В годы пресловутых "перестройки" и "реформ" в области общественных наук рельефно проявились два примечательных обстоятельства.

Во-первых, значительная, если даже не большая, часть наших обществоведов- марксистов (оставшихся таковыми как в научном, так и в морально-политическом отношении) повела себя в сложившейся обстановке довольно скованно, а порой и просто беспомощно. Профессионально аргументировать в возникших спорах свою точку зрения при отсутствии привычного прикрытия и поддержки специального идеологического аппарата оказались в состоянии далеко не все. И даже не потому, что были не компетентны в самой теории (хотя и такое, конечно, не редкость), а скорее потому, что не приобрели в свое время достаточных логико-методологических и социально-психологических навыков обоснования и утверждения в диалогах и дискуссиях своих собственных воззрений, не научились давать твердый и решительный отпор оппонентам, не чурающимся хамства, наглости, откровенной лжи. Образно говоря, многие наши марксисты внешне выглядели мускулистыми борцами, но оказалось, что они, увы, не владеют современной техникой борьбы, и это не замедлило дать свои результаты, вынудив их под свист и улюлюканье антикоммунистов покинуть теоретико-политическое ристалище.

Во-вторых, немалая часть обществоведов оказалась в рядах явных перевертышей, ренегатов марксизма. Нередко они прикрывают свое отступничество тем, что теперь, дескать, почувствовали в себе вдруг прорезавшееся "свое понимание", обрели "свою точку зрения". А на несогласных они навешивают ярлыки типа "ретроград", "догматик", "консерватор" и вообще "коммуняка"...

Одним из результатов таких явлений стало то, что обскурантизм по отношению к научному подходу в анализе общественной жизни быстро набрал обороты. В ход пошли во все большей степени антинаука и откровенная мистика как эрзацы истины.

Выношенная и выстраданная точка зрения у каждого обществоведа, разумеется, должна иметь место. Если, конечно, речь идет о действительном ученом- профессионале. Но эту позицию, с одной стороны, необходимо уметь теоретически обосновать, убедительно доказать ее правоту. Важно и то, действительно ли своя это позиция или всего лишь заимствование "по случаю" у корифеев науки либо у своих коллег (а всякое заимствование требует гласного и честного признания). С другой стороны, если ты превратился по каким-то мотивам из сторонника, апологета марксизма в его яростного противника, изволь дать, как это предусматривается научной этикой, критический анализ (подлинно критический, а не критиканский!) той теории, которой до сих пор вроде бы неуклонно и убежденно следовал. Тем самым аргументируй объективную необходимость (если таковая

действительно назрела) "смены вех". Как, к примеру, Г. В. Плеханов в свое время обосновал через конкретную критику народнической концепции, на позициях которой он до этого стоял, необходимость перехода к марксизму. Это было закономерным выбором ученого, а не конъюнктурным приспособленчеством к "условиям".

Что же касается современных антимарксистов, антикоммунистов, то они, как правило, ограничиваются лишь демонстрацией "на публику" своей приверженности "новым ценностям" ("демократическим", "либеральным" и т. п.), не утруждая себя особыми усилиями по оправданию своего теоретического и политического конформизма. С подобным поведением, недостойным истинного ученого, по сути своей аморальным, неинтеллигентным, теперь достаточно часто приходится сталкиваться среди представителей всех разделов обществоведения. В том числе знакомясь с их "новыми" и "новейшими" публикациями. Занятие получается, прямо скажем, не из приятных. Но заниматься этим делом теперь неизбежно приходится: полки книжных магазинов все более заполняются такого рода сомнительной продукцией, которая сознательно вводит в заблуждение читателя, особенно молодого - студента, школьника.

Сказанное подтверждается и наглядно иллюстрируется, например, сравнением трех философских энциклопедических словарей - изданий самих по себе исключительно необходимых, особенно для обеспечения учебного процесса. Один из них - "старый", еще советский ("ФЭС", Москва, "Советская энциклопедия", 1983). Тираж его - 150 тыс. экземпляров. Второй - "посвежей" ("Новейший философский словарь". Минск, 1999). Его главный научный редактор - А. А. Грицанов. Тираж - 10 тыс. экземпляров. Третий - тоже "свежий" ("Философский энциклопедический словарь". Москва, "Инфра-М", 1999). Его редакторы-составители - Е. Ф. Губский, Г. В. Кораблева, В. А. Лученко. Тираж - 50 тыс. экземпляров.

Заметим, что ни один из составителей последнего издания в списке авторов издания 1983 года не значится. Отсутствуют они и в известной энциклопедии персоналий "Философы России XIX - XX столетий" (М., 1995). Впрочем, и М. В. Ломоносов тоже начинал когда-то с безвестности...

Составители последнего "ФЭС" широко использовали в своей работе аналогичные зарубежные издания. Так что, знакомясь с этим словарем, читатель может хотя бы отчасти познакомиться и с интерпретациями отдельных терминов, категорий и персоналий, существующими в западной философской литературе. Но лишь отчасти.

Разумеется, каждый из философских словарей претендует на объективность содержания своих статей, якобы свободных от "идеологической ангажированности". Так, если верить составителям "ФЭС" издания 1999 года, ему свойственен "беспристрастный и объективный подход по всем рассматриваемым вопросам, суть которого в том, что коль скоро существуют самые разные теории, то задача авторов и издателей - лишь изложить их". Изложить как есть. Значит, никаких фальсификаций, замалчиваний и тем более - откровенных искажений! Если верить тем же составителям, их труд - "первая в России за последние 75 лет попытка дать непредвзятую картину философии от времен античности до наших дней".

Чтобы проверить достоверность этой самооценки, для большей ясности сопоставим (а сравнение, как известно,- "исходная клетка" любого познания) хотя бы некоторые из статей названных изданий.

Возьмем для начала статью-персоналию "Маркс", а также статьи "Марксизм", "Марксизм-ленинизм". Почему именно они? Да потому, что их темы и раньше вызывали острые идейные баталии, а теперь - тем паче. На том, как эти статьи излагаются в "ФЭС" 1983 года, останавливаться не будем: они читателям журнала, надо полагать, давно и хорошо известны. При необходимости каждый может освежить в памяти их содержание. Иное дело - два других издания, которые и находятся в центре нашего внимания.

В минском словаре в статье "Маркс" отмечается, что это "немецкий социолог, философ и экономист". Приводятся биографические данные и список основных работ. Объективно? Но ведь общеизвестно, что это был не просто "социолог, философ и экономист", как, допустим, Вебер, которому дана аналогичная исходная характеристика. Как ни "крути", но К. Маркс - общепризнанный основоположник пятого в истории философии основного философского направления - нового, или диалектического, материализма (наряду с ранее сложившимися направлениями

старого материализма, религиозной философии, субъективного идеализма и диалектического идеализма). Одно это очень много значит во всем развитии философии. Однако приоритет в сознании этого направления (в статье "Диалектический материализм") почему-то отдается только Ф. Энгельсу и... И. В. Сталину (что совсем непонятно: хотя Сталин, конечно же, последовательно стоял на позициях именно этого направления, но далеко не только он; не хотели ли авторы не столько возвысить заслуги Сталина, сколько принизить роль Энгельса и тем более Маркса?).

Впрочем, это не единственные странности. Далее отмечается, что "адекватный анализ содержания работ Маркса затруднен рядом нетрадиционных обстоятельств". Каких же? Оказывается, все те, кто считает себя марксистами (что просто означает самоотнесение себя к сторонникам данного учения, так же, как, к примеру, "гегельянец", "фрейдист", "ньютонианец" и т. д.), будто бы стремятся "присвоить себе исключительное право "аутентичной" трактовки концепции Маркса". Оригинально! Я, в частности, и не подозревал за собой, считая себя марксистом, амбиций на исключительность трактовки концепции Маркса. Спасибо А. Грицанову: разъяснил...

Другое затруднение в понимании марксова учения, якобы, в том, что, оказывается, отсутствует "объемлющий корпус опубликованных произведений, ряд из которых (особенно в СССР) в процессе переизданий подвергся существенным трансформациям (?) идеологического порядка". А я, наивный читатель этого "корпуса", и не знал, что около полусотни томов Собрания сочинений Маркса и Энгельса так беспардонно кем- то "трансформированы". Спасибо А. Грицанову и за "разъяснения" по поводу того, что в СССР придали учению Маркса некое упрощение и схематизацию "для усвоения народными массами".

"Объективность" и "непредвзятость" московского издания "ФЭС" 1999 года наглядно проявляются в том, что здесь... вообще нет статей "Маркс", "Ленин", "Марксизм- ленинизм", "Диалектический материализм". Видимо, не заслуживают они, по мнению освободившихся от "идеологической ангажированности" авторов и составителей, специального разговора. Статья "Плеханов Г. В." есть, наверное, потому, что "он выступал против большевизма".

Есть статья "Прудон П.", вероятно, потому, что "он был противником коммунизма- абсурдной (?) идеологии "возвеличения государства", "сообщества зла и тирании" и т. п. "химеры". Есть "Дюринг" - "умеренный материалист (?)", но нет упоминания об Энгельсе и его знаменитой работе, посвященной анализу галиматьи этого "умеренного материалиста", ставшей одно время популярной в не очень образованных слоях тогдашнего немецкого общества. Есть статья "Мах Э.", где скромно отмечено, что "его положения оспаривались Лениным" (а кто он такой, Ленин? О сути его философских взглядов ведь ни слова).

Правда, Маркс и Энгельс упоминаются в статье "Немецкая философия", где они классифицируются как "левые гегельянцы" (т. е. идеалисты), которые наряду с русскими (?) мыслителями развили учение Гегеля в диалектический (исторический) материализм, все последствия которого еще и сегодня представляются непредсказуемыми (?) и который нашел свое завершение в ленинизме. О содержании ленинизма даже в статье "Русская философия" ни слова. В том, что такое этот самый "ленинизм", нещадно обругиваемый в разных статьях, читателю словаря предоставляется возможность разбираться самому. Либо вообще не разбираться, а верить на слово походя бросаемым авторским ярлыкам. "Непредвзято" бросаемым, конечно.

Ну ладно, нет в московском издании "ФЭС" 1999 года статьи "Марксизм", но есть там хотя бы "Материализм"? Есть. При этом к нему авторы почему-то относят "натурализм, поскольку он не отводит человеку особого места в природе, эмпиризм, который расценивает как реальное только то, что может быть воспринято посредством естественно-научных методов, затем неопозитивизм... материалистична также и теория Б. Рассела". Рассел в статье, посвященной ему самому, определяется как "позитивист" и представитель "неореализма и логистики". Странный какой-то материализм вырисовывается из характеристики Рассела.

При отсутствии статьи "Диалектический материализм" о "диамате" упоминается в той же статье "Материализм" как об одной из шести его, материализма, разновидностей (очень "плюралис-тично", хотя истории известны только две его разновидности - механистический материализм, т. е. старый, и диалектический, т. е. современный).

Есть статья "Исторический материализм", основоположником которого как направления в социологии является, оказывается... Сен-Симон. А уж потом упоминается Маркс, кстати, автор самого этого термина. Но в статье, специально посвященной Сен-Симону, он вовсе не определяется как материалист, а знаменит он, по мнению автора, лишь тем, что "выдвинул утопическую программу решения рабочего вопроса (улучшение положения трудящегося класса)". Тогда уж Р. Оуэна надо тем более относить к материалистам. Однако последний в словаре вообще не фигурирует, видимо, из-за того, что был социалистом, пусть и утопическим.

Материя в одноименной статье определяется на манер старого материализма, отвергнутого наукой еще в конце XIX века,- как вещество. Правда, такое понимание материи несколько "осовременено" дополнением понятия поля. Таким образом, авторы остались на уровне естественно-научного понимания материи, отличающегося, как объяснил еще Ленин, от философского ее понимания. Современное философское понятие материи (в определениях Энгельса и особенно Ленина), которое давно уже принято в новом материализме, в словаре не дано: оно же марксистское! Возникает даже сомнение: известно ли оно самим авторам?

Не удостоился чести быть упомянутым авторами московского словаря ни один философ советского периода (если Ленин - никто, то что говорить о, допустим, Кедрове, Нарском, Ильенкове, Степине и множестве других?). Зато переписаны из зарубежных философских словарей десятки персоналий, которые нам содержательно ни о чем не говорят. Например, Дубинин-Борковский - "польский иезуит. Известен как исследователь Спинозы" (у нас иезуитов, правда, не зафиксировано, но исследователей Спинозы, мягко говоря, достаточно). Или Маутнер- "немецкий представитель философии языка". И другие - того же уровня.

В качестве своей особой заслуги составители московского издания указывают на то, что они "восстановили" многие незаслуженно забытые имена русских философов: "Если прежде (т. е., надо полагать, в советских изданиях.- В. А.) русскому читателю дозволялось знакомиться лишь с философскими работами революционных демократов... то в настоящем словаре нашлось место для большинства философов, в том числе религиозных, таких, как И. А. Ильин, А. С. Хомяков, С. Н. Булгаков, Е. П. Блаватская, В. С. Соловьев, Н. А. Бердяев, П. С. Флоренский" (очевидно, имеется в виду Павел Александрович.- В. А.). Помилуйте, господа "восстановители незаслуженно забытых имен"! Посвященные им персоналий представлены в "ФЭС" издания 1983 года, причем в гораздо более полном и объективном виде. Не говоря уже о других известных философских трудах советского периода. Некоторое исключение составляет Е. П. Блаватская, отдельной статьи о которой в "ФЭС"-83 нет, но есть статья "Теософия", где содержание ее учения представлено.

Если у московских авторов "ФЭС"-99 так отстало и примитивно представлен материализм, то, может, с диалектикой по-иному? Статья "Диалектика" здесь есть. В ней приемлемо изложена история ее формирования. Но как только авторы подошли к марксистскому этапу ее развития (а он, как известно, главный в эволюции этого фундаментального методологического направления), так начались приливы антикоммунистической истерии, ставшей ныне модной в определенных "демкру-гах". Речь идет о все той же "непредвзятой картине" и "беспристрастном подходе". Диалектика для марксистов, если верить авторам,-это лишь "внутренняя закономерность экономического развития". А от последнего "зависит все остальное". То есть надо понимать, диалектика экономического развития обусловливает и определяет диалектику развития всей природы, всего общества, человеческого мышления. Лихо! В действительности марксизм не имеет ничего общего с таким односторонним экономическим детерминизмом в понимании диалектики.

"В законах диалектики,- читаем далее,- марксистская утопия видит гарантию прогресса в направлении к всеобщему счастливому благополучию человечества". Ну а в чем суть- то этой "марксистской утопии"? Статьи "Марксизм" ведь нет, его истинное содержание примитивно замалчивается. Непонятно и то, признают ли сами авторы словаря прогресс в обществе на пути к благополучию человечества в целом. Необязательно по Марксу. Хотя по Марксу было бы, конечно, верней и надежней. Вот Ельцин, Гайдар, Чубайс, помнится, тоже предсказывали возможность наступления всеобщего благополучия российского общества, и даже

совсем скоро, где-то года через два (не успеешь и на рельсы лечь), как только они развернут свои реформы. Развернули... Неслыханного благополучия они и достигли в кратчайшие сроки. Но только для себя, для кучки олигархов, для "новых русских" и за счет ограбления огромного большинства народа.

В московском издании словаря есть сравнительно большая статья "Социализм". Но в ней повторяется тот же "объективный" подход: дооктябрьская эволюция идей социализма изложена относительно приемлемо, однако, как только авторы добрались до "опыта строительства социализма в России", начались "непредвзятые" конвульсии мысли с определенным уклоном. Последовал весь уже набивший оскомину набор "страшилок": "принудительный труд, террор, железная дисциплина, разрыв с человеческой цивилизацией", попытки будто бы добиться не равенства прав и возможностей, а уравнения людей, не равных по своим способностям, инициативе, бережливости, то есть пресловутая уравниловка. Такое представление о советском прошлом назойливо внушается читателям, в частности, студентам, школьникам. Во всяком случае, сами авторы, судя по всему, в этот бред уже поверили, самовнушились. Бывает и такое...

Таким образом, по рассмотренным статьям можно судить о степени действительной научной объективности московского издания. Точнее - об остром дефиците объективности. Получили набор банальных пропагандистских клише с явно дилетантским да и просто нечестным содержанием по широкому кругу вопросов, отнюдь не второстепенных для подобного рода словаря. Это шаг назад в развитии нынешней российской философской науки. Если, конечно, данный словарь можно отнести к изданиям научного, а не чисто пропагандистского плана. Более того, представляется, что содержание этого словаря выдержано вполне в духе программной установки небезызвестного Аллена Даллеса об идеологическом разложении, растлении и развращении сознания народов России, в особенности молодежи.

А теперь вновь обратимся к минскому изданию - "Новейшему философскому словарю". Тот факт, что его авторский коллектив не стремится просто проигнорировать историю философии в СССР (кстати, по западным оценкам 70-х годов, весьма плодотворного), выгодно отличает его с научной и методологической точки зрения от совсем уж непрофессионально сработанного московского. Правда, лишь в сравнении с ним эта положительная сторона и проявляется. Но не в сравнении с прежним, даже уже изрядно устаревшим (время-то идет!) изданием "ФЭС"-83.

Мы, конечно, не собираемся судить о качестве новых словарей по критерию соответствия их содержанию "ФЭС"-83. Все развивается и потому должно изменяться - это общеизвестная аксиома диалектики. Главный показатель прогресса в философии, как и в науке вообще,- характер и уровень критики ранее сложившихся идей и аргументированность обоснования новых положений. Именно так в XIX веке был утвержден диалектический материализм:

через научную критику уже переживших себя направлений - с одной стороны, механистического по своей сути старого материализма, с другой стороны, диалектического идеализма. При этом научная критика (если она действительно такова) всегда основывается на принципе преемственности, предполагающем закономерное вхождение во вновь утверждаемую доктрину позитивных сторон предыдущих, критикуемых учений. Но где это "новейшее" (декларируемое в названии словаря) философское развитие? Скорее видна, даже демонстративно подчеркнута конформистская корректировка предшествующих идей. Но развития-то, увы, не просматривается.

Это относится даже к таким относительно "нейтральным" в идеологическом отношении вопросам, как, к примеру, "качество" и "количество". В "ФЭС"-99 эти категории рассматриваются порознь, вне их единства (что в общем-то неудивительно, учитывая устаревшую, если не просто дремучую методологическую позицию составителей). Диалектика соотношения этих категорий получила разработку еще в гегелевской, а затем в марксистской философии. И хотя уже Ф. Энгельс в "Диалектике природы" высказывал сомнение в достаточности этого единства, которое составило закон перехода количества в качество, оно продолжало фигурировать во всех учебных и справочных изданиях именно в такой "классической" интерпретации (в "ФЭС"-83 - "Переход количественных изменений в качественные").

Между тем еще в 70-80-е годы XX века были сделаны достаточно аргументированные выводы о необходимости расширения и конкретизации этого диалектического соотношения до триадичного, через введение в него категории "структура", как, с одной стороны, категории, противоположной "количеству", а с другой - как второго, относительно самостоятельного источника качественных превращений наряду с изменениями количественными. Кажется, уж коли претендуешь на "новейшие" философские идеи, то хотя бы откликнись на эти действительно новые в философии второй половины XX столетия положения, преемственно опирающиеся на старые, гегелевские. И если не согласен с ними, объясни кратко почему. Ничего этого в словаре нет, а "структура" и здесь продолжает рассматриваться лишь в соотношении с "функцией" (сама неглубокая, поверхностная идея такой корреляции категорий была заимствована в свое время из структурализма).

Аналогичное положение с таким важнейшим в современной методологии и логике понятием, получившим разработку в трудах советских философов, как "Диалектическая логика". В "ФЭС"-83 последняя все еще растворяется в диалектике. За диалектической логикой фактически не признается никакой специфики, характеризующей именно ее, а не диалектику вообще. Но в минском словаре и термина такого нет. Нет его и в "ФЭС"-99. В издании словаря 1983 года имеется статья "Восхождение от абстрактного к конкретному" (а это и есть основной метод именно диалектической логики, а не самой по себе диалектики). В минском же словаре статьи об этом восхождении вообще нет, есть лишь "Абстрактное и конкретное" (где самим восхождением, как говорится, и "не пахнет"). В "ФЭС"-99 имеются только порознь представленные "абстрактное" и "конкретное", которые даны как понятия (подобно тому, как они толкуются в любом словаре иностранных слов). Еще меньше повезло "Историческому и логическому" - такая статья содержится только в "ФЭС"-83.

Странным выглядит и следующий факт. Когда составлялся "ФЭС"-83, лишь развертывался процесс осмысления постпозитивизма (начиная с К. Поппера и далее - Т. Кун, П. Фейерабенд, И. Лакатос и др.). Это направление характерно тем, что оно завершило эволюцию позитивизма, поставив на нем точку и фактически положив начало своего рода антипозитивизму, ставшему по своей методологии близким к новому материализму. Казалось бы, в "новейших" словарях этому интересному, в целом научному (хотя и не марксистскому) направлению должно быть уделено достойное внимание. Но не тут-то было! В минском издании постпозитивизм отнесен к позитивизму, как его же... четвертая (?) историческая ступень. А в учениях его представителей (в минском словаре о них сказано) авторы как-то не обратили внимания на то, что мотивы историзма с его внутренней противоречивостью в позициях постпозитивистов принципиально развели их со всем позитивизмом в целом. В "ФЭО- 99 имеется статья "Позитивизм" (основателем которого вместо Конта назван Кант, хотя это, очевидно, опечатка), но и в ней даже не упоминаются представители постпозитивизма. Видимо, они, как и Маркс, Ленин, все советские философы, не "вписались" в "непредвзятую картину философии" (постпозитивисты тоже, наверное, "красные"?). А ведь авторы и составители данного издания пользовались в своей работе аналогичными зарубежными источниками. Это как же надо было "беспристрастно" просеивать всю информацию о современном состоянии зарубежной философии, чтобы удалить из нее, по существу, ныне ведущее в ней научное направление...

Подобный сравнительный анализ философских словарей можно, конечно, продолжить, обнаруживая и другие аспекты теоретической несостоятельности и антикоммунистической тенденциозности. Но и сказанного, думается, достаточно для следующих выводов.

Московское издание 1999 года просто никуда не годится, оно никак не соответствует критерию энциклопедичности, о которой амбициозно заявлено в его названии. Оно является типичным образчиком той "постсоветской философии", которую с полным основанием можно назвать антифилософией. Минское издание на фоне "ФЭО-99 выглядит несколько более удачным с точки зрения объективности. Но и оно в целом оказалось шагом не вперед по сравнению с "ФЭС"-83, а, безусловно, назад.

Оба выпущенных в 1999 году словаря отразили не просто уровень падения философской культуры в условиях, сложившихся после развала СССР. Если глубже задуматься относительно пороков этих изданий, нельзя не заметить их политическую подоплеку. И

здесь вновь приходит на ум уже упомянутое выше программное кредо Аллена Даллеса: "Мы бросим все... на оболванивание и одурачивание русских людей... Мы найдем своих единомышленников и помощников в самой России... Мы будем... главную ставку делать на молодежь" (т, е. и на студенчество, надо полагать). К сожалению, получается по Даллесу! С удовлетворением подводя итоги "холодной войны", президент США Б. Клинтон констатировал: "Раскатав идеологические основы СССР, мы сумели бескровно вывести из борьбы за мировое господство государство, составляющее основную конкуренцию

Америке. Мы добились того, что собирался сделать Трумэн посредством атомной бомбы..." (подробнее см.: "Правда", 2 марта 2000 г.).

Мы, разумеется, далеки от мысли, что авторы и составители рассмотренных здесь словарей - прямые и сознательные исполнители установок "оттуда". Однако объективно своим антимарксизмом, антикоммунизмом они идеологически способствуют реализации циничных антироссийских (а вовсе не только антисоциалистических) целей. Это еще один повод для уяснения того, к чему ведет антикоммунистический и антинаучный обскурантизм.

Автор: Виктор АГУДОВ, доктор философских наук, профессор, академик РАСН

Постоянный адрес данной публикации: