Многие историки рассматривают русскую революцию 1905 года как две "параллельные" революции¹. Одним из первых эту двойственность отметил в 1907 г. П. Б. Струве, который выделил в революции два течения: первое из них он называет "modern" - Струве видел в этом течении движение к "современности", под которым разумелась "вестернизация". Второе течение Струве называл "элементарным", подразумевая стихийное стремление низов к освобождению от "материальных тягот" - попросту стремление простолюдинов быть сытыми и иметь надел, который сможет их прокормить².

Появившаяся в 1960-х годах "теория модернизации" дала теоретическую базу понятию "modern". Модернизация, по определению С. Блэка, - это процесс адаптации традиционного общества к новым условиям, порожденным научно-технической революцией³. Частью процесса модернизации является вестернизация - мощное воздействие более развитых стран Запада на менее развитые страны остального мира. Более подробно "теория вестернизации" была разработана Т. фон Лауэ⁴. По его мнению, процесс вестернизации был главным содержанием мировой истории XIX-XX веков; он был обусловлен военным, техническим и культурным превосходством Европы - результатом промышленной революции, которая началась в Англии в конце XVIII столетия.

Промышленная революция дала в руки европейцев новое оружие, и военная экспансия Европы привела к тому, что к концу XIX в. мир был в основном поделен на колониальные империи и сферы влияния "великих держав". Государства, оставшиеся независимыми, были вынуждены спешно перенимать вооружение, технику, промышленную и социальную организацию, материальную, а затем и духовную культуру Запада⁵. Вестернизация наносила сокрушительные удары по традиционной культуре и традиционным общественным отношениям. В роли носителя новой культуры выступала интеллигенция. "Вестернизированная" русская интеллигенция воспроизводила западный образ жизни и западные идеологические стандарты, среди которых на первом месте стоял парламентаризм - поэтому она была в оппозиции к традиционному самодержавию. "Революционная оппозиция выросла из интеллигенции, - писал фон Лауэ, - которая была типичным побочным продуктом излияния западноевропейской цивилизации в Россию,

Нефедов Сергей Александрович - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института истории и археологии Уральского отделения РАН. Екатеринбург.

стр. 47

это была группа, не имеющая аналогов на Западе, но довольно обычная среди слаборазвитых стран. Эта группа вынесла главный удар столкновения между Россией и "Европой". Ее миссия состояла в том, чтобы передать культурные стимулы с Запада и привязать их, по возможности, к местным условиям. В ее составе можно было найти всех образованных русских независимо от их социального происхождения, потому что образование само по себе подразумевало вестернизацию"⁶.

По мере модернизации и вестернизации интеллигенция численно росла и распространяла свое влияние на другие общественные слои. В конечном счете, согласно теории модернизации, в России и в других "развивающихся" странах должно было прийти время руководимых интеллигенцией политических революций⁷. Фон Лауэ называет весь процесс вестернизации, завершаемый политической революцией, "революцией вестернизации", или "революцией извне" - в том смысле, что она индуцирована внешним, западным влиянием. Это влияние проявляется и на стадии политических революций: поскольку интеллигенция выступала проводником европейского влияния, то она пользовалась идеологической, политической и финансовой поддержкой извне. Как отмечает Блэк, некоторые "революции извне" были прямо поддержаны вооруженной силой Европы⁸.

Первоначальным и главным центром европейской модернизации была родина промышленной революции - Англия. Победа Англии в наполеоновских войнах и впечатляющий размах индустриализации вызвал на континенте стремление перенимать английскую технику и социально-экономические институты. Поэтому первыми "революциями извне" были европейские революции 1848 года; эти революции отражали процесс распространения модернизации на континентальную Европу. Сравнение с европейскими революциями помогает прояснить механизм революции 1905 года - поэтому важно обратить внимание на некоторые детали событий 1848 года.

Как отмечает Э. Хобсбаум, все революции 1848 г. "имели что-то общее", и это общее заключалось, в частности, в том, что революцию начинали интеллигенты, либералы и радикалы, увлекавшие за собой рабочих⁹. Интеллигенция была сравнительно малочисленной социальной группой, поэтому она пыталась привлечь на свою сторону народные массы и для этой цели использовала социальные конфликты традиционного общества. Часть интеллигенции для привлечения на свою сторону народа обещала ему всеобщее избирательное право - это политическое направление получило название радикализма. Начало французской революции характерно с точки зрения методов, которые использовали революционеры для возбуждения масс. В первые месяцы 1848 г. радикалы развернули так называемую "банкетную компанию", в ходе которой устраивались якобы "частные" банкеты с сотнями и тысячами участников; они подписывались под петициями с требованием расширения избирательных прав. Когда назначенный на 22 февраля банкет был запрещен, начались демонстрации; возле Министерства иностранных дел подошедшая толпа была остановлена солдатами; внезапно из толпы стали стрелять в солдат, те ответили залпом - было убито более 30 человек. Демонстранты погрузили тела убитых на телеги и двинулись по парижским бульварам, крича, что расстреливают народ. Во Франции свирепствовал кризис, и в Париже было множество голодающих безработных; народ стал строить баррикады. Войска, двинутые на подавление бунта, вследствие неудачных распоряжений вошли в соприкосновение с толпой, были сразу же разагитированы, и многие батальоны перешли на сторону народа. Вооруженные инсургенты двинулись к Тюильри, и король был вынужден бежать¹⁰.

В Пруссии с 1830-х годов существовали как либеральные, так и радикальные политические группы. 17 марта, после получения известий о революции в Вене, на собраниях горожан в Берлине было принято решение на следующий день идти толпой ко дворцу и передать королю петицию с требованиями свободы печати, ускорения созыва ландтага и удаления войск. Однако король пошел на уступки и подписал указ о свободе печати и скорей-

стр. 48

шем созыве ландтага - поэтому запланированное шествие превратилось в верноподданническую манифестацию. В разгар манифестации группа демонстрантов подняла черно-белое знамя оппозиции, начались беспорядки и охранявшие дворец солдаты открыли огонь по толпе. Народ отхлынул на соседние улицы и начал строить баррикады; студенты бросились в предместья поднимать рабочих. Баррикадные бои продолжались до утра 19 марта. В конце концов король приказал вывести войска из Берлина и вышел к народу, обнажив голову перед принесенными на площадь телами убитых революционеров¹¹.

Непосредственный свидетель событий, известный историк Л. фон Ранке в докладной записке королю доказывал, что революцию вызвало главным образом "Invasion" - "нашествие" чужеземных идей, то есть широчайшее распространение в 1840-х годах английских и французских либеральных теорий¹².

Таким образом, как во Франции, так и в Пруссии революционная инициатива принадлежала "вестернизированной" либеральной и радикальной интеллигенции, которая старались поднять на борьбу народ, не чураясь приемов политической провокации (стрельба из толпы по полиции, организация чреватых кровопролитием шествий к правительственным учреждениям). Ввиду своей слабости интеллигенция искала союзников и использовала в своих целях социальные конфликты традиционного общества. Она пользовалась и поддержкой извне - от эмигрантских центров, печатной пропагандой, финансированием движения.

Можно сравнить этот сценарий революции с тем, который был реализован в 1905 г. в России.

Осенью 1905 г., воспользовавшись падением авторитета самодержавия из-за поражений в войне с Японией, оппозиционная интеллигенция решила предпринять атаку на правительство. В сентябре 1904 г. в Париже состоялась конференция, на которой "Союз освобождения", главная партия либеральной интеллигенции, договорился с эсерами о совместных действиях по свержению самодержавия, вплоть до проведения террористических актов. Для оценки роли внешних сил в дестабилизации политической системы существенно, что проведение конференции субсидировалось японской разведкой: ее организатор, лидер финских сепаратистов К. Циллиакус получал деньги от японского военного атташе полковника Акаши Мотоиро. В. Коупленд полагает, что это не было тайной для "освобожденцев" и других участников конференции¹³. Помимо организации конференции полковник Акаши выделил 750 тыс. иен для закупки оружия и финансировал социал-демократическую газету "Вперед". Естественно, что Япония была заинтересована в поддержке русской оппозиции, а либералы, со своей стороны, откровенно радовались победам Японии и поражениям русской армии; немецкий журналист Г. Ганц писал из Петербурга, что общей молитвой либералов было: "Боже, помоги нам быть разбитыми!"¹⁴

По полицейским агентурным данным, конференция приняла решение развернуть пропагандистскую кампанию в России и (по инициативе В. Я. Богучарского) для руководства ею было создано особое "посредническое бюро" в Петербурге. Полиция называла это бюро "комитетом", или "конвентом"; среди известных полиции членов "комитета" были писатели М. Горький и Н. Ф. Анненский, публицисты-народники А. В. Пешехонов и В. А. Мякотин, историк В. И. Семевский и либеральный адвокат Е. И. Кедрин. "Комитет" должен был руководить "действиями всех подпольных организаций, непосредственно направленными к ниспровержению самодержавной власти", "одновременным возбуждением стачек и беспорядков" и т.п.¹⁵

Николай II, чувствовавший себя неуверенно после гибели В. К. Плеве, передал пост министра внутренних дел П. Д. Святополк-Мирскому, который проявлял склонность пойти на уступки оппозиции. 6 - 9 ноября по инициативе "Союза освобождения" был проведен Земский съезд; на съезде присутствовали 32 (из 34) председателя губернских управ, 7 предводителей дворянства, 7 князей, несколько графов и баронов. Подавляющим большинством голосов было принято требование о создании законодательного выборного

стр. 49

представительства¹⁶. Настроение земцев было боевое: от имени съезда М. В. Родзянко в беседе со Святополк-Мирским прямо угрожал, что если не будет представительства, то "будет кровь"¹⁷.

После съезда в поддержку его решений началась "банкетная кампания"; как отмечает Р. Пайпс, при этом был использован опыт французской революции 1848 года¹⁸. "Союз освобождения" рекомендовал всем участникам митингов-"банкетов" принимать одни и те же резолюции с требованием созыва Учредительного собрания. В 34 городах состоялось 120 собраний, в которых участвовало свыше 50 тыс. представителей интеллигенции и дворянства. В конце ноября резолюцию, близкую к резолюции земцев, принял состоявшийся в Москве съезд предводителей дворянства. Это означало, что вслед за интеллигенцией большая часть дворянства идет на прямую конфронтацию с самодержавием¹⁹.

Понимая, что оппозиция начинает втягивать в борьбу широкое массы, Святополк-Мирский предупреждал царя, что "если не сделать либеральные реформы, то перемены будут уже в виде революции", однако царь был уверен, что "перемен хотят только интеллигенты, а народ не хочет"²⁰. В начале декабря Святополк-Мирский предложил программу реформ, включавшую введение выборных представителей в Государственный совет. На совещании 2 декабря царь ответил на предложение Мирского, что "власть должна быть тверда и что во всех разговорах земцев он видит только эгоистическое желание приобрести права и пренебрежение к нуждам народа"²¹.

Одновременно с организацией Земского съезда интеллигентская оппозиция искала союзников в массах. В первую очередь была развернута агитация среди студентов. 1 ноября сходка студентов Петербургского университета приняла резолюцию с требованием Учредительного собрания. На 28 ноября по договоренности с социал-демократами было запланировано провести совместную демонстрацию студентов и рабочих, но социал-демократы неожиданно отказались участвовать в акции, рабочие не пришли, а собравшиеся студенты (несколько сот человек) были жестоко избиты полицией. 5 декабря оппозиция организовала демонстрацию студентов в Москве; многотысячное шествие направлялось к резиденции генерал-губернатора вел. кн. Сергея Александровича; когда оно было остановлено полицией, то из толпы раздались выстрелы; полиция в свою очередь открыла стрельбу, несколько человек было убито, многие ранены²². Выстрелы из толпы были провокацией²³, заимствованной из опыта европейских революций 1848 года.

Святополк-Мирский осудил действия московского обер-полицмейстера Д. Ф. Трепова по разгону демонстрации 5 декабря. Тогда вел. кн. Сергей Александрович явился в Петербург, где еще продолжалось обсуждение программы реформ Мирского. Великий князь обвинил министра внутренних дел в покровительстве оппозиции; в результате пункт о введении выборных был вычеркнут из проекта реформ, а Святополк-Мирский был вынужден подать в отставку (царь отсрочил ее на месяц). Указ, изданный после совещания, содержал обещание ввести государственное страхование рабочих, разработать меры по "устроению крестьянской жизни" и т.д.²⁴ Царь как будто искал поддержки у традиционалистски настроенного народа против наступающей вестернизированной оппозиции.

Попытки оппозиции поднять против правительства народ продолжались, но обстановка для таких попыток была неблагоприятной: урожай 1904 г. был хорошим, в промышленности началось оживление, капиталы компаний, основанных в 1904 г., вдвое превосходили соответствующий показатель прошлого года; массовые увольнения прекратились²⁵. Тем не менее "освобожденцы" старались наладить агитацию среди рабочих; их вожаков стали приглашать на проводимые оппозицией банкеты. На одном из банкетов А. В. Пешехонов подошел к приглашенным рабочим и с явной досадой спросил их: "Где же, наконец, тот пролетариат, о котором так много говорят и который все не желает появляться на сцене?"²⁶ Разумеется, банкетная компания не могла расшевелить рабочих. Необходимы были другие средства.

стр. 50

История событий, предшествовавших и приведших к "Кровавому воскресенью", подробно исследована. В последовательности известных событий обращают на себя внимание некоторые факты, которые получают новое значение в свете теории вестернизации.

В конце ноября 1904 г. лидеры "Союза освобождения" В. Я. Богучарский, С. Н. Прокопович и Е. Д. Кускова обратились за поддержкой к священнику Г. Гапону - вожаку петербургских рабочих. Это было необычное обращение: интеллигенты-атеисты искали поддержки у священника и руководителя традиционалистской организации, где к интеллигентам относились с подозрением. Гапоновское "Собрание рабочих" финансировалось полицией и служило воспитанию рабочих в верноподданническом духе. Тем не менее "освобожденцев" приняли. По свидетельству Гапона, "интеллигентные либералы" "посоветовали" ему, чтобы рабочие написали петицию к правительству наподобие тех петиций, которые принимались на проводившихся тогда банкетах²⁷. В ответ им показали программу, составленную Гапоном и его ближайшими сотрудниками в марте 1904 г. и хранимую в тайне. В этой программе излагались перспективные задачи "собрания"; по большей части это были требования рабочих, такие как социальное страхование, свобода профсоюзов и 8-часовой рабочий день, но в программе были отражены и стремления крестьян, в частности говорилось о "постепенном переходе земли к народу". Имелись и отдельные политические требования, в частности свобода слова и печати²⁸.

Само по себе наличие политических требований свидетельствовало о том, что западные веяния все-таки проникли в верхушку гапоновской организации. Это объяснялось тем, что некоторые из помощников Гапона (в частности, А. Е. Карелин) поддерживали связи с социал-демократами. Но в целом рабочая программа не подходила либералам - ознакомившись с ней, "освобожденцы" заявили, что это "слишком много"²⁹. Действительно, 8-часовой рабочий день и передача земли крестьянам - это было для них "слишком"; для либералов главным было требование созыва Учредительного собрания, чего в гапоновской программе как раз и не было.

Контакты с "освобожденцами" поначалу никак не отразились на отношениях рабочего союза с властями. В начале декабря на открытии одного из новых отделов "Собрания" Гапон фотографировался рядом с градоначальником И. А. Фуллоном, и тот сказал, что будет помогать рабочим во всякое время и желает, чтобы рабочие всегда одерживали верх над капиталистами³⁰. Между тем в это время произошел конфликт на Путиловском заводе в связи с увольнением четырех рабочих, являвшихся членами рабочего союза. Гапон обратился к Фуллону, тот обещал посодействовать и, действительно, добился возвращения трех рабочих. Однако прежде чем стало об этом известно, рабочий союз принял решение объявить забастовку (на это решение повлияла вспышка недовольства после падения Порт-Артура). 27 декабря состоялось собрание руководителей союза, на котором впервые присутствовали представители политических партий. Под давлением рабочих Гапон согласился начать 3 января забастовку на Путиловском заводе и подготовить рабочую петицию; способ вручения петиции пока не обсуждался³¹.

3 января в разговоре с Фуллоном Гапон успокаивал градоначальника и уверял, что требования рабочих чисто экономические. Однако и экономические требования росли: 4 января добавилось повышение оплаты чернорабочим, установление расценок по взаимному соглашению и т.д. Администрация в резкой форме отвергла эти требования, обратившись к властям с жалобой на нарушение рабочим союзом его устава. В эти дни Гапон снова говорил с Фуллоном, причем растерявшийся перед лицом событий градоначальник признался, что "ничего не понимает в политике", и попросил Гапона поклясться на евангелии, что он не идет против царя. Гапон не шел против царя; действительно, вплоть до 5 января он рекомендовал рабочим революционных листовок "не читать и жечь, разбрасывателей гнать, никаких политических вопросов не затрагивать"³².

стр. 51

Однако в течение дня 5 января ситуация резко изменилась³³. После разговора с Фуллоном Гапон понял, что его союз будет закрыт, и пошел ва-банк, на расширение забастовки привлечением рабочих других заводов. Одновременно он обратился за содействием к партиям: "Я пригласил вожаков революционной партии присоединиться к нам и поддержать забастовку, сознавая, что в данную минуту всякая помощь, откуда бы она ни пришла, была хороша"³⁴.

Обратившись за помощью, Гапон оказался вынужденным соглашаться на все условия партий - в том числе на внесение в подготавливаемую рабочую петицию конституционных требований. 5 января состоялось обсуждение петиции с партийцами, и "представитель социал-демократов" заявил, что представленный Гапоном проект его партию не удовлетворяет. Он тут же написал свой проект, в котором на первом месте стояло требование созыва Учредительного собрания и отсутствовал пункт о передаче земли крестьянам. Еще одно требование, "прекращение войны по воле народа", совпадало с пожеланием японского правительства и, очевидно, восходило к условиям, выработанным на конференции в Париже³⁵.

Гапон согласился с этим проектом; вероятно, сказалось то, что, как свидетельствовал П. Рутенберг, он плохо разбирался в политике и имел манеру "соглашаться" со всеми, даже если высказывались прямо противоположные мнения³⁶. О политической неопытности Гапона писали многие знавшие его люди, в том числе С. В. Зубатов и В. И. Ленин³⁷.

Вступив в контакт с партиями, Гапон оказался окружен присланными ими советниками. Одним из них был Петр Рутенберг, видный эсеровский боевик, посланный вождями социалистов-революционеров руководить Гапоном. На последних митингах перед 9 января Рутенберг постоянно находился рядом с Гапоном, иногда "транслируя" для народа слова потерявшего голос священника³⁸. Горький характеризовал своего старого знакомого Рутенберга, как "друга и учителя" Гапона, а жена Рутенберга и ее адвокат В. Бернштам утверждали, что Рутенберг был в числе лиц, редактировавших петицию³⁹.

Другим "другом" Гапона стал А. И. Матюшенский, сотрудник либеральной газеты "Наши дни", который также утверждал, что редактировал петицию и, более того, якобы был автором идеи шествия к Зимнему дворцу⁴⁰. 6 января помощник Гапона Н. М. Варнашев, приехав на квартиру Гапона, застал там (вместе с Матюшенским) Богучарского и В. Г. Тана-Богораза, одного из видных народников. Гапон отвел Варнашева в соседнюю комнату и спросил его мнение насчет того, что они пойдут подавать петицию царю всем миром - по-видимому, эта идея родилась у него не без участия перечисленных выше видных партийцев⁴¹. Гапон поддерживал связи и с Горьким. Горький входил в упомянутое "посредническое бюро" (или "комитет"), и именно на его квартире, по данным полиции, накануне 9 января ежедневно происходили многолюдные совещания оппозиции. В числе других на этих совещаниях присутствовали известные либералы К. К. Арсеньев и Н. И. Кареев. На квартиру Горького постоянно приходили посланцы Гапона; он общался с ближайшим поверенным Гапона Д. В. Кузиным и, разумеется, с Рутенбергом. Горький бывал на митингах, устраиваемых Гапоном, и, видимо, познакомился со священником задолго до 9 января - хотя из соображений конспирации отрицал это знакомство⁴². По свидетельству А. Е. Карелина, Гапон очень уважал Горького и часто говорил своим помощникам: "Если что вам говорит Горький, слушайте его"⁴³.

Петиция, написанная "представителем социал-демократов", оставшимся неизвестным, все же не удовлетворила Гапона своим "вестернизованным" тоном и, кроме того, ее форма не подходила для подачи во время шествия. В ночь на 7 января Гапон переделал петицию и превратил ее в традиционное прошение-челобитную "царю-батюшке"; при этом он исключил одиозное требование прекращения войны и восстановил пункт о передаче земли народу. Но "друзья и советники" одернули Гапона.

стр. 52

Вечером 7 января помощники Гапона застали на его квартире переделывающего петицию Матюшенского, и здесь же она была прочитана им в окончательном виде. Петиция сохранила внешний вид челобитной, но в состав требований было возвращено требование о прекращении войны и добавлен пункт об отделении церкви от государства, а в формулировке некоторых требований появилась категоричность, нарушавшая прежний смиренный тон. И тут произошел бунт традиционалистски настроенных соратников Гапона: все присутствовавшие при чтении его помощники (их было трое) стали возражать, говоря, что такие требования не могут исходить от рабочих. Гапон приказал им молчать и своим авторитетом подавил сопротивление⁴⁴.

Таким образом, традиционалистская по форме петиция содержала требования вестернизованной оппозиции. Подчинив своему влиянию Гапона, оппозиция поставила себе на службу часть традиционалистских сил и сумела расколоть их единый фронт.

Главное требование оппозиции, требование о созыве Учредительного собрания, придавало петиции политический и революционный характер. Утром 7 ноября министр юстиции Н. В. Муравьев пригласил Гапона к себе и потребовал объяснений. Взглянув на текст петиции, который представил Гапон, он воскликнул: "Но ведь вы хотите ограничить самодержавие!" Свидание закончилось угрожающим заявлением Муравьева о том, что "он выполнит свой долг", и Гапон понял, что для разгона шествия будут использованы войска. "С этого момента я был убежден, что произойдут серьезные беспорядки, - вспоминал он, - но остановить движение было уже невозможно"⁴⁵.

К вечеру 7 января забастовка стала всеобщей: бастовало 130 тыс. рабочих. Забастовщики посылали толпы "агитаторов" на другие предприятия и часто силой заставляли рабочих прекращать работу. Чтобы уговорить рабочих бастовать, гапоновское общество обещало выплачивать (и выплачивало) им пособия в размере, примерно соответствовавшем средней оплате - 70 коп. в день. Для этого требовались большие средства, и очевидно, что Гапон получал от оппозиции деньги для организации стачки⁴⁶.

Была еще одна причина, по которой Гапон не мог остановить движение. Настроение рабочих было чрезвычайно возбужденное. "Гапону и его людям за два-три дня удалось привести людей в состояние не только религиозного экстаза, но и высочайшего духовного подъема", - писал И. Н. Ксенофонтов⁴⁷. "Гапон, увлеченный стихией, заговорил ее языком, стал выражать ее желания, светить ее красотой, - свидетельствует Рутенберг. - Все тянулось к нему. По первому его слову готово было идти на муки, на смерть, на все"⁴⁸. "Названный священник приобрел чрезвычайное значение в глазах народа, - писал 8 января прокурор Петербургской судебной палаты Э. И. Вуич. - Большинство считает его пророком, явившимся от бога для защиты рабочего люда... Опираясь на религиозность огромного большинства рабочих, Гапон увлек всю массу фабричных и ремесленников, так что в настоящее время в движении участвует около 200 тыс. человек"⁴⁹.

Секрет этого духовного подъема был в традиционалистском, религиозном характере движения: готовилось всем понятное религиозное действо, крестный ход народа к царю-батюшке за правдой. Крестный ход, который возглавит "пророк, явившийся от бога для защиты рабочего люда" - так что религиозный экстаз был вполне объясним. Никакие либеральные лозунги не смогли бы привести массы в религиозный экстаз, тем более что рабочие по-прежнему не доверяли интеллигентам. "Отчуждение массы рабочих от интеллигенции было настолько велико, - свидетельствует В. И. Невский, - что даже в то время, когда врачи с медикаментами явились рано утром 9-го в район, рабочие говорили им: "Не надо нам вас". "Спасибо, но... не надо нам вас. Лучше... уходите, пожалуйста"⁵⁰. Рутенберг свидетельствует, что "с первых дней стачки рабочие не подпускали к себе "студентов" и "интеллигентов", отказывались от каких-либо "бумажек" их и речей. В некоторых "отделах" заподозренные в качестве интеллигентов или распространителей

стр. 53

прокламаций немедленно изгонялись и часто подвергались избиению. Только вмешательство сознательной, развитой части рабочих предупреждало бессмысленное пролитие крови, отвлечение неожиданно скопившейся революционной силы в... сторону погрома интеллигенции"⁵¹. Таким образом, движение было в основе традиционалистским и враждебным вестернизированной интеллигенции; оно легко могло обратиться в сторону погрома - как это случилось после 17 октября, когда такие же "крестные ходы" поднялись в защиту царя.

Тем не менее Гапон, попавший под влияние интеллигенции, стремился согласовывать свои действия с партийцами. В новой ситуации нужно было подготовить план на случай столкновения с войсками. 7 января состоялось еще одно совещание Гапона с "освобожденцами", в котором принимали участие известные лица, В. Я. Богучарский, С. Н. Прокопович, Е. Д. Кускова и некоторые другие лидеры либералов⁵². Когда вечером этого дня Гапон встретился с социал-демократами, у него уже была примерная схема действий: "Если нас задержат на окраинах, мы будем просить, умолять, чтобы пропустили; если же не пропустят, мы силой прорвемся... Если нас будут бить, мы отвечаем тем же; будут жертвы, но часть войск перейдет на нашу сторону, мы тогда, будучи сильны количественно, устроим революцию. Устроим баррикады, разгромим оружейные магазины, разобьем тюрьму, займем телефон и телеграф - словом, устроим революцию. С. -ры обещали бомбы, демократы - деньги, и наша возьмет"⁵³.

Таким образом, Гапон, клявшийся в верности царю 4 января, к вечеру 7-го планировал революцию. Такой поворот был полной неожиданностью для властей. Как отмечал начальник Петербургского охранного отделения А. В. Герасимов, движение петербургских рабочих застало полицию врасплох. "И в Департаменте и в градоначальстве все были растеряны, Гапона считали своим, а потому вначале не придавали забастовке большого значения"⁵⁴. Увидев петицию с требованием Учредительного собрания, Муравьев "простер руки с жестом отчаяния"⁵⁵. Вечером 7 января состоялось совещание у Святополк-Мирского; было решено спешно вызвать дополнительные войска. Однако, по сведениям Герасимова, в царском окружении долгое время не знали, как поступить. Притягательность традиции была такова, что Николай II хотел выйти к несущей челобитную толпе, но родственники во главе с вел. кн. Владимиром Александровичем сумели разубедить царя⁵⁶.

После полудня 8 января царю доложили о содержании петиции; категоричность многих ее требований, появившаяся в итоге последнего редактирования, делала невозможным выход царя к народу и какие-либо переговоры с петиционерами. Николай II распорядился арестовать Гапона; в столице было введено военное положение. Ввиду неготовности войск Фуллон счел арест пока невозможным, но на улицах были расклеены извещения о запрете каких-либо шествий и угрозы применением воинской силы.

По городу двигались войска, занимая важнейшие пункты. Было ясно, к чему направлены эти приготовления. "Говорят, что рабочие пойдут завтра навстречу настоящей бойне", - писал французский журналист Э. Авенар⁵⁷.

В штабе оппозиции на квартире Горького царила тревога; по донесениям полиции, уже днем здесь было принято решение направить депутацию к Святополк-Мирскому с участием Горького, Арсеньева и Кареева. Вечером оппозиционный центр переместился в редакцию газеты "Наши дни"; там собралось полтораста человек, ждали Гапона, но он прислал вместо себя Кузина. Спустя некоторое время на собрание пришел видный либерал, редактор журнала "Право" И. В. Гессен, и рассказал о своей встрече с председателем Совета министров С. Ю. Витте и о том, что Витте предложил Гессену прибыть к нему "с кем-нибудь из осведомленных лиц". После этого присутствующие сформировали депутацию для переговоров со Святополк-Мирским и Витте.

В состав делегации, кроме Гессена, входили все известные полиции члены "комитета" (Анненский, Горький, Пешехонов, Мякотин, Кедрин, Семев-

стр. 54

ский) и еще двое из постоянных участников совещаний на квартире Горького (Арсеньев и Кареев). Публицист В. В. Водовозов призвал присутствующих подойти к формированию депутации ответственно, потому что "мы ведь не знаем, какую роль депутации придется сыграть". По словам профессора Брандта, некоторые из присутствующих "были уверены в том, что 9 января начнется настоящая революция и тут же готовы были выбирать временное правительство"⁵⁸. Позже в правительственной печати депутацию именовали не иначе как "временным правительством", подготовленным оппозицией для политических переговоров с властями.

Как известно, власти не пошли на переговоры, и депутация была вынуждена ограничиться заявлением, в котором призывала правительство принять меры, чтобы избежать кровопролития⁵⁹. Увидев войска на улицах, Гапон также попытался вступить в переговоры с властями. Он написал письма царю и Святополк-Мирскому, уверяя их в мирном характере шествия. По некоторым сведениям, Гапон, рискуя быть арестованным, пытался встретиться с Мирским, но тот отказался от переговоров и направил его к директору Департамента полиции А. А. Лопухину. Очевидно, чрезмерность и категоричность заявленных в петиции требований, несмотря на ее традиционалистскую форму, исключала возможность переговоров. Опытные политики, редактировавшие петицию, запрограммировали единственно возможный исход.

Между тем Гапон продолжал готовить массы к шествию и к неизбежному теперь столкновению с войсками. В его выступлениях появилась тема жертвенности: "Вожаки движения говорят речи перед громадными толпами и читают воззвания, зовущие идти ко дворцу умереть там", - писал корреспондент газеты "Вперед"⁶⁰. "Все умрем, клянемся стоять до одного", - кричала толпа в Нарвском отделе⁶¹. Как отмечал историк Н. Симбирский, это была традиционная для православия формула "искания правды через страдание", и человек, ее применивший, "был глубочайшим знатоком народной русской психологии"⁶². В. Ф. Шишкин усматривает сходство этой поведенческой модели с самосожжениями раскольников⁶³. Готовилось что-то вроде жертвоприношения: несмотря на угрозу расстрела, на всех собраниях говорилось, что рабочие должны идти ко дворцу тихо и мирно, "с голыми руками", "оставив дома даже перочинные ножи"⁶⁴.

Карелин позднее писал, что Гапон и его помощники "хорошо знали, что рабочих расстреляют, и потому, может быть, мы брали на свою душу большой грех, но все равно тогда уже не было такой силы в мире, которая бы повернула их назад. Рабочих нельзя было удержать"⁶⁵. Соратник Гапона И. Павлов вспоминал, что вечером 8 января на совещании с представителями партий Гапона спросили: "А вы верите в то, что будете приняты, а не расстреляны?" - "Нет, не верю, - ответил Гапон. - Я убежден, что нас расстреляют". - "Так зачем же вы это делаете, зачем подвергаете опасности, может быть, тысячи жизней?" - "Во-первых, отступать уже нельзя, а во-вторых, за один завтрашний день, благодаря расстрелу, рабочий народ революционизируется так, как другим путем нет возможности это сделать и в десять лет и затратив тысячи жизней"⁶⁶.

Однако Гапон готовился не только к расстрелу, но и к борьбе. По свидетельству большевика В. Гончарова, вечером 8 января Гапон совещался сначала с социал-демократами, а потом с эсерами. На встрече с эсерами Гапон спрашивал, есть ли у них бомбы и оружие, и, получив утвердительный ответ, настаивал, чтобы завтра эсеры были в рядах шествия и следили за ним. "Если его около дворца остановят и не пропустят к царю, то он даст знак белым платком - тогда... строй баррикады, бей жандармов и полицию". "Тогда, - говорил Гапон, - не петиции будем подавать, а революцией сводить счеты с царем и капиталистами"⁶⁷. Согласно договоренности, эсеры и социал-демократы должны были идти в задних рядах, иметь с собой оружие и красные флаги, но до времени не выставлять их. Разумеется, это намерение сразу же стало известно полиции, и в ночь на 9 ноября она арестовала почти всех членов городского комитета эсеров⁶⁸.

стр. 55

План "революции" должен был составить Рутенберг, с которым Гапон беседовал поздно вечером. К утру у эсеровского боевика была карта с диспозицией сил, и движение колонн производилось по этому плану⁶⁹. Позднее выяснилось, что у Рутенберга было также и особое задание от ЦК эсеров. Вот что пишет об этом Герасимов: "Внезапно я спросил его, верно ли, что 9 января был план застрелить государя при выходе его к народу? Гапон ответил: "Да, верно. Было бы ужасно, если бы этот план осуществился. Я узнал о нем гораздо позже. Это был не мой план, а Рутенберга""⁷⁰.

Наутро колонны двинулись к центру города, впереди несли царские портреты, иконы и хоругви. Люди, одетые в праздничную одежду, как положено при "крестном ходе", шли с непокрытыми головами и пели молитвы. Полицейские, как обычно, стояли на обочинах - тоже с непокрытыми головами. Сила традиции была такова, что два полицейских офицера по собственной инициативе пошли перед колонной, в которой находился Гапон, расчищая дорогу крестному ходу. В других колоннах революционеры не считали нужным следовать предписанному Гапоном порядку. Горький и его друзья-большевики шли с колонной Выборгского отдела; они первыми, еще до начала столкновений, стали кричать "Долой самодержавие!" и подняли красный флаг. Горький непосредственно участвовал в этой провокации; после расстрела он сохранил этот флаг. В колонне Невского отдела вооруженные эсеры вышли в голову колонны и, ведя толпу, сумели пробиться к Зимнему дворцу; по дороге они устраивали беспорядки, рвали телеграфные провода и рубили столбы. На Васильевском острове революционеры начали строить баррикаду, как только началось шествие; на баррикаде был водружен красный флаг⁷¹. Очевидно, целью революционеров было в любом случае, независимо от действий полиции, спровоцировать столкновение и стихийный бунт - тактика, характерная и для революций 1848 года.

Хотя царя не было в городе, войска имели приказ не допускать толпу к Зимнему дворцу - символу царской власти; вторжение толпы во дворец означало бы революцию. Сначала войска пытались остановить колонны действиями кавалерии, но "народу было так много, что конница, врезаясь в толпу, терялась в ней, ибо толпа тотчас же смыкалась"⁷². "Наэлектризованные агитацией, толпы рабочих, не поддаваясь воздействию обычных общеполицейских мер и даже атак кавалерии, упорно стремились к Зимнему дворцу... - говорится в докладе Департамента полиции. - Такое положение вещей привело к необходимости принятия чрезвычайных мер... и воинским частям пришлось действовать против огромных скопищ рабочих огнестрельным оружием"⁷³. Рабочие в поиске "правды через страдание" шли прямо на стреляющие шеренги. "Говорят, что толпа удивительно стойкая и не разбегается от выстрелов, - с недоумением записывала Е. А. Святополк-Мирская, жена министра, - и все из-за идей, которые они, безусловно, не понимают, как, например, отделение церкви от государства... На мосту стояла рота семеновцев и давала залп за залпом, а толпа все надвигалась... Только после пятого залпа толпа отступила"⁷⁴.

По официальным данным, было убито 130 человек, по подсчетам Невского, с учетом жертв в последующие дни число убитых достигало 150 - 200 человек⁷⁵.

После того как начались столкновения, эсеры возвели еще несколько баррикад, стали громить оружейные магазины и вооружать народ. Горький и Анненский во время расстрела оказались в публичной библиотеке; Горький призывал находившихся в библиотеке студентов идти сражаться. На Васильевском острове были сооружены три баррикады, но после непродолжительного сопротивления они были взяты штурмом войсками⁷⁶. У восставших было слишком мало оружия; бомбы, обещанные социалистами-революционерами, оказались пустым обещанием. "Совсем уж плохо было то, - писал Невский, - что с. -р., зная свою слабость, обещали то, что выполнить не могли"⁷⁷.

После расстрела Гапон в сопровождении Рутенберга направился сначала в дом Саввы Морозова (где часто бывал Горький), а потом прямо к Горь-

стр. 56

кому. Вероятно, эта явка была назначена заранее: до прихода Гапона к Горькому приходили разыскивавшие священника рабочие⁷⁸. По словам Гапона, Горький обнял его и заплакал. "Что теперь делать, Алексей Максимович?" - спросил Гапон⁷⁹, и эта фраза, по-видимому, свидетельствует о том, что Гапон и раньше следовал рекомендациями Горького и "посреднического бюро". Вечером Горький привел переодетого Гапона на многолюдное собрание интеллигенции в Вольном экономическом обществе. После митинга состоялось совещание "доверенных лиц", на котором обсуждался вопрос, "как достать оружие и организовать восстание", а потом Гапон вернулся к Горькому, где написал обращение к рабочим, которое утром было переделано Рутенбергом⁸⁰. Горький в письме Е. П. Пешковой так подводит итоги дня: "Настроение - растет, престиж царя здесь убит - вот значение дня. Итак, началась русская революция, с чем тебя и поздравляю. Убитые - да не смущают - история перекрашивается в новые цвета только кровью. Завтра ждем новых событий более ярких и героизма бойцов"⁸¹.

Как следует из письма, Горького не смущала кровь, и он праздновал начало русской революции. Оппозиция была уверена, что революция уже началась. Один из руководителей петербургских социал-демократов С. И. Сомов писал о собрании вечером после расстрела 9 января: "Тон собрания был крайне бодрым, большинство его участников выражало твердую уверенность, что теперь рабочие окончательно распростятся со своими прежними иллюзиями и на следующий день начнутся активные выступления народных масс". Однако на следующее утро⁸², продолжает Сомов, "самый вид улиц предместья принес первое опровержение наших расчетов... По пути нам то и дело попадались большие плакаты - треповские объявления, которые молчаливо читались группами рабочих"⁸³. Новый генерал-губернатор Петербурга Трепов поспешил объяснить рабочим суть происшедшего, в объявлениях говорилось, что рабочие были увлечены "студентами" на ложный путь, что "именем рабочих были заявлены требования, ничего общего с их нуждами не имеющие", что "нужды трудящихся близки сердцу императора, и они будут рассмотрены". В этой связи говорилось, что царь повелел разработать вопрос о страховании, что Министерство финансов "готово приступить к разработке вопроса о дальнейшем сокращении рабочего времени"⁸⁴. От заводоуправлений стали поступать сообщения о повышении расценок, о сокращении рабочего дня - и уже через три-четыре дня после расстрела рабочие вернулись на заводы; забастовка окончилась.

"Пророк" Гапон где-то прятался, он исчез, и вызванный им религиозный энтузиазм быстро испарился. Растерянные рабочие вернулись на свои заводы, но кое-кто счел необходимым поквитаться с "обманщиками". В городе начались избиения интеллигентов. "Студентов и интеллигентов ловили на улицах, стаскивали на глазах у прохожих с извозчиков, - писал Невский, - избивали и тут же бросали на улице в кучу, и потом либо убивали их, либо отправляли их в участок"⁸⁵. Это было начало того массового движения традиционалистов против "вестернизированной" интеллигенции, которое потом проявило себя в октябрьских погромах.

Директор Департамента полиции Лопухин в докладе министру внутренних дел следующим образом подвел итог событий: "Священник Гапон, еще в первых числах января рекомендовавший рабочим не возбуждать политических вопросов, не читать и жечь подпольные листки и гнать разбрасывателей их, войдя затем в сношения с упомянутыми главарями, постепенно начал на собраниях отделов вводить в программу требований рабочих коррективы политического характера и по внесении в нее последовательно общеконституционных положений закончил, наконец, эту программу требованием отделения церкви от государства, что ни в коем случае не могло быть сознательно продиктовано рабочими... были включены дерзкие требования политического свойства. Петиция эта большинству забастовщиков осталась неизвестной и таким образом рабочее население было умышленно введено в заблуждение о действительной цели созыва на Дворцовую площадь, куда и двинулось с

стр. 57

единственным сознательным намерением принести царю челобитную о своих нуждах и малом заработке"⁸⁶.

"Так совершилось величайшее по своей трагичности и последствиям событие, прозванное революционерами "Кровавым воскресеньем", - писал жандармский генерал А. И. Спиридович. - Провокация революционных деятелей и Гапона, глупость и бездействие подлежащих властей и вера народная в царя - были тому причиною"⁸⁷.

Выводы высших полицейских чинов опираются на всю доступную информацию и соответствуют фактическому ходу событий; стремление избежать повторения столь нежелательного кризиса вынуждало их быть по возможности объективными. Что может добавить к этим выводам теория вестернизации? По основным параметрам (утверждение западного парламентаризма как цель движения, роль интеллигенции, использование социальных конфликтов традиционного общества, тактические приемы) первый период русской революции можно трактовать как классическую "революцию вестернизации", "революцию извне". Если следовать этой теории, российская либеральная интеллигенция, осознав свою слабость, встала на путь "революционизации" народа, используя для этого методы политической провокации. Струве впоследствии писал, что "в том, как легко и стремительно стала интеллигенция на эту стезю политической и социальной революционизации настрадавшихся народных масс, заключалась... политическая ошибка... Революцию делали плохо. В настоящее время с полной ясностью раскрывается, что в этом делании революции играла роль ловко инсценированная провокация.., но не в этом суть дела. Она не в том, как делали революцию, а в том, что ее вообще делали"⁸⁸. Делали революцию, по его словам, в то время, когда вся задача состояла в том, чтобы способствовать политическому просвещению и воспитанию.

Примечания

Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ 04 - 01 - 83117а/У.

1. См., например: ЗЫРЯНОВ П. Н., ШЕЛОХАЕВ В. В. Первая русская революция в американской и английской буржуазной историографии. М. 1976, с. 87.

2. СТРУВЕ П. Б. Patriotica. М. 1997, с. 23.

3. BLACK C. E. The Dynamics of Modernization. N. Y. 1966, p. 73.

4. LAUE Th. von. Why Lenin? Why Stalin?: A Reappraisal of Russian Revolution. Philadelphia-N. Y. 1964; EJUSD. The World Revolution of Westernization. N. Y. 1987.

5. LAUE Th. von. The World Revolution, p. 37.

6. LAUE Th. von. Why Lenin, p. 70.

7. BLACK C. E. Op. cit, p. 72 - 73.

8. Ibid., p. 73.

9. ХОБСБАУМ Э. Век капитала. Ростов-на-Дону. 1999, с. 17, 24 - 26.

10. История XIX века. Т. 5. М. 1938, с. 5 - 12.

11. БЛОС В. История германской революции 1848 года. СПб. 1908, с. 93 - 104; КАН С. Б. Революция 1848 года в Австрии и Германии. М. 1948.

12. КАН С. Б. Немецкая историография революции 1848 - 1849 гг. в Германии. М. 1962, с. 45 - 47.

13. COPELAND W. R. The Uneasy Alliance. Collaboration between the Finnish Opposition and the Russian Underground. Helsinki. 1973, p. 153; ШАЦИЛЛО К. Ф. Из истории освободительного движения в России в начале XX века (О конференции либеральных и революционных партий в Париже в сентябре - октябре 1904 года). - История СССР, 1982, N 4, с. 55 - 57.

14. Цит. по: КАВТОРИН В. В. Первый шаг к катастрофе. 9 января 1905 года. Л. 1992, с. 282.

15. НОВИЧ Н. Еще о "деле" М. Горького в 1905 году. - Новый мир, 1959, N 3, с. 222 - 224; ГАНЕЛИН Р. Ш. Российское самодержавие в 1905 г. СПб. 1991, с. 63; Начало первой русской революции. Январь-март 1905 г. М. 1955, с. 676 - 676.

16. СОЛОВЬЕВ Ю. Б. Самодержавие и дворянство в 1902 - 1907 гг. Л. 1981, с. 127.

17. Дневник Е. А. Святополк-Мирской за 1904 - 1905 гг. - Исторические записки, 1965, N 77, с. 253.

18. ПАЙПС Р. Русская революция. Ч. 1. М. 1994, с. 29.

19. СОЛОВЬЕВ Ю. Б. Ук. соч., с. 138; ГАНЕЛИН Р. Ш. Ук. соч., с. 26.

20. Цит. по: ГАНЕЛИН Р. Ш. Ук. соч., с. 32.

стр. 58

21. Дневник Е. А. Святополк-Мирской, с. 260.

22. ГУСЯТНИКОВ П. С. Революционное студенческое движение в России. М. 1971, с. 135 - 136.

23. КАВТОРИН В. В. Ук. соч., с. 309.

24. Там же, с. 310; Кризис самодержавия в России. Л. 1984, с. 166.

25. ЛЯЩЕНКО П. И. История народного хозяйства СССР. Т. 2. М. 1956, с. 235, 237.

26. Цит. по: КАВТОРИН В. В. Ук. соч., с. 312.

27. ГАПОН Г. История моей жизни. Л. 1926, с. 71; КАРЕЛИН А. Е. 9 января и Гапон. - Красная летопись, 1922, N 1, с. 109.

28. ШИЛОВ А. К документальной истории "петиции" 9 января 1905 года. - Красная летопись, 1925, N 2, с. 20 - 21.

29. Там же, с. 22.

30. ГУРЕВИЧ Л. Я. Народное движение в Петербурге 9 января 1905 г. - Былое, 1906, N 1, с. 198.

31. КАРЕЛИН А. Е. Ук. соч., с. 111; ГАПОН Г. Ук. соч., с. 78 и прим. 108.

32. Цит. по: НЕВСКИЙ В. Январские дни в Петербурге. - Красная летопись, 1922, N 1, с. 22. См. также: ГАПОН Г. Ук. соч., с. 81; ГАНЕЛИН Р. Ш. К истории текста петиции 9 января 1905 года. В кн.: Вспомогательные исторические дисциплины. XIV. Л. 1983, с. 245; ЕГО ЖЕ. К предыстории "Кровавого воскресенья". В кн.: Новое о революции 1905 - 1907 гг. в России. Л. 1989, с. 126.

33. ГАНЕЛИН Р. Ш. К истории текста, с. 246.

34. ГАПОН Г. Ук. соч., с. 82.

35. ПАВЛОВ И. Из воспоминаний о "Рабочем союзе" и священнике Гапоне. - Минувшие годы, 1908, N 4, с. 91; ГАНЕЛИН Р. Ш. К истории текста, с. 230 - 232; Начало первой русской революции, с. 16 - 18.

36. РУТЕНБЕРГ П. М. Убийство Гапона. М. 1990, с. 18.

37. См.: ЛУРЬЕ Ф. Гапон и Зубатов. - Нева, 1990, N 4, с. 164, 172.

38. ХЛЫСТАЛОВ Э. Правда о священнике Гапоне. - Слово, 2002, N 4, с. 106.

39. ГОРЬКИЙ А. М. Полное собрание сочинений. Т. 16. М. 1973, с. 523; КАВТОРИН В. В. Ук. соч., с. 332; ВЕРЕНШТАМ В. 9 января (по воспоминаниям политического защитника). - Суд идет, 1924, N 1, с. 23 - 24.

40. Протокол допроса В. А. Янова. - Красная летопись, 1922, N 1, с. 319; ГАПОН Г. Ук. соч., с. 165.

41. КСЕНОФОНТОВ И. Н. Георгий Гапон: вымысел и правда. М. 1996, с. 90.

42. Протокол первого допроса А. М. Горького в связи с его участием в событиях 9 января 1905 года. - Исторический архив, 1955, N 1, с. 99; ГОРЬКИЙ А. М. Ук. соч., с. 516, 522; ЛЮБИМОВ Д. Н. Гапон и 9 января. - Вопросы истории, 1965, N 8, с. 127.

43. КАРЕЛИН А. Е. Ук. соч., с. 113. Не вполне ясно, однако, о каком времени идет речь в этом свидетельстве - до или после 9 января.

44. Протокол допроса В. А. Янова, с. 319; ГАНЕЛИН Р. Ш. К истории текста, с. 232, 248 - 249. Отличия текста второго варианта (опубликованного в газете "Вперед", N 4) от заключительного показаны в издании: Начало первой русской революции, с. 28 - 31.

45. ГАПОН Г. Ук. соч., с. 86, 87.

46. АВЕНАР Э. Кровавое воскресенье (9 января 1905 г.). Харьков. 1925, с. 77; КСЕНОФОНТОВ И. Н. Ук. соч., с. 90, 93; ШУСТЕР У. А. Петербургские рабочие в 1905 - 1907 гг. М. 1976, с. 72, 73.

47. КСЕНОФОНТОВ И. Н. Ук. соч., с. 100.

48. РУТЕНБЕРГ П. М. Ук. соч., с. 8.

49. Цит. по: КСЕНОФОНТОВ И. Н. Ук. соч., с. 108.

50. Там же.

51. РУТЕНБЕРГ П. М. Ук. соч., с. 9.

52. ШАЦИЛЛО К. Ф. Русский либерализм накануне революции. М. 1985, с. 316.

53. Цит. по: НЕВСКИЙ В. Ук. соч., с. 36.

54. Цит. по: ГАНЕЛИН Р. Ш. К предыстории, с. 126.

55. ГАПОН Г. Ук. соч., с. 86.

56. Цит. по: ГАНЕЛИН Р. Ш. К предыстории, с. 126.

57. АВЕНАР Э. Ук. соч., с. 81.

58. Цит. по: ГАНЕЛИН Р. Ш. Российское самодержавие, с. 62.

59. КСЕНОФОНТОВ И. Н. Ук. соч., с. 113.

60. Вперед, 14.II.1905.

61. ГУРЕВИЧ Л. Я. Ук. соч., с. 208 - 209.

62. СИМБИРСКИЙ Н. Правда о Гапоне и 9-м января. СПб. 1906, с. 77.

63. ШИШКИН В. Ф. К вопросу о психологии движения 9 января 1905 года. В кн.: Руководство партии большевиков народными массами в борьбе против самодержавия и капитализма. Л. 1983, с. 34.

стр. 59

64. Доклад Комиссии, избранной общим собранием присяжных поверенных 16 января 1905 года по поводу событий 9 - 11 января. - Красная летопись, 1922, N 1, с. 139.

65. КАРЕЛИН А. Е. Ук. соч., с. 111 - 112.

66. ПАВЛОВ И. Ук. соч., с. 94.

67. ГОНЧАРОВ В. Январские дни 1905 года в Петербурге. - Каторга и ссылка, 1932, N 1, с. 154.

68. ГАПОН Г. Ук. соч., с. 88; СОМОВ СИ. Из истории социал-демократического движения в Петербурге в 1905 году. - Былое, 1907, N 4, с. 38 - 39; Начало русской революции, с. 35; ЛЕОНОВ М. И. Партия социалистов-революционеров в 1905 - 1907 гг. М. 1997, с. 169.

69. ГАПОН Г. Ук. соч., с. 90; РУТЕНБЕРГ П. М. Ук. соч., с. 9.

70. Цит. по: ЛУРЬЕ Ф. Ук. соч., с. 174. См. также: ЛЮБИМОВ Д. Н. Ук. соч., с. 130; МАКСИМОВ А. Признание Гапона. - Двуглавый орел, 1930, N 37, с. 1785.

71. ГАПОН Г. Ук. соч., с. 93; ГОРЬКИЙ А. М. Ук. соч., с. 519; ГОНЧАРОВ В. Ук. соч., с. 154; ЛЕОНОВ М. И. Ук. соч., с. 169; Доклад директора, с. 336.

72. НЕВСКИЙ В. Ук. соч., с. 45.

73. Доклад директора департамента полиции Лопухина министру внутренних дел о событиях 9 января. - Красная летопись, 1922, N 1, с. 336.

74. Дневник Е. А. Святополк-Мирской, с. 274.

75. Доклад директора, с. 336; НЕВСКИЙ В. Ук. соч., с. 56.

76. КАХОВСКАЯ И. К. Горький 9 января 1905 года. - Новый мир, 1959, N 3, с. 219; Доклад директора, с. 336; КСЕНОФОНТОВ И. Н. Ук. соч., с. 123 - 124.

77. НЕВСКИЙ В. Ук. соч., с. 36.

78. ГАПОН Г. Ук. соч., с. 104; ГОРЬКИЙ М. Ук. соч., с. 522.

79. РУТЕНБЕРГ П. М. Ук. соч., с. 13.

80. Там же, с. 14; КСЕНОФОНТОВ И. Н. Ук. соч., с. 129.

81. Архив А. М. Горького. Т. 5. М. 1955, с. 148.

82. Так у С. И. Сомова, хотя официально Трепов вступил в должность 11 января.

83. СОМОВ С. И. Ук. соч., с. 41 - 42.

84. Цит. по: КСЕНОФОНТОВ И. Н. Ук. соч., с. 139.

85. НЕВСКИЙ В. Ук. соч., с. 120.

86. Доклад директора, с. 334 - 335.

87. СПИРИДОВИЧ А. И. Записки жандарма. Харьков. 1928, с. 176.

88. СТРУВЕ П. Б. Интеллигенция и революция. В кн.: Вехи. М. 1990, с. 145.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - С. А. НЕФЁДОВ:

Комментарии: