Борис БЕССОНОВ, доктор исторических наук, профессор

Как глубокий мыслитель и мудрый политик В. И. Ленин отчетливо понимал, что строительство социализма в России, отсталой в экономическом отношении стране, - труднейшая задача. Он настойчиво, творчески, новаторски искал пути социалистического преобразования общества, нередко пересматривая, корректируя ранее намеченное, даже отказываясь от некоторых своих прежних представлений.

Так, до победы Октябрьской революции и сразу же после нее он писал, что социализм означает отмену товарной формы производства, отмену денег и т. п. В работе "Что такое "друзья народа" и как они воюют против социал- демократов?" Ленин утверждал, что для организации крупного социалистического производства необходимо "уничтожение товарной организации общественного хозяйства и замена ее организацией общинной, коммунистической, когда бы регулятором производства был бы не рынок, как теперь, а сами производители". Позднее, но все еще до Октябрьской революции, в работе "Вставки в статью В. Калинина "Крестьянский съезд"", Ленин снова пишет: "Социализм требует уничтожения власти денег, власти капитала, уничтожения товарного хозяйства". Если остается обмен, о социализме "смешно и говорить", подчеркивал он. Он считал также, что социалистическое обобществление производства осуществляется в централизованной государственной форме как "превращение всех граждан в работников и служащих одного крупного "синдиката", а именно: всего государства, и как "полное подчинение всей работы всего этого синдиката государству"". Так писал В. И. Ленин в "Государстве и революции".

Эту же мысль он высказал и в статье "Очередные задачи Советской власти", написанной вскоре после революции - в 1918 году. Он поставил тогда задачу "превратить всех граждан страны поголовно в членов одного общенационального, или, вернее, общегосударственного кооператива".

Псевдодемократы, вырвав эти фразы из контекста, обвиняют Ленина в том, что он якобы выступал за огосударствление всего и вся, за сверхцентрализацию и т. п. Однако, я полагаю, речь здесь у Ленина идет о другом. Ленин опасался того, чтобы "особые интересы" (групповые, местные) не возобладали над интересами всего общества в целом. К тому же государство, в ленинском понимании, - это государство самих трудящихся, не допускающее какого-либо попрания прав и свобод своих граждан.

Но посмотрим, как Ленин действовал на практике, как при нем осуществлялось социалистическое строительство.

Ленин был диалектиком, реалистом, исходил из объективных условий, из конкретной ситуации. Он решительно выступал против немедленного "введения социализма". Нам, марксистам, писал Владимир Ильич, такие мысли, не говоря о планах, чужды. Мы всегда знали, говорили, повторяли, что социализм нельзя "ввести", что между капитализмом и социализмом лежит период "родовых мук".

Он предупреждал партию, что организационные, экономические и культурные задачи социалистической революции не могут быть решены с такими же натиском и быстротой, как задачи политические и военные: "Здесь мы по объективному положению дела ни в коем случае не сможем ограничиться триумфальным шествием с развернутыми знаменами... Всякий, кто попытался бы перенести этот метод борьбы на организационные задачи, стоящие на пути революции, оказался бы целиком банкротом как политик, как социалист, как деятель социалистической революции".

Меньшевик Суханов был явно не прав, когда утверждал, будто Ленин, большевики не знали, что они будут делать со своей победой и с завоеванным государством. Большевики знали, что делать. Еще до Октября Ленин отмечал: "...Организационную форму работы мы не выдумываем, а берем готовой у капитализма: банки, синдикаты, лучшие фабрики, опытные станции, академии и прочее". После Октября он остро полемизировал с "левыми коммунистами", выступавшими против его требования "учиться социализму у организаторов трестов". Не только банки, но и аппарат государственно-капиталистических объединений ("трестов") должен быть по возможности сохранен, демократически преобразован и поставлен на службу трудящимся, настаивал Ленин.

С чего же конкретно предлагает начинать Ленин? С создания на предприятиях рабочего контроля над производством и распределением продуктов. Обосновывая необходимость рабочего контроля, Ленин говорил: "Мы не декретировали сразу социализма во всей нашей промышленности, потому что социализм может сложиться и упрочиться только тогда, когда рабочий класс научится управлять... Мы ввели рабочий контроль, зная, что это шаг противоречивый, шаг неполный, но необходимо, чтобы рабочие сами взялись за великое дело строительства промышленности громадной страны без эксплуататоров, против эксплуататоров...". "Не в конфискации имущества капиталистов "гвоздь" дела, - подчеркивал Ленин, - а именно во всенародном, всеобъемлющем рабочем контроле над капиталистами... Одной конфискацией ничего не сделаешь, ибо в ней нет элемента организации, учета правильного распределения".

В целом ленинская программа социалистических преобразований в экономике предполагала осуществить следующие важные шаги: организация учета и контроля за производством и распределением в общегосударственном масштабе; обуздание мелкобуржуазной стихии; направление развития частного капитализма в русло государственного капитализма; постепенное расширение социалистического уклада в экономике; осуществление мер, рассчитанных на повышение производительности труда; воспитание сознательной дисциплины труда; использование буржуазных специалистов.

Очевидно, что все это - взвешенные, последовательные шаги. Однако "левые коммунисты" (Н. И. Бухарин и другие) не приняли ленинский план, полагая, что надо продолжать "красногвардейскую атаку на капитал", немедленно объявить частную собственность "несуществующей", ускорить национализацию, ввести уравнительность в распределении, т. е. "прямо" переходить к коммунизму.

Опровергая аргументы "левых коммунистов", Ленин в работе "О "левом" ребячестве и мелкобуржуазности" убедительно показал, что от мелкотоварного производства невозможно сразу перейти к социалистической организации всего народного хозяйства. В этих условиях шагом к социализму является государственный капитализм, помогающий обуздать мелкобуржуазную стихию.

Полемизируя с Бухариным, утверждавшим, будто "не может быть речи о каком бы то ни было государственном капитализме при диктатуре пролетариата, которая принципиально исключает такого рода возможность", Ленин подчеркивал: "Рабочий класс, научившись тому, как отстоять государственный порядок против мелкособственнической анархичности, научившись тому, как наладить крупную, общегосударственную организацию производства на государственно-капиталистических началах, будет иметь тогда, - извините за выражение, - все козыри в руках, и упрочение социализма будет обеспечено".

Ленин отверг также рассуждения Бухарина о том, что после победы пролетарской революции исчезают-де, превращаются в "мнимые величины" все экономические категории товарного производства (товар, деньги, цена, прибыль, зарплата). Бухарин заявлял, что при социализме уже не действуют объективные законы, что теперь развитие определяется исключительно сознанием, волей индивидов. Следовательно, политэкономия как наука о стихийно развивающемся товарном хозяйстве капиталистического общества становится ненужной.

Ознакомившись с книгой "Экономика переходного периода", в которой Бухарин излагал свои выводы, Ленин охарактеризовал ее как схоластическую и эклектическую.

Как можно утверждать, что после победы пролетарской революции товарное производство исчезает, если не исчезают крестьянство и кустари, из среды которых постоянно рождается буржуазия? "Каким же образом вы этот факт хотите обойти?" - говорил Ленин на VIII съезде партии, обращаясь к Бухарину.

Ленин решительно выступал против каких-либо насильственных мер по отношению к крестьянским массам. Да, отмечал он, в Октябре мы сразу смели векового врага всех крестьян - помещика-крепостника. Это была общекрестьянская борьба. Здесь еще не было внутри крестьянства деления между пролетариатом, полупролетариатом, беднейшей частью крестьянства, середняком и буржуазией. В первые дни, месяцы Советской власти, дни, месяцы беспощадной войны с деревенской буржуазией и кулаками, на первом плане была задача организации пролетариата и полупролетариата деревни, но дальнейшим шагом для партии, которая хочет создать прочные основы коммунистического общества, выдвигается задача - "правильно разрешить вопрос о нашем отношении к среднему крестьянству". Это задача, подчеркивал Ленин, более высокого порядка. Мы не могли поставить ее во всей широте, пока не были обеспечены основы существования Советской республики. Эта задача "требует определения нашего отношения к многочисленному и сильному слою населения. Это отношение не может быть определенно простым ответом: борьба или опора...".

Мы вошли в такую стадию социалистического строительства, когда надо выработать конкретно, детально, проверенные на опыте работы в деревне основные правила и указания, которыми мы должны руководствоваться для того, чтобы по отношению к среднему крестьянству стать на почву прочного союза.

Определяя формы прочного союза с крестьянством, Ленин выступал за кооперирование крестьянства, за коллективизацию. "Нет ничего глупее, как сама мысль о насилии в области хозяйственных отношений среднего крестьянства. Задача здесь сводится не к экспроприации среднего крестьянства, а к тому... чтобы учиться у крестьян способам перехода к лучшему строю, и не сметь командовать! Вот правило, которое мы себе поставили".

В "Детской болезни "левизны" в коммунизме", говоря об отношении коммунистов ко всем мелким производителям, Ленин также подчеркивал это "правило": уничтожить мелких производителей нельзя, "их нельзя прогнать, их нельзя подавить, с ними надо ужиться, их можно (и должно) переделать, перевоспитать только очень длительной, медленной, осторожной организаторской работой".

Разумеется, на практике Ленину под давлением тяжелейшей обстановки приходилось отступать от провозглашаемых им принципов отношения к крестьянству. Это находило свое выражение в реквизициях в деревне, что порождало недовольство крестьян. Но Ленин сразу же реагировал на ухудшение отношений с крестьянами. На X съезде РКП(б) он заявлял: "...мы не должны стараться прятать что-либо, а должны говорить прямиком, что крестьянство формой отношений, которая у нас с ним установилась, недовольно, что оно этой формы отношений не хочет... Мы с этим должны считаться, и мы достаточно трезвые политики, чтобы говорить прямо: давайте нашу политику по отношению к крестьянству пересматривать". В этих словах отражаются реализм Ленина, его забота о союзе рабочего класса и крестьянства.

Что касается денег, то теперь мнение Ленина таково: они, вероятно, еще долго будут существовать. Во всяком случае, до тех пор, пока будет сохраняться классовая разница между рабочим и крестьянином. "Нужно очень много технических и, что гораздо труднее и гораздо важнее, организационных завоеваний, чтобы уничтожить деньги... Мы говорим: пока деньги остаются, и довольно долго останутся в течение переходного времени от старого капиталистического общества к новому социалистическому".

Ленин последовательно подчеркивал, что свержение господства буржуазии - задача более легкая, чем дело построения нового общества. Здесь мало героизма отдельного порыва, здесь необходим упорный, длительный, трудный героизм массовой и будничной работы. И главная задача созидания нового общества - задача организовать труд по-новому, создать новые формы организации труда, привлечения к труду, новую сознательную дисциплину труда.

Социализм, разъяснял Ленин, - это возможность работы на себя, и притом работы, опирающейся "на все завоевания новейшей техники и культуры". Он полагал, что устранение всякого принуждения к труду является важнейшим условием отмирания государства. Он был решительно не согласен со следующим положением книги Бухарина "Экономика переходного периода": "но как скоро выявляется решающая мировая победа пролетариата, кривая роста пролетарской государственности круто начнет падать вниз... Внешне принудительные нормировки начнут отмирать: сперва отомрет армия и флот... потом - система карательных и репрессивных органов; далее - принудительный характер труда...". Ленин не согласился с такой "очередностью" и на полях книги отметил: "не наоборот ли: сначала "далее", а затем "потом" и, наконец, "сперва".

По Ленину, социализм - это прежде всего добровольный, творческий труд на благо общества. Уже через полтора месяца после победы Октябрьской революции Ленин писал: "Наша задача теперь, когда социалистическое правительство у власти, организовать соревнование". Социализм, предвидел он, "не только не угашает соревнование, а, напротив, впервые создает возможность применить его действительно широко, действительно в массовом размере, втянуть действительно большинство трудящихся на арену такой работы, где они могут проявить себя, развернуть свои способности, обнаружить таланты, которых в народе - непочатый родник и которые капитализм мял, давил, душил тысячами и миллионами".

Обратимся к вопросу об отношении Ленина к интеллигенции, к буржуазным специалистам. Сейчас распространяется много необоснованных, клеветнических суждений о том, что Ленин-де не ценил интеллигенцию, изгонял, преследовал ее. Реальная же ситуация была такова. После Октябрьской революции немало представителей интеллигенции оказались противниками Советской власти, участниками так называемого саботажного движения. Однако большевики после первых дней, месяцев анархии овладели положением, поставили во главе и на ключевых постах различных ведомств "своих людей", а прежний персонал свели к положению подчиненных им чиновников. Конечно же, у большевиков большого доверия к ним не было. Зиновьев, например, даже утверждал, что специалистов надо использовать в "роли денщиков", а затем выбросить, "как выжатый лимон".

Ленин решительно отверг такой подход к старой интеллигенции. Да, "...буржуазные специалисты в громадном большинстве против нас, - и должны быть в громадном большинстве против нас, - ибо здесь сказывается их классовая природа, и на этот счет мы никаких сомнений иметь не можем", отмечал Ленин. Это надо учитывать. Именно поэтому, предупреждал Ленин, переход интеллигенции к новым условиям - дело трудное. Здесь нужно проявить выдержку, гибкость, уважение. Когда анархист А. Ю. Ге, выступая на заседании ВЦИК 29 апреля 1918 г., заявил, что "спецов" можно заставить работать только угрозой расстрела, Ленин охарактеризовал это выступление как величайшую глупость, как непонимание того, чему винтовка служит и как ее нужно применять в новых условиях.

Советской власти, подчеркивал Ленин, без интеллигенции не обойтись, она должна с уважением относиться к беспартийным специалистам. На фоне низкого образовательного уровня и отсутствия опыта управления у рабочих и крестьян мы можем справиться с новыми экономическими и культурными задачами только с помощью интеллигенции.

Поэтому, продолжал он, по отношению к специалистам "мы не должны придерживаться политики мелких придирок. Эти специалисты - не слуги эксплуататоров, это - культурные деятели. Необходимо терпение, специалисты придут к нам, но "через данные своей науки", через свой практический опыт". "Специалисты-инженеры придут к нам, когда мы практически докажем, что таким путем повышаются производительные силы страны".

Патриотические чувства, желание блага своей Родине обязательно приведут интеллигенцию к социализму, к союзу с Советской властью. Ленин был прав. Уже с осени 1918 года саботаж буржуазных специалистов фактически был прекращен. Десятки, сотни тысяч интеллигентов, специалистов заняли по отношению к Советской власти позицию вполне лояльную, позицию поддержки.

Конечно, процесс перехода интеллигенции на сторону Советской власти был нелегок, мешали тяжелое материальное положение, эксцессы, крайности революционного времени, гражданская война, нигилистическое отношение к науке и ученым со стороны немалого числа советских и партийных работников. Все это обостряло ситуацию, порождало конфликты. В острой и сложной обстановке и Ленин порой принимал жесткие решения по поводу тех или иных групп интеллигенции или отдельных представителей старой интеллигенции, участвовавших в контрреволюционной деятельности либо просто выступавших с критикой Советской власти.

С позиций сегодняшних дней многое нам видится иначе; нам кажется, что в ряде случаев по отношению к интеллигенции можно было бы поступать мягче, гибче, терпимее. Вместе с тем многое из того, что видели большевики, Ленин в те дни и годы, мы уже не можем видеть. В любом случае следует отвергнуть менторские, безапелляционные нападки на Ленина в связи с теми или иными жесткими решениями по отношению к тем или иным группам интеллигенции. Ленин знал цену интеллигенции, уважал ее, стремился создать ей нормальные условия для жизни и творчества, работал и боролся за то, чтобы интеллигенция поняла и приняла социализм, стала активным участником его созидания.

Огромнейшее, в сущности, первостепенное значение в деле построения нового общества Ленин уделял культуре.

Сейчас и по этому вопросу много спекуляций. Ленин-де отвергал мировую культуру, защищал сектантскую идею "двух культур", был-де проповедником узкоклассовой пролетарской культуры. Все это - ложь. Да, Ленин писал: "Литературное дело должно стать частью общепролетарского дела, "колесиком и винтиком" одного единого, великого социал-демократического механизма, приводимого в движение всем сознательным авангардом всего рабочего класса. Литературное дело должно стать составной частью организованной, планомерной, объединенной социал-демократической партийной работы". Вместе с тем он подчеркивал, что "литературная часть партийного дела пролетариата не может быть шаблонно отождествлена с другими частями партийного дела пролетариата". Он предупреждал, что "литературное дело всего менее поддается механическому равнению, нивелированию, господству большинства над меньшинством. Спору нет, в этом деле, безусловно, необходимо обеспечение большего простора личной инициативы, индивидуальным склонностям, простора мысли и фантазии, форме и содержанию. Все это бесспорно".

Да, Ленин писал о "двух культурах". Но ведь он нигде не говорил, что критерием оценки художественного произведения должно быть классовое происхождение деятеля культуры. Для Ленина главное - художественная ценность произведения. Л. Толстой, благодаря своему громадному художественному таланту, стал зеркалом русской революции, несмотря на то, что лично он принадлежал к помещичьему классу.

Ленин решительно выступал против так называемой "пролетарской культуры", против тех, кто "свои личные выдумки" в области философии или в области культуры выдает "за нечто новое, и под видом чисто пролетарского искусства и пролетарской культуры" преподносит "нам нечто сверхъестественное и несуразное".

Когда В. Плетнев, председатель ЦК Пролеткульта, поддержанный Осинским и Бухариным, в статье "На идеологическом фронте", опубликованной в газете "Правда" в 1922 г., писал о том, что "вопросы идеологии шире вопросов культуры", Ленин вынес на поля слово "шире". Через некоторое время в "Правде" была опубликована статья Я. Яковлева "О пролетарской культуре и Пролеткульте", написанная согласно ленинским пометкам и, более того, просмотренная и отредактированная Лениным. В статье по поводу утверждения "идеология шире культуры" говорилось: "Тут нелепость явная, ибо культура, совокупность ряда общественных явлений (от морали и права до науки, искусства, философии) есть, конечно, более общее понятие, чем общественная идеология".

Бесспорно, "...миросозерцание марксизма является правильным выражением интересов, точки зрения и культуры революционного пролетариата". Однако "...марксизм отнюдь не отбросил ценнейших завоеваний буржуазной эпохи, а, напротив, усвоил и переработал все, что было ценного в более чем двухтысячелетием развитии человеческой мысли и культуры. Только дальнейшая работа на этой основе и в этом же направлении, одухотворенная практически опытом диктатуры пролетариата, как последней борьбы его против всякой эксплуатации, может быть признана развитием действительно пролетарской культуры", подчеркивал Ленин.

Огромное внимание уделял Ленин разрешению национального вопроса. Он всегда последовательно выступал за право наций на самоопределение и вместе с тем настаивал на единстве трудящихся всех угнетенных наций. В статье "К пересмотру партийной программы", написанной вскоре после Февральской революции, Ленин отмечал: "После опыта полугодовой революции 1917 года едва ли можно спорить, что партия революционного пролетариата России, партия, работающая на великорусском языке, обязана признать право на отделение. Завоевав власть, мы, безусловно, тотчас признали бы это право и за Финляндией, и за Украиной, и за Арменией, и за всякой угнетавшейся царизмом (и великорусской буржуазией) народностью. Но мы, со своей стороны, вовсе отделения не хотим. Мы хотим как можно более крупного государства, как можно более тесного союза, как можно большего числа наций, живущих по соседству с великороссами; мы хотим этого в интересах демократии и социализма... Мы хотим единства, соединения и потому обязаны признать свободу отделения (без свободы отделения соединение не может быть названо свободным). Мы тем более обязаны признать свободу отделения, что царизм и великорусская буржуазия своим угнетением оставили в соседних нациях тьму озлобления и недоверия к великороссам вообще, и это недоверие надо рассеять делами, а не словами".

Стремясь рассеять недоверие между народами, Советская власть уже в 1917 году приняла "Декларацию прав народов России", которая юридически закрепляла права всех народов и национальных языков. Признавая право наций на самоопределение, Советская власть предоставила независимость Польше, Финляндии, прибалтийским странам, всем народам, высказавшимся за самоопределение. Размышляя в 20-х гг. о перспективах единения народов бывшей царской России, Ленин высказался за их федерацию. Он энергично выступил против предложения Сталина об "автономизации", направленного, по его мнению, на то, чтобы "растворить" прочие советские республики в РСФСР, где они, как считал Ленин, окажутся в невыгодном положении при сношениях с русским государственным аппаратом.

* * *

Жизнь внесла свои коррективы в ленинские представления о социалистическом строительстве. Ленинский план был рассчитан на мирные условия жизни Советского государства, на то, что свергнутые эксплуататорские классы согласятся "на те частичные уступки, которые ей (буржуазии) давала Советская власть в интересах более постепенного перехода к новому порядку".

Буржуазия уступки не приняла. Началась гражданская война, в которой на стороне русской буржуазии выступила мировая буржуазия, организовав интервенцию капиталистических государств, поставивших задачу удушить Советскую власть в "колыбели". Советская власть, первое социалистическое государство оказались в тяжелейшем положении. Экономическая блокада изолировала Советскую страну от внешнего мира. Огромные территории России были захвачены контрреволюционными, белогвардейскими силами и интервентами. Центральная Россия, остававшаяся советской, была отрезана от продовольственных районов, от источников топлива и сырья.

Возникла чрезвычайная ситуация, требовавшая чрезвычайных мер. Ленин, будучи реальным политиком, естественно, прибегал к ним. В эти тяжелейшие годы, годы белогвардейщины и интервенции, контрреволюционного террора и блокады, разрухи, развала экономики, он по необходимости использовал экстренные, порой крайние средства. Были и принуждение, насилие, реквизиции. Это были ответные меры, и они, кстати, не были "выдуманы" Лениным, большевиками. Рассматривая в то время, в частности, вопрос о трудовой повинности, Ленин писал, что буржуазное государство уже создало всеобщую трудовую повинность, в рамках капитализма это каторжная тюрьма для рабочих. И здесь пролетариат берет оружие у капитализма, а не "выдумывает", не "создает из ничего". Далее Ленин указывал, что пролетарское государство изменяет характер как всеобщей трудовой повинности, так и хлебной монополии. Они становятся в руках пролетариата самым могучим средством учета и контроля, таким средством, которое, будучи применено к ним рабочими, даст невиданную еще в истории силу "приведения в движение" государственного аппарата для преодоления сопротивления капиталистов, для подчинения их пролетарскому государству.

В огне гражданской войны, в кольце врагов большевики, Ленин сделали ставку на "военный коммунизм". Они национализировали промышленность, запретили частную торговлю, отправляли отряды рабочих в деревню для реквизиции продовольствия для армии и города. Они установили строжайший контроль над всеми скудными ресурсами.

Характеризуя обстановку и стиль работы Советского правительства тех лет, Ленин писал: "...У нас не бывает заседания СНК или Совета Обороны, где бы мы не делили последние миллионы пудов угля или нефти, и, испытывая мучительное состояние, когда все комиссары берут себе последние остатки и каждому не хватает и надо решать: закрыть фабрики здесь или там, здесь оставить рабочих без работы или там, - мучительный вопрос, но приходится это делать, потому что угля нет".

Политика "военного коммунизма", жесткая централизация управления экономикой, всеми делами общества, конечно, позволяли, порой весьма эффективно, решать задачи борьбы с антисоциалистическими силами, с голодом, разрухой. Многие коммунисты уверовали в спасительность этой политики. Увидели в ней средство быстрого и эффективного, "штурмового" решения социалистических задач и задач продвижения к коммунизму. Это была иллюзия, и иллюзия опасная. Ибо она содержала очевидные предпосылки формирования того, что мы сегодня называем административно-командной системой.

После гражданской войны обстановка в стране изменилась. Налаживание, организация разрушенной экономики требовали отказа от политики "военного коммунизма". Отказа от этой политики требовала и ситуация в деревне. Политика разверстки ожесточала крестьян, создавала напряженность, ставила под угрозу союз рабочего класса и трудового крестьянства. Чрезмерная централизация административной власти вела к отрыву последней от широкой массы народа. "Анализируя текущий политический момент, - говорил Ленин на соединенном заседании делегатов VIII съезда Советов, членов ВЦСПС и МГСПС, членов РКП(б) 30 декабря 1920 г., - мы могли бы сказать, что переживаем переходный период в переходном периоде. Вся диктатура пролетариата есть переходный период, но теперь мы имеем, так сказать, целую кучу новых переходных периодов. Демобилизация армии, конец войны, возможность гораздо более длительной мирной передышки, чем прежде, более прочного перехода с военного фронта на трудовой фронт. От одного этого, только от этого уже изменяется отношение класса пролетариата к классу крестьянства".

В феврале 1921 года вспыхнул кронштадтский мятеж. Он, по выражению Ленина, как молния, осветил нашу действительность. Да, полагал Ленин, он был организован внутренней и внешней контрреволюцией, меняющей в новых условиях свою тактику: не свергать прямо Советскую власть, а попытаться изменить ее классовый характер, вывести из-под руководства коммунистов. "...Давайте поддерживать кого угодно, даже анархистов, какую угодно Советскую власть, лишь бы свергнуть большевиков, лишь бы осуществить передвижку власти. Все равно, вправо или влево, к меньшевикам или к анархистам, лишь бы передвижку власти от большевиков...".

Ленин увидел в кронштадтском мятеже чрезвычайную опасность для Советской власти. И прежде всего потому, что его социальную базу составили широкие мелкобуржуазные элементы, среди восставших были моряки, солдаты, в том числе и те, кто в прежние годы сражался за Советскую власть. Надо помнить, надо знать, "что мы имеем дело со страной, где пролетариат составляет меньшинство, мы имеем дело со страной, в которой разорение обнаружилось на крестьянской собственности, а кроме того, мы имеем еще такую вещь, как демобилизация армии, давшая повстанческий элемент в невероятном количестве".

Подчеркивая чрезвычайную опасность ситуации, В. И. Ленин пишет, что "мы наткнулись на большой, я полагаю, на самый большой, внутренний политический кризис Советской России. Этот внутренний кризис обнаружил недовольство не только значительной части крестьянства, но и рабочих".

Анализируя корни кризиса, Ленин указывает, что прежняя наша "хозяйственная политика в своих верхах оказалась оторванной от низов и не создала того подъема производительных сил, который в программе нашей партии признан основной и неотложной задачей". В статье "К четырехлетней годовщине Октябрьской революции" Ленин писал: "Мы рассчитывали, поднятые волной энтузиазма, разбудившие народный энтузиазм сначала общеполитический, потом военный, мы рассчитывали осуществить непосредственно на этом энтузиазме столь же великие (как и общеполитические, так и военные) экономические задачи. Мы рассчитывали - или, быть может, вернее, будет сказать: мы предполагали без достаточного расчета - непосредственными велениями пролетарского государства наладить государственное производство и государственное распределение продуктов по-коммунистически в мелкокрестьянской стране. Жизнь показала нашу ошибку".

Вместе с тем, отмечая, что военный коммунизм не был политикой, отвечающей стратегическим задачам пролетариата, что он был рожден экстремальными условиями, войной, крайней нуждой и разорением, Ленин решительно подчеркивал, что без него "победить помещиков и капиталистов в разоренной мелкобуржуазной стране мы не могли... Этот факт показывает также, какую роль лакеев буржуазии играли на деле меньшевики, эсеры, Каутский и К o , когда они ставили нам в вину этот "военный коммунизм". Его надо поставить нам в заслугу".

"Военный коммунизм" как политика момента в то время и в тех условиях был необходим. Другое дело, что он не был отвечающей задачам пролетариата, трудящихся стратегической политикой, политикой, рассчитанной на перспективу. Это противоречие не все трудящиеся, не все коммунисты понимали, тем более не все они понимали, как можно и нужно его разрешить.

Ленин это понял. Он понял, что энтузиазм, натиск, принуждение в новых условиях должны были уступить место иным средствам мобилизации масс. Новые задачи требовали соответствующих методов и приемов, иных способов управления обществом. Рабочие и крестьяне, идя на добровольные жертвы во время гражданской войны, хотели теперь воспользоваться плодами революции, требовали улучшения своего положения.

Ленин сделал единственно правильный вывод, что старые приемы перестали себя оправдывать и что в изменившихся условиях нужны другие способы решения проблем. Решать новые задачи вчерашними приемами нельзя. "Не пытайтесь - не решите!" - говорил Владимир Ильич. Он подчеркивал: на переломных рубежах истории вся трудность и все искусство политики состоит в том, чтобы учесть своеобразие такого перехода, а значит, перестроить подходы к делу, приспособить к новым условиям "партийное знание и партийное сознание", правильно определить самую неотложную, самую насущную, самую злободневную задачу и сосредоточить на ней все силы всех трудящихся, все силы всего народа.

Однако "левые коммунисты" и их сторонники снова вступили в "бой" с Лениным. Завороженные формулой скорой победы коммунизма, они не заметили наступившей перемены. Многие преданные революции интеллигенты, молодежь смотрели на рынок, деньги как на буржуазный пережиток, а на прямой продуктообмен, бедность - как на добродетель.

Писатель К. И. Чуковский писал, например, в 1922 г.: "... Нищих теперь множество. Но еще больше жирных, наглых и вульгарных богачей. Игорных притонов тысячи. Все кутят, все пьянствуют, живут вовсю. Стоило устраивать такую войну и такую революцию, чтобы вот этакие гниды пили, ели, плодились и чванились! Наряды у них ослепительнейшие. Автомобили, лихачи. А книг никто не покупает. Самые лучшие книги гниют в магазинах. Этим новобогачам не до книг!" (Не то же ли самое мы можем сказать о сегодняшних "новых русских"?)

Луначарский, сам отдававший дань "военному коммунизму", вспоминал: "Мы привыкли к нему. Почти что полюбили его. И вот, когда нужно было понять, что его нужно отбросить, стать на новый путь, мы раздумывали и топтались на месте".

Откровенным приверженцем прежних административных методов оставался Троцкий. Он апологетически относился к насилию, утверждал, что военные методы хозяйственного руководства присущи всему периоду строительства социализма. Троцкий выступил за милитаризацию труда, считал, что трудовые армии должны быть постоянной формой социалистического хозяйственного строительства. Обосновывал тезис об уравнительности в потреблении при ударности в производстве и т. д. и т. п.

Троцкий выступил против демократических форм организации деятельности профсоюзов, высмеивал принцип выборности, обрушивался с нападками на тех, кто отмечал усиление централистских, бюрократических тенденций в деятельности профсоюзов. Он хотел, чтобы профсоюзы были лишены автономии и были включены в правительственный аппарат. Руководители профсоюзов должны были как слуги государства говорить с рабочими от имени государства, а не наоборот: от имени рабочих говорить с государством. Они должны заботиться о повышении производительности и поддерживать трудовую дисциплину, готовить рабочих для управления экономикой страны. Никаких политических прав у профсоюзов не должно быть.

Неверные взгляды пытались навязать партии и лидеры так называемой "рабочей оппозиции" (Шляпников, Коллонтай). Они утверждали: плата за труд деньгами, тарифы, установление категорий труда и т. д. - все это свидетельство того, что советское хозяйство "все еще построено на капиталистической системе". Коллонтай, один из лидеров "рабочей оппозиции", обвиняла Ленина, партию в том, что они слишком злоупотребляют "мудрой осторожностью", пользуются "навыками, приемами капиталистического способа ведения производства".

Оппозиция настаивала на немедленном удовлетворении нужд рабочих, на равной зарплате и равных вознаграждениях всем, на бесплатном обеспечении продовольствием, одеждой и жилищем рабочих, на бесплатном медицинском обслуживании, бесплатном транспорте и бесплатном образовании.

В квазисиндикалистской манере оппозиция требовала, чтобы профсоюзы, Всероссийский совет производителей установили контроль над всей экономикой страны. Лидеры оппозиции резко критиковали Советское государство за бюрократическое перерождение, в пылу полемики клеймили его как оплот новой буржуазии. "Рабочая оппозиция" отклоняла также линию партии на укрепление союза рабочего класса с крестьянством, рассматривая ее как "опасный уклон от классовой линии". Она требовала "наибольшей чистоты и бескомпромиссности политики, спешного форсирования марша на коммунизм".

Многое в суждениях представителей "рабочей оппозиции", думается, было верным, вполне обоснованным. Они критиковали бюрократизм советского государственного аппарата и были правы, поскольку бюрократизм буквально захлестывал учреждения Советской власти. Даже в тех их идеях, которые в целом были неверны, все-таки был "момент истины".

Конечно, это очевидная дань синдикализму - требовать передачи управления хозяйством в руки профсоюзов, но ведь бесспорно, что роль профсоюзов надо было повышать, надо было учить профсоюзных работников навыкам и умению управлять производством, необходимо было также укреплять роль профсоюзов как защитников интересов рабочих, трудящихся. Эти и другие позитивные идеи, высказываемые представителями "рабочей оппозиции", были приняты Лениным.

Однако что касается неверных в научном и политическом плане идей и практических шагов "рабочей оппозиции", то их Ленин, разумеется, категорически отверг. Да, говорил он, надо мечтать о скорейшей победе пролетарской революции, о быстрейшем построении нового общества. Но нельзя фантазировать, ибо это - не что иное, как "желание выскочить из неприятной действительности".

Успех Октябрьской революции, революционная волна, прокатившаяся под ее влиянием по странам Европы и Азии, рождали в сердцах революционеров надежду, что настал "последний час" буржуазии. Ленин и сам порой переоценивал приближение гибели капитализма.

Однако, повторяем, Ленин был реалист. Революция в Западной Европе, которую ждали и которая, как представлялось, могла бы завершиться успехом, не произошла. Не произошла во многом из-за глубокого раскола среди пролетариата, из-за предательства ряда бывших социал-демократических вождей. Конечно, если бы революции в странах Западной Европы победили, то успешней бы шло строительство социализма в Советском Союзе, и, быть может, сегодня социализм был бы самой влиятельной общественной системой, не потерпел бы столь тяжелое поражение.

Но история не знает сослагательного наклонения. Революция победила в России, в огромной мелкобуржуазной стране. Это предопределило многие ее проблемы и трудности.

Анализируя реальное положение дел, сложившееся в стране после гражданской войны, Ленин ясно увидел, что победа достигнута дорогой ценой. "...В результате такого сверхчеловеческого напряжения, мы имеем теперь особую усталость и изнеможение и особую издерганность" рабочего класса. Разруха, закрытие фабрик "привели к тому, что от голода люди бежали, рабочие просто бросали фабрики, должны были устраиваться в деревню и переставали быть рабочими... Это все и есть то, что экономически порождает деклассирование пролетариата, что неизбежно вызывает и заставляет проявляться и тут мелкобуржуазные, анархические тенденции".

В ситуации голода, разрухи, деклассирования, распыления рабочего класса, опасного разрыва между интересами рабочего класса и крестьянства продолжение прежней политики "военного коммунизма" является не только тормозом, но и угрозой завоеваниям Октябрьской революции, подчеркивал Ленин. Он потребовал коренным образом переменить всю нашу точку зрения на социализм. "Эта коренная перемена состоит в том, что раньше мы центр тяжести клали и должны были класть на политическую борьбу, революцию, завоевание власти и т. д. Теперь же центр тяжести меняется до того, что переносится на мирную, организационную, "культурную" работу".

Нам нужна теперь новая экономическая политика (нэп), решительно заявил Ленин. Он приходит к твердому убеждению, что для снятия остроты социальных проблем, для устранения экономической отсталости страны, для создания и закрепления цивилизационных основ нового строя надо осуществить целый ряд особых переходных мер, которые, возможно, в странах с развитой экономикой и культурой "были бы совершенно не нужны". Однако в стране, где громадное большинство населения принадлежит к мелким земледельцам- производителям, переходные меры абсолютно необходимы.

Мы же их совершенно игнорировали. Мы слишком много погрешили в этом отношении, зашли слишком далеко по пути национализации торговли и промышленности, по пути закрытия мелкого оборота. Все это, еще и еще раз подчеркивал Ленин, несомненно, было нашей ошибкой.

Мы не осознавали, что "победить Колчака, Юденича, Деникина было много легче, чем победить старые мелкобуржуазные привычки, отношения, навыки, хозяйственные условия, отстаиваемые и воспроизводимые миллионами и миллионами мелких хозяев, рядом с рабочими, вместе с ними, среди них", говорил Ленин.

В качестве одной из важнейших переходных мер к социализму Ленин определял использование капиталистических элементов города и деревни, особенно государственный капитализм. "Теоретически не обязательно принимать, что государственная монополия есть наилучшее с точки зрения социализма", тот, кто "достигнет... наибольших результатов хотя бы путем частнохозяйственного капитализма... тот больше пользы принесет делу всероссийского социалистического строительства, чем тот, кто будет "думать" о чистом коммунизме", подчеркивал Ленин.

Он призывает коммунистов "учиться торговать". "Коммунизм и торговля?! Что- то очень несвязанное, несуразное, далекое, но, если поразмыслить экономически, одно от другого не дальше, чем коммунизм от мелкого крестьянского, патриархального земледелия".

Да, когда мы победим в мировом масштабе, развивал свою мысль Ленин, мы, думается, еще "сделаем из золота общественные отхожие места на улицах... Но как ни "справедливо", как ни полезно, как ни гуманно было бы указанное употребление золота, а мы все же скажем: поработать еще надо десяток-другой лет с таким же напряжением и с таким же успехом, как мы работали в 1917 - 1921 годах, только на гораздо более широком поприще, чтобы до этого доработаться. Пока же: беречь надо в РСФСР золото, продавать его подороже, покупать на него товары подешевле".

Первостепенное значение для создания цивилизационных основ социализма Ленин придает кооперации - и в городе, и в деревне. Да, у Ленина (как, впрочем, и у Маркса) можно найти скептические высказывания по поводу кооперации. Это - обман, будто "всевозможные кооперации" играют революционную роль в современном обществе и подготовляют коллективизм, а не укрепление сельской буржуазии. Однако это говорилось о капиталистическом обществе. В принципе же Ленин со всей уверенностью подчеркивал, что "строй цивилизованных кооператоров при общественной собственности на средства производства, при классовой победе пролетариата над буржуазией - это и есть строй социализма". При нашем существующем строе, писал он уже после революции в статье "О кооперации", предприятия кооперативные отличаются от предприятий частнокапиталистических, как предприятия коллективные, но не отличаются от предприятий социалистических, если они основаны на земле, при средствах производства, принадлежащих государству, т. е. рабочему классу.

"Вот это обстоятельство у нас недостаточно учитывается, когда рассуждают о кооперации... Кооперация в наших условиях сплошь да рядом совершенно совпадает с социализмом". Уже простой рост кооперации в наших условиях, подчеркивал Ленин, "тождественен... с ростом социализма". Именно на путях кооперации, по мнению Ленина, легче всего разрешить острейшие противоречия между национализированной промышленностью, транспортом, банками и т. д., составлявшими в руках диктатуры пролетариата социалистический сектор в экономике, и безбрежным морем мелких крестьянских единоличных хозяйств. Он был убежден, что именно кооперация позволит диалектически соединить личный и коллективный, общественный интерес. "...Теперь мы нашли ту степень, соединения частного интереса, частного торгового интереса, проверки и контроля его государством, степень подчинения его общим интересам, которая раньше составляла камень преткновения для многих и многих социалистов".

Вновь и вновь обращаясь к опыту первых лет социалистического созидания, к опыту "военного коммунизма", Ленин убеждается: да, "власть можно удержать, при известных условиях политического момента, энтузиазмом рабочих, может быть вопреки всему миру. И мы это доказали. Но создать новые формы общественной дисциплины - это дело десятилетий. Даже капитализму понадобилось много десятилетий для того, чтобы старую организацию переделать в новую. Когда от нас ждут и когда рабочим и крестьянам внушают, что мы можем в короткий срок переделать организацию труда, то это теоретически сплошной вздор". Нет, "не на энтузиазме непосредственно, а при помощи энтузиазма, рожденного великой революцией, на личном интересе, на личной заинтересованности, на хозяйственном расчете" - только так можно подвести миллионы людей к коммунизму. "Так сказала нам жизнь. Так сказал нам объективный ход развития революции". "Мы ценим коммунизм только тогда, когда он обоснован экономически", - подчеркивал Ленин.

Но что значит обосновать коммунизм экономически? Это значит включить интерес человека, лично заинтересовать его - творчески, с полной отдачей сил участвовать в созидании нового общества. В этой связи Ленин подверг критике тезис Троцкого об уравнительности в потреблении при ударности в производстве. Он охарактеризовал его как "абсурд экономический, ибо это разрыв потребления с производством". Ударность, по Ленину, есть "предпочтение, а предпочтение без потребления ничто. Если меня так будут предпочитать, что я буду получать восьмушку хлеба, то благодарю покорно за такое предпочтение. Без этого ударность - мечтание, облачко, а мы все-таки материалисты. И рабочие - материалисты; если говоришь ударность, тогда дай и хлеба, и одежды, и мяса".

Анализируя эти проблемы еще в связи с "Проектом программы РКП(б)", Ленин писал: "Стремясь к равенству вознаграждения за всякий труд и к полному коммунизму, мы никоим образом не можем ставить своей задачей немедленного осуществления этого равенства в данный момент, когда делаются лишь первые шаги к переходу от капитализма к коммунизму... Нельзя отказаться и от системы премий... в переходную эпоху от капитализма к коммунизму обойтись без премий нельзя, как свидетельствуют и теоретические соображения, и годичный опыт Советской власти".

Теперь, обосновывая новую экономическую политику, Ленин вновь со всей определенностью подчеркивает: "Государство не только убеждает, но и вознаграждает хороших работников лучшими условиями жизни..."

Ленин постоянно уделял огромное внимание привлечению самых широких масс трудящихся к управлению делами общества, к коммунистическому строительству. "Это ребячья, совершенно ребячья идея" - построить коммунистическое общество "руками коммунистов". Советская страна с первых дней после Октября шла по пути предоставления самых широких свобод своим гражданам, по пути все более полного, фактического участия трудящихся в управлении делами общества и производства.

Привлечение самих трудящихся к повседневной работе управления государством - это, по Ленину, самое "чудесное средство" борьбы с бюрократизмом, средство сразу, одним ударом "удесятерить" наш государственный аппарат.

Конечно, здесь возможны и неизбежны ошибки. Но "разве может быть иной путь к обучению народа управлять самим собой, к избавлению от ошибок, как путь практики? Как немедленный приступ к настоящему народному самоуправлению?"

Пусть массы еще не обучены, пусть будут совершать ошибки. Этого не надо бояться. Надо смелее брать новые и новые слои. "Мы знаем, что это создает нам молодые кадры работников, вознаградит нас сторицей тем, что даст нам десятки молодых, более свежих сил. Мы должны... брать середь дня молодых рабочих, ставить представителей пролетариата на все более и более ответственные посты", писал Ленин, подчеркивая, что конечной "целью нашей является бесплатное выполнение государственных обязанностей каждым трудящимся, по отбытию 8-часового "урока" производительной работы; переход к этому особенно труден, но только в этом переходе залог окончательного упрочения социализма".

* * *

Таковы представления В. И. Ленина о переходе к социализму, таковы его практические решения по осуществлению социализма в нашей стране. Гуманные, демократические представления, новаторские, тактически гибкие решения сложнейших проблем социалистических преобразований.

В работе "Что делать?" Ленин цитировал следующее высказывание Энгельса: "В особенности обязанность вождей будет состоять в том, чтобы все более и более просвещать себя по всем теоретическим вопросам, все более и более освобождаться от влияния традиционных, принадлежащих старому мировоззрению фраз и всегда иметь в виду, что социализм, с тех пор как он стал наукой, требует, чтобы с ним и обращались как с наукой, т. е. чтобы его изучали".

Ленин всегда относился к социализму как к науке, и он доказал, что в России, совершившей революцию, идти вперед "нельзя, не идя к социализму, не делая шагов к нему...".

Величайшая трагедия нашей революции, нашей страны, нашего народа заключается в том, что они, выстояв против объединенных сил контрреволюционных эксплуататорских классов и иностранной интервенции, начав в труднейших условиях практическое созидание нового общества, базирующегося на принципах демократизма, социальной справедливости и социального равенства, отстояв свою независимость и свободу в борьбе с фашизмом, добившись уверенного военного паритета в соревновании с самой мощной империалистической державой - США, не смогли противостоять деформациям социалистических принципов, перерождению руководства КПСС, внутренним и внешним антисоциалистическим, антисоветским силам.

И все же это поражение социализма временное. Ведь ясно же, что сегодня выжить, решить важнейшие глобальные проблемы можно лишь в мире, где не будет эксплуатации, угнетения, нищеты, несправедливости, где не будет подавляться свобода. То есть в условиях социализма.

Развитие техники и технологии, всемирный характер экономики, становление всемирного рынка, расширение общественного производства, распространение знаний, информации, упрочение демократии, утверждение принципа "быть" (а не "иметь") в качестве цели и смысла жизни человека и т. д. и т. п. - все эти тенденции современного развития объективно создают и укрепляют предпосылки нового экономического и технологического базиса, нового способа производства, нового общества - именно того, которое лучшие представители человечества - К. Маркс и В. И. Ленин - называли социалистическим.

Есть все основания считать, что и сегодня, когда перед нами стоит историческая задача - вернуть Россию на путь, ведущий к социализму, многие принципиальные идеи Ленина о переходе к этому строю сохраняют свою жизненную силу и актуальность.

Постоянный адрес данной публикации: