Libmonster ID: UA-6921
Автор(ы) публикации: А. Грунт

История возникновения и деятельности "прогрессивного блока" - это история взаимоотношений русской буржуазии и царизма в годы первой империалистической войны; история контрреволюционной деятельности русской буржуазии, её тщетных попыток добиться соглашения и получить власть из рук самодержавия, её отчаянной борьбы против назревавшей революции. "Прогрессивный блок" явился центром, вокруг которого объединялись различные буржуазные и дворянские организации, возникшие в годы первой мировой войны. Через "прогрессивный блок" в Государственной думе русская либеральная буржуазия предъявляла свои требования самодержавию и добивалась раздела с ним власти. Либерально-монархическая буржуазия считала, что она сумеет без коренной ломки государственного аппарата ликвидировать развал хозяйственной жизни страны, выявившийся с первых месяцев войны, и организовать отпор немецким армиям. Но это была попытка с негодными средствами. Дальнейшие события показали, что буржуазия, ставшая на путь контрреволюции, не была способна выполнить эти задачи.

I

Начало первой мировой войны вызвало "патриотический" подъём среди буржуазии. Заинтересованная в войне, она встретила её восторженно. На торжественном заседания Государственной думы 25 июля 1914 г.1 представители буржуазных партий заявили о полной и безоговорочной поддержке правительства. После февральской революции 1917 г. в своих показаниях Чрезвычайной следственной комиссии лидер кадетов П. Н. Милюков говорил: "Как известно, несмотря на разницу во взглядах на внешнюю политику и на способы борьбы во внутренней политике мы при начале войны совершенно определённо стали на точку зрения поддержки правительства и именно таким образом реагировали на заседании 26 июля, создав атмосферу общего единодушия. Нельзя сказать, чтобы мы рассчитывали, что правительство станет на нашу точку зрения: мы просто давали ему возможность объединить все классы и национальности"2 . Однако эту возможность правительство не использовало.

Неспособность царского правительства продолжать войну, выявившаяся в связи с поражениями русских армий весной и летом 1915 г., заставила буржуазию забить тревогу: патриотический подъём сменился "патриотической" тревогой. Буржуазия требовала досрочного созыва Государственной думы и создания "правительства доверия", которое смогло бы более успешно вести войну и оздоровить внутреннюю обстановку. Однако буржуазия не хотела никаких радикальных перемен, "правительство доверия" понималось лишь как замена наиболее реакционных министров популярными в буржуазных кругах политическими деятелями.

Правительство, напуганное катастрофическим положением "а фронте и бурным ростом революционного движения в стране, вынуждено было пойти на некоторые уступки буржуазии. Весной 1915 г. были созданы военнопромышленные комитеты. Земскому и городскому союзам была предоставлена большая свобода действий. Четыре министра: военный министр Сухомлинов, внутренних дел Маклаков, юстиции Щегловитов и обер-прокурор святейшего синода Саблер, - имена которых вызывали всеобщую ненависть, - вышли из состава правительства. Созыв Государственной думы был назначен досрочно.

19 июля 1915 г., в день первой годовщины войны, открылась IV сессия Государственной думы. Дума собралась в обстановке продолжавшихся поражений России на фронте и бурного роста стачечного движения в стране. Либеральная буржуазия не была удовлетворена переменами, произведёнными в составе совета министров. Трое из новых министров: внутренних дел Н. Б. Щербатов, обер-прокурор синода А. А. Самарии и юстиции А. А. Хвостов - принадлежали к числу монархистов, реакционно настроенных деятелей, ждать от них решительного изменения правительственного курса не приходилось. Только новый военный министр А. А. Поливанов удовлетворял запросам думских кругов, и его назначение связывалось с надеждами на коренную перестройку работы военного министерства. Во главе правительства оставался крайний реакционер И. Л. Горемыкин, с которым Дума не могла установить контакт.

Намерение правительства продолжать старую линию внутренней политики выявилось в первый же день заседаний Государственной думы. Председатель совета министров Горемыкин, стараясь сохранить некоторую


1 Даты везде даны по старому стилю.

2 "Падение царского режима". Показания Милюкова. Т. VI, стр. 307. ГИЗ. 1926.

стр. 108

видимость единства между правительством и Государственной думой, заявил в декларации, что правительство намерено действовать "в полном единомыслии с законодательными учреждениями". Однако это были лишь слова. Он отказался сказать что-либо конкретное по вопросам общей политики, мотивируя это тем, что "для программных речей по общей политике теперь, по нашему убеждению, не время"1 . Это заявление главы правительства и стремление ограничить деятельность Думы определили характер сессии как оппозиционный2 . Наметилось, несколько основных групп депутатов, по-разному отнесшихся к декларации правительства. Крайние правые, полностью поддерживая правительство и отказываясь от какой бы то ни было критики его действий, устами своего лидера Маркова 2-го заявили, что сейчас не время сводить счёты с правительством, что в дни войны не может стоять вопрос о каких-либо крупных реформах, касающихся изменения структуры власти и её политики3 . Иным был тон выступления графа Бобринского, представителя фракции националистов, тоже занимавшей места на правом крыле. Предлагая формулу перехода от имени националистов, групп центра и земцев-октябристов, граф Бобринский заявил, что "привести к скорой победе может лишь тесное единение со всей страной правительства, пользующегося полным её доверием"4 . Более радикально выступил прогрессист И. Н. Ефремов, требуя от имени своей фракции создания "ответственного министерства". "Для успешного завершения мировой борьбы, - заявил он, - нам необходима сильная власть, а таковой может быть только власть, пользующаяся доверием народа. Отечество в опасности. Цепляться за власть или своекорыстно её домогаться теперь одинаково преступно. Долг и стремление Государственной думы в это тяжёлое время - поддержать власть всем своим авторитетом, разделить с ней всю ответственность. Но ведь это возможно только в том случае, если правительство открыто признает авторитет Думы и заявит о своей готовности подчиниться её контролю и руководству, признать свою ответственность перед народным представительством"5 .

Фракция кадетов не поддержала прогрессистов и присоединилась к формуле, предложенной националистами. Милюков подчеркнул, что хотя создание ответственного министерства и является программным требованием кадетской партии, но в данный момент, когда нужно единство, фракция отказывается от поддержки этого требования.

Две основные причины заставили кадетов отказаться от лозунга "ответственного министерства" в пользу "министерства доверия". Это - прежде всего стремление к компромиссу с правительством перед лицом революционного взрыва, грозным предвестником которого были волна стачек среди петроградских металлистов в июне 1915 г., забастовка костромских ткачей, политическая стачка иваново-вознесенских текстильщиков и др., а затем желание объединить большинство Думы с целью оказать некоторое давление на правительство, не желавшее идти на уступки. Громадным большинством, без всяких поправок, Дума приняла формулу перехода, предложенную националистами. Это объединение думского большинства вокруг требований "правительства доверия" можно считать первым признаком объединения думских фракций в "прогрессивный блок". Кадетская газета "Речь" комментировала его как огромный успех в деле объединения страны6 .

Противоправительственные, выступления представителей оппозиции и их стремление придать сессии длительный характер вызвали противодействие со стороны реакционно-монархических кругов. Уже в первые дни работы. Думы черносотенная "Земщина" выступила с требованием роспуска Думы7 . Правые начали осуществлять роспуск Думы явочным порядком. Один за другим они разъезжались в отпуск, мотивируя свой отъезд "домашними обстоятельствами". 6 августа кадетская "Речь", а за ней "Утро России" Рябушинского опубликовали имена 37 правых и националистов, 26 членов центра и октябристов, 11 беспартийных и 6 представителей оппозиции, взявших отпуска в течение одной недели8 . Эта мера приостановила разъезд, но выступления правых против длительной сессии не прекратились.

На заседаниях совета старейшин 5 и 6 августа Милюков от имени своей фракции поставил на обсуждение вопрос о программе работ Государственной думы и характере её деятельности. Выявились две основные точки зрения. Правые и центр в лице С. Левашова и П. Крупенского считали, ч го Дума обязана ограничиться лишь обсуждением законопроектов правительства и по принятии их должна быть немедленно распущена. Октябристы, прогрессисты и кадеты выдвинули дня основных положения: во-первых, необходимость "организации" страны при посредстве думского законодательства, а, во-вторых, длительность сессии, чтобы Государственная дума могла заняться вопросами управления страной во всём их объёме. Милюков в "Ежегоднике "Речи" писал, что заседание совета старейшин можно считать моментом зарождения идеи о "прогрессивном блоке". Заседание совета старейшин 6 августа 1915 г. действительно явилось начальным моментом в организации данного, октябристско-кадетского блока. Однако лидер кадетов умолчал о том, что идея такого блока была далеко не нова, к в кадетской парламентской практике много-


1 Государственная дума четвертого созыва. 4-я сессия. Стенограммы, стр. 9. Птгр. 1915.

2 "Падание царского режима". Показания Милюкова. Т. VI, стр. 314.

3 Государственная дума четвёртого созыва. 4-я сессия. Стенограммы, стр. 47.

4 Там же, стр. 72.

5 Там же, стр. 90 - 91.

6 "Речь" от 21 июля 1915 года.

7 . "Земщина" от 28 июля 1915 года.

8 См. "Речь" от 6 августа 1915 г.; "Утро России" от 7 августа 1915 года.

стр. 109

кратно были совместные голосования и выступления с октябристами. Сам Милюков в статье "Политические партой за пять лет Третьей думы" признавал, что "октябристы неоднократно шли об руку с оппозицией, составляя новое большинство"1 . Факты из истории III Государственной думы "доказывают для всякого, кто сколько-нибудь считается с исторической действительностью, что октябристы и кадеты - два фланга одного класса, два фланга буржуазного центра, колеблющегося между правительством и помещиками, с одной стороны, демократией (рабочими я крестьянством), с другой"2 .

Избирательная тактика кадетов на выборах в IV Государственную думу ещё ярче отразила их стремление к блоку с октябристами и прогрессистами и окончательное отделение от демократии. "Блок кадетов с "прогрессистами" а настоящее время, "а выборах в IV Думу, - писал Ленин, - дал ещё новое подтверждение глубокой контр-революционности кадетов"3 .

Таким образом, блок лета 1915 г. не являлся чем-то новым в политической практике буржуазных партий, а был показателем того, что с критические для буржуазии моменты её стремление к объединению ("забудем партийные распри") растёт и закрепляется в организационные формы, ввиде "прогрессивного блока".

Первоначально рамки возможного объединения ограничивались справа земцами-октябристами и слева - кадетами. В дальнейшем эти рамки раздвинулись вправо, захватив группу "центра" и группу прогрессивных националистов, выделившихся из "русской национальной фракции". Крайние правые не примкнули к намечавшемуся блоку, потому что они представляли наиболее реакционную часть русского дворянства, для которого всякая реформа в буржуазном духе была покушением на его права. Трудовики и социал-демократы (меньшевики), отказавшиеся от формального участия в объединении потому, что считали требования центральных фракций слишком узкими, тем не менее обещали им всяческую поддержку.

11 августа состоялось совещание представителей фракций Государственной думы и Государственного совета. На совещании присутствовал почти весь состав будущего бюро "прогрессивного блока" - кадеты П. Милюков, А. Шингарёв, прогрессист И. Ефремов, октябрист С. Шидловский, член группы центра П. Крупенский, члены Государственного совета В. Гурко, Д. Олсуфьев, Д. Гримм и др. 4 . На этом совещании обсуждались вопросы, которые впоследствии легли в основу декларации блока.

В ходе обсуждения выявились две точки зрения на характер деятельности нового объединения. Одна, наиболее умеренная группа, представленная Милюковым, Крупенским и Олсуфьевым, считала, что первым шагом объединённых фракций должна быть выработка программы очередного законодательства, которую следует предложить существующему правительству. Необходимо попытаться договориться с правительством, убедить его в необходимости проведения ряда реформ, без которых невозможны победа и сохранение существующего строя и неизбежен революционный взрыв. Необходимо дать массам подачку в виде нескольких либеральных законов и тем самым предотвратить назревающую бурю.

Другая, более радикально настроенная группа в лице депутата Думы Ефремова и члена Государственного совета Гурко заявляла, что нужно начинать не с программы, а со смены министерства в целом, так как "при этом составе правительства нельзя говорить не только о победе, но и о длительном спокойствии"5 .

Участники совещания согласились на решении потребовать смены правительства и выработать определённую программу.

Одновременно с там, как в Думе сколачивался блок и шли споры о программе, московские буржуазно-либеральные группы выступили с открытым требованием "смены правительства. В середине августа в Москве, на квартире известного промышленника-мануфактуриста, прогрессиста А. И. Коновалова, было созвано совещание, на котором обсуждался вопрос о неспособности существующего правительства вывести страну из тяжёлого положения. Однако и здесь "ответственное министерство" было подменено "министерством доверия". Таким образом, даже в частных совещаниях буржуазия не шла дальше требования "министерства доверия". Она боялась не столько правительственных репрессий, сколько возмущения народных масс. Выступавший на совещании у Коновалова В. Маклаков призывал вести борьбу "не только с верхами, но и с низами"6 . Рост революционного кризиса пугал фрондирующую буржуазию и заставлял её всё время оглядываться назад, на правительство. Она надеялась на то, что в случае выступления народных масс правительство сумеет подавить революцию. Подобное же совещание состоялось у председателя московского биржевого комитета П. Рябушинского.

Московская пресса, не так скованная цензурой, как петроградская, выступила с персональным списком кабинета, угодного буржуазии 7 . На пост премьера намечался М. Родзянко, министром внутренних дел - А. Гучков, министром иностранных дел - П. Милюков и т. д. На следующий день, 14 августа, в газете "Утро России" появился новый список, - в котором в качестве премьера фигурировал уже А. Гучков, а министра внутренних дел - Г. Е. Львов. Газета писала в передовой, что "кабинет, во главе


1 Ежегодник "Речи" за 1912 г., стр. 83.

2 Ленин. Соч. Т. XV, стр. 407.

3 Там же, стр. 485.

4 См. "Красный архив" N 1 - 2 (50 - 51) за 1932 г., стр. 122 сл.

5 Там же, стр. 125.

6 "Биржевые ведомости" от 13 августа 1915 года.

7 "Утро России" от 13 августа 1915 года.

стр. 110

которого по-прежнему пребывает весьма заслуженный, но и весьма престарелый И. Горемыкин, никоим образом, несмотря даже на назначение 4 - 5 новых членов, не может считаться обновлённым"1 .

18 августа собралась Московская городская дума для обсуждения вопросов, связанных со снабжением армии. Совещание прошло под руководством кадетской фракции; принятая резолюция полностью отразила кадетские лозунги. Резолюция требовала создания правительства, "сильного доверием общества и единодушного, во главе которого должно стоять лицо, которому верит страна"2 . К резолюции Московской городской думы стали присоединяться другие городские думы, причём часто они даже не обсуждали и не оглашали московскую резолюцию. Движение не выходило за узкий круг буржуазии, связанной с городским самоуправлением3 . И всё же резолюция, принятая в Москве, встретила известный отклик в буржуазных кругах. Московский городской голова М. Челноков получил ряд писем и телеграмм с приветствием по поводу выступления Москвы4 . Союзные дипломаты придавали большое значение движению буржуазии, развернувшемуся в Москве. Французский посол М. Палеолог записал в своём дневнике: "Это воззвание к государю о немедленном установлении ответственного министерства тем более знаменательно, что исходит из Москвы, из священного города, очага русского национализма"5 . С резолюцией, требующей "правительства доверия", выступила и Петроградская городская дума6 . Резолюции различных буржуазных организаций, требовавшие создания "правительства доверия", подхлестнули их думских представителей, придав определённое направление и темп переговорам между лидерами фракций.

В то время, когда в Москве выносились резолюции с требованием образовать правительство, "пользующееся доверием страны", а в Петрограде шли ожесточённые споры между лидерами буржуазных фракций Государственной думы о программе будущего блока, дворцовая камарилья подготовляла удар по буржуазии.

Первым признаком реакционного поворота была замена великого князя Николая Николаевича Николаем II на посту верховного главнокомандующего. Причина такой замены заключалась в желании реакционной германофильской группы во главе с императрицей Александрой Фёдоровной взять в свои руки управление страной и заключить сепаратный мир с Германией. Александра Фёдоровна и германофильская группа надеялись таким шагом ликвидировать Ставку как возможный центр, на который могла опереться либеральная буржуазия в своих политических домогательствах. Почти весь совет министров, за исключением его главы Горемыкина и министра юстиции Хвостова, был против вступления Николая II на пост верховного главнокомандующего. Прения по этому вопросу в совете министров приняли характер обсуждения политики правительства вообще. Обер-прокурор святейшего синода, Самарин, обращаясь к Горемыкину, говорил: "Несомненно, у нас с вами коренное расхождение взглядов. Вы видите в общем голосе страны одно желание создать оппозицию государю императору ради политических достижений, - а мы считаем, что в этом голосе проявляется здоровое, правильное чувство, навеянное тревогой за родину"7 . Восемь министров во главе с Кривошеиным, Сазоновым и Щербатовым в своём письме к Николаю умоляли его отказаться от принятого решения8 . Робкая оппозиция большей части кабинета министров не имела успеха, и 23 августа было официально объявлено о вступлении Николая II на пост верховного главнокомандующего.

За несколько дней до этого события 14 и 15 августа 1915 г. состоялись два совещания, посвящённых выработке программы блока. На них присутствовали представители думских фракций, вошедших затем в блок, и представители трёх фракций Государственного совета - центра, академической группы и внепартийных. Кадеты предложили совещанию набросок программы блока, разработанный Милюковым, под названием "Программа министерства общественного доверия (минимум условий, необходимых для восстановления доверия страны к власти)"9 .

Проект программы делился на две основные части. В первую часть входили требования амнистии за политические и религиозные преступления, изменения приёмов управления, мер в области национальной (еврейский, польский и украинский вопросы) и в области вероисповедной политики. Вторая часть включала в себя частью законопроекты, выдвинутые ещё III Государственной думой, но проваленные в Государственном совете (о волостном земстве, об отдыхе почтовых служащих), частью законопроекты, предложенные правительством (об увеличении содержания "почтово-телеграфным служащим), и, наконец, несколько новых законопроектов частного характера (введение земства на окраинах, о кооперации, переход из одного вероисповедания в другое). В конце проекта были "меры для поддержания социального мира" - требования восстановления профсоюзов и рабочей


1 "Утро России" от 15 августа 1915 года.

2 "Утро России" от 19 августа 1915 года.

3 "Северные записки" N 9 за 1915 г., стр. 194 - 201.

4 "Речь" от 26 августа 1915 года.

5 Палеолог М. "Царская Россия во время мировой войны", стр. 272. М. и П. 1923. Говоря об "ответственном министерстве", французский дипломат ошибается, не вдаваясь в тонкости кадетской терминологии.

6 "Речь" от 27 августа 1915 года.

7 Секретные заседания совета министров 15 июля - 2 сентября 1915 года. Архив русской революции. Т. XVI, стр. 93.

8 Сазонов С. Воспоминания, стр. 364 - 365. Берлин. 1927.

9 "Красный архив" N 1 - 2 (50 - 51) за 1932 г. стр. 158 - 159.

стр. 111

печати, прекращения преследований рабочих представителей, в больничных кассах. Вторая часть программы не встретила почти никаких возражений со стороны участников совещания. Весьма точно выразил отношение к ней кадет Савенко: "Дайте нам это как оружие, чтобы вести за собой массы"1 . Зато первая часть программы вызвала горячие дебаты.

Обсуждение проекта программы началось с вопроса об амнистии. Требование освобождения думских депутатов-большевиков напугало представителей Государственного совета и правой часта Государственной думы, и они так смягчили предложенную формулу, что пункт об амнистии принял вид верноподданнического пожелания.

Наиболее оживлённые прения разгорелись по еврейскому вопросу. Сформулированное в проекте требование отмены черты оседлости и процентной нормы в учебных заведениях, восстановления еврейской печати даже не обсуждалось. Были предложены компромиссная формула "вступление на путь отмены ограничительных в отношении евреев законов" и пожелание "потихоньку указать правительству, а не открыто"2 . Бобринский прямо заявил, что он не может от имени прогрессивных националистов подписать этот пункт. Ещё не оформившийся блок готов был развалиться, и только заявление Милюкова о том, что в случае отказа прогрессивных националистов от некоторых уступок неминуемо произойдёт раскол блока, спасло положение. Ни к чему не обязывающий пункт о "вступлении на путь" отмены ограничений для евреев был принят. В финляндском вопросе -конкретное требование отставки крайнего реакционера, генерал-губернатора Финляндии Зайна было заменено общим пожеланием перемены "в составе администрации и сената"3 .

В этих, казалось бы, небольших изменениях сквозит ориентация блока на его правое, шовинистическое, националистско-октябристское крыло, не желавшее отступить от своей реакционной национальной программы. Кадеты, выдвигавшие на словах более решительные требования в национальном вопросе, чем националисты и октябристы, в действительности проповедовали ту же программу угнетения малых национальностей, отличаясь "только белыми перчатками, да более дипломатически осторожными оборотами"4 .

"Меры для поддержания социального мира", - восстановление профсоюзов и рабочей печати, прекращение преследований рабочих представителей в больничных кассах по подозрению в принадлежности к нелегальной партии, - были приняты без обсуждения. Даже зубрам из Государственного совета было ясно, что подобная "программа" по рабочему вопросу ни в какой степени не затрагивает их прав, но в то же время придаёт некоторую "народность" программе блока.

Во вторую часть программы блока были добавлены некоторые законопроекты: об утверждении трезвости, о земских и городских союзах, устав о ревизиях и т. д., - словом, сюда была включена вея программа работ Думы, предложенная кадетами на совещании совета старейшин в начале августа.

Но все разговоры о законодательной программе явились лишь второстепенным моментом. Основным был вопрос о существующем правительстве. Лейтмотивом деятельности "прогрессивного блока", начиная с первых дней его существования, было стремление к компромиссу с правительством. Это была в полном смысле слова "оппозиция его величества", трусливая и бессильная.

Правительство, со своей стороны, сделало попытку расколоть блок. 15 августа Горемыкин пригласил к себе представителей правого крыла блока - прогрессивных националистов и октябристов - В. Шульгина, С. Шидловского, В. Н. Львова и др. с целью попытаться создать в Думе правооктябристское большинство, угодное правительству. Подобная комбинация включала бы всё правое крыло Думы, начиная от сторонников Маркова 2-го и кончая октябристами, при полной изоляции, прогрессистов и кадетов. Горемыкин предложил ликвидировать только что созданное объединение и стать на путь безоговорочной поддержки правительства, т. е. поддержки существующей реакционной политики и полного отказа от выполнения всех требований буржуазии. Но подобное предложение не устраивало даже правое крыло блока. Приглашённые ответили, что они связаны переговорами, которые ещё продолжаются, и что только представители всех фракций, входящих в намечающийся блок, могут вести переговоры с правительством. Такая позиция членов блока свидетельствовала о желании вести переговоры и согласиться на взаимные уступки. С этого времени в правительстве усилилась внутренняя борьба, в частности, по вопросу об отношении к блоку. Большинство совета министров в лице Кривошеина, Поливанова, Сазонова, Щербатова, считало необходимым пойти на соглашение с блоком. Оно высказалось за продолжение деятельности Государственной Думы, Горемыкин же, при поддержке Николая II и его окружения, высказался решительно против соглашения с блоком, за применение к Думе самых крутых мер, вплоть до её разгона5 .

22 августа члены блока вновь собрались на совещание, чтобы обсудить результаты опроса фракций и подписать, наконец формальное соглашение.

В. Н. Львов от имени фракции центра заявил, что фракция согласна подписать программу при условии, "чтобы программа не


1 "Красный архив" N 1 - 2 (50 - 51) за 1932 г., стр. 133.

2 Там же, стр. 135.

3 Там же.

4 Ленин. Соч. Т XVI, стр. 176.

5 Показания Милюкова. Т, VI, стр. 315.

стр. 112

носила ультимативного характера правительству, а только пожелания"1 . Кроме того фракция протестовала против оглашения программы в печати из боязни, чтобы она не выглядела как декларация. Львов заявил, что, по мнению фракции, программа существует "для предъявления правительству на предмет, соглашения"2 .

Представители Государственного совета отказались подписать программу. Кадеты высказались за ультимативный характер программы. "Мы должны сказать правительству, - заявил Шингарёв, - и это должно быть ультиматумом, "добрых советов" правительство не слушает"3 . Прогрессисты заявили, что они не считают возможным обращаться с этим документом к правительству " вступать с ним в переговоры, поскольку "пожелания" ничего не дадут, а в случае отклонения ультиматума у блока не будет выхода. По их мнению, с программой следовало обратиться непосредственно к императору. В результате прений было принято решение подписать программу от имени всех фракций и групп, входящих в блок, и довести её до сведения правительства. По поручению блока Крупенский 24 августа передал программу правительству.

Для руководства практической деятельностью блока было набрано бюро в составе 25 человек под председательством члена Государственного совета Меллер-Закомельского. В состав бюро вошли Милюков, Шингарёв, Ефремов, Шульгин, Гримм и др. В блок объединялось шесть фракций Государственной думы - прогрессивные националисты, группа центра, земцы-октябристы, октябристы, прогрессисты и кадеты, - насчитывавшие 235 депутатов из 422 членов Государственной думы, и три фракции Государственного совета - центр, академическая группа, внепартийные. Всего в блок вошло более 300 человек.

25 августа программа блока была опубликована в московских, а 26 августа - в петроградских газетах. Существование "прогрессивного блока" стало фактом.

В день опубликования в петроградских газетах "соглашения" состоялось заседание совета министров, на котором было принято решение войти в переговоры с блоком, а на следующий день государственный контролёр П. Харитонов в присутствии министров Н. Щербатова, А. Хвостова и кн. Шаховского принял лидеров блока - Шульгина, Милюкова, Крупенского и др. Обе стороны обменялись заявлениями о том, что считают цель совещания исключительно "информационной". Целью обеих сторон было наметить пути, по которым могло пойти сближение. Программа блока подверглась детальному разбору. На замечание Милюкова, что блок считает пункт о "правительств? доверия" основным, Харитонов ответил, что решение этого вопроса не входит в компетенцию кабинета, и обещал доложить совету министров о желании блока довести программу блока до сведения верховной власти4 . Горемыкин отрицательно отнёсся к возможности соглашения и совместной работы с блоком и считал, что роспуск Думы необходим, поскольку она действует "возбуждающе на народ"5 . Горемыкина поддерживали реакционно-шовинистические круги, и по мере того как успешно развивались переговоры о созданий "прогрессивного блока", правые депутаты Государственной думы развернули агитацию за её роспуск. Началась безудержная травля блока и Думы. Особенно резко изменило политику суворинское "Новое время", которое за несколько дней до этого приветствовало создание блока я призывало правительство принять его программу. Когда же после совещания 27 августа стало ясно, что сговора с "прогрессивным блоком" не произошло, "Новое время" заявило, что Государственная дума потеряла своё национальное лицо, что умеренные фракции Думы пошли на жертвы, подписывая программу блока, и что это свидетельствует об их крайнем замешательстве 6 . Ещё более откровенно высказалась "Земщина": "В первую же голову надо приняться за Государственную думу... Если же правительство допустит дальнейшую агитацию по "объединённой программе" жёлтого блока и пойдёт на самоупразднение с заменой себя "кабинетом обороны" из министров, "облечённых доверием страны", - дело России будет проиграно"7 . "Речь", комментируя слухи о предстоящем роспуске Думы, писала: "Нельзя же допустить, чтобы в ответ на вступление большинства фракций "а путь самопожертвования с целью прочного объединения страны вокруг законодательных учреждений, власть, какая бы она ни была, вступила сознательно и добровольно на путь ненужной, бесплодной и пагубной борьбы"8 .

Но судьба Думы была решена. 29 августа Горемыкин выехал в Ставку, откуда вернулся через день с указом о роспуске Думы и сообщил министрам, что "создавшееся в Государственной думе настроение признано не соответствующим моменту, который требует напряжения всех сил"9 . Точный срок роспуска Думы, назначен не был, но его ожидали в ближайшие дни.

Слухи о предстоящем роспуске Думы распространились по всей стране. Депутаты получали десяти писем и телеграмм от различных общественных организаций с протестами против роспуска законодательных учреждений.

2 сентября на заседании совета министров Горемыкин заявил, что император поручил ему объявить о перерыве занятий Думы с 3 сентября 1915 г. Форма заявления устра-


1 "Красный архив" N 1 - 2 (50 - 51) за 1932 г., стр. 138.

2 Там же.

3 Там же, стр. 144.

4 Там же, стр. 45.

5 "Речь" N 238 от 30 августа 1915 года.

6 "Новое время" от 29 августа 1915 года.

7 "Земщина" от 29 августа 1915 года.

8 "Речь" от 30 августа 1915 года.

9 "Речь" от 1 сентября 1915 года.

стр. 113

няла возможность прений по существу вопроса. Роспуск Думы был окончательно решён, и вечером 2 сентября Горемыкин вручил Родзянко указ о роспуске Думы1 . Собравшиеся на квартире у Родзянко депутаты были ошеломлены этим известием. На следующее утро совет старейшин обсуждал вопрос о повестке дня последнего заседания и о выходе депутатов из особых совещаний в знак протеста против роспуска Думы. В то время как прогрессисты и левые кадеты были за выход из совещаний и за противоправительственное выступление в Думе, октябристы и наиболее "благоразумные" кадеты убеждали избегать подобных эксцессов. Под давлением бюро "прогрессивного блока" совет старейшин принял, решение не выступать с антиправительственной декларацией, из совещаний не выходить, на последнем заседании ограничиться принятием к сведению указа о роспуске Думы. Блок проиграл игру. Сторговаться с правительством не удалось, а пойти на решительные действия он не мог, - буржуазия боялась революции.

3 сентября, в 2 ч. 50 м., открылось последнее заседание Думы. Стоя выслушали депутаты указ о роспуске Думы, крикнули верноподданническое "ура" и... разошлись.

Роспуск Государственной думы тесно связан с образованием "прогрессивного блока". Ленин писал по этому поводу: "Разгон" IV Думы, как ответ на образование оппозиционного блока в ней из либералов, октябристов и националистов, - вот одно из самых рельефных проявлений революционного кризиса в России. Поражение армий царской монархии - рост стачечного и революционного движения в пролетариате - брожение в широких массах - либерально-октябристский блок для соглашения с царём на программе реформ и мобилизации промышленности для победы над Германией. Такова последовательность и связь событий в конце первого года войны"2 .

II

Роспуск Думы 3 сентября 1915 г. вызвал оживлённые отклики. Правая печать торжествовала победу реакционного курса. Черносотенная "Земщина" писала: "Итак, власть проявилась. Дума, становившаяся с каждым днём всё наглее и крамольнее, временно закрыта. Все подлейшие происки жёлтого блока с предателями во главе разлетелись в прах"3 .

Через несколько часов после роспуска Думы на квартире у члена Государственного совета В. Меллер-Закомельского состоялось заседание бюро "прогрессивного блока". Обсуждался вопрос о том, как реагировать на роспуск Государственной думы. Предложение лидера прогрессистов И. Ефремова о выходе из особых совещаний встретило резкое противодействие со стороны большинства бюро. Член Государственного совета А. Оболенский говорил: "Последствия меры Ефремова (выход) - пожар разгорится: забастовки, отказы земского и городского союзов и т. д. В настоящее время не может быть никакого общения с Горемыкиным, но если другие министры - министр внутренних дел просто нас пригласит как граждан: давайте обдумывать, как лучше устроить, - это можно"4 . Таким образом, тактика блока и в момент роспуска Думы определилась всё теми же двумя обстоятельствами: боязнью революционного взрыва и надеждой на сговор с правительством.

Роспуск Думы совпал с усилением стачек, принявших политический характер. В Петрограде с 2 по 5 сентября бастовало 33 предприятия с 62 221 рабочим. Бастовали в основном металлисты - Путиловский завод, Путиловская верфь, старый и новый "Лесснер" и др. Буржуазия оказалась между двух огней. С одной стороны, победа "чёрного блока" и поворот правительства в сторону реакции, с другой - рабочие забастовки в Москве и Петрограде. Под знаком боязни масс проходят все последующие выступления буржуазных организаций, обращённые с призывом к рабочим о прекращении забастовок. Трусливая позиция буржуазии была правильно оценена правительством. Министр внутренних дел Н. Щербатов доносил Николаю II: "Возникшее среди рабочих движение не только не отклонило массы в сторону крайнего течения, а, наоборот, оказало отрезвляющее действие на общество"5 .

Накануне открытая съездов земского и городского союзов в Москву съехались лидеры партий, входящих в "прогрессивный блок", и выработали единый план, с которым блок намеревался выступить на съездах: 1) полное самообладание и никаких резких выступлений; 2) возобновление думской сессии; 3) создание "правительства доверия".

Открывшиеся 7 сентября съезды земского и городского союзов прошли под знаком умеренности. Резолюция, принятая "а городском съезде, сводилась к тому, что "на смену нынешнего правительства должны быть призваны люди, обеспеченные доверием народа, творческая работа народных представителей должна быть возобновлена безотлагательно"6 . Ещё более робко звучала резолюция земского съезда. Попытка левых кадетов склонить участников съезда к более решительным выступлениям против правительства успеха не имела. Даже охранка отмечала, что они едва ли применят подобную тактику "из страха "улицы" и что "начавшиеся рабочие забастовки окажут на эту группу охлаждающее влияние, так как кадеты вообще боятся выступлений пролетариата"7 .


1 Родзянко М. "Крушение империи", стр. 183.

2 Ленин. Соч. Т. XXX, стр. 236.

3 "Земщина" от 4 сентября 1915 года.

4 "Красный архив" N 1 - 2 (50 - 51) за 1932 г., стр. 154.

5 Семенников "Политика Романовых накануне революции", стр. 48. М. и Л. 1926.

6 "Буржуазия накануне февральской революции", стр. 58. Центрархив. 1927.

7 Записка московского охранного отделения по общественному движению, N 115 "Буржуазия накануне февральской революции", стр. 39.

стр. 114

Эта оценка оказалась верной. Буржуазия не только не выдвинула новых, более решительных требований, но дала понять, что готова уступить по многим пунктам программы "прогрессивного блока". Даже основное требование "правительства доверия" звучало теперь в устах руководящей партии блока - кадетов - только как требование замены Горемыкина более приемлемой для буржуазии фигурой, причём и в этом вопросе кадеты призывали к всемерной сдержанности. Милюков говорил: "Первый шаг - свалить Горемыкина, а это возможно политикой сдержанности".1

Блок висел на волоске. Уступок от правительства не предвиделось, надежды на компромисс не оправдались, а занять более решительную позицию в борьбе с царским правительством буржуазно-помещичий блок не мог из-за своего органического бессилия. Реакция была для него более приемлема, чем революция, грозные признаки которой чувствовались всё яснее. Блок бездействовал. За два месяца, последовавшие за роспуском Думы, бюро блока даже ни разу не собиралось.

Между тем реакционный курс, взятый правительством Горемыкина, вырисовывался всё отчётливее. За два месяца были уволены трое из восьми министров, подписавших 21 августа злополучное письмо к Николаю II. Очередь была за остальными, я их отставка последовала в недалёком будущем. Резкий поворот политики правительства вправо сказался и в оживлении различных правых организаций, которые несколько притихли летом 1915 года.

К концу октября 1915 г. "прогрессивный блок" несколько оправился от удара, нанесенного ему правительством и начал подавать некоторые признаки жизни. 25 октября состоялось совещание двух фракций Государственной думы и Государственного совета (кадеты и центр) с представителями военно-промышленного комитета, земского и городского союзов. От блока присутствовали Милюков, Шингарёв, Маклаков, Меллер-Закомельский; от общественных организаций - Челноков, Гучков, Г. Е. Львов, Астров. На повестке дня стояли два вопроса: об оценке политического положения в стране и об установлении единой тактической линии в Государственной Думе и вне её. Все выступавшие констатировали резкое падение политической активности среди буржуазии. Между тем революционное движение развивалось и крепло. Почва уходила из-под ног фрондирующих буржуа. Буржуазии нужен был выход. И именно на этом совещании была подана мысль, ставшая через год руководящей в борьбе буржуазии с царизмом. "После всего предыдущего, - заявил Шингарёв, - надо делать революцию или дворцовый переворот, а они невозможны или делаются другими"2 . Путь революции был совершенно неприемлем. Это ясно высказал Маклаков: "Поднять забастовки, заставить страну итти путём брожения - мы идём путём, которого боимся"3 . А вот второй путь, путь дворцового переворота, вполне подходит. "Я надеюсь на deus ex machina - 11 марта"4 , - заявил тот же Маклаков.

Регулярные заседания бюро "прогрессивного блока" возобновились 28 октября 1915 г. и продолжались без значительных перерывов до 26 ноября 1915 года. На первом же заседании стал вопрос о том, чем же блок должен заниматься. Члены бюро вынуждены были констатировать, что за два месяца своего существования блок решительно ничем себя не проявил. Появились настроения ликвидировать блок или ограничить его деятельность временем думских сессий. Член Государственного совета Олсуфьев прямо говорил, что "во внепарламентское время блок не обязан действовать"5 .

Вопрос о предстоящем выступлении блока в Думе стал центром внимания во всех заседаниях бюро. Единодушно было установлено, что критика правительства отнюдь не должна означать критику монархии. По запросу о совместной резолюции в Государственной думе и Государственном совете все члены Государственного совета прямо заявили, что совместная с Думой резолюция невозможна. Такое мнение не могло не вызвать вопроса: что же представляет собой блок? Действительное объединение большинства обеих палат или лишь фикцию подобного объединения? После бурного обсуждения была избрана комиссия из 9 человек (6 - от Думы и 3 - от Совета), представившая 5 ноября 1915 г. на обсуждение бюро проект резолюции. И вот тут-то выявились все разногласия, разъедавшие блок, его неспособность к действию и тяготение к компромиссу с правительством. Шульгин зачитал проект, в котором среди патриотических заявлений и массы второстепенных законодательных предположений терялись всё те же старые требования блока о созданий "правительства доверия" и необходимости длительной непрерывной сессии Государственной думы. Левый октябрист Дмитрюков предложил вставить в резолюцию требование "ответственного министерства". Это предложение означало коренной пересмотр всей программы блоха и не могло не встретить отпора со стороны правого крыла и прежде всего-Милюкова, который на одном из московских совещаний на вопрос о том, почему кадеты в программе партии ставят вопрос об "ответственном министерстве", а в блоке проводят другую линию, ответил: "Кадеты - партия - одно, кадеты в блоке - другое" 6 . Милюкова поддержало большинство бюро на том основании, что если выставить "ответственное министерство", то "тогда блока не будет; Надо будет создавать другой. Блок - слишком дорогая и ценная вещь"7 .


1 "Красный архив" N 1 - 2 (50 - 51) за 1932 г., стр. 155.

2 Там же, N 3 (52) за 1932 г. стр. 146.

3 Там же, стр. 150.

4 Имеется в виду убийство Павла I (11 марта 1801).

5 "Красный архив" N 3(52) за 1932 г., стр. 153.

6 Там же, стр. 196.

7 Там же, стр. 167.

стр. 115

Однако прогрессисты пригрозили в случае отказа от требования "ответственного министерства" выйти из блока, и тогда Милюков пошёл "а компромисс, предложив замелить резолюцию декларацией от имени блока, сохраняя за прогрессистами право в своих выступлениях не придерживаться декларации. Но и в декларации центральный пункт - "правительство доверия" - был отнесён на конец и терялся среди других малозначащих требований, свидетельствуя о неуверенности блока в своих силах и его внутренней разобщённости.

Пока в бюро блока шли прения по декларации, правительство опубликовало 23 ноября 1915 г. указ о новой отсрочке возобновления сессии законодательных учреждений. Это нанесло сильнейший удар "прогрессивному блоку", и он снова замолчал на два месяца.

III

В начале 1916 г. - 20 января - произошла отставка И. Горемыкина, а 9 февраля возобновилась сессия Государственной думы. Оба эти события стоят в самой тесной связи. Затягивать открытие Думы было невозможно, но правительство с Горемыкиным во главе встретиться с Думой также не могло. Николай II повторил тактический приём лета 1915 г., когда было решено пожертвовать Щегловитовым,, Маклаковым, Саблером и Сухомлиновым, чтобы сохранить прежний реакционный курс и предоставить Государственной думе возможность выместить свой гнев на ушедших. Новый глава правительства, Б. Штюрмер, реакционер и противник всяких реформ, был назначен на высокий пост председателя совета министров под прямым влиянием Распутина и его тёмного окружения1 . Все, даже крайние правые, понимали, что подобная перемена не несёт с собой изменения политического курса. Германофильская репутация нового премьера тоже не могла не вызвать резко отрицательного отношения2 со стороны буржуазных лидеров.

Однако Штюрмер попытался войти в контакт с Государственной думой путём переговоров с отдельными её членами. С правыми депутатами Штюрмер быстро договорился, но встреча с блоком не удалась - бюро блока считало, что Штюрмер не пользуется доверием страны, и не хотело частной встречей подменить официальные переговоры между блоком и правительством3 .

На предстоящей сессии Думы бюро блока решило с резкими речами не выступать, веста себя по возможности сдержанно. Была выработана декларация по проекту, предложенному Милюковым ещё в ноябре 1915 года. Тактика блока накануне февральской сессии Государственной думы сводилась к тому, чтобы, "не стесняясь даже некоторыми партийными уступками и компромиссами... показать добрую волю блока пойти на какое-либо соглашение с правительством"4 .

9 февраля 1916 г. открылась сессия Государственной думы. Утром стило известно, что Думу посетит царь. Это был жест, с помощью которого правительство, надеялась парализовать возможность оппозиционных выступлений и демонстрировать благожелательное отношение к Думе монарха и правительства. Николай II обратился к депутатам с короткой, бесцветной речью, затем осмотрел помещение Думы... и уехал. Настудил момент встречи Думы с новым главой правительства - Б. Штюрмером. Заикаясь, по тетрадке, прочёл он правительственную декларацию, в которой продовольственный вопрос и вопрос о "немецком засилье" были центральными. Кроме того вниманию Думы были предложены законопроекты о реорганизации управления волости и об утверждении трезвости. Убогое впечатление произвела эта речь. Молчанием встретила Дума заявление премьера. Только справа раздались жидкие аплодисменты.

С декларацией от имени "прогрессивного блока" выступил С. И. Шидловский. Остановившись на событиях лета 1915 г., Шидловский перешел к главному положению: "Во главу мер, необходимых для организации страны, большинство Государственной думы продолжает ставить создание правительства из лиц, способных и знающих, сильных - доверием страны, готовых решительно изменить применявшиеся доселе способы управления и могущих работать в согласии с народным представительством"5 . Однако это требование терялось среди длинного перечня административных и законодательных мероприятий, которые, по мнению блока, привели бы страну к победе.

Итак, долгожданная встреча с царём и правительством Штюрмера состоялась, и всем стало ясно, что с августа 1915 г. ничего не изменилось. Блок не решился активно выступить против правительства, правительство не уступило, в основном вопросе, предложив. Думе заняться бюджетам, на 1916 г. и несколькими малозначащими законопроектами. Политический крах "прогрессивного блока" стал свершившимся фактом, хотя формально он ещё продолжал существовать в полном составе.

Провал блока при открытии Думы вызвал упорную борьбу между правым и левым крылом блока по тактическим вопросам. Особенно, остро эти расхождения выявились на" VI съезде кадетской партии, происходившем в Петрограде между 18 и 22 февраля 1916 года. Левые кадеты настаивали на том, что партия должна стать "на путь более решительной борьбы с правительством, рука об руку с более левыми течениями - социал-демократами и трудовиками"6 . Это стремление к сближению с де-


1 "Падение царского режима", Т. IV, стр. 286. Л. 1325.

2 Родзянко М. "Крушение империи", стр. 149.

3 "Речь" от 3(16) февраля 1916 года.

4 "Буржуазия накануне февральской революции", стр. 71.

5 Государственная дума четвёртого созыва. 4-я сессия, стр. 1250 - 1251.

6 "Буржуазия накануне февральской революции", стр. 73.

стр. 116

мократическими партиями было вызвано исключительно страхом перед надвигающейся революцией, желанием овладеть рабочим движением, ввести его в буржуазные рамки. Ошибочная позиция "прогрессивного блока", по мнению левых кадетов, в том и состояла, что он отделил себя от левых демократических партий. "Тактика Милюкова всецело и исключительно опирается на "прогрессивный блок". Это пагубная ошибка: мы должны опереться на широкие народные массы"1 , - говорил лидер московских кадетов Мандельштам. Однако голосование дало победу Милюкову; было решено из блока не выходить и лозунга "ответственного министерства" не выдвигать. Всё осталось по-старому. Правильность тактики кадетов в блоке была признана большинством съезда. "В решающие моменты борьбы, - писал Ленин о тактике либеральной буржуазии, - кадеты вместе с октябристами изменяли демократии и "шли" помогать царю и помещикам. "Либеральная" линия русской революции состояла в "успокоении" и раздроблении борьбы масс, ради примирения буржуазии с монархией. И международная обстановка русской революции, и сила русского пролетариата делала такое поведение либералов неизбежным"2 .

К весне 1916 г. в среде либеральной буржуазии наблюдались определённый спад оппозиционного движения и стремление к "положительной" работе вместе с правительством. Тенденция эта, несмотря на активные выступления левой части буржуазии, представленной прогрессистами и левыми кадетами, к лету 1916 г. стала решающей. Собравшееся в мае 1916 г. совещание губернаторов констатировало, что буржуазные круги "охотно идут на составление всевозможных тенденциозных резолюций, но на деле, разумеется, держатся правительства не за совесть, а за страх об экономическом благосостоянии"3 . Действительно, Дума мирно сотрудничала с правительством. Все предложения по отдельным статьям бюджета были проведены "прогрессивным блоком", и это давало повод говорить о его успешной деятельности. Бюро блока выработало такую программу сессии, которая не давала повода для остри столкновений. В неё входили вопросы о волостном и земском управлении, о реформе городового положения, о земских съездах и союзах и т. д. Все эти пункты были взяты из законодательной программы, предложенной блоком в 1915 г., но здесь не было основного-требования "правительства доверия", а без него программа была вполне приемлема для правительства, тем более что принятие всех законов растягивалось на неопределённый срок.

Однако эта же сессия показала, что внутреннего единства в блоке нет. Пробным камнем явился запрос трудовиков по поводу циркуляра министерства внутренних дел, предлагавшего усилить гонение против евреев, мотивируя это "шпионской" деятельностью последних. Правая часть блока заняла в этом вопросе прямо антисемитскую позицию и склонна была объединиться с правыми и националистами, предлагавшими признать объяснения правительства удовлетворительными. Стало ясно, что подписавшие программу блока по национальному вопросу в действительности осуществить её не могут.

До 20 июня в Думе продолжались длинные и скучные премия по маловажным вопросам, а затем она была распущена да 1 ноября 1916 года. Окончанием IV сессии Государственной думы завершилась целая полоса буржуазно-оппозиционного движения, начавшегося весной 1915 года. Движение это зашло в тупик, потеряло перспективу развития. "Прогрессивный блок" изжил себя. Он не смог добиться выполнения своего основного требования - "правительства доверия", - и это означало крах блока.

Дальнейшая история блока, переход от парламентской борьбы к организации дворцового переворота, о чем мы не имеем возможности рассказать в настоящей статье, выявила всю его слабость и политическую несостоятельность. Война обострила все классовые противоречия и в том числе - противоречия между самодержавием и буржуазией. Перед буржуазией вплотную стал вопрос о власти, но решить его революционным путём, в открытой борьбе с царизмом буржуазия не могла. Бурный рост революционного движения пролетариата еще более толкал буржуазию на путь компромисса с самодержавием. Отказ самодержавия от уступок, его попытка заключить сепаратный мир с Германией, рост революционного движения при полном крахе тактики парламентской борьбы толкнули буржуазию на путь организации дворцового заговора. Однако революционный народ смёл монархию, прежде чем буржуазия решилась выполнить этот свой последний план.


1 "Буржуазия накануне февральской революции", стр. 83.

2 Ленин. Соч. Т. XVIII, стр. 315.

3 "Красный архив" N 2(33) за 1929 г., стр. 163.


© elibrary.com.ua

Постоянный адрес данной публикации:

https://elibrary.com.ua/m/articles/view/-ПРОГРЕССИВНЫЙ-БЛОК

Похожие публикации: LУкраина LWorld Y G


Публикатор:

Василий П.Контакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://elibrary.com.ua/admin

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

А. Грунт, "ПРОГРЕССИВНЫЙ БЛОК" // Киев: Библиотека Украины (ELIBRARY.COM.UA). Дата обновления: 03.11.2015. URL: https://elibrary.com.ua/m/articles/view/-ПРОГРЕССИВНЫЙ-БЛОК (дата обращения: 28.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - А. Грунт:

А. Грунт → другие работы, поиск: Либмонстр - УкраинаЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Василий П.
Киев, Украина
5742 просмотров рейтинг
03.11.2015 (3068 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
7 голос(а,ов)
Похожие статьи
VASILY MARKUS
Каталог: История 
2 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ВАСИЛЬ МАРКУСЬ
Каталог: История 
2 дней(я) назад · от Petro Semidolya
МІЖНАРОДНА КОНФЕРЕНЦІЯ: ЛАТИНСЬКА СПАДЩИНА: ПОЛЬША, ЛИТВА, РУСЬ
Каталог: Вопросы науки 
7 дней(я) назад · от Petro Semidolya
КАЗИМИР ЯҐАЙЛОВИЧ І МЕНҐЛІ ҐІРЕЙ: ВІД ДРУЗІВ ДО ВОРОГІВ
Каталог: История 
7 дней(я) назад · от Petro Semidolya
Українці, як і їхні пращури баньшунські мані – ба-ді та інші сармати-дісці (чи-ді – червоні ді, бей-ді – білі ді, жун-ді – велетні ді, шаньжуни – горяни-велетні, юечжі – гутії) за думкою стародавніх китайців є «божественним військом».
9 дней(я) назад · от Павло Даныльченко
Zhvanko L. M. Refugees of the First World War: the Ukrainian dimension (1914-1918)
Каталог: История 
12 дней(я) назад · от Petro Semidolya
АНОНІМНИЙ "КАТАФАЛК РИЦЕРСЬКИЙ" (1650 р.) ПРО ПОЧАТОК КОЗАЦЬКОЇ РЕВОЛЮЦІЇ (КАМПАНІЯ 1648 р.)
Каталог: История 
17 дней(я) назад · от Petro Semidolya
VII НАУКОВІ ЧИТАННЯ, ПРИСВЯЧЕНІ ГЕТЬМАНОВІ ІВАНОВІ ВИГОВСЬКОМУ
Каталог: Вопросы науки 
17 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА ЕС В СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ: УСПЕХИ И НЕУДАЧИ
Каталог: Экономика 
26 дней(я) назад · от Petro Semidolya
SLOWING GLOBAL ECONOMY AND (SEMI)PERIPHERAL COUNTRIES
Каталог: Экономика 
32 дней(я) назад · от Petro Semidolya

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

ELIBRARY.COM.UA - Цифровая библиотека Эстонии

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры Библиотеки

"ПРОГРЕССИВНЫЙ БЛОК"
 

Контакты редакции
Чат авторов: UA LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Цифровая библиотека Украины © Все права защищены
2009-2024, ELIBRARY.COM.UA - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие Украины


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android