Анатолий Михайлов - академик Национальной академии наук Беларуси.

Своеобразие исторического времени, переживаемого современным миром на пороге третьего тысячелетия, все чаще описывается при помощи характеристик, практически всегда содержащих драматические тона. Диапазон предвосхищений будущего человечества необычайно широк: от попыток обозначить невиданные до сих пор горизонты технологического развития до эсхатологических признаний "конца истории".

Современная цивилизация, по-видимому, действительно находится на пороге событий, настоятельно требующих более адекватного осмысления и глубокого анализа: традиционное отставание социальной теории от наполненной чрезвычайным динамизмом реальности ощущается сегодня как никогда ранее остро.

Крайне пристального внимания заслуживают в связи с этим процессы, которые еще на заре XX века были охарактеризованы испанским мыслителем Хосе Ортега-и-Гасетом с помощью понятия "восстание масс". Речь идет о специфике исторического развития, во все большей степени испытывающего воздействие народностей, наций и государств, еще совсем недавно, в силу определенных обстоятельств, практически выключенных из активного участия в мировых процессах или же игравших в них вполне конкретную, предопределенную другими роль.

Утрата традиционных ценностей: обратная сторона глобализации?

В XX веке можно выделить два события, решающим образом повлиявших на контуры современного мира: распад колониальной системы с последующим переходом стран третьего мира к новому этапу развития, а также исчезновение с исторической арены социалистического лагеря с одновременным возникновением на территории бывшего Советского Союза другого политического объединения - Содружества Независимых Государств.

При всем своеобразии, а в определенных аспектах, и существенном несходстве этих процессов, их конечной целью является стремление к политическому, национальному, религиозному самоопределению - всему тому, что необходимым образом сопутствует становлению всякой государственности. В этой ситуации, в противовес жестким схемам исторического детерминизма, состояние индивидуального и общественного сознания оказывается решающим фактором, способствующим мобилизации общества - в том числе и отдельных его индивидов и групп - в качестве активного участника современного общественного развития.

Нельзя не отметить, однако, что упомянутые выше процессы самоопределения осуществляются в обстановке, существенно отличающейся от всего того, что происходило в эпоху становления национального самосознания и формирования государственности в Европе в ХVII-ХIХ вв. Мир конца XX века в такой мере испытывает воздействие усугубляющейся глобализации во всех измерениях общественной жизни, что традиционные ценности, еще недавно выступавшие в качестве регулятивов поведения человека, все более утрачивают свою значимость. Приходится во все большей степени признавать, что обозначенный Ницше этап развития культуры, характеризуемый им как "ниспровержение ценностей", обретает такие контуры, при которых современная динамика социальных изменений - как на национальном, так и на межнациональном уровне - таит в себе опасность оказаться все менее регулируемой, и, тем самым, отрицательно влияет на необходимые для общества формы социальной стабильности и социального контроля.

Опасность новых утопических идеалов для государств постсоветского пространства заключается в однозначном уповании на то, что рыночная экономика сама по себе есть путь преодоления кризисного состояния современного общества.

Вполне осознавая определенную рискованность такого утверждения по отношению к системе хозяйствования, которая все еще ощущает результаты длительного периода тотального господства со стороны государства, и признавая наличие вполне определенной и органичной связи между рынком и демократическими принципами организации общественной жизни, непозволительно не отдавать себе отчет в том, что в настоящее время и в мире воспринимаемых нами в качестве образца западных демократий происходит интенсивная переоценка ценностей традиционного либерального общества. Если идеологи эпохи Просвещения трактовали общество, в котором господствует рыночная форма организации экономической жизни, не только как характеризуемое высокой эффективностью производства, но и как обладающее соответствующими нормами морали и культуры, то уже в XIX веке такие мыслители как А. Смит, Г.Ф.В. Гегель и А. Токвиль стали высказывать опасения, что принципы рынка могут представлять серьезную угрозу для политических и культурных оснований либерализма. Так, А. Токвиль полагал, что обществу, построенному на рыночной экономике, не присуща внутренняя логика собственной стабилизации, и для того, чтобы характерный для экономической жизни индивидуализм не перерастал в разрушительный эгоизм, в обществе должны сохраняться и распространяться нормы повседневной политической, культурной и религиозной жизни, которые могут способствовать нейтрализации опасных тенденций.

Как известно, применительно к североамериканской демократии А. Токвиль усматривал возможность такого противодействия в участии граждан в общественных делах, децентрализации структур управления, инициировании активной деятельности общественных объединений и клубов, создании некоммерческих гражданских инициатив и, наконец, интенсивной активности протестантских общин.

В противовес таким парадигмам организации социальной жизни западных демократий, с большим или меньшим успехом срабатывавшим вплоть до середины XX века, политическая культура современного капитализма характеризуется исчезновением традиций, которые достаточно длительное время обеспечивали определенную нравственную интеграцию граждан и стабильность развития общества. С течением времени смысловые и ценностные ориентиры подверглись столь драматической эррозии, релятивизации и плюрализации, что они уже оказываются не в состоянии выступать в качестве интегративного фундамента политического порядка. Посттрадиционная культура характеризуется усугубляющейся автономизацией, замещением смыслозначимых ценностей человеческого поведения рассчитанными на потребление эрзацами смыслов, а также подверженностью воздействию стереотипов стандартизованного массового сознания.

Подобного рода "беспочвенность" сознания и его нравственная дезориентация делают его крайне чувствительным и восприимчивым как к манипулированию в соответствии с нивелированными и обезличенными образцами массового поведения, так и к радикальным, неоконсервативным по своей природе, формам противодействия последним.

Напряжения, возникающие между поколениями и полами, конфликты, обостряющиеся на идеологической, этнической и религиозной почве, представляют собой неизбежную форму реакции на процессы глобализации. Вместе с тем они сопровождаются все более четко обозначающими себя симптомами "культурной энтропии", утратой национальными культурами своей традиционной идентичности: "Картина гомогенной, национальной, этнической или по-иному ограниченной культуры является преодоленной. Она уже не отвечает более действительности: будучи пережитком бытовавшего ранее представления о культуре, она, скорее, способствует заблуждению и в известной степени является даже опасной." 1 Это высказывание В. Вельша, известного немецкого специалиста в области исследования проблем культуры, подводит определенный итог современным дискуссиям о природе современной культуры. Полемизируя с И.Г. Гердером, одним из родоначальников традиционной теории культуры, он обращает внимание на присущий этому представлению о культуре акцент на своеобразном и собственном, в его противопоставлении внешнему и чужому. В опасной для современного состояния общества тенденции к обособлению и противостоянию по отношению к иному, В. Вельш, вслед за К. Леви-Строссом, усматривает предпосылки, могущие повлечь за собой расизм. 2 Оставляя открытым вопрос о правомерности психоаналитической интерпретации ненависти к чужому как спроецированной вовне ненависти к самому себе - поскольку в чужом отрицается обычно то, что не удается вытеснить в самом себе - невозможно не признать потенциальную опасность для внутриполитической и международной стабильности, которую являет отсутствие в сознании способности быть открытым к аргументам и доводам принципиально иных смысловых горизонтов.

Опасность на пути самоопределения

Каким образом получившее свою самостоятельность государство в состоянии быть адекватным тому вызову, который предъявляется ему статусом независимости?

Прежде всего посредством достижения национального согласия своих граждан. Плюралистическая природа белорусской нации, испытавшей, в силу особенностей своего геополитического положения, на протяжении веков воздействие различных культурных традиций, является потенциальным источником силы и столь необходимой для общества творческой энергии.

В то же время существует серьезная опасность, что стратегия самоопределения может оказаться подвластной влиянию сил разделения, противостояния, неприятия чужого, культивированием идеологических, этнических или религиозных претензий, уверенностью в собственной исключительности. В этом случае культура, сила которой обеспечивается богатством многообразия, будучи подчиненной унифицированным схемам миропонимания, перестает быть почвой, способной обеспечить жизнеспособность нации.

Такого рода опасность является тем более реальной для всего происходящего на постсоветском пространстве, поскольку формирование установок и ценностей сознания длительное время происходило в режиме радикального противостояния всему тому, что сейчас выступает в качестве подлежащего использованию. Автономное, замкнутое сознание, уверенное в абсолютности своего самодостаточного мира, является закрытым по отношению к доводам и аргументам другого, оказывается не в состоянии контролировать собственную внутреннюю постоянную готовность к конфронтации по малейшему поводу. Столь необходимый для политической стабильности и социального согласия диалог превращается в множество в смысловом отношении несоотносимых друг с другом монологов, таящих в себе взрывную опасность дестабилизирующих общество конфликтов. История свидетельствует о том, что такие установки сознания часто с успехом использовались политиками для достижения целей, которые либо крайне наивно осознаются ими самими, либо служат средством достижения их политических амбиций. И в том, и в другом случае последствия являются крайне опасными и, порой, оплаченными непозволительно дорогой ценой. Вопрос Джона Донна "По ком звонит колокол?" воспринимается индивидуальным и общественным сознанием как крайне абстрактный лишь до тех пор, пока потенциальная опасность не выразится в форме реального кризиса. Карабах, Приднестровье, Грузия, Чечня, Таджикистан - слишком часто попытки решения политических и этнических конфликтов завершались контрпродуктивными результатами с трагическими последствиями, для того, чтобы можно было себе позволить игнорировать уроки чужого опыта.

В каждом отдельном случае, однако, сама возможность конфликта или чреватого опасностью политической дестабилизации противостояния обеспечивается состоянием сознания его участников, готовых отстаивать "правое дело" и те незыблемые очевидные принципы, которые - как им кажется - в силу непонятных причин почему-то не воспринимаются другими в качестве таковых. Непонимание, отторжение, ненависть, агрессивность, столь легко возникающие в результате действия самых разнообразных факторов в межличностных отношениях, и с не меньшим успехом умышленно провоцируемые в современном обществе, переживающем неведомые до сих пор по своей интенсивности процессы трансформации, подводят нас к той опасной черте, когда насилие рискует превратиться в естественную реальность нашей жизни.

В этой ситуации чрезвычайно важной для стратегии выживания общества, вовлеченного в сложнейший процесс трансформации, должна быть глубоко продуманная политика в сфере образования и воспитания. Известно, что жизнеспособность и стабильность любой социальной системы обеспечивается прежде всего состоянием сознания и морали его граждан, способных и готовых идентифицировать общественные идеалы в качестве значимых для своего собственного поведения.

Среди множества причин, способствовавших развалу нашей прежней системы, следует выделить, в первую очередь, крушение в течение длительного времени культивировавшейся крайне неэффективной и нежизнеспособной идеологии. Ее относительный успех обеспечивался, в основном, крайне напряженными усилиями по сохранению изолированной и замкнутой смысловой среды, а также тотальной организацией системы идеологического воздействия на индивидуальное и общественное сознание.

Столь широко распространенная убежденность в наличии простых решений применительно к организации социальной жизни является производной от принявшего угрожающие пропорции непрофессионализма в сфере гуманитарного и социального знания.

Однако еще более опасным являются попытки воспользоваться этим весьма своеобразным по своему качеству теоретическим потенциалом, обнаружившим свою неспособность обеспечить функционирование объективно более стабильной политической системы, применительно к радикально изменившимся и существенно более сложным обстоятельствам социального развития. Тот вызов, который предъявляется нам этими обстоятельствами, требует принципиально иного состояния нашего сознания и, соответственно, предельно адекватного уровня социального знания, которым мы, к сожалению, пока еще не располагаем.

"БЕЛАРУСЬ В МИРЕ" No.004 12-01-97

Постоянный адрес данной публикации: