Егор Цыбуля

КОГДА первый блин выходит комом, в этом нет ничего ни особо страшного, ни сколько- нибудь необычного. Бывает. Главное, как минимум, хотя бы представлять, что именно ты собирался сделать. Например, знать, что этот ком должен был быть именно блином, а не, скажем, антрекотом. Тогда и другие, наверное, не станут недоумевать и даже, глядишь, догадаются, что ты блины, а не комья печешь.

На такое в некотором роде гастрономическое размышление навело появление на канале ТВЦ новой программы Владислава Флярковского "Неделя", первый выпуск которой телезрители смогли увидеть в прошлую субботу. Кстати, буква "Ц" в аббревиатуре этого "ТВ" расшифровывается теперь как "Центральное", что выдает вполне определенные претензии руководителей канала. А всякий канал с претензией, понятное дело, имеет свою информационно-аналитическую программу. То, что в новом телесезоне из сетки вещания ТВЦ исчезла программа Льва Бруни "День седьмой", но зато появилась "Неделя" Флярковского, заставило ожидать, что новая программа будет именно аналитической и хотя бы по замыслу (иначе в чем смысл замены Бруни на Флярковского?) должна попытаться составить конкуренцию аналитикам на других каналах.

Вот тут-то ком и возник. Точнее, возникло ощущение, что Флярковский и его команда сами еще не решили, какую собственно программу они собираются делать. Просто не успели. Ни концепцию продумать, ни тем паче студию к первому эфиру оформить. Картинка, на фоне которой появился представляющий зрителю свою "передачу о прожитых днях" Флярковский, - голая розоватая стенка за спиной ведущего - напоминала скорее о студии кабельного телевидения в спальном районе провинциального города. В пустой квартире с недоделанным ремонтом... Но невнятная картинка - это еще полбеды. В самом построении передачи Флярковский пошел по вполне понятному пути: репортаж - комментарий ведущего - гость в студии - снова репортаж и т.д., - разнообразив схему краткой хроникой недели. Только вот схема сама по себе не работает. Работают люди, которые делают репортажи (хоть чем-то отличающиеся от тех, что дают на других каналах), а главное, работает, конечно, ведущий, чей комментарий к событию и способность заставить гостя программы раскрыться, стать интересным собеседником.

А вот этого-то всего в "Неделе" Флярковского не оказалось. Были репортажи, подчас настолько безликие, что выглядели как компиляция из разных информационных выпусков других каналов, - вызывавшие только недоумение: зачем мне показывать то, что я не раз уже видел по другим программам? Было и что-то, весьма, правда, приблизительно, формально, а не содержательно, похожее на комментарии, - если комментарием считать общие слова, сказанные как будто только для того, чтобы связать предыдущий репортаж с последующим, - и ни там ни тут не было ни эксклюзивной информации, ни анализа, ни сколько-нибудь внятно артикулированной и убедительной позиции ведущего.

Гости. Григорий Явлинский, которому времени в эфире досталось секунд тридцать, за которые он, отвечая на вопрос Флярковского, едва только успел начать говорить об отношении "ЯБЛОКа" к войне в Чечне и, напротив того, к войне в Дагестане, - и, естественно, сказал (в двух словах) то, что уже звучало за месяц до этого в "Итогах". Беседы, естественно, не вышло, возникло только удивление - как у зрителя, так, похоже, и у самого Григория Алексеевича, - зачем его, собственно, сюда пригласили... Андрей Егоршев, бывший ведущий снятого с эфира "Пресс-экспресса", обозрел недельную прессу на предмет "Рашгейта", чем только усилил ощущение компилятивности и "повторения пройденного"... Наконец, мелькнувший на экране Фазиль Искандер, с которым разговора у Флярковского завязать опять-таки не получилось, а получилось только создать неловкую ситуацию, перепутать Чика (видимо) с дядей Сандро, после чего оставалось только скомканно попрощаться с телезрителями...

На чем конфуз "Недели" не закончился, потому что ведущая следующей передачи (причем было сразу непонятно, кончилась ли программа Флярковского, или это еще идет ее последний блок) вопросила с экрана: "Ну что, наслушались всяческой ерунды за неделю?"

Получилось, что в программе, по внешним признакам информационно-аналитической, не оказалось ни информативности, ни аналитичности. Ни внятности позиции, ни определенности цели. И зрителю в результате оставалось только недоумевать: "А что и зачем это было?"

Постоянный адрес данной публикации: