Автор: Виталий Третьяков, главный редактор

О внешней политике вообще и энергетической в частности

В последние месяцы политический класс России, отринув свои главные занятия - сибаритство и византийские игры, бьется над решением самой актуальной для себя на сегодня проблемы: как Москве, выражаясь нынешним языком, позиционировать себя относительно Вашингтона и его политики. Это вопрос не только фундаментально стратегический ("Куда пойдет Русская земля?"), но и остро тактический, ибо уже в ближайшее время нас ждут российско-американский саммит определенно, удар США по Ираку - довольно вероятно и новое расширение НАТО на восток, включая и страны Балтии - скорее всего. Не говоря уже о разных "мелких шалостях" американской военной и экономической дипломатии, содержание которых известно пока что разве только Аллаху.

Грядущее послание президента Владимира Путина Федеральному Собранию, будем надеяться, внесет-таки ясность в официальную позицию по этому вопросу. А неофициально, но вполне авторитетно, новый курс Путина трактуется двояко.

Первую трактовку наиболее четко сформулировала политолог Лилия Шевцова в интервью "Новой газете": "Россия сознательно и добровольно взяла на себя роль младшего партнера другой великой державы".

Лилия Федоровна приветствует такой переход. С ней солидарна - и в фиксации, и в оценке этого факта - меньшая часть российского политического класса.

Например, Сергей Караганов, председатель президиума неправительственного Совета по внешней и оборонной политике. Правда, он уточняет, что это роль "младшего, но равноправного партнера", хотя и неясно, в чем собственно в этом случае состоит "равноправие".

Левый державник главный редактор газета "Завтра" Александр Проханов, вторя Лилии Шевцовой и Сергею Караганову с противоположного конца политического спектра, подтверждая новую роль России, оценивает новый курс Путина, естественно, отрицательно.

Помимо брутально левых державников типа Проханова у нас есть державники-демократы. Один из ярких представителей этого племени политолог Андраник Мигранян, выступивший в первом номере "МЭП" со статьей о новом геополитическом отступлении России, то есть зафиксировавший проявление нового курса, также оценил его отрицательно. Но в отличие от левых державников державники-демократы требуют от Путина не конфронтации с США, а прежде всего - объяснения логики действий президента. Их не устраивают слишком наивные для выходца из спецслужб и человека, поставившего на карту свою политическую судьбу ради радикального решения чеченской проблемы, комментарии к массированному вступлению американских военных на территории государств, находящихся в пределах жизненно важного для России пространства - в Узбекистан, Таджикистан, Киргизию, особенно Грузию. То есть комментарии типа "ничего катастрофического не произошло", "это суверенные страны и они сами могут принимать решения". Державники-демократы понимают, что Путин, вынужденный говорить так, но он не может так думать. Причем эта раздвоенность слов и мыслей Путина, проявляющаяся, в частности, в противоречивости его внешней политики, не может быть секретом для американцев. Однако она почему-то держится в тайне от собственного народа, а главное - политического класса России. Этот политический класс, не обремененный, в отличие от населения, каждодневной борьбой за физическое выживание, задается вопросом: является ли исполнение роли "младшего партнера другой великой державы" лишь тактическим прикрытием иной стратегической линии или тактика уже стала сутью стратегии?

Отношения с США - тема большая, ее "МЭП" касается и в этом номере и будет анализировать в будущем. Я же от Америки перейду к той части света, к которой, по одной версии, Россия принадлежит, а по другой - совсем наоборот. К Европе.

Тут, в контексте тематики "МЭП", интересны по крайней мере две проблемы. Первая - собственно политическая. И в самой Европе (за пределами России) говорят, что нам нужно войти в Европу, и у нас с этим все (или почти все) согласны. А практически все в основном сводится к тому, что России дают все новые и новые "домашние задания", которые она, Россия, должна выполнять, дабы "настоящие европейцы" сочли возможным рассмотреть вопрос о том, может ли Россия "войти" туда, откуда высылают очередное "домашнее задание".

стр. 4

Создается впечатление, что, выучи Россия сегодня этот устав на зубок и выполни все его требования, "в Европу" ее все равно не примут. Видные и отнюдь не антизападно настроенные российские бизнесмены признаются в кулуарных беседах, что русскому бизнесу чинятся в свободной и либеральной Европе самые невероятные препятствия, никакого отношения к собственно экономике не имеющие. И это при том, что в условиях явного роста нестабильности на Ближнем Востоке, нестабильности, ставящей под сомнение надежность поставок нефти в Европу, именно Россия - по некоторым оценкам - способна в значительной степени восполнить странам Евросоюза риски, связанные с возможной эскалацией и ближневосточного конфликта, и в целом межцивилизационной конфронтации. Аналогичный потенциал России по природному газу вообще никем не ставится под сомнение. Не будучи экспертом в данной области, сошлюсь для подтверждения сказанного на соответствующие официальные либо самые авторитетные европейские оценки (см. таблицы).

Таблица 1. Данные по основным нефтедобывающим регионам в 2000 году

1 Частное при делении показателей резерва и продукции

Источник: BP Statistical Review of World Energy, Июнь 2001

Таблица 2. Потребление и импорт (нетто) нефти в Европе (ЕС-30) 2000-2030 гг. (млн. тонн)

Источник: EU-Kommission, Green Paper, 29.11.2000

Таблица 3. Данные по газу: Россия, Европа и Ближний Восток в 2000 году

1 Азербайджан, Туркменистан, Узбекистан, Казахстан

Источник: BP Statistical Review of Energy, июнь EN-US" 2001

Таблица 4. Потребление и импорт (нетто) газа в Европе (ЕС-30) 2000-2030 гг. (млрд. м3)

Источник: EU-Kommission, Green Paper, 29.11.2000

Мои выводы, быть может и беспочвенные, сводятся к тому, что проблема не в том, что Россия экономически и политически не достаточно "европеизировалась". Проблема в трех очень ясных всем, но официально не декларируемых, а потому как бы и игнорируемых дипломатией факторах.

Первый фактор. Никакого вхождения России в Европу "Европа" не желает - в первую очередь из-за боязни конкуренции. Отсюда и вселенское нагромождение схоластики в дискуссии на тему "а является ли Россия Европой?"

Второй фактор. Если чем интересует Россия Европу, так только и исключительно сырьевыми ресурсами (да еще как рынок сбыта).

Третий фактор. Но и этот "сырьевой" интерес ограничивается опасением попасть в энергетическую зависимость от России и от русского бизнеса.

А потому, по крайней мере до ближайшего глобального катаклизма, став даже отличниками из отличников на экзаменах в ЕС, ни в каком Евросоюзе мы не окажемся.

Это - пессимистический взгляд на проблему. Но он может стать и оптимистическим, если повернуть разговор иначе.

Мы очень много слышим о том, что сегодня у России отсутствуют ресурсы для решающего рывка в сокращении дистанции между нами и странами с наиболее развитой экономикой. А потому, вися в позе покойника в долговой петле, мы не можем вести и активную самостоятельную внешнюю политику.

Очень многие из российских чиновников, политиков, бизнесменов, интеллектуалов, поверивших в чужие и собственные заклинания о нашей слабости, отныне готовы только с позиции слабости и действовать в этом мире. Сначала быть просто младшим партнером при другой супердержаве, потом - младшим партнером при старшем партнере супердержавы... И так далее до реализации бредовой антиутопии о богатой Москве, сохранившей свое богатство за счет сдачи всей остальной страны в концессию кому- нибудь, лишь бы нашелся желающий.

Между тем даже в нынешнем объеме ресурсы России, а соответственно и потенциал (нереализованный) ее активной самостоятельной политики, несмотря на все проблемы, колоссальны. Во всяком случае, куда больше, чем у большинства других стран.

Нужно лишь захотеть и суметь этими ресурсами воспользоваться. Только-только нарождающаяся сейчас собственная энергетическая дипломатия России - один из таких ресурсов. В последнее время в Москве стало модным называть Россию Великой энергетической державой. Но и это величие может исчезнуть, если им распорядиться так, как мы распоряжались и в дореформенные, и в реформенные годы многими другими составляющими нашего величия, умаляя свои потери тем, например, что Грузию мы, конечно, потеряли, но зато за газ с Тбилиси будем теперь брать по полной цене. Можно подумать, что на нормальной оплате за поставляемый в Грузию газ можно решить хотя одну из наших проблем. Может быть, газ-то следовало как политическое оружие использовать раньше? В этом тоже - энергетическая дипломатия.

Более подробно и утонченно обо всем этом - в нынешнем номере "МЭП".

Постоянный адрес данной публикации: