Одним из заметных событий научной жизни Китая за прошлый год явился выход в свет книги "Очерки истории Китая". Книга написана коллективом сотрудников кафедры истории Китая Китайского народного университета под руководством заведующего кафедрой проф. Шан Юэ, перу которого принадлежит также значительная часть текста; Шан Юэ является и редактором книги.

Появившиеся до сих пор в Китае рецензии1 дают книге в целом положительную оценку, считают эту работу шагом вперед по сравнению с прежними однотипными трудами китайских историков. В то же время рецензенты отмечают и наличие в книге определенных недостатков, причем сама критика этих недостатков свидетельствует о большом росте китайской науки за годы народной власти, об атмосфере творческих дискуссий, о требовательности китайских историков к себе и к своим товарищам по работе.

Для советского читателя "Очерки истории Китая" представляют несомненный интерес. Авторам книги удалось ясно и стройно изложить все основные факты истории Китая почти за четыре тысячелетия (до 1840 г.). Правда, первые главы, посвященные древнейшему периоду, сжаты настолько, что книга напоминает конспект. Так, периоду Шан-Инь (XVIII - XII вв. до н. э.) отведено всего четыре страницы, периоду Западного Чжоу - пять страниц и т. д. Однако далее изложение становится более полным, так что истории расцвета китайского феодального общества и начала его упадка (X - XIX вв.) отведена половина книги. Хотя, на наш взгляд, древнейшая история Китая освещена в книге недостаточно, сам принцип постепенного расширения материала по мере приближения к новой истории представляется нам отвечающим интересам широких кругов читателей.

Большим достоинством книги, как это признано и в других опубликованных ранее рецензиях, является попытка авторов представить историю Китая в развития, как процесс. Проф. Шан Юэ и его соавторы сумели использовать опыт своих предшественников, авторов вышедших ранее работ - Го Мо-жо, Фань Вэнь-ланя, Люй Чжэнь-юя, Цзянь Бо-цзяня и других, а также опыт советской исторической науки. В результате в "Очерках истории Китая" лучше, чем в предшествующих книгах, показано, что Китай никогда не стоял на месте, что он постоянно развивался, изменялось производство, изменялись производственные отношения, изменялась надстрой-

1 См журнал ("Новое строительство"), 1954, N 12; журнал ("Филология, история, философия"), 1955, N 3.

стр. 173
ка, что каждый из больших периодов китайской истории имел свои особенности.

Книга разделена на шесть глав: 1. От первобытно-общинного строя до создания империи Цинь (207 г. до н. э.); 2. Создание и распад Западной и Восточной Ханьских империй; Троецарствие (по традиционной хронологии 220 - 280 гг. н. э.); 3. Вторжение в Северный Китай западных и северных народностей; китайское государство на юге (265 - 589 гг.); 4. Расцвет и упадок единой феодальной империи (581 - 960 гг.); 5. Период высокоразвитого феодального строя и его последующий социально-экономический упадок под властью чжурчжэней и монголов (960 - 1368 гг.); 6. Период позднего феодализма (1368 - 1840 гг.). Главы разбиты на параграфы, названия которых обычно совпадают с традиционной периодизацией истории Китая "по династиям". Нам представляется, что при нынешнем уровне науки, впредь до выработки более удовлетворительной схемы, подобное деление имеет право на существование. Нельзя не видеть, что смена одной династии другой, как правило, была связана с поворотными моментами в истории страны - с народными восстаниями, внешними завоеваниями и т. д. К тому же названия некоторых традиционных периодов вовсе не являются именами или девизами правящих династий. Так, Ся, Шан, Чжоу - это, по всей вероятности, названия племен или народностей, вошедших в основу сложившейся в дальнейшем ханьской (китайской) народности; "Чун цю" ("Весна и осень") - название древней летописи, посвященной событиям 722 - 481 гг. до н. э.; можно привести еще ряд подобных примеров.

Однако, признавая допустимость использования традиционной периодизации, можно возразить против некоторых частностей. Период Троецарствия (III в. н. э.) без достаточных оснований объединен авторами в одной главе с предшествовавшими ему периодами Западной и Восточной Ханьских империй (стр. 62 - 71), тогда как этот период имеет, по нашему мнению, больше общих черт с последующим периодом (IV - VI вв.) - временем политической раздробленности Китая. Начало периода вторжения варваров в Северный Китай и перемещения китайского государства на юг датируется в книге 265 г. (стр. 72), хотя такой факт, как смена в этом году в Северном Китае династии Вэй династией Цзинь, конечно, уступает по своему значению другим событиям, которые с большим основанием могли бы считаться гранями периода, - восстание "Желтых повязок" (184 г.), битва у Красной стены, фактически положившая начало периоду Троецарствия (208 г.), или, наконец, временное восстановление единства Китая при династии Цзинь (280 г.). Авторы относят разделение Китая на Юг и Север только к 420 году. Фактически же раскол Китая начался еще в IV в., когда Северный Китай оказался под властью "варваров", а правительство Цзиньской династии вынуждено было перебраться на юг.

Изложение истории расцвета и упадка единой феодальной империи начинается в книге с воцарения династии Суй (581 г.), хотя рубежом является не 581, а, конечно, 589 г. - год нового объединения всего Китая. Недаром сами авторы кончают предыдущий раздел книги именно 589 годом (стр. 72, 107).

В указанных примерах авторы действительно просто следуют традиции; в целом же грани детальной периодизации представляются нам вполне научно обоснованными.

Авторы рецензируемой книги правильно ищут первопричину изменений, происходивших в китайском обществе, в смене способов производства. Как и другие историки-марксисты, они считают, что до 1840 г. китайское общество прошло через три формации: первобытно-общинную, рабовладельческую и феодальную. Но все же авторы избегают четких формулировок по вопросу о времени смены формаций. Только с VI в. н. э. они прямо говорят о феодальной империи (стр. 72). Нам думается, что по таким спорным вопросам следовало бы проанализировать сложившиеся в науке концепции и высказать, хотя бы в форме гипотезы, мнение самих авторов книги.

Следует отметить, что авторы, не высказывая своей точки зрения на вопрос о переходе от одной формации к другой, приводят ценный материал, позволяющий разобраться в проблемах развития китайского общества. В частности, в книге хорошо показано, как постепенно совершенствовались в древнее время орудия труда - от больших каменных ножей и примитивной деревянной сохи до железных орудий, как возникли и развивались центры ремесла и торговли - города, когда возникли и какое распространение получили деньги и т. п. Ясно показаны предпосылки объединения Китая в единое государство.

стр. 174
Отказываясь определенно ответить на вопрос о характере древнейшего общественного строя, авторы в некоторых местах делают замечания, дающие основания полагать, что период Шан-Инь они считают периодом первобытно-общинного строя. Так, глава общества "ван" определяется как "племенной вождь" (стр. 6), подчеркивается, что ван "еще не оторвался от производства", а был лишь "организатором и руководителем" хозяйства (стр. 8); борьба между Инь и Чжоу изображается как борьба ради осуществления кровной мести (стр. 10). Однако эти определения, относящиеся к пока еще дискуссионной проблеме, далеко не достаточно аргументированы материалом крайне сжатой главы. Они не вяжутся с известными данными археологических раскопок. Существование в период Шан-Инь дворцов, дорогого оружия, колесниц, предметов роскоши, сравнительно развитой письменности, а также обычай хоронить знатных людей вместе с их рабами - все это противоречит представлению об общественном строе Шан-Инь как о первобытно-общинном строе, еще не знавшем классов и государства. Эти археологические данные приводят большинство крупных историков Китая к выводу, что для периода Шан-Инь можно говорить о существовании в Китае государства, что, как известно, является следствием раскола общества на антагонистические классы2 .

Из контекста раздела, посвященного истории Китая в VIII - III вв. до н. э., можно понять, что авторы считают этот период переходным от патриархального рабства к рабовладельческому строю. Но так как более вероятно, что в период Шан-Инь уже имелось рабовладельческое общество, и нет никаких данных, которые говорили бы о значительном изменении характера производительных сил и, следовательно, о возможности изменения способа производства в XIII - VIII вв., то бурное экономическое развитие Китая в VIII - III вв. до н. э. могло означать либо подготовку перехода от рабовладельческого строя к феодальному, либо - от раннего рабовладельческого общества к высокоразвитому рабовладельческому строю.

Такая трактовка истории Китая нисколько не противоречит тому факту, что и в VIII - III вв. до н. э. основная масса населения жила, вероятно, еще общинами, лишь постепенно разлагавшимися под воздействием экономического развития, а рабов, вероятно, было много меньше, чем крестьян-общинников. Но и при этих условиях рабовладельческий способ производства мог быть ведущим, если именно он развивался за счет остальных укладов, если именно благодаря эксплуатации в основном труда рабов жил господствующий класс, если именно рабский труд был связан с наиболее передовыми в то время формами хозяйства и давал больше всего прибавочного продукта.

Продолжающийся рост производства привел к несоответствию между производительными силами и старыми производственными отношениями. Это нашло свое выражение в грозных народных восстаниях, троекратно - в конце III в. до н. э., в начале I в. н. э. и в конце II в. н. э. - потрясших весь Китай. В "Очерках истории Китая" дается анализ причин и хода этих восстаний.

Реформы Ван Мана (8 - 23 гг. н. э.) оцениваются в рецензируемой книге как реакционная попытка насильственно задержать прогрессивный в тех условиях процесс роста частной собственности, особенно частного землевладения (стр. 47). Авторы делают вывод, что, поскольку эти реформы могли лишь тормозить развитие производительных сил, они закончились полным крахом.

Авторы подчеркивают, что при Второй, или Восточной, династии Хань (25 - 220 гг. н. э.) дальнейшее увеличение несоответствия между производственными отношениями и характером производительных сил привело к грозному восстанию "Желтых повязок" (184 г.). Движущими силами этого восстания были крестьяне и рабы. В конечном счете оно привело к падению Ханьской династии и разделению Китая на три государства (Троецарствие).

Значительное место уделено в книге земельным преобразованиям, проводившимся в Северном Китае в III - V веках. Здесь рассмотрены система "цзюньтянь" и другие формы землепользования, которые пытались ввести разные правительства. При всех различиях между ними эти системы предусматривали раздачу правительством земельных наделов за те или иные повинности в пользу государства (налог, военная служба, трудовая повинность) и прикрепление крестьян к земле. Достоинством книги нужно считать также то, что она уделяет большое внимание югу Китая, жившему в IV - VI вв.

2 См., напр. 1953 (Фань Вэнь-лань. Краткий очерк истории Китая), стр. 26 - 27, 50.

стр. 175
обособленно от севера. В то время как в Северном Китае сменяли друг друга различные государства, создаваемые пришлыми кочевыми народностями, Южный Китай выступал в качестве хранителя и продолжателя китайских национальных традиций. Известно, что в нашей исторической литературе роль Южного Китая нередко недооценивается. Так, в статье "Китай" во 2-м издании Большой Советской Энциклопедии истории Северного Китая в указанный период посвящено почти две страницы, тогда как Южному Китаю - одна фраза о том, что там "на протяжении 4 - 6 вв. не прекращались феодальные смуты" ("Китай". БСЭ. М. 1954, стр. 114). Между тем факты, приводимые в рецензируемой книге (как и в трудах других китайских историков), показывают, что юг Китая развивался гораздо более быстрыми темпами, чем север. В 383 г. в знаменитой битве при р. Фэйшуй (приток р. Хуайхэ) южнокитайские войска наголову разбили численно превосходившие их полчища северных завоевателей. Эта победа оградила Южный Китай от варварского нашествия (стр. 89). С этого времени начинается экономический подъем Юга, благодаря которому спустя несколько столетий Южный и Центральный Китай, особенно район нижнего течения реки Янцзы (Янчжоу - Ханьчжоу - Нанкин), стал передовым районом ремесла, торговли, городской жизни.

Время правления династий Суй и Тан (VI - X вв.) рассматривается в рецензируемой книге как один период "расцвета и упадка единого феодального государства". По нашему мнению, "расцвет" было бы удобней рассматривать отдельно от "упадка". Само содержание главы, посвященной этому периоду, четко показывает внутри него два этапа. На первом этапе существовала сравнительно единая, централизованная империя, на втором, примерно с середины VIII в. после мятежа крупных феодалов Ань Лу-шаня и Щи Сы-мина (755 - 763 гг.), фактическая власть в стране оказалась в руках местных феодальных правителей. Период политической раздробленности продолжался до 960 года. Следовательно, период 755 - 960 гг. заслуживает того, чтобы быть выделенным особо, хотя в данном случае и придется отступить от традиционной периодизации "по династиям".

Основной хозяйственной ячейкой Сунского времени (X - XIII вв.) было феодальное поместье (стр. 200). Сунский Китай был экономически самой развитой, самой культурной, упорядоченной и могущественной державой среди всех стран современного ему мира. Однако в "Очерках" не объясняется, почему, особенно с XII в., эта великая держава стала так быстро разрушаться под ударами соседних варварских империй, в чем был в то время источник внутренней слабости Китая. В самом деле, если VIII - X вв. в какой-то мере соответствуют периоду феодальной раздробленности, пережитому Западной Европой в VIII - XIII вв., то Сунский Китай, казалось бы, находился уже на той ступени развития, на которую многие европейские государства вступили только в XIV - XV веках. Почему дальнейшее развитие замедлилось? Вряд ли можно объяснить это только соседством с "варварами".

Нам кажется, что ответ на поставленный вопрос правильнее искать во внутренних закономерностях развития китайского общества. Вспомним, что в Китае, как и в некоторых других странах Востока, переход от рабовладельческих отношений к феодальным носил длительный, затяжной характер, что в этих странах в период феодализма сохранялись многочисленные пережитки рабовладельческого и даже первобытно-общинного строя. Эти пережитки замедляли движение общества вперед. Крестьяне, страдавшие от гнета феодальных отношений и дофеодальных пережитков, подвергались более жестокой эксплуатации, чем крестьянство многих стран средневековой Европы. Сошлемся в этой связи на указание Мао Цзэ-дуна, который писал: "Крайнее обнищание и отсталость крестьян, порожденные жестокой помещичьей эксплуатацией и угнетением, послужили основными причинами того, что на протяжении нескольких тысячелетий китайское общество в экономическом и социальном отношениях топталось на месте"3 .

Крестьянские войны и городские движения, многочисленные в Сунский период, хотя и обеспечивали некоторое движение общества вперед, в то время не смогли еще в достаточной мере расшатать феодальный строй. Восстания эти сами по себе были признаком обострения внутренних противоречий феодального общества. В книге подробно разбираются реформы Ван Ань-ши (1069 г.), которые были попыткой наиболее передовой части феодалов сделать некоторые уступки крестьянству, смягчить остроту классовых противоречий в стране. Реформы эти характеризуются как прогрес-

3 Мао Цзэ-дун. Избранные произведения. Т. 3. М. 1953, стр. 140.

стр. 176
сивные, а сам Ван Ань-ши - как выдающийся патриот и государственный деятель (стр. 212).

После неудачной попытки реформ Сунский Китай быстро слабеет. В борьбе против народных движений верхушка класса феодалов перешла к прямой измене родине, к союзу с поработителями - чжурчжэнями (нючжэнями). Особенность обстановки в Китае первой половины XII в. состояла именно в том, что даже перед лицом внешней угрозы помещики не желали смягчить эксплуатацию закрепощенных крестьян. Это вызывало крестьянские восстания. Так, в 1130 - 1135 гг. в районе озера Дунтин происходило крестьянское восстание под предводительством Чжун Сяна, а после его гибели - Ян Яо (стр. 230 - 231). Сунское правительство для подавления восстания отозвало лучшие войска, сражавшиеся с чжурчжэнями под командованием знаменитого полководца Ио Фэя (стр. 232). Авторы правильно считают, что участие в подавлении крестьянского движения было в деятельности Йо Фэя лишь случайным эпизодом: не этим он оставил по себе память в истории, Йо Фэй, замечательный полководец, сын крестьянина, памятен и дорог китайскому народу своей самоотверженной борьбой против внешних захватчиков - чжурчжэней. Его армия стала ядром народного сопротивления захватчикам. Предательство господствующей феодальной верхушки, подло расправившейся с Йо Фэем и заключившей капитулянтский мир с захватчиками (стр. 236 - 237), привело к тому, что постепенно весь Китай был завоеван чужеземцами.

В книге подробно говорится о бедствиях и разрушениях, которые принесло Китаю монгольское завоевание, о возрождении ряда рабовладельческих пережитков в период чужеземного господства, рассказывается о длительной, упорной борьбе китайского народа за свое освобождение и подчеркивается, что именно мощное народное восстание "Красных повязок" привело к свержению иноземного, ига.

Анализируя последние, наиболее богатые фактами главы книги, посвященные истории Китая XVI - первой половины XIX в., следует остановиться на самом важном и спорном вопросе - о времени появления в стране первых зародышей капиталистических отношений.

В книге рассказывается о дальнейшем развитии в XIV - XVI вв. товарно-денежных отношений, об улучшении сельскохозяйственных орудий и увеличении сельскохозяйственной продукции, о невиданном до того времени подъеме ремесла. Образовались крупные центры, специализировавшиеся на производстве того или иного вида товаров: шелковых тканей (Сучжоу), хлопчатобумажных тканей (Сунцзян), фарфоровых изделий (Цзиндэчжэнь) и т. д. Китайские шелк, фарфор и чай стали играть значительную роль на мировом рынке. Главную роль в этом подъеме ремесла и торговли играли районы Юго-Восточного Китая (стр. 322 - 324).

В некоторых районах купцы скупали продукцию, производимую крестьянами-кустарями (главным образом женщинами) на дому, причем для многих крестьянских хозяйств, задавленных податями и налогами, ремесло стало важнейшим источником существования. Конечно, эти кустари жестоко эксплуатировались скупщиками (стр. 319). В книге приводятся свидетельства источников о существовании в этот период не только казенных, но и частных мануфактур, в которых применялся труд наемных рабочих (стр. 321 - 322).

Нужно, однако, отметить, что данный вопрос, имеющий большое принципиальное значение, недостаточно развит в книге. Известно, что мануфактура отличается от предшествовавшего ей ремесленного производства не только наличием наемного труда и подчинением производства купцу-капиталисту, но и прежде всего разделением труда как между мелкими ремесленными заведениями, так и внутри мастерских. Достаточных данных об организации труда в ремесленных мастерских и у кустарей-надомников в книге под редакцией Шан Юэ мы не находим. Да и факты о роли купцов в организации производства, о применении наемного труда носят в книге отрывочный характер. Они не могут вполне убедить читателя в правильности весьма ответственного вывода, сделанного авторами, о росте (даже не о "зарождении", а именно о "росте") в период Мин "элементов капитализма" в Китае (стр. 318). Это не значит, что точка зрения авторов кажется нам неправильной: просто мы хотели бы получить больше доказательств.

С другой стороны, "Очерки" хорошо показывают, как феодальная политическая надстройка препятствовала развитию (или возникновению?) зародышей капиталистических отношений. Правительственные монополии на разработку недр, добычу соли, на развитие некоторых отраслей ремесла препятствовали размаху частной инициативы,

стр. 177
феодальные налоги и поборы разрушали ремесленное и сельскохозяйственное производство. Ответом на реакционную политику разлагавшейся феодальной правящей клики были антифеодальная борьба горожан и крестьянская война под руководством Ли Цзы-чэна, положившая конец Минской династии (стр. 345 - 366).

Заключительные параграфы посвящены истории маньчжурского завоевания Китая и борьбы китайского народа против захватчиков; в них говорится и о мероприятиях минского правительства, препятствовавших экономическому прогрессу Китая. Достоинством этой части книги нужно признать, в частности, то, что в ней значительное место отведено национальным меньшинствам Китая, о которых в предшествующих главах говорилось слишком мало. Авторы показывают, что цинское правительство проводило политику угнетения национальных меньшинств, излагают историю борьбы малых народностей Китая против маньчжурского ига.

Книга заканчивается кратким обзором внешних сношений Китая накануне "опиумных" войн (стр. 420 - 425). Приходится пожалеть, что в этом разделе не отведено достаточно места истории русско-китайских отношений, которые в XVII - XIX вв. играли существенную роль во внешней политике обеих соседних держав.

Недостаточно, на наш взгляд, исследуются в книге надстроечные явления. Не поставлен также вопрос о складывании китайской народности и об условиях ее превращения в нацию.

Достоинства "Очерков истории Китая" в целом, конечно, не могут идти ни в какое сравнение с отдельными недостатками, определяя общую положительную оценку книги. К достоинствам этой работы надо отнести также четкость и логичность ее построения, постановку ряда животрепещущих дискуссионных проблем. Труды китайских ученых, их дискуссии имеют для советских историков исключительно большое значение, помогая приблизиться к правильному пониманию многих кардинальных вопросов не только истории Китая, но и всемирной истории. Хочется пожелать, чтобы эта интересная книга увидела свет и в русском переводе.

Постоянный адрес данной публикации: