Автор: Н. П. ЯКОВЛЕВА

Н. П. ЯКОВЛЕВА, ведущий научный сотрудник Валдайского филиала Новгородского государственного Объединенного музея-заповедника

Колокола... Низкие и высокие, тяжелые и легкие, грустные и веселые, их серебристые голоса во все времена люди воспринимали как дар небес - исцеляющий, возвышающий, защищающий человека, его род, дом. На протяжении многих веков они размеряли течение дней, возвещая время общей молитвы, труда и отдыха, скорби и радости, оповещали о грозящих стихийных бедствиях и приближении врага, торжественным звоном встречали дорогих гостей и народных героев, звали к единению и соборности. Когда и где появились колокола?

Кто их создает и сколько они живут?

стр. 106

Предания гласят: колокола "родились" в Италии в провинции Кампана (поэтому в России их долго называли кампанами) и сделаны были святым Павлинием по образцу и подобию полевых цветов, явившихся ему в видении как голос неба. С тех пор христиане стали вешать на крышах храмов бронзовые "цветы". Под ветром (а он воспринимался как дуновение Господне) они качались и звенели. Так родилась музыка Неба - колокольный звон.

С появлением в Европе в IV в. качающихся (очапных) колоколов сложилась и манера звона - вместе с ними она пришла на Русь и удерживалась до XVII в., пока не появился особый, русский звон - в языки. Впрочем, когда Русь приняла православие (988 г.), Византия завещала ей не звонить в колокола, а пользоваться билом - деревянной или металлической доской, по которой ударяли колотушкой.

В нашем Музее колоколов экспонировано большое уникальное монастырское било-дуга, символизирующее формой небесный свод. Громоподобные перекаты звука по такой кривой возвращают нас к древнейшим представлениям о природе звона.

Каждый конец била имел свой тон, и окрас звона зависел от того, бьют ли сразу в оба края, или только в один, или поочередно - то в один, то в другой. Это било до конца XIX в. звучало в Великом Новгороде, отмечая наиболее важные вехи церковной жизни и олицетворяя древность православия и преемственность его от Византии.

Когда рядом видишь древнекитайский колокольчик XVI в. до н. э. и русский колокол XVI в. н. э., итальянский кампан XII в. и корабельную рынду XX в., буддийский ветровой колокольчик XVII в. и валдайский ямской начала XIX в., то понимаешь: на протяжении многих тысячелетий колокола были тем немногим, что связывало людей разных стран, верований и культур. При этом они, как все вечное и совершенное, кажется, совсем не претерпели внешних изменений. Пастуший колокольчик XVI в. до н. э. из Древнего Китая ничем особым не отличается от коровьего ботала, сделанного в кузнице Ромкиных в селе Едрово (возле Валдая) в 1930 г. Оба выкованы из железа, склепаны, а не отлиты, имеют глухой неяркий голос. Их внешняя непритязательность компенсируется четко выверенной внутренней сутью предмета-оберега. Но если на Востоке главной их функцией считали способность отгонять зло, то на Западе - умение привлекать добро красотой колокольной формы и голоса.

Первым центром производства исключительно русских колокольных предметов, создававшихся по особой технологии, являлся Валдай (Новгородская область).

ГОЛОС РОССИИ

Живописно возвышается на острове посреди Валдайского озера Иверский монастырь, основанный в 1653 г. патриархом Никоном. Достоянием обители был колокол его имени, изготовленный в 1656 г. государевым мастером Александром Лыковым (в некоторых источниках Лелеков). На святыне было отлито поясное изображение Никона, держащего две модели: в правой руке - Иверского храма, в левой - этого колокола. Высота и диаметр его составляли около 2,5 м, что касается веса, то сведения противоречивые. В материалах по истории Иверского монастыря чаще всего упоминается 1000 пудов (1 пуд = 16,38 кг). Этот же вес называет в своей книге "Рай мысленный" патриарх Никон:"... и колокол велик слит бысть 1000 пудов весу в себе имея". Но это только планировали, а получился он немного меньше. На самом колоколе обозначено "800 пудов", а в монастырских документах 1656 г. называется иной: "... по смете и сказке колокольного мастера Александра Григорьева будет в том колоколе весом 780 пуд".

30 августа 1724 г., во время торжеств по случаю перенесения мощей победителя шведов (1240 г.) и рыцарей Тевтонского ордена (1242 г.) Александра Невского в Александро- Невский монастырь в Санкт-Петербурге, Петр I приказал привезти туда же и валдайскую святыню. Весной 1725 г. колокол сняли с Иверской колокольни и доставили к реке Валдайке, где его поместили на барку, но "за упалою вешнею водою в Валдайке реке оставался в судне на мели на 8 версте от пристани". Здесь он пробыл почти год, после чего был отправлен по воде в северную столицу, куда прибыл в августе 1726 г. Но колокольня Александро-Невской лавры не могла принять столь большой и тяжелый колокол, поэтому для него выстроили особую, на четырех деревянных столбах. Со временем он занял место в северной башне Троицкого собора лавры и долго оставался главным и крупнейшим колоколом Санкт-Петербурга, его голосом.

ПЕРЕЗВОН ВАЛААМА

Подбор колоколов на любой звоннице или колокольне создавался не сразу. Их отливали постепенно, в различных центрах, причем разными мастерами. А на далеком Валааме (остров на Ладожском озере), крупнейшем центре православия, основанном в начале XTV в., все колокола были отлиты валдайскими литейщиками. И сегодня висит на прежнем месте и свой голос сохранил Воскресный колокол Спасо-Преображенского собора (весом 550 пудов), изготовленный в 1820 г. мастером А. А. Шиловым. Он сделал еще два, не сохранившихся: Полиелейный (150 пудов) и Вседневный (82 пуда). Все были отлиты мастером на Валааме.

В августе 1819 г. на острове побывал

стр. 107

император Александр I и "изволил осмотреть печь и форму для отливки колокола...". На нем Шилов сделал посвящение царю и непосредственным заказчикам, изрядно украсил его декором, а главное, наделил прекрасным голосом. В 1826 г. он отлил еще один в память того же императора, изготовив его из "бахромы и мишурных гасов (всевозможные украшения. - Прим. ред.), оставшихся от убранства церквей по пути следования печальной процессии с телом Александра I из Таганрога в Петербург".

Колокол, отлитый валдайским мастером М. М. Стуколкиным в 1850 г. (на собственном заводе на Малой Охте в Петербурге), сохранился до сих пор и по-прежнему звучит над Валаамом. На своем заводе в 1873 г. Стуколкины изготовили самый грандиозный и знаменитый колокол для Валаама - Андреевский, весом в 1000 пудов. Он отличался изяществом отделки и удивительным по красоте и силе голосом, который напоминал о великой христианской миссии Андрея Первозванного, якобы отметившего Валаамские горы каменным крестом. И крест, и сам апостол изображены на этом колоколе. Его мощный голос раздавался по округе на 40 верст и был слышен в Финляндии и Карелии.

С 1918 по 1947 г. Валаам принадлежал Финляндии, и Андреевский колокол являлся самым большим в этой стране. В 1940 г во время бомбардировки монастыря советскими войсками он пострадал, но продолжал висеть на колокольне. В 1947 г. остров отошел к СССР, и обитель упразднили. Отец Исаакий, 40 лет звонивший на Валааме, 12 раз ударил в колокол, что означало смерть монастыря. Под всеобщий плач колокол сбросили наземь. Остатки этого уникального творения отправили на переплавку.

С тех пор на Валааме остались только два валдайских колокола - Воскресный А. А. Шилова и небольшой (около 5 пудов) колокол В. В. Усачева - родоначальника завода

стр. 108

Усачевых на Валдае. В 1990 г. моряки привезли на Валаам последнее изделие знаменитых валдайских литейщиков - усачевский колокол, отлитый в 1928 г.

"И КОЛОКОЛЬЧИК, ДАР ВАЛДАЯ..."

Можно только гадать, когда появились знаменитые валдайские колокольчики. Предание относит их к XV в. Но первые, датированные и подписные, появились только в начале XIX в., в 1802 г. Именно такие отлили сразу несколько мастеров. Среди них были Филипп Терской, Алексей, Никита и Иван Смирновы, Егор Лебедев. Все работали в единой традиции, составлявшей суть валдайского литья, существовавшей неизменно еще очень долгое время. Знаменитые валдайские колокольчики отливали исключительно из высококачественной меди; они толстостенные, высота равна ширине, их отличает качество и конфигурация петли; кованый каплевидный язык - железный, юбка широкая и отделяется от тулова* пояском. Характерной их особенностью является отсутствие орнамента, украшением служит каллиграфическая, точно выверенная надпись, расположенная на юбке.

Коллекция изделий 1802 г. в нашем музее достаточно богата. Здесь, кроме упомянутых, представлены работы местных мастеров Макара, Трофима и Василия Стуколкиных, Ивана Митрофанова, Алексея Чистюнина, Алексея, Андрея и Василия Нефедовых, Пелагеи Усачевой и ее сыновей Николая и Якова, отливавших, в основном, церковные колокола. Завод братьев Усачевых на Валдае был последним отечественным производством, прекратившем колокольное литье в январе 1930 г.

Славу валдайских колокольчиков предание связывает с уничтожением 15 января 1478 г. великим князем московским Иваном III новгородской вольности. Узурпатор приказал снять вечевой колокол - символ не-

* Тулово - основной объем колокола от уха или плеча до юбки (прим. ред.).

стр. 109

зависимости и стойкости новгородцев - и перевезти его в Москву. Но по дороге, на Валдае, он разбился на мелкие кусочки, из которых и родились валдайские колокольчики.

Их разнообразие удивляет: настольные, кабинетные, дверные, рыбацкие, станционные, пастушьи ботала и бубенцы. Для неспециалиста все колокольчики одинаковы, особенно валдайские, не отличающиеся многообразием форм, орнаментов и надписей. Но тем-то они и ценны: своей классически строгой выверенностью формы и надписи, гармонией красоты и целесообразности, отсутствием всего лишнего, напускного. Валдайскому колокольчику не смогли составить конкуренцию даже самые искусные мастера городов Тюмени, Касимова (Рязанская область), Тулы, Пуреха (Нижегородская область).

Кроме того, они получили новое и неожиданное применение - под дугой почтовой тройки. В конце XVIII - начале XIX в. валдайские колокольчики стали национальным символом России и ее дорог. С тех пор любой поддужный колокольчик обычно называют валдайским, даже если его отливали в другом месте.

Некоторое время существовало ограничение на их использование неслужебными видами транспорта: езда со звоном разрешалась только почтовым и полицейским экипажам. Наличие колокольчиков в упряжи делало повозку спецтранспортом, которому предоставлялось приоритетное право передвижения по тракту, в том числе на повышенной скорости. Об этом говорят надписи на них: "Звени звонокъ звени звончее лихая тройка вихр. мчись", "Колокольчикъ под дугой время ехать милый мой", "Мчится тройка удалая колоколчикъ даръ Валдая".

Кроме того, колокольчики служили сигнальным средством: они предотвращали столкновение встречных экипажей, заблаговременно предупреждали почтового смотрителя об их приближении, способствовали тому, чтобы во время движения ямщик не задремал на облучке. Важной функцией в дороге являлась способ-

стр. 110

ность колокольчиков громким металлическим голосом отпугивать хищных зверей, не выносивших этот звук. Вместе с тем они были средством эмоционального настроя, направленным на то, чтобы расположить к дороге ямщика и седока, отвлечь их от тягот и опасностей путешествия. Это выражалось надписями: "Тройка скучеромъ лихая утешье колоколчик да Валдая", "Звени утешай езди поспешай", "Купи нескупись сним езди веселие Валдай".

Самой распространенной и наиболее ранней валдайской колокольной надписью была непритязательная, казалось бы, ничем не заменимая фраза: "Кого люблю того и дарю сей ко. лит Валдае". На одном финском колокольчике поставлена надпись, смысл которой сводится к следующему: "Кто это украдет, того черт полюбит". Валдайские же обещали человеку любовь. Многие поко-

стр. 111

ления россиян согревала в жизни заветная фраза на них: "Кого люблю того и дарю".

Знаменитая песня на стихи Ф. Глинки "Вот мчится тройка удалая" (1824 г.) настолько полюбилась в народе, что целыми цитатами стала входить в оформление поддужных колокольчиков. На них писали: "Мчится тройка удалая колоколчик даръ Валдая", "Колокол даръ Валдая звени уныла потдугой", "И калоколчикъ даръ Валдая". Песенная фраза постепенно укорачивалась, став самой знаменитой колокольной надписью: "Даръ Валдая". Многие поколения русских людей были воспитаны на фразе: "... и колокольчик, дар Валдая...".

Для специалиста нет двух совершенно одинаковых колокольчиков. Даже если у них одни и те же размеры, надпись, отличий в них можно найти много - язык, например, или петля для его подвешивания, проточка тулова, звук.

Первые валдайские колокольчики были настолько популярны, что сами мастера, спустя годы, использовали старые как форму для отливки нового, совершенно не меняя надписей и дат (его отливали в 1804,1807,1810 гг., а надпись стояла - 1802 г.). Порой мастер сбивал часть даты, подправлял ее, но следы подобной работы достаточно заметны.

В конце XIX-начале XX в. валдайские мастера отливали в основном церковные и сигнальные колокола. Правда, кустарное производство ботал, пастушьих и поддужных колокольчиков для крестьянских лошадей в незначительных объемах продолжалось до 1930-х годов.

К 200-летию валдайского колокольчика сотрудники музея организовали выставку самых ранних, а наши мастера готовят выпуск юбилейных сувенирных изделий.

* * *

Почему европейские колокола поют, а русские говорят, что общего между баньчжуном, "ямской гармонью" и карильоном*, как звучала русская дорога полтора века назад и жив ли новгородский Вечевой колокол? - об этом можно узнать в нашем музее. Здесь вам расскажут, что такое "малиновый звон" и кто такой мастер "малинового звона" Йо Хаазен. Отмечу только, что этот профессор родом из г. Малин (Бельгия), откуда и название. Хаазен является директором Королевской международной школы карильона, в которую набирает учеников с блестящим музыкальным образованием. На средства, собранные по всему миру, к трехсотлетию Санкт-Петербурга он сделал подарок: установил на соборе Петропавловской крепости карильон, на котором играет сам или его петербургские ученики.

В экспозиции музея, открытой в июне 1995 г. в путевой дворцовой церкви Великомученицы св. Екатерины, построенной по проекту члена Петербургской АН НА Львова (1751 - 1803/1804) для императрицы Екатерины II, представлены материалы о крупнейших исследователях, по истории колоколоведения, сегодняшней технологии литья и заводах-изготовителях, по звонарному искусству. В нашей коллекции немало легендарных колоколов. Один из них - упомянутый выше Вечевой новгородский, изображенный на миниатюре из Лицевого летописного свода (XVI в.). У нас находятся один из первых церковных колоколов русской работы, отлитый псковскими мастерами Тимофеем Андреевым и Прокофием Григорьевым в 1536 г., а также немецкие, шведские, финские, итальянские, английские. Среди них - и заказанные новгородскими стрельцами в XVII в. в Любеке в мастерской К. Клеймана, и отлитые в самом Новгороде в XVII в., а также привезенные в этот древний город в качестве трофеев в годы Северной войны (1700 - 1721). Один из таких колоколов отлит в 1680 г, как свадебный, другой - именной, заказанный в 1692 г. мастеру М. Бадеру шведским королем Карлом XI, за что и был "обезглавлен" при Петре I.

В экспозиции представлен колокол из деревни Язвищи (Валдайский район). Он примечателен тем, что был расстрелян гитлеровцами в годы Великой Отечественной войны. Захватчиков разбирало любопытство: когда же он замолчит? Напомню, что натурой для формы колоколов служили девушки. Поэтому у них мы видим "голову", "плечи", "стан", а нижняя (самая широкая часть) называется подол (повторяла форму девичьего сарафана). Немецкие солдаты расстреливали колокол сверху вниз: голову, плечи, грудь, но тот продолжал звучать. И только когда пули пробили подол, он умолк навсегда: жизнь колокола непосредственно зависит именно от этой части.

Среди новых музейных поступлений интересно отметить очень редкие валдайские колокольчики Ф. Чижова (1861 г.), П. И. Усачевой (1884 г.), И. М. Митрофанова (серединаXIX в).

Особенность музея состоит в том, что его экспонаты можно не только созерцать. Наши специалисты исполняют музыкальные произведения на колоколах, размещенных на трех звонницах. Они не только демонстрируют посетителям технику и звонарные приемы, но и позволяют желающим самим их испробовать.

В начале XX в. крупнейший исследователь истории колокольного ремесла, представитель известного ярославского колокольного завода Н. И. Оловянишников писал: "Звон невольно отрывает все мысли и помыслы от Земли, уносит их в поднебесную высь и наполняет сердце радостным, светлым чувством, как будто в него вливается небесная гармония, отголоски далекого рая наполняют душу радостью, надеждою...".

* Специальные разнотональные наборы колокольных предметов: баньчжун - звучит на ветру; "ямская гармонь" - в ритм движению лошадей; карильон - управляется музыкантом (прим. ред.).

Постоянный адрес данной публикации: