Антиисторические параллели Д. Фергюсона

"International Affairs". London. 1964, April, pp. 245 - 261.

Орган английского Королевского института международных отношений уделяет основное внимание животрепещущим сюжетам международной жизни, интерпретируя их в сугубо консервативном духе. Изредка на страницах этого журнала встречаются и экскурсы в область истории; в подавляющем большинстве их появление также про-

диктовано политическими соображениями. Свидетельством тому служит статья Д. Фергюсона, посвященная принятию рейхстагом в марте 1933 г. закона о предоставлении чрезвычайных полномочий правительству Гитлера - закона, который стал решающим звеном становления фашистской диктатуры.

Автор, в прошлом чиновник английских оккупационных властей в Германии, ныне историк. Написать статью его побудило беспокойство, вызванное политическим развитием некоторых африканских стран, освободившихся от колониального господства, таких, например, как Уганда, Гана и Кения. Так, он скептически настроен в отношении будущего демократии в Гане на том основании, что там существует лишь одна политическая партия. Он недоволен тем, что выступления премьер-министра Кении Джомо Кениаты на массовых митингах вызывают огромное воодушевление присутствующих. Оказывается, все это напоминает Фергюсону гитлеровскую Германию, и он в поучение лидерам завоевавших независимость африканских народов пишет о том, что предшествовало окончательной консолидации фашистского режима в Германии. Нет особой нужды подробно говорить, что автор совершенно игнорирует тот факт, что между событиями, происходившими в 1933 г. в Германии, и политическими процессами, которые совершаются в освободившихся от колониализма африканских странах, нет ничего общего. Оперируя вымышленным сходством каких-то внешних моментов, Фергюсон стремится опорочить политическое развитие стран африканского континента, строящих новую жизнь.

Как же трактует Фергюсон вопрос о чрезвычайных полномочиях Гитлеру? Правильно оценивая значение этого закона как акта, завершившего собой захват власти гитлеровцами, он в то же время утверждает, что "во многом правы" и те деятели "старых" буржуазных партий (вроде Брюнинга), которые оправдывают свою поддержку закона ссылками на диктаторские полномочия, уже имевшиеся в распоряжении правительства с 28 февраля 1933 г., с момента поджога рейхстага. Но этот тезис несостоятелен, ибо закон о чрезвычайных полномочиях по своему значению далеко превосходил все прежние декреты, позволив фашистам полностью устранить контроль со стороны рейхстага и проложив путь к роспуску всех политических партий, кроме фашистской. И, что самое важное, эти последствия были очевидны участникам событий. Тем более тяжела историческая вина буржуазных депутатов, чьи голоса придали закону о чрезвычайных полномочиях "видимость легальности, в которой он нуждался".

Эта вина как будто вполне ясна автору. Так, говоря о противозаконном исключении депутатов-коммунистов из рейхстага, он указывает, что все же не это позволило гитлеровцам добиться чрезвычайных полномочий, а поддержка со стороны буржуазных партий. Фергюсон скептически относится к версии Брюнинга и других деятелей католической партии Центра, будто в обмен за голоса Гитлер обещал им письменные заверения об отмене запрета демократических свобод, введенного декретом от 28 февраля. Он правильно отмечает, что они поддержали закон о чрезвычайных полномочиях, ибо опасались гражданской войны и революции. Именно это и определило курс буржуазных политических партий, а также социал-демократии, позволив фашистам прийти к власти. Тем не менее Фергюсон допускает, что, помогая гитлеровцам, депутаты партии Центра и их коллеги из других буржуазных групп "действовали добросовестно". Статья пестрит подобного рода противоречиями.

Фергюсон затрагивает еще один круг вопросов, имевший важное значение: о позиции социал-демократии и причинах того, что фашизм сумел укрепиться у власти, не встретив решительного сопротивления рабочего класса. И здесь проявляется непоследовательность автора. С одной стороны, он констатирует, что руководство партии могло без труда сорвать принятие закона: достаточно было всем 120 депутатам-социалистам не явиться в рейхстаг, и он был бы неправомочен. Лидгры СДПГ не решились на это, опасаясь репрессий. Речь председателя партии Вельса в рейхстаге была выдержана в столь умеренных тонах, что Гитлер, отвечая ему, издевался над готовностью социал-демократической оппозиции к сотрудничеству. Фергюсон же в противоречии с фактами утверждает, будто речь Вельса была "голосом демократии, социальной справедливости и человеческого достоинства". К сожалению, это отнюдь не так. Как объяснить в таком случае позорную поддержку депутатами-социалистами внешней политики фашистского правительства на следующем заседании рейхстага - 17 мая 1933 года?

Фергюсон полагает, что в феврале - мар-

те 1933 г. эффективная борьба против фашистского режима была уже невозможна. С этим нельзя согласиться. Бесспорно, возможности одолеть фашизм были несравненно благоприятнее до прихода гитлеровцев к власти. Но большие шансы на успех этой борьбы существовали и в первые месяцы фашистской власти, когда она еще не консолидировалась, когда еще не развернулся в полной мере гитлеровский террор. Утверждать обратное - значит оправдывать бездеятельность руководства СДПГ, продолжавшего отказываться от единого фронта с КПГ.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Л. И. Георгиев:

Комментарии: