(По материалам истории б. "Главных ремонтных мастерских Владикавказской железной дороги")

Промышленный под'ем 90-х годов, связанный с завершением промышленной революции, сказался и на Владикавказской железной дороге. К 1 января 1894 г. были открыты две новых, ветки: на Петровск-порт и Минеральные воды. На много усилился грузооборот, увеличился подвижной состав. Расширились и ремонтные мастерские. Уже не триста - 'четыреста и не пятьсот как в семидесятые и восьмидесятые годы, а полторы тысячи человек стали работать на ремонте паровозов и вагонов. И не 12 - 20, а 60 - 70 паровозов в год выпускали мастерские из ремонта. Но не менялось положение рабочих. Работали как и прежде двенадцать часов в сутки с полуторачасовым перерывом на завтрак и обед. Отпусков никаких, кроме выходных дней в церковные праздники. Механизация труда была настолько примитивной, что без "дубинушки" ни шагу. Ночью мастерские освещались керосиновыми коптилками. Для работы на станках выдавали еще сальные свечи. Вентиляции не было. Дым, чад и тусклый свет тяжело отражались на зрении. На работе с огнем, случалось, и совсем теряли глаза. Не раз обычные стук и грохот прорезывались человеческим криком. Смотришь, хватился рабочий за глаз и корчится в муках. А медицинской помощи никакой. Шли за пособием к администрации. Та вместо помощи протягивала подписку:

- Читай! Ты же подписывался!

И действительно, рабочему при найме что-то подсунули. Это "что-то" было подпиской:

"Нанимаясь, получил предохранительные очки, обязуюсь носить их во время работы. В случае нарушу это обязательство и результатом будет повреждение зрения, лишаюсь права на пособие".

На самом же деле очков этих большинству рабочих совсем не выдавали, да и те, кто получал их, по условиям труда не мог в них целый день работать.

Заработной платой тоже не баловали.

Квалифицированные мастеровые получали от 70 коп. до 1 р. 70 к., чернорабочие - от 60 коп. до 80 коп. в день. Это со всеми аккордными, сверхурочными, надбавками. А дороговизна в Ростове на Дону была преизрядная. Даже местная буржуазно-монархическая газета отмечала это. "Жизнь в Ростове настолько дорога, - писала газета, - что в этом отношении он смело может быть поставлен наряду с такими якобы дорогими городами, как Петербург и др."¹ .

Большую долю заработка рабочих поедали различные штрафы. Штрафовали мастера, как кому вздумается: никаких расчетных книжек и правил. Крепче же всего одолевали "бесы"² . Никаких уважительных причин неявки на работу вообще не признавали. Не явился ли совсем, опоздал ли на 10 - 15 минут, - все равно на табели ставили "Б. С.". Это значит - не явился "Б. С." и оштрафован минимум на четверть дневного заработка.

В результате рабочий получал гроши. Себя администрация дороги, конечно, не обижала. Помимо всяких "негласных" доходов управляющий дороги получал в год 18 тыс. руб. золотом, а члены правления, которые обычно ничего не делали, - по 8 тыс. руб.

Рабочие знали, что дела дороги идут в гору, что уже не тысячами, а миллионами считают акционеры барыши³ . Почему же нет никакого облегчения? Обращались за раз'яснением к мастерам, к администрации. Но те отвечали:

- А что вам надо? Синяя блуза, брезентовые штаны, хлеб, селедка есть? И хватит!

¹ "Донская пчела" N 19 от 15 марта 1892 г. статья "О потребобществе служащих Владикавказской железной дороги".

² "Бесами" рабочие авали уставный знак "Б", которым отмечались на табели нежившиеся вовсе или несвоевременно явившиеся на работу.

³ Чистая прибыль дороги составила в 1894 г. более 4 млн. руб.

Тов. В. Алабышев.

Начальником мастерских был в то время Коловрат-Червинский. Пьяница и картежник, он большую часть суток проводил в клубах да ресторанах, а дела вершил помощник с мастерами. При начальнике в особам доверии состоял сторож Укол, он же ведал финансами Червинского. Начальник продувался в карты, сторож выручал. Добывал Укол деньги обирательством рабочих. Контролировал да вход и выход. Чуть опоздает рабочий или выскочит раньше, глядишь, кроме обычных штрафов ждет его и жадный Укол. И сыплются к нему в карман рабочие пятаки, гривенники, двугривенные, - смотришь, сумма получается кругленькая. А кто не давал, того на особую заметочку, и, глядишь, вылетел с производства. Куда пойти, кому жаловаться?

С горем, жалобами, заботами шли рабочие в подполье.

Приехал к тому времени в Ростов Николай Мотовилов. Раньше он был в Пензе и Казани: работал в социал-демократическом подполье. Устроился Мотовилов в управлении дороги и за короткое время сумел наладить среди мастеровых большую пропагандистскую работу. По сведениям жандармов, он вел эту работу "главным образом в мастерских Владикавказской железной дороги, которые... служили главным центром и рассадником вредного направления среди ростовских рабочих"¹ .

В Ростове на Дону конца 80-х и начала 90-х годов Мотовилов организовал целую сеть кружков рабочей пропаганды, центральную библиотеку и кассу. Наиболее же крупный кружок был в главных железнодорожных мастерских.

Осторожен был Мотовилов: ни записей, ни устава, ни программы; запрещенной литературы тоже ни листочка. Старый "Современник", "Отечественные записки", "Слово", "Русское слово", сочинения Писарева, Добролюбова, Чернышевского - все легальное, придраться не к чему. И кружки назывались кружками " саморазвития". А революционная пропаганда все-таки велась.

Мотовилов едва ли ограничивался мирно-культурнической работой. Жандармерия, например, считала плодом его именно работы попытку организовать стачки на заводе Пастухова и в мастерских Волго-Донского пароходства, а затем даже демонстрацию 17 апреля 1890 г., при открытии в Ростове на Дону памятника Александру II.

Распространял Мотовилов противоправительственную литературу и среди учителей. На этом в конце концов и попался. Жандармы арестовали его в июне 1890 г.

После ареста Мотовилова кружки все же продолжали работу. Руководить ими стал Василий Яковлевич Алабышев. При Алабышеве кружковцы еще сильнее законспирировались и, как отмечали жандармы, направление пропаганды поставили на почву экономическую.

Почва, между тем, накалялась. В начале 1894 г. по цехам мастерских особенно свирепствовали штрафы.

"Каждую работу, - вспоминает рабочий т. Скуйбида, - принимал помощник мастера, иногда мастер, и чуть что - штраф! А когда, бывало, сам Дервоед² принимает, ну, тогда пиши родным письма! Лазит, стучит, выискивает 0,10-миллиметровым щупом, к чему бы придраться. Стоишь, смотришь, а у самого душа в пятки - пронесет или не пронесет нелегкая? Опять же по какой бы ты причине ни опоздал, по какой бы ни пропустил денек работы, все равно шьют "беса". И глянешь на табель, "бесов" этих, что стая журавлиная!"

Ядовитее всех выводил их тот же Дервоед. Низкий, сутулый, с глубоко спрятанными

¹ Доклад департамента полиции особому совещанию то делу о социально-революционной пропаганде среди рабочих в Ростове на Дону от 19 августа 1894 г. См. в Историко-революционном сборнике 2-м под редакцией В. И. Невского "Группа Освобождения Труда", стр. 223. Гиз. Ленинград. 1924.

² Мастер паровозосборного цеха.

угольками глаз, он и смотрел-то не по-человечьи, того гляди ужалит. К тому же дрался: чуть что - затрещина. Давал он затрещины больше ученикам и подмастерьям. Но случилось - обрушился и на старого монтера Дулина. Дело было в четверг 24 марта 1894 г. Пришел тогда с пробной езды по линии паровоз "Шварскоп" - невзрачный, маленький. Ну, и как водится, оказалась неисправность: клин буксовой ослаб да еще там что-то. И хотя всегда так было, но Дервоед к Дулину придрался:

- Почему у тебя неисправность? За чем глядишь?!

Дулин - оправдываться, но не тут-то было: расходившийся Дервоед ударил монтера! Крепок был Авдей Степанович и сердцем крут, не стерпел, дал сдачи, да так, что Дервоед полетел в канаву. Лотом поднялся и побежал в контору.

Оттуда приказ: уволить Дулина немедленно.

- Как уволить? За что? Не позволим, - заволновались рабочие.

Услышав о происшедшем, прибежал из механического Андрей Дорогим. Знали, что Андрей кружковец. Рассказали ему о случившемся.

- Довольно терпеть, товарищи, бросай работу!

Не очень дружно, но бросили. Кто-то предложил идти в жандармское управление - требовать, чтобы Дулина оставили, а Дервоеда уволили. И всем цехом двинулись на станцию.

В жандармском управлении их встретили полковники Лосев и Юкин, с ними начальник тракции Аранштейн и его помощник Карпинский, начальник мастерских Червинский. Наготове был наряд пеших и конных жандармов.

- Уберите палача Дервоеда! - кричали рабочие. - Не надо нам кровососа!

- Как, мастера уволить?! - рычал обвешанный медалями полковник Лосев. - Да я вас всех скорее поразгоняю! Думаете, других не найдем? Потребую, вышлют из Луганска целую тысячу. Марш на работу! И мним! Иначе расчет и высылка!

Начальник мастерских был помягче. Он обещал принять меры, удовлетворить... и прочее. Рабочие вернулись ни с чем, опечаленные, удрученные.

Следующий день был праздничным. В мастерских не работали. Зато по квартирам рабочих сновали Козин, Дорогим, Стрельцов и другие подпольщики - кружковцы.

Готовили забастовку. Вечером на квартире Стрельцова провели даже совещание: выработали и обсудили требования, договорились кому, где и как действовать назавтра.

26 .марта к 6 часам утра гудок, как обычно, звал на работу.

Вышли все, но паровозосборный не стал работать. В ответ на это администрация вывесила объявление:

"Все неявившиеся на работу будут об'явлены бунтовщиками и немедленно уволены".

Козин, Стрельцов и Дорогин метались по цехам, читали требования, призывали поддержать паровозосборный, бросить работу. Многие колебались... Решил тревожный гудок, который дал кто-то по заранее подготовленных товарищей. Он взбудоражил цехи, и рабочие бросали инструменты, останавливали станки, тушили горны. Токари, механики, кузнецы, столяры, маляры, пилонасекальщики - все валом высыпали на двор и двинулись к выходу.

- Что вы делаете, господа! - выскочил было уговаривать рабочих Коловрат-Червинский.

Напрасно! Никто его не слушал: все вышли на площадь за ворота. Козин вскочил на каменный каток и начал:

- Товарищи! Позавчера Дервоед ударил Дулина, и Дулин же в ответе. Паровозосборный пошел к начальству искать справедливости, но встретил издевательство. Пригрозили расчетом и высылкой. Так вот, пусть теперь убирают нас всех. Но мы еще посмотрим, кто кого уберет! Давайте же действовать, товарищи, дружно. И не отступайте, назад дороги нет!

Нестройным хором кричали:

- Поддержим! Стой, ребята, крепись!

А в толпе уже сновали шпики и примечали зачинщиков.

Стрельцов зачитал требования:

"1. Немедленно убрать из мастерских Дервоеда и принять Дулина.

2. Установить вежливое обращение мастеров с рабочими.

3. Увеличить на 10% поденный заработок всем рабочим.

4. Сдельные нормы и расценки устанавливать по соглашению с рабочими и вывешивать в каждом цехе на видном месте.

5. Вновь поступающим квалифицированным рабочим назначать заработную плату не меньше 1 р. 20 к. в день; подручным - не менее 90 коп.; ученикам - не меньше 25 коп.

6. Чернорабочим установить заработок не меньше 90 коп. вместо получаемых 60.

7. Установить девятичасовой рабочий день, а перед праздником кончать работу на два часа раньше с оплатой за полный рабочий день.

8. Кончать работу за 10 минут до гудка, чтобы рабочий успевал убрать инструменты, привести в порядок станки и умыться.

9. Отменить штрафы за неявку на работу по семейным причинам.

10. Организовать в мастерских медицинскую помощь.

11. Штрафные деньги зачислять в особый фонд на приобретение библиотеки и покупку книг для школы.

12. Уничтожить подписки в получении очков.

13. За дни, пропущенные по болезни, платить половину поденного заработка, а при поранении на работе уплачивать полностью.

14. Поставить в каждом цехе умывальники"¹ .

Требования дружно приняли. Начальник мастерских к тому времени успел уже вызвать жандармов. Явились тот же Лосев, с ним управляющий дорогой 'Иноземцев, начальник тракции Аранштейн и Карпинский. Прошли во двор и потребовали депутатов для переговоров. Отправились Козин, Дорогин, Стрельцов и другие рабочие.

- Господа, - начал Аранштейн, - вы идете против властей, это недопустимо.

- А допустимо, - отвечал Козин, -расправляться с рабочими мордобитием да еще угрожать высылкой?

- Так чего же вы хотите? Козин пред'явил требования.

- Хорошо, требования пошлем правлению дороги, а вы сейчас же становитесь на работу, иначе и требования рассматривать не будем.

- Нет, - сказал Козин, - пока все эти требования не удовлетворите, работать не станем.

Иноземцев еще раз повторил обещание разобрать все требования по справедливости. Повернулись депутаты и вышли к стачечникам об'явить результаты. Снова решили держаться до победы. И разошлись. Но не успели рассосаться по квартирам, как стало известно: Козин, Дорогин и Стрельцов арестованы. Опять собрались рабочие, решили пойти в город на выручку. Прошли уже улицу, как вдруг бежит навстречу пристав:

- Господа, что вы делаете? Да ведь их взяли только допросить! Через 15 - 20 минут будут обратно.

"И действительно, - вспоминает рабочий Андреев, - но прошло даже 20 минут, как едут Козин, Дорогин и Стрельцов с приставом на извозчике.

- Вот вам ваши уполномоченные. Только успокойтесь".

В тот же день рабочие увидели на воротах мастерских об'явление, что подписки об очках уничтожаются и рабочий день накануне праздников сокращается, остальные же требования будут рассмотрены специальной комиссией. Доверившись этому об'явлению, утром следующего дня стали на работу. И 29 марта директор департамента полиции рапортовал Александру III:

"26 марта рабочие двух цехов мастерских Владикавказской железной дороги, расположенных в Ростове на Дону, совершили забастовку и затем принудили к тому же весь состав рабочих означенных мастерских в числе 1800 чел. При этом рабочими было сделано заявление о необходимости изменения существующих условий работ и задельной платы. Управляющий дорогой обещал рабочим после личных переговоров с их выборными расследовать их жалобы, а рабочие выразили согласие возобновить на другой день работы. И действительно 28 марта утром исполнили эта в урочное время и в полном спокойствии. Во время забастовки рабочие вели себя смирно и никаких беспорядков не производили"² .

День или два рабочие работали, а комиссии все нет да нет. Сообразили, что обман, и опять забастовали.

На этот раз примчался из Петербурга главный инспектор министерства путей сообщения князь Хилков и прямо с поезда в мастерские. По случаю приезда такой важной персоны вышли во двор и рабочие.

Вежливенько этак заговорил его сиятельство с рабочими:

- Здравствуйте, господа! Я князь Хилков. Приехал по поручению господина министра разобраться, в чем тут у вас дело. Но только прошу: встаньте сначала на работу, тогда я каждого обойду и опрошу претензии.

- Нет, несогласны, - отвечали рабочие. - становились, знаем... Мы свои требования подали. Ну и разбирайте.

¹ См. "Материалы по истории рабочего движения на железных дорогах до 1905 года", сб. N 3 Истпрофтран, 1925 г. "Воспоминания Я. Андреева", стр. 7, 16.

² Цитируем по статье Р. Кантор "Стачка железнодорожных рабочих в Ростове на Дону". Журнал "Былое" N 18 за 1922 г., стр. 124 - 134.

Всеобщая железнодорожная забастовка.

Картина худ. Г. Савицкого.

Так и ушел князь ни с чем. Через день в мастерских, на станции и по Темернику были расклеены телеграммы:

Копия

1. Телеграмма г-на министра путей сообщения главному инспектору от 31 августа 1894 г.:

"Об'явите рабочим, что, пока они не станут на работу, никакие заявления и претензии их не будут рассматриваться, если же они послушно выйдут на работу, то претензии их будут тщательно обсуждены и законные удовлетворены, тем же, которые через двадцать четыре часа не выйдут на работу, об'явите моим именем, что они получат немедленно расчет с воспрещением быть принятыми впредь в какие бы то ни было мастерские на всей сети железных дорог".

Подписано: министр путей сообщения Кривошеин.

С подлинным верно: и. д. главного инспектора князь М. Хилков.

Копия

2. Телеграмма г. министра путей сообщения главному инспектору от 1 апреля 1894 г.:

"Получил вашу депешу. Никаких переговоров с рабочими не должно быть, пока они послушно не станут на работу, только тогда разрешаю приступить к рассмотрению их заявлений. Требую точного исполнения указаний, преподанных Вам предшествовавшей моей депешей".

Подписано: министр путей сообщения Кривошеий.

С подлинным верно: и д. главного инспектора князь М. Хилков.

Козин, Дорогин и Стрельцов были арестованы.

Министр дал рабочим на раздумье всего 24 часа. Заколебались многие... А не зря ли затеяли? Власти брали на испуг - "кто не хочет работать, получай расчет". Обезглавленные ряды стачечников дрогнули, и 2 апреля утром вышли на работу первые 187 чел., после обеда еще 135 чел.

Что дальше делать?

4 апреля полторы тысячи рабочих собрались на Климовой балке. И тут выступил воткрытую предатель Свиридов. Незадолго перед стачкой поступил он в мастерские простым подметальщиком, однако через неделю - другую ему уже дали болторезку. Угождал он, значит, начальству. Но рабо-

чие тогда не обратили на это внимания. Наоборот, своей развязностью, веселостью, шутками и прибаутками он сумел завоевать симпатии и самих рабочих. А теперь Свиридов снял маску. Стал он запугивать собравшихся: пригнали-де много казаков, привезли пушку, и если не подчинимся, плохо будет. Кончил предложением: избрать уполномоченных и послать к начальству с повинной. Выбрали слесаря Тарасенко и еще кое-кого. Повел их Свиридов в город.

Остальные рабочие отправились в мастерские. Там уже были вооруженные солдаты. Рабочим выдавали, расчет и документы. Но это была лишь ставка на испуг. В действительности же некем было заменить рассчитанных рабочих. Скоро вернулся и Свиридов с депутатами. Их сопровождали помощник полицмейстера и пристав. Принес Свиридов заготовленное в полиции прошение от рабочих мастерских, чтобы приняли их обратно на работу. Тут же оказался и управляющий дорогой Иноземцев. Он потребовал, чтобы прошение подписали все рабочие, тогда только примет.

- Согласны ли подписать? - спросил Свиридов рабочих.

Человек двести ответили: "Согласны", остальные молчали.

- Ну, теперь помолимся господу богу, чтобы он вернул на путь истинный заблудших овец! - провозгласил осанистый пристав. А поп Каллистрат начал молебен. Крестились, подходили к столу, брали ручку и подписывали повинную.

На другой день электрический ток равнодушно гнал по телеграфным проводам такую весть:

"Петербург. Министру путей сообщения. Копия товарищу министра, директору департамента железных дорог, главному инспектору.

"Сегодня мастеровые всех цехов вышли на работу в обычное время, работают усердно. Комиссия по расследованию порядков в мастерских и по разбору поданных рабочими заявлений возобновила свои занятия".

Управляющий Владикавказской железной дорогой Иноземцев".

Стачка закончилась. Дервоеда убрали, за ним и Коловрат-Червинского. Последнего, видимо, за то, что не умел держать в узде рабочих. Удовлетворили пункты 8-й, 12-й, 13-й и 14-й требований, пред'явленных в начале стачки. Все чаще и чаще служили молебны, и на первый взгляд в мастерских водворилось спокойствие.

Но это спокойствие было кажущееся. Временно отступив, рабочие поняли ошибки первой стачки и, мобилизуя силы, готовились ко второй.

В буйном половодье стачек 90-х годов эта первая стачка была еле заметным ручейком. Недостаточно зрелое движение дало худосочные результаты. Но следующая стачка ростовских железнодорожников, знаменитая стачка 1902 г., проведенная под руководством донкома РСДРП, имела уже международное значение. Через баррикады 1905 г., сквозь строй ожесточенных сражений с царизмом и буржуазией рабочие железнодорожных мастерских с честью несли знамя пролетарской революции.

Бывшие Главные ремонтные мастерские Владикавказской железной дороги - сейчас крупный паровозоремонтный завод Северокавказских железных дорог. Завод носит имя В. И. Ленина, награжден красным знаменем. На заводе более пяти тысяч рабочих, полуторатысячная партийная и двухтысячная комсомольская организации. До 600 паровозов - годовая производственная программа завода.

Высоко взметнулись новые корпуса. Шире, выше, крепче стал завод. Труд на нем из "зазорного, тяжкого бремени" превратился в "дело нести, дело славы, дело доблести и геройства" (Сталин). Сотни рабочих этого завода сейчас на руководящей партийной, советской и хозяйственной работе.

Ленинцы имеют свой техникум, свою школу ФЗУ, комвуз, дворец труда, город-сад.

Промфинплан 1933 года они выполнили досрочно, с превышением и в подарок XVII партс'езду сверхпланово отремонтировали 10 паровозов.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: