в качестве обязательного условия различия в уровне жизни этнических общностей. Но всегда речь идет о стремлении конфликтующих этнических общностей к власти как основному содержанию

стр. 13

этнополитического конфликта. Нельзя с уверенностью, например, утверждать, что в основе этнополитического конфликта между Татарстаном и федеральным Центром в России лежали различия в уровне жизни населения Татарстана и остальной России. Но безусловным является стремление обоих контрагентов этнополитического конфликта решить вопрос о разграничении полномочий в свою пользу. О том же свидетельствует международный опыт, в частности этнополитический конфликт между фламандцами и валлонами в Бельгии порождается постоянными трениями между ними по поводу наиболее важных экономических проблем, в том числе рабочих мест, что также можно интерпретировать как стремление к разделению полномочий в социальной сфере. Ситуация усугубляется за счет постоянной миграции фламандцев (2).

В обозначенных примерах речь идет о дифференцированном отношении к населению по этническому признаку, что начинает реанимировать взрывной этнополитический потенциал. Этнический признак сам по себе не является ведущим, он - следствие проводимой политики. Этничность начинает заявлять о себе в условиях "крайней" политизации личности.

Другими словами, происходит "мобилизация этничности" (3). Именно тогда она начинает превращаться из культурного, психологического или социального фактора в собственно политическую силу. Проблема в том, чтобы правильно определить тех, кто управляет этой политической силой, способствуя перерастанию этнического противостояния в этнополитический конфликт. Но прежде целесообразно рассмотреть совокупность условий, в результате которых этничность способна оказаться подвергнутой "эксплуатации" со стороны властных механизмов.

Для того, чтобы направить социально-политические межэтнические противоречия в этнополитическое русло, необходимо наличие соответствующих условий. Процесс их вызревания для активного проявления этнического фактора сопряжен в первую очередь с культурологическим аспектом проблемы этнополитического конфликта. Явления модернизации, индустриализации и информатизации традиционных обществ способствуют исчезновению сословных групп, определенных элементов традиционной культуры. Новое единое общество, основной характеристикой которого будет проявление массовой культуры, только в декларативном порядке предоставляет всем своим членам одинаковые возможности и условия для деятельности. Важно подчеркнуть, что, кроме ущемления элементов традиционной культуры, явления модернизации увеличивают разрыв между высшими и низшими слоями общества, что способно усиливать межэтническую напряженность в многонациональных полиэтнических обществах (4). Особенно в тот момент, когда дифференциация по уровню материального достатка совпадает с этнической дифференциацией. Процесс модернизации традиционного общества обязательно сопровождается распадом прежних социальных слоев и связей. Своей критической точки социальный распад достигает тогда, когда этнические общности оказываются перед выбором: по какому принципу формировать новые социальные структуры? В основной массе выбор оказывается на стороне распределения по этническому признаку или по уровню материального достатка.

Именно здесь заложен потенциальный источник этнополитических конфликтов. Примером тому служат события в странах Западной Европы, где доминирующее

стр. 14

положение массовой культуры вызывает реакцию отторжения в сельских общинах. А там, где под силой, несущей модернизацию, подразумевается господствующая этническая общность, реакция отторжения перерастает в этнополитический конфликт (баски в Испании, кельтские общины в Великобритании). Те же процессы с поправкой на специфику обнаруживаются и на постсоветском пространстве (например, на российском Северном Кавказе).

Применение культурологического подхода при анализе этнополитического конфликта дает возможность начать систематизацию социальных корней конфликтности с базового понятия этничности. Этничность - это характерные культурные и субкультурные следы, отличающие одну этническую группу от другой (5). Таким образом, основная категория этничности - это культура, которая, собственно, и служит рациональным стержнем, вокруг которого формируется самоидентификация этнической общности. А на основе данного "рационального стержня" способны формироваться и иррациональные причины этнополитического конфликта, которые возникают в сознании этнических групп и мало поддаются рациональному толкованию.

Фактор культуры является одним из определяющих, особенно если к нему добавляется конфессиональный. Признак отсутствия единства в современной культуре свидетельствует о наличии возможного обострения этничности в условиях подъема модернизационных волн или их спада. Современная европейская культура распадается на бесконечные регионально-самобытные варианты, что подчеркивает стремление к "выживанию" средних м малых национальных культур, средних и малых этнических общностей. Иногда между различными культурами устанавливается равновесие. Примером некоторого культурного компромисса между европейской и традиционной культурой служит Турция.

Таким образом, процесс противостояния современной и традиционной культуры можно характеризовать как имеющий условия для мобилизации этничности. При соответствующем ракурсе это применимо и к специфическим условиям бывших советских республик, переживающих полосу этнополитических конфликтов. Сама "эксплуатация" этнического фактора становится более возможной и оправданной именно в таких условиях. Ущемленные или обделенные в социальном плане этнические общности в условиях крутого поворота к реформам начинают группироваться по признаку общей культуры. Формирование новых социальных связей в момент разрушения старых проходит по этническому признаку.

Процесс мобилизации этничности проходит под эгидой дихотомической дифференциации: "мы" и "они". Этнопсихологические исследования межгруппового поведения обнаруживают общечеловеческую склонность проводить раздел между внутригрупповым и внешнегрупповым. Данная тенденция заметно усиливается при обнаружении проблем в межэтнических взаимоотношениях. Причем на передний план при этом выходит внутригрупповой фаворитизм, глубокая уверенность в превосходстве своей этнической общности (6). Этничность, к этому времени гипертрофированная до эскалации этнополитического конфликта, впитывает в культуру - как субстанциональную основу - иррациональные характеристики. Начинается противостояние по этническому признаку. К этому времени стороны этнополитического конфликта, расширяя сферу спорных интересов, дистанцируются от собственно культурных проблем. Возникают дополнительные мотивы конфликта. На определенном этапе его эскалации взаимодействие между этническими общностями начинает отличаться большей чувствительностью и раздражительностью, преобладают откровенно враждебные стереотипы (7). Именно так шло развитие событий в Приднестровье, в Абхазии, на Северном Кавказе, в других "горячих" точках бывшего СССР.

Примечательно, что, несмотря на явную предрасположенность конфликтогенной основы этнополитического конфликта к обострению внеэтнических противоречий, собственно культурный, а здесь этнический признак будет определять в первую очередь всю гамму дальнейших взаимоотношений между этническими общностями, участвующими в конфликте. Именно культурный аспект, а значит и этнический, будет диктовать, что приемлемо для той или иной этнической общности, а что нет. До тех пор, пока преобразования, принимаемые традиционной культурой, вписываются в схему внутриэтнической жизни, "культурного" надлома, т. е. прорыва этнополитического конфликта, не происходит. Наступает время поиска новых форм для национальной культуры, когда внутренние силы конфликта исчерпывают себя. Характерен опять-таки пример Турции. Именно там обозначились существенные препятствия для развития страны по западному образцу. К нахождению адекватных форм для мировой культуры особенно активно призывает ислам (8).

Следующим звеном в цепи изучения этнополитического конфликта является определение "заказчиков" мобилизации этнического фактора. Речь идет об обнаружении конкретных политических сил, связывающих с обострением межэтнической напряженности вполне конкретные политические цели. Отсюда - импульсы развертывания этнополитического конфликта, выявления тактических и стратегических интересов политических сил. Несмотря на мозаичностъ мотиваций и интересов, что характерно практически для всех инициаторов "мобилизации" этничности, все они сводимы по признаку близости к власти. Именно здесь, как представляется, заключена основная черта этнополитического конфликта. Национальная элита - вот агрегирующее и консолидирующее звено в цепи этнополитического конфликта, без которого вряд ли возможна его эскалация. Как показывает анализ деятельности этнических общностей, участвующих в этнополитическом конфликте, основная часть противостояний проходит под флагом этнонационализма (9).

Кроме того, поведение этнической элиты во многом определяется факторами, отраженными в существующих социальных теориях модернизации общества (10). Есть смысл рассмотреть, например, 50-60-е годы как время господства модернистских теорий с точки зрения этнополитического конфликта.

Модернизация не была полностью успешной для стран "третьего мира", их традиционные культуры были в большей степени разрушены, нежели приобретены новые элементы современной культуры. На вооружение стран "третьего мира" были взяты социалистические теории, которые также обнаружили свою несостоятельность по целому ряду факторов. Появление постмодернистских теорий было связано с развитием идей этноцентризма, т. е. выпячивания этничности. Попытки модернизации проводились с единственной целью унификации общественной жизни. Но по мере того, как их большинство оказывалось несостоятельным, инициатива переходила

стр. 15

в руки национальной элиты. Выдвигая собственные теории по усовершенствованию социально-политической жизни, многие из представителей национальной элиты "эксплуатировали" этнический фактор в своих интересах, превращая этническую общность в заложника своих узкогрупповых целей. Не следует полагать, что такое развитие событий было только прерогативой стран "третьего мира". Аналогичные тенденции, правда, в скрытой форме, присутствовали в национальных республиках бывшего СССР, служа накоплению конфликтогенного потенциала.

Как подчеркивал доктор философских наук Панарин А. С. , "...некие синтезы, которые предлагало этносам индустриальное общество, уже оказались устаревшими, а новые синтезы, адекватные духу постиндустриальной эпохи, еще не созрели. Отсюда - провал в этноцентризм" (11). Данный вывод представляется универсальным, так как провал в этноцентризм оказывался возможным прежде всего потому, что под личностью понималось некое духовное пространство, объединяющее общность, а оно намного приоритетнее экономического или технологического пространства. Скорее всего именно духовная жизнь, т. е. культура этнической общности опосредует все остальные сферы. Она опосредует и межэтнические противоречия, что бывшие советские республики ощущают весьма болезненно.

Суть этноцентризма можно рассматривать как совокупность представлений, основанных на иррациональных убеждениях о собственной этнической общности как о центре, вокруг которого группируются все остальные (12). Данные представления могут не содержать в себе направленности против членов других этнических групп. Однако предубежденность против других этнических групп, способная перерасти в этнополитический конфликт, возникает при соответствующем уровне общественных отношений, при неумелом обращении с инструментарием национальной политики.

Другими словами, этнополитический конфликт возникает тогда и там, где этнические стереотипы приобретают форму предубеждений, принимая под влиянием социальных изменений ту или иную форму национальной неудовлетворенности собственной судьбой, распределением ресурсов и т. д.

Подход к проблеме анализа этнополитического конфликта с точки зрения этноцентризма позволяет глубже осмыслить суть проблематики этнополитических конфликтов. Ведь этноцентризм нередко смыкается с национализмом и может служить духовной основой обособления народов, разжигания неприязни между ними - а стало быть и запалом этнополитического конфликта. Итак, возникающая на почве бытового противостояния "мы" - "они" самоидентификация этнической общности, используя потенциал этноцентризма, постепенно овладевает все более широкими сферами общественного развития, ведя к обострению этнических противоречий и возникновению феномена этнополитического конфликта. Мобилизованный властными структурами этноцентризм выходит из рамок семейно-бытового противостояния, получая социальное оформление в одну из форм этнополитического конфликта (13).

Говоря о нарастании этноцентризма, целесообразно в качестве собственно этнических источников этнополитического конфликта рассматривать столкновение национальных интересов. Речь идет о социально- политических и экономических интересах, признаваемых на уровне

стр. 16

национального самосознания фундаментальными жизненными потребностями данной этнической общности (14). Анализируя этот аспект проблемы сущности этнополитического конфликта, этнополитолог профессор Михайлов В. А. предлагает выделить для самостоятельного изучения скачок в конфликтном развитии, когда главенствующую роль приобретает насилие. Он вводит понятие "фаза процесса", совокупность которого образует известный алгоритм (15).

По его мнению, развитие событий в период обострения межнациональных отношений подобно водовороту, когда первоначальное разделение населения по этническому признаку начинает увеличивать поле своего притяжения, а вовлекаемые в конфликт массы уносятся подводным течением, не знающим определенного места выброса. Сначала происходит образование воронки противостояния. Причины различны, но результат один - дестабилизация, взаимное недоверие, претензии, обиды... Наступает "психологическая война", сопровождаемая вооруженными стычками. Заметим, что все это происходит на весьма коротком отрезке времени. И, наконец, финал процесса, когда противостояние дорастает до той точки, откуда уже трудно повернуть назад. Антагонизм заявляет о себе в полный голос.

Конфликтогенный потенциал этнополитических конфликтов образует собственно этнический фактор, переживающий динамическое развитие. Первоначально - в виде этноцентризма, не вызывая обязательного противостояния, впоследствии - под прикрытием различных форм проявления этнополитического конфликта.

Помещая этнополитический конфликт в цент абстрактной теоретической модели, можно выделить различные формы его проявления. Последующий этнополитический анализ каждого из звеньев конфликта дает возможность, с одной стороны, представить формы проявления эгнополитического конфликта, а с другой - проанализировать воздействие этнополитического конфликта на сопредельные сферы общественной жизни. Составленная таким образом структурная модель этнополитического конфликта позволяет обнаружить диалектику сложного процесса взаимодействия этничности и социальных процессов. Они, как правило, носят не однонаправленный характер.

Рассогласование национальных и социальных компонентов способствует тому, что этноцентризм постепенно выливается в формы этнополитического конфликта. Потенциальная сфера "выброса" конфликтного заряда в редких случаях произвольна, в большинстве своем выбор обусловлен воздействием этнической элиты. Такими сферами проявления этнополитического конфликта могут служить любые области общественного развития. Естественное ухудшение ситуации происходит в условиях полиэтнической общественной системы, в которой и сам диапазон проблемных вопросов оказывается гораздо шире, нежели в моноэтническом обществе.

Многократное усложнение ситуации происходит за счет попыток обретения более высокой степени государственности, что способно порождать скрытые или явные тенденции включения в процессы социализации представителей только "своей" национальности.

стр. 17

Анализ взаимодействий сфер общественной жизни и форм проявления этнополитического конфликта целесообразно вести с учетом признака присутствия в политической системе общества сложных отношений между элитами и массами - будь то в политике, экономике; отношений между административным аппаратом и социальным порядком, типом политики и типом хозяйства и т. д. При развертывании этнополитического конфликта каждая из этих сфер способна выражать особую форму этнополитического конфликта. Так, территориальные претензии одной этнической общности к другой не являются этнополитическим конфликтом до тех пор, пока не "включается" политический интерес.

Итак, в зависимости от специфических условий жизни и деятельности этнических общностей как на национальном, так и более высоком уровне, формы и способы воздействия на этнополитический конфликт на всех его фазах могут быть различными, решающую роль играют политические факторы, интересы и пристрастия национальных элит. Взаимозависимость и взаимопроникновение сфер их проявления и жизнедеятельности очевидны и в условиях нарастания этнополитической напряженности проявляются особенно остро.

Этнополитический конфликт воспроизводит "социальный профиль" включенности этнических общностей в процессы модернизации. Противоречия в нем - это отражение реакции этнических общностей на проводимую национальную политику, выявление их целей.

Практически для большинства этнополитических конфликтов "мобилизация" этничности служит питательной средой, в которой воплощаются внеэтнические причины этнополитического конфликта.

В зависимости от специфических условий жизни и деятельности этнических общностей, как на национальном, так и на более высоком уровне формы и способы воздействия на этнополитический конфликт на всех его фазах могут быть различными.

"Заказчиком" этнополитических конфликтов, как правило, выступает элита, ее борьба никогда не обходится без "эксплуатации массовых настроений", т. е. без использования собственно этнического фактора.

Проведение анализа этнополитического конфликта дает обширный материал для прогностических толкований.

Во-первых, позволяет определить вектор политических интересов сторон.

Во-вторых, дает возможность задуматься над ресурсной (материальной) стороной борьбы.

В-третьих, открывает поле для осмысления совокупности факторов, вызвавших конфликт к жизни, и в экстраполяции увидеть динамику их развития.

стр. 18

Рассматривая в качестве этнических признаков этнополитического конфликта традиции, культуру, язык, религию, психологический склад этнических общностей, целесообразно принять данные признаки как нуждающиеся в сохранении. Это понятно, ибо каждая этническая общность стремится сохранить свои собственные этнические признаки и черты. Но вместе с тем все этнические общности проходят этапы социализации, имеющие неодинаковое качественное наполнение, но фактически единую для всех общностей цель. Социализация - это именно тот процесс, в котором проявляется этничность, если речь идет об этнополитическом конфликте. В нем - одно из крайних выражений этничности, проявляющееся в ходе процесса социализации.

Чем выше степень подвижности, динамичности элементов традиционной культуры, тем, вероятно, более пластично входит она в напластования современной культуры.

Однако учет фактора этничности не может быть абсолютизирован и представлять теоретическую абстракцию. Он должен рассматриваться в непосредственной связи с социально-экономическими условиями, в которых происходит вызревание конфликта. Черты современных этнических общностей формировались как продукт определенных исторические условий социально- экономической жизни. Формы этнополитического конфликта во многих случаях воспроизводят прежде всего социально-политические условия, в которых созревали социально-психологические основы готовности этнической общности активно участвовать в этнополитическом конфликте.

Как своего рода производные от таких социально-политических условий черты национального сознания (характера) обладают инерционностью при передаче собственной закодированной информации от поколения к поколению.

Инерционная сила при формировании национального характера способна возрастать за счет наличия спорных, неразрешенных вопросов. Как правило, следующие поколения этнических общностей впитывают в национальное сознание проблемы "родителей", закладывая мощный пласт архаичных представлений, питающий национальную неприязнь и готовность подавлять "чужака".

Связанные таким образом проблемы этничности и социально-экономических условий проявляют себя в повседневной жизни через социализацию национального сознания. В нем формируются и проблемные вопросы, инерционная сила которых со временем возрастает. Этнополитический конфликт выносит на поверхность актуализированные противоречия социально-экономического развития, проявляя себя через одну или несколько форм. Формы проявления этнополитических конфликтов, выступая способами выражения конфликтогенного потенциала, могут служить одновременно и ферментом их типологии.

Складывается впечатление, что пока исследовательская мысль подняла лишь один из верхних пластов громадной проблемы. Предстоит аналитическая работа, направленная на то, чтобы не только выявить голограмму процесса назревания и выхода наружу этнополитического

стр. 19

конфликта, но и познания глубинных механизмов этого процесса.

Источники и литература

1. Фольц У. Этнический конфликт и вмешательство: некоторые международные аспекты // Кентавр. 1992. N2, с. 25-31.

2. Этнические и региональные конфликты в Евразии. - Книга 3: Международный опыт разрешения этнических конфликтов / Под ред. Б. Коппитерс, Э. Ремакль, А. Зверев. - М. : Весь мир, 1997, с. 254.

3. Котанджян Г. С. Введение в этнополитологию консенсуса-конфликта. Теоретико-методологические проблемы цивилизационного анализа. - М. : РАУ, 1992, с. 31.

4. Шуберт Г. Размышления о балканской этнологии // Этнографическое обозрение. 1996. N1, с. 27.

5. Краткий этнологический словарь. - М. : РАУ, 1994, с. 86.

6. Гамбург Д. Этноцентрическое насилие // Национальная политика в Российской Федерации. - М. , 1993, с. 44.

7. Спиллман Р. Курт и Спиллман Кэти. Образы врага и эскалация конфликта // Исследование международных конфликтов. 1991. N3, с. 73.

8. Федотова В. Г. Судьба России в зеркале методологии // Вопросы философии. 1995. N12, с. 28.

9. Лакер У. Русский национализм: историко-психологические истоки и современное состояние // Национализм. - М. , 1995, с. 45-55.

10. Федотова В. Г. Указ. соч. , с. 21.

11. Россия в условиях стратегической нестабильности // Вопросы философии. 1995. N 9, с. 8.

12. Андреева Г. М. Социальная психология. - М. : Изд-во МГУ, 1980, с. 225.

13. Краткий этнологический словарь. - М. : РАУ, 1994, с. 96.

14. Психология. Словарь. - М. : Наука, 1990, с. 468.

15. Михайлов В. А. Принцип воронки или механизм развертывания межэтнического конфликта. - Кишинев: Кишинэу, 1993, с. 68.

Постоянный адрес данной публикации: