Libmonster ID: UA-8250
Автор(ы) публикации: В. Г. ТРУХАНОВСКИЙ

Первая половина 1942 г. занимает важное место в истории англо-советских отношений периода второй мировой войны. Именно в весенние месяцы 1942 г, было завершено оформление англо-советского союза против гитлеровской Германии и ее европейских сообщников по агрессии и достигнуто соглашение между Советским Союзом, Англией и Соединенными Штатами Америки о военной помощи Советскому Союзу путем высадки в Европе англо-американских войск. Эти проблемы рассматриваются в довольно многочисленной советской исторической литературе и в бесчисленных работах, выходящих за рубежом по истории второй мировой войны. Однако в статьях и книгах советских авторов до сих пор еще не были освещены переговоры между правительствами СССР и Англии по территориальному вопросу, предшествовавшие подписанию союзного договора в мае 1942 г., а также не полностью раскрыта позиция Англии относительно второго фронта в период указанных переговоров.

Между тем в буржуазной и прежде всего английской исторической литературе и публицистике эти вопросы подвергаются грубой фальсификации. Эти обстоятельства и побудили автора предпринять попытку рассмотреть названные вопросы в данной статье.

*

Военно-политическое положение союзников в начале 1942 г. определялось прежде всего победой Советской Армии над германскими вооруженными силами под Москвой в декабре 1941 года.

В ходе сражений летне-осенней кампании 1941 г. немецко-фашистские войска добились временного успеха. Однако осуществить свою цель, то есть "победить путем быстротечной военной операции Советскую Россию"1 , как предусматривал "план Барбаросса", Германия не смогла. Советская Армия сорвала план "молниеносной" войны; перед Германией во всей своей реальности вставала перспектива затяжной войны, к которой она не была готова. Поэтому германское командование приняло решение до наступления зимы взять Москву, рассчитывая, что это заставит Советский Союз капитулировать. При этом оно исходило из того, что Москву - столицу Советского государства, крупнейший промышленный центр и железнодорожный узел - советские вооруженные силы должны защищать любой ценой, и поэтому в результате захвата Москвы будет обеспечен и разгром главных сил Советской Армии. Как известно, в конце ноября наступление гитлеровских армий под Москвой было остановлено, и 6 декабря Советская Армия перешла в контрнаступление. Немецко-фашистские войска были отброшены на 400 км и потерпели тяжелое поражение. "Сила удара русских и размах этого контрнаступления, - пишет немецкий генерал К. Типпельскирх, - были таковы, что... едва не приве-


1 "Нюрнбергский процесс". Т. I. М. 1952, стр. 364 - 365.

стр. 39

ли к непоправимой катастрофе"2 . Другой немецкий генерал, Блюментрит, замечает, что "кампания в России, а особенно ее поворотный пункт - Московская битва, нанесла первый сильнейший удар по Германии как в политическом, так и в военном отношении"3 . В результате провала "молниеносной" войны и поражения гитлеровцев под Москвой фашистская коалиция агрессоров получила первые трещины, действовавшие внутри этого блока противоречия обострились. Япония отложила свое нападение на Советский Союз. Воздержалась от выступления против СССР и Турция. Значительно активизировалось антифашистское движение в оккупированных гитлеровцами странах Европы.

Победа под Москвой и успех последовавшего за ней общего наступления Советской Армии в январе-апреле 1942 г. укрепили международное положение Советского Союза, подняли его значение как ведущей силы антигитлеровской коалиции. Эта коалиция расширилась и упрочилась. 1 января 1942 г. в Вашингтоне представители СССР и 25 других государств подписали декларацию, в которой заявили, что правительства их стран употребят все свои ресурсы, военные и экономические, для борьбы против Германии и ее союзников; они обязались сотрудничать друг с другом и не заключать сепаратного мира4 .

В тот период еще не был достигнут решительный перелом в ходе войны в пользу антифашистской коалиции. 1942 год принес союзным державам тяжелые испытания. Роберт Шервуд называет первые месяцы 1942 г. "зимой катастроф" для США и Англии. Англичане, пишет он, "вынуждены были переносить наиболее унизительные и необъяснимые катастрофы за всю свою историю"5. Черчилль впоследствии отмечал, что Англия начала 1942 г. в новой обстановке, имея "двух могущественных союзников" - СССР и США. Он писал, что "это объединение делало несомненной конечную победу, если только этот союз не распадется, не выдержав напряжения"6 . Антифашистская коалиция выдержала испытания 1942 г. и не распалась прежде всего потому, что Советский Союз принял на себя основную тяжесть этих испытаний, справился с ними и тем самым оказал неоценимую помощь своим союзникам по борьбе против общего врага. В укреплении антифашистской коалиции народов огромное значение сыграла также мудрая советская внешняя политика, воля и стремление народов союзных стран к борьбе против фашизма, к победе в справедливой освободительной войне.

Наиболее крупные неудачи постигли США и Англию в первые месяцы 1942 г. на Дальнем Востоке, где начавшееся в декабре 1941 г. японское наступление развивалось весьма успешно. "До мая 1942 г., - пишут американские профессора Х. Р. Макнэйр и Д. Ф. Леч, - сопротивление японскому наступлению было беспомощным... В Токио были удивлены той легкостью, с которой были захвачены богатые и стратегически важные территории Тихоокеанского бассейна"7 . Япония захватила за это время острова в центральной части Тихого океана, продвинулась на юг до Австралии и на запад до границ Индии. Неудачно для США и Англии сложилась военная обстановка и в Северной Африке. "Мои надежды, - писал впоследствии У. Черчилль, - на то, что генерал Окинлек


2 К. Типпельскирх. История второй мировой войны. М. 1956, стр. 201.

3 "Роковые решения". М. 1958, стр. 108.

4 "Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны". Т. I. N. 1944, стр. 170 - 171.

5 Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс. Глазами очевидца. Т. II. М. 1958, стр. 75.

6 W. S. Churchill. The Second World War. Vol. IV. Hinge of fate. London. 1951, p. 3.

7 H. F. McNair and D. E. Lach. Modern Far Eastern International Relations. New York. 1955, p. 501.

стр. 40

очистит в феврале 1942 г. Ливию, не оправдались. Он понес ряд тяжелых поражений"8 .

Поражения в Ливии и на Дальнем Востоке встревожили Вашингтон и Лондон. Оценивая стратегическую обстановку в те дни, У. Черчилль писал Ф. Рузвельту 5 марта 1942 г.: "Сейчас весь фронт - от Леванта до Каспия - всецело зависит от успеха русских армий"9 . В эти месяцы конца 1941 и начала 1942 г., замечает Р. Шервуд, "единственным источником хороших новостей был русский фронт"10 .

Подобная оценка усилий Советского Союза в борьбе против гитлеровской Германии и ее сообщников объяснялась тем, что главные сражения войны шли на советско-германском фронте, что именно здесь решался исход войны, судьбы народов. И, исходя из этой, единственно правильной оценки общей картины войны, следует признать, что сложившееся к весне военно-политическое положение было в основном благоприятным для США и Англии. Немецко-фашистские армии понесли тяжкое поражение в Советском Союзе, и гитлеровское командование вынуждено было перебросить из Западной Европы на русский фронт большое количество своих боеспособных войск. Это значительно ослабило военные силы Германии в Западной Европе. Следует также учитывать, что в первый год Великой Отечественной войны Советского Союза Англия и США имели возможность организовать массовый выпуск вооружения и снаряжения, скомплектовать и обучить свои вооруженные силы. Ослабление германского блока, укрепление мощи антигитлеровской коалиции в сочетании с активизацией освободительного антифашистского движения на оккупированных врагом территориях - все эти факторы создавали возможность для быстрого окончания войны и завоевания победы над блоком агрессоров. Для реализации этой возможности необходимо было, чтобы США и Англия начали активные военные действия против Германии в Европе, то есть открыли второй фронт борьбы против общего врага.

Именно этого и добивался Советский Союз.

Впервые Советское правительство поставило перед правительством Англии вопрос об открытии второго фронта в Европе уже 18 июля 1941 г., после заключения соглашения от 12 июля 1941 г. о совместной борьбе СССР и Англии с гитлеровской Германией. В связи с тем, что Соединенные Штаты Америки до декабря 1941 г. в войне не участвовали, Советское правительство ставило вопрос о втором фронте только перед Англией. После вступления США в войну требования об открытии второго фронта, то есть о выполнении главного союзнического обязательства, Советское правительство адресовало уже как Англии, так и Соединенным Штатам.

Настаивая на открытии второго фронта против Германии в Западной Европе, Советское правительство стремилось не только облегчить положение своих вооруженных сил. Оно руководствовалось также соображениями наиболее рационального ведения войны против общего врага, стремилось обеспечить более быструю и с меньшими человеческими и материальными жертвами победу, поскорее освободить народы, временно оказавшиеся в фашистском рабстве. При этом учитывались и важнейшие интересы Англии, для которой открытие второго фронта означало бы значительное улучшение военного положения и снятие страшной угрозы гитлеровского вторжения на Британские острова. Таким образом, создание второго фронта отвечало интересам Советского Союза и интересам Англии, интересам всех народов, ведших борьбу против фашизма.


8 W. S. Churchill. The Second World War. Vol. III. The Grande Alliance London. 1950, p. 985.

9 W. S. Churchill. Указ. соч. Т. IV, стр 194.

10 Р. Шервуд. Указ. соч. Т. II стр. 82.

стр. 41

Именно поэтому требование СССР об открытии второго фронта пользовалось широкой поддержкой со стороны народов Англии и Соединенных Штатов Америки. Английская газета "Times" писала в начале 1942 г.: "Как в нашей стране, так и в США все усиливается желание перейти от обороны к наступлению, добиться поворота в войне в 1942 г., а не в 1943 г. или 1944 году"11 . В то же время американский журнал "Time" отмечал, что "в Соединенных Штатах Америки и Англии миллионы встревоженных людей... хотели услышать, что их войска собираются предпринять наступление и открыть второй фронт в Европе"12 . Поддержка простыми людьми Англии и Америки советского требования об открытии второго фронта отражала стремление трудящихся этих стран дог биться скорейшей победы в антифашистской войне, помочь героической борьбе советского народа.

На открытии второго фронта настаивали и некоторые представители английских и американских правящих кругов. Это были люди, здраво оценивавшие обстановку, верно понимавшие важнейшие интересы своих стран. В Англии, например, активно выступали за открытие второго фронта в Европе такие деятели, как бывший премьер-министр Ллойд-Джордж, известный лидер либералов, миллионер, газетный король лорд Бивербрук, являвшийся в начале войны членом военного кабинета. Точка зрения Рузвельта, Гопкинса, которую разделяли некоторые члены американского правительства и ряд руководителей вооруженных сил США, была следующим образом сформулирована в записке генерала Бернса, подготовленной в 1942 г. для Гопкинса: "По общему мнению... Россия нужна нам не только как могущественный военный союзник для разгрома Германии; в конечном счете она понадобится нам в аналогичной роли и для разгрома Японии". Поэтому "мы должны быть... готовыми помочь ей, чтобы она... сражалась вплоть до разгрома Германии и оказала нам важную помощь в разгроме Японии"13 .

Если бы все в правящих кругах Англии и США думали так, как Бивербрук и Гопкинс, то, очевидно, второй фронт был бы открыт своевременно. Однако это было далеко не так. Основной состав правительства Англии во главе с премьером Черчиллем был против своевременного открытия второго фронта в Европе. Эти английские деятели хотели, чтобы война велась чужими руками, чтобы жертвы в войне несли другие. Они рассчитывали на взаимное истощение Советского Союза и Германии в целях поддержания на европейском континенте близкого сердцу английских государственных деятелей и выгодного английскому империализму принципа "равновесия сил".

В Соединенных Штатах также большим влиянием пользовались круги, выступавшие против открытия второго фронта в Европе в 1942 году. Одна часть противников второго фронта в США стремилась предотвратить или хотя бы отсрочить разгром гитлеровской Германии, считая необходимым сохранить ее силы для борьбы с революционным движением. Другая группа утверждала, что главным врагом США следует считать Японию и поэтому нужно бросить против нее все американские войска, предоставив ведение войны в Европе русским и англичанам. И те и другие активно выступали против линии Рузвельта, который считал для США врагом N 1 Германию. Однако в США сторонники войны прежде всего против Японии были слабее тех, кто считал необходимым сокрушить в первую очередь Германию. Этим и объясняется то, что правительство США и руководители американских вооруженных сил обнаруживали большую готовность пойти на открытие второго фронта в Европе, чем Черчилль, который ставил борьбу за английские колонии и


11 См. там же, стр. 140.

12 Там же.

13 Там же, стр. 282 - 283, 285.

стр. 42

зависимые страны на первое место, надеясь, что главную и самую трудную задачу- сокрушение немецкой армии - выполнят за Англию ее союзники.

Действие всех этих факторов - борьбы Советского правительства и народов Англии и США за скорейшее открытие второго фронта, противоречия по вопросу о втором фронте в правящих кругах Англии и США - сказывались на позиции, которую занимали по этому вопросу правительства Черчилля и Рузвельта.

После победы Советской Армии под Москвой в конце 1941 г. и начала войны на Тихом океане изменилась политическая и военная обстановка в мире. Это потребовало от Англии и США радикально пересмотреть свои стратегические планы. Ставшие ныне известными материалы, относящиеся к обсуждению английскими и американскими руководителями своих стратегических планов в 1942 г., проливают свет на отношение правительств Англии и США к требованиям Советского Союза и народов своих стран об открытии второго фронта.

На все обращения Советского правительства в 1941 г. относительно открытия второго фронта в Европе Черчилль отвечал отказом, который со свойственной ему манерой приправлял высокопарными, трескучими фразами якобы о готовности помочь Советскому Союзу. Уже в этот период в ответах Черчилля Советскому правительству мы обнаруживаем недобросовестность, которая на протяжении 1941 - 1943 гг. была характерна для официальной позиции английского правительства в вопросе о втором фронте. Отвечая в сентябре 1941 г. на послание Советского правительства, Черчилль писал: "Будут ли британские армии достаточно сильны для того, чтобы осуществить вторжение на европейский континент в 1942 году, зависит от событий, которые трудно предвидеть"14 . Этим самым Черчилль пытался успокоить Советское правительство, дав ему неопределенную надежду на то, что второй фронт может быть открыт в 1942 г., но в то же время так формулировал это обещание, чтобы от него можно было в любой момент отказаться. Эта манера ведения внешнеполитических дел являлась характерной для английского премьера.

В декабре 1941 г. Черчилль на конференции "Аркадия" вручил Рузвельту меморандум по вопросу об англо-американской стратегии, который предусматривал "массовое вторжение на европейский континент как стратегическую цель на 1943 год"15 . Тем самым обнаруживается фальшь того нарочито неопределенного заявления Черчилля Советскому правительству, из которого последнее могло заключить, что Черчилль не исключал возможность открытия второго фронта в 1942 году. Однако и план вторжения на европейский континент в 1943 г. Черчилль обусловил такими оговорками, что он становился весьма проблематичным.

Стратегический план английского правительства, таким образом, по существу, игнорировал требования СССР и свободолюбивых народов о переходе Англии и США к решительным военным действиям в Европе. В Вашингтоне сочли это рискованным, и появившийся в начале 1942 г. американский стратегический план в некоторой степени отличался от английского. Авторы этого плана так же, как и Черчилль, считали, что вторжение в Западную Европу - операцию "Раундап" - англо-американские вооруженные силы должны предпринять в 1943 году. Однако в отличие от английского премьера они предусматривали необходимость проведения уже в 1942 г. (примерно 15 сентября) ограниченной опера-


14 "Переписка Председателя Совета Министров СССР с Президентами США и Премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг.". Т. I. Переписка с У. Черчиллем и К. Эттли (июль 1941 г. - ноябрь 1943 г.) М. 1957, стр. 21.

15 М. Мэтлофф и Э. Снелл. Стратегическое планирование в коалиционной войне. 1941 - 1942. М. 1955, стр. 118.

стр. 43

ции "Следжхэммер", которую надлежало осуществить при возникновении одного из двух следующих условий: "1. Положение на русском фронте станет отчаянным, то есть если успех германского оружия будет настолько полным, что создастся угроза неминуемого краха русского сопротивления. 2. Положение немцев в Западной Европе станет критическим"16 .

Не трудно видеть, что для этого плана характерно стремление дождаться взаимного истощения Германии и Советского Союза и прийти на помощь СССР лишь в том случае, выражаясь словами американского документа, когда "положение на русском фронте станет отчаянным". "Желательность удовлетворения требования России об открытии второго фронта, - замечает Р. Шервуд, - стояла последней по счету в перечне доводов в пользу такого предложения"17 . Что же касается второго условия, то высадка преследовала бы, как это и произошло в 1944 г., не оказание помощи Советскому Союзу, а стремление ввести американо-английские войска в Западную Европу до прихода туда Советской Армии.

Декларируя о помощи Советскому Союзу, американское правительство преследовало прежде всего свои цели. В оперативном управлении штаба сухопутных войск США в то время считали: "Мы должны удержать Россию в состоянии войны... Тогда мы сможем сломить Германию, действуя из Англии"18 .

Приближалась весна 1942 г., а с ней и начало нового немецкого наступления на советском фронте. Рузвельт хотел еще до начала весеннего немецкого наступления 1942 г. дать Советскому Союзу определенное заверение, что он может рассчитывать на военную помощь со стороны союзников уже в 1942 году. Это было стремление не только успокоить союзника, но и дать удовлетворение общественному мнению, требовавшему открытия второго фронта. А считаться с мнением общественности в 1942 г. у Рузвельта были особые основания: осенью он должен был баллотироваться на пост президента на новый срок.

Одобрив 1 апреля 1942 г. американский стратегический план, Рузвельт срочно направил в Лондон Гопкинса и Маршалла для согласования этого плана с англичанами. В телеграмме Черчиллю в этой связи Рузвельт писал: "Когда я получу от вас весточку после ваших бесед с Гарри (Гопкинсом) и Маршаллом, я предполагаю обратиться к Сталину с предложением немедленно послать двух специальных представителей. Я надеюсь, что русские будут горячо приветствовать эти планы. Они могут быть разработаны в полном соответствии с тем, чего хочет английское и американское общественное мнение"19 .

8 апреля Гопкинс и Маршалл прибыли в Лондон. Переговоры закончились 14 апреля. На заседании оперативного отдела комитета обороны при военном кабинете с участием приехавших американцев и ведущих членов английского правительства Черчилль официально согласился на принятие американского плана, предусматривавшего осуществление операции "Раундап" в 1943 г., а операции "Следжхэммер" в 1942 году. Казалось, решение принято и утвержденные планы будут осуществлены. Гопкинс по этому поводу посылает Рузвельту ликующую телеграмму.

Решения Лондонской конференции, даже если бы они были осуществлены, не являлись тем, чего добивалось Советское правительство и что обязаны были сделать Англия и Соединенные Штаты в целях поддержки своего союзника. В связи с концентрацией всех основных немецких сил в 1942 г. на Восточном фронте Советский Союз нуждался в немедленной военной помощи своих союзников. Последние же решили


16 Р. Шервуд. Указ. соч. Т. II, стр. 120.

17 Там же.

18 М. Мэтлофф и Э. Снелл. Указ. соч., стр. 183.

19 Р. Шервуд. Указ. соч. Т. II, стр. 121 - 122.

стр. 44

оказать такую помощь фактически лишь в 1943 г., ибо высадка 5 - 6 дивизий в 1942 г. ("Следжхэммер") была бы, по существу, символической помощью. Но, как оказалось в дальнейшем, Советский Союз не получил ни символической помощи в 1942 г., ни существенной в 1943 году.

Если бы Гопкинс и Маршалл лучше знали позицию Черчилля и английского правительства, они более скептически расценили бы результаты своей миссии. Их должно было бы насторожить то, что Черчилль, поддержав американское предложение, много говорил о "серьезной опасности", возникшей для союзников на Ближнем Востоке, в Индии, Бирме, на Цейлоне и в Индийском океане, и о необходимости для них там применить свои ресурсы20 . В таком же духе выступали и другие английские деятели. Р. Шервуд отмечает, что "обсуждение, происходившее на этом совещании, привело к возникновению несообразного положения, когда американские представители постоянно делали упор на том, что основным вопросом является война против Германии, тогда как английские представители беспрестанно напоминали о войне против Японии"21 .

Теперь мы знаем из мемуаров Черчилля и других источников, что его согласие 14 апреля 1942 т. на осуществление операций "Раундап" и "Следжхэммер" было неискренним и выполнять принятое решение он не собирался. Черчилль пишет, что он "не отверг эту идею с самого начала" и что его "помыслы занимали другие альтернативы. Одной из них был десант во Французской Северо-Западной Африке... второй альтернативный план - план освобождения Северной Норвегии"22 . "Будь в моей власти приказать это, я остановился бы на операциях "Торч" и "Джупитер" (то есть на высадке в Африке и в Норвегии. - В. Т.) 23 . На вопрос, почему же Черчилль не настаивал на том, чего ему хотелось, он отвечает следующим образом: "Мне приходилось использовать влияние и дипломатию, чтобы добиться согласованных и гармоничных действий с нашим дорогим союзником... Поэтому на нашем совещании 14-го числа я не затронул ни одной из этих альтернатив"24 .

Согласившись неискренне с планами "Раундап" и "Следжхэммер", Черчилль отнюдь не собирался сдержать свое слово, он надеялся в дальнейшем под тем или иным предлогом увильнуть от выполнения принятого 14 апреля решения. Как он намеревался это сделать, мы узнаем от него же самого. "Я вполне был готов, - пишет он, - дать возможность Комитетам, занимавшимся планированием, беспристрастно изучать "Следжхэммер"... Я был почти уверен, что чем больше вглядываться в него, тем меньше он будет нравиться... Я почти не сомневался, что изучение деталей, а также влияние его на основную стратегию войны заставят отказаться от "Следжхэммер".

Таким образом, Черчилль и английские военные деятели в переговорах с американскими представителями в апреле 1942 г. вели двойную игру со своим заокеанским союзником. Признание этого факта мы находим в недавно увидевших свет воспоминаниях генерала Исмэя, человека, знающего очень много, ибо он был начальником штаба Черчилля, являвшегося не только премьер-министром, но и министром обороны. Рассказывая о переговорах с Маршаллом и Гопкинсом в апреле 1942 г., Исмэй отмечает: "Все на этой встрече были полны энтузиазма... Все без исключения были согласны, что смертельный удар Германии должен быть нанесен через Ламанш. Фактически казалось, что все согласны целиком и полностью с американскими предложениями. Не было выра-


20 Там же, стр. 142.

21 Там же, стр. 144 - 145.

22 W. S. Churchill. Указ. соч. Т. IV, стр. 289.

23 Там же.

24 Там же, стр. 290.

стр. 45

жено никаких сомнений, ни одна нота несогласия не прозвучала... Американские друзья, счастливые, отправились домой, находясь под ошибочным впечатлением, что мы взяли на себя обязательство осуществить "Раундап" и "Следжхэммер"25 . Впечатление, которое сложилось у Маршалла и Гопкинса, не было результатом какого-то досадного недоразумения, следствием того, что одна сторона не поняла другую. Это был сознательный обман, на который пошел Черчилль и его соратники. И это Исмэй признает. Он пишет, что, когда английская сторона впоследствии выступила против "Следжхэммер", "американцы сочли, что мы поступили в отношении их вероломно. Хуже того, они начали думать, что наша оппозиция "Следжхэммер" позднее распространится также и на "Раундап"26 .

Как известно, в дальнейшем именно так и получилось. Исмэй замечает, что американцы не сочли бы Черчилля вероломным, "если бы англичане были более откровенны" в апрельских переговорах27 . Это не что иное, как признание неискренности правительства Черчилля в переговорах с США относительно открытия второго фронта. Для нас этот эпизод важен не только как иллюстрация методов ведения английскими правящими кругами своих внешнеполитических дел. Он помогает лучше понять поведение английских представителей в переговорах о втором фронте с Советским Союзом, происходивших в мае 1942 г. в Лондоне.

Черчилль действовал так на апрельской конференции потому, что он боялся, что отклонение американских планов приведет к переориентации главного внимания США в сторону Дальнего Востока. Английский фельдмаршал Алан Брук после одной из бесед с Маршаллом в ходе апрельской конференции записал в дневнике: "Маршалл установил, что начальник штаба ВМС США адмирал Кинг требует предоставить в распоряжение флота большие средства, включая сухопутные силы, необходимые для захвата и удержания баз на тихоокеанском театре... Макартур, находившийся в Австралии, также опасен - он требует войск для развертывания операций из Австралии. Чтобы парализовать их требования, Маршалл выдвинул план открытия второго фронта в Европе и целиком и полностью стоит за него. Это весьма умелый маневр, отвечающий нынешним политическим настроениям..."28 . Объясняя свою позицию в период Лондонской конференции, Черчилль замечает, что "мы с самого начала легко могли столкнуться с американским намерением признать первоочередной задачу помощи Китаю и разгрома Японии"29 . Сохранение американцами приоритета за европейским театром военных действий укрепляло военное положение Британских островов, ибо означало прибытие в Англию больших масс американских войск и техники. И это, в свою очередь, позволяло англичанам, не опасаясь за безопасность Лондона, посылать свои войска из Англии на Ближний и Дальний Восток и вести милую и близкую сердцу английских империалистов войну за колонии. Это давало также надежду на то, что и американцы двинутся в Африку и на Ближний Восток и тем самым борьба за английские колониальные владения против Гитлера и Муссолини еще больше расширится. Черчилль прекрасно помнил, с каким интересом отнесся Рузвельт на конференции "Аркадия" к плану "Джимнаст", предусматривавшему операцию в Северной Африке. Наконец, присутствие американцев в Европе являлось крайне важной страховкой для Черчилля на тот случай, если успехи немецких войск на советском фронте превысят то, что, по мнению Черчилля, было полезным и безопасным для Англии, и дадут Гитлеру возможность вновь повернуться на За-


25 "The Memoirs of General the Lord Ismay", London. 1960, pp. 249 - 250.

26 Там же, стр. 250.

27 Там же, стр. 249.

28 A. Bryant. The Turn of the Tide, 1939 - 1943. London. 1957, p. 358.

29 W. S. Churchill. Указ. соч. Т. IV, стр. 290.

стр. 46

пад и вспомнить о плане "Морской лев". Следует учитывать, что в апреле 1942 г. Черчилль еще не мог предвидеть до конца, как разовьются события на советско-германском фронте, у него сложилось на этот определенное мнение позднее, во время поездки в Москву в августе 1942 года.

Рузвельту очень хотелось поскорей дать заверения Советскому правительству в отношении второго фронта, и поэтому, не дождавшись принятия решения Лондонской конференцией, он 12 апреля направляет Советскому правительству послание, в котором предлагает командировать в Вашингтон "в самое ближайшее время" министра иностранных дел СССР и "доверенного генерала". "Я имею в, виду, - писал Рузвельт, - весьма важное военное предложение, связанное с использованием наших вооруженных сил таким образом, чтобы облегчить критическое положение на Вашем западном фронте"30 .

20 апреля Советское правительство ответило, что оно согласно направить министра иностранных дел в Вашингтон для обмена мнениями с президентом "по вопросу об организации второго фронта в Европе в ближайшее время"31 . Рузвельту сообщалось, что министр направится также в Лондон, где будет вести переговоры с английским правительством.

Советский министр иностранных дел в мае 1942 г. прибыл в Лондон. Он поставил перед английским правительством вопрос, как оно рассматривает перспективу отвлечения в 1942 г. с советско-германского фронта по меньшей мере 40 германских дивизий. В ответ Черчилль и министр иностранных дел Идеи подробно распространялись об условиях высадки в Западной Европе, говорили о том, что такую высадку разумно осуществить в районе Па-де-Кале, Шербура и Бреста, о роли контроля на море и о значении авиации для высадки, но упорно уклонялись от взятия конкретных обязательств в отношении сроков и масштабов такой высадки. Во время англо-советских переговоров 21 - 26 мая по вопросу о втором фронте Черчилль, как замечает американский историк Г. Фейс, "держался предусмотрительно неопределенно. Он уклонился от прямого и положительного ответа на вопрос о том, где и когда начнут Соединенные Штаты и Англия операции против Германии на Западе"32 . Английское правительство не сообщило советскому представителю правду, состоявшую в том, что оно не намерено открывать второй фронт в 1942 году. Поскольку было известно, что советский министр из Лондона направляется в Вашингтон, Черчилль предложил ему на обратном пути в СССР заехать в Лондон и обещал дать тогда более определенный ответ.

О переговорах с советским министром Черчилль 28 мая информировал Рузвельта. В той же телеграмме он сообщал, что вскоре в Вашингтон прибудет его представитель адмирал Маунтбэттен, который проинформирует президента и начальников штабов относительно трудностей, возникших при планировании "Раундап" и "Следжхэммер" и сделает новое предложение о высадке в Северной Норвегии - операции "Джупитер". Это означало, что англичане намереваются отступить от договоренности, достигнутой в Лондоне в апреле 1942 г., и соответственно повлиять на позицию Рузвельта в переговорах с министром иностранных дел СССР. "Эта телеграмма, - пишет Р. Шервуд, - была для Рузвельта, Гопкинса, Маршалла и Кинга первым тревожным сигналом, говорившим о том, что англичане начинают подумывать об отвлекающих опера-


30 "Переписка Председателя Совета Министров СССР...". Т. II, стр. 21.

31 Там же.

32 H. Feis. Churchill - Roosevelt - Stalin. The War they Waged and the Peace they Sought. Princeton. 1957, p. 51.

стр. 47

циях вдали от основного пункта фронтального нападения через Ламанш"33 .

На следующий день после получения от Черчилля информации о переговорах с советским министром и в день прибытия министра в Вашингтон американские газеты под огромными заголовками сообщили, что генерал Маршалл, выступая перед выпускниками военного училища в Вест-Пойнт, заявил, что американские войска высадятся во Франции34 .

30 мая в ходе переговоров с Рузвельтом, Гопкинсом, Маршаллом и Кингом советский министр поставил перед американским правительством вопрос об открытии второго фронта в 1942 году. "После этого, - гласит запись Самюэла Кросса, профессора славянских языков и литературы Гарвардского университета, выступавшего на этих переговорах в качестве переводчика, - президент спросил генерала Маршалла, достаточно ли ясно ему положение дел и можем ли мы сказать Сталину, что мы готовим второй фронт. "Да", - ответил генерал"35 . Тогда президент попросил советского представителя уведомить свое правительство "что мы надеемся на создание второго фронта в этом году"36 . В ходе дальнейших переговоров с американцами, а позднее и с англичанами был согласован текст коммюнике, содержавшего обязательство США и Англии открыть второй фронт в Европе в 1942 году. То, что переговоры в мае 1942 г. в Вашингтоне имели своим результатом именно это, не берут под сомнение даже официальные американские историки второй мировой войны. М. Мэтлофф и Э. Снелл пишут, что Советскому Союзу тогда было дано "твердое обязательство открыть второй фронт в 1942 г."37 . Объясняя причины, почему он дал такое обязательство Советскому Союзу, Рузвельт писал тогда же Черчиллю, что он хотел, чтобы советский министр "вернулся из своей поездки с какими-то реальными результатами и сделал Сталину благоприятный отчет"38 .

Черчилль тоже тревожно следил за гигантской битвой, развертывавшейся на советско-германском фронте. Поэтому он и решил "помочь" Советскому Союзу путем... дачи ему заведомо фальшивого обещания оказать в 1942 г. военную помощь. По возвращении советского министра в Лондон из Вашингтона английское правительство дало согласие на открытие второго фронта в Европе в 1942 году. Это согласие было оформлено путем включения в совместное англо-советское коммюнике фразы, гласившей, что во время переговоров "между обеими странами была достигнута полная договоренность в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 году"39 . Аналогичная фраза содержалась и в советско-американском коммюнике. Оба коммюнике были опубликованы 11 июня 1942 г., после Возвращения советского министра в Москву. Таким образом, Англия и США дали Советскому Союзу четкое и определенное обязательство открыть второй фронт в 1942 г. и объявили об этом для всеобщего сведения.

Обязательство Черчилля открыть второй фронт в 1942 г. и его согласие на опубликование этого коммюнике, как оказалось впоследствии и как явствует сейчас из опубликованных документов, было сознательным, заранее рассчитанным обманом Советского правительства. То, что Черчилль не собирался выполнять взятое им от имени Англии обязательство, подтверждается тем, что в момент составления англо-советского


33 Р. Шервуд. Указ. соч. Т. II, стр. 170.

34 W. L. Neumann. Making the Peace, 1941 - 1945. Washington. 1950, pp. 34 - 35.

35 Р. Шервуд. Указ. соч. Т. II, стр. 180.

36 Там же.

37 М. Мэтлофф и Э. Снелл. Указ. соч., стр. 270.

38 Там же, стр. 189.

39 "Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны". Т. I, стр. 247.

стр. 48

коммюнике Черчилль вручил советскому министру памятную записку, которую он, а за ним и некоторые не заинтересованные в установлении истины английские и иные историки в дальнейшем широко использовали для оправдания недобросовестного отношения английского правительства к своим обязательствам о втором фронте. Вручение этого документа означало, что английское правительство заранее готовило для себя алиби. Условия, в которых вручался этот документ, его формулировки, трактовка, которая ему была дана Черчиллем в дальнейшем, а также и реакционной, враждебной СССР, буржуазной, преимущественно английской историографией, говорят именно об этом. В документе утверждалось: "Мы ведем подготовку к высадке на континенте в августе или сентябре 1942 года... Невозможно сказать заранее, будет ли положение таково, чтобы сделать эту операцию осуществимой, когда наступит время. Следовательно, мы не можем дать обещания в этом отношении, но если это окажется здравым и разумным, мы не поколеблемся претворить свои планы в жизнь"41 .

Что можно было понять из этих слов? Только то, что они гласят. А они говорят, что английское правительство ведет подготовку - не просто обещает принять меры для открытия второго фронта или изучает возможность этой операции, или намеревается начать ее планирование, - а именно ведет подготовку к тому, чтобы вторгнуться на европейский континент в 1942 г., если какие-либо непредвиденные обстоятельства (отсюда и слова "невозможно сказать заранее") не помешают. Выражение "следовательно, мы не можем дать обещания в этом отношении" относится к могущим возникнуть в августе-сентябре 1942 г. обстоятельствам, которые, разумеется, не зависели от воли английского правительства и могли сложиться по-разному. В том же случае, если они будут таковы, как это можно было предвидеть во время вручения этой памятной записки (а они, как известно, так и сложились), то английское правительство "не поколеблется претворить свои планы в жизнь". Совершенно бесспорно, что Черчилль в момент вручения записки считал, что в августе-сентябре 1942 г. обстоятельства позволят открыть второй фронт. Во-первых, если бы он думал на этот счет иначе, он написал бы об этом прямо и определенно в записке, но он, как известно, этого не сделал; во-вторых, он не вел бы подготовку к операции, которая по объективным обстоятельствам не является "здравой и разумной", но из его памятной записки явствует, что такая подготовка велась. Следовательно, оговорка Черчилля о том, что "мы не можем дать обещания" открыть второй фронт, если обстоятельства сделают его открытие бесполезным или неразумным, является констатацией само собой разумеющейся вещи и никоим образом не означает, что английское правительство не брало на себя обязательства открыть второй фронт в 1942 году. Эта формулировка имела бы то значение, которое Черчилль задним числом стремится ей придать, если бы только она присутствовала в памятной записке. Но записка начинается фразой: "Мы ведем подготовку к высадке на континенте в августе или сентябре 1942 года" и заканчивается словами: "Мы не поколеблемся претворить свои планы в жизнь". В этом контексте оговорка Черчилля не может рассматриваться как освобождавшая английское правительство от обязательства открыть второй фронт в 1942 г., а вся памятная записка должна быть понята, как документ, подтверждающий это обязательство, сформулированное таким образом в двух местах: в советско-английском коммюнике и в этой памятной записке. Американский историк У. Ньюмэн, например, так и рассматривает эту памятную записку. "Англичане вручили, - пишет он, - советскому представителю "меморандум", в котором заявлялось, что идут приготовле-


41 W. S. Churchill. Указ. соч. Т. IV, стр. 305.

стр. 49

ния к высадке на европейский континент в августе или сентябре 1942 года"42 .

Памятная записка Черчилля не должна рассматриваться отдельно от других документов, согласованных и подписанных между представителями СССР и Англии. При толковании ее необходимо учитывать англо-советское коммюнике, предусматривающее открытие второго фронта в 1942 г., и англо-советский договор о союзе. Нельзя рассматривать памятную записку также изолированно от советско-американского коммюнике, от того, что было заявлено советскому министру иностранных дел в Вашингтоне, ибо сам Черчилль предложил, что английское правительство окончательно даст ответ Советскому правительству относительно второго фронта после того, как на этот счет выскажется американское правительство. Это, по существу, означало: "Как американцы, так и мы". Американцы без всяких оговорок и резерваций заявили и написали в коммюнике, что второй фронт будет открыт в 1942 году. После этого советский министр возвращается в Лондон и ставит вопрос: ну каково же ваше последнее слово относительно второго франта? И английское правительство дает согласие на опубликование о втором фронте коммюнике, идентичного советско-американскому. Это означает, что и английское и американское правительства в равной степени обязались перед Советским Союзом открыть второй фронт. Та же мысль, что и в коммюнике, но еще более определенно выражается в памятной записке Черчилля: "Мы ведем подготовку к высадке на континенте в августе или сентябре 1942 года... мы не поколеблемся претворить свои планы в жизнь". Все это сводит на нет значение содержащейся в ней оговорки. Необходимо иметь в виду, что Черчилль и его единомышленники-историки, назойливо ссылающиеся на содержащуюся в памятной записке оговорку, совершенно игнорируют эти фразы записки, подтверждающие обязательство английского правительства открыть второй фронт в 1942 году. Тем самым они обнаруживают свою прямую недобросовестность.

И поскольку Черчилль и буржуазные фальсификаторы истории считают в этом документе важным лишь оговорку и не имеющими значения признают те части его, где подтверждается обязательство открыть второй фронт, то это может означать лишь одно, что памятная записка сознательно была составлена таким образом, чтобы ее можно было использовать в качестве оправдания нарушения обязательства, заключенного в советско-английском коммюнике. А это значит, что недобросовестность характеризовала позицию английского правительства в вопросе о втором фронте и в майско-июньские дни 1942 года.

Памятная записка, врученная советскому министру Черчиллем, была преднамеренно составлена в таких противоречивых и двусмысленных выражениях, чтобы скрыть эту недобросовестность. Использование прямых и ясных слов и формулировок таким образом, чтобы их можно было толковать по-разному, свидетельствует о прямом лицемерии, что является характерной чертой английской дипломатии. В. И. Ленин в свое время отмечал, что английские империалисты "побили рекорд не только по количеству награбленных колоний, но и по утонченности своего отвратительного лицемерия"43 . Эта черта английской политики в годы второй мировой войны особенно ярко проявилась в переговорах о втором фронте. Американский генерал Ведемейер, ведший вместе с Гопкинсом и Маршаллом в апреле 2942 г. переговоры о втором фронте, пишет: "Англичане вели переговоры мастерски. Особенно выделялось их умение использовать фразы и слова, которые имели более одного значения и допускали более чем одно толкование. Это была постановка с полным


42 W. L. Neumann. Указ. соч., стр. 35 - 36.

43 В. И. Ленин. Соч. Т. 28, стр. 46.

стр. 50

оформлением в классическом стиле Макиавелли. Я не утверждаю, что стремление обмануть было личной характерной чертой того или иного участника переговоров. Но когда дело шло о государственных интересах, совесть у наших английских партнеров по переговорам становилась эластичной... Я был свидетелем английского дипломатического искусства в его лучший час, искусства, которое развилось в течение столетий успешных международных интриг и обмана, сочетающегося с лестью"44 .

Только имея в виду эти элементы, отражающие, по определению Ведемейера, "эластичность совести" английских политиков, можно понять смысл памятной записки о втором фронте, врученной Черчиллем советскому министру, а также использование этого документа в дальнейшем Черчиллем и другими английскими деятелями и английской буржуазной историографией. Именно поэтому не только прогрессивная историография, но и значительная часть буржуазной историографии не принимает в расчет эту увертку Черчилля с памятной запиской и считает, что Англия и США весной 1942 г. дали обязательство Советскому Союзу открыть второй фронт в 1942 году.

Американский историк Ньюмэн утверждает, что "второй фронт в 1942 г. был обещан" Советскому Союзу45 . Американский профессор Г. Фейс пишет, что Черчилль, создав у советского министра впечатление, что операция по пересечению Ламанша будет предпринята и, вероятно, даже в 1942 г., в то же время вручил ему памятную записку, о которой шла речь выше46 . Известный английский историк-международник У. Медликотт оценивает характер обязательств, данных Англией и Соединенными Штатами СССР весной 1942 г., так же, как и У. Ньюмэн и Г. Фейс. В журнале "International Affairs" в 1958 г. он писал, что "второй фронт был обещан русским в 1942 году"47 . В апреле 1959 г. в том же журнале он заявил, что "как Черчилль, так и Рузвельт согласились на некоторого рода второй фронт"48 .

Несмотря на неискренность английского правительства, проявленную в ходе переговоров о соглашении относительно второго фронта в Европе в 1942 г., заключенное весной этого года соглашение имело большое значение. Оно содействовало дальнейшему укреплению антигитлеровской коалиции. Это был крупный успех внешней политики Советского Союза, сумевшего добиться при поддержке английского и американского народов официального согласия правительств Англии и США на активное ведение ими военных действий против гитлеровской Германии на европейском континенте. Соглашение стимулировало борьбу народов против фашизма, содействовало укреплению их уверенности в своей окончательной победе над фашистскими захватчиками.

После опубликования англо-советского и американо-советского коммюнике о втором фронте борьба Советского Союза и всех свободолюбивых народов за второй фронт вступила в новый этап. Отныне это уже была борьба против попыток английских и американских правящих кругов уклониться от точного и своевременного выполнения ими взятых на себя обязательств.

Рузвельт, приглашая министра иностранных дел СССР для того, чтобы передать через него Советскому правительству "весьма важное военное предложение", хотел, чтобы министр вначале посетил Вашингтон, а уж затем направился в Лондон. Однако Советское правительство ре-


44 A. C. Wedemeyer. Wedemeyer Reports. New York. 1958, p. 105.

45 W. L. Neumann. Указ. соч., стр. 51 - 52.

46 H. Feis. Указ. соч., стр. 51 - 52.

47 "International Affairs", October 1958, p. 509.

48 "International Affairs", April 1959, pp. 179 - 280.

стр. 51

шило иначе. Направив министра вначале в Лондон, Советское правительство исходило из того, что открытие второго фронта могло быть осуществлено лишь с Британских островов и при весьма активном участии английских вооруженных сил, в связи с чем выяснение позиции английского правительства по этому вопросу должно было предшествовать переговорам в Вашингтоне. Кроме этого, необходимо было возможно быстрее завершить затянувшиеся переговоры с английским правительством о заключении союзного договора между Англией и СССР.

Такой договор необходим был для того, чтобы внести ясность и определенность в отношения между СССР и Англией. Эти отношения, как указывалось в послании главы Советского правительства Черчиллю 8 ноября 1941 г., терпели ущерб из-за отсутствия определенной договоренности между СССР и Англией о целях войны и о планах организации мира после войны и из-за отсутствия договора между двумя странами о военной взаимопомощи в Европе против гитлеровской Германии49 . Постановка этих вопросов Советским правительством в трудных и сложных условиях 1941 г. свидетельствовала о его правильном понимании тогдашних намерений правящих кругов Англии и США и была продиктована заботой о законных интересах Советского Союза.

Об этих намерениях свидетельствуют получившие уже после войны известность факты, относящиеся к встрече Черчилля и Рузвельта в Атлантическом океане в августе 1941 года. Знаменательно было уже то, что союзник Советского Союза Англия проводит конференцию, посвященную послевоенному мирному урегулированию с не участвующими в войне Соединенными Штатами, и не приглашает на нее своего союзника, который несет в это время тяжкое бремя борьбы за то, чтобы обеспечить победу антигитлеровской коалиции. Это было игнорирование интересов СССР правительствами Англии и США. Американский буржуазный историк У. А. Уильямс пишет, что "распространение Рузвельтом "ленд-лиза" на Россию не означало, что Москве отводили важную роль во всех планах, касавшихся будущего. Характер Атлантического совещания между Черчиллем и Рузвельтом 6 августа 1941 г. является убедительным свидетельством этого, ибо в Атлантической хартии, сформулированной Черчиллем и Рузвельтом до вступления Соединенных Штатов в войну, но после нацистского нападения на Россию, содержалось неписаное предположение, что Англия и Соединенные Штаты произведут послевоенное урегулирование для "всех народов во всех странах"50 . Г. Фейс отмечает, что "в августе 1941 г. Рузвельтом владела идея, что Соединенные Штаты и Англия будут в состоянии обеспечить будущий политический и моральный порядок в мире просто потому, что они смогут определять мирное урегулирование и будут иметь силу... они должны были действовать как два полицейских"51 . Эти планы не только обсуждались на закрытых конференциях, с ними выступали и открыто. Премьер-министр Канады Макензи Кинг публично заявил 4 сентября 1941 г., что "новый мировой порядок... может быть эффективным лишь в том случае, если он основывается на руководстве со стороны Британского содружества наций и Соединенных Штатов Америки"52 . Все это означало, что Англия и США намерены были действовать в послевоенный период без учета интересов Советского Союза, по существу, против него. Это также означало, что забота Советского правительства о том, чтобы договориться с Англией о целях войны и планах организации послевоенного мира, высказанная в ноябре 1941 г., была в высшей степени оправданной и своевременной.


49 См. "Переписка Председателя Совета Министров СССР...". Т. I, стр 31.

50 W. A. Williams. American-Russian Relations, 1781 - 1947. New York. 1952, p. 262.

51 H. Feis. Указ. соч., стр. 21.

52 "Labour Monthly", July 1942, p. 204.

стр. 52

В результате усилий Советского правительства, направленных к улучшению англо-советских отношений, в декабре 1941 г. в Москве состоялись переговоры между представителями Советского правительства и Иденом, прибывшим специально для этой цели в СССР. Переговоры закончились безрезультатно, ибо английское правительство заняло позицию, несовместимую с соблюдением законных интересов Советского Союза. Оно уклонилось от подписания соглашения о признании Англией в качестве западной границы Советского Союза после окончания войны пограничной линии, существовавшей до 22 июня 1941 года.

Вопрос о западных границах СССР стал предметом обсуждения между Советским и английским правительствами не случайно. Было известно, что определенные реакционные круги в Англии и США рассчитывали, что в результате войны западные границы СССР будут изменены в ущерб СССР. В ходе переговоров в июле 1941 г., приведших к восстановлению дипломатических отношений между правительствами СССР и Польши, обнаружилось, что английскому правительству не чужды такие расчеты53 . Недруги Советского государства прямо говорили, что речь идет о том, что новые границы СССР, которые они хотели бы ему навязать, не должны включать прибалтийские республики, Западную Белоруссию, Западную Украину и некоторые другие территории. Реакционные круги Англии и США намеревались навязать Советскому Союзу после войны такие границы, которые отвечали бы их империалистическим антисоветским целям. Рупор этих кругов, английский журнал "Nineteenth century and after", писал в то время: "Особенно важно, чтобы Англия не делала в Восточной Европе уступок, не являющихся безусловно необходимыми для победы над немцами. Это верно даже в отношении трех балтийских государств - Эстонии, Латвии и Литвы... Никто не может сказать, какие границы... будут отвечать интересам Англии и будут наилучшим образом отвечать балансу сил, ибо нельзя предсказать, как сложится положение в Восточной Европе к концу войны"54 . Это означало полное игнорирование ими воли народов этих территорий, в свое время единодушно высказавшихся за присоединение к Советскому Союзу. Стремление английских правящих кругов навязать Советскому Союзу границы, выгодные для Англии, означало, что эти круги собираются после победы отторгнуть от Советского государства часть его территории, резко ухудшить его стратегическое положение и ограничить его возможности осуществлять в будущем успешную оборону. Естественно, что это не могло не вызвать озабоченности у Советского правительства относительно того, каким будет мирное урегулирование после победы над гитлеровской Германией.

Переговоры с Иденом в конце 1941 г. подтвердили опасения Советского правительства на этот счет. Когда Советское правительство поставило вопрос о том, чтобы английское правительство признало границы СССР в том виде, как они существовали к моменту нападения на него гитлеровской Германии, Идеи заявил, что его правительство "не может в настоящее время как-либо связывать себя в вопросе о послевоенных границах в Европе"55 . Тем самым английское правительство как бы заявило, что оно не может взять на себя обязательство не требовать отторжения ряда советских территорий после войны. Как впоследствии стало известно, американское правительство целиком поддерживало эту английскую позицию. Накануне отъезда Идена в СССР государственный секретарь США К. Хэлл через американского посла в Лондоне Вайнанта уведомил Идена, что американское правительство категорически возра-


53 W. S. Churchill. Указ. соч. Т. III, стр. 349 - 350.

54 Цит. по: "Labour Monthly", July 1942, p. 211.

55 W. S. Churchill. Указ. соч. Т. III, стр. 559,

стр. 53

жает против удовлетворения предложений Советского правительства и заключения с ним договора об этом56 .

Английское правительство понимало, что такое отношение к СССР с его стороны причиняет серьезный ущерб англо-советским отношениям. Поскольку Англия была жизненно заинтересована в союзе с СССР, Идеи пытался смягчить положение, пообещав обсудить этот вопрос со своим правительством, с правительством США и с правительствами доминионов. Это была уловка, стремление выиграть время. Английское правительство зачастую ссылалось на необходимость консультации с доминионами, когда ему нужно уклониться от принятия решения. Идеи в своих мемуарах вспоминает, как во время Тегеранской конференции в 1943 г. "однажды вечером в узком кругу руководителей трех держав Гарри Галкине дразнил Черчилля и меня английской конституционной практикой. "Мы несколько лучше знаем англичан, маршал Сталин, чем Вы, - заметил Гогткинс. - Хотите узнать, как действует их конституция?" "Хотелось бы", - ответил Сталин. "Это зависит, - сказал Гопкинс, - преимущественно от результатов, которые хотят они получить. Если англичане хотят быстро согласиться, они это сразу же и делают. Если, однако, они в чем-либо не очень уверены или хотят затянуть дело, они вам скажут, что должны проконсультироваться с доминионами и что, покуда они не получат от всех их ответы, они не могут дать вам определенный ответ"57 . Так поступило английское правительство и в конце 1941 г. в переговорах с СССР.

Однако вопрос, о котором шла речь, был слишком важен, чтобы от него можно было просто отмахнуться. После отъезда Идена переговоры о заключении договора продолжались в Лондоне между представителями английского правительства и послом СССР в Англии И. М. Майским.

Английское правительство заявляло, что оно, как и правительство США, считает необходимым отложить решение всех вопросов о границах, включая и вопрос о западных границах СССР, до послевоенной мирной конференции. При этом Советскому правительству заявлялось, что все его законные интересы будут удовлетворены этой конференцией. "Когда война будет выиграна, в чем я уверен, - писал У. Черчилль, - мы ожидаем, что Советская Россия, Великобритания и США встретятся за столом конференции победы как три главных участника и как те, чьими действиями будет уничтожен нацизм", и что тогда не будет каких-либо препятствий "для составления нами хорошего плана обеспечения нашей взаимной безопасности и наших законных интересов"58 .

Однако здесь, как явствует из мемуаров Черчилля и других материалов, не обошлось без характерного для него лицемерия. Выше уже было показано, о каком "удовлетворении" интересов СССР договорились английские и американские руководители на Атлантической конференции в августе 1941 года. Через месяц после того, как Черчилль обещал учесть законные интересы СССР, он пишет Идену, что "не может быть и речи, чтобы мы заключили такое соглашение", то есть соглашение, гарантирующее целостность территории СССР59 . Особенно нежелательным считал Черчилль соглашаться на сохранение в составе СССР прибалтийских республик, народы которых в 1940 г. единодушно приняли решение о вхождении в Советский Союз. Объяснение мотивов, которыми Черчилль руководствовался при этом, мы находим в его мемуарах. "После русской революции, - пишет Черчилль, - эти страны стали аванпостами Европы против большевизма", то есть против Совет-


56 C. Hull. Metnoires. Vol. II. New York. 1948, pp. 1165 - 1166.

57 Anthony Iden. Full Circle. London. 1960, p. 334.

58 "Переписка Председателя Совета Министров СССР...". Т. I стр. 33.

59 W. S. Churchill. Указ. соч. Т. III, стр. 559.

стр. 54

ского Союза60 . Таким образом, английскому и поддерживавшему его в этом вопросе американскому правительству хотелось вернуть прибалтийские республики и некоторые другие советские территории на путь капитализма и превратить их во враждебные СССР плацдармы.

Убеждая Советское правительство отложить решение вопроса о границах до мирной конференции, Черчилль рассчитывал, что на эту конференцию СССР придет таким ослабленным в ходе войны, что Англия и США смогут навязать ему все, что пожелают, в том числе и границы, отвечающие их интересам. В телеграмме Идену от 8 января 1942 г. по этому вопросу Черчилль писал: "Никто не может предвидеть, каково будет соотношение сил и где окажутся армии-победительницы к концу войны. Однако представляется вероятным, что Соединенные Штаты и Британская империя далеко не будут истощены и будут представлять собой наиболее мощный по своей экономике и вооружению блок, какой когда-либо видел мир, и что Советский Союз будет нуждаться в нашей помощи для восстановления страны в гораздо большей степени, чем мы будем тогда нуждаться в его помощи"61 . Историк Макнейл в книге, изданной с грифом английского Института международных отношений, отмечает, что Черчилль и "некоторые английские официальные лица" откладывали вопрос о советской западной границе до "какой-то будущей мирной конференции, когда, как можно было ожидать, война изменит распределение военной и экономической мощи в пользу англо-американцев и в ущерб русским. Выступление Черчилля поддерживали Соединенные Штаты. По крайней мере некоторые поляки (имеются в виду члены эмигрантского правительства. - В. Т.) также вполне соглашались оставить решение вопроса о границах на будущее, когда, как они воображали, ослабленная войной или потерпевшая поражение Россия не будет в состоянии сопротивляться реализации по крайней мере части их амбиций"62 . Так в действительности намеревались английские правящие круги "учитывать" интересы СССР на будущей мирной конференции.

Однако военно-политическая обстановка к весне 1942 г. сложилась таким образом, что правящие круги Англии начали подумывать о некотором изменении своей позиции. Они все больше понимали, что победа союзников и их будущее зависят от успехов Советского Союза. Неудачи английских вооруженных сил были настолько велики, что даже весьма сдержанный английский журнал "Economist" счел необходимым 21 февраля 1942 г. дать военному положению Англии следующую оценку: "Английский народ обнаружил прекрасное терпение по отношению к длинному ряду бедствий и разочарований. Но он начинает очень уставать от постоянных потерь, которые обычно очень тяжелы. Во всей истории этой войны английская армия не имела ни одного сколько-нибудь значительного успеха, который делал бы ей честь, если не считать пирровой победы в Дюнкерке или весьма временных выигрышей в Ливии. В данный момент Англия проигрывает войну. Гитлер, вероятно, проигрывает ее также, Россия, вероятно, выигрывает ее, а Америка, может быть, готовится выиграть ее, но Англия проигрывает войну"63 . Черчилль не расходился с "Economist" в оценке положения и 5 марта писал Рузвельту, что "сейчас весь фронт - от Леванта до Каспия - целиком и полностью зависит от успеха русских армий"64 ; тремя неделями позже он опять убеждает Рузвельта, что "теперь все зависит от широкой русско-


60 Там же, стр. 615.

61 Там же, стр. 616.

62 W. H. McNeil. America, Britain and Russia. Their Co-operation and Conflict. 1941 - 1946. London. 1953, pp. 47 - 48.

63 "Economist", 21 February 1942, p. 242.

64 W. S. Churchill. Указ. соч. Т. IV, стр. 169.

стр. 55

германской борьбы"65 . Аналогичным образом расценивали положение и руководящие военные деятели Англии, которые на протяжении войны всегда мыслили в одном направлении с Черчиллем. Когда ко Дню Красной Армии в феврале 1942 г. начальник имперского генерального штаба Алан Брук и начальник военно-воздушного штаба маршал авиации Чарльз Портал писали начальнику Генерального штаба Красной Армии маршалу Б. Шапошникову, что "вместе мы обеспечим окончательную победу над нашим общим врагом"66 , это не было формальной и протокольной вежливостью. Именно так реалистически думали весной 1942 г. гражданские и военные руководители Англии. Верно оценив обстановку, они сделали и верный вывод о том, что нельзя игнорировать усилия Советского правительства, направленные на улучшение англо-советских отношений и тем самым на укрепление всего фронта антифашистской коалиции. Влиятельная консервативная газета в те дни писала: "В последнее время было много свидетельств того, что значительно более теплое настроение, настроение, для которого характерно большее взаимное доверие, воодушевляет переговоры, направленные на установление самого тесного практического сотрудничества между Лондоном и Москвой. У английской стороны есть глубокое желание, равнозначное решимости, чтобы все практически возможные шаги были сделаны для укрепления связей, ныне соединяющих обе страны"67 .

Поэтому и возникли у Черчилля колебания относительно того, стоит ли продолжать стоять на той позиции в отношении западных границ СССР, которую занимало английское правительство во время поездки Идена в Москву в декабре 1941 г. и позднее. "Теперь, тремя месяцами позже, - замечает Черчилль в своих мемуарах, - под давлением событий, я не думал, что эту позицию физически возможно сохранить. В борьбе не на жизнь, а на смерть неправильно брать на себя большее бремя, чем в состоянии нести те, кто сражается за великое дело. Мои взгляды в вопросе о прибалтийских государствах были и остаются неизменными, но я считал, что в то время я не мог на них настаивать"68 .

7 марта 1942 г. Черчилль писал по этому вопросу Рузвельту: "Если Уайнант (посол США в Англии. - В. Т.) сейчас с вами, он, несомненно, объяснит вам точку зрения английского министерства иностранных дел по поводу России. Возрастающая серьезность войны заставила меня прийти к выводу, что принципы Атлантической хартии не следует истолковывать таким образом, что они лишают Россию границ, которые она занимала, когда на нее напала Германия. Это было основой, на которой Россия присоединилась к хартии"69 . Потребовалась "возрастающая серьезность войны", чтобы Черчилль начал размышлять о необходимости уважительного отношения к законным интересам народов СССР. Он просил американцев предоставить ему "свободу рук" для подписания договора с Советским Союзом и затем заметил: "Все предвещает возобновление весной в громадных масштабах германского вторжения в Россию, и мы очень мало, что можем сделать, чтобы помочь этой стране"70 .

Однако американское правительство заявило о своих возражениях против этого предложения Черчилля. Государственный секретарь Хэлл, как замечает Фейс, "был все еще категорически против него"71 . Не желали уважать законные права Советского Союза не только государственный департамент, но и начальники штабов вооруженных


65 Там же, стр. 179.

66 "Times", February 24, 1942.

67 "Daily Telegraph", April 1, 1942.

68 W. S. Churchill. Указ. соч. Т. IV, стр. 293.

69 Там же.

70 Там же.

71 H. Feis. Указ. соч, стр. 60.

стр. 56

сил США72 . Это означало, что американские реакционные круги не могли расстаться с ненавистью к Советскому государству и осложняли цементирование фронта государств против агрессии.

Поскольку Черчилль и его коллеги целиком и полностью разделяли эти чувства, английское правительство не настаивало перед американцами на необходимости поступить справедливо в отношении СССР, и, когда в Лондон прибыл министр иностранных дел СССР, переговоры об англо-советском договоре сразу же зашли в тупик. Когда Хэлл получил 21 мая сообщение от Идена о позиции, занятой в переговорах с англичанами советским министром, он, "Хэлл, - как замечает Фейс, - казалось, завертелся от возбуждения"73 . Президент Рузвельт, насколько можно судить по имеющимся данным, не разделял этих враждебных СССР устремлений госдепартамента, американской военщины и других реакционных кругов. Свидетельство этого мы находим в мемуарах К. Хэлла. К. Хэлл пишет, что когда он представил в связи с сообщением Идена меморандум президенту по этому, вопросу, составленный в сильных враждебных СССР выражениях, то "мы (то есть работники госдепартамента. - В. Т.) несколько боялись, что президент не одобрит его"74 . Очевидно, воздействие К. Хэлла и его единомышленников на президента было настолько сильным, что он не занял реалистической и справедливой позиции в вопросе о содержании англо-советского договора. Американское правительство приняло меры, чтобы помешать заключению англо-советского договора в духе полного уважения прав и интересов СССР. Одним из средств, к которому прибегло американское правительство, было обещание Советскому Союзу открыть второй фронт в 1942 г. с тем, чтобы он только не настаивал на немедленном решении вопроса о границах. Рузвельт направил в СССР послание с просьбой командировать советского министра в США для переговоров о втором фронте еще до того, как в Лондоне Гопкинс и Маршалл договорились по этому вопросу с англичанами. "Для этой спешки, - замечает Фейс, - он имел серьезное основание. Он надеялся, что, дав Советскому правительству удовлетворение в этом жизненно важном военном вопросе, он сможет побудить его отказаться от усилий, направленных на включение вопроса о советских границах в союзный договор с Англией"75 .

Когда начались переговоры советского министра с английским правительством в Лондоне, американцы в качестве отвлекающего средства использовали также обещание оказать СССР экономическую помощь после войны. Фейс сообщает, что вечером 24 мая Уайнант встретился с советским министром и, "сославшись на программу помощи России, которую американское правительство имеет в виду, и на второй фронт", подчеркнул, насколько сильно оно "было против рассмотрения проблемы границ в данное время"76 . К. Хэлл пишет, что Уайнант заявил советскому представителю, что "мы готовы обсудить торговую политику с русскими и мы также пытаемся разработать программу помощи, включающую Россию. Уайнант выразил наш интерес ко второму фронту..."; он подчеркнул, что правительство США "определенно против включения соглашений о границах в англо-советский договор"77 .

В результате такой позиции руководящих кругов Англии и США перед Советским правительством возникла дилемма: продолжать настаивать на своих совершенно справедливых предложениях и тем самым поставить под вопрос возможность немедленного заключения союзного


72 S Welles. Seven Decisions that Shaped History. New York. 1950, pp. 134 - 135.

73 H. Feis. Указ. соч., стр. 62.

74 C. Hull. Указ. соч. Т. II, стр. 1172.

75 H. Feis. Указ. соч., стр. 58.

76 Там же, стр. 63.

77 C. Hull. Указ. соч. Т. II, стр. 1173.

стр. 57

договора с Англией или же заключить договор в том виде, как он был согласован в ходе переговоров? В интересах общего дела народов, руководствуясь соображениями укрепления антигитлеровской коалиции, стремясь к упрочению отношений с Англией и США, Советское правительство приняло решение о немедленном подписании англо-советского договора. Тем самым Советское правительство проявило дух сотрудничества и доброй воли. Это всегда было характерной чертой внешней политики СССР. "Почти по каждой политической проблеме русские делали значительные уступки в интересах достижения соглашения", - пишет в своих мемуарах американский адмирал Леги, сопровождавший Рузвельта во время его поездки на международные конференции в годы войны78 . К. Хэлл замечает в связи с согласием Советского правительства при подписании договора с Англией опустить из его текста вопрос о границах: "Это была определенная уступка" со стороны Советского Союза79 .

26 мая в здании министерства иностранных дел Англии был подписан договор между Советским Союзом и Англией о союзе в войне против гитлеровской Германии и ее сообщников в Европе и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны. Договор состоял из двух частей, первая из которых содержала обязательство СССР и Англии оказывать друг другу военную помощь и поддержку всякого рода в войне с Германией и ее сателлитами. Участники договора обязались не вступать ни в какие переговоры с гитлеровским правительством или любым другим правительством Германии, которое ясно не откажется от всех агрессивных намерений, и не вести переговоров или не заключать перемирия или мирного договора с Германией или любым другим государством, связанным с ней в актах агрессии в Европе, иначе как по взаимному согласию.

Вторая часть договора определяла взаимоотношения обеих стран в послевоенный период. Она предусматривала сотрудничество и взаимную помощь СССР и Англии после войны. В ней было зафиксировано обязательство СССР и Англии сотрудничать с другими странами в деле создания международной организации в целях укрепления мира и предотвращения агрессии, в организации безопасности и экономического процветания в Европе. СССР и Англия согласились принять после окончания военных действий все меры, чтобы сделать невозможным повторение агрессии и нарушение мира Германией или любым из государств, связанных с ней в актах агрессии в Европе. В случае, если одна из договаривающихся сторон оказалась бы в послевоенный период вовлеченной в военные действия с Германией или ее сообщниками в Европе, другая сторона обязана была сразу же оказать ей военную и другую помощь и содействие. СССР и Англия договорились не заключать никаких союзов и не принимать участия ни в каких коалициях, направленных против одной из них. Первая часть договора должна была действовать до восстановления мира между СССР и Англией, с одной стороны, и Германией и ее сателлитами - с другой; срок действия второй части устанавливался в 20 лет80 .

Первая часть договора, в основном повторяя содержание англо-советского соглашения от 12 июля 1941 г., превращала его в официальный договор. Кроме этого, она содержала существенное уточнение. Если соглашение 1941 г. говорило об оказании Советским Союзом и Англией военной и другой помощи и поддержки только против Германии, то договор говорил уже о совместной борьбе как с Германией, так и с ее со-


78 D. Leahy. I was there. New York. 1950, pp. 317 - 318.

79 C. Hull. Указ. соч. Т. II, стр. 1173.

80 "Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны". Т. I, стр. 270 - 273.

стр. 58

юзниками в Европе. Вторая часть договора была совершенно новой. В ней впервые были сформулированы основные принципы дружественных отношений между СССР и Англией после войны и сотрудничества участников договора с другими государствами - членами антигитлеровской коалиции при заключении мира в послевоенный период.

Несмотря на то, что из-за несогласия английской стороны в договор не были включены некоторые предложения Советского правительства, он имел большое положительное значение в укреплении отношений между СССР и Англией и упрочении антифашистской коалиции. Именно поэтому договор встретил горячее одобрение в СССР, Англии и среди широких народных масс стран антифашистского фронта. Договор наносил мощный удар по притаившимся в Англии мюнхенцам. Подписывая с СССР договор о совместной борьбе Англии и Советского Союза с гитлеровской Германией и о сотрудничестве в послевоенном мире, английское правительство, желало оно того или нет, признавало крах политики Мюнхена, политики, в основе которой лежала борьба Англии совместно с Германией против СССР.

Важное военное значение договора состояло также в том, что он затруднял возможность сговора с гитлеровцами для тех реакционных кругов Англии, которые предпочитали мир с гитлеровской Германией войне с ней. Именно эти круги распространяли время от времени слухи о том, будто возможен сепаратный мир между СССР и Германией. "Лейбор мансли" писал в этой связи: "Суть состоит не в том, что договор покончил с предполагаемыми надеждами Гитлера на сепаратный мир с СССР - инсинуации о чем совершенно недавно распространяли различные злобные болтуны от. Гарольда Никольсона и группы имперской политики до определенных членов исполкома лейбористской партии, - а в том, что он кладет конец надежде Гитлера на то, что, размахивая пугалом европейского коммунизма перед глазами английского правительства, он может преуспеть в деле запугивания Англии до такой степени, что она пойдет на сепаратный мир"81 .

Для того, чтобы подчеркнуть большое значение, которое СССР придавал англо-советскому договору, его ратификация была произведена не Президиумом Верховного Совета СССР, а специально созванной сессией Верховного Совета. Советский Союз ратифицировал договор 18 июня, а Англия - 24 июня 1942 года.

В Англии народные массы восторженно приветствовали англо-советский договор. Большая часть правящих кругов также положительно отнеслась к договору, справедливо считая, что он укрепляет позиции Англии в войне против ее противников, и обоснованно надеясь, что союзные отношения с СССР улучшат положение Англии в системе послевоенных международных отношений. Оформленный договором от 26 мая 1942 г., союз с СССР рассматривался в Англии не только как надежное средство достижения победы в войне, но и как залог создания отвечающего английским интересам послевоенного мирного урегулирования.

Английское правительство пошло на заключение формального союза с СССР потому, что к весне 1942 г. поняло, что без Советского Союза Англия, даже имея на своей стороне США, не сможет выиграть войну против Германии. Выступая по радио из Нью-Йорка 23 апреля, лорд Бивербрук заявил, что "Россия может добиться победы в 1942 году. Это шанс, это возможность закончить войну немедленно. Но если русские потерпят поражение и будут выведены из войны, для нас уже никогда не будет больше такого шанса"82 . 21 июня в Бирмингаме, произнося речь


81 "Labour Monthly", July 1942, p. 205.

82 W. P. and Z. K. Coates. A History of Anglo-Soviet Relations. London. 1943, p. 709.

стр. 59

перед 30-тысячной демонстрацией в поддержку англо-советского договора, Бивербрук говорил, что "германская армия в настоящее время вторгалась бы в Англию, если бы русская армия была разбита прошлой осенью. Во имя будущего мы должны работать вместе во время войны и во время мира"83 . Это не были пустые слова. Бивербрук действительно говорил то, что думал. Не следует упускать из виду, что он был близким другом Черчилля и одним из влиятельнейших людей в среде английских капиталистов. Впоследствии генерал-лейтенант Ян Джейкоб, являвшийся в годы войны секретарем английского военного кабинета, писал, что "если бы Россия потерпела поражение в 1941 г. и Германия использовала все военные и промышленные ресурсы континента для единственной цели - разрушения Англии, то сомнительно, чтобы Англия выжила даже при поддержке всего Содружества наций (то есть Британской империи. - В. Т.)и Соединенных Штатов"84 .

Английское правительство понимало, что оно будет нуждаться в поддержке со стороны СССР, и, следовательно, было заинтересовано в упрочении отношений с ним в послевоенный период. Сообщая палате общин 11 июня о заключении англо-советского договора, Идеи заявил, что "без самого тесного взаимопонимания между Англией и Советским Союзом не может быть безопасности и устойчивости в Европе ни для нас, ни для наших союзников"85 . Выступивший затем Ллойд-Джордж сказал, что "если бы договор был заключен несколько лет тому назад, то можно было бы избежать многих тяжелых, грубых ошибок во внешней политике. И не только этого. Эта война никогда не могла бы случиться"86 . В речи 20 июня на массовом митинге, состоявшемся в Лондоне в Эмпресс-холл, член военного кабинета Стаффорд Криппс заявил, что англо-советский договор "будущие поколения будут приветствовать.., как краеугольный камень в фундаменте послевоенного мира"87 .

Союз с СССР после войны позволял Англии не только обеспечить ее безопасность от угрозы со стороны ее тогдашних врагов, и прежде всего Германии, но также укреплял ее позиции во взаимоотношениях со своим союзником - Соединенными Штатами, в определенную зависимость от которых она уже попала в годы войны. Тогда уже было ясно, что в послевоенном мире Англии придется встретиться с дальнейшим мощным и решительным наступлением со стороны США на ее интересы. Именно поэтому Соединенные Штаты всячески мешали тому, чтобы договор был всеобъемлющим и решал все основные спорные вопросы, существовавшие тогда в отношениях между Англией и СССР.

Английское правительство смогло преодолеть сопротивление реакционных кругов и пошло на заключение формального договора с СССР как в силу определенной заинтересованности в укреплении союзных отношений с Советским государством, так и под воздействием народа Англии, требовавшего тесного объединения с СССР в целях быстрейшего завоевания победы над фашизмом. Героическая борьба Красной Армии против фашистских полчищ имела своим результатом быстрый рост симпатий к СССР в английском народе. Под воздействием сообщений о ходе сражений на советско-германском фронте с глаз англичан спадала пелена, сотканная из лжи и фальсификаций многолетней антисоветской пропагандой реакционных кругов, активность которых резко ограничилась в этот период в силу жизненной заинтересованности Англии в союзе с СССР. Ко времени нападения японцев на Пирл-Харбор, замечает Макнейл, "английский народ почти забыл" те чувства вражды


83 Там же, стр. 721.

84 "United Kingdom Policy: Foreign, Strategic, Economic". London. 1950, p. 41.

85 W. P. and Z. K. Coates. Указ. соч., стр. 715.

86 Там же, стр. 716.

87 Там же, стр. 720.

стр. 60

к СССР, которые ему пытались привить на протяжении многих лет, "на их место пришло восхищение"88 .

О глубоком изменении отношения к СССР в Англии можно судить по английской печати, широко комментировавшей первую годовщину советско-германской войны, почти совпавшую с объявлением о заключении англо-советского договора. "Оглядываясь назад, на гигантские усилия германского вермахта в России, - писал Уорд Прайс в "Дейли мэйл", - мы значительно лучше отдаем себе отчет о том, каким отчаянным было бы наше положение, если бы немецкое нападение было направлено против нас, и в какой огромной степени упорное сопротивление Советского Союза помогло нашему делу"89 . В те же дни другая английская газета, "Таймс", писала, что "Англия и Советская Россия выйдут из войны как две великие европейские державы, чьи ресурсы и решимость дали им возможность справиться с германской мощью. Здание европейского мира должно быть поистине международным и должно создаваться на основе свободы и сотрудничества народов Европы. Но Англия и Россия останутся главными опорами, на которых будет покоиться все строение. До тех пор, пока они будут вместе, здание мира будет стоять непоколебимо. Если они разойдутся, то ничто другое уже не поможет. Широко распространенный в народе Англии энтузиазм как в отношении достижений, так и идеалов Советской России... основывается... на реальном понимании нужд и условий, которые сложатся в будущем"90 . Историки англо-советских отношений Уильям и Зельда Коатс справедливо отмечают, что "в этих ярких фразах Уорд Прайс и "Таймс" суммировали то, что пресса в целом писала, и то, что английский народ думал"91 в дни объявления о заключении англо-советского договора, совпавшие с первой годовщиной начала советско-германской войны.

Однако не все в Англии приветствовали установление долговременных союзных отношений с СССР. Та часть английских правящих кругов, у которой озлобление против социалистического государства было настолько сильно, что она готова была жертвовать национальными интересами страны в угоду своей антисоветской ненависти, отрицательно относилась к заключению англо-советского договора. Хотя эти враждебные Советскому Союзу и английскому народу силы и вынуждены были до времени прятаться по темным углам, однако их деятельность была опасной и вредной, и в дальнейшем она привела к тому, что англо-советский договор 1942 г. дал значительно меньше в борьбе за победу и послевоенный мир, чем он мог бы дать.

Заключение в мае 1942 г. советско-англо-американского соглашения о втором фронте и союзного договора с Англией явилось международным признанием силы и успехов Советской Армии и советского народа в борьбе против общего врага всех свободолюбивых народов. Это было успехом внешней политики СССР, направленной на развитие и укрепление дружественных отношений с США, Англией и другими участниками единого фронта народов в вооруженной борьбе против фашистских агрессоров, ленинской политики мирного сосуществования государств с различными социально-экономическими системами, обеспечившей возможность установления в годы второй мировой войны отношений военно-политического сотрудничества между Советским Союзом, Соединенными Штатами Америки и Англией.


88 W. H. McNeil. Указ. соч., стр. 51.

89 W. P. and Z. K. Coates. Указ. соч., стр. 721 - 722

90 Там же, стр. 722.

91 Там же.


© elibrary.com.ua

Постоянный адрес данной публикации:

https://elibrary.com.ua/m/articles/view/ВАЖНЫЙ-ЭТАП-В-АНГЛО-СОВЕТСКИХ-ОТНОШЕНИЯХ-ПЕРИОДА-ВТОРОЙ-МИРОВОЙ-ВОЙНЫ

Похожие публикации: LУкраина LWorld Y G


Публикатор:

Alex GalchenukКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://elibrary.com.ua/Galchenuk

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

В. Г. ТРУХАНОВСКИЙ, ВАЖНЫЙ ЭТАП В АНГЛО-СОВЕТСКИХ ОТНОШЕНИЯХ ПЕРИОДА ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ // Киев: Библиотека Украины (ELIBRARY.COM.UA). Дата обновления: 12.04.2016. URL: https://elibrary.com.ua/m/articles/view/ВАЖНЫЙ-ЭТАП-В-АНГЛО-СОВЕТСКИХ-ОТНОШЕНИЯХ-ПЕРИОДА-ВТОРОЙ-МИРОВОЙ-ВОЙНЫ (дата обращения: 29.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - В. Г. ТРУХАНОВСКИЙ:

В. Г. ТРУХАНОВСКИЙ → другие работы, поиск: Либмонстр - УкраинаЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Alex Galchenuk
Mariupol, Украина
971 просмотров рейтинг
12.04.2016 (2908 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
VASILY MARKUS
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ВАСИЛЬ МАРКУСЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Petro Semidolya
МІЖНАРОДНА КОНФЕРЕНЦІЯ: ЛАТИНСЬКА СПАДЩИНА: ПОЛЬША, ЛИТВА, РУСЬ
Каталог: Вопросы науки 
8 дней(я) назад · от Petro Semidolya
КАЗИМИР ЯҐАЙЛОВИЧ І МЕНҐЛІ ҐІРЕЙ: ВІД ДРУЗІВ ДО ВОРОГІВ
Каталог: История 
8 дней(я) назад · от Petro Semidolya
Українці, як і їхні пращури баньшунські мані – ба-ді та інші сармати-дісці (чи-ді – червоні ді, бей-ді – білі ді, жун-ді – велетні ді, шаньжуни – горяни-велетні, юечжі – гутії) за думкою стародавніх китайців є «божественним військом».
10 дней(я) назад · от Павло Даныльченко
Zhvanko L. M. Refugees of the First World War: the Ukrainian dimension (1914-1918)
Каталог: История 
13 дней(я) назад · от Petro Semidolya
АНОНІМНИЙ "КАТАФАЛК РИЦЕРСЬКИЙ" (1650 р.) ПРО ПОЧАТОК КОЗАЦЬКОЇ РЕВОЛЮЦІЇ (КАМПАНІЯ 1648 р.)
Каталог: История 
18 дней(я) назад · от Petro Semidolya
VII НАУКОВІ ЧИТАННЯ, ПРИСВЯЧЕНІ ГЕТЬМАНОВІ ІВАНОВІ ВИГОВСЬКОМУ
Каталог: Вопросы науки 
18 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА ЕС В СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ: УСПЕХИ И НЕУДАЧИ
Каталог: Экономика 
27 дней(я) назад · от Petro Semidolya
SLOWING GLOBAL ECONOMY AND (SEMI)PERIPHERAL COUNTRIES
Каталог: Экономика 
33 дней(я) назад · от Petro Semidolya

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

ELIBRARY.COM.UA - Цифровая библиотека Эстонии

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры Библиотеки

ВАЖНЫЙ ЭТАП В АНГЛО-СОВЕТСКИХ ОТНОШЕНИЯХ ПЕРИОДА ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
 

Контакты редакции
Чат авторов: UA LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Цифровая библиотека Украины © Все права защищены
2009-2024, ELIBRARY.COM.UA - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие Украины


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android