Л. П. Лазарева, доктор педагогических наук, профессор кафедры "Психология" Дальневосточного государственного университета путей сообщения Тел: (84212) 27 - 57 - 00, 8 - 914 - 198 - 54 - 06; e-mail: Larisa - mich@list.ru

В статье рассматриваются "жизнеустойчивостъ" и "совесть" как сопредельные, экзистенциально дополняющие друг друга нравственные понятия. Жизнеустойчивостъ рассматривается как интегративное психологическое качество личности, включающую в себя ценностную составляющую. Совесть человека осмысляется как нравственный навык поведения жизнеустойчивой личности, способной к достойной самореализации в трудной жизненной ситуации. Исследовательская позиция аргументируется примерами из русской классической литературы, фактическим материалом наблюдений ценностных убеждений студентов дальневосточного вуза.

Ключевые слова: жизнеустойчивостъ, структурные элементы личностной психологической интеграции "жизнеустойчивостъ", совесть - моральное кредо жизнеустойчивой личности, совесть - индикатор профессионализма педагога.

CONSCIENCE AS A DEFINITION OF SUSTAINABLE PERSONALITY

L.P. Lazareva

Larisa Petrovna Lazareva, Doctor of Pedagogy, Professor of Psychology Department, the Far Eastern State Transport University

The terms "sustainctbility" and "conscience" are viewed in the article as adjacent and complementary existential moral concepts. Sustainability is regarded as an integrative value-loaded psychological quality of an individual. Conscience is conceptualized as a moral behavior skill of a sustainable individual capable of self actualization in difficult life situations. The researcher's point of view is proved by examples from classical Russian literature and by actual observation of the values of university students in the Russian Far East.

Key words: sustainability, structural elements of "sustainability" as personal psychological integration, conscience as a moral creed of a sustainable individual, conscience as an indicator of a teacher's professionalism.

Понятие "жизнеустойчивая личность" исходит из представления человека, обладающего такими качествами, как способность реализовывать свой природный интеллектуально - нравственный потенциал в "трудном" социуме, проявлять самостоятельность, творческую инициативу и принимать на себя ответственность за происходящие события.

В последние десять лет в современных отечественных исследованиях личности, принимающей вызовы судьбы и достойно справляющейся с ними, используется понятие "жизнестойкость", идентично соотносимое с понятием "жизнеустойчивостъ", введенное автором статьи в 2000-м году, что дает право параллельно рассматривать смыслы обоих понятий, выделяя в них глубинную общность. Как отмечает С. Л. Соловьева, феноменологию, отражающую различные аспекты личностного потенциала, в разных подходах в зарубежной и отечественной психологии обозначили такими понятиями, как воля, сила Эго, внутренняя опора, локус контроля, ориентация на действие, воля к смыслу и др.

И отечественные, и зарубежные психологи авторство концепции жизнестойкости отдают С. Мадди, который определил особое личностное качество "hardiness" как особый паттерн структуры установок и навыков, который позволяет превратить изменения, происходящие с человеком, в его возможности. "Hardiness", или жизнестойкость, содержит

аттитюды включенности, контроля и вызовов (принятие вызова жизни), позволяет человеку одновременно развиваться, обогащать свой потенциал и совладать со стрессами, встречающимися на его жизненном пути (Л. А. Александрова, 1996).

Жизнестойкость, по Мадди, содержит два компонента - психологический и деятельностный, имеющий мотивационную природу. Психологическая сторона позволяет (в меру ее сущностного содержания) менять характер отношений между людьми - они становятся более терпеливыми, уравновешенными, способными устанавливать здоровые отношения с людьми, ценить радость жизни.

Деятельностная сторона предполагает действия, направленные на осуществление цели. Эти действия направлены на совладание со стрессовой ситуацией, включает в себя постоянную заботу о своем здоровье, совершенствует представления о мире, позволяющие воспринимать жизнь как ценностную деятельность. Такое отношение к миру требует терпеливого само созидания, целеустремленности, настойчивости, и именно жизнестойкость обеспечивает силу мотивации. Модель индивидуального развития, которую предлагает Мадди, состоит в развитии собственной жизнестойкости, это путь к осуществлению субъективности, к развитию сознания.

При принятии идеи Мадди в современной отечественной психологии и педагогике определены понятия жизнестойкости и ее структуры, в которой содержатся и физиологический, и психологический, и ценностный элементы (А. Г. Абрумова Л. А. Александрова, Л. И Анцыферова, Е. А. Байер, Д. А. Леонтьев, Т. В. Наливайко, С. Л. Соловьева, А. А. Трусь и др.). С точки зрения автора статьи, интегративное качество "жизнеустойчивость" (аналог жизнестойкости) - совокупность элементов:

- зрелость личности как жизненное приобретение человека;

- зрелость личности как общий итог позитивного развития человека;

- способность к деятельностному опосредованию развернутых способностей (умственных, чувственных, волевых) как выражение зрелости личности человека;

- выраженность в личности индивидуальности, находящей пути сотрудничества с другими людьми, находящимися в пространстве своей жизнедеятельности и тем самым подтверждающей свою зрелость;

- понимание человеком личностных смыслов людской среды - в персональной выраженности ее представителей и в совокупности сообщества;

- оптимистическая заданность мыслетворчества и чувственного принятия мира человеком;

- личностная стойкость человека в контакте с тревожным миром, способность чувствовать себя в нем комфортно, благодаря нравственно - ценностной обоснованности своих жизнесмыслов.

Совесть видится и критерием нравственной развитости личности, и показателем натуральной природы ее жизнеустойчивости, отвергающей искусственные фальшивые заменители - ложь, наглость, дерзость, агрессивность и другие моральные артефакты. Представляется нужным рассмотреть природу понятия совесть, экстраполируя его в разные области "обитания" - этимологическое прошлое, образный мир художественной литературы, современную жизненную действительность.

Вопросы, актуальные для педагогов нынешнего времени:

- сколь велика еще сила этого нравственного регулятора сознания людей, живущих в обществе, не имеющем определенно избранной характеристики - демократическом, про - или псевдодемократическом?

- возможны ли реальные научные, практикоориентированные подходы к организации педагогических действий, направленных на сохранение и развитие этого внутри личностного "чувства нравственной ответственности" у возрастающих в нелегкое сумбурное время человеческой цивилизации?

За отсутствием смысла поиска однозначных ответов будет более правильным обратиться к сокровищнице национальной мудрости - русской художественной литературе. Положительные герои русской литературы XVIII-XIX веков, известной современному читателю, - люди, деятельно исповедующие в своей жизни принцип благонравия, истинно жизнеустойчивые, отвечающие мужественно на дерзкие вызо-

вы. Совесть как данность их характеристики, скорее, не достояние личности, которое может присутствовать - отсутствовать, быть хранимым или утерянным, а имманентная мотивация жизнедеятельности.

Пушкин по-рыцарски возносит проникновенностью своей строки Честь, провозвестницу Совести. Могучий, страстный дух поэта отвергает все мыслимые и немыслимые компромиссы в отношении к Чести. В поступках людей - и тех, кто окружает его в реальной человеческой жизни, и тех, чьими образами он населяет страницы своих бессмертных произведений, он видит либо "Да!" Чести - Совести, либо страх перед "Да!", уход в корысть, ловкачество, скрытое или открытое "Нет". Сам он с "Да!", и оттого его жизнь все более и более наполняется страданием. Не умея и не желая двоедушничать, соединяя несоединимое: чистое и запятнанное липкое - он все дальше и дальше уходит в свой трагический тупик безысходности. С. Франк в своей статье о Пушкине "Светлая печаль" пишет именно об этом: "Приходится все же изумляться, как мало замечен и учтен доселе именно трагический элемент поэзии Пушкина. И при этом как бы парадоксально это ни звучало - можно решительно утверждать, что чувство трагизма жизни есть один из главных, доминирующих мотивов его поэзии" [2, с. 2].

Апофеозом человеческой совести (провозвестником жизнеустойчивости главного героя повести) можно назвать пушкинскую "Капитанскую дочку".

Совесть - подтекст того диалога особого рода, который Гринев и Пугачев, главные герои "Капитанской дочки", ведут на протяжении всей повести. "Одни и те же понятия меняют свой смысл в зависимости от того мировоззренческого горизонта, в котором их высказывают". Таких особо ценностно упорядоченных уровней существования - три. Первый уровень есть уровень фактического существования. Существование на этом уровне исчерпывается своей фактической данностью. На этом уровне человек существует как естественное природное психофизиологическое существо. А в качестве исторического субъекта - как носитель определенных функций - семейных, классовых, национальных и т.д. Вопрос о смысле, о законности, об оправданности, "освященности" этих функций не обсуждается на этом уровне. Право на этом уровне есть право факта - "у кого сила, у того и право". Это есть, например, уровень, на котором Пугачев играет роль царя.

Второй уровень есть как бы определенное "очеловечивание" первого: человеческое существование на втором уровне выражается формулой: фактическое существование плюс свобода, которая может принять или отвергнуть любое человеческое существование (свобода произвола, принимающая или отвергающая любую социальную данность).

На третьем уровне человек в своем уровне произвола, в недрах собственной свободы открывает опять некоторую данность, некоторую фактичность, парадоксальность которой состоит в том, что эта фактичность оказывается данностью внутри свободы, которая, по определению, есть преодоление всякой данности. Существование человека на третьем уровне есть существование свободы в мире нравственных ценностей -своеобразных духовных реалий, в мире которых свободный человек утверждает себя, как свободная нравственная личность.

Поиск того единственного, что может успокоить сердце русского человека, грусть от неуловимости его, как у Ф. М. Достоевского; или едкий сарказм по поводу глупости, косности и ханжества, его затмевающего, как у М. Е. Салтыкова-Щедрина, - все это открывает нам русская литература второй половины XIX века.

Достоевский призывает людей не сметь забывать об образцах русской святости, характерно - русской праведности, духовного благообразия. Совесть у него есть великая нравственная сила, способная вскрыть в человеке истинно человеческое. Человек, стоящий у грани дозволенного и преступающий ее при оправдании себя идеей вседозволенности для великой личности, не кто иной, как преступник совести. Совесть - справедливый и мудрый судья, она же и врачеватель души, покалечившей себя в метаниях между истинной и ложной ценностью жизни. И чем сильнее муки совести, тем мощнее катарсис, выводящий заблудшую душу на путь истины, тем мощнее сила ее жизнеустойчивости.

Истинным наказанием могут быть только муки совести раскаявшегося в своем пре-

ступлении человека, осознавшего себя преступником.

Муки совести - это покаяние просветленного разума, осознавшего свои ошибки. Нет у Раскольникова этих мук, его терзают другие - оскорбленное самолюбие, неудовлетворенное тщеславие, уязвленная гордость. А такие муки, по Достоевскому и законам религиозной этики, истинным наказанием быть не могут. Таковым будут муки совести, очищающие душу человеку, нравственную глубину его натуры. Преступление одного человека есть жестокое насилие над душой другого человека, какой бы идеей злоумышленника оно ни оправдывалось. Следуя Достоевскому, в человеческом мире нет таких ситуаций преступления, которые имеют философию оправдания. Там, где нет совести, там нет и человека, а есть только человекообразная "тварь дрожащая". И тем не менее, Достоевский не хоронит надежду на воцарение лучших нравственных качеств русского человека, качеств его души.

Горькое чувство от видения всех низких человеческих чувств, захламивших Совесть, тем самым источивших силы жизнестойкости людей, буквально исходит из сказок, романов, повестей М. Е. Салтыкова-Щедрина. "Пропала совесть!" - кричит заголовком его сказка и показывает мрак, опустившийся на улицы города, заполненные снующими людьми, получившими облегчение от исчезновения совести.

Долго кочевала совесть от одного человека к другому, никому не нужная и всеми гонимая, пока не взмолилась: "За что вы меня тираните, за что вы со мной, словно отмычкой какой помыкаете?... Отыщи ты мне маленькое русское дитя, раствори ты передо мной его сердце чистое и схорони меня в нем! Авось он меня, неповинный младенец, приютит и выходит, авось он меня в меру своего возраста произведет, да и в люди со мной потом выйдет - не погнушается...".

Зрячую, духовную часть человек называет совестью. Эта духовная часть человека, совесть, действует так же, как стрелка компаса. Стрелка компаса двигается с места только тогда, когда тот, кто несет ее, сходит с того пути, который она показывает. То же и с совестью: она молчит, когда человек делает то, что должно. Но стоит человеку сойти с настоящего пути, и совесть показывает человеку, куда и насколько он сбился [6].

Что значит учить совестливости? Как этому учить?

Во-первых, учить своим примером совести со всей искренностью собственной совестливой души. Беззаветный пример преданности Совести оставил Януш Корчак. Педагог, писатель, врач, общественный деятель, организатор "Дома сирот", в 1940 году вместе с воспитанниками был перемещен в Варшавское гетто. Он отклонил все предложения неевреев - почитателей своего таланта вывести его из гетто и спрятать на "арийской" стороне.

Когда в августе 1942 года пришел приказ о депортации Дома сирот, Корчак вместе с 200-ми детьми пришел на станцию, откуда их в товарных вагонах отправили в Треблинку. Там он отказался от предложенной в последнюю минуту свободы и предпочел остаться с детьми, приняв с ними смерть в газовой камере.

Современная "газовая камера" - вирус меркантильности в общественном организме, принуждающий к уходу от решения "острых" моральных проблем, в итоге истощающий жизнеустойчивость как нравственную силу человека.

Дальневосточный педагог М. Х. Фишбейн [8, с. 65] полагает, что учительская совесть, определяя глубину мысли, отражает нравственные качества личности педагога, который, как правило, испытывает стыд, если им предпринимаются несправедливые действия или решения. Именно с угрызениями совести необходимо связывать преодоление многочисленных ошибок, что способствует профессиональному росту учителя, которому становится стыдно за свое незнание, неуверенность, за отсутствие соответствующих умений. Фишбейн считает, что учителю всегда стыдно, когда он по тем или иным причинам недостаточно готов к занятиям, когда он упрекает за это своих учеников, когда он срывается на крик...

Учителю должно быть стыдно и тогда, рассуждает педагог, когда он под давлением обстоятельств выставляет учащимся положительные отметки, которые необъективно отражают фактические знания, тем самым, идя на сделку с совестью, девальвируя ценность справедливой оценки.

Совесть требует постоянного внимания к себе (очищения), выступая вместе с педагогической рефлексией, она является источником силы, вдохновения и нравственной чистоты поступков учителя.

Принимая изложенное за краткий кодекс педагогической совести, видимо, следует расширить его более сложными сентенциями, как-то:

Учить совестливости воспитанников -означает способствовать укреплению их жизнеустойчивости следующим образом:

- учить их нравственному осмыслению себя в мире;

- учить патриотизму (ответственности за благосостояние Родины);

- учить деятельному, активному отношению к жизни.

Совестливый человек - тот, кто осознает силу слова и чтит святую силу родного слова. Нравственное измерение себя как деятельной личности, вносящей активный вклад в моральное благоустройство мира, начинается с любви к мысли, несомой словом родного языка. Интернет-паутина, сверхскоростные электронные технологии общения узурпировали право отношения к слову как к модернизированному инструменту (своеобразному лингвистическому трансформеру, который можно "скатывать", упрощать, рассекать и так далее), то есть делать все, что упрощает природу пользования нравственной ценностью, каковой и является русский язык.

Упущено, забыто, разбито ядро морального состояния нации - ее языка. Телевидение морзянкой отбивает нецензурный речевой такт эпатажной персоны, современный сатирик Михаил Веллер "припечатывает" натуральным матом страницы своей книги с выразительным названием "Наука жить". Происходит не что иное, как ломка вектора развития молодого поколения. По сути, с нашим языком ничего не случилось - он остается таким же великим и могучим, каким и был раньше. Случилось с нами, носителями языка, теряющими чувство ответственности за сохранение морального величия языка, его нравственной красоты.

Другими словами, совершается предательство родного языка по незнанию меры ответственности за содеянное, за те результаты, которые предопределяются осквернением, поруганием великих национальных святынь. Ужас происходящего в том, что люди не вразумляют истину - неуважение, засорение языка, надругательство над ним есть искажение души народа.

Живая совесть педагога - не только его знание (ведание) о сопричастной ответственности за судьбы Родины, но и постоянное сбережение чистоты слова как частицы ее души. Огромная ответственность за понимание этой истины лежит на "мастерах слова" - писателях, педагогах.

Школа - и общеобразовательная, и высшая профессиональная - должны воспитывать базовую (именно!) потребность взрослеющего человека в уважении и к самому себе, и к другим людям, которое первым образом выражается в почтительном, бережном отношении к слову - главному средству взаимодействия.

Современные тестовые системы выявления результативности знания русского языка - технологический инструмент рекламной детализации отдельных аспектов общего знания. Тесты направляют к начетничеству как рационально - формальному оцениванию приобретенных знаний, лишают последние моральной ценности, уничтожают ответственность за сохранность чистоты слова. Там, где нет любви к чистоте слова, нет и уважения к стране - носительнице языка, уничтожается гражданственность и патриотизм.

Патриотизм - нечто большее, чем "любовь к своей земле"; по В. Далю, "патриот - любитель отечества, ревнитель о благе его...". Рвение молодых (горячее стремление) к благу страны, ее сильного экономического, развитого культурно - социального состояния - сегодня, увы, не данность молодого сознания, а, скорее, задача, заданная для решения педагогам. Условие задачи читается так: воспитание патриотизма у студентов-будущих профессионалов есть помощь им в обретении ценностных представлений, реальной надежды на перспективность участия в развитии национальной экономики, поднятия авторитета страны. Получение результата возможно лишь при наличии у педагогов высокой ответственности (что и есть показатель совести) за воспитание активной, гуманистически деятельной личности, ратующей за благо свое как частицу общего.

Условие выполнения задачи таково: патриотический гуманизм молодых, имеющий своим ядром гражданственно - личностную совесть, будет не фантомом, а реальностью, если преподаватель принимает леность, равнодушие, формализм за профессиональный позор, преступление против совести и воюет против них силой увлеченного творчества. Изучение истории, традиций, культуры своего народа, края, своей Родины; выделение в истории страны места своей профессии, заслуг людей, внесших вклад в развитие ее престижа; дискуссии, конференции по проблемам экологии, сохранения природных и материальных ресурсов края, региона, страны; показ достижений России в области научных и технических разработок - установление межрегиональных и международных связей студентов - это и многое другое создают предпосылки к духовно - нравственному совершенствованию личности, возрастанию потенциала жизнеустойчивости, свидетельство чему - поступок по совести.

Воспитывать совестливых людей - было всегда нравственным, истинно педагогическим долгом. Совестливых, то есть нравственно самоопределяющихся в жизненном пространстве, помнящих родство, знающих и понимающих историю своей страны, уважающих Родину и стремящихся приносить ей пользу. Это и есть самый высокий критерий совести, без нее смотреть в будущее просто невозможно.

Учить себя, учить других слышать этот голос, обращающийся к достоинству личности, следовать этому зову - не что иное, как вклад педагогов в накопление мощи жизнеустойчивости молодого поколения. По мысли русского философа Ивана Ильина, совесть есть сила, способная предотвратить трагическое крушение нашей духовной культуры. "И чем скорее и глубже человечество постигнет природу переживаемого им духовного кризиса, тем яснее оно поймет, что без совести на земле невозможна ни культура, ни жизнь, тем больше бед и страданий будет предотвращено..." [10, с. 137].

ЛИТЕРАТУРА

1. Приключения славянских витязей: Из русской беллетристики XVIII века / Е. А. Костюхин. - М.: Современник. 1988. -493 с.

2. Франк С. Светлая печаль / С. Франк (http: //magister. msk. ru/library/philos/frank/frank005.htm).

3. Катасонов В. Н. Хождение по водам (Религиозно-нравственный смысл "Капитанской дочки" А. С. Пушкина) / В. Н. Катасонов. - Пермь. 1998. - 64 с.

4. Достоевский Ф. М. Избр. соч. /Ф. М. Достоевский. - М.: Худ. лит. 1990. - С. 546.

5. Салтыков-Щедрин М. Е. Пропала совесть/М. Е. Салтыков-Щедрин (http: //biblio-tecar.ru/rus.Saltukov/4 htm).

6. Толстой Л. Н. Путь жизни / Л. Н. Толстой. - М: Эксмо, 2009. - 448 с.

7. Януш Корчак (htp: // ru. wikipedia. org/ wiki).

8. Фишбейн М. Х. Формирование профессиональных качеств учителя: аксиологический аспект: монография / М. Х. Фишбейн. - М.: МПГУ 2006. -177 с.

9. Изарбеков Василий (Фазиль). Святая сила слова. Не предать родной язык / Василий (Фазиль) Изарбеков. - М.: Даниловский благовестник, 2011. - С. 19.

10. Ильин И. А. Путь духовного обновления / И. А. Ильин. - М.: Изд-во "Альта-Принт", 2006.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: