Кандидат исторических наук Алла МИХАЙЛОВА, сотрудник Государственного Исторического музея (Москва)

В последние двадцать лет в отечественной исторической науке и искусствознании растет интерес к частному коллекционированию в России и к деятельности меценатов XVIII-XX вв. Действительно, современные музейные собрания живописи, гравюры и предметов декоративно-прикладного искусства сформировались во многом благодаря ценителям изящного. В их числе был дипломат и литератор князь Александр Белосельский-Белозерский (1752 - 1809). Благодаря его стараниям художественное собрание, принадлежавшее этой семье, по разнообразию и уровню памятников живописи и графики было сопоставимо с крупнейшими коллекциями того времени - с наследием Юсуповых, Шереметевых, Куракиных, Демидовых, Голицыных.

ВОСПИТАНИЕ ВКУСА

Первыми собирателями были, конечно, члены российской царской семьи и сами императоры. Так, в XVIII в. Петру I* мы обязаны богатой коллекцией Кунсткамеры, Екатерине II** - многими приобретениями Эрмитажа. В XIX в. монархи во многом определяли пути развития изобразительного искусства и архитектуры: каждый из них покровительствовал тому или иному отечественному или иностранному мастеру. Большое внимание уделялось процветанию Императорской Академии художеств. Частные собрания правителей и великих князей ныне являются украшением государственных музеев. В любви к изящному, в собирательстве произведений искусст-

* См.: Ж. Алферов, Э. Тропп. Санкт-Петербург - российское "окно в науку". - Наука в России, 2003, N 3 (прим. ред.).

** См.: Л. Манькова. "Златой наукам век...". - Наука в России, 2004. N 2 (прим. ред.).

ва, как и во многом другом, они всегда были примером для подражания среди придворного круга и знати.

В XVIII в. коллекционирование захватило прежде всего богатейшие аристократические семьи. Ведь классическое образование, знание истории, литературы, умение ценить прекрасное являлись неотъемлемой частью образования русского дворянина. Очень важной стороной воспитания был так называемый "Grand Tour" - продолжительное путешествие по Европе с познавательными целями: юноши на протяжении многих месяцев (а иногда 2 - 3 лет) посещали итальянские государства и германские княжества, обязательно Францию, а также Англию. Италия считалась в ту эпоху центром античной культуры: туда стремились живописцы и ваятели, чтобы приобщиться к древности. Франция же была родиной всего модного и актуального в разных областях искусства. Известный французский писатель и критик Дени Дидро (1713 - 1784) называл Париж "современными Афинами", куда обязательно нужно приезжать в молодые годы, чтобы успеть впитать все то, что предлагала эта блистательная европейская столица. Соответственно одним из важнейших навыков, отличавших образованного человека, считалось умение судить о прекрасном.

Вслед за собирателями Франции и Германии, в подражание щедрой императрице Екатерине II отечественные вельможи создавали удивительные коллекции, сравнимые с императорскими и великокняжескими. Многие их городские дворцы и загородные резиденции строили лучшие архитекторы; их наполняли редкие шедевры, достойные лучших монарших собраний Европы.

ДИПЛОМАТ

В конце XVIII - первой трети XIX в. современники очень высоко ставили князя Александра Белосельского-Белозерского как любителя искусства, мецената и коллекционера. Он вел свой род от потомков князя Василия Белозерского (? - 1380). Родоначальником фамилии стал правнук князя Юрия Белозерского (1432 - 1486), Гавриил Белосельский, владевший в Пошехонье (местность в Ярославской области по берегам реки Шексны) волостью Белое Село. Александру Белосельскому в 1799 г. высочайшим указом было даровано право как старшему в роду именоваться князем Белосельским-Белозерским. Данный титул позд-

нее остался за его сыном. На протяжении столетий мужчины этой семьи отдавали предпочтение военной карьере: отец Александра Белосельского Михаил (1702 - 1755) служил во флоте. В начале XVIII в. при Петре I он стал гардемарином, позже управлял Адмиралтейств-коллегией, затем стал вице-адмиралом.

Сам Александр Белосельский был младшим сыном, рожденным от второго брака отца с графиней Натальей Чернышевой. Семейство по линии матери сыграло значительную роль и в истории России, и в формировании вкусов и характера князя. Оказавшись в Лондоне, он в течение года жил в доме своего дяди - посланника Петра Чернышева (больше известна его дочь Наталья, в замужестве Голицына - прототип старой графини в повести "Пиковая дама" великого поэта Александра Пушкина).

С юных лет молодой человек был близок к императорскому дому. Его считали другом детства наследника престола, великого князя Павла I Петровича (1754 - 1801). Его воспитатель Семен Порошин неоднократно упоминал в своих "Записках" о досугах подопечного и о товарищах его детских игр: фигурировало в них и имя юного князя. Из-за хрупкого здоровья последний был вынужден избрать не военную, а гражданскую карьеру, которая складывалась весьма удачно. Его сводный брат от первого брака отца Андрей умер в 1779 г. в Дрездене будучи посланником, и Александра назначили на его место. Он также выполнял дипломатические обязанности в савойском королевстве (Турин) и при дворе Габсбургов (Вена).

Существует легенда о том, как именно Александр Белосельский попал на государственную службу: зарубежный исследователь жизни и деятельности князя Екатерина Алексеева приводит в книге ""Зеленый альбом"": жизнь и деятельность князя А. М. Белосельского-Белозерского" (1958 г.) историю, согласно которой прекрасно написанное им письмо попало в руки Екатерины II. Императрица по достоинству оценила слог и остроту мысли вельможи, назначив его дипломатом.

Можно с уверенностью утверждать: князь был настоящим украшением русского двора, тогда самого пышного в Европе. Он получил чин обер-шенка* и действительного тайного советника, стал камергером, позже - сенатором. Благодаря разносторонним дарованиям, утонченному обхождению и остроумию некоторое время пользовался благосклонностью Екатерины II, еще большим - ее сына Павла I, а затем и внука - Александра I (1777 - 1825). Автор известных и популярных в XIX в. "Записок", современник князя Филипп Вигель (1786 - 1856) тогда писал о нем: "Белосельские и Чернышевы, молодые путешественники, возвратившиеся с клеймом (печатью, следом. - Прим. ред.) Версаля и Фернея... ввели представления сии (домашний театр. - А. М.) в употребление при дворе Екатерины II. Избраннейшее общество участвовало в сих просвещенных забавах, и Эрмитаж (Эрмитажный театр. - А. М.) был одним из каналов, чрез кои начало вливаться к нам могущество Франции". Не случайно автор упоминает Ферней: там жил великий французский философ Вольтер (1694 - 1778), с которым Александр Белосельский находился в переписке и даже получил от него небольшое, но чрезвычайно лестное посвящение в стихах "Встретил Овидий в степях Орфееву дочь..." (1775 г.). В нем философ объясняет происхождение князя от любви Овидия и дочери Орфея.

ФИЛОСОФ, ЛИТЕРАТОР, СЕНАТОР

Князя знали и ценили в Европе. Он был корреспондентом немецкого мыслителя Иммануила Канта (1724 - 1804), которого заинтересовал философский трактат Белосельского. Кроме того, он состоял в переписке с французскими просветителями Жан-Жаком Руссо (1712 - 1778) и Дени Дидро (1713 - 1784). Но его философское наследие лишь сравнительно недавно увидело свет в России: уже в наши дни был издан сборник статей, посвященный взглядам автора в этой области знаний. Однако наряду с трактатами "Диалог

* Обер-шенк - хранитель вин (кравчий). Придворный чин II класса в России, введенный в 1723 г. В его распоряжении находились дворцовые юпасы вин и других напитков (прим. ред.).

на смерть и на живот", "Дианиология, или Философическое изображение понимания" и пр. князь писал о музыке, которую знал и любил (сочинение "О музыке в Италии"). Его рассуждения свидетельствуют о долгих и глубоких размышлениях о природе разных видов искусства.

Таким образом, благодаря тонкой душевной организации, вкусу, искреннему преклонению перед талантами других наций, Александр Белосельский пользовался популярностью среди иностранцев. Французские друзья даже прозвали его "московским Аполлоном". Окружающие отмечали его удивительную сдержанность и любезное, порой даже несколько холодноватое обращение. Таланты князя были признаны на родине, в том числе Петербургской АН (почетный член с 1809 г.). Императорской Академией художеств (член с 1809 г.), Российской академией словесности, а также за границей - Академией Нанси, Болонской академией, Академией древностей в Касселе (Германия), что также неудивительно, ибо он стремился больше рассказать о нашем отечестве европейцам. Скажем, в "Послании к французам", вышедшем в 1784 г. в Касселе, им перечислялись многие русские литераторы и упоминались их произведения: среди них - Антиох Кантемир (1708 - 1744), Василий Тредиаковский (1703 - 1769), Николай Львов (1761 - 1804), Василий Капнист (1757 - 1823), Яков Княжнин (1740 - 1791). Сам князь тоже пробовал силы в литературе, однако не все его опыты были благосклонно оценены современниками: скабрезная пьеса "Олинька, или Первоначальная любовь" (1796) считается весьма спорным творением, а историческая трагедия "Лжедмитрий" вообще не сохранилась.

Вознаграждая князя за временную опалу в правление Екатерины II, Павел I, взойдя на престол, сделал его сенатором. Ему пожаловали орден святого Иоанна Иерусалимского, гроссмейстером которого был сам император. Уже после смерти последнего наш герой входил в ближайшее окружение вдовствующей императрицы Марии Федоровны (1759 - 1828). Про таких, как он, иностранные посланники писали: "она (Мария Федоровна. - А. М.) окружает себя самыми замечательными в России людьми, как по рождению, так по заслугам и отличиям".

На склоне лет князь был полон жизни, неизменно бодр и деятелен. Его заботы простирались на петербургские и московские владения. В северной Патьмире он распоряжался двумя домами - на Аничковом мосту и на Крестовском острове. Князь благоустраивал дом, который приобрел в 1804 г., поблизости от Каменного острова, любимого места императора Александра I. Дом был перестроен в 1848 - 1852 гг. архитектором Андреем Штакеншнейдером, затем во время Великой Отечественной войны (1941 - 1945 гг.) он был разрушен и в 1980-х годах окончательно снесен. Ныне восстанавливается по историческим чертежам.

Даже организовывая увеселения для народа, Белосельский проявлял европейский вкус. В Первопрестольной, в своем доме на Тверской улице (ныне гастроном "Елисеевский"), который достался ему в приданое за второй женой Анной Козицкой (1773 - 1846), он также демонстрировал неуемный темперамент: "Князь жил в Москве великолепно, - вспоминал граф Евграф Комаровский (1769 - 1843). - Он любил играть комедии и, можно сказать, был мастер сего дела; особливо он играл в совершенстве роль игрока в комедии Реньяра".

Александр Белосельский вторично женился на Анне Козицкой, родившей ему двух дочерей и сына. Этот брак оценивался современниками неоднозначно. Женщину упрекали в недалекости, в отсутствии художественного вкуса, тем не менее она бережно хранила память об умершем раньше нее муже. Еще в 1820-х годах она играла в петербургском свете видную роль, держа открытый дом и неизменно подчеркивая древность рода Белосельских-Белозерских.

КОЛЛЕКЦИОНЕР

Современники считали князя личностью неординарной: в России его именовали "причудливым" князем, "человеком образованным, хотя довольно странным", эксцентричным, "нравственной физиологической загадкой". Действительно, с одной стороны, он пользовался расположением ведущих европейских философов и литераторов, а с другой - это был поэт, графоман, или, по меткому выражению людей того времени, "метроман", "три пальца пра-

вой руки которого одержимы горячкой, когда он брался за перо". Между тем подобные противоречия были свойственны многим выдающимся умам его времени. Даже серьезные мыслители, оказавшие огромное влияние на развитие общества, нередко создавали фривольные литературные произведения, например, Дени Дидро, написавший роман "Нескромные сокровища" (1748).

Сама жизнь формировала художественные вкусы и пристрастия Белосельского-Белозерского. Но как бы ни был значителен вклад этого человека в отечественную философию, дипломатию или даже, с некоторыми оговорками, литературу, мы обратимся лишь к одному из его многочисленных амплуа - он был увлеченным коллекционером, неравнодушным к живописи, мебели и гравюре. Эта страсть разгорелась, по-видимому, в 1770-х годах, когда молодой человек впервые оказался в Италии. Именно за границей им было положено начало обширному целенаправленному собиранию произведений искусства (среди прочих - подлинники эпохи Возрождения) и, в частности, гравюр. Дочь князя Зинаида Волконская* (1792 - 1862) и его второй зять Александр Власов тоже разделяли эту страсть. Поэтому художественное собрание князей Белосельских-Белозерских в конце XVIII - начале XIX в. по разнообразию и уровню памятников живописи и графики было сопоставимо с крупнейшими коллекциями того времени - с наследием Юсуповых, Шереметевых, Куракиных.

Выше уже отмечалось желание князя сделать свою родину более близкой и понятной Западной Европе. Будучи посланником в Турине и Вене, он часто обращался к местным граверам, заказывая им портреты для своеобразной галереи своих известных соотечественников. Так, в 1780-х годах они по его заказу многократно гравировали портреты российских правителей - от Рюрика (? - 879), к которому князь возводил свой род, до Петра I и Екатерины II. А также портреты духовных лиц - патриарха Филарета (в миру Федор Никитич Романов, 1554 - 1633), Московского митрополита Платона Левшина (1737 - 1812), князей Якова Долгорукова (1659 - 1720) и Андрея Хилкова (1676 - 1718), драматурга Александра Сумарокова (1717 - 1777), покорителя Сибири Ермака Тимофеевича (? - 1585), полководца Александра Суворова (1729 - 1800), видных ученых, в частности, Михаила Ломоносова** (1711 - 1765).

Известно, что портреты князь щедро раздаривал друзьям и знакомым. В его личном альбоме сохранилось письмо 1791 г. Московскому митрополиту и священно-архимандриту Троице-Сергиевой лавры Платону, которому он послал анонимно его гравированный портрет. Всего же в 1790 г. или в начале 1791 г. князь подарил ему 11 гравированных работ. Ныне они хранятся в подмосковном Сергиево-Посадском историко-художественном музее-заповеднике.

В основе композиции гравюры лежит, как правило, живописный или миниатюрный образец. Портреты отечественных государственных деятелей гравировали обычно с живописных оригиналов, отечественных и европейских.

На гравюре очень важную роль играл текст. Порой он ярко свидетельствовал об участии заказчика в создании композиции. Например, князь Белосельский иногда присовокуплял к законченной работе стихи собственного сочинения на французском языке, награвированные на отдельной доске. Именно так в Турине был создан портрет митрополита Платона.

Имя князя тоже порой возникает на гравированном изображении наряду с именами автора живописного оригинала и гравера, свидетельствуя об амбициях самого Белосельского. С одной стороны, как знатный вельможа, он стремился указать на собственную значимость как заказчика, влиявшего и на композицию произведения, и на выбор мастером модели портрета, а с другой - в этом подчеркивании личного участия в создании произведения можно

* Зинаида Волконская - жена князя Никиты Волконского (1779 - 1844), брата декабриста Сергея Волконского. Писательница, поэтесса, певица и композитор, видная фигура русской культурной жизни первой половины XIX в. (прим. ред.).

** См.: Э. Карпеев. Гигант российского просвещения. - Наука в России, 2003, N 3 (прим. ред.).

увидеть вполне объяснимую прихоть недюжинной натуры, увлеченно отдающейся любым творческим начинаниям.

Нередко изображения, награвированные с русского образца-оригинала, включали в себя элементы европейского художественного языка, что делало их более понятными для иностранцев. Скажем, портрет митрополита Платона получил декоративное барочное обрамление, точно скопированное с другой работы, принадлежавшей иностранному мастеру.

Отметим: в России XVIII в. собирание портретных галерей - явление обыкновенное. Коллекция Белосельского-Белозерского должна была знакомить образованного европейца с нашей культурой, с ее славным прошлым и настоящим. Вместе с тем гравированные работы, заказанные князем в бытность его в Европе, представляли домашний музей в миниатюре. Структура коллекции князя очень традиционна: она вполне соответствует организации обычного дворянского живописного собрания портретов - например, Шереметевых, сохранившейся до наших дней в московской усадьбе Кусково. Обычно в нее входят изображения здравствующих членов семьи, их почивших родственников (нередко подобные произведения называют ретроспективными). Обязательно в устройстве усадебной экспозиции присутствовали портреты правящего монарха и его предков, иностранных правителей, а также известнейших людей государства. В соответствии с этим в своеобразную галерею Белосельского-Белозерского вошли изображения его самого, родителей, первой жены, а также прославленных современников и русских монархов.

Важным и интересным аспектом участия самого князя в создании гравюры стал выбор мастера. Продолжительное лечение в Италии, затем дипломатическая служба познакомили его с современными европейскими мастерами: заказанные им портреты гравировали немецкие, австрийские и североитальянские умельцы.

Связь России с европейскими странами была довольно тесной: австрийские и итальянские авторы-живописцы, несмотря на гегемонию Франции в сфере художественной практики, были невероятно востребованы при императорском дворе во второй половине XVIII в. Тамошние мастера декоративно-монументальной живописи и портретисты при Екатерине II обрели круг преданных поклонников. Некоторые из них, например, Клеменс Коль из Вены, постоянно работали с русскими заказчиками.

Очевидно, широкий круг упомянутых художников объясняет и такую особенность, как типологическое разнообразие гравированных портретов, выполнявшихся по заказу князя Белосельского: сложные аллегорические композиции, которые включали элементы разных живописных произведений, прижизненный кабинетный и посмертный портреты. Во второй половине XVIII в. они были чрезвычайно распространены и в нашей стране, и в Европе. Описываемое время в России называют эпохой классицизма, на Западе - неоклассицизма. Эстетические идеалы искали тогда в памятниках античности, в живописи Возрождения, во французском классицизме XVII в. Сложная аллегорическая программа позволяла выразить отвлеченные, абстрактные понятия языком символов. К нему в полной мере у нас приобщились лишь в начале XVI11 в.

Еще одна важная часть художественной галереи князя Белосельского-Белозерского - портреты его близких и посмертное изображение первой жены Варвары Яковлевны, урожденной Татищевой (1764 - 1792). Эта работа интересна тем, что в ней при помощи символов выражены скорбь князя и надежда на встречу с женой в вечности. Князь женился на ней в 1786 г., приехав из Дрездена. Он провел на родине около года и увез молодую супругу по долгу службы за границу. Там она подарила ему сына, умершего юным, и троих дочерей. Потеряв ее, он очень скорбел. Она скончалась в Турине, где в одном из местных храмов и похоронена: скульптурное надгробие изображает его осиротевшую семью. Гравированное же изображение включает ее портрет, на котором она выглядит исполненной жизни, а также пирамиду - символ вечности.

Существует и портрет самого князя Александра Белосельского-Белозерского. Он изображен как мыслитель, поэт, литератор. Грациозная поза выдает в нем человека утонченного, а окружающий его предметный мир позволяет акцентировать внимание зрителя на самой важной для него стороне жизни - интеллектуальной.

Большое значение для исследователей отечественной гравюры имеют медные доски, с которых их печатали. Примечательно, что князь привозил и сохранял доски, с которых за границей создавались заказанные им портреты. Так, старые гравировальные доски использованы в листах с изображениями летописца Нестора (XI-XII вв.), князя Ярослава Мудрого (ок. 978 - 1054), его дочери и супруги французского короля Генриха I Анны Ярославны (ок. 1025-не ранее 1075), киевской княгини Ольги (? - 969), а также в композиции "Обручение царя Алексея Михайловича с Натальей Кирилловной". Названные портреты были выполнены методом повторной перегравировки старых досок, хотя на них и указаны имена немецких граверов.

С некоторых привезенных князем досок в 1870 г. делали новые оттиски в ограниченном числе экземпляров. Их коллекция и сами гравированные портреты сохранялись в целости в собрании Белосельских-Белозерских и в XIX в.

В настоящее время собранные князем гравюры находятся в музеях (среди них - Сергиево-Посадский музей-заповедник, а также Государственный Русский музей, Эрмитаж) и библиотеках (в частности, Санкт-Петербургская Публичная библиотека). Они сберегают память о любезном дипломате, преклонявшимся перед лучшими достижениями западной цивилизации и раскрывавшем миру красоту и богатство русской истории в своих литературных произведениях, но прежде всего - в произведениях изобразительного искусства.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: