1

Во Владивостоке власть в руки советов перешла в декабре 1917 г. Ответом на это было появление во Владивостокском порту в конце декабря - начале января об'единенной союзной эскадры.

Несмотря на это владивостокский совет приступил к развертыванию усиленной советизации в городе и области: введению рабочего контроля на предприятиях, назначению комиссаров в государственных и частных банках и т. д. Эти мероприятия вызвали ярое сопротивление со стороны буржуазии и мелкобуржуазных кругов, руководимых меньшевиками и эсерами. Сопротивление буржуазии было дружно поддержано союзниками, местными генеральными консулами и их сотрудниками.

Так, 27 декабря консульский корпус обратился с коллективным протестом против постановления совета о роспуске городской думы, замены начальника владивостокской таможни и торгового порта представителями рабочих, против охраны Красной гвардией тишины и порядка в городе и в особенности против учреждения рабочего контроля.

Консульский корпус вмешался также и в вопросы продовольственного снабжения населения. Владивосток и Приморская область снабжались тогда привозным хлебом из Манчжурии - запасы хлеба во Владивостоке и области были очень ограниченны. Зная это, консульский корпус в качестве репрессии против совета добился от китайских властей закрытия русско- китайской границы. Только после того как владивостокский совет издал приказ о прекращении выдачи хлеба иностранным подданным - а их во Владивостоке было большое количество, особенно китайцев, - граница вновь была открыта.

В такой сложной политической обстановке, когда международное положение Владивостока было очень тревожным и когда особенно было необходимо иметь самую тесную связь с Советом народных комиссаров для подробной информации о положении на Дальнем Востоке, почтово-телеграфные чиновники под руководством меньшевиков и эсеров повели активную борьбу против владивостокского совета, всячески препятствуя ему в связи как с местами, так и с центром.

Так например, когда председатель владивостокского совета тов. Суханов был вызван Советом народных комиссаров к прямому проводу, начальник телеграфной конторы не сообщил об этом совету. Телеграфные чиновники беспрепятственно распространяли по всему краю клеветнические телеграммы о действиях владивостокского совета; были приняты и разосланы по всему Дальнему Востоку воззвания генерала Каледина. Эти контрреволюционные действия вызвали сильное возмущение в рабочих массах. Не была передана владивостокскому совету и телеграмма харбинского совета о разоружении советского гарнизона. Наглость распоясавшихся контрреволюционеров пошла еще дальше: была отправлена Центральному комитету Сибирской флотилии и командирам союзной эскадры якобы от имени владивостокского совета провокационная телефонограмма следующего содержания: "13 марта с. г. к 10 часам утра изволят прибыть американские, японские и английские представители кораблей, находящихся на рейде в настоящее время, для обсуждения вопросов в весь-

ма срочном порядке о секретном обстоятельстве. Председ. исп. комитета К. Суханов" ¹ .

Суханов, никогда не посылавший такой телефонограммы, вынужден был давать соответствующее об'яснение командирам и начать срочное выявление источника, откуда исходит эта провокация.

Как на почте, так и на телеграфе против советов продолжалась усиленная контрреволюционная агитация. Действовали, главным образом, чиновничьи верхи во главе с председателем подпольного стачечного комитета - чиновникам 1-го разряда Судаковым. Членами его были: председатель комитета почтово-телеграфных служащих - тоже чиновник 1-го разряда - Попов, начальник телеграфа Чеславский, начальник почты Радецкий и близко стоящие к ним чиновники первых разрядов. Стачечный комитет был избран по распоряжению центра - Потеля ² - на случай об'явления всероссийской забастовки по поводу разгона Учредительного собрания. Контрреволюционным руководством было дано приказание чиновникам - не давать большевикам возможности связываться с местами и центром и всячески мешать работе совета.

Поддавшись контрреволюционной агитации и опасаясь увольнений, которыми им угрожали, большинство чиновников начало действовать тоже против советской власти. Комитет служащих пустил среди почтовиков и телеграфистов анкету "Кто за советы, кто против?" На телеграфе за советы подписалось только 11 рассыльных и один механик Бахур, а на почте - 6 чиновников и все почтальоны, за исключением одного. Список подписавшихся за советскую власть был вывешен на черную доску.

Несмотря на контрреволюционное настроение на телеграфе и почте Владивостока совет попытался наладить нормальные отношения с чиновниками, предложив комитету почтово-телеграфных служащих послать своего представителя в исполнительный комитет совета для постоянной связи. Комитет почтово-телеграфных служащих ответил на это отказом. Тогда совет развернул среди чиновничества широкую агитационную работу: на специально созванных на телеграфе и почте собраниях выступали от совета, призывая основную массу низших чиновников прекратить саботаж, тт. Суханов, П. Никифоров, С. Гроссман. Однако эти попытки не встретили отклика, наоборот, предпринятые шаги к совместной работе были оценены как слабость совета, и чиновники окончательно обнаглели.

Вслед за этим комитет почтово-телеграфных служащих постановил: "Не предоставлять прямого провода совету, и если провод будет насильственно занят, отказаться от его обслуживания и об'явить стачку".

Считая, что совет все же попытается занять почту и телеграф вооруженной силой, председатель стачкома Судаков обратился за помощью на случай стачки к городской и земской управам и к биржевому комитету.

Владивостокские биржевики были растроганы "патриотическим героизмом" чиновников и обещали им всяческую поддержку. С той же просьбой выступил Судаков и на общем собрании торговопромышленников, где он был встречен горячими аплодисментами.

Видя, что оставлять телеграф и почту в руках саботажников дальше невозможно, совет решил во что бы то ни стало взять их под наблюдение и назначить туда своих комиссаров. Требование совета о предоставлении прямого провода и намерение назначить на телеграф и почту комиссаров стачком поставил на обсуждение всех почтово-телеграфных служащих. Собрание было созвано в большом зале почтовых операций. Присутствовало более 500 человек из центрального телеграфа и почты и 4 почтово- телеграфных отдалений в городе.

Представителем от совета на собрание явился зампредседателя исполнительного комитета тов. Никифоров. Его одежда: арестантский бушлат, в котором он вышел с каторги, и тяже-

¹ "Крестьянин и рабочий", об'единенный орган исполбюро приморского областного совета крестьянских депутатов и владивостокского совета рабочих и солдатских депутатов N 27 от 13/III 1918 г. Владивосток.

² Центральная профсоюзная организация почт и телеграфов.

Здание главного почтамта во Владивостоке.

лые сапоги - вызывала у чиновников насмешки и пренебрежение. Никифоров, взобравшись на стол, коротко обрисовал картину антисоветских настроений почтово-телеграфных чиновников и их ненормальное отношение к совету и об'явил, что совет решил для обеспечения связи с Советом народных комиссаров и с местами, а также для пресечения использования телеграфа в контрреволюционных целях "поставить "а почту и телеграф своих комиссаров. Заявление представителя совета было встречено враждебными выкриками:

- А что вы сделаете, если мы все не выйдем на работу?

Никифоров оглядел волнующихся чиновников и спокойно ответил:

- Мы всех бастующих уволим как саботажников.

- Правильно! - раздалось со стороны почтальонов и рассыльных.

Председатель стачкома Судаков, протолкавшись к Никифорову, стал яростно на него "наступать:

- Кто вы такие? Узурпаторы! Захватчики! Кто вам дал право диктовать нам условия?

- Да, да! Кто вы такие? - зашумела толпа чиновников.

- Мы власть и распорядимся телеграфом как нам надо, - ответил представитель совета.

Чиновники окончательно взбесились и толпой кинулись на него.

У кладовых, которые были рядом с залом, стояли вооруженные шашками и револьверами почтальоны. Видя, что Никифорову угрожает опасность, они бросили посты и двинулись ему на помощь.

Почтальоны и рассыльные всей массой стали напирать на чиновников, стараясь их оттеснить от стола. Последние, увидя вооруженных почтальонов, отступили и стихли.

Воспользовавшись наступившей тишиной, представитель совета громко заявил:

- Сегодня на почту и телеграф будут поставлены комиссары. И тот, кто завтра не явится на работу, будет уволен. Руководители стачки будут арестованы. Решайте.

После этих слов он сошел со стола и, держа руку в кармане, через рады расступившихся чиновников направился к выходу.

Как только Никифоров вышел, Судаков забрался на стол и, вытирая лицо носовым платком, истерически обратился к собранию. Он внес предложение сейчас же решить и об'явить стачку.

- Кто за стачку, пусть отойдет направо, а кто за большевиков - налево! - потребовал он.

Ярые враги советской власти решительно двинулись направо; колеблющиеся, неуверенно потоптавшись на месте, тоже потянулись за ними; почтальоны и рассыльные двинулись налево. Вместе с ними отошли влево 7 телеграфистов, 6 почтовиков, в том числе я, и единственный из технического персонала - механик Бахур.

Видя результаты голосования, руководство чиновников стало еще самоувереннее. Судаков об'явил, что все бастующие жалованием обеспечиваются, так как "кое-кто позаботится об этом", - добавил он многозначительно.

Стачка началась.

2

Чиновникам было известно, что меньшевистская городская управа, торговая палата (в которую входили иностранные купцы), биржевой комитет и стачечные комитеты служащих Добровольного флота, государственного банка, таможни и других правительственных учреждений были тесно связаны между собой и что ими был решен вопрос об об'явлении всеобщей городской стачки против советской власти. Стачку должны были начать почтово-телеграфные чиновники. Саботажники распространяли по городу слухи, что если начнется всеобщая забастовка и жизнь города замрет, то торговая палата предложит японцам, якобы для охраны порядка в городе, высадить десант, что должно было послужить началом широкой интервенции в Сибири и на Дальнем Востоке.

В тот же вечер, т. е. в день общего собрания почтовиков и телеграфистов, 12 марта, исполнительный комитет совета решил: "Поставить на телеграф и почту советских комиссаров. В целях сохранения почтово-телеграфного имущества, на случай забастовки почтово-телеграфных служащих, поставить на почту и телеграф военный караул" ¹ .

Ночью назначенные комиссары на телеграф - тов. Д. Мельников - и на почту - один из молодых почтовиков - с отрядом вооруженных красногвардейцев заняли эти учреждения. Как только красногвардейцы появились на всех ответственных участках телеграфа, председатель комитета почтово-телеграфных служащих Попов собрал телеграфистов и зачитал им постановление стачкома о прекращении работы. Чиновники бросили работу и ушли, успев известить все крупные станции, что телеграф захватили большевики и разрушают связь и что это может послужить поводом к началу интервенции.

Саботажники успели сделать несколько серьезных повреждений в аппаратной и аккумуляторной и утащили с собой схемы станций и батарейной.

Утром в советских газетах появилось об'явление исполнительного комитета, которое было расклеено по городу. В об'явлении говорилось:

"Ввиду саботажа почтово-телеграфных служащих, об'явивших забастовку, во всех учреждениях почтово-телеграфного ведомства г. Владивостока спешно требуются граждане, знакомые с почтово- телеграфным делом, для замещения свободных мест. Товарищи и граждане! Спешите придти на помощь рабоче-крестьянскому правительству! Совместно с частью почтово-телеграфных служащих, оставшихся верными революции, мы сможем прекратить забастовку, руководимую кучкой чиновников" ² .

А на почте и телеграфе был вывешен следующий приказ исполнительного комитета: "Ввиду назначения на почту и телеграф советских комиссаров стачечный комитет почтово-телеграфных служащих об'явил стачку. Исполнительный комитет считает настоящую стачку контрреволюционным выступлением против советской власти. Считая, что об'явленная стачка наносит вред государству и обществу, исполнительный комитет предписывает всем служащим приступить к несению своих обязанностей 13 марта с 8 часов утра". Придя утром на почту, я застала там толпу чиновников, скопившихся в том же зале, где происходило накануне собрание. Они читали об'явления и шумно обсуждали событии ночи.

¹ "Крестьянин и рабочий" N 29 от 13/III 1918 г. Владивосток.

² Там же.

Красногвардейцы выгоняют из здания почтамта саботажников .

Красногвардейцы, занявшие посты на почте, у кладовых, озлобленно следили за шумевшей толпой, состоявшей из чиновников и посетителей, пришедших сдавать и получать письма, посылки, переводы, и т. д. Многие из них беспокойно спрашивали, скоро ли начнут работать.

Шум и толкотня в зале стояли невероятные. Буржуазная часть посетителей относилась к стачке сочувственно; рабочие же, которые пришли специально для того, чтобы узнать, как обстоят дела на почте, резко осуждали бастующих, называя их саботажниками и предателями революции. Через зал почтамта с довольной физиономией прошел начальник почты Радецкий. Он, повидимому, в успехе стачки не сомневался. Но когда он поднялся на второй этаж и хотел пройти в свой кабинет, красногвардейцы его туда не пустили. Я и ряд других товарищей, выяснив, сколько из числа почтовых служащих являются сторонниками совета, совместно с почтальонами устроили небольшое совещание, на котором стали обсуждать, как целесообразнее использовать наши маленькие силы на почте. Было решено на некоторые операции вместо чиновников посадить старых, опытных почтальонов, которые хотя и опасались, что не оправятся с работой, но все же взялись за нее. На почте нас, почтовиков, кроме почтальонов, было 6 - 7 человек. Эта группа с полуграмотными почтальонами должна была выполнять работу, которую раньше вели около 100 человек. Больше всего посетителей скопилось у отдела - до востребования, заказных писем, продажи марок. Двое почтальонов и я пошли в отдел "до востребования", в котором было 3 окошка. Чиновники пытались не допустить нас к месту работы, но вооруженный почтальон расчистил нам дорогу. Саботажники посторонились. Заняв свои места и наскоро подобрав письма по алфавиту, мы приступили к работе. На нас посыпались ругань, угрозы и упреки со стороны чиновников и большинства посетителей. Рабочие, которых было немного, были на нашей стороне и горячо нас защищали.

Остальные товарищи, тоже совместно с почтальонами, открыли ряд других операций, и количество посетителей постепенно рассосалось.

Во время перерыва в работе, от 2 до 5 часов, мы пошли в отдел экспе-

диции, разобрали прибывшую почту, запаковали, составили ведомость и отправили принятую корреспонденцию, посылки и т. д. Затем, по окончании работы, т. е. после 7 часов вечера, все остались на ночь приводить в порядок накопившуюся почту. Я же как телеграфист пошла на помощь на телеграф, находящийся от почтамта в 15 минутах ходьбы, на Китайской улице. Когда я подошла к зданию телеграфа, толпа чиновников, стоявшая у входа, встретила меня руганью и угрозами.

Предъявив красногвардейцам пропуск, я прошла на телеграф. Если на почте почтальоны могли оказать большую помощь, заменяя на некоторых операциях чиновников, то на телеграфе дело обстояло хуже: там нужны были специалисты, умеющие работать на аппаратах. Рассыльные в аппаратной помочь не могли, но они заменили чиновников, работавших в экспедиции телеграфа. Кроме 7 телеграфистов, заявивших на собрании о готовности работать, утром, после об'явления исполкома, к ним присоединились еще 2 - 3 человека. Большие залы трех аппаратных казались пустынными; десяток работающих терялся среди аппаратов.

Чиновники, бросая работу, совершили несколько серьезных повреждений, но механик тов. Бахур вместе с электромехаником Владивостокского порта тов. Бовтом исправили их, и главные провода начали работать. Особое внимание было обращено на провода с Японией, Харбином, Иркутском, Хабаровском. Комиссар тов. Мельников, бывший телеграфист, хорошо знал телеграфное дело и сам работал как машина, не поддаваясь утомлению, несмотря на то, что совсем недавно вернулся с каторги, где пробыл много лет. Из работавших на телеграфе во время стачки помню следующих товарищей: Мешкова, Корнера - 70-летнего старика, хорошо знавшего английский язык, Бахура и одного из опытнейших юзистов телеграфа - тов. Васильева. Бахур работал за механика и телеграфиста. На него также было временно возложено исполнение обязанностей начальника телеграфной конторы. Тов. Бовт, перед тем как придти работать на телеграф, был занят какими-то электроустановками в здании владивостокского совета; тов. Мельников, увидя его там, подошел к нему и спросил, не сможет ли он чем-либо помочь на телеграфе. Тов. Бовт ответил, что кроме того, что он электромеханик, он еще и телеграфист и, если нужно, то сейчас же пойдет работать на телеграф. Тогда ему выдали в совете наган и пропуск, и тов. Бовт немедленно отправился на помощь телеграфистам. В это время на телеграфе шла напряженная работа. Нужно было в первую очередь наладить прием и отправку депеш иностранных консульств. Это необходимо было сделать, чтобы не давать консульскому корпусу поводов к протестам и обвинению советов. Консульства неустанно следили за работой телеграфа; консулы даже лично приходили справляться, отправлены ли их телеграммы.

В течение первых пяти дней стачки никто из работающих не выходил из аппаратной, проводя там дни и ночи. Питание нам приносили.

Я иногда ходила на почту; чтобы помочь там, а затем снова возвращалась на телеграф. Чиновники встречали меня во время этих переходов на улице, грозили побить и даже убить.

В совете мне дали револьвер, с которым я не расставалась во время стачки. Работая на почте, я клала револьвер перед собой на стол. На тов. Бахура чиновники особенно злились, так как из всех механиков он работал один.

Все ответственные участки телеграфа охранялись красногвардейцами, ими же охранялся и вход в телеграф. Красногвардейцы и рабочие поддерживали нас и открыто выражали свое сочувствие. Советская печать воодушевляла нас, сообщая о работе почты и телеграфа и отмечая наше бодрое состояние.

На следующий день после об'явления стачки были арестованы все руководители ее: Судаков, председатель стачкома; Попов, председатель комитета почтово-телеграфных чиновников; Чеславский, начальник телеграфа; Радецкий, начальник почты; Чурсин, чиновник; Беркис, заместитель Радецкого. Все они были заключены в тюрьму.

На поддержку бастующим чиновникам и против ареста их главарей вы-

ступила вся враждебная советам печать Владивостока, включая меньшевистскую и эсеровскую. Статьи, полные клеветы и злобы, заполняли в эти дни их газеты. Городская дума и земство совместно с меньшевиками и эсерами устроили экстренное заседание, на котором вынесли такую резолюцию: "Обсудив на совместном заседании вопрос о вторжении на почту и телеграф группы солдат, посланных исполнительным комитетом, выражают свой протест против этого насильственного акта, а также против ареста начальников почтовой и телеграфной контор и председателя почтово-телеграфного комитета, отказавшихся подчиниться незаконному распоряжению исполнительного комитета о предоставлении ему прямых проводов для переговоров" ¹ .

Этот позорный документ подписали председатель земской управы А. Медведев, председатель городской управы Агарев, Семешко, Соловьев и др.

Меньшевистская газета "Далекая окраина" поместила обращение стачечного комитета с призывом не сдаваться и продолжать забастовку. Там же было помещено и обращение собрания делегатов служащих правительственных учреждений, которое призывало служащих всех правительственных учреждений к активной борьбе с насильственными действиями местной советской власти и прекращению работы до освобождения арестованных и отозвания комиссаров из правительственных учреждений ² .

3

В советской и партийной большевистской печати: "Красном знамени", "Рабочем и крестьянине" - были заполнены целые полосы протестами рабочих против стачки саботажников и требованиями привлечения их к революционному суду.

Рабочие и служащие временных вагоносборочных мастерских и депо "Первая речка" через большевистскую газету "Красное знамя" дали саботажникам следующий достойный ответ: "С презрением отказать и протестовать против начавшейся забастовки, направленной против советской власти, а с ней и против всего трудового народа". Заканчивается это постановление так: "Знайте же, саботажники, что мы, железнодорожники, стоящие на платформе советской власти, которую мы будем поддерживать, протягиваем свою мозолистую руку тем труженикам, которые не примыкают к забастовке и работают совместно с советской властью, и будем всегда их поддерживать. Да здравствует советская власть!"³ .

Грузчики Владивостокского порта на своем собрании постановили: "Признавая, что все забастовки трудового народа были вынуждены голодом или невыносимым гнетом капиталистов, признавая, что забастовка чиновников и служащих Добровольного флота, проводимая с целью саботажа, без всякой иной нужды, вносит еще большую разруху и в без того разрушенное хозяйство, постановили: контрреволюционерам - чиновникам почты и телеграфа, служащим Добровольного флота - вынести глубокое порицание, презрение и просить исполнительный комитет СРД принять самые решительные меры к контрреволюционерам, вплоть до предания их революционному суду" ⁴ .

В ответ на обращение стачечного комитета младшие служащие почты и телеграфа вынесли следующее постановление: "Принимая во внимание, что забастовка об'явлена саботажниками- чиновниками, мы, младшие служащие, протестуем против этого поступка чиновников и всецело будем исполнять распоряжения, исходящие от комиссара, назначенного исполнительным комитетом СРД"⁵ .

Так все пролетарии Владивостока отвечали на предательскую, контрреволюционную стачку почтово-телеграфных чиновников.

Против стачки чиновников выступило и исполнительное бюро областного совета крестьянских депутатов:

"Имея в виду, что почтово-теле-

¹ "Крестьянин и рабочий" N 28 от 14/III 1918 г. Владивосток.

² "Далекая окраина N 3507 от 15/III 1918 г. Владивосток.

³ "Красное знамя" N 159 за 1918 г. Владивосток.

⁴ "Крестьянин и рабочий" от 4 апреля 1918 г. Владивосток.

⁵ Там же.

графная забастовка создана и организована буржуазно- черносотенными элементами, пытающимися вызвать международные осложнения и вмешательства иностранной буржуазии в наши внутренние дела, против трудового народа Российской; советской республики. Деятельность Владивостокской почтово-телеграфной конторы в лице ее исполнительных органов имела, безусловно, провокационное направление против интересов трудовых масс, против крестьян, солдат, рабочих и казаков. Выступление областной земской управы и Владивостокской городской управы в защиту забастовки признать гнусной поддержкой со стороны земства и города контрреволюционного выступления почтово-телеграфных служащих".

Весь Владивосток следил за ходом событий на почте и телеграфе; появление телеграмм агентов иностранных консульств во всех газетах, своевременная отправка и прием иностранных не только дипломатических, но и частных телеграмм опровергли распускаемые саботажниками слухи о бездействии телеграфа и заставляли поражаться той четкости, с которой работала небольшая группа и почтовиков и телеграфистов под руководством большевиков, преодолевая все трудности в создавшейся сложной обстановке.

На улицах, в учреждениях и трамваях злобой дня были разговоры о стачке. У почты и телеграфа митинговали толпы народа; саботажники тоже толкались там. Из зала почтамта они были удалены красногвардейцами на улицу, где шли ожесточенные споры, порой доходившие до драки. Красногвардейцам приходилось разнимать дерущихся. Снимая эти сценки, японцы помещали их в своих газетах и журналах за подписью "Восстание 500 почтово-телеграфных чиновников против советской власти".

На призыв Владивостокского совета пришли на почту и телеграф человек двенадцать, знающих почтово-телеграфное дело. Пришло 6 телеграфистов-фронтовиков, и после этого понемногу наше положение стало улучшаться. Вскоре приехала из Хабаровска группа добровольцев - 7 телеграфистов и механиков, и тут уже мы почувствовали, что наше положение становится крепким.

Видя это, саботажники начали терять свою уверенность, и колеблющиеся стали поодиночке просить принять их обратно на работу.

Следствие об арестованных саботажниках было поручено вести члену исполнительного комитета тов. А. Крастину, выяснившему, что Чеславский и Радецкий похитили из касс 250 тысяч рублей и передали их японскому консулу для хранения как стачечный фонд для выдачи жалованья саботажникам и - на случай бегства заграницу - организаторам стачки. Это обстоятельство немедленно же было опубликовано в советских газетах. Саботажники растерялись. Многие из них поняли, что дело пахнет не только уголовщиной, но и государственной изменой. Среди них началась сильное брожение. Стали раздаваться голоса, что их обманули и втянули в авантюру.

Непрекращающаяся работа на почте и телеграфе, арест руководящих работников почты и телеграфа, изменническая связь их с иностранцами внесли замешательство во всю чиновничью среду Владивостока и сорвали готовящуюся всеобщую стачку служащих правительственных учреждений. В связи с этим пошло окончательное разложение в среде бастующих, и они уже группами стали просить о возвращении их на работу.

По указанию совета рабочих и солдатских депутатов, почтальоны, рассыльные и мы, работающие телеграфисты и почтовики, избрали новый комитет почтово-телеграфных служащих. Этому комитету было поручено рассматривать заявления о принятии на работу бастующих. Новый комитет тщательно просеивал возвращающихся, и многим было отказано в приеме. После этого стачка быстро пошла на убыль, и к 8 апреля она была окончательно ликвидирована.

4

Опубликование в печати сведений о том, что японский консул принял похищенные чиновниками деньги, поставило его в очень неудобное положение и вынудило обратиться в совет с

Вступление десанта японских интервентов во Владивосток 1918 г.

об'яснением, в котором он заверял, что будто бы совершенно не знал о содержимом переданного ему пакета. После длительных переговоров деньги японским консулом были совету возвращены.

Вскоре представители японского консульства начали вести переговоры с председателем городской управы относительно освобождения из-под ареста начальников почты и телеграфа и о возвращении в эти учреждения чиновников, уволенных новым почтово-телеграфным комитетом.

Между тем ходившие по городу слухи об интервенции начали превращаться в действительность: 29 марта городская управа за подписью городского головы Агарева выпустила провокационное воззвание, в котором после клеветнических обвинений и нападок на совет заявила о своем бессилии охранять порядок в городе и обеспечить неприкосновенность интересов и жизни населения города Владивостока и призывала жителей города поддержать ее в борьбе с анархией. Это заявление было сделано с целью привлечь внимание иностранцев и дать им повод для высадки десантов.

4 апреля было совершено провокационное нападение на экспортную контору Исидо, причем один японец был убит и двое ранены.

На следующее утро во Владивостоке высадился десант японских войск - 2 роты пехотных войск с пулеметами и походными кухнями. Командующий японской эскадрой адмирал Катю расклеил по городу воззвание, в котором заявлял, что "он не является противником русской революции и высадил десант исключительно с целью защиты интересов японских подданных и подданных держав согласия". Вслед за японским десантом, в тот же день, в 2 часа, высадился английский десант.

В ответ на высадку десантов и воззвание адмирала Като краевое бюро большевиков и владивостокский совет выпустили к трудящимся Дальнего Востока обращение, в котором разоблачалось воззвание Като и провокационное воззвание владивостокской городской управы, состоящей из меньшевиков, эсеров и представителей буржуазии.

Товарищи Суханов и Никифоров по прямому проводу сообщили совету народных комиссаров о высадке десантов и создавшейся на Дальнем Востоке политической обстановке. В ответ на эту информацию Владимир Ильич прислал владивостокскому совету телеграмму следующего содержания: "Мы считаем положение весьма серьезным и самым категорическим образом предупреждаем товарищей - не делайте себе иллюзий: японцы, наверное, будут наступать. Это неизбежно. Им помогут, вероятно, все без из'ятия

союзники. Поэтому надо начинать готовиться без малейшего промедления и готовиться серьезно, готовиться изо всех сил. Больше всего внимания надо уделить правильному отходу, отступлению, увозу запасов и жел. -дор. материалов. Не задавайтесь неосуществимыми целями. Ленин" ¹ .

В связи с высадкой во Владивостоке союзных десантов началось наступление белогвардейских отрядов из Харбина на Владивосток и на манчжурской границе. У станций Гродеково, Пограничная, Полтавская образовался фронт. В такой напряженной обстановке начался судебный процесс над саботажниками в революционном трибунале.

8 апреля, с 5 часов вечера, к большому зданию Народного дома, стоявшему на горе, потянулись со всех концов города массы рабочих и населения Владивостока. В Народном доме было назначено заседание революционного трибунала по делу саботажников. Большой зал Народного дома, который вмещал более тысячи человек, хоры, комнаты и коридоры, примыкающие к залу, были переполнены рабочими.

Грузчики, рабочие временных мастерских, порта, заводов и фабрик составляли главную массу. Толпы рабочих стояли на улице часами, не имея возможности попасть внутрь помещения, но все же стараясь узнать, как проходит судебный процесс.

Когда под конвоем привели саботажников к Народному дому, стоявшие рабочие встретили их криками возмущения и ненависти. В зале тоже поднялся сильный шум, как только рабочие увидели обвиняемых. Крики негодования неслись со всех сторон. Обвиняемые, перепугавшись, попросили председателя трибунала усилить конвой, боясь расправы рабочих над ними.

Революционный трибунал в своем приговоре дал четкую оценку стачке телеграфистов как стачке контрреволюционной и приговорил саботажников к лишению права поступления на государственную службу навсегда. А за похищение государственных сумм и передачу их иностранному консулу предал их уголовному суду.

Такой мягкий приговор революционного трибунала об'яснялся тем, что необходимо было учесть сложность внешней политической обстановки Дальнего Востока и уже нависшую над ним интервенцию. Суровое решение, несомненно, вызвало бы вмеша-

Японское консульство во Владивостоке под охраной моряков. 1918 г

¹ "Хроника гражданской войны в Сибири 1917 - 1918 г.", стр. 160 Госиздат. 1926.

тельство иностранцев, которые ждали предлога для начала своих активных действий. Процесс все же имел огромное агитационное значение для рабочих масс: на нем ярко выявлялась предательская роль эсеров и меньшевиков, которые в своих выступлениях показали большую осведомленность относительно намерений союзников.

Лидер правых эсеров Выхристов квалифицировал борьбу совета со стачечниками и суд над ними как "эпизод провинциальной шутки". Однако эта "шутка" явилась не чем иным, как прологом к кровавой интервенции, во время которой погибли тысячи рабочих и крестьян Дальнего Востока.

Через два месяца после суда над саботажниками, 29 июня 1918 г., пала советская власть во Владивостоке, а затем и по всему краю интервенты временно победили. Погибли лучшие борцы- большевики: Константин Суханов, Дмитрий Мельников - и многие из первых красногвардейских отрядов. Многие ответственные работники-большевики были брошены в тюрьму, в чешские лагеря, среди них руководящие борьбой с саботажниками - П. Никифоров и другие.

В день наступления интервентов, 29 июня, на почту и телеграф явились отстраненные советской властью начальники Радецкий и Чеславский со всей чиновничьей компанией и об'явили приказом, что все сторонники советской власти, работавшие во время стачки, увольняются. Начались травля и аресты. Механик Бахур, телеграфисты Мешков и Васильев ушли в сопки, а впоследствии принимали участие в партизанских боях против интервентов и белогвардейцев. Мешков и Васильев погибли в боях.

Один из телеграфистов в сопровождении двух белогвардейцев ворвался в нашу квартиру, намереваясь меня арестовать, но мне удалось убежать и скрыться. Комиссар почты был захвачен на улице, жестоко избит. Остальным, кто не был арестован, пришлось уйти в подполье или же бежать из города.

После свержения колчаковщины, а затем и окончательной ликвидации интервенции все телеграфисты и почтовики, ушедшие в подполье и в сопки и оставшиеся в живых, вернулись работать на почту и телеграф.

Длительная, тяжелая и в то же время героическая борьба трудящихся Дальнего Востока под руководством нашей партии закончилась героической победой.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: