В N 13 "Вестника Коммунистической Академии" за 1926 г. напечатана статья тов. Меерсона "Ранняя буржуазная революция" (пугачевщина). Автор этой статьи приходит к следующим выводам: 1) "Пугачевщина была ранней буржуазной революцией. Она была политическим выражением конфликта между двумя историческими типами первоначального капиталистического накопления - монополистической и свободной от монополии торгово-капиталистическими тенденциями эксплуатации непосредственных производителей. 2) Поражение пугачевщины вытекало из разнородности двух типов крестьянского торгово-капиталистического накопления в России третьей четверти XVIII века - метропольного и колониального. 3) Разгадка экономической отсталости России, ее отставания от стран Западной Европы кроется в поражении американского типа развития капитала в царских колониях"¹ .

Методологические замечания

Хотя автор написал обширное методологическое введение, однако, он не потрудился выяснить существенный вопрос: почему он пугачевщину считает революцией (ранней), а не восстанием?

Маркс дал определение, когда начинается революция. Напомним его. "На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества впадают в противоречие с существующими производственными отношениями, т. -е., употребляя юридическое выражение, с имущественным отношением, внутри которого они до сих пор действовали. Из форм развития производственных сил эти отношения становятся их оковами. Тогда наступает эпоха социальной революции".

Можно ли доказать на основе конкретного исторического материала, что дальнейшее развитие России в XVIII веке было уже невозможно в условиях крепостного хозяйства? Можно ли пригни к заключению, что к 1773 г. перед Россией стояли две возможности: упадок, топтание на одном месте или революция?

Пугачевщина не оказала серьезного влияния на дальнейшее экономическое развитие метрополии. После поражения "революции" экономический рост России продолжался. Если без революции дальнейшее развитие России было невозможно, то почему после разгрома пугачевщины не начался упадок страны? После пугачевщины до крестьянской реформы прошло 88 лет. За

это время с постепенной последовательностью развивались те же экономические процессы, которые начались задолго до пугачевщины.

Может быть, под влиянием ударов восставших господствующие классы перестроились и перешли к другой экономической политике? Крутых переломов не произошло.

Обратимся к некоторым аналогиям.

Буржуазно-демократическая революция 1905 года закончилась неудачей. Все же она имела огромные последствия; она расшатала государственный аппарат, нанесла ему незалечимую рану, заставила царизм пойти на чистку крепостнических остатков, на усиление буржуазных элементов в экономической политике и т. д. Этого не случилось после неудавшейся пугачевщины: дворянство, получив солидное "вспомоществование", скоро забыло "злодея".

Крестьянская война XVI века в Германии была подавлена, но она успела устроить такое кровопускание, от которого церковь никогда не могла справиться. Этого не было в России.

Диалектический процесс действует не только в одном направлении. Надо было показать, как под влиянием новых процессов трансформировалось не только крестьянское, но и помещичье хозяйство. Между тем у т. Меерсона совершенно не видно, как разлагалось дворянство, и как трансформировался правительственный аппарат. Создание "екатерининских губерний" свидетельствует об усилении правительственного аппарата и централизации.

Накануне 1905 г. происходило не только разложение крестьянства, но и разложение дворянства и правительственного аппарата. Накануне февральской революции не только экономика выползла из под ног дворянства и буржуазии, но государственный аппарат был окончательно парализован.

Было ли это в какой-либо степени накануне и после пугачевщины? Несмотря на все сбои слабые стороны, государственный аппарат был еще достаточно силен, чтобы долго держать в своих руках страну.

Автор, как мы увидим, очутился в плену у тех "отечественных описателей", которые "угорели" от обильного крестьянского торга, ярмарок и т. д. Из архивов можно извлечь не мало таких цифр, но задача исследователя состоит в том, чтобы показать, когда и где количество переходит в качество, когда начинается точка кипения классовых сил и почему именно на данной стадии развития начинается это кипение. Революция 1848 г. связывается у Маркса с кризисом и недородом 1847 года. Промышленный кризис, японская война, крестьянские волнения - показатели революции 1905 г. Война, неразрешенная аграрная проблема, рабочий вопрос - исходные пункты революции 1917 года и т. д.

Совершенно правильно замечает Ленин в "Детской болезни левизны", что революция невозможна без обще-национального (затрагивающего эксплоатируемых и эксплоататоров) кризиса. Пугачевщина происходила в обстановке высокой хозяйственной конъюнктуры. В стране не было никаких признаков какого бы то ни было национального кризиса. Правда, т. Меерсон пугачевщину считает "ранней буржуазной революцией", но из

его работы не видно, почему революция была ранней, и какой мерой определяется степень зрелости той или иной революции.

Каждая революция начинается с восстания, но не каждое восстание перерастает в революцию.

Локальный кризис вызывает только восстание; такими местными кризисами были вызваны: лионское восстание, беспрерывные бунты горнозаводских рабочих, восстания 1774 - 1775 года во Франции против новых налогов и таксирования хлеба, восстание в 1767 г. в Неаполе из-за налогов и т. д. Анализируя переворот в Англии, Энгельс считает, что шестнадцатый и семнадцатый век вызвали к жизни все предпосылки социальной революции, водворили социальный, политический и религиозный протестантизм, создали колонии, морскую силу и торговлю Англии и поставили рядом с аристократией растущий, уже довольно могущественный средний класс.

В России к моменту пугачевщины еще не было такого "среднего" класса (буржуазии), готового бороться за завоевание политической власти, за преобразование в своих интересах общественных отношений.

Германия XVI века стояла не на низшей ступени развития, чем Россия XVIII века. Упадок Германии начинается только после крестьянской войны. В эпоху реформации в Германии была свободна значительная часть крестьянства. На Саксонских горных рудниках применяли свободный труд¹ . Города же, как торговые центры, играли гораздо большую роль, чем в России. Русское предприимчивое раскольничье купечество спасалось в скитах, а германская торговая буржуазия XVI века возглавляла революционное движение эпохи (реформации. Крестьянские войны в Германии напоминают пугачевщину. Хотя они были идеологически богаче и ярче пугачевщины, хотя Мюнцер дал содержательную и определенную политическую программу, которой у Пугачева не было, все же Энгельс причисляет эти восстания, к войнам, а не к революциям.

Буржуазная революция предполагает предварительное экономическое врастание буржуазных отношений в феодализм. В России XVIII века были только едва заметные зернышки буржуазных отношений, которые стали давать ростки только в эпоху наполеоновских войн.

Цитатами обычно можно многое доказать, но все же никаким набором цитат из пугачевских манифестов нельзя доказать, что повстанцы имели осознанную политическую программу. Истребление помещичьих усадеб, - фактор не только экономический, но и политический. Но от поли-

¹ Горное дело в Германии в XVI в. стояло гораздо выше, чем в России в XVIII веке. "Лошадиная работа чернорабочего облегчалась техникой. Художники создали маховые колеса, меха с воротами, штанги для маховиков при воротах, круговые шкивы и колеса с веретенами, зубчатыми колесами, гнездовиками, передаточными колесами и колодками... Простая и благоустроенная штольня, снабженная каналами и сооружениями для нечистот, представляет, несомненно, прекраснейший образец искусства в горном деле, ибо здесь удаляются вода и дурной воздух и доставляется хороший воздух и достигается легкое поднимание посредством тележек. (Из книги "Сарепта" пастора Матезиуса). Ничего подобного не было на Урале.

тического действия до осмысленной политической программы также далеко, как от Пугачева, вождя "ранней революции", до Робеспьера, вождя революции, которая совершилась немного позже.

Возможно ли положение, допускающее, что в колонии уже назрела революция ("пугачевщина была колониальной крестьянской революцией"), а в метрополии еще не было никаких предпосылок для революции ("революционной крестьянской армии были заказаны пути за черту колоний", стр. 106)? Если колония играет огромную экономическую роль в жизни метрополии, ( а по т. Меерсону так и выходит), то революционизирующая экономика первой не может не потрясти метрополию. Общенациональный кризис 1905 г. вызвал восстания в колониях (Туркестане, Кавказе, Польше, Финляндии). Общенациональный кризис Британской империи вызвал потрясения в колониях (Индии, Китае и т. д.). Кризис колоний, со своей стороны, влияет на метрополию. Все национальные революции происходили в обстановке европейского кризиса. Крупные колониальные революции (турецкая в 1908 г., китайская в 1911 г.) происходили в обстановке глубокого кризиса империализма ("1905 г.", балканские войны и т. д.). Это верно не только для XX, но и для XVIII века. Французская революция потрясла всю Европу и вызвала ряд национальных революций. В 1773 - 1775 г.г. не было никакого мирового кризиса. Колониальная "революция" не вызвала никакого кризиса в метрополии. В таком случае мы должны притти к выводу: либо колония не играла никакой роли в жизни метрополии, либо не произошло никакой революции.

Об "открытии" т. Меерсона. Он считает необходимым ввести в научный обиход новый термин "монополистический торговый капитал". Монополистический характер торгового капитала был обстоятельно вскрыт Марксом в первом томе "Капитала". Эпоха торгового капитала характеризуется тем, что основными рычагами могущества господствующих классов являются внеэкономическое принуждение, монополии, привилегии, регламентации и пр. В эпоху торгового капитала немонополистического торгового капитала не бывает: в то время, когда торговый капитал лишается монополий, бьет час его общественной формации. Эпоха промышленного капитала, провозглашающая свободу буржуазных отношений, возвещает эру новых производственных отношений, и купеческий капитал перестает быть функцией капитала par excellence.

Наконец, надо указать на следующую "мелочь". Считая пугачевщину колониальной революцией, автор совершенно ничего не говорит об инонационалах. Анализ общественной формации Татаро-Башкирии остается вне поля его зрения.

I

Классовые взаимоотношения в метрополии

На первый взгляд XVIII век, век революции, прошел для России без перемен. Между тем, под влиянием событий в Западной Европе, народное хозяйство России претерпело значительные изменения: крепостное хозяйство, наступавшее с центра, покрыло всю Европейскую Россию.

Закрепощение со второй половины XVIII века происходит на фоне высоких хлебных цен. Оно было связано со значительным расширением барской запашки, с. -х. предпринимательства, ростом винокуренных заводов, помещичьих откупов, подрядов, кредитных и ростовщических операций.

В XVIII веке Россия играла крупную роль в мировом хозяйстве не только экспортом сельскохозяйственных продуктов. Фабрикаты и полуфабрикаты (из пеньки, льна, железа) в середине XVIII века занимали в экспорте России 40%. До восьмидесятых годов XVIII века Россия добывала вдвое больше чугуна, чем Англия, и вывозила заграницу половину своего производства. По количеству своей добычи Россия шла впереди, но совершенно отставала от Англии в своей технике. Со второй половины XVIII века констатируется абсолютный рост добывающей промышленности, но в то же время замечается относительный упадок благосостояния населения, так как валовая продукция отстает от роста населения. Несмотря на быстрый рост торговли, процент городского населения стоял почти на одном уровне в течение всею XVIII века: по первой ревизии его было 3%, по пятой - 4%. Это имело огромные последствия для дальнейшего развития России.

Политическое единство Англии и Шотландии существовало еще с 1603 г., но только в 1707 году произошло их таможенное объединение, к которому лишь в 1800 г. примкнула Ирландия. Кольберовские таможенные тарифы 1665 и 1667 гг. охватывали север Франции. Пограничные провинции, особенно на юге, сохранили свое особое торгово-политическое положение. Эльзас и Лотарингия находились на положении иностранных государств, являясь как бы областями порто-франко. Только в 1790 г. произошло торгово-политическое об'единение Франции. Соединенные Штаты только новой конституцией 1789 г. отменили торговые ограничения между отдельными штатами. В Германии таможенные перегородки были уничтожены только в 1838 г.

В России же внутренние таможенные заставы были отменены раньше, чем почти во всех европейских странах (в 1753 г.), потому что: 1) преобладавший крупный торговый капитал, вопреки отмененным привилегиям, фактически оставался монополистом и из центра охватывал своими щупальцами все основные пункты колоний; 2) территориальное разделение труда, резко обозначившееся к тому времени, поставило отдельные районы в тесную зависимость друг от друга; 3) успешность экспорта находилась в прямой зависимости от централизованной тортовой политики¹ : пермская и астраханская соль для московского потребления, экспортная сибирская пуш-

¹ Так, например, пермская соль доставлялась в Московскую, Казанскую, Новгородскую, Петербургскую, Тверскую, Владимирскую, Ярославскую, Смоленскую и Псковскую губернии, а элтонская соль - в губернии: Саратовскую, Симбирскую, Костромскую, Тамбовскую, Рязанскую, Тульскую, Пензенскую, Орловскую, Воронежскую и Курскую (Гос. архив XIX, N 197. Дело комиссии, учрежденной для исследования соляных доходов). Размах торговли иллюстрируется, например, операциями фирмы купцов Крестовниковых. Кроме Москвы, Казани, Нижегородской и Ирбитской ярмарок, она имела торговые конторы по покупке сырья и по сбыту товаров в Оренбурге, Екатеринбурге, Астрахани, Ростове на Дону, Самаре, Саратове, Пензе, Н-Новгороде, Симбирске, Плессах, Царицыне, Перми, Тюмени, Семипалатинске, Бийске, Ташкенте, Самарканде, Севастополе, Баку, Варшаве, Париже, Лондоне и Берлине.

нина, уральское железо, псковский лен, казанский корабельный лес и т. д. были основными факторами единой торговой политики; 4) уже к середине XVIII века великорусское дворянство, колонизировавшее восточные и южные колонии, вело торговлю на огромной территории.

Не следует преувеличивать значения отмены внутренних пошлин. Особенность развития России состояла в том, что городская торговая буржуазия была противницей отмены внутренних таможен. В Екатерининской законодательной комиссии она была горячей защитницей купеческих привилегий, монополий, ограничения торговых прав других сословий. Купечество стремилось отгородить себя неприступной стеной от иногородней конкуренции.

Городская торговая буржуазия развернула в середине XVIII века большую политическую программу, которая свидетельствовала об ее реакционности и политической близорукости. Она раболепно умоляла "матерное милосердие" запретить: 1) торговлю всем сословиям и представить исключительные привилегии только купечеству. "Дворянству и крестьянам торговать только тем, что в их отчине родится, у других же ничего не скупать", 2) дворянству и крестьянству иметь фабрики и заводы, 3) купцам передавать торговые привилегии другим сословиям, 4) брать с купцов налоги, 5) брать купцов в рекруты, 6) приезжающим во внутренние города иногородним купцам продавать товары в розницу, дабы, "того города купцам в промыслах подрыву не было". Кроме того, купечества хотело получить право торговать крепостными крестьянами и освободиться от обязанности выполнять общественные повинности, запрета иностранным купцам записываться в российское купечество, запрета "купеческим женам, вдовам и дочерям выходить замуж за людей других чинов". Оно добивалось права награждения купечества "чинами и шпагой", т. -е. дать возможность выслуживаться. Замечательней всего, что купцы многих городов (Мурома, Калуга, Рыбной Слободы) просили "снести в Сибирские леса из-за пожарного случая" бывшие в их городах фабрики и заводы".

Политическая программа была насыщена жалобами, что "и последний солдат ругает, сколько хочет, купца, и нередко и побоями оскорбляет и изувечает"¹ . Суздальское (Московской губернии) купечество заявило, что "нет никакой пользы и благополучия купцам, что он именуется купцом, когда у него все достояние из рук "от'емлют". Или "в магистратах и ратушах купечество и безвинно содержится под караулом и без всякого производства, еще больше в цепях со стулом, через это купец перетерпевает изнурение, а в торговой своей коммерции убытки и помешательство". Московское купечество, сравнивая положение наших купцов с западно-европейскими, приходит к выводу: оно "в сравнении с европейским купечеством в великом презрении находится"² . Только Суздальское купечество, требовавшее свободу торговли, составляло исключение³ .

¹ Сборник И. Р. И. О., т. 107, стр. 387 и т. д.

² Там же, стр. 83

³ "Достохвальная коммерция обращения процветает не от чего иного, как от свободной торговли и беспрепятственного промыслу".

Дворянство вполне резонно указывало купцам, что благодаря привиллегиям они загнивали и не были в состоянии наладить производство. Свобода торговли была для "благородного" сословия синонимом исключительных монополий для себя.

Комиссия по составлению "нового уложения" уже в 1754 г. констатировала, что "ничто так не может увеличить помещичьи доходы, как заводы и торговля". Но инициатива исходила с мест: вот, например, Опочецкое дворянство предложило завести полотняные фабрики, дабы "лен, главнейший сей страны продукт, не столь в великом числе выходил в чужие края не в деле. Польза государства была бы велика, если бы все то, что из нашего льна делается в чужих краях, с равной добротой делалось у нас".

Дворянство Великороссии развернуло большую торговлю: наказы всех городов в один голос вопили о внушительной дворянской конкуренции, которая оттесняла купцов. Дворянство не только торговало, но переходило к организации мануфактур.

В эпоху торгового капитала в Испании и Голландии центр тяжести лежал в покровительстве торговли, во Франции - в покровительстве промышленности. Английский меркантизм отличался равномерным покровительством торговле, промышленности и сельскому хозяйству. Россия стояла ближе к Англии с той лишь разницей, что все три отрасли были сконцентрированы в руках дворянства, которое пользовалось государственной монополией.

Совершенно другой характер имело насаждение промышленности в таких странах, как Нидерланды и Англия. И здесь находим привилегии, выдаваемые предпринимателям, и всякого рода поощрения для переселяющихся в страну иностранцев. Однако, ни безвозвратных пособий, ни беспроцентных ссуд они не получали. Казна не участвовала в учреждаемых предприятиях и не устраивала собственных. Это было предоставлено частной инициативе и частному капиталу.

Аббат Куайе в "Торгующем дворянстве" (в 1768 г.) накануне Французской революции должен был убеждать свое дворянство, что оно должно следовать по стопам великих купцов Соломона, Перикла и Петра Великого.

"Купечество, - писал он, - есть душа всех сообществ. Оратор продает свое красноречие, писатель - дух свой, воин - кровь, политик - свои намерения. Дворянин, ни в чем оном участия не приемлющий, мог бы продавать плоды наших мануфактур и художеств¹ .

"Преимущество Англии (XVIIII в.) перед Францией заключалось в том, что все ее население могло бы заниматься торговлей, не навлекая этим никакого презрения на сваи семьи. Призвание купца считается столь же почетным, как и офицера, и никому не нужно, разбогатев, бросать торговлю, чтобы пользоваться увольнением в качестве джентльмена". Во Франции, наоборот, "презирают буржуа, купца или торговца. Последний, разбогатев, старается оставить свою торговлю, при которой богатство не может

¹ Аббат Куайе. - "Торгующее дворянство". 1766 г.

предохранить его от оскорбления и презрения. Поэтому он стремится получить дворянское звание"¹ .

Прусское же дворянство, по указанию Энгельса, накануне революции 1848 г. "интересовалось свекловицей, водкой и шерстью вместо верности и любви, так как главным местом состязания стал для него шерстяной рынок".

Великорусский помещик ближе стоял к английскому, чем французскому, и стал торговцем и производителем раньше прусского юнкера.

Хотя купеческая буржуазия в России оттеснялась дворянством на задний план, но конфликт в госорганах между ними только однажды произошел в истории России в Екатерининской комиссии. Но скоро они примирились: 1) крупному купечеству жаловалось дворянство, 2) в руках купцов, которые фактически становилось дворянами, очутились все горные заводы Урала, 3) та часть купечества, которая потеряла свои позиции в метрополии, переносила свою деятельность в колонии, 4) в начале XIX века торговые ограничения всего купечества были отменены. Но до начала XIX в. значительная часть торговых операций находилась в руках дворянства, которое отчуждало феодальную собственность, как товар.

Триединое лицо дворянина, совмещавшее в себе крепостника, предпринимателя и купца, задерживало развитие буржуазных отношений. Поэтому в 1773 г. и позже наша буржуазия не могла играть той роли, какую играла французская в 1789 г.² . Такое же соотношение классовых сил сложилось и в колониях.

II

Классовые взаимоотношения в колониях

Тов. Меерсон считает пугачевщину "политическим выражением конфликта между двумя историческими типами первоначального капиталистического накопления - монополистической и свободной от монополий торгово-капиталистическими тенденциями эксплоатации непосредственных производителей".

Посмотрим, действительно ли иначе происходило первоначальное капиталистическое накопление в колониях Великороссии, чем в метрополии, действительно ли происходил в наших колониях американский тип развития?

Прежде всего надо иметь в виду, что колонии (Поволжье и Приуралье) в XVIII веке не представляли собой единого целого. Они были населены народами, которые стояли на различных ступенях развития. Киргизская степь в XVIII веке была рынком рабов. Киргизы не только нападали на проходившие через степи караваны, но вторгались и в заселенные области соседних госу-

¹ Цитирую по книге Г. Леви "Основы нар. хоз. Англии" М. 1924, стр. 30.

² Стоит привести некоторую аналогию. "В Китае крупная буржуазия и класс земледельцев очень тесно связаны друг с другом. Значительная часть крупных помещиков состоит из купцов. Буржуазия поэтому лишена возможности провести, как это бывало в буржуазных революциях, раздел земли за счет помещика и привлечь на свою сторону часть крестьянства". (Варга)

дарств и уводили жителей в рабство. Опасаясь повторения грабежей, царское правительство с 1744 года дальше реки Яика не пропускало киргиз к русским городам и калмыцким улусам. Киргизские старшины неоднократно подкупались, чтобы склонить их к охране летнего караванного пути. В 1763 году правительство вынуждено было констатировать, что все принимавшиеся способы к обеспечению свободного следования караванов не имели должного успеха по легкомыслию киргизского хана и его народа". Все мероприятия, "вплоть до уничтожения многих киргизских улусов, до самого младенца" до второй половины XIX века дали мало положительных результатов.

Может быть знаменитые меерсоновские "американские" фермеры обитали в Киргизии?

В пределах каждого родственного соединения казак-киргизов имелся свой старший родич, называвшийся аксакалом и являвшийся здесь в роли родоправителя. Но напряду с ним, присутствовали всегда и другие влиятельные лица - баи и батыри, все вместе и составлявшие правительственный аппарата казак-киргизов. Аксакалы или батыри были той привилегированной костью, которая никогда и нигде не смешивалась с остальным населением. Существование рабов (кулов) и полузависимых, полусвободных людей - толенгутов засвидетельствовано для эпохи XVIII века. Ханы и султаны распоряжались лучшими пастбищами и гораздо большими стадами скота. Около них собирались разорявшиеся степняки, ценою некоторой утраты независимости покупавшие возможность дальнейшего существования. Так складывался в Киргизской степи толенгутизм, усилившийся и имевший самые разнообразные отношения зависимости.

Вооруженной дворней или, вернее, почетной вооруженной стражей и являлись толенгуты в степи, окружая хана и являясь его опорой. Одним словом, это была какая-то промежуточная ступень между западно-европейским вассалом, с одной стороны, и его крепостными людьми, - с другой. Толенгутизм начал сближаться с рабством и даже переходить в него в конце XVIII века¹ . Итак, в Киргизии до прихода колонизаторов из Великороссии фермеров не было.

Поищем американских фермеров в Башкирии.

Башкиры в сравнении с киргизами находились на высшей ступени развития, но все же часть их также вела кочевой образ жизни. Среди башкир были следующие общественные группы: тарханы, землевладельцы и тептяри-бобыли.

Привилегированные тарханы были искусственно созданы русским правительством. Таким же образом Англия создала земельную аристократию в Индии, за счет права, собственности крестьян. В 1742 году было раз'яснено, что "тарханство означает служилого, и от подати свободного человека: достойнейшим, для примера можно жаловать это звание". Тарханы "за

¹ А. П. Чулошников. "Очерки по истории казак-киргизского народа в связи с общими историческими судьбами других тюркских племен". Ч. I, стр. 202.

услугу перед отечеством имели то преимущество, что могли, где хотели; землею владеть и рыбу ловить¹ . Обычай учреждать тарханов держался еще до 40-х годов XIX века² . Тарханы вели борьбу, конечно, не против монополий, а за восстановление своих привилегий. Совершенно другой характер имела борьба тептярей-бобылей

Под именем тептярей-бобырей в Уфимской провинции считались инонационалы, а именно: татары, чуваши, мордва, и вотяки, которые поселились на башкирской земле и платили за нее башкирам оброк. "Башкирцы не только положенный на них ясачный оклад собирали, но и сверх того почти за своих крестьян почитали"³ .

В XVI в. башкиры-землевладельцы были пожалованы занимаемыми ими землями в вотчинное владение, т. -е. они были приравнены по правам к высшему сословию в государстве - к боярам и потомкам удельных князей. Приравнение башкир к боярам-вотчинникам избавило их в XVI и отчасти в XVII веке от перевода на положение государственных крестьян с экспроприацией их земель. Все пришельцы и переселенцы та башкирские земли должны были платить владельцам-башкирам, оброк, и сами башкиры-вотчинники в праве были поступать с ними, как со "своими крестьянам, т. -е, как с крепостными"⁴ .

Но с начала XVIII века параллельно росту колонизации башкиры начинали терять свои привилегии и льготы. Их земли захватывались русскими колонизаторами и туземными тептярями (бобылями).

Правительство поняло, что не стоит большого труда отвлечь от беспрерывно восстававших башкирцев безземельное население края. Для этого стоило только нарушить права земельной собственности башкир и изменить господствующие общественно-экономические отношения в пользу безземельных. Указ от 11 февр. 1736 г. гласил: "служилым мещерякам от башкирцев быть отдельными. За их верность и службу, землю и угодья, коими они по найму от башкирцев владели, отдать им вечно и безоброчно".

"Тептерей и бобылей, по примеру мещеряков, от башкирского послушания отрешить и за перетерпенное ими разорение от воров-башкирцев оброков им платить не велеть, а оставить их при одном ясачном платеже в казну". Георги, знаменитый путешественник того времени, констатирует, что "в казну с тептерей берут гораздо меньше подушных денег, нежели с русских мужиков". Кроме того, они "свободны от рекрутских наборов"⁵ .

¹ В. Вельяминов, - "Источники для изучения тарханства" СПБ. 1864 г.

² О селениях в поволжских губерниях с названием тархан. "Труды" IV археологического с'езда в России. Казань, 1884 г. стр. 167.

³ П. Рынков. - Топография Оренбургская, ч. I, 1762 г.

⁴ Труды Оренбургского общества по изучению Киргизского края, выпуск I. 1924 г. стр. 11.

⁵ Георги. - "Описание всех обитающих в Российском государстве народов". СПБ 1799 г. ч. II., стр. 59

Под влиянием развивающегося денежного хозяйства население дифференцировалось¹ :

Тептяри бесспрерывно восставали против башкир-землевладельцев. Даже во время пугачевщины эти "фермеры" нередко выступали против восставших, так как они не прочь были освободиться от полукрепостнической зависимости от башкирцев.

Итак, в Башкирии были: 1) тарханы - привилегированная группа, 2) башкиры-землевладельцы, крупные земельные собственники, хозяева края, на которых был направлен главный удар колонизаторов и 3) тептяри (бобыли) на положении крепостных, численность которых колебалась от 30 до 50% всего населения.

Как видно, в нашей колонии, вопреки положению т. Меерсона, фермерством и не пахло.

Торговый капитал Московии нашел в колонии те же классовые группировки, которые были в метрополии.

Заинтересованы ли были башкиры-землевладельцы бороться за свободу буржуазных отношений, в то время как сами "богатые и родовитые старшины уравнивались с мелкими и незнатными старшинами?" Они не могли быть защитниками такой демократизации, которая была связана с потерей собственной земли.

Татары находились на высшей ступени развития в сравнении с башкиро-киргизами. Среди них были следующие социальные группы: аристократия (мурзы, служилая группа), торговая буржуазия, помещики и крепостные крестьяне.

Татарские землевладельцы часто образцово вели свое хозяйство. "Казанские татары, - писал Рычков, - могут называться изрядными землевладельцами, которые не дают своим пашням отдыхать и потому чаще, нежели российские крестьяне, удобряют. До пчеловодства они великие охотники и между ними повсюду и богатые пчеляки".

Многие помещики-татары имели крепостных. Жалобы крестьян-татар на своих помещиков-единоплеменников часто встречаются в документах. В наказах, представленных в Екатерининскую Законодательную Комиссию, неоднократно приводились данные о том, что правительство жаловало татарским мурзам деревни с крестьянами.

В. Кашин прав, когда считает, что заключительные страницы истории завоевания Москвой торговых позиций и устья Волги оказались для татар

¹ В. Ден. - "Население России по пятой ревизии". М. 1902 г.

Юсуповых началом превращения степных кочевых феодалов в крупных русских, феодальных же по характеру, землевладельцев¹ .

Это в высшей степени важное замечание приложимо не только к татарам Юсуповым, но к сотням других татарских крещенных и некрещенных родов.

Татарские мурзы, получившие в 1745 г. деревни "и жалованные "дворянством", не включались в подушную перепись. В наказах татарских мурз от "разных дорог" указывается, что они владеют "по купчим движимым и недвижимым имением, дворовыми людьми и крестьянами". Жалуясь на то, что их крепостные положены в оклад по рублю и десяти копеек "в то время, как русские помещики подушные деньги за крестьян своих платят в год только по 70 копеек с души", татарские помещики просят своих беглых крепостных, посланных та казенные работы принять в счет рекрутов² . "Многие татары города, - жалуются русские купцы г. Казани - имеют у себя ив татар же и крестьян и дворовых людей и пашенные земли"³ . В 50-е годы около 2000 ногайцев, переведенных с Кубани и из Астрахани, были розданы казанским татарским мурзам "в вечное услужение".

Салтанаульские татары Казанской губ., которых насчитывалось больше 1100 душ, также имели крепостных. В 1777 году возник вопрос о том, имеют ли они право продавать своих крепостных. Оренбурская губернская канцелярия ответила утвердительно и только потребовала, чтобы крепости при таких продажах совершались с особого разрешения губернской власти. Сенат не согласился с этим мнением и даже отменил оговорку о необходимости разрешения губернской канцелярии.

Итак, накануне пугачевщины были татары-помещики, имевшие крепостных. Следовательно, не верно, что американский тип развития в наших колониях потерпел поражение, благодаря неудачной ранней буржуазной революции. И до "революции" в наших колониях фермерства не было.

Обратимся к купечеству. Стараясь занять по отношению к Западу возможно независимое положение, русский торговый капитал развил более активную политику на Востоке. Русские купцы производили торговлю с Средней Азией не только своими товарами, но и с европейскими, главным образом, - немецкими, которые отправлялись по Волге в Каспийское море и оттуда караванами в Персию, Бухару и Хиву. В 1760 году было организовано русское акционерное общество для торговли с Востоком.

Активный торговый баланс через Каспийское море показывает, как успешно Великороссия завоевывала восточные рынки.

¹ Кашин. - "Триста лет накопления земельных богатств родом Юсуповых". "Труд в России", 1925 г. N 2 - 3.

² Сб. И. Р. И. О., т. 115. Материалы екатерининской законодательной комиссии том X, стр. 312, 313, 328, 332

³ Там же, т. 107, стр. 518.

Торговля по Каспийскому морю (в английск. фунт)¹

Также Востоку была выгодна эта торговля. "Известно, - писал знаменитый Рычков² - что народы Восточной Индии ни откуда столь прямо и дешево не могут получить европейских и российских товаров, как из Оренбурга через Бухарию". В Оренбург ежедневно приезжало для торговли от нескольких сот до тысячи человек.

Средне-азиатские купцы привозили в Оренбург драгоценные металлы, восточные фрукты, бумажные, полотняные и шелковые ткани. В Оренбург приезжали итальянские, немецкие и еврейские купцы. Сибирское население XVIII века преимущественно одевалось в бухарские ткани, которые были прочнее и дешевле персидских. Киргизы ежегодно доставляли не меньше 100 - 300 тыс. голов скота. Экспорт киргизских лошадей с 552 в 1745 г. возрос до 10084 в 1753 г. За то же время экспорт баранов увеличился с 3000 до 200000. Баранье сало для освещения и верблюжья шерсть для текстильного производства экспортировались русскими купцами за границу.

В этой торговле первое место занимали татары. Их карасаны проникали в Тибет, Китай, Индию и Персию.

Следует указать на одно очень важное обстоятельство: в Бухару преимущественно допускались купцы - татары, как магометане. Это ставило их в привилегированное положение по сравнению с русским купечеством. Русские могли вести свои торговые дела с Бухарой только через посредничество татар - приказчиков. Христианские купцы платили в Бухаре пятипроцентную пошлину со стоимости товаров, а мусульманские только 2 1/2%³ . Только в 1807 г. правительство старалось склонить бухарское правительство принять русские торговые караваны, позволить русскому купечеству завести в Бухаре свои торговые ряды и распространить на русских купцов в Бухаре те льготы, которыми пользовались бухарские купцы в России⁴ .

Татарские купцы вели обширную торговлю с крупнейшими центрами Великороссии и Украины. В Сеитовой слободе, крупном торговом предместья Оренбургу, одних татарских купцов было около 2000 человек, т. -е. около 95% населения. Более высокое обложение сеитовых татар в сравне-

¹ W. Coxe - Travels into Poland, Russia, Sweden, 1792. ч. II, стр. 30.

² Топография Оренбургская, стр. 327

³ М. А. Терентьев. - "Россия и Англия в борьбе за рынки". 1876 г. стр. 25

⁴ Труды Общества по изучению Казакстана, т. VII, вып. II, стр. 81.

ним с русскими купцами, закон мотивировал тем, что "с них не берутся рекруты, а ода так же, как и русские купцы, пользуются всеми их выгодами"¹ . С 1734 г. давались торговые привилегии оренбургскому и троицком купечеству, мастеровым, разночинцам и народам, приезжавшим из азиатских стран. Посредническая оренбургская торговля между Москвой и Бухарой доставляла торговцам большую прибыль: "копейку на копейку". Торговые монополии представлялись не только русским, но и татарам или смешанным обществам, состоящим из лиц разных национальностей² . В 1763 году азиатские купцы стали вывозить металлы и драгоценности для продажи в Петербург и Москву, где покупали товары. Оренбургские купцы заявили протест против азиатцев, которые, "проведав столичные цены на товар, не покупают товаров в Оренбурге, и тем делают подрыв торговле". Бухарские купцы просили разрешить им попрежнему привозить в столицы алмазы для продажи. Сенат, рассмотрев неоднократные подобные просьбы, приказал бухарцам продавать алмазы в столице на деньги, а не на товар, и "чтобы они возвращались за покупкой товаров в Оренбург". Такие решения выносились вплоть до последней четверти XVIII века.

Правительство и после отмены торговых монополий оказывало особое содействие купечеству Оренбургского края и не лишило его привилегий. Оренбургу было оставлено право монопольной посреднической торговли между Россией и Востоком. От этой особой монополии местное, в том числе и инонациональное купечество, конечно, не проигрывало.

В 1771 г. разрешили беспрепятственно торговать буджацким и едиссанским татарам. Пошлину за эти товары поставлено брать только с покупателей - русских купцов³ .

Татаро-башкирская политика царизма была направлена не столько против торговой буржуазии, сколько против землевладельцев - помещиков-инонационалов. Эти факты опровергают концепцию, что буржуазия колоний была противником монополии⁴ . Не даром крупная татарская буржуазия помогала правительству.

Другую роль в восстании играли башкиры-землевладельцы. Они целиком и полностью дрались с правительственной армией и с корнем хотели вырвать великорусских колонизаторов.

¹ Словарь географический, 1804 г. том IV, стр. 890. По Дену (стр. 313) - сеитовые татары в 1792 году делились на 686 крестьян, 168 мещан и 1820 купцов.

² Так, например, в 1750 году Неплюев отпустил из Оренбурга в Хиву двух татар с товаром на 3000 рублей "для разведки торговых путей в Бухаре и в других странах до Индии". В 1752 году в "видах распространения торговли в средней Азии предоставлено исключительное право посылки караванов в Водокшан и Кабул особой компании торговавших в Оренбурге московских купцов, русского, арменина и грека, сибирского купца и сеитского торгового татарина Абдула Хаилина".

³ Куломзин. - "Гос. доходы в царствование Екатерины II. "Русский Вестник". 1870, N 89.

⁴ Тов. Губайдулин в ст. "Участие татар в пугачевщине" (Нов. Восток" N 7) доказывает, как татарская торговая буржуазия во время пугачевщины была на стороне правительственной армии.

О чем говорят эти факты? Татарский помещик и купец не могли быть заинтересованы в отмене монополий, как думает т. Меерсон. Они были заинтересованы в укреплении своих монополий и возврате своих утрачиваемых привилегий. Они стремились уничтожить господство монополистов метрополии в колонии и восстановить свои "древние права".

В этом отношении татарское купечество стояло на одной принципиальной позиции с купечеством метрополии.

Чего же требовало колониальное купечество?

1) Городская торговая буржуазия колонии (как и метрополии) была недовольна упразднением внутренних таможенных пошлин, которые уменьшили доходы городских магистратов и открыли иногородним купцам местные рынки. Все без исключения городские наказы требовали запрету, иногородним купцам торговли. Этот пункт требований как раз отрицает то положение, что торговая буржуазия колоний стояла на другой принципиальной позиции, чем буржуазия метрополии. 2) Купечество колонии и метрополии требовало восстановлений старинных прав, привилегий и полного освобождения "от поземельных денег и оброков". 3) Оренбургское купечество требовало разрешения покупать крестьян.

Также купечество других городов колоний просило позволить "покупать людей, мужска и женска полов по пристойному числу"¹ .

Вместе с тем надо отметить те части наказов, которые имеют прогрессивный характер. Мурзы и татарские старшины старой и новой слобод просили² : 1) в Казани и в прочих местах всеми товарами беспрепятственно торговать, кожевенные избы и хлебные амбары иметь, по Волге вверх - вниз суды отправлять, 2) насильно не крестить и веру не ругать, 3) разрешить проезд в Башкирию, с которой "торг идет", 4) вести суд на татарском языке, 5) споры между татарами передать на разрешение муллам, 6) разрешить ездить в Мекку на богомолье, 7) должников, хотя и крестьян, принуждать к платежу, 8) уравнять их в правах с государственными крестьянами, торговые права которых не стеснялись.

Весьма характерным является наказ торговой Сеитской слободы, требующей дать им больше торговых прав и преимуществ, чем купцам из Великороссии! Известно, что Сеитовая слобода была крупнейшей торговой факторией на Востоке.

Не следует повторять, что инонационалу-купцу колонии приходилось гораздо труднее, чем купцу в метрополии, что инонациональное купечество жестоко преследовалось, но отсюда еще далеко до вывода, что купечество колоний мечтало о свободе буржуазной эксплоатации. Купечество колонии и метрополии одинаково видело выход из тяжелого положения в запрете торговли крестьянам и помещикам, в возможности владеть крестьянами и в праве носить шпаги, т. -е. в праве выслуживаться.

¹ Сб. И. Р. И. О., 107, стр. 531.

² Сб. И. Р. И. О., т. 115.

Неверно положение т. Меерсона, что торгующее крестьянство колоний преследовалось помещиками. Оно в колонии, как и в метрополии, встречало противодействие только со стороны городского купечества. Даже горнорабочему Урала, подлинному парию, торговля не запрещалась¹ .

Служилые мурзы разных городов жаловались, что "товаром крестьянству торговать дозволено, но им, нижайшим, товаром торговать и такого рукоделия иметь не можно"² .

Ошибка т. Меерсона в том, что он видит в колонии только пришлого помещика и туземного крестьянина, но не видит туземного помещика, которого эксплоатировал пришлый помещик и не видит туземного скупщика, на которого наседал скупщик из метрополии, не видит, что благодаря дифференциации, вылупливались туземные монополистические группы.

Не верно, что "монополистический торговый капитал", подавлял и грабил свободных крестьян скупщиков, как своих непосредственных конкурентов" (стр. 87). Ошибка его состоит в том, что он рассматривает борьбу между помещиком и крестьянином, только как борьбу между двумя торгующими конкурентами, и не видит помещика, который воюет из-за рабочих рук, из-за эксплоатации и экспроприации рабочей силы. Гораздо острее на окраинах, чем в центре, стоял вопрос о рабочей силе. Помещики окраин охотились на крестьян, не как на конкурентов-торговцев, но как на рабочую силу.

Неоднократно и заводчики ходатайствовали о прикреплении к заводам не только крестьян, но и "цеховых". Добыча руды, соли, перевозка их на огромные расстояния, обработка новых земель требовали огромного числа рабочих рук³ .

Обратимся к казачеству. Оно вело обширную торговлю: его главнейший источник богатства составлял рыбный промысел. Количество рыбы свежей и соленой, икры, вывозимой ежегодно, определялось до 2000000 руб. Овец ежегодно экспортировалось до 150000 в Арзамас, Муром, в Симбирскую и Саратовскую губернии⁴ . Сало экспортировалось в Ригу, Петербург. Хлеб они получали из Оренбургской губернии, пеньку и лен для сетей - из Нижегородской и Ярославской губ., лес из Башкирии, дрова с берегов Илека, плоды - из Астрахани морем, сукна, шелковые и бумажные материи доставлялись ростовскими купцами. Ремесленники приходили в казачий район из разных областей России. "Рукоделий казаки не могли исправлять без по-

¹ "Довольно есть торгующих мастеровых, особливо на частных заводах, столько достаточных наличными деньгами, что превосходят тем многих настоящих купцов, торгуя на Макарьевской и Ирбитской ярмарке и отправляя свои товары в Троицк и другие пограничные места и во внутренние Российские губернии". (Хозяйственное описание Пермской губернии).

² Сб. И. Р. И. О., т. 115, стр. 320.

³ Для того, чтобы показать, как остро стоял вопрос о рабочей силе, стоит привести пару примеров. Для перевозки соли из Симбирской губернии требовалось не меньше 120000 конных. Для доставки соли из Астрахани в Саратов требовалось для каждой станции по 500 рабочих. (Гос. архив. 1773 г. XIX, N 154).

⁴ Историческое и статистическое обозрение Уральских казаков - СПБ. 1823 г.

мощи довольного количества бедных киргизов и иногородних работников, - пишет т. Левшин, - приходящих тысячами в Уральск из Владимирской, Нижегородском, Пензенской, Симбирской и Саратовской губ. Кузнецы, плотники, столяры, штукатурщики, сапожники, портные, словом можно сказать, что все ремесленники на Уральске иногородние. Найти между ними природного казака - великая редкость".

Но не все казаки имели право торговать. Право торговли предоставлялось только уже вышедшим в отставку и записавшимся в гильдию. "Это запрещение не распространялось на торговлю с киргизами". Затем была группа казаков, которая не участвовала в рыбных промыслах и в наряде казаков в армию, но охраняла только границу от киргизов.

Буржуазная часть казачества выстреляла на свой счет полки в армию и стражу до Каспийского моря. Плата наемнику простиралась до 1500 руб. и больше, а за десять месяцев похода до 2000 и даже 3000 руб. каждому казаку. Служба по охране города исправлялась по найму за 300 - 400 руб. в год. Отставные и малолетние казаки могли покупать у богатых казаков и чиновников разрешение на рыбную ловлю. Офицеры получали несколько разрешительных билетов, которые ими продавались. Чиновники, как дворяне, покупали у помещиков крестьян, и селили их на войсковых землях, т.-е. до пугачевщины на Яике зарождалось крепостное хозяйство.

И среди казачества было расслоение: буржуазная часть казачества также не была против монополии. Монополистическая политика метрополии находила в их лице преданных сторонников. А по т. Меерсону выходит, что буржуазия колоний была сторонницей принципа "свободной торговли". Против монополии была только бедная часть казачества, которая слабо отчуждала свои продукты в товар.

Казацкое восстание, бывшее сигналом для всей пугачевщины, началось с того, что беднота восстала против туземной монополистической буржуазной верхушки, та которую опиралось правительство метрополии в усмирении края.

Украина, как колония, в этой статье ее может стать предметом исследования, но тов. Меерсон ссылается и на Украину, как на район фермерского хозяйства. Поэтому вкратце стоит обратить внимание на эту сторону вопроса. Хмельнищина (1648 г.) снесла южно-русское дворянство с лица украинской земли, т. -е. с левобережной Украины. Пугачевщина не добилась уничтожения крепостного хозяйства, а хмельнищина добилась. В итоге восстания "крепостное право само собой без всяких специальных законов упразднилось". "На чужой земле садились лишь по договору, - пишет Ефименко, - и степень зависимости, вытекающая из этого факта, определялась исключительным об'емом и содержанием договора", т. -е. развивалось фермерское хозяйство"¹ .

¹ А. Ефименко - "Южная Русь", том I, СПБ, 1905.

И, однако, дворянство, "явилось ее актам внешнего насилия, а естественным путем внутреннего роста". "Любовно, - продолжает она, - процесс совершался чисто фактически, а не юридическим путем, без всякого вмешательства, по крайней мере, непосредственного вмешательства государственной власти. Указ 3 мая 1783 года, с которым вводится крепостное право в Малороссии, дал лишь санкцию, а вместе с нею, конечно, и устойчивость существующему положению - не больше. К этому же выводу приходит в своем исследовании и профессор Слабченко¹ .

Победоносная крестьянская революция, по мнению Меерсена, должна была обеспечить развитие фермерского типа хозяйства в колониях. Как же случилось, что хмельнищина, вопреки теории Меерсона, расчистила путь для развития крепостного хозяйства? Развитие американского фермера было обеспечено широким внутренним рынком и возможностью выйти на внешний рынок. Эта победа ему легко далась, так как Америка не знала феодализма. Украина же была сдавлена двумя помещичьими государствами. На ее пути к мировому рынку лежала Польша и Россия. Без поражения своих врагов или союза с одним из них она была, как и Татаро-Башкирия, обречена на прозябание. Свободным винокурам, скотоводам, льноводам методы хозяйствования диктовала передовая Великороссия.

На Украине, которая по тов. Меерсону, была прообразом нашей Америки, торговая буржуазия городов и государственные крестьяне всеми правдами и неправдами старалась доказать свое дворянское происхождение после того, как Украинская шляхта получила права Великорусского дворянства² .

Единственной колонией России, где было больше всего развито фермерство, была Новороссия, так как ее колонизация началась поздно. Колонизация сопровождалась своеобразным процессом: иностранные колонисты - немцы, шведы, болгары, греки, евреи и менониты - приглашались в качестве фермеров. А местное население рядом с ними закрепощалось. Молдавские бояре, получившие Очаковскую область, были награждены землею и крепостными великоруссами и украинцами (до 24 тысяч десятая земли и 512 крепостных душ каждый). Остальное местное население Новороссии - греки, грузины, немцы, сербы, турки и пр. - остались свободными.

О чем говорят эти факты?

1. В колониях (Поволжьем Приуралье) в XVIII веке не было американского типа развития. Создавшиеся социальные отношения в колонии были продуктом развития метрополии и торговых сношений колоний с метрополией. Соединенные Штаты представляли собой буржуазное государство. С самого своего начала они были основаны мелкими буржуа и крестьянами, бежавшими от европейского феодализма с целью установить чисто буржуазное общество (Энгельс). Наши же колонии с самого

¹ "Организация хозяйства Украины с XVII в.", ч. I, 1922 г.

² Романович-Словатинский. - "История Российского дворянства".

начала населялись не только крестьянами, но и помещиками, которые уже находили туземных помещиков и торговцев. Даже наш "свободный" крестьянин колоний был далек не только от американского, но и от английского фермера. "Общим правилом эта форма (т. -е. форма существования английского фермера - С. Т.) может сделаться лишь в странах, которые при переходе из феодального в капиталистический способ производства господствовали на мировом рынке". (Маркс, "Капитал", т. III, ч. 2, стр. 355). "В заключение, говоря о превращении ренты продуктами в денежную ренту, следует еще заметать, что вместе с тем становится существенным моментом капитализированная рента, цена земли, а следовательно, ее отчуждаемость и отчуждение и что благодаря этому не только прежние обязанные к платежу ренты могут превратиться в независимых крестьян-собственников, но и городские и прочие денежные люди могут покупать участки земли, с той целью, чтобы сдавать их крестьянам ли, капиталистам ли и пользоваться рентой, как формой процента на свой таким способом затраченный капитал, что, следовательно, и это обстоятельство содействует преобразованию прежнего способа эксплоатации, отношения между собственником и действительным возделывателем, а также самой ренты" (Маркс).

Ни одно из этих положений Маркса не приложимо ни к России, ни к ее колониям XVIII века.

2. Колониальная торговая буржуазия, как и купечество метрополии, по своему классовому положению не могла бороться за свободу буржуазных отношений, так как она была против утраты своих привилегий.

3. Крестьянство колоний, также как и крестьянство метрополии, закрепощалось и экспроприировалось, не как торговый конкурент, а как рабочая сила и владелец земли.

III Характер пугачевщины

Почему же восстание началось в колонии? Следующая таблица дает ответ на этот вопрос. Государственные крестьяне составляли %% населения¹ :

"В России, - пишет Семевский, - положение государственных крестьян было гораздо благоприятнее в том отношении, что те из них, которые

¹ Вычислено по Statistische Uebersicht der Staatshaltortschaften des Russischen Reichs in Tabellen. Von H. Storch, Riga, 1775.

пользовались свободою, т. -е. черносошные, экономические (с 1764 г.) не отдавались в аренду, а потому и не исполняли барщину в пользу арендатора и свободно владели землями, внося только в казну оброчный сбор. Но за то, черносошные крестьяне были очень обременены натуральными государственными повинностями: десятинною пашнею в Сибири и Исетской провинции, дорожною повинностью, подводо-повинностью, обязанностью водить барки по рекам и т. п. Значительная часть государственных крестьян была приписана к заводам и исполняла там очень тяжелые работы и подвергалась суровым истязаниям... Нужно отметить, наконец, что из государственных крестьян производились пожалования в частную собственность, при чем они превращались в крепостных крестьян"¹ .

Главной причиной исчезновения этого рода крестьян в Центральной России была обширная раздача там земель в поместья служилым людям, а также постепенное увеличение владений духовенства. Государственные крестьяне представляли собой резервный фонд для всякого рода хищений и награждений. Энергичное расхищение этого фонда начинается со второй половины XVIII века и растет параллельно развитию горного дела на Урале: среди 243452 горных рабочих было 179815 государственных крестьян. Размах движения был прямо пропорционален числу заводов: в Симбирской губернии - было 38 заводов, Оренбургской - 36, Казанской - 42, Воронежской - 15, Московской - 20, Новгородской - 10, Белгородской - 5 и Архангелогородской - 4. Приняв за сто данные о росте заводов в районе пугачевщины (в Оренбургской, Казанской и Симбирской губ.) за 1700 - 1724 г.г., получим 533 для периода 1725 - 1749 г.г. и 755 для 1750 - 74 г.г. Герман, знаток того времени, называет последний период самой "блестящей эпохой русского горного дела".

Эта "блестящая эпоха" была возможна только на основе жесточайшей эксплуатации рабочих. Не буду повторять то, что хорошо изложено Семевским, но приведу следующую табличку, до сих пор еще не опубликованную.

Рабочие платили подушные и штраф за переработку, недоработку, за работу в праздничные дни и за пьянство, за умерших, больных, новорожденных и т. д.

¹ Семевский - "Крестьяне в царствование Екатерины II", том III, стр. 957,1904 г.

Если принять во внимание, что одновременно с закрепощением крестьян происходил грабеж татаро-башкирских земель, то мы поймем причину восстаний, не прекращавшихся в Башкирии в течение всего XVIII века и наконец разразившихся пугачевщиной.

Итак восстание было вызвано: 1) локальным кризисом, охватившим новый колонизируемый район Башкирии, Татарии, Киргизии и Калмыкии. Кризис был вызван экспроприацией и закрепощением крестьян и инационалов, т. -е. продолжением того процесса, который уже закончился в других районах страны. Расширение колонизации - результат усилившейся роли России в мировом хозяйстве, благодаря экспорту уральского железа. Увеличившийся экспорт усугублял противоречие между феодальным способом производства и отчуждением помещичьего дохода в виде товара: в 1731 году было "отпущено за море" 600 пудов, а в 1765 г. - 1975123 п.;

2) экспроприацией государственных крестьян, земельный фонд которых беспощадно расхищался¹;

3) борьбой бедного и среднего казачества с казацкой крупной торговой буржуазией, искавшей союзника и помощника в лице торгового капитала метрополии;

4) экспроприацией башкирских землевладельцев великорусскими колонизаторами и лишением монополий, которыми башкирцы пользовались в течение столетий;

5) выталкиванием татарского купечества с монопольных торгово-посреднических позиций между метрополией и Средней Азией;

6) разложением родового быта калмыков и киргиз, выделением из их среды групп, ведших разбойничью торговлю и бывших монополистами на торговом пути между Россией и Бухарой;

7) концентрацией беспрерывно бунтовавшей огромной массы беглых раскольников² , бурлачества, ремесленников, свободной рабочей силы в районе Волги и Камы;

8) приравниванием однодворцев к крестьянам. В восстании заметную роль играли однодворцы - мелкие помещики, с которыми так же мало церемонились, как с государственными крестьянами и "инородцами". Пушкин, давший в своей "Истории пугачевского бунта" помещичье изображение

¹ Вот образчик того, как экспроприировались крестьяне. Внук знаменитого фабриканта Крестовников излагает историю первоначального накопления. "У Баташевых, пишет он, - очутилось на Выксинском заводе 36 тыс. душ крестьян следующим образом. На заводе находилось множество беглых крепостных людей и разного бродячего люда, укрывавшегося и находившего там работу. Весь этот люд был признан крепостным и приписан к заводам".

² Нет полных данных о числе рабочих - раскольников. Но имеющиеся данные очень выразительно подчеркивают раскольнические настроения горнорабочих. В 1740 г. удалось обратить в православие только 14% рабочих Демидова, 11,1% - на заводе Осокина и ни одного в Екатеринбурге. (Дела Берг-Коллегии - 1741 г., л. 95, д. N 694)

крестьянского восстания, очень правильно подошел в "Дубровском" к изображению взбунтовавшегося обиженного мелкого помещика. Такие Дубровские не были борщ ми за буржуазные идеалы: они пытались вернуть себе утраченную феодальную собственность. Известно, что самая свирепая зксплоатация и издевательство над мужиком господствовали в мелких имениях. А для т. Меерсона выступление таких помещичьих групп является дополнительной чертой буржуазного характера движения.

Беспрерывные разрозненные крестьянские восстания, продолжавшиеся в этом районе в течение десятилетий, слились в гигантское восстание в 1773 г., благодаря многим обстоятельствам: кадровые войска ушли на юг и этим ослабили государственный аппарат, в 1771 г. калмыки убежали в Китай (казаки в лице убежавших калмыков потеряли большой контингент покупателей), сильно вздорожали предметы первой необходимости (соль, хлеб).

Закрепощение в метрополии развивалось постепенно, а в колониях оно завершилось, по замечанию тов. М. Н. Покровского, на глазах одного поколения, т. -е. катастрофически быстро. Пугачевщина была крестьянской войной, против расширения крепостного хозяйства, против экспроприации крестьянства на окраинах государства в XVIII веке. "Целью пугачевского движения было, - пишет тов. Покровский, - стряхнуть как барщину сельскохозяйственную в помещичьих имениях, так и барщину индустриальную на заводах. Вольность, о которой писал Пугачев в своих манифестах, имела определенное конкретное содержание: это была вольность от крепостного права. Самый термин "вечная вольность" есть прямая антитеза "вечной крепости". Крестьяне не только рождались крепостными, но и закрепощались царскими указами. Надо было дать им гарантию, что такого указа впредь никогда не будет". (Историк-Марксист, 1927 г. N 3).

Это движение имело прогрессивный характер, так как 1) его основной движущей силой было крестьянство, которое боролось с помещиком-крепостным, 2) в случае удачного исхода восстания помещичьи хозяйства скорее пошли бы по пути капитализации, а помещичье государство - по пути реформации старых общественных отношений. Удачный исход нанес бы чувствительный удар крепостной системе, отмирание которой пошло бы быстрым темпом. Но отсюда еще далеко до вывода, что Пугачевское восстание было буржуазной революцией (хотя бы и ранней).

Пугачевщина отличалась от других крестьянских восстаний тем, что в ней впервые приняло участие "работная масса". Крестьянское восстание широко развернулось, опираясь на технической базе горных заводов. Вместе с уничтожением заводской базы было разбито и массовое движение. Идеология работной массы еще ничем не отличалась от идеологии крестьянской массы, но выступления рабочих характеризовались такими чертами (борьба с мародерством, железная дисциплина, попытка овладеть хозяйством завода и наладить общественное самоуправление после бегства хозяев завода и т. д.) которые свидетельствовали о том, что закладывается подоснова современной пролетарской идеологии.

Но вместе с тем нашим рабочим XVIII века были чужды коммунистические настроения участников крестьянской войны в XVI веке. "Крестьяне

и плебеи, еретики требовали в Германии восстановления крестьянских отношений равенству между членами общины и признания их в качестве нормы для буржуазного мира. Из равенства между детьми бога они выводили гражданское равенство и даже имущественное равенство. Плебеи были тогда единственным классом, стоящим совершенно вне существующего общества. Они находились вне феодального и вне буржуазного союза. Они не имели ни привилегии, ни собственности. Во всех отношениях были они несостоятельными и бесправными" (Энгельс). Уральской "работной" массе были чужды коммунистические настроения, потому что катастрофически быстро обезземелившаяся масса еще не успела порвать с крестьянскими настроениями. Кроме того, в рабочей среде была очень ограничена категория чистых пролетариев: большая часть "работной" массы, благодаря низкой примитивной технике, периодически чередовалась в непосредственной работе на заводе и в обслуживании его сельскохозяйственных нужд¹ .

Оценивая характер движения, не следует забывать роли инонационального купечества и землевладельцев: их интересы расходились с интересами восставшей работной и крестьянской массы. Эти группы образовали между собой "блок", который даже в процессе восстания был слаб и носил случайный характер. Строение этого "блока" отвечает, между прочим, на вопрос о причинах поражения восстания.

Пугачевские прокламации не дают представления об истинных намерениях землевладельцев башкир и колониальной торговой буржуазии, так как лозунги "свободы" об'единяли всех восставших. Восставшие верхи до поры до времени не говорили о своих собственных монополистических задачах, которые во время восстания они пытались осуществить на деле: вырывали с корнем русскую колонизацию, т. -е. уничтожали не только чужих помещиков, но и русских крестьян и рабочих. Нельзя пройти мимо следующего очень характерного факта. В приказе на имя атамана Аранова, стоявшего на Самарской линии, военная пугачевская коллегия предложила "не брать в революционную армию тех, которые забрав у верноподданных деньги, во избежание чего будут от них бежать, таковых не уваживать на то". Революционная армия закрывалась для той части бедноты, которая попала в кабалу. Буржуазия боялась вооружить бедноту даже тогда, когда восстание находилось в величайшей опасности.

IV

Поражение восстания

Прежде всего выясним, почему к восстанию не присоединилось крестьянство метрополии. "Поражение пугачевщины, - пишет тов. Меерсон, - вытекало из разнородности двух типов крестьянского торгово-капиталистического накопления в России третьей четверти XVIII века - метропольного и колониального. Метропольному крестьянскому

¹ См. подробно об этом в "Красной Нови", N 21925 г. "Роль рабочих в пугачевщине" С. Томсинского.

торговому капиталу чужда была революционная программа пугачевщины. Революционной крестьянской армии были заказаны пути за черту колоний в случае выступления Пугачева на территорию метрополии, крестьянский торговый капитал, связанный с господствующим классом социально-экономическим симбиозом, с оружием в руках защищал бы крепостную скорлупу, в которой созревал".

Во-первых, это исторически неверно. В течение всего XVIII века происходили беспрерывные крестьянские волнения не только на окраинах, но и в Центральной России.

Все Екатерининское Законодательство было направлено на то, чтобы уже стянуть крепостную петлю на шее крестьянина не только в колонии, но и в метрополии. Между крестьянством и помещиком в метрополии, происходили беспрерывные войны. Помещичьи наказы от метрополии вопили в один голос о крестьянских побегах.

Почему же из крепостной скорлупы убегало крестьянство, которое имело, - по мнению тов. Меерсона, - "благоприятные" условия для накопления? Бегают в Польшу, по мнению Опочецкого (Псковской губернии), дворянства, потому, что "всякий житель Польши имеет винную и соляную продажу и что у них набора рекрутского не бывает. Крестьянство, оставляя свое природное отечество, чинит набеги не только одиночками или семьями, но и целыми деревнями со всем их имуществом". Оказывается, что из счастливой метрополии они убегали туда, где была свобода торговли. Почти все "именные указы" возвещали, что "по Московской дороге", да и по близости от Петербурга чинятся явные грабежи, что разбойники вооружены тесаками и пистолетами "или что "во многих провинциях, а особлимо Московской и около Новгорода Великого, великие разбои завелись, и чинятся ужасные грабежи и разорения и мучительства помещикам". Даже в самой Москве, в центре "счастливой" метрополии, в 1774 г., началось восстание. "Московскому губернатору пришлось стрелять по народу, не желающему разойтись". Несмотря на ряд предосторожностей, 6 марта, в 6 часов вечера, раздался всеобщий клич "Да здравствует Петр III и Пугачев"¹ и несколько раз возобновлялся по всем кварталам. Крестьянское восстание вспыхивало в Рязанской и Нижегородской губерниях. Для того же, чтобы успокоить тульских ружейных мастеров, правительство заказало 90000 ружей для арсенала. "Вот им и работа на четыре года, - писала по этому поводу Екатерина, - и шуметь не будут"² .

И после казни Пугачева долго еще пришлось бороться с тем зловредным настроением, которое успело пустить глубокие корни среди крестьян не только в колонии, но и в Центральной России. Среди крестьян носились слухи, "якобы бы оный злодей Емелька жив, а на место его казнен другой, и тот Емелька себе новое войско собрал в киргизской степи и сюда идет".

С легкой руки тов. Меерсона, получается впечатление, что крестьянству метрополии жилось "как у Христа за пазухой": "сословные ограниче-

¹ Анналы, т. III, стр. 171.

² Проф. Филиппов. - "Москва и Пугачев в июле 1774 г.", стр. 46.

ния в торговых операциях с отменой внутренних таможен превращались в простую юридическую функцию (!)" (стр. 61). Так ли это было?

По тов. Меерсону сословные ограничения стали юридической фикцией в первой половине XVIII века, а по отзывам помещиков, заседавших в местных сельскохозяйственных комиссиях в 1902 году, "телесное наказание подрывало хозяйственную деятельность крестьян".

Если сословные ограничения в России стали юридической фикцией в середине XVIII в., то какие же сословные ограничения были уничтожены Октябрьской "революцией? Не надо забывать, что отмена внутренних таможен и монополий, провозглашение "свободы торговли" совпадают с утверждением за дворянством исключительных привилегий, монополий и прав!

Оброчное крестьянство метрополии обогащалось от торговли. В его среде происходило накопление. Когда купечество грызлось с дворянством в Екатерининской Законодательной Комиссии, крестьянство стало на сторону помещиков. Крестьянству было достаточно господства только одних помещиков. Но чем же было выгодно крестьянству метрополии защищать помещичью скорлупу в разгоревшейся борьбе между крестьянством колонии и помещиком метрополии?! Разве оброчное крестьянство Московской губернии имело перед собой конкурента в лице торговца Казанской губернии, а не в лице своего собственного помещика? Автор "ранней буржуазной революции" совершенно смазывает противоречия между крестьянским торговым капиталом и помещичьим в метрополии, между двумя путями аграрного развития России, которые зарождались в тогдашней метрополии.

Даже в крепостную эпоху, по тов. Меерсону, между помещиком и крестьянином не только не было никаких противоречий, но крепостной крестьянин даже готов был защищать помещика! Если это соответствовало бы действительности, Тогда никак нельзя было бы понять, почему помещичье хозяйство было помехой по пути развития крестьянства. Эта реакционная точка зрения ничего общего не имеет с марксизмом.

Каковы же были на деле права крестьян в метрополии? Без купеческого права закон запрещал крестьянину торговать. Даже скромное третье-гильдийское право торговли крестьянин мог получить только с разрешения купеческого общества. Даже еще в 1807 году запрещали иностранцам вступать в торговые сношения с крестьянами. В течение всего XVIII века крестьянин имел право торговать только до полудня, его торг ограничивался исключительно сметными припасами. Торговавшее крестьянство при содействии помещиков обходило ограничения и торговало. Однако купеческие наказы преувеличивают торговую роль крестьянства.

По тов. Меерсону получается, что преследовалась крестьянская торговля только в колонии. Это неверно.

И в метрополии крестьянское накопление ограничивалось. В данном случае следует поверить не тов. Меерсону, а Козловскому-Коробьину, единственному помещику, осмелившемуся в Екатерининской Законодательной Комиссии защищать крепостных. Разбирая причину бегства крестьян, он заявил: "многие помещики для удовлетворения своих должников отдают людей с земли для зарабатывания, а наживших некоторое состояние поме-

щики ограбливают"¹ . Крестьяне Окладниковой слободки жаловались на крайнее стеснение средств существования, в их местности "хлеб родится с немалым уменьшением против верховых городов, а в городах торгов им иметь не велено". Они заканчивают свой наказ просьбой о предоставлении им права свободного торга по городам. Такая просьба встречается во многих наказах. Крестьяне Богоявленского погоста жаловались, что купцы Шенкурского посада запрещают им привозимые в посад крестьянские товары продавать² .

Посмотрим, наконец, каковы были взаимоотношения помещиков с торгующим крестьянством. Приведем яркий документ из Сб. И. Р. И. О. (т. 107, стр. 271), представленый опочецкими купцами. Они пишут: "некоторые из дворянства для большого собрания товару своим крестьянам единственно запрещают, чтобы льна и пеньки, которая в собственных их домах родится, купецким людям не продавали, а отдавали бы им, помещикам. К тому же дворяне раздают крестьянам наличные деньги не малою суммой и принуждают, чтоб действительною покупкой купили у своих и посторонних крестьян, а некоторые из дворян, оставя звания своего чин, сами собою от'езжая, у посторонних крестьян покупают не малыми партиями. Да они же, дворянство, собирающийся у них товар, лен и пеньку отвозят к портам на крестьянских лошадях; тако ж треплят и вяжут и переделывают своими работными людьми".

Вывод ясен: 1) крестьяне должны были продавать только помещикам, 2) отвозить проданный товар на своих лошадях до портов, 3) бесплатно обработать сырье. И это на языке том. Меерсона называется "благоприятными условиями накопления", которые не позволили метропольскому крестьянину присоединиться к пугачевщине!

Крестьянской буржуазии в середине XVIII века был нанесен чувствительный удар межевыми инструкциями. Межевая инструкция 1754 и 1766 годов отменяла право личного распоряжения крестьянскими землями: 1) земли эти никому не могли быть проданы и закладываемы, 2) право наследования на крестьянских землях отменялось, 3) все крестьянские земли после смерти владельцев между их наследниками не делились, 4) собственность крестьян отбиралась "безденежно и поступала к селениям в государственные земли", 5) все торговые сделки, заключенные до издания межевой инструкции, отменялись.

Автор "ранней буржуазной революции" только в колонии видит "полый грабеж зажиточных крестьян с целью их нивелировать со всей крестьянской массой", и совершенно не видит этой же политики в метрополии.

Между прочим довольно своеобразен научный метод тов. Меерсона. Для того, чтобы доказать буржуазный характер пугачевщины, надо было проанализировать экономику Волжско-Камского района, но он часто сбивается на анализ экономики Украины, где в 1773 г. не было никакой пугачевщины. Также для того, чтобы доказать, каким образом в колониях

¹ Сб. И. Р. И. О., т. 32, стр. 486.

² Сб. И. Р. И. О., т. 123, стр. XXII, предисл. Сергеевича.

крестьянский прибавочный продукт концентрировался в помещичьих руках, приводится (на 102 стр.) наказ опочецких и смоленских дворян. Непонятно, почему Псковская и Смоленская губернии противопоставлены метрополии.

Допустив даже единство интересов между крестьянской торговой буржуазией и крепостным помещичьим хозяйством, надо отметить, что лишь незначительная верхушка крестьянства была захвачена товарным обращением и что этой верхушке не пришлось менять крепостнических методов и приемов для того, чтобы обогащаться. Анализируя взаимоотношения помещика и крестьянина в XVIII в., Лященко¹ приходит к следующему бесспорному выводу: "с одной стороны, влияние интересов дворянства было велико, а ограничение права торговли наносило им явный ущерб; а с другой стороны, торговый капитал был еще не настолько значителен, чтобы охватить весь товарооборот страны. В целом ряде городов и местечек не было профессионального купечества, и торг по необходимости должен был производиться крестьянами и помещиками. Все это свидетельствует о недостаточности классовой дифференцированности общества и о недостаточности накопления торгового капитала".

Нельзя пройти мимо удельного веса крестьянской буржуазии: через 80 лет после пугачевщины, накануне "реформы", 90% хлеба, выбрасываемого на рынок, принадлежало помещикам и только 10% крестьянам.

Вопреки всем этим неоспоримым фактам, автор "Пугачевщины" берет на себя смелость утверждать, что "перерождения в промышленную буржуазию, крестьянская торговая буржуазия совершала внутри крепостной вотчины в наиболее благоприятных для нее условиях первоначального капиталистического накопления (!)". (Стр. 93).

Если так благоприятны были условия перерождения крестьянской торговой буржуазии, бывшей тепличным растением в оранжерее, то почему же и богатые мужички неоднократно старались разбить эту "оранжерею"? И чем, наконец, тогда об'яснить противоречие между феодальной и буржуазной системой, приведшее к реформе 60-х годов? С точки зрения такого приспособленческого оппортунизма никак не поймешь причины революции 1905 года!

Если даже признать, что интересы торгующего крестьянства метрополии не расходились с интересами помещиков, то не следует забывать, что больший процент крестьян сидел на барщине. По вычислениям Семевского, на барщине сидело в Орловской губернии (в 1777 г.) 66%, в Тамбовской - 78%, Рязанской - 81%, Тульской - 92%, Курской - 92%, Псковской - 54% и т. д. Почему же не присоединилось к восстанию барщинное крестьянство, интересы которого резко расходились с интересами помещиков? Об этом автор замалчивает. Наконец, тов. Меерсон не об'ясняет, почему пугачевщина энергично действовала только в одной части колонии (Казанской, Оренбургской), а в другой части; (Нижне-Новгородская и Воронежская губ.) - слабее.

¹ "История русского народного хозяйства", М. 1927 г.

Надо ставить вопрос не о том, почему крестьянство метрополии не присоединилось к восставшим, а почему ручейки беспрерывно происходивших крестьянских волнений не слились в одно восставшее крестьянское море.

Это об'ясняется следующими факторами:

1) Восстание 1773 - 1774 г.г. связано только с локальным кризисом, вызванным расширением колонизации в Поволжье и Приуралье.

2) Проблемы, связанные с интенсификацией сельского хозяйства метрополии во второй половине XVIII века, удачно разрешались за счет колонизации Украины, Новороссии и Татаро-Башкирии.

Как раз в этот период Украина превращается в Малороссию, а свободный украинский крестьянин - в крепостного. Эти колонии были отдушиной помещичьей метрополии.

3) Крупные крестьянские восстания не случайно происходили в России на окраинах. Окраины (т.-е. колонии), чувствовавшие всю тяжесть напирающего великорусского помещика, имели больше возможностей для организации и консолидации повстанческих сил; в частности пугачевская масса имела стальной скелет в лице горнозаводской работной массы.

Крупные восстания развивались на окраинах в связи с вовлечением новых районов в систему крепостного хозяйства: после очередного расширения района колонизации и очередной концентрации земельной собственности, сопровождаемой расширением области торгового капитала, после очередного закрепощения значительной массы крестьян и экспроприации "инородцев", сопровождавшейся усилением нажима налогового и военно-бюрократического аппарата, вспыхивали восстания.

4) Дон не помог восставшим, так как здесь за век от разиновщины до пугачевщины закончился процесс первоначальной колонизации. К концу XVIII века верхушка донского казачества превратилась в помещика.

Случайно ли не победило ни одно из грандиозных восстаний крестьян России? Причина поражений крестьянских восстаний давно об'яснена Марксом и Лениным. Распыленные, разрозненные крестьянские массы, редко могли выйти за околицу своей ограниченности. В "смутное время" крестьяне подошли к Москве, под руководством среднего землевладельца, вновь восходящей социальной группы, боровшейся за власть. В 1917 году крестьянство победило под руководством пролетариату.

Поражение пугачевщины вытекало непосредственно из самого характера движения. Его огромному размаху соответствовали огромные противоречия:

1) попытка инонационалов в процессе восстания истребить не только русских помещиков и заводчиков, но и русских рабочих и крестьян, как проводников колонизации;

2) прогрессивный характер движения русского и иноционального крестьянства, направленного на разгром или ослабление крепостнических отношений, и реакционный характер движения инонационального купечества, землевладельцев, работорговцев и помещиков,

стремившихся вернуть утрачиваемые монополии и привилегии;

3) противоречия в среде колониальных народов: вражда башкиро-киргизская, калмыко-киргизская, башкиро-калмыцкая, татаро-киргизская и т. д.¹ ;

4) классовые противоречия в среде восставших: борьба тептярей с башкирами-землевладельцами;

5) противоречие между торгующим крестьянством колонии и туземным купечеством;

6) противоречие между работной пролетаризировавшейся массой и крестьянством;

7) огромная башкирская армия покинула Пугачева под Казанью; инонациональная масса в силу своего мужицкого кретинизма не была в состоянии перенести свои военные действия за пределы края;

8) поворот Пугачева от Казани на юг, а не на Москву, не является случайным. Он органически вытекает из характера и тактики движения² ;

9) царская армия успела нанести пугачевщине удар, потому что она во-время успела разбить Турцию;

В самый грозный момент, когда, казалось, что Пугачев повернет от Казани к Москве, 10 июля 1774 года заключается с Турцией мир. Россия получила свободу плавать на Черном море, вести торговлю во владениях Турции и проходить в Средиземное море через проливы. Известно, что побеждающая армия слабо поддается влиянию революционных идей;

10) армии не трудно было разбить восставших, которые тем хуже были вооружены, чем дальше они уходили от заводской базы. Вот как был вооружен правительственный башкирский полк, часть которого перешла та сторону восставших.

Если так плохо был вооружен правительственный башкирский полк, обязанный явиться во всеоружии, то можно себе представить, как плохо была вооружена вся масса восставших вдали от горных заводов: она высту-

¹ И во время восстания инонационалы друг на друга нападали. Приведем один из многочисленных примеров: пользуясь восстанием, киргизы захватили 2000 башкир в рабство. В феврале 1775 г. два отряда казаков, усиленные 500 башкир, напали на зимовки киргиз и учинили "столь храбрый поиск и сей ветреный народ в такой страх привели, что и поныне они чувствуют". Затем немного позже башкиры в числе 700 человек, произвели два набега на киргиз. Последние стремились завладеть местностью "Нарым-Пески", лежавшей между Волгой и Уралом. Во время суровых и многоснежных зим, они стремились укрыться со стадами на правый берег Урала, где в дремучих лесах Башкирии находили защиту от буранов, корм для скота и топливо для своих кибиток. Но для того, чтобы достигнуть этого района, киргизы должны были прорваться сквозь линейные форпосты Уральских казаков, расположенных по Уралу и отразить калмыков. В засушливые годы, когда выгоревшие Зауральские степи были не в состоянии прокормить скот, киргизы массами устремлялись на Урал. На этой почве происходили постоянные столкновения калмыков с киргизами. (Труды О-ва Изуч. Казакстана. т. VII, ч. II, 1926 г.)

² Кстати, и народники через 100 лет после пугачевщины, направляясь в районы - "Пугачева и Разина", оказались не дальновиднее самого Пугачева.

гала со своим классическим дрекольем, топором, и стрелой против армии, недавно разбившей регулярное турецкое войско.

V

Причины отсталости России

В связи с поражением пугачевщины автор "разрешает" сложнейшую историческую проблему о причинах отсталости России. Оказывается, что "разгадка экономической отсталости России кроется в поражении американского типа развития капитала в царских колониях". Как легко он нашел точку опоры... истории России! Я не буду подражать тов. М., так как этот вопрос требует большого специального исследования. Ограничусь некоторыми замечаниями.

Во-первых, не может терпеть поражения то, чего не было. Во-вторых, причину отсталости России надо искать не только в колониях, но и в метрополии, чего тов. М. не делает. В-третьих, этот тезис вообще не верно ставит вопрос о роли колодам: хотя, скажем, большинство английских и все германские колонии, не прошли через Америки", однако, они были положительными факторами в истории развития метрополии.

Нельзя, между прочим, ее указать, что Татаро-Башкирия и Сибирь были гораздо беднее Индии или Калифорнии. В середине XVIII века в Бенгалии было занято несколько миллионов человек в одной только бумагопрядильной и бумаготкацкой промышленности. Были и текстильные фабрики, в которых работали свыше 100 человек. К концу XVIII века индийские товары продавались дешевле английских. Татаро-Башкирия в сравнении с Индией была почти пустыней. Разве сравнимы доходы какой-нибудь Голландско-Индийской или Левантийской разбойничьей компании с грабежом наших завоевателей Сибири? Разве похожи доходы наших путешественников-авантюристов на доходы "морских героев" эпохи английской Елизаветы?!

По поводу открытия Калифорнского золота Маркс писал, что оно "является более важным фактором, чем февральская революция, и будет иметь гораздо более грандиозные результаты, чем самое открытие Америки". (Маркс и Энгельс в эпоху немецкой революции;. 496 стр.). Маркс считает, что "ввезенные из колоний продукты, в особенности массы золота и серебра, поступившие в обращение, радикально видоизменили взаимоотношения классов и нанесли жестокий удар феодальной собственности".

А Россия в своих восточных колониях нашла только замкнутые недра, раскрытие которых требовало большого напряжения издержек производства и напряжения всех сил метрополии.

Причина отсталости России сформулирована Лениным в следующих строках: "если бы русскому капитализму некуда было расширяться за пределы территории, занятой уже в начале пореформенного периода, то это противоречие между капиталистической крупной индустрией и архаическими учреждениями в сельской жизни (прикрепление крестьян к земле и пр.) должно было быстро привести к полной отмене этих учреждений, к полному расчищению пути для земледельческого капитализма в России. Но возможность искать и находить рынок в колонизируемых окраинах (для фабриканта), возможность уйти на новые земли (для крестьянина) ослабляет остроту этого противоречия и замедляет его решение"¹ .

Это справедливо не только для XIX века, но и для XVI и XVIII веков.

Вот где разгадка экономической отсталости России и столь продолжительного существования царской монархии.

¹ Ленин, III, примечание на 485 стр.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: