О Сталине написано много книг, они могли бы составить библиотеку. Однако интерес к нему и к его деяниям не ослабевает. Это понятно: люди хотят заглянуть на самое дно страшной пропасти, куда их пытались столкнуть.

Кто-то научает историю мировых войн, кто-то использует в своей деятельности опыт революции, Мне ще представляется более важным научение истории контрреволюции. Опыт контрреволюции, осуществленной Сталиным, поучителен.

Сталинщина" - это целая эпоха (не о сталинизме следует говорить - о сталинщине). Эпоха гнусных, кровавых злодеяний. Сталинщина - политический бандитизм, обращенный в государственную политику. В плане этическом - это явление, которое лежит по ту сторону человечности. Как отнестись к этому явлению - осудить его или замолчать? А может быть, принять? Здесь лежит водораздел между добром и злом.

Возвращение к нормам демократии, начало эпохи гласности пробудили нашу память и общественное сознание. Широкая гласность вовлекает миллионы граждан в процесс революционного обновления. Но быть может, самым важным достижением гласности на сегодня является честный, нелицеприятный разговор о прошлом. В нем было слишком много трагичного, чтобы, раскрыв его, отсечь навсегда. Нет, им надо вновь переболеть, лишь тогда мы обретем полное здоровье для движения вперед.

Сталинщина, с ее стремлением к геноциду и растлению личности, с ее теорией и практикой насилия, по своим последствиям оказалась губительнее мировых войн. Сталин сумел в исторически короткий срок отобрать у крестьян землю, у рабочих - заводы, у интеллигенции - право на самостоятельное творчество, лишил народы всяких свобод, даже свободы передвижения, узурпировал право распоряжаться жизнью людей. При этом он решал все проблемы- политические, экономические, а также проблему истребления миллионов граждан - комплексно.

Он правил многомиллионной страной более четверти века и умудрился ни разу не вступить в диалог с подневольным народом. Он просто не допускал такой возможности. То был монолог непререкаемого властелина. Монолог, которому мало было внимать; то, что он вещал, надо было неукоснительно исполнять.

С именем Сталина связана целая система, которая завела общество в тупик. Какой социализм он построил? - спрашиваем мы и горестно вздыхаем. А ведь никто так бесстыдно не рекламировал коммунистический рай, как Сталин. Никто не сделал столько для дискредитации идеи коммунизма, как он. Сталин нанес мировому коммунистическому движению точно рассчитанный сокрушительный удар.

АНТОНОВ-ОВСЕЕНКО Антон Владимирович - историк, публицист.

стр. 82

Сам Сталин, его политический портрет - тема непреходящая. Ибо, не познав его, не познав сути сталинщины, трудно представить трагедию советского народа.

В свое время деятелям, наделенным правом изрекать истины, угодно было наименовать сталинщину "периодом культа личности". Сталин, говорили они, допускал нарушения внутрипартийной демократии. Мы даже готовы признать, что временами крутоват бывал отец народов. Но какой любящий отец не сечет своих непослушных детей, когда в том появляется нужда? Еще и сейчас не перевелись официальные идеологи, для которых Сталин остался Великим Вождем, победителем Гитлера и зодчим социализма.

В XX в. с помощью химии человека можно искусственно лишить памяти. Диктаторы наловчились прививать целым народам эту болезнь другими средствами; ежедневной громовой пропагандой, фальсификацией истории, репрессиями. И вот уже общество отрекается от предков, от своего прошлого, На протяжении жизни одного поколения в общественной памяти происходят серьезные сдвиги: выпадают важные события, факты, имена, целые исторические пласты. Так было в годы правления Брежнева. И если бы партия не нашла в себе силы для решительного поворота, следующее поколение вошло бы в, жизнь со стойкой амнезией, искусственна привитой, искусно поддерживаемой.

Кое-где юные поколения вырастают без знания древней мифологии. Детей вскармливают ид мифах новейшего времени, прославляющих могущество и непобедимость своего народа и божественное происхождение его правителя. Так зарождается великодержавный шовинизм, крайний национализм. И возрождается идолопоклонство.

Живо еще поколение жертв сталинщины и исполнителей велений Хозяина. Под очистительным воздействием правды всплывают имена доносчиков, погромщиков, палачей. Рассказ о безвинно погибших нельзя прерывать. Их дети и внуки не вправе отворачиваться от правды. Они обязаны знать, кто виноват. Сегодня знать. Ибо судьба ушедших - и их собственная судьба.

...Когда Хрущеву предложили провести широкое расследование преступлений сталинского аппарата, выявить виновных в гибели десятков миллионов соотечественников (хотя бы это!), он, рассказывал Д. И, Микоян, ответил: "Нет, этого делать мы не можем; повторится тридцать седьмой год, Ведь тогда все доносили; на всех".

Итак, виновны все. Вину Сталина и его подручных разложили на весь народ - на живых и мертвых. Доля истины в этом есть, но лишь доля. Кому же все-таки предъявить главный счет? На этот вопрос можно ответить, лишь глубоко исследовав ту неповторимою эпоху. Это не так просто сделать. Уничтожено многое: документы, воспоминания, фотографии, стихи... Уничтожены многие: революционеры и их убийцы, высшие партсановники и маленькие секретари. Среди тех, кому всемилостивейше дозволено было умереть в собственной постели (роскошь по тем временам поистине царская), были знающие свидетели. И соучастники. Но они молчали до последнего часа - и соратники Ленина, и подручные Сталина. Смертный испуг свой они завещали детям и внукам.

Что всплыло, что всплывет? Мы пытаемся обозреть сталинское наследство. Но оно принадлежит не только истории. Оно живет в поступках, привычках, мыслях. Незнание и молчание - тоже из сталинского наследства. Незаживающую рану молчанием не исцелить. Прошлое необходимо изучить и публично осудить. Разоблачение Сталина - акт правосудия, и то, что правосудие ныне вершится, делает наши дни светлее, очищает ум и сердце.

Мне довелось встречаться со многими участниками событий прошлых лет и с жертвами террора. Более двух десятилетий изучал я доступную литературу и _г периодическую печать, а также, документы, К сожалению,

стр. 83

создать широкую документальную основу не удалось. Это может сделать мою книгу уязвимой, если рассматривать ее как строго научное исследование, но я считаю избранный мною жанр имеющим право на читательское внимание.

Я пытался показать Сталина, каким он был, выявить его сущность. При всей "многогранности" и "противоречивости" его натуры. Преступления Сталина против партии и народа, против мира и человечности следует квалифицировать по высшему разряду - как государственные и даже международные. В полном соответствии с его общественным положением (побуждавшим таких людей, как У. Черчилль, относиться к нему с пиететом, достойным лучшего адресата). Меня могут обвинить в очернительстве. Но разве Сталина, разве сталинщину можно очернить?

Может быть, книга перегружена мрачными сценами безвременья. Может быть, автору не удалось сдержать чувств человека, пережившего ужасы террора (такие упреки я слышал от друзей). Но в этой книге нет вымысла. Я стремился к достоверности по долгу не только историка, но и человека. Писать правду о Сталине - это долг перед всеми погибшими от его руки. Перед теми, кто пережил ночь. Перед теми, кто придет после нас.

Мой отец, Владимир Александрович Антонов-Овсеенко, боролся против царизма, участвовал в Октябрьском вооруженном восстании, командовал фронтами гражданской войны. Сталин убил его вместе с тысячами других революционеров. Моя мать покончила с собой в тюрьме. В тюрьме прошла моя молодость. Но поздно, обидно поздно осознал я подлинное место Сталина в истории. В нашей жизни. И осознав, ощутил потребность сказать о нем свое слово.

В следующем сюжете мною использованы материалы исследования, выполненного историком Л. П. Петровским.

31 марта 1918 г. лидер меньшевиков Л. Мартов выступил в своей газете "Вперед" с задиристой статьей против большевиков "Еще раз об артиллерийской подготовке". Там была одна примечательная фраза, с которой все и началось: "Что большевики искони призывались к разного рода удалым предприятиям экспроприаторского рода, хорошо известно хотя бы тому же т. Сталину, который в свое время был исключен из партийной организации за прикосновенность к экспроприациям".

Обвинение серьезное. Еще в 1906 г. решение IV съезда РСДРП обязывало "бороться против выступлений... с целью захвата денег под именем или с девизом с.-д. партии"¹ . Съезд призвал ее членов бороться против экспроприаторов.

Как же поступил Сталин? Может быть, самым разумным было бы не отвечать Мартову, промолчать. Каждый день революционной ломки приносил столько нового, что наскок Мартова в этой круговерти вскоре забылся бы. Нет, член ЦК и народный комиссар по делам национальностей отреагировал сразу: привлек Мартова к суду революционного трибунала по делам печати. Без формальностей, в обход народного суда (хотя именно он, согласно Декрету СНК и ВЦИК о суде N 2 от 15 февраля 1918 г., должен был рассматривать подобного рода дело) Сталин договорился непосредственно с председателем трибунала по делам печати Н. В. Крыленко.

Лидер меньшевиков пытался протестовать. Протест был отклонен. Тогда Мартов подал ходатайство о вызове свидетелей, назвав их поимен-

¹ Четвертый (Объединительный) съезд РСДРП. Протоколы. М. 1959, с. 528.

стр. 84

но: Исидор Рамишвили, социал-демократ, известный общественный деятель, будучи председателем ревсуда, установил факт участия Сталина в экспроприации парохода "Николай І" в 1908 г.; Исидор Гуковский, большевик, наркомфин, расследовал в том же году дело о покушении на жизнь рабочего Жаринова, изобличавшего Сталина в причастности к экспроприации; Степан Шаумян, один из руководителей закавказских большевиков; Ной Жордания, глава правительства Грузии, один из лидеров меньшевиков Закавказья. Эти люди давно знали Джугашвили-Кобу-Сталина. Не только как экспроприатора, нарушителя партийного решения. Мартов назвал и других свидетелей: К. Е. Ворошилова, К. Н. Самойлову, С. О. Ежова, В. К. Мирова, Панишева, Фролова, С. В. Джибладзе. Фамилии свидетелей 6 апреля появились в газетах "Вперед", "Известия", "Правда".

Никакими документами о преступной деятельности Сталина в 1908 г. Мартов не располагал. Решение подпольного Кавказского комитета об исключении Сталина из партии не сохранилось: в те годы старались обходиться без записей.

Следующий ход - за Сталиным. Дело приняло явно скандальный характер. Надо было спасать положение. У Мартова - свидетели. У Сталина - государственный аппарат. Кто сильнее?

На заседании трибунала по делам печати Сталин называет Мартова гнусным клеветником. Чтобы его обезвредить, говорит наркомнац, нужно Мартова судить. Дело надо заслушать немедленно, не оттягивая его до вызова свидетелей.

Смысл игры не так примитивен, как может показаться на первый взгляд. Сталин боится свидетелей - это ясно, однако куда более важно энергичное словечко "немедленно". В нем слышится указание учинить расправу над Мартовым. Но как это сделать, под каким предлогом? Исходная позиция - Мартов гнусный клеветник. И клевещет он вовсе не на него, Сталина, лично, - не этим возмущен наркомнац, нет, не этим. Мартов клевещет на партию! Вот что возмутило Сталина, вот почему он предлагает судить Мартова. Лидер меньшевиков заявил об исключении из партии одного Сталина, а нарком Сталин в "Правде" приписал Мартову слова об исключении всего бакинского комитета.

С 31 марта прошло всего несколько дней. Каждый мог взять газету "Вперед" и уличить Сталина, мягко говоря, в передергивании. Почему же он пошел на столь явное искажение опубликованных фактов? Сталин рассчитывал - и не без оснований - на поддержку госаппарата. А взамен аппарат ожидал получить хотя бы видимость опровержения "клеветы".

Обвинителем от имени "потерпевшего" выступил Сосновский. Мартова защищали Александров и Лабинский. Спорили ожесточенно. Прения сторон затянулись. Сталин вновь потребовал осудить "клеветника" и ни в коем случае не вызывать свидетелей. Но Мартов не зря слыл блестящим полемистом. Он напомнил трибуналу случай с провокатором Малиновским. Еще в 1914 г., в Швейцарии, Мартов публично высказал недоверие Малиновскому как возможному агенту царской охранки. Мартова привлекли к партийному суду, убедительных доказательств у него не было, и его обвинили в клевете. Прошло несколько лет, Малиновский был разоблачен как провокатор.

В восемнадцатом году Мартов был далек от подобной параллели, он многого не знал. Но ему важно было убедить суд в своей правоте. Заканчивая свое выступление, он сказал: "Если нельзя будет допросить свидетелей, - это мое несчастье, но если они не будут допрошены потому, что этого не хочет Сталин, - то это его несчастье". И суд не устоял: слушание дела было отложено на неделю для вызова свидетелей.

Победа Мартова? Казалось бы! Но происходит непредвиденное: ревтрибунал по делам печати ликвидируется.

стр. 85

И еще один, промежуточный, но важный, ход: газета "Известия" помещает 10 апреля статью М. И. Кахиани² "Бороться с противником надо честно!". Историки все еще робко и невнятно говорят о Сталине-шутнике. Но только поняв и по достоинству оценив эту важную сторону его характера, его личности, можно говорить о Сталине сколько- нибудь серьезно. Кому еще пришло бы в голову сразу же после пожарного роспуска ревтрибунала по печати поместить в главной газете страны статью под таким многообещающим названием?

Затем последовала вторая серия подобных ходов. Пусть будущие комментаторы назовут их некорректными, Сталину тогда был важен конечный результат. В выборе средств он никогда не стеснялся. Вызов свидетелей был аннулирован. Мартова пригласили в ревтрибунал города Москвы - на допрос к следователю по жалобе Сталина. У Мартова еще оставалась его газета. Он выступил с протестом: революционный трибунал предназначен, как гласит декрет, изданный большевиками, судить преступления против народа. Каким образом обида, нанесенная Сталину, может считаться преступлением против народа? Только в том случае, если считать, что Сталин и есть народ.

К этому спектаклю Сталин обновил свою роль жертвы партийной борьбы: мало ли экспроприаторов на белом свете, и Мартову до них нет дела, клевета имела определенную цель - очернить перед выборами меня, как члена ЦИК, как большевика, сказать выборщикам: "Смотрите, вот они какие, ваши большевики". Это было напечатано в "Правде" 17 апреля 1918 г., на другой день после заседания ревтрибунала Москвы.

И еще одна публикация. "Известия Смоленского Совета" 15 апреля, накануне заседания ревтрибунала, сообщили: Мартова наказали за клевету семидневным арестом. Коба был неистощим на выдумки такого рода.

На заседании ревтрибунала, происходившем 16 апреля, Мартов потребовал передать дело в Московский народный суд. Члены трибунала совещались более трех часов. Они не осмелились преступить процессуальные нормы и решили жалобу гражданина Сталина, внесенную в порядке частного обвинения, отклонить, поскольку дело Мартова ревтрибуналу неподсудно. Сталину не удалось навязать этому судебному органу свою волю.

К сожалению, Мартов был слишком импульсивен. В упомянутой выше статье "Еще раз об артиллерийской подготовке" он с излишней горячностью набросился на правительство. Ревтрибунал осудил Мартова за подрыв авторитета правительства и вынес ему общественное порицание.

Победа Сталина? Но такой выигрыш его не устраивал. Мартов должен быть уничтожен!

Во главе ревтрибунала весной восемнадцатого года стоял Н. В. Крыленко. Твердый большевик, активный участник революции, он к меньшевикам относился нетерпимо. На этом и сыграл Сталин. Под его неослабевающим давлением Крыленко заявил на заседании ЦИК 25 апреля, что решение ревтрибунала по делу Мартова - Сталина является ошибкой и что на это решение следует подать кассационную жалобу. Мартов ничего возразить не мог: его лишили слова... удалили из зала. Через два дня отняли последнее средство защиты - закрыли газету "Вперед".

Казалось, Сталин сделал все возможное и невозможное тоже, а победы, той единственной победы, когда видишь противника раздавленным, не было. Обвинения Мартова он не опроверг, пятно со своей биографии не смыл. Скомпрометированный, он вынужден был на время удалиться из Москвы. Шла гражданская война, многие члены ЦК были на фронтах

² Кахиани Михаил Иванович - в дальнейшем первый секретарь ЦК КП(б) Грузии. Погиб в 1937 году.

стр. 86

или работали в дальних губерниях. В официальных биографиях Вождя этот период весны 1918 г. затушеван.

В апреле Сталин выезжает в Курск на переговоры с Украинской Радой. Летом восемнадцатого работает (а это значит, в меру сил мешает работать другим) в Царицыне. Сюда он приехал из Москвы в качестве уполномоченного по заготовке и вывозу хлеба с Северного Кавказа. Соответствующее постановление по линии СНК Ленин подписал 31 мая. Как объяснить это и ряд других поручений? Поскольку до конца обстоятельства участия Кобы в давних преступных акциях (экспроприациях) не были выяснены, по-видимому, решено было выпроводить из столицы на какое-то время видного члена партии, оказавшегося склочным человеком с весьма подозрительным прошлым.

Необозримыми бедами обернется для народа и партии недооценка нравственных параметров личности Сталина. Это даст о себе знать в горестном будущем, на протяжении всей дальнейшей истории Советского государства, включая период так называемого застоя, который, конечно же, начался не при Брежневе.

Но вернемся к событиям 1918 года. Когда в ноябре был создан Украинский совет особой группы войск Курского направления во главе с Антоновым-Овсеенко, Сталин оказался членом реввоенсовета. Потом его послали вместе с Дзержинским на северный участок Восточного фронта расследовать причины падения Перми.

Нескоро Сталин оправится от мартовского позора. В 1920 г. Жордания опубликует в парижской газете статью, в которой расскажет об исключении Сталина из большевистской партии за подозрительные связи с уголовниками и самовольные экспроприации. Но в России не нашлось желающих прислушаться к голосу эмигранта.

Из "дела Мартова" Сталин извлек немало полезного. Он обнаружил удобные тропинки в партийном и государственном аппарате, понял, что в определенных ситуациях даже неблаговидные, вредоносные поступки функционеров в центре и на местах могут остаться безнаказанными.

Сталин испробовал свои силы по части организации общественного мнения, манипуляции органами печати и давления на государственные учреждения. Конечно, без накладок не обошлось, но это была первая проба. Со временем он уничтожит почти всех свидетелей своих бакинских преступлений, а потом и неразумных своих защитников восемнадцатого года: Сосновского, Кахиани, Крыленко. Вот только Мартов слишком рано умер. Экая несправедливость!..

Прибыв в Царицын, Сталин сразу те начал вмешиваться в дела командования в отсутствие генерала А. Е. Снесарева, назначенного военным руководителем Северо-Кавказского окружного комиссариата по военным делам³ . Снесарев закончил в свое время Академию Генерального штаба, участвовал в первой мировой войне и добровольно вступил в Красную Армию. Он прибыл в Царицын в середине июня. Партизанщина, отсутствие единого командования, разобщенность отрядов, неразбериха в снабжении - вот что застал он в городе на Волге. Бывший царский генерал энергично взялся за дело, организовал оборону, приступил к созданию регулярной армии. Уже через месяц он сумел остановить наступление врага.

Сталин с первых дней пытается подмять Снесарева под себя. Заняв кабинет командующего, он велел ему принести оперативную карту. Сне-

³ Удостоверение о его назначении В. И. Ленин подписал 8 мая 1918 года. - Владимир Ильич Ленин, Биографическая хроника. Т. 5, с. 436.

стр. 87

сарев вышел, вернулся с картой и, развернув ее на столе, заметил: "Надеюсь, больше вам никогда не придет в голову мысль, что вы имеете дело с мальчиком на побегушках. Ранее я командовал 9-м армейским корпусом, ныне правительство доверило мне округ".

Сталин был наркомом, членом ЦК, но не сознание высокого положения в партии и государстве руководило им в тот раз, а стремление ощутить себя Хозяином, дать почувствовать это и другим. "Очистив железной рукой город от белогвардейских заговорщиков... беспощадно ломая сопротивление контрреволюционных специалистов, присланных и поддерживаемых Троцким, Сталин быстрыми и решительными мерами реорганизовал разрозненные отряды". Так говорится в биографии Сталина⁴ . Ну, а что было в действительности? Сталин ломает все созданное с таким трудом Снесаревым, ломает и его самого. "Военрук Снесарев, по-моему, очень умело саботирует дело: он не хочет вести войну с контрреволюцией", - телеграфирует он Ленину и требует убрать "саботажника". Уполномоченный по продовольствию обвиняет Снесарева в оборончестве, а разработанный им план обороны города объявляет вредительским.

За словом следует дело. В середине июля Сталин арестовывает штаб военного округа, загоняет командиров на баржу, уничтожает "предателей". Затем арестовывает самого Снесарева, узурпирует права командующего и приказывает начинать наступление к югу от Царицына. Но военная тактика чем-то отличается от баржевой расправы. Это выявилось к 4 августа, через три дня после начала "наступления" на фронте. Взаимодействие частей и участков нарушилось, связь прервалась, возникла угроза окружения города.

Ну, а как по части продовольствия, за которым, собственно, Сталина послали? Эту проблему опытный экспроприатор решил привычными методами. Взяв под свое начало Волжское пароходство, Сталин захватил все суда с грузом рыбы - два миллиона пудов. В короткое время он сосредоточил на складах огромное количество продовольствия, но с отправкой его на Север не спешил...

Из Москвы в Царицын была послана специальная комиссия во главе с членом РВС Южного фронта А. И. Окуловым. Председатель комиссии первым делом освободил Снесарева. Позднее Сталин возьмет полный реванш: он репрессирует обоих - старого генерала Снесарева и старого большевика Окулова. Последний собрал в Царицыне любопытные данные, которые он доложит делегатам VIII съезда партии на закрытом заседании⁵ .

Летом восемнадцатого года заколебалась власть большевиков в Баку. Городу угрожала турецкая интервенция, а меньшевистское руководство проявило нетерпимость к большевикам. Глава Бакинского Совнаркома соратник Ленина Степан Шаумян шлет в Москву тревожные письма, просит помощи. Отрезанные от центра, бакинские большевики связывались с Москвой через Астрахань или кружным путем, через Кушку - Ташкент. Рабочий Баку - цитадель большевизма в Закавказье. Баку - это нефть, на которую зарятся турки, англичане, немцы. Германское правительство обещает приостановить турецкое наступление, если Советы поделятся нефтью.

Напряженно следит за развитием событий Ленин. 29 июня он шлет "лучшие приветы и пожелания" "дорогому тов. Шаумяну", извещает о прибытии в Царицын Сталина и просит через него пересылать письма

⁴ Иосиф Виссарионович Сталин. Краткая биография. М. 1948, с. 72 - 73.

⁵ См. Восьмой съезд РКП(б). Март 1919 года. Протоколы. М. 1959, с. 538 - 539, прим. 58.

стр. 88

в Москву. 7 июля, когда убийством Мирбаха начался левоэсеровский мятеж, а политический кризис в Баку достиг апогея, Ленин пишет Сталину: "Относительно Баку самое важное, чтобы Вы были непрерывно в сношениях с Шаумяном"⁶ .

Глава Бакинского Совета просит помощи. Ленин в затруднении. Наконец РВСР дает распоряжение Южному фронту срочно отправить в Баку подмогу. О. Г. Шатуновская рассказывала, что Шаумян, узнав об этом, сказал близким товарищам: "Вот увидите. Сталин это распоряжение не выполнит. Он мне никогда не поможет, даже если у него все будет в избытке". Шаумян знал Кобу по совместной подпольной работе в Баку и Тифлисе. Он знал, что Сталин не оторвет от своего участка людей и оружие, хотя и обладает большим превосходством перед бандами генерала Краснова. То же и с продовольствием. Имея его в избытке, он конфисковал для своей группы большой транспорт хлеба, отправленный с Северного Кавказа в голодающий Баку.

Однако откровенно саботировать указание Ленина Сталин не решился. Он послал в Баку малочисленный отряд. "Помощь" подоспела к началу августа, когда Советская власть в Баку уже пала. По приглашению нового правительства, диктатуры Центрокаспия, в Баку прибыл отряд британских войск. Шаумян с товарищами в тюрьме. В середине сентября в город ворвались турецкие войска, но большевиков из тюрьмы успели освободить и отправить на пароходе в Астрахань. Однако судовая команда привела пароход в Красноводск, и английская администрация распорядилась передать комиссаров эсеро- меньшевистским властям.

Вместе с Лениным о гибели двадцати шести бакинских комиссаров будет скорбеть член РВС Южного фронта Сталин. Этот РВС был образован 17 сентября. В его состав вошли: Сталин, С. К. Минин (с сентября - председатель Царицынского Совета), командующий фронтом П. П. Сытин, его помощник К. Е. Ворошилов. Но командовать Сытину Сталин не дал. Еще в июле, провозгласив себя председателем РВС Северо-Кавказского округа, он самовольно, во вред делу, обосновался со своим штабом в Царицыне. Сталин распоряжается войсками, снаряжением, оружием, военными кадрами. И интригует. Интригует и на юге, и в Москве, на высшем партийном уровне. Уже через десять дней после образования нового фронта он пишет в РВСР докладную, в которой Сытин аттестуется как "странным образом не интересующийся положением фронта в целом"; сообщается, что без него решено подготовить широкое наступление против белых. Под это обещание Сталин требует винтовки, орудия, боеприпасы, обмундирование (чем больше, тем лучше). Иначе (обычный прием шантажиста) "мы вынуждены будем прекратить военные действия". Не оставим без внимания слог сталинской докладной. Оказывается, история призвала его к "ликвидации Донской Вандеи"... Выполняя эту историческую миссию, Сталин "живой силы" не жалел. Он распорядился бросить в бой дивизию, на скорую руку сформированную из необученных новобранцев. Дивизия целиком была захвачена противником. Когда же Б. М. Думенко удалось отбить красноармейцев, Сталин приказал казнить "изменников"⁷ .

Два десятилетия спустя, во время финской кампании, по приказу Вождя целые дивизии "изменников" будут отправлены в лагеря для истребления. На фронтах Великой Отечественной Верховный Главнокомандующий узаконит эту практику...

Чтобы добиться единства командования и обуздать, наконец, южного диктатора, центр направил в Царицын члена РВСР К. А. Мехоношина и ввел в состав РВС фронта П. Е. Лазимира - в дни Октябрьского вооруженного восстания он был председателем Петроградского ВРК. Ме-

⁶ Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 50, с. 108, 114.

⁷ Директивы командования фронтов Красной Армии (1917 - 1922). Т. 1. М. 1971, с, 343, 345.

стр. 89

хоношин вручил Сталину предписание РВСР о безусловном подчинений центру. Не подействовало! Так же, как и протесты честного, отважного командира Николая Руднева. Опираясь на Ворошилова и Минина, компетентность коих в делах командования фронтом чрезвычайно сомнительна, Сталин организует травлю Сытина и Мехоношина. "Я смещу своей рукой армейских командиров и комиссаров"⁸ , - обещает он Ленину.

Новая склока встревожила центр. Свердлов телеграфно напомнил Сталину о том, что подчинение Реввоенсовету республики обязательно для всех, включая членов ЦК. Обсуждая еще в начале октября вопрос о безусловном исполнении партийными работниками решений центральных органов, ЦК имел в виду прежде всего Сталина, который довел Южный фронт до катастрофы. Откровенно враждебное отношение к военспецам, беспричинные репрессии, палочная дисциплина и мордобой в дивизиях, партизанщина на фронте и самоуправство в тылу, интриги против командующего и РВСР - все это привело к огромным потерям.

Шестьдесят тысяч бойцов своими жизнями оплатили сталинский авантюризм. А сколько офицеров, добровольно поступивших на службу в Красную Армию, вынуждены были, спасаясь от сталинского произвола, бежать в другой лагерь!! Имея в Царицыне столь полезного человека, белая армия развила успешное наступление, окружила город с трех сторон, подошла к его стенам. Броневики, бронепоезда сутками не выходили из боя. Начальник артиллерии X армии Г. И. Кулик расставил на окраине и по улицам города около трехсот орудий, но снаряды кончались. Решающий бой завязался ранним утром 16 октября. На балконе здания штаба X армии - К. Е. Ворошилов, С. К. Минин, Г. И. Кулик, Е. А. Щаденко, А. И. Селявкин. Лишь Сталин, как вспоминал Селявкин, отсутствовал.

Где же он был в день последнего боя? В своем поезде, под надежной охраной. Под этой же охраной, усиленной бронепоездом, снятым с позиций, Сталин однажды посетил расположение войск. Так был обставлен этот единственный исторический визит на фронт! Он предпочитал отсиживаться на левом берегу Волги, появляясь лишь на заседаниях РВС. Последнюю неделю Сталин вовсе не показывался: началась эвакуация города, победными лаврами не пахло...

Казалось, белоказаки вот-вот ворвутся в Царицын. Вдруг в тылу и на флангах появились отряды всадников в черных бурках. Словно тучи налетели. Грозно вспыхнули на солнце тысячи пик и сабель. Сейчас тучи накроют красную конницу, и все будет кончено. А всадники в бурках врубились в белоказачьи части. Оставляя сотни убитых, белые откатились от стен Царицына.

Командованию X армии было известно, что на помощь с Северного Кавказа идет Стальная дивизия Дмитрия Жлобы, но связь отсутствовала, подмоги сегодня не ждали. А Жлоба успел. Окружение Царицына было прорвано, противник отброшен на 120 километров, за Дон.

24 октября Сталин на правах вождя революционного Юга России приветствовал героев телеграммой: "Передайте Морозовскому, Тихорецкому и другим полкам, командиру Лобачеву, командиру дивизии Жлобе, окружившим противника и разбившим его наголову, мой горячий коммунистический привет. Скажите им, что Советская Россия никогда не забудет их геройских подвигов и вознаградит их по заслугам"⁹ . Не пройдет и двух десятков лет, как Сталин "вознаградит" героев. Всех "вознаградит".

Теперь посмотрим, как эти события отражены в биографии Сталина, точнее - в автобиографии, ведь он лично проверял каждую строчку кни-

⁸ Сталин И. Соч. Т. 4, с. 121.

⁹ Против Деникина. М. 1969, с. 97.

стр. 90

ги. "Железная воля и гениальная прозорливость Сталина отстояли Царицын, не дали белым прорваться на Москву"¹⁰ .

Председатель РВСР Троцкий не раз требовал отстранения Сталина и Ворошилова, людей вздорных, вредных, губящих дело. В беседах с Лениным Сталин будет все отрицать и отстаивать Ворошилова как работника весьма ценного и незаменимого. Ворошилов в долгу не останется - распишет боевые "подвиги" своего патрона, "создателя" Красной Армии и всеглавнейшего организатора ее побед.

В Москве Сталин, достаточно скомпрометированный на Юге, пытается проникнуть в здание высшей военной власти. Но как обойти Троцкого? Лев Давидович пользуется доверием Ленина, сейчас его не свалить. Сталин уверяет Ленина, что отныне РВС Южного фронта станет образцом военной дисциплины - никаких конфликтов с главнокомандующим и РВСР. Ему удалось убедить Минина и Ворошилова беспрекословно подчиняться приказам центра. Сталин более не настаивает на удалении Сытина и Мехоношина, он готов даже сотрудничать с ними в совете Южного фронта. Отозванный из фронтового совета, Сталин мечтал вернуться туда уже как член РВС Республики. Статус члена ЦК плюс члена РВСР помогли бы ему занять позицию над советом фронта.

На Юге России Сталин затеял большую игру. Он побывал в роли диктатора. Вкусил крови. Кто подсчитает, сколько офицеров, солдат, красноармейцев казнено тогда по его приказу? В жизни Сталина Царицын - ранний полигон.

Ленин заметил в Сталине 1918 года лишь неуживчивость и резкость, легко объяснимые "кавказским темпераментом", и просил Троцкого "приложить все усилия для налаживания совместной работы со Сталиным"¹¹ . Троцкий еще в семнадцатом году понял: плодотворная работа со Сталиным невозможна. В июле 1919 г. при новом главкоме С. С. Каменеве Троцкий сменил весь состав РВСР, но год спустя Сталин все же проникнет в него и впервые встанет рядом с Троцким на лестнице партийной иерархии. В "Правде", поместившей информацию о составе президиума IX съезда партии, имя Сталина значится четвертым - уже четвертым! - вслед за Лениным, Троцким, Бухариным. Самый факт "обгона" таких признанных партийных лидеров, как Каменев, Рыков, Томский, на третьем году революции можно рассматривать как большой успех будущего генсека.

Обыватель тянется к сильной власти. И всякий раз ее получает: Наполеон, Гитлер, Сталин... Многих кумиров толпы помнит история, только на имена их жертв память истории почему-то притупилась. Российский обыватель после разгромных, жестоких лет революций и гражданской войны возжаждал порядка. Железная власть виделась ему как панацея от голода, разрухи, анархии. Нужен был диктатор.

Пока жил Ленин, инстинкты толпы как-то сдерживались. Не стало вождя, и народ начал лепить нового царя-батюшку. Уже на XIV съезде партии генсеку трижды устраивали бурные овации.

Приход Сталина к власти - случайность или необходимость? История уже ответила на этот вопрос. Сталин появился в нужном месте, в нужный момент. В 1922 г. одна парижская газета писала: "Ленин смертельно болен. Когда он умрет, к власти придет этот волосатый ингуш (оставим в стороне эту фатальную - ведь именно ингуши стали жертвами сталинских репрессий - неточность. - Л. А. -О. ) и устроит им всем кровавую баню". Поразительное предвидение!

¹⁰ И. В. Сталин. Краткая биография, с. 73.

¹¹ Ленинский сборник XXXVII, с. 106.

стр. 91

Но "бульварные газетенки" всякого там "белоэмигрантского отребья" ни Троцкий, ни Зиновьев не читали. Больной Ленин - тем более. А если бы и прочитали такое?.. Убийца под личиной энергичного генсека? Полноте!

Троцкий со своим гипертрофированным самомнением недооценивал пробивную силу Сталина. Свое превосходство над "серой кляксой" (так позднее он называл Сталина) Троцкий считал столь очевидным, что позволял себе снисходительно взирать на политические шалости генсека. На XII съезде партии, да и не только тогда, Троцкий воздержался от дискуссии, а когда в 1927 г. решился, совместно с другими оппозиционерами, апеллировать к "партийным массам", "поезд уже ушел"... Сталин как нельзя лучше использовал эти просчеты главного конкурента.

Зиновьев и Каменев не пожелали "ручки белые марать" в делах административных. Пусть, думали они, этим занимается Коба. Он, правда, необразован и груб, зато рука твердая. Посидит Коба немного в генсеках, а мы потеоретизируем. Все они - Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин - смотрели на Сталина как на провинциального актера, дебютирующего на столичной сцене. Его претензии на главную роль казались им смешными, ибо не были подкреплены настоящей школой и талантом. Генеральный секретарь? Забавно. Ну пусть себе потешится. Они не принимали Сталина всерьез. А когда поняли, что этот актер занял сцену навсегда, было уже поздно.

Особые виды на Сталина имел Каменев. Судьба связала их в годы туруханской ссылки. Сохранилась групповая фотография, на ней Коба снят с Каменевым в обнимку.

...Весной 1915 года Григорий Иванович Петровский выступает на собрании ссыльных большевиков по поводу процесса над членами думской фракции большевистской партии. Единственный член ЦК, отказавшийся критиковать поведение Каменева на суде, - Сталин. Собрание поручило ему вместе со Свердловым составить резолюцию, но Коба неожиданно уехал к себе¹² .

...Весна 1917 года. Каменев вместе со Сталиным, самовольно завладев редакцией "Правды", выступает против "Апрельских тезисов" Ленина.

...Октябрь семнадцатого. Ленин в подполье, он клеймит позором штрейкбрехеров Зиновьева и Каменева. Сталин вступается за Каменева.

Долгие годы Коба ходил у Каменева в учениках, и Лев Борисович ни минуты не сомневался в том, что так будет всегда; он - один из признанных вождей партии, да и разница в опыте руководящей работы, эрудиции, культуре слишком велика... С помощью Сталина можно укрепить свои позиции в Политбюро, он будет выполнять его, Каменева, волю.

...2 апреля 1922 г., последний день работы XI съезда партии. Делегаты подходят к урнам и опускают бюллетени со списками кандидатов в члены ЦК. Голосование закончено, члены счетной комиссии вскрывают урны и недоуменно переглядываются: на многих бюллетенях сделаны приписки: "Сталина - генсеком, секретарями Молотова и Куйбышева".

Николай Алексеевич Скрыпник, председатель комиссии, недолго думал над разгадкой этого феномена и предложил аннулировать все бюллетени, поскольку налицо нарушение Устава партии: съезд не уполномочен избирать генерального секретаря. Скрыпник не сомневался в том, что попытка предопределить результаты голосования будущего Пленума ЦК исходит от Каменева, и по поручению комиссии обратился в президиум съезда. Но Ленин рекомендовал оставить бюллетени, сказав: "Мы заставим Каменева выступить на съезде и на организационном заседании пленума ЦК и дезавуировать этот маневр"¹³ .

¹² См. Свердлова К. Т. Яков Михайлович Свердлов. М. 1957, с. 266.

¹³ См. Одиннадцатый съезд РКП(б), Стеногр. отч. М. 1961, прим. 187.

стр. 92

Пришлось Каменеву разъяснить делегатам мотивы своих действий. Текст его выступления был напечатан в бюллетенях XI съезда, но бюллетени не сохранились, при издании протоколов съезда этот текст пропал...

На открытии организационного заседания Пленума ЦК 3 апреля Каменеву пришлось выступить еще раз: эти записи на бюллетенях никак не связывают пленум, заявил он. После этого пленум вынес специальное постановление: принять к сведению разъяснение Каменева, что им во время выборов, при полном одобрении съезда, было заявлено, что указание на некоторых бюллетенях на должности секретарей не должно стеснять пленум ЦК в выборе и является лишь пожеланием известной части делегатов.

Каменев еще не раз окажет ценные услуги Сталину. И Зиновьев тоже. Главное - не давать хода Троцкому. Уж лучше туповатый Коба. Объединяться Зиновьев и Троцкий не могли, не хотели - слишком амбициозны были оба. Каждый претендовал на роль вождя-идеолога.

В двадцать пятом году Крупская предприняла попытку объединить группу авторитетных партийцев с целью обуздать, наконец, Кобу. Она верила, что это еще возможно. Надежда Константиновна присоединилась к Зиновьеву, Каменеву, Сокольникову и надеялась вовлечь в оппозицию председателя Украинского ЦИК Петровского. Она поехала к нему в Харьков, но, вспоминал Григорий Иванович, он отказался участвовать в этом деле. Через 30 лет, после XX съезда партии, он выскажет друзьям запоздалое сожаление. И добавит: но в свете того, что мы знали тогда, в двадцать пятом, я себя не осуждаю.

В ближайшем окружении Ленина был один человек, который знал, что собою представляет Сталин. Этот человек, Яков Свердлов, со времен туруханской ссылки избегал контактов с Кобой и бойкотировал его весь семнадцатый год¹⁴ . Но он рано умер - через полтора года после победы революции. А если бы остался жить, хватило бы у него принципиальности, мужества, наконец, чтобы закрыть перед Сталиным двери в ЦК и правительство?

Незадолго до смерти, весной 1926 г., Дзержинский, почувствовав реальную угрозу раскола партии, начал бить тревогу. Однако виновником он считал Троцкого. Не стало Дзержинского. А тревога росла... Все больше партийцев видело, от кого исходит опасность. Летом двадцать восьмого Бухарин убеждал Каменева: "Если мы не объединимся, Коба, подобно Чингисхану, всем глотки перережет". Но "правые" так и не объединились с Каменевым и Зиновьевым. Поговорили, поговорили и разошлись...

Каменев, Зиновьев, Троцкий... Бухарин, Рыков, Томский... Сокольников, Пятаков, Раковский... Фрунзе, Дзержинский, Петровский... Скрыпник, Рудзутак... Эти лидеры партии - я назвал далеко не всех - могли бы после смерти Ленина, действуя заодно, перекрыть Сталину все пути к единоличной диктатуре. Первым Сталин устранил Фрунзе: в октябре 1925 года его прикончили на операционном столе. Затем скоропостижно скончался Дзержинский, за ним - Цюрупа. Затравленные генсеком, покончили с собой Скрыпник и Томский. Из партийных руководителей нового поколения рука убийцы выбрала Кирова. Остальных Хозяин убрал чуть позже...

Незадолго до смерти Ленин, наблюдая художества Кобы, беспокоился: куда заведут партию распри соратников? А они уповали на него. Сталину повезло на бездеятельность оппонентов. Создается даже впечатление, что его окружали наивные люди, вверившие ему свою судьбу, самое жизнь.

¹⁴ См. напр., Свердлов Я. М. Избранные произведения. Т. 1. М. 1957, с. 268, 276 - 277.

стр. 93

В "Заметках о прениях по § 1 Устава" на II съезде партии 2 августа 1903 г. Ленин подчеркивал: "Повторяю: сила и власть ЦК, твердость и чистота партии - вот в чем суть"¹⁵ . Сталин "ухватил" эту "суть", до конца использовал власть ЦК и очень твердо проводил линию на "чистоту партии". Лестницей, по которой Сталин забрался на трон диктатора, стала железная дисциплина. Она сковала волю коммунистов, пытавшихся вернуть партийный корабль на путь коллективного руководства. Как же это могло случиться?

После смерти вождя Сталин почувствовал: пришло время широко использовать резолюцию X съезда "О единстве партии"¹⁶ . Фракции, групповые выступления подпали под строгий запрет. Резолюция позволяла Центральному Комитету исключать из партии за "фракционность" или нарушение партийной дисциплины любого коммуниста, будь он даже членом ЦК. В руках Сталина это решение превратилось в безотказный инструмент подчинения партии воле кучки политиканов, потом - прихоти Хозяина.

Не было, пожалуй, ни одного съезда, на котором Сталин не призывал блюсти единства партии. Нападая на оппозиционеров, он всякий раз обвинял их в намерении нарушить единство партийных рядов. Со временем пресловутая борьба за единство трансформировалась в средство укрепления сталинского единовластия. Любая попытка критики генсека приравнивалась к попытке расколоть ленинскую партию.

Когда Владимир Косиор на XII съезде партии предложил покончить с практикой запрета фракций, группировок, он вовсе не думал отказываться от единства. Жаль, что такой умный человек, как Бухарин, пытался поднять его на смех. Зиновьев, а вслед за ним Бухарин уверяли делегатов, что партия теперь здоровее, чем когда бы то ни было, что это лучшая из всех партий¹⁷ .

"Мы должны сохранить во что бы то ни стало единство нашей партии", - призывал Дзержинский на XIV съезде. За две недели до смерти он писал В. В. Куйбышеву: "Только партия, ее единство - могут решить задачу"¹⁸ . Это стало лейтмотивом последующих съездов. XVI съезд поручил ЦК и впредь "давать беспощадный отпор всем попыткам колебать и подрывать стальную партийную дисциплину и единство ленинской партии" ¹⁹ .

С помощью таких мощных рычагов, как внутрипартийная дисциплина и диктатура пролетариата (фактически - диктатура партии), Сталин надеялся повернуть ход истории в нужном лично ему направлении. Чтобы прервать его карьеру, чтобы снять его с любого ответственного поста, необходимо было большинство голосов. Вот почему Сталин с такой лихорадочной быстротой расставлял везде своих людей и нейтрализовал волевых, честных, а значит, - опасных.

Большинство всегда право, меньшинство подчиняется большинству. Этот постулат пришелся сталинскому двору по душе. Централизация партийной власти связала членов партии жесткой дисциплиной. Оставался один шаг до личной диктатуры. Этот шаг сделал Сталин.

Пришло время опубликовать воспоминания М. В. Фофановой. Это был близкий Ленину человек, на ее квартире Ленин скрывался в сентябре -

¹⁵ Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 7, с. 430.

¹⁶ См. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Изд. 9-е. Т. 2, с. 330 - 337.

¹⁷ Двенадцатый съезд РКП(б). Стеногр. отч. М. 1968, с. 47, 103 - 105, 188 - 188 и др.

¹⁸ Дзержинский Ф. Э. Избранные произведения. Т. 2, с. 380 - 361; Зубов Н. Ф. Э. Дзержинский. Биография. М. 1965, с. 404.

¹⁹ КПСС в резолюциях. Т. 5, с. 132.

стр. 94

октябре семнадцатого года. Она дружила с Крупской. Вот что рассказала мне Маргарита Васильевна в 1973 г., незадолго до своей кончины. "Как-то в самом начале 1920 г, мне позвонил добрый знакомый, член коллегии Рабкрина товарищ Якубов. А надо сказать, работа Рабкрина тогда совсем не ладилась.

- Идет реорганизация Рабкрина, - начал Якубов. - Во главе решено доставить крупную политическую фигуру, а коллегию составить из специалистов, членов партии. Я выдвинул твою кандидатуру - на сельское хозяйство.

Я поинтересовалась, где они возьмут коммунистов-спецов, а себе на обдумывание его предложения попросила некоторое время. Через три недели Якубов позвонил вновь.

- Мне трудно решиться, я не знаю, как отнесется к твоему предложению тот, кто возглавит Рабкрин, - сказала я по телефону, - Хочешь, я поговорю со Сталиным? - Если головой будет он, пожалуй. Через неделю - новый звонок Якубова. - Сталим с твоей кандидатурой согласен. - Хорошо. Буду советоваться. - С кем? - С Середой".

Семен Пафнутьевич Середа, нарком земледелия, как никто иной соответствовал должности. В прошлом земский работник, старый, проверенный большевик, он знал деревню, сельское хозяйство, был авторитетным руководителем. Гражданская война шла к концу, фронтовые коммунисты переключались на хозяйственную работу. При этом некоторые товарищи не представляли себя на посту ниже наркома. Как раз в это время Середа испытывал на себе асе неприятности, связанные с "подсиживанием".

"Семена Пафнутьевича я застала вконец расстроенным, он не мог даже говорить спокойно. Меня это обидело. - Ах, вы не хотите высказать свое мнение? Тогда я позвоню Владимиру Ильичу. - И я набрала номер телефона кабинета Ленина по "вертушке". - Владимир Ильич, у меня есть разговор по личному вопросу. - Ленин засмеялся: - И у вас по личному?.. Ну что ж, когда собираетесь прийти? - Сейчас, если можно. - Хорошо, приходите.

Ильича я застала в кабинете одного. Он поднялся навстречу. - Что у вас за личный вопрос? - Когда я повторила слова Якубова, что во главе Рабкрина должна стоять крупная политическая фигура, Ленин встал и начал ходить по кабинету. Лицо сделалось хмурым, озабоченным. Наконец он остановился. - И что ж, вы полагаете - этой крупной политической фигурой является Сталин? - Я Сталина знаю мало, а, по словам Якубова, реорганизацией Рабкрина занимается он. - Маргарита Васильевна, я должна серьезно подумать, Прошу у вас два дня.

...К вечеру третьего дня я пришла в кабинет Середы и стала ждать у аппарата. Звонок Ленина: Маргарита Васильевна? Жду вас. Как и в первый раз, Владимир Ильич нервно ходит по кабинету, все время ходит и молчит. Потом останавливается напротив меня: "Маргарита Васильевна, о вашем деле я много думал, я даже советовался с Наденькой (жена Ленина в те дни болела). Мы решили, что вам не следует работать со Сталиным. Вы не знаете этого человека. Он не терпит ни в чем противоречий себе". Ленин вновь прошелся озабоченно по кабинету и добавил: "И знаете что еще? Сталин человек мстительный".

Ленин явно не доверял Сталину, таился от него. 24 декабря 1922 года М. А. Володичева записала в Дневник дежурных секретарей²⁰ . "Владимир

²⁰ Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45, с. 474.

стр. 95

Ильич опять вызывал. Предупредил о том, что продиктованное вчера... и сегодня²¹ ... является абсолютно секретным".

Задолго до "Завещания" начал вождь познавать характер Кобы. Склонный превыше всего ставить деловые качества своих соратников, Ленин слишком поздно увидел злобную мстительность и нетерпимость Сталина.

Почти весь двадцать второй год Ленин занимался Рабкрином, наконец, решил заменить Сталина Цюрупой, но предложил ответственным работникам при реорганизации Рабкрина советоваться со Сталиным.

Последние три года жизни Ленина наполнены острыми политическими столкновениями, в центре которых неизменно оказывался Сталин.

Год 1921. Сталин вступает в дискуссию по национальному вопросу. Не утруждая себя поиском аргументов, он пускает в ход арсенал присяжного демагога: вульгаризаторское передергивание, политические ярлыки и даже запугивание.

Глубокие, провидческие высказывания Г. В. Чичерина о тенденции сверхимпериализма и возникновении сверхнационального государства, его анализ национального вопроса (статья Чичерина в "Правде" опубликована 6, 8, 9 марта 1921 года) Сталин на X партсъезде называет "литературщиной". Когда же Чичерин вполне доказательно опроверг несостоятельные "теории" Сталина, тот намекнул на меньшевистское прошлое оппонента. Г. В. Сафарова, члена Туркбюро ЦК РКП(б), осмелившегося критиковать его, Сталина, тезисы, генсек назвал бундовцем: они в 1903 г. высказывались за национально- культурную автономию, Сафаров - тоже. Все сходится! Все ли? Смешав две эпохи, приравняв обстановку царской России к условиям советской федерации, Сталин поспешил навесить ярлык на своего дерзкого критика. Сталин разделался с В. П. Затонским, отметившим абстрактность положений его доклада: опорочил неопубликованные тезисы Затонского, с которыми тот и не думал выступать, а попутно ошельмовал автора²² .

Действовал Сталин напористо, нагло, без оглядки на тылы, уверенный в инертности большинства делегатов, скованных партийной дисциплиной. Отдельные выступления ленинцев - Скрыпника, Затонского, Сафарова - не в счет. Скрыпник был резок. Он назвал инертное большинство "партийным болотом", неспособным даже выразить определенное мнение. И болото не "хлюпнуло".

В первые же годы Советской власти Сталин сумел обогатить ведение дискуссий принципиально новыми приемами. Распорядок работы съезда давал в руки докладчика удобное средство - заключительное слово. Если в ходе прений под ударами критики начинали трещать псевдонаучные построения Сталина, он мог в заключительном слове взять легкий реванш. "Я ждал от выступавших делегатов большего"²³ , - с детской непосредственностью заявил Сталин на X съезде партии. И никаких опровержений...

А между съездами - тогда интервалы были короткими - Сталин продолжал свою линию. Нападки на Сафарова обернулись натуральной травлей. Ленин же всячески поддерживал "инакомыслящего" Сафарова, на помощь ему послал в Туркестан А. А. Иоффе. 22 декабря 1921 г. Ленин пишет Г. Я. Сокольникову, председателю Туркестанского бюро ЦК РКП(б) и Туркестанской комиссии ВЦИК и СНК РСФСР: "Посылаю Вам секретно²⁴ . Я думаю, что Сафаров {по крайней мере отчасти) прав. Очень прошу Вас расследовать объективно, чтобы не дать

²¹ 1 и 2 части "Письма к съезду". В кн.: В. И. Ленин. Биографическая хроника. Т. 12, с. 547.

²² Десятый съезд РКП(б). Стеногр. отч. М. 1962, с. 186 и др.

²³ Там же, с. 211.

²⁴ Речь идет о письме В. И. Ленину Г. И. Сафарова об извращениях национальной политики партии в Туркестане (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 54, прим. 156).

стр. 96

склоке, сваре и мести испортить работу в Туркестане"²⁵ . Это письмо, подобно сотням других документов, рисующих истинное лицо Сталина, пролежало в безвестности более 30 лет.

Год 1922. Сталин дает указание Кавказскому бюро ЦК провести решение о создании федерации республик Закавказья. Когда в 1921 г. решался вопрос о федерализации этих республик, Ленин настаивал на осторожном подходе, требовал обязательного соблюдения демократических норм. Он считал нужным терпеливо разъяснять политику партии, убеждать население²⁶ . Все это Сталин, выходец из Грузии, отверг. Он подавил первую же попытку своих земляков отстоять право на независимость, декларированное Советским правительством. Подавил с присущими ему грубостью и высокомерием и, как обычно, чужими руками.

Председатель Кавбюро ЦК РКП(б), 1-й секретарь Заккрайкома Г. К. Орджоникидзе приказал работникам Грузинского ЦК немедленно выехать в Москву, в распоряжение ЦК РКП(б). Униженные грузины обратились в Политбюро. Ленин передал жалобу в Секретариат ЦК, то есть в руки Сталина. Не знал тогда Ленин, что для Сталина решение Пленума ЦК не помеха. Не видел того, что Секретариат ЦК постепенно превращается в личный секретариат Сталина. Зато соотечественники Сталина знали, на что способен этот человек, занявший кресло генсека. 22 октября 1922 г. ЦК Компартии Грузии, почти в полном составе, подал в отставку. Сталин мгновенно захлопнул ловушку: Закавказский крайком тотчас назначил новый состав ЦК Компартии Грузии, и этот послушный ЦК был срочно утвержден Москвой.

Однако в двадцать втором году еще можно было обжаловать решения центра. И даже надеяться на справедливость. Грузинские коммунисты добились в ЦК РКП(б) создания специальной комиссии. Но генсек не выпускал инициативы из своих рук: он предложил включить в комиссию Ф. Э. Дзержинского, Д. З. Мануильского и В. С. Мицкявичюса- Капсукаса. Решение Секретариата ЦК о составе комиссии Сталин провел через Политбюро методом опроса. Опрос - это великая находка. В умелых руках опрос мог стать удобным средством утверждения единовластия генсека.

Ленин и счел нужным послать в Грузию, помимо комиссии ЦК, своего заместителя по Совету Народных Комиссаров члена Политбюро ЦК РКП (б) А. И. Рыкова. Опасения Ленина подтвердились: конфликт не угас, разразился скандал, Орджоникидзе ударил по лицу Кобахидзе - одного из сторонников П. Г. Мдивани²⁷ (тогда их еще называли не "врагами народа", а просто "уклонистами"), ударил в присутствии Рыкова.

Что же комиссия? Она оправдала доверие генсека, признав "правоту" Орджоникидзе... Такого рода комиссии Сталин комплектовал только из своих людей (во вторую комиссий) вошли Каменев и Куйбышев). Ленин это видел, посылая следом своих доверенных лиц. Получив информацию от Дзержинского, Ленин верно заметил, что "тут сыграли роковую роль торопливость и администраторское увлечение Сталина, а также его озлобление против пресловутого "социал-национализма"²⁸ .

Ленин настойчиво добивался получения материалов комиссии ЦК, Сталин упорно препятствовал этому. Он установил систему жесткой цензуры и давления на секретарей и помощников вождя. Свидетель - Днев-

²⁵ Там же, с. 86.

²⁶ См. напр., там же. Т. 45, с. 358 сл.

²⁷ П. Г. Мдивани (Буду) - член комиссии Оргбюро ЦК РКП(б) по вопросу об объединении советских республик, член ЦК КП(б)Г. Возглавлял группу, добивавшуюся ликвидации Закавказской федерации (В. И. Ленин. Биографическая хроника. Т. 12, с. 390, 427 - 428, 434, 442 - 443, 568 и др.; Двенадцатый съезд РКП(б), прим. 247).

²⁸ Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45, с. 357. В. И. Ленин. Биографическая хроника. Т. 12, с. 535.

стр. 97

ник дежурных секретарей. Ленин постоянно ощущал тяжелую руку генсека, поэтому действовал втайне от него.

24 января 1923 года он вызвал к себе Л. Фотиеву и упрекнул ее: "Прежде всего по нашему "конспиративному" делу: я знаю, что Вы меня обманываете". Фотиева пыталась уверить его в противном, но Ленин сказал: "Я имею об этом свое мнение"²⁹ . Он не ошибался: и Фотиева, и Володичева в тот же день исправно сообщали Сталину обо всем, что секретно диктовал им Владимир Ильич.

На следующий день Ленин напомнил о материалах комиссии по грузинскому вопросу. 27 января Фотиева узнала от Дзержинского о том, что документы находятся у Сталина. 30 января она записала: "Послала письмо Сталину, его не оказалось в Москве. Вчера, 29 января, Сталин звонил, что материалы без Политбюро дать не может. Спрашивал, не говорю ли я Владимиру Ильичу чего-нибудь лишнего, откуда он в курсе текущих дел?.. Сегодня Владимир Ильич вызывал, чтоб узнать ответ, и сказал, что будет бороться за то, чтоб материалы дали". Наконец, 1 февраля Политбюро разрешило дать Ленину материалы по грузинскому делу³⁰ .

Сталин был явно недоволен. Он предложил Политбюро освободить его от хлопотных обязанностей, связанных с наблюдением за исполнением Лениным терапевтического режима. Он, конечно же, играл. Предложение его не было принято...

Ленин тяжело переживал заблуждения большинства членов ЦК. Они пошли на поводу у Сталина. Ленин не мог смириться с великодержавной линией в национальной политике и создал в противовес генсеку свою комиссию для изучения материалов "грузинского дела".

"Политически-ответственными за всю эту поистине великорусско-националистическую кампанию" Ленин считал Сталина и Дзержинского. Не доверяя им решения острого конфликта, Ленин в письме Троцкому 5 марта 1923 г. просит его "взять на себя защиту грузинского дела на ЦК партии", но Троцкий, ссылаясь на болезнь, отказался³¹ .

Сталин опасается полного разоблачения, он категорически запрещает Фотиевой информировать Ленина о текущих делах. Что касается материалов по грузинскому делу, то наиболее важные из них (например, "пропавшее" заявление Кобахидзе) генсек от Ленина все-таки утаил.

В октябре 1922 года возникла проблема монополии внешней торговли. Заняв сразу же позицию отказа от монополии, Сталин не посчитал нужным вникнуть в суть вопроса, изучить документы, посоветоваться со специалистами. Это делает больной Ленин. За собой Сталин оставляет право интриговать против Ленина и Троцкого. Но вот Ленину удалось убедить членов ЦК в необходимости сохранить и укрепить монополию. Тогда Сталин бьет отбой: "Ввиду накопившихся за последние два месяца новых материалов (! - А. А. -О. )... считаю своим долгом заявить, что снимаю свои возражения"³² . Ссылка на "новые материалы" (он и старыми-то пренебрегал!) помогла Сталину сохранить свое реноме и присоединиться в нужный момент к большинству.

Сталин показал себя мастером политического маневра. Это мастерство он оттачивал в борьбе против ленинской линии, ни на один миг не забывая о своей, пользуясь терминологией Станиславского, "сверхзадаче" - подточить здоровье больного вождя.

Итак, в декабре 1922 года Пленум ЦК встал на ленинскую позицию. Сталин, естественно, с большинством. А полгода спустя в докладе об итогах XII съезда партии он уже выдает себя за извечного поборника незыблемости монополии внешней торговли: "Кардинальное значение мо-

²⁹ Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45, с. 477.

³⁰ Там же, с. 477 - 478.

³¹ Там же. Т. 45, с. 361; т. 54, с. 329, 674, прим. 540.

³² Там же, Т. 54, с. 589, прим. 201.

стр. 98

нополии внешней торговли не нуждается в новых доказательствах", Ленина уже нет в живых. Незадолго до смерти он, не полагаясь на Сталина, просил Троцкого не ослаблять давления на противников монополии.

Апрель двадцать третьего года был для Сталина тревожным: на XII партсъезде будет обнародовано ленинское письмо "К вопросу о национальностях или об "автономизации"³³ . Прошел год, как Сталин занял высокий пост в партии. Конечно, генеральный секретарь всего лишь первый в Секретариате ЦК, он не определяет политику партии и государства. Сталин еще глядит на мир из-под ладоней Зиновьева и Каменева и не покушается на их авторитет. И все же пост генсека для него - единственный ход к неограниченной власти. Надо удержаться!

Ленин уже не встанет, это ясно. Но если на съезде зачитают его письмо, начнется громкая дискуссия, и сталинское предложение объединить все республики под эгидой РСФСР на правах автономии будет провалено. Тогда его, Сталина, могут даже в состав ЦК не избрать. Выход подсказала история. Коба где-то вычитал о французском изобретении - сеньорен-конвенте, совете старейшин. Да, да, учредить совет старейшин, ознакомить его с опасным письмом и тем ограничиться. А чтобы надежнее заблокировать ленинцев, надо поставить на заседании съезда председателем своего человека, из авторитетных. Такой спасительный план измыслил генсек. Остальное - дело техники.

"В интересах упорядочения организационной работы съезда и обеспечения наилучших условий информации делегатов" Пленум ЦК создал сеньорен-конвент XII съезда РКП(б). Это решение принято 15 апреля 1923 года. 18 апреля, получив из секретариата Ленина письмо об "автономизации", президиум съезда принимает решение огласить ленинский документ на заседании "сеньорен-конвента", а затем ознакомить с его содержанием делегации³⁴ . Состав президиума съезда был подобран и обработан в необходимом генсеку духе. В нужный час на сцену вышел свой человек - им оказался все тот же Каменев. Он председательствовал на заседании при обсуждении национального вопроса.

Первым в прениях выступил Мдивани. Он хотел было опереться на ленинское письмо, но председатель не позволил цитировать этот документ. "Председательствующий: Тов. Мдивани, нужно слушаться председателя. Вы сами решили, что письма эти будут сообщены делегациям и здесь опубликовываться не будут. Мдивани: Я не публикую, я только места цитирую. Председательствующий: Сумма мест и есть опубликование. Если вы намерены придерживаться общего нашего решения, которое принято в общих интересах партии, то я просил бы воздерживаться от действительного опубликования того, что мы решили не опубликовывать. Мдивани: Значит я должен рассчитывать на свою память, а не на те заметки, которые я сделал"³⁵ .

Эти окрики председательствующего - предупреждение следующим ораторам. В который раз Каменев услужливо подставил свою мягкую спину под сталинский сапог. Подставил, все еще наивно полагая, будто он направляет и всегда будет направлять шаги начинающего генсека.

Ленин отсутствовал, некому было одернуть ловких политиканов и расшевелить скованных "дисциплиной" делегатов... Троцкий дремал. Следовало дать бой Сталину именно на этом съезде. Но Лев проспал удобный для прыжка момент.

С докладом по национальному вопросу выступил Сталин³⁶ . Признать свои ошибки? Дать анализ критической ситуации? Не для этого поднялся на трибуну генсек. Он говорит о международном значении национального

³³ См. там же. Т. 45, с. 356 - 362 и примечания к ним; Двенадцатый съезд РКП(б), с. 878, прим. 244, с. 879, прим. 247.

³⁴ Двенадцатый съезд РКП(б), с. 821.

³⁵ Там же, с. 496 - 497.

³⁶ Там же, с. 479 - 495.

стр. 99

вопроса, о его классовой сущности, об опасности великодержавного шовинизма и о доверии рабочих и крестьян ранее угнетенных народов - о чем угодно, только не о своих ошибках.

Сталин декларирует принцип полной добровольности в союзе народов и - ни слова об административном насилии над народами Грузии и соседних республик. Он, как всегда, пытается теоретизировать в стиле наукообразного примитива, но при этом тщательно обходит молчанием высказывания Ленина, его письмо. Генсек упоминает "товарищей уклонистов" ("их так называют", стыдливо отмечает он) из Грузии и доказывает, что если Грузия отколется от Закавказской Федерации и прямо присоединится к Союзу, то она займет привилегированное положение. Доказательства при этом приводятся школьные - из географии.

Итак - никакой самокритики, шельмование мифических "чиновников" и националистов Закавказья, замалчивание ленинских документов, демагогическая пыль в глаза. И все же нашлись ленинцы, сумевшие за пыльным облаком разглядеть политическое трюкачество. Николай Бухарин показал, что Сталин, приравняв великодержавный шовинизм к национализму, взял под обстрел только местный национализм. Николай Скрыпник разоблачил попытки установить некую "среднюю линию" при решении национального вопроса (вспомним "среднюю линию" периода Бреста, поддержанную Сталиным). Особо он отметил сталинскую манеру предъявлять встречный иск, дескать, "сначала преодолейте свой собственный национализм".

У Сталина оставалась еще одна возможность признать свои ошибки или хотя бы попытаться опровергнуть сторонников Ленина - заключительное слово. Но он им воспользовался лишь для того, чтобы опорочить оппонентов, припомнив им прежние партийные "грехи". Бухарину он походя приписал... непонимание сути национального вопроса. Вслед за этим генсек обвинил целую группу во главе с Бухариным и Раковским в чрезмерном раздувании значения национального вопроса, из-за чего они-де "проглядели вопрос социальный - вопрос о власти рабочего класса". Все неугодные ему места, включая диалоги Каменева - Мдивани, генсек из стенограммы XII съезда партии изъял. А его политические наследники позаботились о том, чтобы и в усеченном виде она не переиздавалась вплоть до 1968 года. По поводу "исчезнувших" ленинских документов, таких, как речь на партийной конференции 1919 г. о национальном вопросе, Я. А. Яковлев заметил, что "это потерянная грамота... Боюсь, чтобы не было еще одной потерянной грамоты"³⁷ . Теперь речь шла о замалчивании письма Ленина об "автономизации". Сколько их, потерянных грамот, на совести Сталина...

Какие цели преследовал он в национальной политике? Внедрить в партийную практику методы насилия. Добиться безусловного повиновения всего партийного аппарата, в центре и на местах, воле генсека, его воле, саботировать ленинские установки и непрестанно нервировать больного вождя. Обостряя столкновения, провоцируя протесты, выявлять политических противников, конкурентов в борьбе за власть, брать на заметку (и на прицел!) их сторонников. Подбирать себе подручных, проверять и натаскивать их "в деле". О национальной политике в сталинской интерпретации можно говорить лишь как об одном из средств концентрации власти в его руках и подавления всякого инакомыслия.

XII съезд партии не прошел гладко. Правда, Сталину удалось вывернуться - большими и хитрыми трудами. Иногда генсека подводили к самому краю пропасти, заставляли даже заглянуть туда. Он сидел в президиуме, скрывая под маской бодрой невозмутимости внутреннюю дрожь -

³⁷ Там же, с. 596. Речь не была опубликована ни в протоколах конференции, ни в соответствующем томе первого издания Сочинений В. И. Ленина, уже вышедшем к апрелю 1923 года.

стр. 100

вдруг его "забойщики" отступятся? Генсек осатанел. Он решил взять реванш и переломить ход дискуссии вопреки решению съезда о борьбе с великодержавным шовинизмом. Если бы ленинцы знали, что Сталин задумал превратить страну в казарму. Если бы они знали, что ему все равно, какими средствами будет осуществляться его голубая мечта - через великодержавный шовинизм или массовые казни. Если бы они знали! Тогда и Бухарин вряд ли встал бы на защиту "нашего дорогого друга, товарища Кобы-Сталина". Но ревизовать решения съезда, открыто выступать против Ленина - это не амплуа Сталина.

Работал в коллегии наркомата по делам национальностей Мирсаид-Хайдар Султан- Галиев. Работал энергично, и Сталин ему доверял. И решил Султан-Галиев выступить с пропагандой решений XII съезда партии по национальному вопросу и ленинского письма об "автономизации". Неосторожный был товарищ. Сталин ударил неожиданно. По его указанию ГПУ установило за Султан-Галиевым специальное наблюдение - агентурное и по линии связи (почта, телефон). И попал член коллегии наркомнаца "под колпак". Став генсеком, Сталин начал - задолго до большого террора - переводить органы ГПУ под свой личный контроль.

Прошло три месяца после XII нартсъезда, и вот ЦК РКП(б) созывает расширенное совещание с участием актива национальных республик. Оно длилось четыре дня, с 9 по 12 июня, и все четыре дня участники совещания упоминали Султан-Галиева, критиковали Султан-Галиева, проклинали Султан-Галиева. Ответить он не мог: перед созывом совещания его арестовали "за контрреволюционную деятельность".

Материалы совещания пролежали в ожидании света более полувека. Что же происходило на этом секретном совещании? Сначала - доклад от ЦКК В. В. Куйбышева об антипартийной и антигосударственной деятельности Султан-Галиева. Не доклад от имени Политбюро или ЦК РКП(б) о реализации решений партсъезда по национальному вопросу, а грубый окрик контрольной комиссии.

Задумав этот административный трюк, Сталин предвидел возможные возражения членов ЦК. Поэтому и Куйбышев, и председательствующий на совещании Каменев (опять он!), и представитель татарских большевиков Ибрагимов не забыли упомянуть о революционных заслугах обвиняемого, сослались на авторитет, которым он пользовался в Татарской республике... Зачем же сразу - к стенке? Сначала надо ошельмовать Султан-Галиева, пустить в ход политическую этикетку "султан-галиевщина", потолковать о националистическом уклоне, переходящем в измену, напомнить к слову об исключении из партии 300 "уклонистов" - этого за глаза хватит, чтобы запугать строптивых нацменов.

И еще одну задачу поставил перед собой Сталин - дискредитировать Ленина и его письмо. Нашлись исполнители. Первый - Дмитрий Захарович Мануильский, человек вполне послушный и в то же время достаточно известный в партии. Он взялся поучать участников совещания, что надо-де извлечь из "дела Султан-Галиева" урок: не задумываясь о великодержавном шовинизме, активно бороться с местными националистическими уклонами - точно в соответствии с антиленинской установкой генсека. Нет, Мануильский не против решений XII съезда партии, он даже готов приветствовать их. Жаль только, что они, эти решения, развязали на местах "национальную стихию". Нельзя же, товарищи, превращать решения съезда в некую "хартию вольностей" для нацменьшинств!

Старый большевик Мануильский добросовестно исполнил свою сольную партию в сталинском оркестре. Генсек подобрал ему выразительный аккомпанемент - выступление Сеид-Галиева, земляка арестованного "уклониста". За плотным партийно- бюрократическим занавесом был разыгран спектакль в азиатском вкусе. В резолюции ЦКК говорится о том, что

стр. 101

великодержавный шовинизм вызывает в национальных районах нежелательную реакцию. Сеид-Галиев: "Если это место неудобно выбросить, то... надо подчеркнуть, что это не реакция, а результат природного национализма". Что касается письма Ленина к съезду, то оно, по мнению оратора, обросло слухами, "неверными толкованиями, но по содержанию "ужасного ничего не представляет" (смех в зале).

Почему Сталин выпустил на сцену этого скомороха? Из сообщений агентуры он знал: Сеид-Галиев жаждет свести личные счеты с Султан-Галиевым. В ходе реализации продразверстки в Татарии Сеид-Галиев допустил вопиющее неравенство при обложении русских и татар. И когда недовольные восстали, Сеид-Галиев объявил это восстание контрреволюционным (кое-кто в провинции уже усваивал сталинские методы). По настоянию Султан-Галиева неумелого администратора отозвали из Татарской республики. Теперь, на совещании, обиженный мог без помех отыграться на Султан-Галиеве.

Характерный штрих. Подготавливая резолюцию ЦКК, сталинская команда не позаботилась об анализе причин возникновения "султан-галиевщины": местная обстановка, личность "уклониста" - все осталось за рамками резолюции. Зато использовать против арестованного коммуниста его личного врага генсек не забыл.

Но как бы тщательно Сталин ни подготовил совещание, предотвратить критические выступления не смог и он. Акмаль Икрамов упрекнул ЦК в отсутствии подлинной идейно-воспитательной работы на национальных окраинах, в увлечении циркулярами. Фрунзе разоблачил маневр с докладом ЦКК, позволившим сместить акцент в сторону "формально-юридическую". Он обратил внимание на стремление раздуть "дело Султан- Галиева" в ущерб главному - борьбе с великодержавным шовинизмом. Фрунзе призвал партию взять в свои руки инициативу реальной и фактической помощи делу национального возрождения отсталых народностей.

Бескомпромиссный бой сталинистам дал Скрыпник. Он прямо заявил, что некоторые участники совещания пытаются использовать "дело Султан-Галиева" для изменения политики партии вразрез с линией, намеченной ее XII съездом. "Совершенно верно!" - откликнулся Троцкий. Этой репликой он и ограничился. А ведь Троцкий мог и на съезде и на совещании разоблачить Кобу.

Затем выступил представитель от Туркестана Т. Р. Рыскулов. Незадолго до ареста Султан- Галиев знал, что против него затевает ГПУ. Ни о какой тайной организации он не помышлял, он хотел выступить совместно с другими товарищами на съезде Советов в защиту разумной политики на национальных окраинах. Об этом он написал Рыскулову, а тот изложил содержание письма делегатам совещания.

Правда помешала бы Сталину довести задуманное до конца, но голосу Рыскулова никто не внял. Ибрагимов предложил допросить каждого "султан-галиевца" персонально, каким крестом крестишься? И тех из них, которые не заявят, что Султан-Галиев является контрреволюционером... гнать в шею из партии. Шамигулов потребовал привлечь к ответственности (к какой, спрашивается?) всех причастных к "делу Султан-Галиева".

Пожалуй, самым знаменательным было выступление А. Икрамова. Он рассказал, что на местах накопилось множество вопросов, связанных с национальной политикой партии, но ни один работник не может обратиться к Сталину или Каменеву за разъяснениями, потому что боится, что его здесь арестуют, расстреляют...

Мне видится сквозь знаменитые усы скупая улыбка генсека. Он мог быть вполне доволен: его боятся не только в Москве.

Июньское совещание помогло Сталину уточнить расстановку сил. Отлично справились со своими ролями Куйбышев и Мануильский. По-

стр. 102

том, став Великим Вождем, Сталин милостиво дозволит им умереть в своих постелях, дома. Судьбой критиков он распорядится иначе.

"Дело Султан-Галиева" - политическая провокация, проведенная Сталиным на вполне профессиональном уровне, с участием ГПУ, под идейным покровительством Каменева я Зиновьева, при демонстративном нейтралитете Троцкого.

Материалы июньского совещания в ЦК РКП(б) 1923 г. сразу же засекретили, их предоставили в ограниченном количестве экземпляров только ведущим партработникам. Было что прятать от партии...

На том совещании Сталин продолжал отработку методов управления партией. А управлять для него всегда означало подавлять. Скрыпник обронил вещие слова: "Я опасаюсь, чтобы сама постановка дела Султан-Галиева в настоящем совещании не привела бы к какому-нибудь сдвигу нашей линии". А сдвиг уже произошел. И не только "линии". Уже тогда стали проявляться такие особенности сталинского периода партийной жизни, как неискренность и политиканство. Об этом открыто говорил на совещании Скрыпник.

Весной двадцать третьего еще можно было спасти положение. Через год будет уже поздно. Ленин начал прозревать, но и ему не было дано разглядеть под личиной "товарища Кобы" могильщика идей Октября. С тревогой писал Ленин о бюрократизации государственного аппарата. Скрыпник подметил первые ее признаки в партии.

В 1921 - 1922 гг. Ленин часто задумывался над путями улучшения работы центрального аппарата партии, углубления его связи с массами. Заботило Владимира Ильича и состояние высших государственных учреждений. Он искал новые, более эффективные формы контроля за деятельностью руководящих органов и решил изложить свои мысли в виде предложений XII съезду партии. 13 января 1923 г. Ленин заканчивает диктовать первый вариант статьи "Что нам делать с Рабкрином?" (окончательный ее вариант получил название "Как нам реорганизовать Рабкрин (Предложение XII съезду партии)")³⁸ . 23 января он направляет рукопись в "Правду".

В партийных кругах ходили разговоры, что на заседании Политбюро редактор "Правды" Бухарин сообщил: Ленин недоумевает по поводу задержки публикации. Членам Политбюро стало известно, со слов Крупской, что он очень нервничает. Тогда, как рассказывали позднее старые большевики (в частности М. В. Фофанова), Куйбышев внес предложение отпечатать "Правду" с этой статьей Ленина в одном экземпляре и таким способом успокоить больного. Если это действительно имело место, то секретарь ЦК РКП(б) Валериан Куйбышев вряд ли осмелился бы внести подобное предложение от себя лично. Кто подвигнул его на такую акцию?..

Большинство членов Политбюро отклонило это предложение, и статья Ленина была опубликована в "Правде" 25 января. Однако в тот же день Секретариат ЦК разослал во все губернские города указание: не придавать статье практического значения. Дескать, вождь болен и не знает, что творит...

Но Ленин хорошо знал, что писал и зачем. И когда рекомендовал проводить заседания Политбюро в присутствии "определенного числа членов ЦКК". И когда предлагал "следить за тем, чтобы ничей авторитет, ни генсека, ни кого-либо из других членов ЦК, не мог помешать им

³⁸ См. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45, прим. 216; В. И. Ленин. Биографическая хроника. Т. 12, с. 562 - 563, 565, 566 - 569.

стр. 103

сделать запрос, проверить документы и вообще добиться безусловной осведомленности и строжайшей правильности дел"³⁹ .

Вот, видимо, что так нервировало Сталина. Кстати, то место, где Ленин упоминает "авторитет генсека", при публикации статьи исчезло. Нетрудно догадаться, почему это было сделано. Что касается указания губкомам игнорировать ленинскую статью, то здесь генсек оставил явный след: это указание Сталин подписал лично.

Десять лет спустя, когда статью Ленина нарекут "гениальной", когда Сталин сменит кресло генсека на трон самодержца, он распорядится изъять свое директивное письмо из всех архивов. Но два экземпляра сохранятся. И несколько случайно уцелевших старых партийцев из бывших секретарей губкомов подтвердят в годы короткой оттепели после XX съезда КПСС получение той сталинской директивы.

В последних письмах и статьях вождя - боль. Он опасается раскола в партии, тревожится за судьбу союза республик. "Мы называем своим аппарат, который на самом деле насквозь еще чужд нам и представляет из себя буржуазную и царскую мешанину... При таких условиях, - пишет Ленин, - очень естественно, что "свобода выхода из союза", которой мы оправдываем себя, окажется пустою бумажкой, неспособной защитить российских инородцев от нашествия того истинно русского человека, великоросса- шовиниста, в сущности, подлеца и насильника, каким является типичный русский бюрократ. Нет сомнения, что ничтожный процент советских и советизированных рабочих будет тонуть в этом море шовинистической великорусской швали, как муха в молоке"⁴⁰ . Народ до сих пор не выбрался из "полуазиатской бескультурности", с горечью отмечает Ленин. В некоторых статьях он пишет о непригодности центрального аппарата и угнетающей атмосфере чинопочитания и затхлого рутинерства.

Ленин подошел к осознанию беды, к ощущению конкретной опасности. Но зерно истины еще не вылущилось. Лишь в эпизодах, таких, как доверительные беседы с М. В. Фофановой или с секретарями в Горках, возникает зловещая фигура Сталина.

Казалось бы, Ленин отметил явные признаки перерождения части партийного и государственного аппарата. Более того, в последних работах вождя проступает тревога за будущее, за конечный итог борьбы. Лишь иногда в Ленине брал верх свойственный ему оптимизм. В середине января 1923 г., полемизируя с меньшевиком Н. Сухановым, автором "Записок о революции", Ленин задумывается о судьбах Октября и приходит к выводу: "И в настоящее время уже нет сомнений, что в основном мы одержали победу"⁴¹ . Критические заметки Ленина были посланы в "Правду", и там им дали заголовок - "О нашей революции". Между тем надвигалось время сталинской контрреволюции. Он один был опаснее Керенского, Колчака, Деникина, Врангеля, вместе взятых.

(Продолжение следует)

³⁹ Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45, с. 386, 387.

⁴⁰ Там же, с. 357.

⁴¹ Там же, с. 381.

Постоянный адрес данной публикации: