Libmonster ID: UA-212

Виктор ТРУШКОВ, доктор философских наук, профессор

Осмысление классовой борьбы российскими марксистами можно безоговорочно отнести к приоритетным теоретическим и политическим проблемам современности. Более того, в этом отношении у отечественных теоретиков накопился серьезный долг перед обществом еще за события XX века.

Напомню, что до тех пор, пока ВКП(б) не заявила о ликвидации кулачества как класса, воззрения на классовую борьбу у отечественных марксистов отличались достаточной стройностью, несмотря на то, что в вопросах тактики скрещивались шпаги, создавались платформы и фракции, объявлялись "уклоны" и т. п. Однако после объявления о ликвидации последнего эксплуататорского класса предстояло привести воззрения на классовую борьбу в соответствие с видением новых общественно- политических реалий. Единодушие сложилось в одном: СССР остается авангардом мирового пролетарского движения в его противостоянии с мировым капиталом. Это положение сохранялось в документах всех съездов ВКП(б)-КПСС, включая XXVII, состоявшийся в 1986 году. Что касается классовой борьбы внутри страны, то здесь теоретическое осмысление характеризовалось половинчатостью и нередко метафизичностью.

Обострение внутрипартийных политических (и личностных?) конфликтов привело к реанимации формулы, порожденной Великой французской революцией, - "враг народа". Этому "врагу народа" предстояло дать классовую оценку. Поскольку эксплуататорские классы внутри страны были ликвидированы и об этом широковещательно и победно объявлено (в декабре 1936 года это принципиальное положение было закреплено в "сталинской" Советской Конституции), то "враг народа" был тут же представлен обществу как иностранный шпион. Иначе говоря, он был выдан за представителя классового противника трудящихся, находящегося вне страны. Надо заметить, что это был не только "миф", но и отражение определенных реалий 30-х годов прошлого века.

На этом фоне определенным диссонансом официальной партийно- государственной пропаганде - хорошо организованной и прекрасно управляемой руководством ЦК ВКП(б) - явилось... заявление И. В. Сталина об обострении классовой борьбы в процессе социалистического строительства (И. Сталин. Соч. Т. 12. С. 10, 31, 33). Это положение его автором не было развернуто и, кажется, осталось не понятым ни современниками, ни поколением ближайших политических преемников. После смерти И. В. Сталина этот тезис был объявлен ошибочным, вздорным, вредным, выдвинутым только ради оправдания "массовых репрессий". Возможно, последнее утверждение в политическом отношении и не было голословным, но в целом оценка сталинского положения о классовой борьбе в период строительства социализма была поверхностной.

Начну с того, что экономика Советского Союза оставалась многоукладной. Не забудем, что еще в 1938 году (до вхождения в СССР западных областей Украины и Белоруссии и вступления Латвии, Литвы и Эстонии) в стране сохранялось 1,35 миллиона (!) единоличников (см.: Еремин А. М. В дебрях реставрации капитализма. ...Изм, 1997, N 2. С. 31). Фактически это была типичная мелкая буржуазия, которая всегда стремилась "ежедневно и ежечасно возрождать капитализм". Еще сложнее была ситуация с носителями эксплуататорских укладов, ликвидированных

Советской властью. В населении страны в 1913 году 16,3% составляли лица, которых новая власть официально отнесла к классовым противникам, - помещики, крупная и мелкая городская буржуазия, торговцы и кулаки. А это более 25 миллионов человек. Даже если согласиться, что из них 2 миллиона погибло в гражданской войне и эмигрировало за границу, то остальные остались в СССР. И далеко не все приняли Советскую власть и ценности социализма. Об этом свидетельствуют и факты перехода на сторону фашистов в годы Великой Отечественной войны (хотя это явление и не было массовым), и социальные корни большинства активистов контрреволюции конца 80-х - начала 90-х годов. Скорее всего И. В. Сталин указал на реальную проблему, но она не получила серьезного теоретического осмысления тогда, когда была актуальной - до поражения социализма в августе 1991 года.

Более того, в 70-80-е годы доминировал подход к классовой структуре советского общества как к "игре в одни ворота" - к бурному процессу межклассового сближения, к социальной интеграции. Это была безусловная констатация общественных реалий. Но ее диалектическая противоположность - "теневые" изменения социальной структуры - оставалась вне поля зрения.

Реставрация капитализма привела к тому, что только отпетые оппортунисты отрицают факт "возрождения" антагонистических классов в современном российском обществе. В то же время признание этого факта порой сопровождается "поправками", предполагающими, что деление общества на классы не определяет характер нынешних общественно-политических процессов. В ответ приходится еще раз процитировать В. И. Ленина, напомнившего, что "Маркс и Энгельс беспощадно боролись с людьми, которые забывали о различии классов, говорили о производителях, о народе или о трудящихся вообще" (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 43. С. 100). Ему же принадлежит еще более беспощадная оценка подобных политиков и теоретиков: "Кто... говорит о неклассовой политике и о неклассовом социализме, того стоит просто посадить в клетку и показывать рядом с каким-нибудь австралийским кенгуру" (там же. Т. 23. С. 4).

Реальная проблема не в том, существуют ли классы и идет ли между ними классовая борьба. Широкие массы это чувствуют и знают и без теории. Проблема, думается, в осмыслении уровня классовой зрелости, в определении стадии превращения "класса в себе" в "класс для себя". Причем эта проблема присуща в современной России как эксплуататорам, так и эксплуатируемым.

Начнем с эксплуататоров. Наиболее ярко и наглядно уровень классовой зрелости (незрелости!) новой буржуазии проявился во время дефолта 1998 года и в острых до неприличия "разборках" между олигархами по поводу владения телеканалами в 2000-2001 годах. Начнем с событий 1998 года, ибо в них ярко проявились не столько личные амбиции нуворишей, сколько их классовые экономические интересы. Между тем поведение класса новой буржуазии в те недели было достаточно своеобразным.

У А. П. Чехова есть рассказ про чиновника, горделиво носившегося с газетой, "пропечатавшей", как он пьяным угодил под телегу. Сколько радости было в этом человечишке: прославился! Под стать чеховскому герою президент и его советники, члены правительства, околоолигархи и вся рать их обслуги, с напускной значимостью твердящие, что обвалы осени 1998 года на нью-йоркской, лондонской, токийской и прочих биржах рождены российскими катаклизмами. Такая радость: мы стали настолько "цивилизованными" и "рыночными", что от нас шатается мировая биржа! Мы, конечно, попали под телегу, но посмотрите, как мы сильны, если тащим за собой весь капитал планеты...

В мировом валовом продукте на долю современной России приходится менее 1,5 процента, в мировой торговле - и того меньше. Кредитов от Запада за семь лет России дали примерно столько, сколько обещали одномоментно предоставить в 1992 году "под Гайдара". Накопленный иностранный капитал, вложенный в 1991-1998 годах (без учета денежно-кредитной и банковской сфер), не превышает 20 миллиардов долларов. За это время из России на Запад, по данным Интерпола, нелегально вывезено не менее 400 миллиардов долларов. Так каким же образом наши судороги вводят будто бы в лихорадку Америку, Англию, Японию и т. д. и т.п.?

Лихорадка западных бирж - это то же, что повышенная температура в пору криза. А здесь - экономического кризиса капитализма. Он, тяжелый, с непредсказуемыми тогда последствиями, начинался в конце 80-х. Но горбачевы-ельцины-яковлевы помогли временно

избавиться от недомогания планетарному капиталу за счет России. Однако и этот "аспирин" не помог миру "желтого дьявола".

Для нас этот мировой кризис важен не тем, что Россия, словно землетрясение, порождающее цунами, будто бы крушит западные "доуджонсоны" и обесценивает валюты. Кризис мирового капитала резко сузил его возможности финансовой подкормки реставрации капитализма в нашей стране и небывало увеличил страх западного обывателя перед "русским коммунизмом", который ему грезился даже в действиях дубининского Центробанка (С. К. Дубинин в 1995-1998 гг. был председателем Центробанка, освобожден от этой должности после проведенной 17 августа 1998 г. девальвации рубля, объявления моратория на выплату внешних долгов и замораживания государственных краткосрочных обязательств - ГКО; ранее, 11 октября 1994 года, был снят с должности министра финансов после "черного вторника" - обвального падения курса рубля).

Этот страх буржуа приобрел инфекционный характер. Выступление Б. Березовского в телепередаче "Герой дня" в начале сентября 1998 года представляло собой уникальное переплетение испуга и угроз. Такой же мутацией в ту пору были поражены все черкизовы-маркдейчи- лацисы... Они, крупные и мелкие, теряли сон не оттого, что не представляли страны без премьера В. Черномырдина. И рост цен все равно не дотянулся до их личных кошельков. А повторяемые вслед за Ельциным охи, будто страна из-за отсутствия утвержденного премьера теряет ежедневно миллиарды рублей, выглядят причитаниями ханжей. Если посчитать за убытки России только незаконно вывезенный из страны капитал, то каждый день поставгустовского (1991 года) пребывания Б. Ельцина в должности президента обошелся стране убытком примерно в три миллиарда рублей. А каким неподъемным станет этот счет, если приплюсовать потери от спада производства!

Причина плача якобы демократов очевидна: на глазах свертывались возможности дальнейшего развития капиталистической реставрации. Вот тот глубинный процесс, который проявил себя тогда и в премьерстве киндер-сюрприза С. Кириенко, и в отряхивании президентом В. Черномырдина от пятилетней пыли премьерства, чтобы вручить ему вновь тот же портфель... В том, что Государственная дума отказалась повторно вручить Виктору Степановичу руководство правительством для осуществления им "аргентинского" варианта навязывания колониализма России, никакой заслуги Кремля не было. Как не было ее и в том, что Б. Ельцину пришлось назначать на эту должность Е. М. Примакова.

Кризис капиталистической реставрации в конце 1998 года проглядывал во всем. А больше всего - в поведении тех, кто вскарабкался на командные высоты отечественной экономики. Им не хватило семи лет непрерывного легального, одобряемого и благословляемого государством нуворишества, чтобы стать солидным буржуазным "классом для себя". Классом они стали, интерес к сверхприбыли движет ими исправно, но ограничить свою жадность во имя воплощения общих интересов своего класса они не в состоянии. На этом фоне Березовский - прямо-таки белая ворона, заботящаяся не о частном, а об общеклассовом интересе буржуазии.

Вглядитесь непредвзято в перипетии тогдашних черномырдинских притязании на главный белодомовский кабинет. Первая реакция думской оппозиции на президентский выбор Виктора Степановича была достаточно вялой. Коммунисты даже делегировали своих "сократов" в комиссию О. Морозова по подготовке "политического соглашения". Нет, не КПРФ в то время провоцировала нагнетание обстановки. Это делали... банкиры (и их пресса).

Когда Березовский настаивал перед президентом на кандидатуре Черномырдина, то он, естественно, ничуть не рассчитывал, что этот человек будет точкой кристаллизации общероссийского единства. Но он резонно исходил из того, что вокруг нового старого премьера будут сплачиваться практически все представители капитала, ибо кризис их системы разрастался на глазах. И буржуазная печать - как "умеренная", так и крайняя - встретила кандидатуру В. Черномырдина с пониманием. А уж в таких-то вопросах она наверняка оглядывается на позицию своих кормильцев-поильцев. Но, кроме слов, от "хозяев жизни" требовались дела поддержки. Прежде всего удержать доллар на обозначенной Черномырдиным семирублевой отметке. Не вообще удержать, а в течение всего-то недели-полутора, т. е. на период думских процедур. Ясно, что сам Ч ВС такое сотворить не в состоянии: тут этот "тяжеловес" беспомощнее, чем даже Кириенко. Но заинтересованному в Чер-

номырдине классу такое было под силу. Однако ко дню утверждения кандидатуры премьера в Госдуме рубль был нуворишами обвален настолько, что подешевел вдвое. Так перед согласованием силы, делегировавшие В. С. Черномырдина в Белый дом, наглядно продемонстрировали всю политическую никчемность и управленческую бесполезность своего протеже. Он стал неприемлем в Госдуме не только левым фракциям оппозиции (их позиция естественна), но и Макаровым-Юшенковым.

Ельцину за провал Черномырдина надо было распекать не депутатов, а банкиров. Их эгоизм всеразрушающий, в том числе от него страдает их собственный классовый интерес. Это не ошибки отдельных олигархов, а состояние класса, и оно уже, кажется, неисправимо. В действиях российских буржуа ничуть не больше смысла, чем в ельцинском ответе относительно кандидатуры премьера американскому журналисту: "У нас произойдет достаточно много событий, чтоб мы достигли этого результата".

О кризисе верхов - и экономических, и политических - говорить уже неточно. Налицо их разложение. А первый президент страны - наиболее полное воплощение этого процесса. Хотя по большому счету Б. Ельцин и взгромоздившая его во власть сила стоили друг друга.

Разлагающаяся система реставрации капитализма в России тогда была не в состоянии удержать и созданную ею политическую надстройку. "Инструкцию", предписывающую способы поддержания этой надстройки в работе, уже все признают негодной: с требованием левых изменить Конституцию и отказаться от фактически выборной монархии соглашались все. Дело тут не в политическом и юридическом здравомыслии. Кожей чувствуя усыхание реставрации, ее толстосумые носители боялись, что нынешняя Конституция может оказаться в руках президента- коммуниста.

Казалось вероятным, что нынешний политический режим будет заменен парламентской республикой. Березовские ее боялись не потому, что она по своей сути не буржуазна, а потому, что эгоизм отечественных нуворишей несоизмеримо мощнее их общеклассового интереса. У капитала в России слишком мало шансов стать - воспользуемся точным языком философии - классом для себя. Поэтому березовские были нацелены перелицевать ельцинскую выборную монархию, раз уж ее было трудно сохранить, в диктатуру аргентинского типа. Тогда, надеялись, удастся принудительно консолидировать и банкиров, и других толстосумов на защиту их общих интересов за счет России и ее трудового народа.

Помешать такому трагическому развороту событий способна только классовая солидарность трудящихся. В среде рабочих, крестьян, интеллигенции разделяющих их противоречий куда меньше, чем среди их эксплуататоров. Наоборот, идет заметное сплочение народно-патриотических сил. Еще в августе 1998 года законодательные собрания 26 субъектов Федерации приняли постановления, в которых предлагалось отрешить Ельцина от должности президента. Очень важно, что эти настроения не верхушечные. Аналогичную позицию в том августе заявили 122 органа местного самоуправления и 718 трудовых коллективов. Решительный протест против антинародного курса ширится в армейской среде. В газете "Приокская правда" (Рязанская область) было опубликовано письмо коллектива строителей воинской части 337729: "Мы требуем немедленной отставки президента Ельцина и всей его шайки грабителей. А если такая геноцидная обстановка будет сохраняться и в дальнейшем, то мы, если будем живы, готовы немедленно взяться за оружие, готовы свергнуть антинародное правительство во главе с Ельциным". За этим радикализмом стоит не политическая линия той или иной партии, включая КПРФ, а стихийные протестные настроения масс.

Последовательное поведение левых сил в парламенте, массовость всеобщей политической стачки способны обеспечить мирное изменение политического и экономического курса страны.

Мировой финансовый кризис, корни которого гнездятся в природе капиталистической системы, сегодня может оказаться фактором, облегчающим смену курса в России. В условиях обвалов на западных биржах скорее всего никакое правительство России (возглавляй его хоть Чубайс, хоть Глазьев) долларового дождичка на наши просторы не обеспечит. А оставшись один на один со своим народом, может оказаться сговорчивее и российская буржуазия. Если уж ее частные интересы взяли верх перед голосованием в Госдуме кандидатуры В. Черномырдина, когда она не сумела проявить классовую солидарность в течение одной недели, то в ситуации массового мирного народного выступления она скорее все-

го будет озабочена тоже частным выживанием. А поскольку у левой оппозиции в современных условиях методы матроса Железняка не в чести, то есть возможность обеспечить смену курса и режима без кровопролитий, без кардинальных потрясений. При неизменном условии, повторюсь, массовой солидарности и решимости народа.

Однако приходится констатировать, что наемные работники физического и умственного труда на стадии борьбы новой буржуазии за командные высоты в экономике и политике тоже не сумели консолидироваться в "класс для себя". Об этом свидетельствует в первую очередь характер протестного движения в поставгустовской России. При этом важно иметь в виду, что протестное движение пролетариата и его союзников выступает как способом осознания ими своих классовых, антибуржуазных интересов, так и показателем того, насколько успешно идет этот процесс. Кроме того, по протестному движению можно судить и о политическом влиянии и авторитете партий, претендующих выступать выразителями народных интересов.

В условиях капиталистической реставрации протестное движение выступает объективно приоритетным направлением партийной работы коммунистов. Причины столь высокой оценки его роли достаточно очевидны: только на базе массового и наступательного протестного движения левые силы могут одержать победу. Тем более парламентским путем. Более того, без эффективного протестного движения авторитет Компартии имеет тенденцию идти на убыль. Именно в этом убеждает история западно- европейских компартий второй половины XX века. К тому же надо иметь в виду, что при определенном стечении обстоятельств в условиях общенационального кризиса и глобальных потрясений протестное движение может стать основным и непосредственным инструментом борьбы левых сил за победу (кстати, этот вариант не исключает действий в рамках конституционного поля). Если протестное движение рассматривать в качестве приоритета деятельности КПРФ, то его идеологическое обеспечение неправомерно рассматривать как некую подсобную функцию. Современное протестное движение соединяет в себе основные формы классовой борьбы: политическую, экономическую и идеологическую. Идеологическое обеспечение протестного движения означает не что иное, как прежде всего обеспечение идейного единства и идейной зрелости Компартии.

Критерием такой зрелости может выступать идеологическая определенность КПРФ в отношении протестного движения. В частности, коммунистам целесообразно четко определить характер протестного движения и его уровни.

Если отвлечься от частностей, то при оценке характера протестного движения можно выделить два его типа. Во-первых, протестное движение, направленное на улучшение буржуазной общественно- политической системы, на облагораживание капиталистической реставрации. Например, борьба за своевременную выплату зарплаты бюджетникам, оторванная от политических требований, без особых усилий может рассматриваться как борьба за "нормальный" рынок рабочей силы. И таких примеров множество. Во-вторых, протестное движение, нацеленное на преодоление капиталистической реставрации и имеющее ярко выраженную социалистическую ориентацию. Смешение этих типов недопустимо и не может быть оправдано никакими ссылками на особенности конкретной ситуации. Коммунисты только тогда коммунисты, когда они всю борьбу масс подчиняют классовым интересам наемных работников физического и умственного труда (пролетариата) и нацеливают ее - при любой специфике ее проявлении - на социализм.

Признавая оправданной для КПРФ только социалистическую ориентацию протестного движения, необходимо видеть уровни зрелости и организации самого протестного движения. Попытаемся обозначить наиболее значимые уровни:

а) точечное протестное движение характеризуется тем, что протесты являются локальными и изолированными в пространстве и времени. Если в 1993-1994 гг. стачки были редкими, но массовыми и в среднем в каждом протестующем коллективе в них участвовало примерно по 450 работников, то в 2000 году, по данным Госкомстата, бастовало 47 учительских коллективов и одно (!) промышленное предприятие. Можно утверждать, что к 2001 году протестное движение, несмотря на агрессивное наступление режима (во главе с Путиным) на права трудящихся, опустилось на самый низкий уровень зрелости и организованности (стихийности).

б) протестное движение регионального или отраслевого уровня. Самым ярким его проявлением была шахтерская "рельсовая война" 1998 года;

в) акция протеста с локальным центром активности и широкой сетью солидарных выступлений, выходящих за отраслевые, региональные границы. С сожалением приходится признавать, что опыта подобных акций в России не было. Его не получилось даже при выступлении рабочих Выборгского ЦБК;

г) всероссийская стачка с едиными требованиями, носящими общенациональный характер, но не касающимися ниспровержения капиталистической эксплуатации. Задача такой стачки была поставлена IV съездом КПРФ, но не была выполнена. Сейчас в повестке дня вновь проведение всероссийской стачки протеста против второго этапа контрреволюции (его суть: правительственные программы третьего этапа приватизации, земельной, жилищно-коммунальной, пенсионной "реформ", КЗоТа и т. п.);

д) всероссийская политическая стачка с лозунгами смены власти и характера производственных отношений. Ее пока приходится оставлять без комментариев.

Особенность нынешней ситуации состоит в том, что действующие профсоюзы не заинтересованы (и не способны?) организовывать протестное движение выше точечного уровня. История с правительственным КЗоТом это продемонстрировала бесспорно.

Следовательно, задача перевода протестного движения на более высокие уровни зрелости и организованности ложится на плечи КПРФ. Других структур, способных ее решить, в обществе нет. Диалектика, однако, такова, что КПРФ заинтересована в том, чтобы возложить на себя бремя этой задачи. Именно так она безоговорочно оправдывает свое существование, обеспечивает рост своего авторитета и создает предпосылки для завоевания власти.

Перевод протестного движения с точечного на более высокие уровни требует предварительного решения вопроса о движущих силах протестного движения. Возможность социалистической ориентации протестного движения безоговорочно связана с ростом социальной активности наемных работников физического и умственного труда. Кроме пролетариата, в обществе нет социальных сил, заинтересованных в социализме. При этом сложилась противоречивая ситуация: объективно в среде пролетариата больше всех заинтересован в социализме рабочий класс, но лучше осознают необходимость социализма пролетарии умственного труда.

КПРФ предстоит определиться не только с движущими силами протестного движения, но и озаботиться составом его участников. Он всегда шире движущих сил, ибо включает союзников и попутчиков. Очевидно, сегодня сущностное различие между ними в том, что союзники солидарны с КПРФ в необходимости преодоления режима капиталистической реставрации. Иначе говоря, они тоже не прочь помечтать о социализме, но мелкобуржуазного, буржуазного, маргинального типа. Попутчики же поддерживают неприятие коммунистами наиболее одиозных черт режима, но не согласны с социалистической ориентацией КПРФ.

Проблема, однако, в том, что на разных этапах и уровнях зрелости протестного движения будет меняться состав не только попутчиков, но и союзников. Это не может не отражаться на идеологическом обеспечении протестного движения. Оптимальной видится такая его модель. Сердцевина идеологии четко социалистическая, надетая на стержень диалектического и исторического материализма. В ней не должны сомневаться ни коммунисты, ни наши противники, ни те, кто вместе с нами составил политическое ядро протестного движения. От союзников и попутчиков в идеологию каждого конкретного этапа протестного движения допустимо включать то, что, не вступая в противоречие с социалистической основой идеологии КПРФ, конкретизирует специфику данного этапа борьбы, связанную с решением несоциалистических задач.

Внесение социалистического сознания в протестное движение предполагает высокую коммунистическую идейность самих партийцев. Она обеспечивается не только принципиальностью и требовательностью при приеме в партию, а затем и во взаимных отношениях между коммунистами, но и воспитанием членов КПРФ. Она обеспечивается, с одной стороны, практикой участия в протестном движении. С другой - политической учебой коммунистов и их резерва. Необходим всеобуч протест-ному движению. Он мог бы включать в себя овладение основами теории классовой борьбы, максимально широкую информацию всех членов партии и всех сочувствующих о каждом акте протеста, изучение технологий протестных акций.

Каждому ясно: между активностью и масштабностью протестного движения и наступлением толстосумов на интересы пролетариев физического и умственного труда отношения - вспомним школьный курс арифметики - обратно пропорциональные. Как только возрастает одна из сторон этого противоречия, так неизбежно ослабевает другая. Но эту политическую азбуку широкие массы наверняка поймут только тогда, когда увидят, что протестное движение заставляет нуворишей и их власть отступать с уже было захваченных ими позиций. В вопросе ли о купле-продаже земли, или о КЗоТе, или в отказе от коммунальной реформы.

Впрочем, как учит диалектика, анализ социальных процессов всегда должен быть конкретным. Тем более это относится к протестному движению, которое имело в последнее десятилетие (1992-2002 гг.) и определенные всплески, и спады. Попытаюсь обратить внимание на некоторые "знаковые" протестные акции последних лет. В них наглядно отразились достоинства и недостатки классового поведения трудящихся, они помогают максимально полно осознать, как трудно идет процесс превращения нынешнего пролетариата в "класс для себя".

Прежде всего приведу официальные статистические данные по забастовочному движению, начиная с 1990 года.

Таблица

Забастовки. 1990-2001 гг.

Годы
 Число предприятий и организаций, в которых проходили забастовки
 Численность работников, вовлеченных в забастовки
 Количество времени, не отработанного участниками забастовки, чел./дней
 Число неотработанных дней в среднем на одного участника забастовки
 
Тыс. чел.
 В среднем на одно предприятие, чел.
 
Тыс.
 В среднем на одно предприятие, тыс.
 
1990
 260
 99,5
 383
 207,7
 799
 2,1
 
1991
 1755
 237,5
 135
 2314,2
 1319
 9,7
 
1992
 6273
 357,6
 57
 1891,3
 302
 5,3
 
1993
 264
 120,2
 455
 236,8
 897
 2,0
 
1994
 512
 155,3
 302
 755,1
 1469
 4,9
 
1995
 8856
 489,4
 55
 1367,0
 154
 2,8
 
1996
 8278
 663,9
 80
 4009,4
 484
 6,0
 
1997
 17007
 887,3
 52
 6000,5
 363
 6,8
 
1998
 11162
 530,8
 48
 2881,5
 258
 5,4
 
1999
 7285
 238,4
 33
 1827,2
 251
 7,7
 
2000
 929
 35,0
 38
 236,1
 254
 6,7
 
2001
 300
 13,3
 44
 24,9
 83,1
 1,9
 

Таковы официальные данные Госкомстата РФ (см.: Российский статистический ежегодник. М., 2000. С. 133; Социально-экономическое положение России. 2001 год. М., 2002. С. 242).

При любых сомнениях в их истинности следует согласиться, что пиком протестного движения оказались 1997-1998 годы.

Об этом же свидетельствуют и проводимые единовременные акции протеста. Первые такие акции относятся к 1994 году. Однако объект протеста тогда оказался весьма неопределенным. Формально собственность оставалась еще по преимуществу государственной, хотя командные высоты в экономике и политике уже явно переходили к новой буржуазии. Неопределенность первых акций протеста усиливалась еще и тем, что они оказались политически бесхозными. Ими, как и в 1990-1991 гг., пытались воспользоваться правые силы из "Выбора России", обвиняя во всех бедах... "антиреформаторское правительство" В. Черномырдина. Вина того правительства перед народом была огромной, но не в сдерживании буржуазных "реформ", а в абсолютной приверженности их курсу.

Пиком же не только забастовочного движения, но и массовых единовременных акций протеста явились выступления 1997-1998 годов. Они требуют специального осмысления. Однако я не буду пытаться выглядеть умным "задним умом", а предложу свой анализ минувших событий, сделанный для коммунистической прессы по горячим следам. 8 марта 1997 года в "Правде" была опубликована моя статья "Увеличительное стекло протеста. Политические уроки всероссийской акции трудящихся". Думаю, она сегодня передает специфику протестного движения той поры, и поэтому считаю возможным воспроизвести ее здесь.

"Радио и ТВ вспоминали про Всероссийскую акцию протеста 27 марта 1997 года всего три дня. Успели эту тему "закрыть" и демгазеты. Между тем все обошли один наиважнейший ее аспект: под влиянием 27 марта наверняка будет проходить IV съезд КПРФ. И не только потому, что их разделяют всего три недели, но и потому, что эта акция по своему политическому значению оказалась в одном ряду с думскими и президентскими выборами.

Прежде всего 27 марта подвело черту под дискуссией о "классовом вопросе". Еще за день до акции протеста можно было как-то оправдать, что иные политики и идеологи оппозиции могли провозглашать лозунгом левого движения... державность, пытались скрещивать, словно березу с осиной, социализм и либерализм, под видом критики троцкизма стремились опорочить классовый принцип исследования общества... После 27-го эти лукавства не проходят.

В этот день неприкрыто противостояли Труд и Капитал. При этом шахтеры, оборонщики, учителя и без теоретических выкладок понимали, что нынешняя (само)державность в нежном и верном браке с капиталом. Любопытно, что проельцинские голубые профсоюзы не возражали, чтобы нищие труженики, выдвигая экономические требования, "полоскали" капитал, но пытались всячески уберечь державность от политических лозунгов труда. Не вышло!

Второй вывод: единственная реальная политическая сила, за которой сегодня идут трудящиеся, - это коммунисты. Нет, кажется, ни одного издания в стране, которое, говоря об акции протеста профсоюзов, не отметило бы два принципиально важных факта. Голубые профзнамена растворились в красном кумаче - будь то Кузбасс, приморский Партизанок, "красные" регионы от Амура до Кубани, "белая "Белокаменная". Доля голубого была не больше полоски на Государственном флаге РСФСР. И еще: мотивом всех манифестаций было требование изменить социально-экономический курс, т. е. 27 марта страна говорила на языке не ФНПР, а КПРФ.

Никакой "третьей силы" в отечественной политике, т, е. там, где речь идет не о тысячах, а о миллионах, нет. "Яблоко" Г. Явлинского закатилось на обочину манифестаций - в прямом и переносном смысле слова. Впрочем, чего ждать от движения, имеющего первичные организации в 47 городах (а их в России более 1100). ЛДПР настолько инородна в среде трудящихся, что ее лидеры рискнули лишь на самостоятельный митинг в столичном "гайд-парке" - на площади Пушкина, который собрал не более пятисот человек. Ну а попытка братания Лебедя с трудовым людом закончилась для генерала позорно - ему не только не позволили выступить, но и сопровождали свистом и улюлюканьем на всем пути от храма Василия Блаженного до гостиницы "Россия".

Третий вывод: акция прошла при удивительной - пролетарской! - дисциплине. А сколько было вкрадчивых подсказок повторить "албанский вариант"! Старались ТВ, радио, пресса - от желтой до розоватой... Проявилась не "законопослушность граждан", а трезвый политический расчет масс. Именно масс! Они знали, что никто ни на какой "штурм" их вести не собирается да и никакой необходимости в нем нет. "Албанский вариант" возникает лишь как стихийное противодействие хапужеству толстосумов, а участники акции 27 марта ориентировались на хорошо организованную и сплоченную КПРФ. Сегодня только она способна направить массовый гнев в осмысленное русло. Правда, при одном условии - до тех пор, пока партия не будет отставать от настроений масс.

Хвостизм чреват не только падением авторитета, но он, отталкивая массы от тех или иных политических сил, подвигает их в объятия анархии и бессмысленного бунтарства. Как отмечала даже демпресса, профсоюзы уже не в состоянии управлять ни настроением, ни поведением народного протеста. Так, в Москве их слишком умеренная и услужливая резолюция была встречена улюлюканьем и оглушительным ревом "Долой!". "Независимая газета" даже утверждает, что "если бы на трибуне находился лидер, который призвал бы к штурму Кремля, то толпа пошла бы на это с большим энтузиазмом". В КПРФ авантюристов нет. Потому массы на нее и равняются. Но не дай бог, если они заподозрят здесь не здравомыслие и политический расчет, а трусость и соглашательство с тем же Кремлем. Потому и нельзя давать ни малейших поводов для сомнений в последовательной принципиальности КПРФ.

27 марта дало свое "домашнее задание" всем основным "участникам событий".

Кремль и Белый дом, убедившись, что голубые профсоюзы способны выпускать пар в свисток, тут же начали кампанию заигрывания с ними. Уже 28 марта президент устами своего пресс-секретаря заявил "о возросшем авторитете профсоюзного движения". Премьер В. Черномырдин решил не ограничиваться только политической трескотней. Он высказался за "усиление контрольных функций профсоюзов на предприятиях" и даже обещал подготовить соответствующий законопроект. Конечно, этот шаг нельзя назвать даже игрой в поддавки. Во-первых, правительство предлагает профсоюзам сменить мишени, перенеся огонь с власти на директорский корпус и тем самым, естественно, сняв всякие политические лозунги. Во-вторых, Черномырдин и К хотели бы сделать профсоюзы своими союзниками в намеченной эскалации банкротства. В общем, нынешняя державность играет в свою игру - незамысловатую, но откровенно антинародную и антинациональную.

Впрочем, для замысловатых и многоходовых комбинаций у власти нет ресурсов. Приходится лишь удивляться, когда иные деятели оппозиции после того, что они сами видели 27 марта, продолжают питаться иллюзиями, будто "проводить старую политику власти теперь не смогут, ...в исполнительной власти немало тех, у кого есть чувство ответственности". Надо прямо сказать, что ни пять миллионов бастовавших, ни миллионы митинговавших что-то не заметили своих благодетелей в кремлевско-"белодомовских" апартаментах. И дело не только в повсеместном требовании отправить президента и правительство в отставку.

Вспомните, как накануне акции протеста пропагандистская обслуга режима талдычила об "особых отношениях" между шахтерами и Чубайсом. Первый вице-премьер даже опрометчиво рискнул поехать в Кузбасс, чтобы самолично уговорить угольщиков отказаться от конфронтации с властью. Кузбасские услужливые начальники согласно кивали головами. А рабочий класс края ответил самым многолюдным в стране митингом и массовой забастовкой. Другой первый вице-премьер решил покрасоваться на митинге в области, в разрушении которой активно участвовал все шесть лет. Получилось, как в сказке - "разевает рыбка рот, но не слышно, что поет", даже соседям по трибуне: настолько мощно и ненавидяще освистывали Немцова его земляки.

Правда, в исполнительной вертикали были и иные встречи. "Красные губернаторы" смело шли к трудящимся, легко находили с ними общий язык и получали в награду бурные аплодисменты манифестантов.

Голубые профсоюзы, осознав свою "вторичность" в рабочем движении, с нею, однако, не примирились. После 27 марта они тоже наметили ряд заметных шагов. Во-первых, лидеры Федерации независимых профсоюзов России намерены пойти на сближение с похожими на них Конфедерацией труда России и Всероссийской конфедерацией труда. Само это сближение следовало бы приветствовать, но его пытаются, и это во-вторых, использовать для коллективной учебы у западных профбоссов. В-третьих, руководители трех объединений готовятся к вояжу в... Международный валютный фонд, чтобы уговорить инокредиторов поставить социальные условия Правительству РФ. Чего тут больше - наивности или политиканства?

И все же надо трезво сознавать, что рабочее движение находится на своеобразном распутье. При определенных ухищрениях профсоглашателей, подкрепленных экономическими подачками правительства отдельным категориям трудящихся, сохраняется шанс его перерождения в типичный тред-юнионизм. Смысл этой метаморфозы - согласиться на победу эксплуатации Труда Капиталом и помаленьку отщипывать крохи от барского пирога для подаяния рабочему люду. Но есть и второй путь у отечественного рабочего движения - борьба за социалистический вектор развития.

Проблема этого выбора не имеет ничего общего с конфронтацией между компартией и профсоюзами. Она в борьбе коммунистов за профсоюзы. Трудной, со своими подводными камнями и даже порогами.

Вот на одну такую гряду оппозиция, кажется, напоролась. 28 марта председатель ФНПР М. Шмаков, подводя итоги акции протеста, сообщил, что в ней участвовало чуть больше 20 миллионов человек. Почти одновременно с ним председатель ЦК КПРФ назвал другую цифру - 7,5 млн. манифестантов. Разница больше чем в 2,5 раза. Что это, один считал на ЭВМ, а другой на ручных счетах? Увы, другая причина. Шмаков справедливо учитывает участников всех форм протеста, тогда как Зюганов - только тех, кто был на митингах. Примечательная разноголосица! За ней невольное признание, что руководство компартии участвовало в организации только митингов и манифестаций, но уклонилось от стачечного движения. Мимо этого факта, думается, IV съезд КПРФ не пройдет.

Конечно, забастовки, голодовки и другие формы протеста пока чаще всего ограничиваются экономическими требованиями. Но это не основание отстраняться от них коммунистам. Уже хотя бы потому, что экономическая борьба является одной из форм отстаивания интересов трудового народа. Сегодня важно не столько содержание требований, сколько участие людей в любой форме протеста: человеку и психологически, и социально сложно перешагнуть порог от пассивного недовольства к активному. А если он преодолен, то переход от экономических претензий к политическим осуществляется просто, к нему подталкивают ежедневные действия Кремля и Белого дома. И - тоже каждодневная - работа коммунистов.

Акция 27 марта зримо показала недостаточное внимание КПРФ к профсоюзным организациям. Коммунисты пока не сумели не только возглавить такие чрезвычайные формы рабочего сопротивления, как стачкомы, но и постоянно действующие профсоюзные структуры. А ведь борьба за них не менее важна, чем соревнование за мандаты глав исполнительной власти и депутатов законодательных собраний. В конце концов "красные губернаторы" сохранят реальную власть и укрепят авторитет КПРФ только при условии массовой поддержки трудовой России. Поддержки действенной, организованной, надежной. А она может быть продуктивно сформирована через профсоюзные организации. И это тоже тема IV съезда КПРФ.

И еще одна проблема. Это отношение коммунистов к кремлевско- "белодомовской" власти. От Тихого океана до Балтийского моря, от Северного Ледовитого океана до казахских степей - всюду, и в столице и в селе, трудовой народ требовал отставки правительства и президента. Впрочем, от кого требовал? Ясно, что не от Чубайса - он плюет на Россию с 1992 года. Соучастием в "шоковой терапии" и расстреле Дома Советов России, ваучерами и распылением национального богатства в процессе приватизации. От Немцова? Но он рад, как мальчишка, прянику вице-премьерства. От Черномырдина? Он будет держаться за должность, пока сохраняется шанс занять президентское кресло по "медицинским причинам". Протестующая Россия требует отставки правительства от... КПРФ..."

IV съезд КПРФ под воздействием массовых мартовских выступлений трудящихся принял даже специальную резолюцию "О всероссийской политической стачке". В ней отмечалось, что "первым серьезным предупреждением нынешнему режиму явилась Всероссийская акция протеста 27 марта 1997 года, которая вошла в историю как День всенародного недоверия правящему режиму...

В стране зреют объективные предпосылки Всероссийской политической стачки как высшей формы гражданского сопротивления. В ней партия видит не разовое мероприятие, а повседневную кропотливую борьбу по мобилизации всех прогрессивных сил общества на отпор разрушительным планам правящего режима по установлению в стране военно-полицейской и криминальной диктатуры, дальнейшего ограбления населения путем проведения так называемых реформ жилищно-коммунального хозяйства, социального и пенсионного обеспечения" (КПРФ в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1992-1999). М., 1999. С. 261-262).

Состоявшийся через 13 месяцев V внеочередной съезд КПРФ, основываясь на анализе активности масс в протестных акциях в 1997- 1998 гг., фактически подтвердил позицию IV партсъезда относительно всеобщей стачки. В заявлении "О позиции партии в условиях нового обострения социально-экономического кризиса в стране" V съезд компартии отметил: "Компартия Российской Федерации подтверждает справедливые требования и решительные действия трудящихся, видит в них подтверждение правильности линии IV съезда партии на подготовку и проведение Всероссийской политической стачки".

В этом документе съезд фактически поклонился шахтерам от имени компартии за наглядный урок классовой борьбы в поставгустовской России. Шахтеры своим протестом получили от народа "отпущение грехов" за былое подсаживание на российский олимп Ельцина и его подельников по "демократии". Теперь угольщики были и социалистичны, и буржуазны не больше и не меньше, чем любой другой профессиональный отряд отечественного пролетариата. Но они оказались в ту пору решительнее и напористее.

Впрочем, почему в авангарде сопротивления в 1997-1998 гг. оказались все-таки шахтеры? Прежде всего приходит на ум, что в их памяти живы уроки забастовочной борьбы 1989-1991 годов, когда их педагогами (напоминаю, что в Древнем Риме педагогами называли тех, кто водил господских детей в школу; это слово так и переводится: детей ведущий) выступали силы атакующей тогда нарождающейся буржуазии. И вот та выучка развернулась бумерангом против нуворишей. Ведь за семь лет, прошедших после контрреволюции, шахтеры из правофланговой армии труда превратились в периферию прозябающего топливно-энергетического комплекса. Более того, внутри ТЭК именно их отрасль во второй половине 90-х годов оказалась пионером развала.

Думаю, к этому очевидному факту из биографии горняков надо добавить еще кое-что. Скажем, то, что в угольной отрасли при огромном техническом перевооружении шахт в послевоенные годы характер труда тем не менее остался наиболее приближенным к классическому пролетарскому. Неслучайно прыгункам типа Немцова показалось, что нынешнюю зарплату горнякам надо давать даже не за их работу, а только за то, что они спускаются в забой. Видно, классический пролетарский труд породил типично пролетарские формы протеста.

Не закрывал бы глаза и еще на один источник напористости угольщиков. Эта отрасль всосала в себя едва ли не самую энергично- авантюрную часть нашего общества. Шахты, особенно сибирские и приполярные, были многие годы приютом для освободившихся из "мест не столь отдаленных". А "вольная" часть работяг во многом складывалась из искателей советского длинного рубля и приключений. Это своего рода побратимы первых колонистов Нового Света. Таким не занимать решимости, чтобы объявить голодовку прямо в штреке или лечь на рельсы Транссиба.

Наконец, есть сугубо технологический фактор, повышающий активность угольщиков: они в горловине общенационального производственного цикла. Без "черного золота" не способны дышать ни металлургия, ни химия. Правда, за семь лет этот козырь резко обесценился: на старых метзаводах остужена не одна домна, да и производственные мощности коксохимии сокращаются. А в качестве бытового топлива уголь еще в 80-е годы был энергично потеснен природным газом.

И все-таки с точки зрения перспектив классового противостояния - а оно при нынешнем курсе власти неизбежно - важен не только сам факт выхода шахтеров на рельсы, но и та классовая солидарность, которая завладела угольной отраслью практически целиком и полностью. После того как Кремль осенил себя трехцветным власовским флагом, такого в России не случалось. Это была всероссийская отраслевая политическая стачка. И теоретически она могла перерасти в общенациональную. Одновременно и параллельно с ней приняли всероссийский характер акции протеста студентов и работников образования. В Кузбассе бастовали также машиностроители и коммунальщики. Шахтеров поддерживали - пассивно - даже те, кто страдал от их акции - железнодорожники, металлурги и пассажиры.

И все-таки в мае 1998 года вопрос о всеобщей политической стачке никто в повестку дня не поставил. Во-первых, масштабный протест Кузбасса и других угольных районов оказался для всех политических сил страны, для власти и оппозиции неожиданным и стихийным. Конечно, протест висел в воздухе, заслоняя небо серыми облаками, видимыми всем зрячим, но в "политические осадки" выпал нежданно-негаданно. Поэтому с первых дней "выстроить в ряды" в масштабе страны его никто не успел. А когда лидеры оппозиции осознали громадность случившегося, оказалось уже поздно, так как они не успевали придать массовому выступлению ярко выраженный политический импульс.

Во-вторых, курс на общенациональную политическую стачку предполагает в качестве базы не один отраслевой комплекс, а четыре- пять. На успех можно надеяться, если высокая забастовочная готовность будет еще в ВПК, в студенчестве, в машиностроении и "женских" отраслях типа легкой промышленности и коммунального хозяйства. Стихийно такая готовность одновременно в ряде ключевых отраслей не складывается. Она может быть достигнута лишь в результате целенаправленной работы. Потребность в целенаправленном влиянии на трудящихся связана и с тем, что единение масс предполагает четкую цель, лозунг, стягивающую их в узел идею. Требуется социалистическое сознание, которое в отличие от Афродиты из пены не появляется.

В-третьих, от подготовки к всеобщей политической стачке партию и ее сторонников в осенне-зимний сезон отвлекали надежды на "круглые столы" с участием руководителей оппозиционных парламентских фракций и групп, "четырехугольные" встречи президента, премьера и председателей палат Федерального собрания и прочие политико- говорильные фигуры. "Баланс результатов "системной оппозиции", - признал позже Г. А. Зюганов, - оказался смещен в отрицательную сторону. "Круглые столы" и "четверки" превратились в ширму ельцинского самовластия и произвола".

В-четвертых, и господствующий класс, и его власть делали все возможное и невозможное для того, чтобы сорвать единодействие протестующего народа. Даже в пору апрельских студенческих выступлений они стремились решить исход противостояния в свою пользу с помощью нагнетания страха.

Вспомните конфликт в Екатеринбурге. Говорят, дубинки пустили в дело против студентов не совладавшие с собой омоновцы. Интересно, а кто "не совладал с собой", приказав вывести тогда против студентов... бронетранспортер?!

Режим сразу определился со своей тактикой, нацеленной на ослабление народного протеста. Он взял курс на беспросветное упрямство и силу. Причем делалось это в типично ельцинской нахрапистой форме. Однако на практике срабатывала известная формула насчет силы противодействия, которая равна силе действия. Ее справедливость наглядно проявилась во всероссийской акции протеста 7 октября 1998 года. Она имела одну очень существенную особенность: на ней отсутствовали антиправительственные лозунги. Более того, кабинет Примакова-Маслюкова, который поддерживали народно-патриотические силы, и прежде всего КПРФ, видел в этой акции народную поддержку проводимой политике.

Никогда еще столь массового мирного выступления против Кремля в нашей стране не бывало. Ни при царе, ни в перестройку, когда демонстрации против Горбачева и КПСС кучковали "демократы", ни в поставгустовское лихолетье. Тогдашний секретарь ЦК КПРФ В. И. Тихонов (он курировал рабочее движение и являлся секретарем штаба партии по протестным действиям) на следующий день говорил, что, судя по оперативным данным, во Всероссийской акции 7 октября приняли участие около 40 миллионов человек. В какой бы форме ни выражался протест, неизменным было требование: "Ельцина - в отставку!"

Итак, около 40 миллионов "нет". А ведь выйти протестовать куда труднее, чем сходить в день выборов на избирательный участок. Следовательно, 7 октября народ, по сути, аннулировал результаты голосования 1996 года. Тогда в первом туре президентских выборов за Ельцина проголосовали 26 миллионов 665 тысяч человек. Это в полтора раза меньше, чем потребовало его отставки в среду 7 октября 1998 года. Во втором туре, когда кандидатов оставалось лишь двое, за Б. Ельцина, по официальным данным, проголосовали 40,2 миллиона избирателей (за Г. Зюганова было отдано 30,1 миллиона голосов). Выходит, как ни сопоставляй, итог один: ссылки на волеизъявление 1996 года после 7 октября 1998 года утрачивали всякий политический смысл.

Думается, именно эта ситуация позволила фракции КПРФ и всем левым силам в Государственной думе инициировать процедуру импичмента Б. Ельцина. При этом народные настроения оказали влияние на депутатов большинства фракций. По пяти предъявленным обвинениям более половины состава нижней палаты признало Б. Ельцина уголовным преступником (см.: Сборник документов и материалов Специальной комиссии Государственной думы Федерального Собрания Российской Федерации по оценке соблюдения процедурных правил и фактической обоснованности обвинения, выдвинутого против Президента Российской Федерации, и их рассмотрения Государственной думой 13-15 мая 1999 года. М" 1999. С. 922-948).

Однако было бы совершенно примитивно считать, что народ вышел на площади во имя отставки одного политика, даже если это президент. Тем более когда, по дружным оценкам демпрессы, личное влияние Ельцина на государственные дела сжималось как шагреневая кожа. Против "всенародно избранного" протестовали не только потому, что своими действиями он опостылел народу, но и потому, что являлся символом режима, вызывающего у масс уже ненависть.

Требование "Долой ельцинский режим!" ограничивалось эмоциональным напором. Впервые после августа 1991 года появилась возможность его реального воплощения. Всероссийская акция протеста говорила об этом убедительнейше. Произошло принципиальное расслоение государственной власти. Речь не об оппозиционности Госдумы: она уже не нова, да и Дума при нынешнем режиме почти безвластна. Манифестация мудро отслоила Кремль от исполнительной вертикали. И дело не только в участии в митингах многих глав региональных и местных администраций. Море антипрезидентских лозунгов в каждом городе, и ни одного антиправительственного. Так кабинету Е. М. Примакова народ предоставил шанс выйти из мышеловки ельцинского режима. Телеобращение главы правительства к народу накануне акции протеста показало, что он вроде бы точно оценивает ситуацию. Но манифестация предупредила, что следить за правительством народ будет зорко и оценивать его не по словам, а по делам.

Правительству акция 7 октября была объективна нужна не меньше, чем нищающему народу. Она стала самой надежной опорой для "корректировки курса". Теперь шаги по торможению насильственного "строительства капитализма" утрачивали характер правительственных инициатив. Они становились элементарным учетом воли народа. Теперь Белому дому предстояло объясняться перед

Россией не за отход от ельцинско-чубайсовской политики, а за каждую вынужденную тактическую уступку (вокруг экономическая разруха) заморским и отечественным нуворишам, если оно и впрямь не хочет противостоять своему народу.

Московская составляющая акции 7 октября зримо показала всю ожесточенность борьбы в конце 90-х годов за вектор дальнейшего развития страны. Выбор невелик: это либо курс на достижение социальной справедливости с перспективой обновленного социализма, либо по-прежнему "строительство капитализма" в прихорошенном, припомаженном исполнении. При такой дилемме на первое место выходит вопрос о том, кто поведет за собой трудовые массы.

К сожалению, в столице 7 октября левые силы и Федерация независимых профсоюзов (ФНПР) из союзников, соратников едва не превратились в антиподы. Причем руководство ФНПР даже не оставило себе никакого простора для спекуляций на эту тему.

Во-первых, Шмаков-Исаев опрометчиво устроили себе экзамен еще до шествия. Они назвали для профсоюзов другое место сбора колонн, а не то, что коммунисты. И опростоволосились. Практически все участники трехсоттысячной столичной манифестации - члены профсоюза. А коммунистов в столице не более 30 тысяч. Но люди собирались там, куда их позвал горком КПРФ, а не профбоссы. Тем не менее жиденькая колонна под голубыми стягами, оттеснив с помощью милиции (на правах организаторов) краснознаменных, попыталась заполнить собой Васильевский спуск. Обнаружились сплошные пустоты. Тогда было "позволено" пройти на спуск первым колоннам коммунистов. Едва был достигнут эффект заполняемости, как доступ "красных" по распоряжению верхушки ФНПР перекрыли (возможно, поэтому услужливые милицейские чины объявили, что в митинге участвовали 35-50 тысяч москвичей). Основная колонна - а это около 200 тысяч трудящихся - осталась на мосту. А в это время, предваряя митинговые речи, покорный воле "вождей" ФНПР динамик сообщал, что Всероссийская акция протеста организована профсоюзами, и только профсоюзами, ее поддержали более 30 политических партий, при перечислении которых упорно не называлась КПРФ.

Видно, трудовой люд давно понял, что шмаковы-исаевы-нагайцевы лишь симулируют заботу о нем. Среди просочившихся на Васильевский спуск "краснознаменцев" (кстати, голубое господствовало только возле трибуны, казалось, там одни знаменосцы, а неотягощенных древками просто нет; на остальной территории спуска реяли привычные красные флаги, а мост алел, словно тюльпановая плантация) неторопливо передвигался мужчина средних лет с самодельным плакатом: "Долой антинародный режим Ельцина - Шмакова!" Сначала соседство фамилий шокировало. А потом... Пожалуй, в этом плакатике был наиболее глубокий анализ современной политической ситуации.

Приходится с сожалением признавать, что дальнейший процесс превращения наемных работников физического и умственного труда в "класс для себя" явно замедлился. И тому были свои причины. Назову наиболее очевидные. Руководство КПРФ не выполнило обещания вывести на улицы миллионы людей, если Кремль попытается отправить правительство Примакова-Маслюкова в отставку (это было, безусловно, буржуазное правительство, но в отличие от предшественников и преемников оно стремилось проводить политику, выражающую национальные интересы России, и хотя бы частично учитывать интересы трудящихся масс). Несмотря на концентрацию колоссальных усилий народно-патриотических сил, направленных на отрешение Б. Ельцина от должности президента, импичмент не удался. Не была выстроена система протестных акций. К этим "внутренним" факторам недоработок левых сил в протестном движении добавился существенный "внешний" фактор: Б. Ельцин ушел "добровольно" в отставку, обеспечив передачу поста президента страны В. Путину, который в широком массовом сознании воспринимался как альтернатива дискредитировавшему себя Б. Ельцину.

Все эти "внутренние" и "внешние" факторы заметно сказались на ходе и итогах всероссийской акции протеста 5 октября 2001 года. В тот день в митингах, шествиях, манифестациях, пикетах приняли участие около двух миллионов человек. На встречах с населением по месту жительства, в сельских сходах, в общении в трудовых коллективах участвовало более 20 миллионов человек. В рамках акции в более чем 4500 населенных пунктах России было роздано различной печатной продукции (спецвыпуски газет, листовки, обращения и т. д.) более 30 миллионов экземпляров.

Надо заметить, что количественные характеристики этой акции были заметно скромнее по сравнению с предыдущими. Она вообще получилась во многом иной, не похожей на прежние. Обычно во второй половине 90-х годов протестные выступления организовывались совместными усилиями КПРФ и ФНПР. А профсоюзы в отличие от партии имеют постоянный доступ на предприятия, у них там есть худенькие, но организационные структуры. Протестную организацию 5 октября 2001 года из-за позиции ФНПР организовывала одна КПРФ. Рискну утверждать, что в результате то массовое выступление, заявленное как акция протеста, превратилось по преимуществу в акцию пропаганды протестных действий. При этом важнейшей чертой этой пропаганды был ярко выраженный политический характер.

Акция 5 октября еще раз подтвердила, что слухи о смерти рабочего класса явно преувеличены. В некоторых регионах именно выступления рабочих определили своеобразие акции. Особенно на Урале. В Челябинской области громко заявили о своих классовых требованиях пролетарии восьми крупнейших предприятий, в том числе Челябинского металлургического комбината и тракторного завода. Решительно протестовали против принятия рабского КЗоТа рабочие Магнитогорского металлургического комбината. Дорожные строители на трассе Челябинск-Москва в поддержку акции протеста выложили на полотне трассы буквы "СССР" и вмонтировали их в асфальт.

В Оренбургской области самым большим событием акции (а на Южном Урале она прошла во всех городах и районах) стал митинг протеста на предприятии "Носта-Тюльган": в нем приняли участие более 2600 тружеников, то есть весь коллектив. Итогом митинга стало воззвание протеста против экономических реформ Путина-Касьянова- Грефа. В Свердловской области со своими требованиями выступили рабочие заводов "Уралмаш", "Автоматика", Первоуральского новотрубного. В Зауралье особой активностью отличились рабочие Курганмашзавода и Кургансельмаша, на Западном Урале - рабочие заводов "Пермские моторы" и "Контекс".

В подмосковном Красногорске на заводе им. С. Н. Зверева, крупнейшем предприятии города, рабочие потребовали выплаты задерживаемой зарплаты. Их голос прозвучал так организованно, что администрация обязалась погасить трехмесячную задолженность по зарплате в трехдневный срок.

На ряде предприятий 5 октября возродились давно забытые собрания в трудовых коллективах, на которых рабочие и специалисты обсуждали свои нужды.

Приняли участие в акции протеста и труженики села. Заметным событием стали сельские сходы протеста. Они прошли не только в традиционных аграрных районах, но и в Мурманской области,

Однако в целом выступления в защиту классовых интересов пролетариата и крестьянства носили точечный характер. Акция 5 октября 2001 года не вывела их ни на отраслевой, ни на межрегиональный уровни. Тем более не приходится говорить о единых требованиях пролетариев, которые носили бы общенациональный масштаб.

Партийные организаторы сделали прежде всего то, что лучше всего умеют. Это был протест в первую очередь словом.

Более того, вербальная ориентация протестных акций казалась доминирующей и в 2002 году. Секретарь ЦК КПРФ, курирующий протестное движение, С. И. Серегин, объясняя цели, которые ставил перед акцией 10 октября 2002 года всероссийский штаб по ее организации (он был сформирован президиумом ЦК КПРФ), однозначно заявил:

"Первой и основной задачей акции 10 октября было донесение до широких масс смысла инициатив КПРФ, связанных с референдумом. Все знают, что народу заткнули рот, запретив ему выразить свою волю на референдуме, но далеко не все знают содержание предлагавшихся вопросов. После акции протеста значительно больше людей стали понимать, что дело не в изменении параграфов в законе о референдуме, а в том, что народ лишили возможности заявить, что он считает, что за жилье не должны брать более 10% совокупного дохода семьи, что россияне требуют, чтобы с 2004 года их минимальная зарплата была не ниже прожиточного минимума, что недра должны давать доход государственному бюджету, а не идти в карманы толстосумов и т. д." (Правда России, 2002, N 41. С. 3).

Итак, всероссийская осенняя акция 2002 года непосредственно и прямо увязывалась с готовящимся референдумом. Печать этой "увязки" была видна на всех проявлениях народного выступления. К этому добавлю, что наши политические оппоненты сразу же учуяли тесную связь референдума с предстоящей в 2003 году избирательной кампанией в Госдуму. Выходило, что октябрьские протестные акции 2002 года, будучи внепарламентской формой классовой борьбы трудящихся, стратегически подчинены решению парламентских задач. И дело тут даже не в приходящихся на конец 2003 года думских выборах.

Хотел бы обратить внимание на то, что референдум есть не что иное, как разновидность парламентской борьбы. И это никакое не клеймо на развертывавшейся кампании, а лишь сухая констатация факта. В Программе КПРФ записано: "Партия использовала и будет использовать различные формы внепарламентской и парламентской борьбы, включая забастовки и другие виды гражданского сопротивления антинародным действиям властей, предусмотренные международными конвенциями о правах человека". В конкретизирующих партийную Программу "Очередных задачах КПРФ" уточнено: "Партия будет использовать все законные возможности, сочетая внепарламентские и парламентские формы работы".

И все же подход к октябрьским протестным акциям как составной части подготовки референдума требует и осмысления, и ответа на непростые вопросы. Прежде всего полезно уяснить, какую роль выполняли массовые выступления трудящихся 10 октября в подготовке референдума.

Для начала давайте определимся, чего мы можем ждать от референдума в условиях нынешнего общественно-политического режима. Думаю, уже нет наивных, кто надеялся бы на то, что итоги голосования заставят Кремль добровольно изменить экономический и политический курс. На нашей памяти два всенародных референдума. 17 марта 1991 года соотечественники проголосовали за сохранение СССР. В декабре того же года Союз ССР был разрушен. 26 апреля 1993 года состоялся Всероссийский референдум о сохранении действовавших Съезда народных депутатов и президента. Избиратели поддержали обе ветви власти. Ровно через пять месяцев, день в день, президент окружил Съезд и Верховный Совет колючей проволокой (спиралью Бруно), затем парламент был подожжен и расстрелян. Не было никаких гарантий, что на этот раз власть не попытается просто не допустить проведения референдума (и она это сделала самым примитивным и циничным образом, когда в нарушение норм регламента Госдума приняла поправку в закон о референдуме).

Следовательно, масштаб и решимость протестных акций 10 октября становились инструментом защиты самой инициативы проведения референдума.

Иначе говоря, акция протеста 2002 года - это материальная, зримая поддержка референдума.

Сам референдум был бы не нужен, если бы размах протестных выступлений напоминал всенародное половодье. Но это пока только мечта и цель. Если в 2001 году, по данным штаба всероссийской акции протеста, в ней участвовало 8-9 миллионов человек, то в 2002 году - только 2,5 миллиона. Размышляя о причинах ослабления протестных акций, вспомним беседу И. В. Сталина с немецким писателем Эмилем Людвигом. Коснулись они, в частности, любви к порядку (по мнению литератора, она у немцев больше, чем любовь к свободе). И Сталин вспомнил:

"Когда-то в Германии действительно очень уважали законы. В 1907 году, когда мне пришлось прожить в Берлине 2-3 месяца, мы, русские большевики, нередко смеялись над некоторыми немецкими друзьями по поводу этого уважения к законам. Ходил, например, анекдот о том, что когда берлинский социал- демократический форштанд назначил на определенный день и час какую-то манифестацию, на которую должны были прибыть члены организации со всех пригородов, то группа в 200 человек из одного пригорода хотя и прибыла своевременно, в назначенный час в город, но на демонстрацию не попала, так как в течение двух часов стояла на перроне вокзала и не решалась его покинуть: отсутствовал контролер, отбирающий билеты при выходе, и некому было сдавать билеты. Рассказывали шутя, что понадобился русский товарищ, который указал немцам простой выход из положения: выйти с перрона, не сдав билетов..." (Сталин И. В. Сочинения. Т. 13. С. 122).

Перечитал эти слова - и стало неловко: в сегодняшней России правящие классы и их власть исповедуют и проповедуют правовой беспорядок, а вот левая оппозиция в политических вопросах - прямо- таки старонемецкую законопослушность...

Однако вернемся к задачам российского протестного движения на современном этапе. В каждой конкретной акции протеста должны, думается, сочетаться сиюминутные тактические задачи с задачами стратегическими. Миллионы людей, вышедших на площади и улицы, конечно же, вправе требовать проведения референдума. Но это требование приобретает высокий смысл и одухотворенность, если на подобной акции протеста будет поднят лозунг защиты народной демократии.

Полвека назад, в октябре 1952 года, в Большом Кремлевском дворце была произнесена прямо-таки вещая речь. Я имею в виду выступление И. В. Сталина на XIX съезде КПСС. Можно по-разному относиться к Иосифу Виссарионовичу (я, например, совсем не склонен отвешивать ему ритуальные поклоны), но та речь-завещание и в пору ее произнесения произвела впечатление, и сейчас не потеряла актуальности. В одном здесь Сталин, увы, ошибся: он был уверен, что обращается к представителям зарубежных братских партий, а оказалось, к несчастью, что его слова в еще большей мере адресованы к соотечественникам XXI века.

"Раньше буржуазия позволяла себе либеральничать, отстаивала буржуазно-демократические свободы и тем создавала себе популярность в народе. Теперь от либерализма не осталось и следа. Нет больше так называемой "свободы личности", права личности признаются теперь только за теми, у которых есть капитал, а все прочие граждане считаются сырым человеческим материалом, пригодным лишь для эксплуатации. Растоптан принцип равноправия людей и наций, он заменен принципом равноправия эксплуататорского меньшинства и бесправия эксплуатируемого большинства. Знамя буржуазно- демократических свобод выброшено за борт. Я думаю, что это знамя придется поднять вам, представителям коммунистических и демократических партий, и понести его вперед, если хотите собрать вокруг себя большинство народа. Больше некому его поднять" (Сталин И. В. Сочинения. Т. 16. С. 228-229).

18 сентября 2002 года знамя буржуазной демократии было принародно выброшено за борт из зала заседаний на Охотном ряду. Там буржуазной Государственной думой была внесена поправка в закон о референдуме, которая предусматривает запрет на его проведение за год до парламентских и президентских выборов. Фактически приостановлено действие даже убогой "ельцинской" Конституции в пункте 3 статьи 3. По крайней мере на каждые два года из четырехлетнего межвыборного периода. Полтора года составляет предвыборный срок плюс полгода после выборов, в которые тем более малологично проводить референдумы. Таким образом, и волю народа, и "Основы конституционного строя" (так называется первый раздел Конституции Российской Федерации) укоротили наполовину. А ведь как хорошо звучит на бумаге: "Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ".

Референдума испугались не только депутаты - страхом перед ним оказался охвачен ныне правящий олигархический режим.

И все же страх перед итогами предлагавшегося референдума не был единственным двигателем поведения Кремля и его парламентской обслуги. Конечно, позиция КПРФ и НПСР была бы безоговорочно поддержана народом. Недавно "Газета.Ru" обнародовала итоги своего опроса практически по тем же четырем вопросам, которые были утверждены в Краснодаре (см.: Правда России, 2002, N 35). Его организаторы сделали вывод, что на референдуме "по всем четырем сформулированным левыми вопросам было бы получено убедительное "да". А по некоторым положительный ответ достиг бы 95-97% (про пенсии и зарплаты)".

Конечно, это была бы звонкая пощечина режиму. Но ведь далеко не первая. Вспомним хотя бы голосование во II Госдуме по отрешению Б. Ельцина от должности президента. Более половины депутатов по пяти пунктам признавали его уголовным преступником. А он от своего преемника получил... орден "За заслуги перед Отечеством" первой степени... Плевали все они на чьи-то волеизъявления.

Продиктованные Кремлем думские поправки в закон о референдуме - совсем не единичная акция. Похоже, набирает силу одна очень опасная для России, но внутренне присущая поставгустовскому режиму тенденция. Те, кто объявил себя "демократами", терпеть не могут демократии.

Новый режим начал свою политическую жизнь с циничного запрета крупнейшей политической партии. Вспомните, с каким ерничанием и злорадством Б. Ельцин подписывал прямо на сессии Верховного Совета России 23 августа 1991 года указ о запрете КПСС. Через год Конституционный суд РФ признал его в основных положениях неконституционным.

В марте 1993 года на Васильевском спуске пресловуто незабвенная Е. Боннер объявила действовавшую в государстве Конституцию, эту библию любой демократии, "туалетной бумагой".

А вот истерическое заявление "представителя гражданского населения" артистки Лии Ахеджаковой, опубликованное "Аргументами и фактами" в октябре 1993 года. Сей выразитель "дум народных" возмущался, что направленные против народа по ельцинскому указу N

1400 омоновцы не были "по-настоящему" вооружены, что не были запрещены "эти "600 секунд"", где речь все время идет о демократии, о легитимности, о правопорядке". Она удивляется, ради чего люди вышли 3 октября на улицы:

"Ради конституции? Да стоит ли она того, эта конституция? Это все- таки опять "призрак коммунизма". Вот уж действительно проговорилась! Для сторонников нынешнего режима всякая конституция, любая незакавыченная демократия - призрак коммунизма. Поэтому лозунг "Даешь народную демократию!" претендует на то, чтобы стать в современном протестном движении заглавным.

Правда, термин "протестное движение" лукавый. Оно может иметь альтернативный характер. Один вариант: оно направлено на облагораживание капиталистической реставрации (например, так важные требования своевременной выдачи зарплаты можно выдавать за жажду "нормального" рынка рабочей силы). Второй вариант: борьба за преодоление реставрации капитализма с ясно выраженной социалистической ориентацией. Перепутаница здесь недопустима, на то мы и коммунисты.

В нынешних условиях протестное антиреставрационное движение решает три главных задачи. Во-первых, участвуя в нем, трудящиеся стремятся улучшить свое положение. Во-вторых, без эффективного протестного движения авторитет компартии обычно идет на убыль, в чем убеждает история западноевропейских компартий второй половины XX века. В-третьих, только благодаря ему можно остановить переход капиталистической реставрации к стадии стабилизации буржуазных отношений, удержать Россию в состоянии неустойчивого равновесия. Стихийно к этому стремятся и массы: высокий рейтинг Путина соседствует с поддержкой коммунистов на выборах в регионах.

Для правильного определения задач протестного движения в нынешней обстановке необходимо выяснить: есть ли ныне шанс удержать состояние неустойчивого равновесия в процессе капиталистической реставрации? Посмотрим на основные сферы общества.

Экономика. Сегодняшняя структура хозяйственных укладов еще сдерживает окончательное овладение буржуазией всеми командными высотами в обществе. Да, в частной собственности находится 74,4% всех предприятий и организаций, но занято на них 44,3% рабочей силы. В госсобственности только 4,8% предприятий и организаций, но трудится на них 38,2% занятого населения. Да еще АО. Пока на 26,2% АО государство имеет 26% и более акций или "золотую акцию", то есть способно их контролировать. Поэтому противодействие третьему этапу приватизации означает сохранение экономической базы для возвращения к социалистическому строительству в новых формах.

Политика. Несмотря на то что на федеральном уровне режим взял под контроль все ветви власти, в региональных властных структурах и местном самоуправлении народно-патриотические силы сохраняют влияние. Для их поддержки и для противостояния наступлению Кремля и олигархов нам пора бы начать учиться работе в массах у большевиков дооктябрьской поры и у "демократов" рубежа 80-90-х годов, учиться тому, как надо "играть не по правилам".

Идеология. Здесь ситуация наиболее сложная. Режим создает достаточно крепкий плацдарм для своей победы:

а) серьезно подняты на щит лозунги буржуазного патриотизма;

б) систематически используется в целях режима "историческая ретроспектива". Для привлечения на свою сторону власть использует мотив исторической преемственности, а для дискредитации коммунистов - мотив ГУЛАГа, тоталитаризма и т. п.;

в) в СМИ доминирует кремлевско-олигархический "Агитпроп".

Но это наступление наталкивается на глубинный (культурный) пласт "советского мировидения". К тому же реставрация капитализма оказалась неспособной создать свою духовную культуру. Поэтому ТВ вроде бы "нелогично" демонстрирует советские фильмы. Но здесь не только погоня за рекламными деньгами, но и опять-таки стремление использовать "историческую ретроспективу" (к тому же "плюрализм мнений" - это неотъемлемый элемент буржуазного мировоззрения). Антисоветизм режима внешне становится мягче. Иллюстрация: в 2001 году гэкачеписты по случаю 10-летия августовской трагедии получили в СМИ широкую трибуну. Но эта возможность пропагандистского "десанта" идеологическими структурами КПРФ не координировалась.

Я рискнул бы утверждать, что нам не хватает наступательности в идеологической сфере. Более того, появились симптомы некоторого пораженчества. Это неоправданная стыдливость по отношению к марксистско-ленинской идеологии, в частности отход от материализма и от формационной концепции общественного развития; заигрывание с

церковью и даже с религией; инерционное повторение лозунгов государственничества, несмотря на то что их успешно освоила буржуазия, что, кстати, вполне логично, куда логичнее, чем когда это делает оппозиция; робкое отношение к пропаганде идеологии социализма, частая подмена ее буржуазным патриотизмом. Думается, эти изъяны отрицательно сказываются на протестном движении.

Наемный труд. Из 64 миллионов занятого населения наемные работники преимущественно физического труда составляют около 30 миллионов человек. Из них примерно 10 миллионов - это промышленные рабочие. Достаточно высокой сохраняется и концентрация рабочего класса. В XX веке крупными в мировой статистике считались предприятия, на которых было занято не менее 500 работников. Перед Великой Октябрьской социалистической революцией на таких предприятиях было сосредоточено чуть более 2 млн. человек, сегодня на подобных крупных предприятиях занято не менее 5 млн. человек. О высокой концентрации производства свидетельствует и такая цифра: на 251 предприятии российской промышленности производится 16,8% общего объема производства ее продукции.

Но пролетариат включает в себя и наемных работников умственного труда. В этой 19-миллионной армии большинство безоговорочно относятся к пролетариату. Напомню, что дооктябрьская "Правда" уделяла большое внимание... приказчикам. Она видела в них грамотных пропагандистов ленинских идей в среде "рядовых" рабочих. Этот урок нам надо взять на вооружение.

Мы гордимся, что создан влиятельный "красный пояс". Думается, перед партийными организациями регионов "красного пояса" стоит важнейшая задача стать пионерами протестного движения. Именно здесь классовая направленность протестных действий наиболее очищена от персональных нападок. Здесь классовый характер противостояния наиболее обнажен. В "красном поясе" необходимо научить классовому подходу к протест-ному движению всех его участников. И вторая уникальная черта протестного движения в "красном поясе" - возможность воспитывать чувство классовой солидарности. Без него перейти к зрелым уровням протестного движения невозможно.

Как бы ни развивались события, классовая борьба в ближайшие 15-20 лет будет в весьма острых формах. Выходит, сегодня предстоит думать и о смене. Может быть, пришла пора вовлекать в протестные акции учащихся и студентов вместе с их педагогами? Это относится в равной мере к школе, профтехучилищу, техникуму, вузу.

Внесение социалистического сознания в протестное движение предполагает высокую социалистическую идейность самих членов КПРФ. Она обеспечивается не только принципиальностью и требовательностью при приеме в партию, а затем и во взаимных отношениях между коммунистами, но и воспитанием членов КПРФ. Оно достигается, с одной стороны, практикой участия в протестном движении. С другой - политической учебой коммунистов и их резерва. Необходим всеобуч протестному движению. Он должен включать в себя овладение основами теории классовой борьбы, максимально широкую информацию о каждом акте протеста всех членов партии и всех ей сочувствующих, изучение технологии организации протестных акций. Определенный опыт по массовому овладению технологией избирательных кампаний у партии накоплен. Сейчас он должен быть использован для проведения всеобуча протестного движения. А поскольку это не эпизодическая акция, то необходимо разработать: а) программу всеобуча; б) программу политической учебы на базе этого всеобуча, ориентированную на приоритетность протестного движения в партийной работе. Обязательно соответствующий курс должен быть в политической учебе партактива всех уровней.

Необходима программа научно-теоретической работы по протестной проблематике. Мы неоправданно пренебрежительно относимся к опыту как большевиков начала XX века, так и "демократов" рубежа 80- 90-х годов. Тем более необходимо изучение классовых отношений в современном российском обществе.

В общем, протестное движение соединяет в себе все основные формы борьбы - экономическую, политическую, идеологическую. Думается, мало утверждать это единство, надо еще и каждодневно нацеливать его на социализм.


© elibrary.com.ua

Постоянный адрес данной публикации:

https://elibrary.com.ua/m/articles/view/Теория-КЛАССОВАЯ-БОРЬБА-НА-НАЧАЛЬНОМ-ЭТАПЕ-КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ-РЕСТАВРАЦИИ-В-РОССИИ

Похожие публикации: LУкраина LWorld Y G


Публикатор:

Валерий ЛевандовскийКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://elibrary.com.ua/malpius

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Теория. КЛАССОВАЯ БОРЬБА НА НАЧАЛЬНОМ ЭТАПЕ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕСТАВРАЦИИ В РОССИИ // Киев: Библиотека Украины (ELIBRARY.COM.UA). Дата обновления: 15.04.2014. URL: https://elibrary.com.ua/m/articles/view/Теория-КЛАССОВАЯ-БОРЬБА-НА-НАЧАЛЬНОМ-ЭТАПЕ-КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ-РЕСТАВРАЦИИ-В-РОССИИ (дата обращения: 29.03.2024).

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
811 просмотров рейтинг
15.04.2014 (3636 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
VASILY MARKUS
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ВАСИЛЬ МАРКУСЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Petro Semidolya
МІЖНАРОДНА КОНФЕРЕНЦІЯ: ЛАТИНСЬКА СПАДЩИНА: ПОЛЬША, ЛИТВА, РУСЬ
Каталог: Вопросы науки 
8 дней(я) назад · от Petro Semidolya
КАЗИМИР ЯҐАЙЛОВИЧ І МЕНҐЛІ ҐІРЕЙ: ВІД ДРУЗІВ ДО ВОРОГІВ
Каталог: История 
8 дней(я) назад · от Petro Semidolya
Українці, як і їхні пращури баньшунські мані – ба-ді та інші сармати-дісці (чи-ді – червоні ді, бей-ді – білі ді, жун-ді – велетні ді, шаньжуни – горяни-велетні, юечжі – гутії) за думкою стародавніх китайців є «божественним військом».
10 дней(я) назад · от Павло Даныльченко
Zhvanko L. M. Refugees of the First World War: the Ukrainian dimension (1914-1918)
Каталог: История 
13 дней(я) назад · от Petro Semidolya
АНОНІМНИЙ "КАТАФАЛК РИЦЕРСЬКИЙ" (1650 р.) ПРО ПОЧАТОК КОЗАЦЬКОЇ РЕВОЛЮЦІЇ (КАМПАНІЯ 1648 р.)
Каталог: История 
18 дней(я) назад · от Petro Semidolya
VII НАУКОВІ ЧИТАННЯ, ПРИСВЯЧЕНІ ГЕТЬМАНОВІ ІВАНОВІ ВИГОВСЬКОМУ
Каталог: Вопросы науки 
18 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА ЕС В СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ: УСПЕХИ И НЕУДАЧИ
Каталог: Экономика 
27 дней(я) назад · от Petro Semidolya
SLOWING GLOBAL ECONOMY AND (SEMI)PERIPHERAL COUNTRIES
Каталог: Экономика 
33 дней(я) назад · от Petro Semidolya

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

ELIBRARY.COM.UA - Цифровая библиотека Эстонии

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры Библиотеки

Теория. КЛАССОВАЯ БОРЬБА НА НАЧАЛЬНОМ ЭТАПЕ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕСТАВРАЦИИ В РОССИИ
 

Контакты редакции
Чат авторов: UA LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Цифровая библиотека Украины © Все права защищены
2009-2024, ELIBRARY.COM.UA - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие Украины


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android