Libmonster ID: UA-11086
Автор(ы) публикации: Л. И. ГИНЦБЕРГ

Приход фашизма к власти в Германии и последствия этого события являются темой огромного числа исследований, документальных публикаций и других изданий. Вокруг проблем, связанных с 30 января 1933 г., едва ли не с первого дня развернулась острая идеологическая борьба между прогрессивными историками, которые стремились разоблачить германский фашизм и выявить социальные силы, призвавшие его к власти, и представителями буржуазной и социал-реформистской историографии, пытавшимися затушевать классовую сущность фашизма и преуменьшить его опасность для человечества. Борьба по этим вопросам с неослабевающей силой происходит и в наши дни, что вновь наглядно подтвердилось в связи с 50-летней годовщиной "черного дня" германской истории. Эта дата вызвала существенный рост числа изданий по проблемам германского фашизма, в частности его прихода к власти.

Отклики, появившиеся в ФРГ, вновь обнаружили, что влиятельные общественные силы этой страны не заинтересованы в использовании представившегося повода, чтобы зар; леймить фашизм и его преступления, во всеуслышание сказать, кто является прямым виновником того, что он установил свое господство в Германии, а затем сумел подчинить себе половину Европы. Эти силы стремятся замолчать "непреодоленное прошлое" или в лучшем случае ограничиться расплывчатыми рассуждениями о "всеобщей вине" за приход фашизма к власти и все последующее, заверениями, что происшедшее в 30 - 40-х годах - это "случайность", которая в наше время не может повториться. Призывы к "забвению" прозвучали и на официальной церемонии, состоявшейся 30 января 1983 г. в бывшем здании рейхстага в Западном Берлине с участием крупнейших политических деятелей ФРГ1 . Наиболее резко выраженный вариант подобной позиции сформулирован в статье референта Академии политики и современной истории в Мюнхене Ф. Ротенпилера, опубликованной в "Politische Studien" в подборке материалов к 50-летию прихода фашистов к власти. Автор не только категорически высказывается против точки зрения о "непреодоленном прошлом", против "муссирования" темы о фашистских военных преступлениях, но и придает своим претензиям ярко выраженный политический характер. Он подчеркивает, что признание вины за агрессию, за военные преступления непосредственно связано с одиозной для него политикой разрядки, нормализации отношений с восточными соседями, проводившейся ФРГ в 70-е годы2 .

Председатель СДПГ В. Брандт также выступал на упомянутой церемонии. Его точка зрения противоположна взглядам, о которых шла речь выше. "Мы не можем позволить себе забыть, - заявил он. - Молчание, которое было бы прибежищем для виновных и лишило бы нас оружия, необходимого нам в будущем, опасно". Брандт отметил, что и спустя полвека не изгладилось кровавое нацистское клеймо на этой


1 Geschichte mahnt. 30. Januar 1933 - 30. Januar 1983. Reden auf der Feierstunde "30. Januar 1933 - 30. Januar 1983. Erfahrungen der Geschichte" am 30. Januar 1983 im Reichstagsgebaude in Berlin. Bonn. 1983, S. 12.

2 Rothenpieler F. W. Die Frage der deutschen Schuld in Vergangenheit und Gegenwart. - Politische Studien, 1983, N 267. S. 82.

стр. 151


дате. Но и он полагает, что в ФРГ подобное развитие событий исключено, ибо "традиционные "элиты", которые относились к Веймарскому государству с отвращением и презрением, утратили свой авторитет"3 .

Точка зрения, согласно которой о фашизме и причинах, виновниках его прихода к власти следует говорить во всеуслышание, адресуясь в первую очередь к молодежи, широко распространена среди прогрессивной общественности ФРГ. Она обосновывается среди прочего неонацистской опасностью. Правоэкстремистские издания выходят тиражом свыше 200 тыс. экземпляров, отмечается в брошюре, опубликованной молодежным отделом Объединения немецких профсоюзов. Развитие Западной Германии в первые годы после войны, сказано в этой брошюре, пошло не так, как того требовали задачи коренного демократического возрождения, сопровождалось возвращением к власти старой господствующей элиты, проникновением бывших нацистов в госаппарат и т. п. Вот почему "необходимо сохранять в памяти причины рокового развития, которое привело к 30 января 1933 года"4 .

Известный прогрессивный историк ФРГ В. Абендрот обращал внимание на то, что из университетских лекций, из большинства статей, опубликованных в связи с 50-летием прихода фашистов к власти, практически нельзя узнать, какую роль в этом событии играли монополистическая буржуазия, крупные банкиры и землевладельцы, военщина и верхушка государственного аппарата. Тем более важна, подчеркивал он, особенно в условиях, когда капиталистический мир вновь переживает острые экономические неурядицы, "скрупулезная историческая и социальная проверка происшедшего тогда, чтобы приверженцы гуманизма и демократии могли извлечь выводы из того, что привело к 30 января 1933 года"5 .

К 50-летию установления гитлеровской диктатуры в ФРГ появилось издание, представляющее собой запись бесед с рядовыми свидетелями событий конца 20 - 30-х годов. Во введении к книге указывается, в частности: "Содержание этих бесед показывает, что неверно было бы говорить о "преодоленном" прошлом". Авторы ставят ряд вопросов, свидетельствующих об их серьезных сомнениях в "неуязвимости" ФРГ относительно фашистской опасности: "Достаточно ли привержены мы демократии в том случае, если экономический кризис в этой стране обострится?.. Сумеем ли мы дать отпор правым силам, если они вознамерятся обратить гнев толпы против пацифистов, коммунистов, иностранцев, лиц, отказывающихся от несения воинской службы, противников сооружения атомных электростанций?" и др6 .

В опубликованном под редакцией видного деятеля ГКП К. Бахмана документальном сборнике подчеркивается, что один из выводов, к которым побуждает 50-летие установления фашистской диктатуры, - "это необходимость разъяснения населению опасностей и корней фашизма и неофашизма в ФРГ с тем, чтобы предотвратить вступление молодежи в неонацистские группы и организации". Данная публикация, отмечает Бахман, должна способствовать тому, чтобы "на сей раз удалось, несмотря на все мировоззренческие различия, найти силы для сплоченных действий с целью предотвращения того, чтобы с немецкой земли началась третья мировая война, теперь уже атомная"7 .

На церемонии в Западном Берлине вслед за Брандтом слово было предоставлено канцлеру ФРГ Г. Колю. Он утверждал, будто и тогда и ныне следовало искать обеспечения безопасности в союзе с Западом. Что же касается исторических причин 30 января 1933 г., то Коль возложил ответственность за приход фашистов к власти на левых и правых вместе (причем первыми он назвал именно левых): "Их нечестивый союз привел республику к катастрофе"8 . Антикоммунистическая версия, при помощи которой коммунистам приписывается (наравне с крайне правыми или даже в первую


3 Geschichte mahnt, S. 15 - 17, 20.

4 50 Jahre Machtergreifung. Arbeiterbewegung, Nationalsozialismus und Neofaschismus in Deutschland. Materialien und Kommentare. Dusseldorf. 1982, S. 10, 11.

5 Abendroth W. Nach funfzig Jahren. - Blatter fur deutsche und internationale Politik, 1983, N 1, S. 6.

6 1933. Wie die Deutschen Hitler zur Macht verhalfen. Ein Lesebuch fur Demokraten. Reinbeck b. Hamburg, 1983, S. 19.

7 1933. Texte, Fotos, Chronik. Frankfurt a/M. 1983, S. 8, 27.

8 Geschichte mahnt, S. 40.

стр. 152


очередь) вина за то, что к власти пришли их злейшие враги - фашисты, не нова, но в связи с 50-летием установления нацистской диктатуры она вновь стала популярной среди буржуазных историков.

Одним из них является К. Брахер, в последние годы совершивший резкий поворот вправо. Он был единственным профессиональным историком, выступившим на церемонии в Западном Берлине, где солидаризировался с Колем в утверждениях, будто "коммунисты и национал-социалисты ускорили процесс распада республики"9 . Точки над і в этом смысле поставил издатель журнала "Saeculum" Г. Штадтмюллер, занявшийся клеветой на КПГ, опираясь преимущественно на "свидетельства" ренегатов партии, которые в стремлении очернить ее не скупились на измышления10 .

Факты говорят об обратном. Они свидетельствуют о том, что КПГ прилагала поистине колоссальные усилия, чтобы поднять широкие народные массы на борьбу против обнаглевшей реакции, чьей целью было установить в стране диктатуру, подготовить и развязать новую мировую войну. Не случайно именно против коммунистов был направлен основной удар фашизма. Главный враг, говорил Гитлер, - это коммунизм11 . КПГ видела пороки существовавшего в Веймарской республике строя, в недрах которого вырос фашизм, и в своей практической деятельности отстаивала буржуазно-демократические права и свободы. Если фашисты намеревались ликвидировать их, то коммунисты хотели значительно расширить эти права и поставить их на службу трудящимся. Коммунистическая партия стремилась укрепить в германском рабочем классе и других трудовых слоях сознание их силы, готовность преградить путь реакции, как было, например, в 1920 г., когда всеобщая забастовка сорвала монархистский военный путч. Но антикоммунизм тогдашнего руководства социал-демократии помешал этому12 .

Правда, позиция некоторых буржуазных ученых не совпадает с господствующими в буржуазной историографии концепциями. В качестве примера можно назвать американского историка А. Дорпалена, в числе работ которого есть и крупное исследование о деятельности П. Гинденбурга на посту президента Веймарской республики. В одной из своих статей он отвергает антикоммунистические измышления, подчеркивает, что КПГ была непримиримым противником национал-социалистов и что нет (добавим - и не может быть) никаких доказательств того, что коммунисты якобы хотели прихода Гитлера к власти13 . В отличие от большинства своих коллег Дорпален широко использует работы историков ГДР и представителей прогрессивной историографии ФРГ. Он раскрывает несостоятельность утверждений, будто КПГ следовало безоговорочно поддерживать курс СДПГ, и отмечает "пассивность и беспомощность социал-демократического руководства" в отношении "авторитарных намерений Брюнинга и Гинденбурга". Дорпален констатирует, что СДПГ не имела ясной боевой цели и обнаружила свою беспомощность (в частности, во время реакционного переворота в Пруссии 20 июля 1932 г.). Он подвергает критике позицию СДПГ в отношении КПГ; наличие компартии, пишет он, "занимало ее гораздо сильнее, чем проблема национал-социализма"14 .

Весьма симптоматичен конечный вывод Дорпалена: "И если соразмерить ответственность, то в лагере левых вина СДПГ за гибель Веймарской республики значительно большая, чем КПГ"15 . Такая оценка тогдашней политики СДПГ приобретает особое значение в свете попыток, предпринятых социал-реформистской историографией, приукрасить эту политику, преуменьшить ответственность руководства социал-демократии за роковой ход событий, приведший Германию к фашистской дик-


9 Ibid., S. 72.

10 Stadtmuller G. Die Weimarer Republik unter dem Doppelangriff von Kommunisten und Nationalsozialisten. - Politische Studien, 1983, N 267.

11 Calic E. Ohne Maske. Frankfurt a/M. 1968, S. 69.

12 См. Гинцберг Л. И. На пути в имперскую канцелярию. Германский фашизм рвется к власти. М. 1972, с. 401.

13 Dorpalen A. SPD und KPD in der Endphase der Weimarer Republik. - Vierteljahrshefte fur Zeitgeschichte, 1983, N 1, S. 91.

14 Ibid., S. 79, 101.

15 Ibid., S. 107.

стр. 153


татуре. А. Зоннет - автор статьи, опубликованной в журнале СДПГ, - полемизировал с теми, кто "охотно бичует мнимые упущения" социал-демократии и даже обвиняет ее руководство в том, что оно "умышленно сотрудничало с буржуазией, чтобы спасти капитализм"16 .

Подобное деланное удивление вряд ли может ввести в заблуждение, ибо политику "меньшего зла", которую проводили социал-демократические лидеры в 1930 - 1932 гг., не выкинешь из истории; что же касается их стремления спасти капитализм, то можно лишь напомнить слова профсоюзного деятеля времен Веймарской республики Ф. Тарнова из его доклада на Лейпцигском съезде СДПГ 1931 г., что социал-демократия стоит у постели больного капитализма как врач, заинтересованный в его излечении17 .

В социал-реформистском духе выступила Х. Гребинг, опубликовавшая статью о перспективах отпора рабочего движения наступлению фашизма в начале 30-х годов18 . В центре ее внимания находится переворот в Пруссии, осуществленный Ф. фон Папеном в июле 1932 г. и увенчавшийся успехом лишь в результате бездеятельности лидеров социал-демократии и реформистских профсоюзов, отказавшихся от объявления всеобщей забастовки, от использования имевшихся возможностей сопротивления реакции. Подобная точка зрения в последующие десятилетия была практически общепринятой; вину руководства СДПГ признавали и многие мемуаристы из числа социал-демократов и историки реформистского направления. Придерживалась такого взгляда на обстоятельства событий 20 июля 1932 г. в своих прежних работах и сама Х. Гребинг; ныне она пересмотрела его - вслед за двумя буржуазными историками (К. Роэ и Х. Шульце), безосновательно подвергшими этот вопрос ревизии19 , и, опираясь на "свидетельства" двух человек - единственного оставшегося в живых до наших дней депутата рейхстага от СДПГ и бывшего сотрудника правления этой партии, в свое время считавших отпор фашизму необходимым, а спустя 50 лет "понявших", что оказать его якобы было нельзя.

Хотя Гребинг оговаривается, что она никого не хочет реабилитировать, вся ее работа нацелена именно на это. Вот почему она пытается доказать, во-первых, что массы будто бы занимали пассивную позицию в отношении поползновений реакции (хотя документальные доказательства того, что боевые настроения владели рабочими, независимо от партийной принадлежности и притом в самых разных районах Германии, опубликованы в большом количестве и хорошо известны исследователям), а во-вторых, что государственный переворот в Пруссии вообще был не политическим событием первостепенной важности, а якобы лишь рядовым фактом. Гребинг выдвигает "новый" аргумент - остроту и размах экономического кризиса, бушевавшего тогда и вызвавшего деморализацию рабочего класса (чем автор хотела бы объяснить - а значит, и оправдать - пассивность социал-демократических лидеров). Но это попытка с негодными средствами, ибо если говорить о деморализации, то она начала распространяться именно после поражения 20 июля 1932 г., когда без боя были сданы сильные позиции, которыми располагала СДПГ, включая прусскую полицию, во главе которой находились социал- демократы - министр внутренних дел Пруссии К. Зеверинг, его сотрудники по министерству и многочисленные полицейпрезиденты прусских городов. Гребинг даже ставит вопрос, существовали ли вообще шансы на спасение республики, и отвечает, что их, вероятно, не было20 .

Доводы, приводимые ею, весьма неубедительны, характерно, однако, что момент, когда, по ее мнению, возможности предотвратить приход фашизма к власти были исчерпаны, она относит уже к лету 1931 года. Если встать на подобную точку зрения, то следует признать, что спустя год положение было еще более беспер-


16 Sonnet A. DDR und faschistisehe Machtergreifung. - Neue Gesellschaft, 1983 N 7, S. 658.

17 Sozialdemokratischer Parteitag 1931 in Leipzig. Brl. 1931, S. 45 - 46.

18 Grebing H. Flucht vor Hitler? Historiographische Forschungsergebnisse uber die Aussichten des Widerstandes der Arbeiterbewegung gegen die nationalsozialistische Machtubernahme. - Aus Politik und Zeitgeschichte, 1983, N 4/5.

19 Rоhe K. Das Reichsbanner Schwarz - Rot - Gold. Dusseldorf. 1966; Sсhulze H. Weimar. (West) Brl. 1982.

20 Grebing H. Op. cit., S. 42.

стр. 154


спективным. Однако это явно противоречит исторической истине. Решительная борьба против фашизма имела шансы на успех не только в июле 1932 г., но и после этого (хотя отрицательное воздействие поражения, которое потерпел тогда рабочий класс, сказывалось). Достаточно напомнить о широкой забастовочной волне осени 1932 г., способствовавшей отставке фон Папена. В статье под характерным заголовком "Что предпримет пролетарий?" буржуазный журнал отмечал тогда: "Почти 500 мелких и более крупных стачек свидетельствуют о такой готовности рабочих к борьбе, Которую нельзя было обнаружить на протяжении целого десятилетия... То, что оружие забастовки вновь стало действенным, - в первую очередь дело коммунистов"21 . За этим последовала потеря фашистами 2 млн. голосов на выборах в рейхстаг в ноябре 1932 г. при одновременном росте влияния коммунистов.

Справедливые суждения на сей счет высказал один из активнейших в прошлом деятелей СДПГ, А. Бериш (в 1961 г. вышел из партии). Он подтвердил, что 20 июля 1932 г. социал- демократия упустила свой наибольший шанс, что массы стремились действовать (Бериш отметил, что в признании этого солидарны все современники и историки), что, наконец, обстановка благоприятствовала отпору фашистам. Далее он пишет: "И 30 января еще не было поздно. Для того чтобы действовать согласно своим убеждениям, не было - и не может быть - поздно. Никогда не поздно совершить то, что находишь правильным, и гораздо лучше погибнуть в борьбе, чем трусливо капитулировать"22 .

Событий июля 1932 г. касается и ряд других авторов. Буржуазный историк Г. Винклер придерживается того лее мнения, что и Гребинг, на возможный исход вооруженной борьбы. Он считает, что и менее "законопослушная" политика СДПГ или сближение ее с коммунистами не изменили бы хода событий, и видит в том курсе, который она проводила, лишь одно упущение: социал-демократия в отличие от НСДАП не имела в 1932 г. широкой программы обеспечения работой тех, кто так нуждался в ней в разгар массовой безработицы23 . Ф. Деппе и В. Росман, близкие к профсоюзам, отвергают подобную пораженческую точку зрения и указывают на факторы, благоприятствовавшие успеху рабочего класса: шаткое положение фон Папена, позиция КПГ, настаивавшей на решительной борьбе и предлагавшей СДПГ совместные действия, боевые настроения масс, включая безработных, которые наверняка не стали бы штрейкбрехерами в случае всеобщей забастовки (вопреки утверждениям "пораженцев"), наконец, сомнения некоторых представителей командования рейхсвера насчет законности использования войск против рабочих и республиканской полиции (если бы она осталась верной своим непосредственным начальникам)24 .

Источники, в частности воспоминания, рисуют картину гибели надежд сотен тысяч людей. 20 июля 1932 г. города Германии представляли собой бурлящий котел. Возмущение наглыми действиями правительства охватило всех классово сознательных рабочих и требовало выхода. Но призыв к борьбе прозвучал лишь в листовке-обращении компартии25 (она сразу же оказалась в чрезвычайно трудном положении, ибо одновременно со смещением прусского правительства были запрещены "Die Rote Fahne" и другие важнейшие издания КПГ). Но лидеры СДПГ, пользовавшиеся влиянием на значительную часть рабочего класса, не присоединились к лозунгу всеобщей заоастовки, отказались от действенного отпора реакции26 .

В этой связи весьма любопытны данные, приводимые Х. Хене в серии статей, опубликованных в первых номерах журнала "Der Spiegel" за 1983 год. Он напоминает, что в охранных формированиях социал-демократии, являвшихся ядром


21 Die Tat, 1932, N 9, S. 742, 743.

22 Warum habt ihr Hitler nicht verhindert? Fragen an Machtige und Ohnmachtige. Frankfurt a/M. 1983, S. 77, 79.

23 Winkler H. A. Spielraume der Sozialdemokratie. In: 1933. Wie die Republik der Diktatur erlag. Stuttgart etc. 1983, S. 73 - 74; ejusd. Wie konnte es zum 30. Januar 1933 kommen? - Aus Politik und Zeitgeschichte, 1983, N 4/5, S. 29.

24 Deppe F., Rossmann W. Hatte der Faschismus verhindert werden konnen? Gewerkschaften, SPD und KPD 1929 - 1933. -Blatter fur deutsche und Internationale Politik, 1983, N 1, S. 28.

25 Zur Aktionseinheit der KPD 1919 - 1946. Frankfurt a/M. 1976, S. 94 - 95.

26 См. Гинцберг Л. И. Рабочее и коммунистическое движение Германии в борьбе против фашизма (1919 - 1933 гг.). М. 1978, с. 325 - 327.

стр. 155


республиканского союза "Рейхсбаннер", насчитывалось 250 тыс. человек. У партийного руководства СДПГ имелась прямая радиосвязь со всеми ее 33 областными организациями. В Берлине были созданы конспиративные квартиры, что являлось одним из пунктов плана действий на случай взятия власти фашистами. Группы, охранявшие партийных лидеров, располагали пистолетами, карабинами и пулеметами, но в целом оружия не хватало, ибо до 20 июля 1932 г. и в этом отношении социал-демократы уповали на прусскую полицию, которая, как мы знаем, была без боя отдана в руки классового врага. Позднее, в момент прихода Гитлера к власти, социал-демократическое руководство "Рейхсбаннера" сумело достать оружие на заводах в Зуле и Целла-Мелис (Тюрингия) и направило его в некоторые города, в том числе Аугсбург, Нюрнберг, Магдебург, Гамбург27 . Но оружия было мало, прежде всего потому, что руководство СДПГ не ориентировало своих сторонников на решительную борьбу с фашизмом, категорически противилось всем попыткам установить единство пролетарских рядов, без чего нельзя было и думать об успешном отражении нацистской опасности. Что же касается приготовлений, в которые были втянуты десятки тысяч людей (у них, естественно, это укрепляло надежды на эффективность отпора фашизму), то они не нашли продолжения в каких-либо действиях, что вызвало в рядах СДПГ и среди ее сторонников разочарование и деморализацию.

Новые материалы, таким образом, подтверждают вину германской социал-демократии за победу фашизма в январе 1933 года. Они представляют существенный интерес и в связи с другой проблемой, в еще большей мере являющейся предметом острой идейной борьбы в историографии, - ответственности крупного капитала за установление нацистской диктатуры, ответственности, которая убедительно доказана во многих трудах ученых- марксистов и других прогрессивных историков, но которую упорно отрицает или в лучшем случае всячески преуменьшает большинство буржуазных авторов.

Специальную статью посвятил этому вопросу У. Венгст - западногерманский последователь американского буржуазного историка Г. А. Тернера, который за последние 10 - 15 лет проявил наибольшую активность в борьбе против марксистского тезиса о крупном капитале как основной силе, заинтересованной в возвышении фашизма и передаче ему власти28 . Венгст повторяет беспочвенные утверждения, что "могущественные крупные промышленники Рура, а также главари промышленных союзов были почти полностью изолированы от участия в решающем процессе, который привел к назначению Гитлера рейхсканцлером. Они узнали об этом относительно поздно и уже не могли оказать на ход событий никакого влияния"29 . Чувствуя, видимо, шаткость подобных откровений, давно опровергнутых в многочисленных документальных публикациях и серьезных трудах, принадлежащих не только историкам-марксистам, но и левобуржуазным ученым, Венгст делает вынужденное признание: ответственность крупной промышленности заключается не в прямой поддержке НСДАП, а в "содействии дестабилизации демократической веймарской системы и помощи установлению авторитарного государственного руководства, провал которого в конечном счете создал фашистам возможность взятия власти"30 .

На деле наиболее реакционные элементы германского монополистического капитала повинны и в том и в другом, причем авторитарный режим и фашистская диктатура были частью одного и того же замысла, заключавшегося в стремлении покончить с демократией даже в ее буржуазном варианте, в первую же очередь с организованным рабочим движением - и не только с его коммунистическим авангардом, но и с социал-демократией. Дорпален, например, подчеркивает, что даже в ней "предприниматели видели постоянную угрозу своим политическим и экономическим интересам"31 .


27 Hohne H. Warten auf Hitler. - Der Spiegel, 1983, N 1, S. 99, 100.

28 Turner H. A. Faschismus und Kapitalismus in Deutschland. Gottingen. 1972.

29 Wengst U. Grossindustrie und Machtergreifung. Zu den Beziehungen zwischen industriellen Fuhrungsgruppen und Nationalsozialismus von 1930 bis 1933. - Politische Studien, 1983, N 267, S. 44.

30 Ibid., S. 46 - 47.

31 Dorpalen A. Op. cit., S. 85.

стр. 156


Но и такого рода частичные признания редки в устах буржуазных ученых. Вот, например, Г. У. Велер, известный своими работами по истории Германии второй половины XIX - начала XX в., в которых он выступает сторонником изучения социально-экономических проблем, в статье, написанной по поводу 50-летия установления фашистской диктатуры, преимущественно сетует на то, что в литературе последних лет "под влиянием неомарксизма" преобладает "критика капитализма, в соответствии с которой фашизм следует понимать как форму господства буржуазии" (здесь Велер допускает любопытную передержку, добавляя к сказанному слова: "с неизбежностью вытекающую из кризиса промышленного капитализма"). В "опровержение" марксистской точки зрения Велер пишет, что Германия была в ряде социально-экономических аспектов недостаточно развита, и в этом будто бы заключается причина успехов нацистского движения32 . Таков уровень аргументации буржуазного ученого, когда дело доходит до вопроса об ответственности крупного капитала за передачу власти фашистам. Запоздалое развитие Германии в области экономики и социальных отношений сыграло известную роль как одно из условий победы реакции в 1933 г., но причины этого события совершенно иные; они связаны с процессами, характерными для Германии после 1918 г., и были вызваны неблагоприятным для прогрессивных сил ходом классового противоборства в конце 20-х - начале 30-х годов.

Упомянутый выше Винклер в своей статье воспроизводит все те же обветшавшие версии буржуазной историографии насчет обстоятельств и движущих сил установления гитлеровской диктатуры. "На назначение Гитлера рейхсканцлером, - пишет он, - крупные промышленники имели гораздо меньшее влияние, чем землевладельцы из восточных провинций Пруссии, которые были вхожи к Гинденбургу, - а в последние месяцы Веймарской республики именно к этому и сводилось дело". В подобном же духе выдержаны рассуждения о том, что денежные субсидии крупной промышленности не имели-де для НСДАП важного значения - как будто этим исчерпывалась поддержка фашистов монополиями; в стремлении обелить тиссенов и кирдорфов Винклер утверждает, что "для возвышения НСДАП членские взносы и субсидии со стороны многочисленных доброжелателей (кто они? - Л. Г.) и средних предпринимателей были важнее, чем поступления от крупного капитала"33 . Все эти доводы, многократно опровергнутые, гальванизуются вновь и вновь.

Э. Екель (автор наукообразных работ о мировоззрении Гитлера) касается обращения ряда крупных промышленников во главе с Тиссеном к Гинденбургу, переданного ему 19 ноября 1932 г. и содержавшего требование назначить Гитлера главой имперского правительства34 . "Но повлияло ли оно на Гинденбурга? - риторически спрашивает автор. - Это очень маловероятно. Гинденбург презирал промышленников и банкиров (!)... и неохотно следовал их рекомендациям". По мнению Екеля, среди советников и друзей президента не было ни одного промышленника, ими были высшие чиновники и офицеры, аграрии35 . Здесь уместно вновь сослаться на изданные в ФРГ записи бесед со свидетелями тогдашних событий - политическими деятелями, профессиональными военными, участниками рабочего движения и др. Одним из опрошенных был владелец военного предприятия П. Клайневеферс, уже в 1932 г. вступивший в нацистскую партию. Любопытен его рассказ о впечатлениях от известной речи, которую Гитлер произнес в январе 1932 г. в Дюссельдорфском клубе промышленников. Елайневеферс вспоминает, что в начале выступления прием со стороны аудитории был сдержанным (в связи с антикапиталистической демагогией, к которой прибегали нацисты), но когда Гитлер категорически заверил собравшихся,


32 Wehler H. -U. 30. Januar 1933 - ein halbes Jahrhundert danach. -Aus Politik und Zeitgeschichte, 1983, N 4/5, S. 52.

33 Winkler H. A. Wie konnte es zum 30. Januar 1933 kommen? S. 4.

34 Из марксистских публикаций последнего времени на эту тему см.: Petzold J. Grossburgerliche Initiative fur die Berufung Hitlers zum Reichskanzler. - Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft, 1983, N 1.

35 1933. Wie die Republik der Diktatur erlag, S. 130 - 131. Он является также издателем объемистого тома речей и писем Гитлера раннего периода (до 1924 г.), куда Екель включил и такие "документы", которые, как выяснилось впоследствии, были подделаны и происходили из того же источника, что и нашумевшие "дневники" Гитлера, публиковавшиеся в журнале "Stern".

стр. 157


что для него частная собственность на средства производства неприкосновенна, "это вызвало первые аплодисменты аудитории, и в дальнейшем контакт оратора с ней ощутимо укрепился". По-видимому, полученные тогда впечатления и послужили для Клайневеферса толчком к вступлению в НСДАП, определяющим же для него фактором были обещания фашистов решить национальную задачу - осуществить ревизию Версальского договора, но "прежде всего и преимущественно их социальные идеи, особенно преодоление классового мышления и классовой борьбы вообще"36 . Если самым кратким образом сформулировать цели, которые преследовали реакционные круги, предоставляя власть гитлеровцам, то в приведенных словах Клайневеферса, это сделано весьма точно.

В свете этого еще более несостоятельными выглядят ухищрения, призванные снять с германского крупного капитала вину за национальную катастрофу, важнейшей вехой на пути к которой было 30 января 1933 года. Именно стремление к установлению в Германии "сильной власти", которая была бы способна покончить с рабочим движением и самостоятельными организациями рабочего класса, с забастовочными выступлениями, и вызвало к жизни фашизм. От крупного капитала исходили и материальные и все иные возможности, используемые нацистами для "обработки" масс. Общеизвестны разнообразные материалы о щедром финансировании фашистов промышленными и банковскими магнатами, о систематическом давлении их на правящие круги с целью добиться участия гитлеровцев в управлении страной37 . Тиссен, Шредер, Шахт, Кирдорф - вот кто сыграл решающую роль в приходе фашистов к власти, кому этот чреватый величайшими бедствиями шаг был необходим и выгоден38 .

Сказанное вновь подтверждает работа английского историка Д. Гэри. Не преувеличивая значения финансирования НСДАП промышленными кругами, отмечает он, нельзя в то же время отрицать, что без него "нацистская организация вполне могла потерпеть фиаско". Гэри пишет: "Не подлежит сомнению, что тяжелая промышленность как целое с самого начала отвергала определенные стороны Веймарской республики и играла значительную роль в провале различных начинаний либерального характера... В 1928 - 1930 гг. она привела к падению парламентского правительства в Германии... Именно тяжелая промышленность порвала с канцлером Брюнингом по той причине, что он не аннулировал принудительный арбитраж, социальное законодательство и фиксированный рабочий день"39 . Перечисленные здесь мотивы близки к тому, что известно, например, из признаний Клайневеферса. Гэри прослеживает позицию и действия воротил крупной промышленности вплоть до передачи власти Гитлеру, подчеркивая, что они последовательно руководствовались стремлением покончить с социальными завоеваниями трудящихся, в первую очередь с правами, которых добился рабочий класс. "Хотя между ними не было единства... и Гитлер был ненадежен, но он был нужен"40 .

С этой работой контрастирует помещенная в том же сборнике статья его редактора П. Стахуры, утверждающего, будто крупные промышленники и землевладельцы "осознали возможности, создаваемые привлечением нацистов к власти, на очень поздней стадии - лишь в конце 1932 г.". Вместе с тем Стахура отмечает аспект, который имел для тиссенов и кирдорфов важнейшее значение и которому ряд его коллег не уделяют должного внимания: "Колоссальные выгоды для них, открываемые экспансионистскими замыслами Гитлера в области внешней политики, его требованиями развернуть интенсивное вооружение и его идеей создания экономики больших пространств"41 .


36 Warum habt ihr Hitler nicht verhindert? S. 138, 140.

37 См., напр.: Stegmann D. Zum Verhaltnis der Grossindustrie zum Nationalsozialismus. -Archiv fur Sozialgeschichte, 1973, Bd. XIII; Hall gar ten G. W., Radkau J. Deutsche Industrie und Politik von Bismarck bis heute. Frankfurt a/M. - Koln. 1974.

38 История фашизма в Западной Европе. М. 1978, с. 201, 208 - 209, и др.

39 Geary D. The Industrial Elite and the Nazis in the Weimar Republic. In: The Nazi Machtergreifung. Lnd. etc. 1983, pp. 88, 94 - 95.

40 Ibid., p. 98.

41 Ibid., p. 23.

стр. 158


Как известно, буржуазные историки, пытаясь оспорить тезис о решающей роли магнатов капитала в установлении фашистского режима, утверждают, что лишь отдельные крупные промышленники и банкиры были связаны с нацистами, продвигали их к власти. А. Шильдт поставил себе целью доказать, что вплоть до самого конца Веймарской республики (он утверждает, что это проявилось и в обращении от 19 ноября 1932 г.) ведущие представители "делового мира" якобы не были склонны передать управление страной гитлеровцам42 . На это можно ответить, что количественный фактор в такого рода случаях не является решающим. Готовность призвать нацистов к власти проявлялась у крупных промышленников и банкиров в разных формах (во всяком случае, негласных). Конечно, единства в их лагере не было, наряду со сторонниками "жесткого курса" имелись и приверженцы более либеральной политики, влияние которых, однако, по мере обострения ситуации явно уменьшалось. Но определение фашизма, которого придерживается марксистская наука, вовсе не исходит из сплоченности монополистического капитала; речь в нем идет как раз о том, что фашизм - это власть "наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов "финансового капитала"43 . Именно эти элементы сумели в Германии конца 1932 - начала 1933 г. повернуть ход событий таким образом, что он привел Гитлера к власти.

Вдумчивый анализ причин этого содержится в работе левого австрийского социал- демократа Й. Хиндельса, автора вышедшей еще в 60-е годы книги "Гитлер не был случайностью". По его мнению, решающую роль здесь сыграли пять факторов: экономический кризис (он не мог быть причиной установления фашистской диктатуры, но способствовал этому); наличие глубоко укоренившейся в Германии реакционной идеологии (в том числе антисемитизма), облегчившей воздействие нацистской пропаганды; мощная поддержка со стороны крупного капитала и банков ("Гитлер, - констатирует Хиндельс, - был для крупного капитала действенным оружием против рабочего движения"); пронизанность государственного аппарата Германии реакционными, антиреспубликанскими элементами, исповедовавшими непримиримый антикоммунизм; слабость противников Гитлера, в частности рабочего движения44 . Можно спорить с автором по поводу значения каждого из перечисленных факторов, их места в предложенной схеме, но все они, бесспорно, сыграли свою роль в том, что крайняя реакция сумела добиться успеха. И вполне логичен вывод Хиндельса: "Спустя 50 лет необходимо сказать полную правду, не приукрашивая ее, о политическом и моральном поражении 1933 года"45 .

Осуществленный Хиндельсом анализ явно отличается от аналогичных попыток буржуазных авторов. Примером могут служить соображения Хене, сформулированные в уже упоминавшейся серии его статей: "Собственное стремление Гитлера к власти; интриги Папена; глупости, совершенные Шлейхером в последние дни; паника среди масс избирателей; жажда господствовать со стороны консервативно-милитаристских элит; банкротство партий; политика давления со стороны крупных аграриев и их капиталистических партнеров и не в последнюю очередь - потребность старого господина (т. е. Гинденбурга. - Л. Г.) в покое"46 . Как видим, здесь свалено в одну кучу существенное с мелким, незначительным, первое утоплено в массе таких факторов, которые если и имелись, то не могли сыграть сколько-нибудь существенной роли. Самое же главное фигурирует как "политика давления (в чью пользу? каким образом? - Л. Г.)... со стороны капиталистических партнеров".

50-летие установления фашистской диктатуры послужило поводом для постановки одного, казалось бы, лишь терминологического, вопроса, который, однако, на деле касается сущности этого события. Речь идет о том, следует ли именовать его "взятием" власти фашистами или ее "передачей" им. В ряде статей отмечается


42 Schildt A. Wer hat die Weimarer Republik zerstort?- Blatter fur deutsche und international Politik, 1983, N 1, S. 15 - 17.

43 Коммунистический Интернационал. Краткий исторический очерк. М. 1969, с. 394.

44 Hindels J. 50 Jahre nach Hitlers Machtergreifung. -Zukunft, 1983, N 1, S. 31 - 32.

45 Ibid., S. 33.

46 Der Spiegel, 1983, N 5. S. 148.

стр. 159


неправомерность употребления в данном случае термина "взятие власти", ибо ничего подобного не произошло. "30 января 1933 г. не было "днем взятия власти", - пишет Хене. - В этот день она была передана (Гитлеру)... Таким образом, канцлерство Гитлера было в меньшей степени делом его рук, чем активности других сил"47 . Почти в тех же словах пишет об этом А. Тирель: "Гитлер не захватил или завоевал канцлерство, оно было выдано ему, причем этого - вплоть до самых последних дней - можно было избежать"48 .

Но уже целиком за рамки терминологии выходит попытка выдать установление фашистской диктатуры в Германии за революцию. Этому посвящена статья Г. Меллера (университет Эрланген - Нюрнберг). Он признает, что в литературе, включая и буржуазную, почти никто не отваживается на это; исключение составляют американский историк Д. Шенбаум и биограф Гитлера И. Фест (и то он датирует "революцию" не январем 1933 г., а августом 1934 г., когда умер Гинденбург). По Меллеру, главным доказательством того, будто установление нацистского господства было революцией, является насилие, применявшееся гитлеровцами, ликвидация прежнего режима и т. п. При этом, естественно, используются в качестве аргумента демагогические уверения Геббельса в его речах, предназначенных для обмана масс. Но, утверждая, что взятие власти фашистами (автор придерживается именно этого термина) было революцией, Меллер понимает, что это, мягко говоря, неубедительно. Отсюда следующая характерная для уровня его "труда" сентенция: "Более далеко идущий вопрос, привела ли национал- социалистская революция к смене руководящего политического слоя и, более того, к фундаментальным структурным сдвигам общества, не является определяющим для применения понятия "революция"49 . При подобном понимании сущности революционных сдвигов в истории можно, конечно, причислить к ним и такое сугубо антиреволюционное событие, каким была передача власти худшим врагам социального прогресса - германским фашистам.

На конференции историков в январе 1983 г. в Западном Берлине, где были лишь буржуазные ученые, данный вопрос явился темой вводного доклада, сделанного на пленарном заседании пресловутым антикоммунистом из рядов СДПГ Р. Левенталем. Исходя из лживой доктрины "тоталитаризма", он изображал 30 января 1933 г, как "революционный акт". Левенталь голословно отрицал, что "революции должны непременно быть этапами прогресса в направлении к большей свободе и гуманности"50 . Эти фальсификаторские рассуждения были поддержаны Г. Бухгеймом, Э. Нольте, Г. Меллером. Но такая точка зрения встретила возражения со стороны участников конференции. Так, специалист по истории восточноевропейских стран К. Гейер отверг попытки Левенталя и его единомышленников извратить социальную сущность и результаты Великой Октябрьской социалистической революции. Американский ученый Ч. Майер заявил: "Большие революции обычно облекают представителей новых социальных групп и классов... большим или меньшим влиянием на институциональное развитие. Я не вижу, как последователей национал-социализма можно представить классово-подобной группой". Майер подчеркнул также, что результатом великих революций были длительные институциональные изменения, чего после 30 января 1933 г. не произошло51 . Таким образом, вылазка антикоммунистов, в своем рвении не остановившихся перед изображением нацистского режима как "революционного", не вызвала поддержки у ряда участников конференции.

Другой аспект, казалось бы, только терминологического спора фигурирует в статье одного из наиболее известных западногерманских историков прогрессивного направления - Р. Кюнля и посвящен вопросу о том, можно ли, как это делают многие буржуазные авторы, говоря о германском фашизме, ограничиваться термином "национал-социализм". Кюнль подчеркивает, что игнорирование понятия "фашизм" в тех или иных работах не случайно: "На деле в основе этого находятся


47 Ibid.

48 Tyrell A. Die NSDAP als Partei und Bewegung. In: 1933. Wie die Republik der Diktatur erlag, S. 118.

49 Moller H. Die nationalsozialistische Machtergreifung. Konterrevolution oder Revolution? - Vierteljahrshefte fur Zeitgeschichte, 1983, N 1, S. 49.

50 Deutschlands Weg in die Diktatur. (West) Brl. 1983, S. 43, 44.

51 Ibid., S. 86.

стр. 160


глубокие различия во мнениях, а именно в вопросе о том, какова же была сущность национал-социализма". Кюнль, характеризуя главные отличительные черты установленных в 20 - 30-х годах в Германии, Италии и некоторых других странах реакционных режимов, отмечает: "Во всех этих системах речь идет о политическом господстве, которое оптимально обеспечивает интересы крупного капитала". Соответственной была и внешняя политика указанных государств - политика агрессии и международного разбоя. Научное определение всему этому только одно - фашизм, и надо называть вещи своими именами52 .

Естественно, что в связи с 50-летием создания фашистского "рейха" буржуазные историки не могли не коснуться вопроса о роли Гитлера. О том, как это выглядит, дает представление высказывание Велера: "Необходимо иметь в виду, что НСДАП всегда была также движением Гитлера, национал-социалистское государство - "государством Гитлера", внешняя политика на деле являлась доменом Гитлера"53 . В столь утрированной форме большинство буржуазных историков сейчас уже не пишет. Тирель, начиная цитировавшуюся выше статью, даже оговаривается: "Мы, безусловно, упустим важные и поучительные аспекты идеологии и системы господства, если будем персонифицировать национал-социализм только в Гитлере"54 . Это не мешает ему, впрочем, в дальнейшем поступать именно так.

Весьма любопытны некоторые общие заключения, которые делают буржуазные историки. Так, Екель приходит к парадоксальному выводу, что спустя 50 лет после прихода нацистов к власти мы знаем об этом гораздо больше, чем тогда, но понимаем все же мало55 . Нечто аналогичное утверждает и Брахер, который 30 января 1983 г. заявил, будто "национал-социалистская диктатура не подходит под простое политико- идеологическое определение". Здесь, по мнению Брахера, более уместны такие обороты, как "сила, сбивающая с толку", "дьявольское совращение" и т. п.; отсюда якобы и проистекают невероятные преступления этого режима56 . Таким образом, научные характеристики фашизма как социального феномена подменены иррациональными, лежащими за пределами логического анализа.

Крупных работ, в которых анализировался бы весь комплекс проблем, связанных с установлением нацистского режима, или хотя бы важнейшие из них, в ФРГ не появилось. Работы, рассмотренные выше, - свидетельство того, что проблемы, связанные с историей германского фашизма, в частности с его приходом к власти, с определением социальных сил, несущих ответственность за это, продолжают оставаться предметом острой идейной борьбы. В ходе ее большинство буржуазных историков, по существу, лишь повторяют формулы, порочность которых полностью раскрыта не только марксистской наукой, но и некоторыми исследователями из среды самих буржуазных историков.


52 Kuhnl R. Nationalsozialismus - Faschismus? In: 1933. Wie die Republik der Diktatur erlag, S. 140, 142 - 143.

53 Wehler H. -U. Op. cit., S. 50.

54 1933. Wie die Republik der Diktatur erlag, S. 99.

55 Ibid., S. 123.

56 Geschichte mahnt, S. 76.


© elibrary.com.ua

Постоянный адрес данной публикации:

https://elibrary.com.ua/m/articles/view/СОВРЕМЕННАЯ-БУРЖУАЗНАЯ-ИСТОРИОГРАФИЯ-ОБ-УСТАНОВЛЕНИИ-ФАШИСТСКОЙ-ДИКТАТУРЫ-В-ГЕРМАНИИ

Похожие публикации: LУкраина LWorld Y G


Публикатор:

Україна ОнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://elibrary.com.ua/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Л. И. ГИНЦБЕРГ, СОВРЕМЕННАЯ БУРЖУАЗНАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ ОБ УСТАНОВЛЕНИИ ФАШИСТСКОЙ ДИКТАТУРЫ В ГЕРМАНИИ // Киев: Библиотека Украины (ELIBRARY.COM.UA). Дата обновления: 30.10.2018. URL: https://elibrary.com.ua/m/articles/view/СОВРЕМЕННАЯ-БУРЖУАЗНАЯ-ИСТОРИОГРАФИЯ-ОБ-УСТАНОВЛЕНИИ-ФАШИСТСКОЙ-ДИКТАТУРЫ-В-ГЕРМАНИИ (дата обращения: 29.03.2024).

Автор(ы) публикации - Л. И. ГИНЦБЕРГ:

Л. И. ГИНЦБЕРГ → другие работы, поиск: Либмонстр - УкраинаЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Україна Онлайн
Kyiv, Украина
509 просмотров рейтинг
30.10.2018 (1977 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
VASILY MARKUS
Каталог: История 
4 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ВАСИЛЬ МАРКУСЬ
Каталог: История 
4 дней(я) назад · от Petro Semidolya
МІЖНАРОДНА КОНФЕРЕНЦІЯ: ЛАТИНСЬКА СПАДЩИНА: ПОЛЬША, ЛИТВА, РУСЬ
Каталог: Вопросы науки 
8 дней(я) назад · от Petro Semidolya
КАЗИМИР ЯҐАЙЛОВИЧ І МЕНҐЛІ ҐІРЕЙ: ВІД ДРУЗІВ ДО ВОРОГІВ
Каталог: История 
8 дней(я) назад · от Petro Semidolya
Українці, як і їхні пращури баньшунські мані – ба-ді та інші сармати-дісці (чи-ді – червоні ді, бей-ді – білі ді, жун-ді – велетні ді, шаньжуни – горяни-велетні, юечжі – гутії) за думкою стародавніх китайців є «божественним військом».
10 дней(я) назад · от Павло Даныльченко
Zhvanko L. M. Refugees of the First World War: the Ukrainian dimension (1914-1918)
Каталог: История 
13 дней(я) назад · от Petro Semidolya
АНОНІМНИЙ "КАТАФАЛК РИЦЕРСЬКИЙ" (1650 р.) ПРО ПОЧАТОК КОЗАЦЬКОЇ РЕВОЛЮЦІЇ (КАМПАНІЯ 1648 р.)
Каталог: История 
18 дней(я) назад · от Petro Semidolya
VII НАУКОВІ ЧИТАННЯ, ПРИСВЯЧЕНІ ГЕТЬМАНОВІ ІВАНОВІ ВИГОВСЬКОМУ
Каталог: Вопросы науки 
18 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА ЕС В СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ: УСПЕХИ И НЕУДАЧИ
Каталог: Экономика 
27 дней(я) назад · от Petro Semidolya
SLOWING GLOBAL ECONOMY AND (SEMI)PERIPHERAL COUNTRIES
Каталог: Экономика 
33 дней(я) назад · от Petro Semidolya

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

ELIBRARY.COM.UA - Цифровая библиотека Эстонии

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры Библиотеки

СОВРЕМЕННАЯ БУРЖУАЗНАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ ОБ УСТАНОВЛЕНИИ ФАШИСТСКОЙ ДИКТАТУРЫ В ГЕРМАНИИ
 

Контакты редакции
Чат авторов: UA LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Цифровая библиотека Украины © Все права защищены
2009-2024, ELIBRARY.COM.UA - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие Украины


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android