Libmonster ID: UA-207

Евгений СЕМЕНОВ, кандидат философских наук, доцент

Рецензируемое научное издание 1 завершает этап евразийских изысканий последнего десятилетия XX века. Его автор попытался сформулировать в одном синтезе многие традиции, идеи и политические практики. Он теоретически осмысливает идейно-политические и духовно- нравственные способы преодоления тяжелейшего кризиса, в котором оказалась Россия на рубеже веков и тысячелетий. Такое социально-философское исследование было необходимо, его ожидала общественность, которую волнуют судьбы нашего Отечества.

Все те, кого интересуют традиционно российские вопросы "Кто мы?" и "Что делать?", не могут остаться безучастными, когда речь идет о выборе дороги России-Евразии в XXI веке.

Автор монографии, профессор МГУ имени М. В. Ломоносова В. Я. Пащенко пишет: "Актуальность философского осмысления евразийского учения, евразийской идеологии обусловлена сложностью общеполитической ситуации в стране, напряженностью идеологических и научных споров о путях ее дальнейшего развития, оценкой характера и направленности нынешних общественно-политических процессов в России. Сегодня на карту поставлена сама судьба России, ее государственности, судьба населяющих ее народов и этносов". Таково кредо автора, подвигшее его на исследование, и оно вызывает симпатии читателей.

Со времени написания этих строк произошли события, во многом усилившие акценты евразийской проблематики, особенно в сфере политической практики. Стремительное проникновение в пространство Евразии экономических, военных структур США удовлетворяет их давний интерес и внимание к этому региону. Теперь американские корпорации и государство получили доступ в евразийское пространство.

Опыт внешнеполитической (экономической, военной) деятельности США убедительно свидетельствует, что американцы приходят надолго. Уже только американское внедрение в Евразию (нефтедобыча в Казахстане и Азербайджане, добыча урана в Узбекистане и Киргизии), военное присутствие (Киргизия, Узбекистан) превращают проблему влияния новых сил в Евразии в весьма актуальную.

Естественно напрашиваются вопросы: "Кто же хозяин в евразийском доме? А может, некорректно ставить вопрос о хозяине? И есть ли евразийский дом?" Ответы на эти вопросы требуют обращения к истокам евразийской проблематики.

Прежде чем обосновать актуальность евразийской темы, хотелось бы помочь читателю, не искушенному в евразийских исследованиях, уяснить роль и значение самого континента Евразии.

"Евразия является центром мира, и тот, кто контролирует Евразию, осуществляет контроль над всем миром". В этих словах идеолога агрессивной политики США Збигнева Бжезинского едва ли не дословно воспроизводится мысль американского геополитика Спикмена: "Тот, кто доминирует над Евразией, держит судьбу мира в своих руках" (см.: Тихонравов Ю. В. Геополитика. М., 2000. С. 97).

Эта идея является ключевой для понимания смысла столкновения мнений, воззрений, аргументации по поводу темы "Евразия".

Если даже не идентифицировать (отождествлять) контроль над Евразией с контролем над всем миром, то все равно следует признать контроль над Евразией приоритетным направлением международной политики в начале XXI века. Во времена СССР вопрос "Кто контролирует Евразию?" не мог возникнуть. Но уже в первое десятилетие XXI века он более чем закономерен. Хотя пока позиции России в Евразии еще прочны, уже сейчас появляются поводы для сомнений в возможности контроля евразийского пространства российским государством в недалеком будущем.


--------------------------------------------------------------------------------
1 Пащенко В. Я. Идеология евразийства. Издательство Московского университета, 2000.
--------------------------------------------------------------------------------
В таком контексте евразийские исследования являются способом самопознания России. Они актуальны не только теоретически, но и практически, поскольку способны сформировать российскую геополитическую стратегию на XXI век.

Напряженность споров об этой стратегии и "технологии" ее воплощения не уменьшается. Выбор нашей страной своей глобальной государственной стратегии еще не завершен. Политическая конъюнктура и текущие задачи слишком часто возводятся в ранг стратегических и подчас затмевают понимание и поиск насущных социальных и политических проблем.

Оценка автором рецензируемого труда происходящего в России как "возвращения к себе, к собственному опыту, национальному самосознанию и цивилизационным доминантам" внушает надежду. Но складывается впечатление, что эти "поиски самой себя" идут в традиции XX века - путем проб и ошибок.

В. Я. Пащенко совершенно справедливо отмечает противоречивость и хаотичность состояния общества в различных сферах как следствие отсутствия представлений о системном образе современной России. Ответ на вопрос "Кто мы?" пока не найден и даже не сформулирован. Но есть предшествующий опыт и "вехи" теоретиков евразийства.

Очень современно звучат их идеи об укреплении единства населения Евразии, исповедующего разные религии, но обладающего единым пространством - "месторазвитием", общей судьбой. Евразийцы "сходно реагируют" на те или иные события, и в этом заключается социально- психологическая и духовная основа их единения.

Идея "евразийских скреп" состоит в признании и целенаправленном усилении того общего, что свойственно всем евразийским этносам. Нельзя не согласиться с автором, что все, о чем писали теоретики евразийства, для нашей современности не просто актуально, а сверхактуально.

Автор подчеркивает, что "в центре евразийских исканий стоят Россия, ее дух и материальная культура, ее история... генезис ее государственности, исторические судьбы народов, ее составляющих, их менталитет и вклад в общую культуру". Синтезирующее значение в этих процессах принадлежит феномену "месторазвития", то есть территории Евразии.

* * *

Следует отметить, что существует дефицит отечественных исследований идеологии. При всей идеологической заангажированности социально-философских, социологических исследований советского периода, глубокого анализа идеологии не было. Это кажется странным лишь на первый взгляд. Основательные исследования идеологии должны были привести авторов к "разглашению" идеологической подоплеки многих экономических, политических, научно-технических программ советского периода. А это не соответствовало намерениям правящей "элиты".

Сейчас существуют и возможность, и потребность в исследовании идеологии, которая в современном политико- культурном контексте воспринимается прежде всего как идейно-политическая и духовно-идейная стратегия модернизации российской государственности.

Рецензируемое издание в значительной мере восполняет пробел в отечественных исследованиях идеологии. В. Я. Пащенко обстоятельно анализирует онтологические и гносеологические основания идеологии как социального феномена. Далее он осуществляет поиск синтетической идеологии, рассматривая богатое идейное наследие и западных, и российских философов, пытается определить критерий истинности идеологии.

Изначально задача идеологии виделась в установлении и обосновании стабильных основ политики. Этот социально- философский смысл идеологии сохраняется и поныне. Более того, обоснование политики рассматривается как важнейшая функция идеологии.

Если государство не установило четкие основания политики, если оно утрачивает или не сохраняет самоидентичность, то это первый признак того, что оно не сформировало сферу самосознания и не создало еще своей государственной идеологии.

Иначе обстоит дело в противном случае. Государственная идеология, будучи духовным элементом стратегии развития государства, остается стабильной вне зависимости от того, кто правит: либералы или консерваторы, левые или правые, ибо стратегические

цели и ориентиры государства сохраняются; меняется при смене администрации лишь тактика.

Отсутствие у государства идеологии выражается в непредсказуемости политического курса, ибо он в этом случае определяется ориентацией очередной правительственной администрации. Политический курс государства становится неустойчивым, ему присущи не только зигзаги, но и "возвраты" назад. Эффективность политической стратегии государства резко снижается.

Политическая практика и западных, и восточных государств показала, что они начинали с установления твердых оснований политического курса, то есть с создания идейно- политических доктрин, всей системы государственной идеологии, прежде всего с уяснения основополагающих ценностей бытия, мышления, культуры в целом.

В этом смысле установление или признание факта евразийской идентичности (самоотнесения) ни в коей мере не следует понимать как изначально антизападную ориентацию. Евразийское государство, как и западное или восточное, будет стремиться развивать политические отношения с государствами и европейскими, и азиатскими. Напрашивается пример Японии. Взяв западную технологию и отчасти переняв западные политические институты, она сохранила свою культурно-религиозную идентичность. При этом она существенно трансформировала западные заимствования. И в такой стратегии развития заключается важнейший фактор "японского чуда" шестидесятых годов XX века.

Основатели теории евразийства не были антизападниками, и этот тезис убедительно аргументирует автор. Евразийцы выступали против утраты Россией своей (и всех народов, ее составляющих) культурной, религиозной идентичности, против вульгарного "озападнивания" великой державы.

Ценность рецензируемой монографии состоит в том, что В. Я. Пащенко не только выделил идеологию из всего наследия евразийства, но и синтезирует идеи, создавая своеобразную систему современной его идеологии. Разумеется, основа такого синтеза - это идейное богатство теорий первой волны евразийцев.

Видение объективного содержания идеологии, ее неоднозначного характера по отношению ко времени в его социальном и политическом измерении следует также отнести к несомненным достоинствам данного исследования. Это особенно актуально сейчас, когда российское общество нуждается именно в государственной политической идеологии. Автор предлагает теоретическое обоснование актуальности идеологии не только как феномена политического сознания, но и как определенного социального механизма.

Восстановление идеологии как системы ценностей (духовных, нравственных, политических), как ориентации и мотивации поведения социального (коллективного или индивидуального) субъекта, как стратегии существования государства весьма актуально во времена поисков идеологической идентификации россиян.

Ни одно государство в мире не может рассчитывать на перспективное существование, если комплекс его политических целей не детерминирован основополагающими идеями, служащими знаками правильности его курса, его стратегии в целом.

Весьма привлекательной является трактовка идеологии евразийцами как духовной культуры определенной цивилизации. Преимущество такого подхода состоит в том, что он объединяет все силы цивилизации, выделяя интересы, общие всем ее классам и социальным группам. Применительно к современной России было бы корректнее говорить об идеологии государства.

Ориентирование населения со стороны государства на отечественную культуру, включая религиозную, способствовало бы стабилизации массового сознания, идентификации населения с определенным типом духовных ценностей.

Выдающийся европейский мыслитель Б. Рассел в "Истории западной философии" высказал знаменитое пророчество: "Будущая цивилизация будет более многообразной. Она изживет империализм культуры, который труднее преодолеть, чем империализм силы. Мы вынуждены будем признать в мыслях равенство Азии, не только в политическом, но и культурном отношении. Грядущие изменения будут глубокими и имеющими величайшее значение". В отличие от алармистских (тревожных) настроений С. Хантингтона относительно конфликта цивилизаций Б. Рассел придерживался

позитивной уверенности в возможность мирного сосуществования культуры Азии и культуры Запада. Он смотрел на мир глазами человека, непредубежденного против иных этнических культур.

Напрашивается вопрос: в какой мере российские идеологи (философы, политологи, культурологи, юристы, историки) готовы к осмыслению грядущих перемен?

Если судить по публикациям отечественных журналов, то создается впечатление, что такая готовность налицо лишь у тонкого слоя ученых, придерживающихся государственно- патриотической ориентации. У тонкого потому, что сегодня патриотизм у политического истеблишмента - дитя не родное, а идеологи - тоже люди, которым свойственны человеческие слабости.

Идеология евразийства в данном отношении - это "заря на Востоке" для европейского рационализма, переживающего затяжной кризис.

Будучи по характеру толерантной (терпимой к другим), идеология евразийства сплавляет в себе и западные, и восточные интенции (направленность сознания, мышления) российских интеллектуалов и политиков, а главное - всех российских народов, психология которых всегда была евразийской.

Подлинной находкой евразийцев был пространственно- временной подход к теоретическому осмыслению идеологии. Они конструировали (а это было именно творческое социальное конструирование) идеологию, проектируя ее на базис народной культуры, применительно ко времени и месту. Россия - континент Евразия - была территорией такой именно идеологии в понимании евразийцев 20-х годов XX века.

Сегодня государственно и патриотически мыслящие идеологи постепенно осваивают это богатое и ставшее вновь актуальным теоретическое наследие. Да, евразийство - это не то наследие, от которого можно отказаться. И это понимает все большее число российских интеллектуалов.

Всякая социальная реконструкция предполагает базис, с которого бы могли действовать социальные реформаторы, определяя направление и содержание своих действий. Одной из причин (и едва ли не главной) неудач реформ 90- х годов было именно отсутствие такого базиса. В итоге "Россия потеряла себя".

Идеология евразийства, думается, может стать именно таким базисом социальной реконструкции России-Евразии. Может стать, если это поймет правящая элита российского государства. Игнорирование фундамента евразийства большевиками и посткоммунистическими реформаторами первой волны - немаловажный фактор, способствовавший краху и тех, и других. Неужели российское государство обречено и в третий раз совершить ту же ошибку?

Евразийский менталитет населения и политиков не является препятствием для экономического, технологического, культурного, дипломатического сотрудничества со странами Запада. Скорее наоборот. Индивидуальность России, ее идентификация с евразийской культурой предполагают взаимодействие с другими. Но это должен быть не только обмен энергоносителями, сырьем, технологиями, товарами массового потребления. Не в меньшей мере это должен быть обмен идеями, духовными, нравственными, культурными ресурсами.

Запад в этом очень нуждается, особенно для преодоления кризиса этнических культур, национализма, индивидуалистического западного менталитета в целом, уже изжившего себя исторически. Неслучайно, не получая от своего евразийского соседа - России - желаемого, многие западные интеллектуалы ориентируются непосредственно на религию и культуру Азии. Именно этим объясняется волна увлечения западной интеллигенции, особенно американской, культурой буддизма в конфессиях дзен и ламаизма, даосизма, индуизма, йоги. Массовое увлечение восточными боевыми искусствами в США явилось одной из форм усвоения культурных ценностей великой Азии. На память приходит одна поговорка, где говорится, что в России долго запрягают... Однако не слишком ли велика сила социальной инерции и не слишком ли большая плата за это следует?

Если говорить о проявлениях западной цивилизации, которые она вынуждена забывать (к примеру, европейский рационализм, американизм как культурная экспансия), то следует назвать феномен, увиденный Абрахамом Мэслоу, проницательным аналитиком, основателем гуманистической психо-

логии. Он показал, что западная цивилизация совершила ошибку, раскрыв внутреннюю суть человека как источник злых, опасных невротических импульсов, которые следует подавлять. Мэслоу всю свою жизнь боролся за "депатологизацию" психики, за то, чтобы "внутреннюю суть нашего существа рассматривать как источник здоровья, родник творчества и нравственной силы человека". Но именно так воспринимают внутренний мир человека православие, ислам, буддизм, евразийство в целом.

Идеология как духовная культура - сильный аспект евразийства. В самом деле, идеология объединяет нацию, этнос в рамках единой государственности, будучи квинтэссенцией культуры народа. Такая идеология способствует осмыслению архетипов народной психологии, акцентирует внимание на отдельных смыслах, превращая их в мотивацию, убеждения, формируя стереотипы поведения.

* * *

Как показано в монографии В. Я. Пащенко, одной из важных сторон идеологии евразийства является признание единства веры и науки, веры и знания. Сегодня тезис о единстве веры и науки получил подтверждение в работах американских физиков Дэвида Бома, Джефри Чу, нейропсихологов Карла Прибрама, Грегори Бейтсона, британского биолога Руперта Шелдрейка. Приведу абзац из одной неординарной работы. "Интересно, что многие великие ученые, произведшие революцию в современной физике - Альберт Эйнштейн, Нильс Бор, Эрвин Шредингер, Вернер Гейзенберг, Роберт Оппенгеймер и Дэвид Бом, - находили свое научное мышление вполне совместимым с духовностью, с мистическим мировоззрением. В последние годы все большее сближение науки и мистицизма обсуждается во многих книгах и статьях". Это написано в 1985 году С. Грофом в исследовании "За пределами мозга", опубликованном издательством Трансперсонального института в Москве в 1993 году. Итак, революционно мыслящие интеллектуалы западной науки успешно преодолевают институциональную ограниченность западного рационализма. И успех сопутствует им.

Что касается отечественных теоретиков евразийства первой волны, то их прозрение или гениальное предвидение относительно единства науки и веры заслуживает сегодня самого основательного анализа, что, собственно, и делает автор "Идеологии евразийства", глубоко уважающий наследие евразийцев и старающийся дать ему вторую жизнь.

По моему глубокому убеждению, теоретическая проработка вопроса о соотношении веры и знания не только отечественной философией (что уже наметилось), но и представителями естественно-научного знания давно назрела и в случае реализации ее могла бы вывести отечественную науку на новый виток развития.

Евразийская культура в качестве основы идеологии евразийства может быть определена как православная, исламская, буддистская. Испытывает она влияние (особенно в последнее десятилетие) и западного христианства (в различных конфессиях), и иудаизма. На уровне массового, народного сознания это всегда был синтез основных идей всех евразийских религий. Этот синтез не завершен. В условиях духовной раскрепощенности синтез евразийских религий получил мощный импульс и реализует его. Эта тенденция отнюдь не нова. В начале XX века она драматично проявилась в судьбе Л. Н. Толстого, который попытался в русле теологической философии осмыслить идею синтеза восточного православия с некоторыми идеями буддизма. Отлучение от церкви было лишь одним из следствий этой попытки великого писателя и философа. Более трагично закончилась попытка реформатора от церкви в наши дни. Я имею в виду А. Меня. А между тем западные теологи- философы добиваются успеха, синтезируя и в теории, но больше на практике идеи протестантизма, буддизма, даосизма, индуизма. Происходит это преимущественно в среде американской интеллигенции, лишенной каких-либо конфессиональных комплексов. Поведение отечественных интеллектуалов (и от философии, и от теологии) напоминает библейскую притчу о закопанном богатстве.

В монографии В. Я. Пащенко подчеркнуто, что идеологи евразийства неоднократно привлекали внимание к общности православия и других восточных религий. У этих религий единый корень - общность действий, соборность (коллективность), приоритет

государственности перед личностью, общины, рода- перед индивидом.

По мнению автора, не отвергая западный индивидуализм как специфический феномен определенного социального времени, евразийцы понимали его не только как временную, но и как культурную ограниченность. Они не находили ему места в восточных культурах и религиях. Тот факт, что философско-онтологические основания его исчерпали себя, осознается все большим числом социальных философов, социологов, политологов. Не впадают в крайности дуальной оппозиции и восточные мудрецы. Не отвергая индивидуализм как принцип, евразийская и восточная мудрость отдает приоритет соборности, роду, а не индивиду.

В начале XXI века весьма своевременно звучит мысль евразийцев о том, что различные религиозные основания могут по-разному реализоваться разными народами. Такими общими основаниями служат: идеи об отношении человека к своему долгу перед родом, государством, самим собой; его отношение к собственности других (людей или государства); отношение к жизни и смерти, горнему миру. Здесь близость в решении вопросов восточным православием и другими религиями континента России- Евразии и древней Азии особенно заметна.

* * *

Истоки евразийской общности следует искать в родственности образов жизни народов, в особенности пространств континента Евразии, совместно осваиваемых всеми евразийцами. Общность родов деятельности выработала однотипные поведенческие реакции. Здесь невольно приходит на память главный признак определения этноса Аристотелем: "сходно реагируют" люди одного этноса. Сейчас было бы большой натяжкой говорить о едином евразийском этносе. Но полагаю, что объективные процессы социальной ассимиляции и интеграции развиваются в этом направлении.

Можно без преувеличения утверждать, что евразийская этносфера будущего формируется условиями и особенностями евразийской биосферы. Факт единого пространства всегда присутствовал в коллективном бессознательном - архетипах евразийских этносов (сказки, предания, легенды, мифы, символы народных культур).

Серьезной методологической находкой автора рецензируемого труда является использование в исследовании категории "евразийское мироощущение". Объем этой категории не может быть выражен только рациональными средствами, и в этом сила ее. Применение этой категории позволяет выразить чувство общности, сопричастности евразийцев общей судьбе, общим проблемам экологически единой территории.

"Единица измерения" евразийского мироощущения - отнюдь не "доллар" и не "успех", а долг перед Богом, Аллахом, соплеменниками, родными - долг совести, иными словами. Разумеется, и "ценности" товарного обмена не чужды евразийцам. Не будем забывать, что территорию Евразии пересекал с запада на восток Великий шелковый путь, а с севера на юг проходили торговый караванный путь по Волге и путь "из варяг в греки".

Один из мудрых европейцев, К. Ясперс, анализируя в своей книге "Смысл и назначение истории" взаимодействие евразийских культур, писал: "При этом указывают на общность истории всего Евразийского континента, которая определялась беспрерывными вторжениями, переселениями и завоеваниями, совершаемыми народами Центральной Азии, на сходство, уходящее далеко в доисторическую эпоху и позволяющее прийти к заключению, что между народами всего континента происходил постоянный обмен".

Интерес европейцев к Евразии понятен: когда-то, в шестом веке новой эры, Центральная Европа была покорена, а затем и заселена германскими племенами, и вполне справедливо спросить: а кто из европейцев не вышел из Евразии?

Особенно памятно Европе, когда значительная ее часть оказалась завоеванной евразийскими ордами монгольских ханов. Европу всегда интересовал вопрос: "А что же можно ожидать от Евразии (СССР, России)"? И европейские политики пытались упредить ход событий, понимая, что от этого зависит суверенное существование их стран. Они пытались Россию-Евразию завоевать, связать кровнородственными узами правящих династий, договорами. Но особенный успех приносил европейцам экспорт идей, культуры. Восприятие правящими "элитами" России европейской культуры хо-

тя и не привело к полной идентификации российских интересов с интересами ведущих государств Западной Европы, но все же в значительной мере гарантировало ее спокойствие. Но главный успех состоял в том, что произошел раскол единого тела народной культуры на две культуры, относительно дистанцированные друг от друга: "элитарно"-светскую, по содержанию западноевропейскую, и народную - традиционную, этническую. Все последующие проблемы России-Евразии в той или иной мере возникали под влиянием этого раскола, в котором по-разному оценивались высоты обеих культур.

Не являясь противниками европейской (германо- романской) культуры по существу, евразийцы возражали против слепого заимствования обычаев и традиций народов европейских стран в ущерб обычаям и традициям этнических культур России. Они понимали неприемлемость административных механизмов западных политических культур в российских условиях. Их критика была не только ретроспективна, но и перспективна. Но не слышат пророков в своем Отечестве...

Судьба России-Евразии всегда интересовала западных интеллектуалов. Так, один из основателей западного консерватизма, Жозеф де Местр, писал в 1859 году в "Четырех главах о России": "В силу какого невероятного ослепления, подчиняясь какому необъяснимому очарованию, великая нация, столь выдающаяся по своей природной проницательности, вообразила, что может сопротивляться мировому закону? Русские хотят все сделать за один день; для этого не существует средств. К науке ползут, к ней не летят... Чем дальше идут, тем больше удаляются от цели: для того чтобы ее достигнуть, нужно повернуть назад" (Полис. 2002. N 4. С. 109).

Почти полтора столетия отделяют нас от России времени Ж. де Местра. Россия с тех пор не однажды становилась другой. Но, думается, не достигнуто главного: не произошла подлинная идентификация менталитета правящих "элит" России-Евразии с культурой своих народов. Есть, правда, существенное обстоятельство, извиняющее представителей этих кругов. Это обстоятельство - деградация и коллапс народных культур России. Народная, особенно религиозная, культура оказалась не в милости у российских правителей на протяжении всего XX века. Нет, разумеется, наука и образование, литература, балет, театр, самая читающая публика - все это существовало. Но скрепами народной культуры всегда были обычаи и традиции - эти механизмы социальной авторегуляции, а их хранителем всегда являлась религиозная, этническая, бытовая культура каждого народа. Но именно ее и "выжигали каленым железом". Так, может быть, простить правящие "элиты" за то, что они ориентируются только на Запад? Нет, такого прощения, считаю, они не заслуживают.

Становление народной евразийской культуры перешло от симбиоза в прошлом к синтезу в настоящем. Если бы кто-то взялся проанализировать современную русскую культуру (эпос, обычаи, традиции, язык, костюм и пр.), то он убедился бы, что она содержит в себе элементы, присутствующие в других этнических культурах. И было бы непросто определить, какой культуре изначально принадлежит тот или иной элемент. Но синтез этнических культур продолжается; и контуры, и содержание евразийской культуры становятся более явственными. И когда мы говорим о евразийстве в повседневности, то имеем в виду именно евразийскую культуру, евразийскую психологию.

По поводу культурной идентичности существует традиционная ссылка на древних евреев, которые были кочующим народом-государством и сохранили себя в этом качестве благодаря культурной идентичности с этническим символом - Законами Моисея. Может быть, нелишне здесь напомнить, что утверждал этот символ Моисей в сознании древних евреев весьма суровыми мерами. Как тут не вспомнить сентенцию юристов: "Закон суров, но это закон".

Охрана национальной народной культуры, ее сохранение и развитие всегда были приоритетной задачей всякого государства, особенно восточного, азиатского. Россия- Евразия выпала из этого ряда больше трехсот лет назад. "Как вновь обрести себя?" - звучит лейтмотивом со страниц монографии В. Я. Пащенко. Верить в творческие потенции народа и надеяться на них? Несомненно, народ обладает потенциальными ресурсами культуры. Но ручеек иссякает, и сможет ли государственная политика в

области культуры вовремя поддержать оскудевающую душу каждого российского этноса, особенно русского? Видимо, народы континента Евразии-России нуждаются в евразийском культурном ренессансе. И задача евразийской интеллигенции - сделать все, чтобы он состоялся.

Следует отметить, что исследователь с оптимистическим настроем может увидеть ростки того, что в будущем можно назвать евразийским ренессансом. Рецензируемый научный труд является значительным вкладом в этом направлении, и радует то, что он не единственный в своем ряду. С чувством глубокого почтения воспринимает автор образ России-Евразии. И создается даже впечатление, что он сам стесняется своего искреннего чувства.

* * *

В монографии В. Я. Пащенко евразийство представлено как синтез учений прошлого: социально-философского, религиозно-философского, исторического содержания. Можно утверждать, что евразийцы выросли на почве теорий славянофильства, западничества, общинности, византизма, но путем их критического преодоления. В рассматриваемом исследовании евразийцы выступают как носители новейшей для России начала XX века социальной и политической философии, этнологии, социальной и культурной антропологии. Их идейное течение невозможно идентифицировать строго институционально, в рамках какой-либо науки. Это квинтэссенция социальной и политической мысли.

Большой заслугой автора следует признать возвращение в интеллектуальный оборот двух чрезвычайно важных идей об образах евразийцев, а именно - соборной личности и правящего отбора.

Наиболее полно и ярко сильные стороны евразийства раскрываются в его учении о симфонической личности. Эта концепция сегодня может быть интерпретирована как системно-гармоничный подход к изучению человека.

Для евразийцев личность - это главным образом не индивид. Для них личность - это семья, социальная группа, класс, церковь, культура в целом, то есть социальная система. Есть все основания утверждать, что евразийцы стояли у истоков новой социальной антропологии, существенно отличающейся от западной. И принципиальная новизна антропологической теории евразийцев заключается в том, что они анализ начинали с социальных отношений и рассматривали общности, в которые включен индивид.

Антропологизм евразийцев был основан на синтезе этнорелигиозных культур. Тем самым как бы воплощался принцип древних учений: "Единое во многом и многое в едином". Такой подход позволял учитывать индивидуальность социальной группы, института, отдельного лица. И можно было измерить социальность индивида, меру его социализации, "общинности". Но евразийцы стояли только у истоков своей антропологии...

Концепция соборной личности органично вырастает в учение евразийцев о нации. К творческой удаче В. Я. Пащенко следует отнести системный анализ вопроса о нации в представлении евразийцев. Автор показывает, что они рассматривали отдельные нации в качестве симфонических личностей, образующих единый наднациональный союз. Основой этого союза является общее "месторазвитие". Как подчеркнуто в монографии, речь идет о геополитическом образовании России-Евразии, ее синтезированной культуре - евразийской по форме и содержанию.

Здесь уместно вспомнить "всплеск" публикаций о геополитических исследованиях в 90-х годах XX века. Это сейчас понятен и важен геополитический подход в теоретическом исследовании проблем России-Евразии. Но евразийцы применяли такой подход еще в 20-х годах, что следует оценить теперь как творческий успех и как смелое предвидение.

Евразийцы шли к осознанию необходимости политического единства этносов России-Евразии от имманентного единства социального пространства - территории обитания, формирующей единую евразийскую культуру, хотя и сохраняющую этническую самобытность. Благодаря различным формам социального обмена, издревле чрезвычайно развитого на территории Евразии, этносы не были разделены границами, а активно общались между собой, осваивая и создавая единое культурное пространство.

В пределах этого пространства формировалась евразийская психология. Ей присуща особенность, которая состоит в том, что в евразийском мире национальность перестает быть границей, разделяющей народы, а становится основанием их интеграции в супернациональную общность. Имеется в виду не только толерантность восприятия этносов внутри одной языковой семьи (славянской, угрофинской, тюркской или монгольской), но и симбиоз различных этнокультурных групп. Особенно это проявляется в поведенческих стереотипах повседневности, бытовой культуре в целом.

Такое явление - результат длительного совместного существования евразийских этносов. Данный процесс стихиен, и он является для евразийской культуры такой ценностью, социальная роль которой еще не осмыслена социальными философами и социологами. Это имманентное единство евразийских этносов следует всемерно развивать.

Идея "правящего отбора" в теориях евразийцев еще более уникальна, чем идея симфонической личности. Ее суть - в создании механизма включения (инкорпорирования) достойных лиц в правящую "элиту", если переводить образ евразийцев на современный язык.

По мысли евразийцев, правящий отбор формируется по признаку мировоззрения, личной годности и заслуг. Эта "элита" пополняется из всех слоев общества и выражает общие интересы Евразии.

Регулятором самого процесса отбора, по мнению евразийцев, должны быть государственно-правовые установления (законы, положения, инструкции), корпоративная мораль, обычаи и традиции, ценности культуры и религии. Кредо евразийцев по этому вопросу сформулировано предельно строго и лаконично: "Россия не может быть управляема иначе, как при помощи организованного и сплоченного правящего слоя".

Российская история знала четыре формы правящего отбора: княжеская дружина, служивый класс московских государей, дворянство императорского периода, Коммунистическая партия.

Идею правящего отбора евразийцев как социального механизма формирования правящей "элиты" не следует считать только достоянием их истории. В учениях древних Китая и Индии существовал социальный механизм формирования правителей. В его основу была положена система религиозных, нравственных индикаторов, связанных с соблюдением обычаев и традиций народной культуры.

С точки зрения евразийцев, правящий отбор выполняет функции носителя и хранителя идеалов данного общества и является чем-то вроде совета старейшин. Сила и влияние его моральные. Можно сказать, что это институт духовной идеократии. Разумеется, это не партия, не институт политики. Это воплощение принципа самосохранения народа и культуры.

Евразийские этносы осознают свои истоки, но не для того, чтобы идти вспять, а для того, чтобы не прерывать свою эволюцию. Именно в таком контексте идея правящего отбора не кажется архаичной, а ставит вопрос о механизме реализации. Автор монографии считает, что цель правящего отбора - это такая "элита", которая способна выразить интересы целого.

Согласно идеологии евразийства, отмечается в книге, особенностью и правящего отбора, и идеократического государства является один и тот же принцип: служение государству. Эта особенность была присуща китайской политической этике и культуре в целом еще со времен Конфуция и Лао-Цзы. Это азиатский принцип взаимоотношений в государственно оформленном обществе, и он со времен Средневековья освоен евразийской политической традицией.

Российско-евразийская государственность нуждается в формировании современного механизма правящего отбора на основе государственно-правовых ценностей, норм, принципов. Как подчеркивается в монографии, функции правящего отбора не совпадают с функциями управления, ибо он призван быть моральным предводителем и представлять собой нечто вроде духовного ордена. Подобная функция не исчезла в наше время. Следует вспомнить о Дэн Сяопине, бывшем в последние два десятилетия своей жизни духовным лидером китайской нации. Но политическое бытие являет нам и другие примеры, не менее значимые...

В связи с идеей соборного симфонического целого (личности, группы, государства) создается образ идеократического государства. Это одна из неординарных идей, фундирующих всю конструкцию евразийцев. В монографии справедливо отмечается, что, по мнению евразийцев 20-х годов,

идеократическое государство - дело далекого будущего. Евразийский правящий отбор может утвердиться после коммунистического отбора как результат исторической смены коммунистической идеологии идеологией евразийства. Если суть первой - социально-классовая, то суть второй - геополитическая, социально- территориальная.

Согласно автору, евразийцы полагали, что идеократическое государство станет посткоммунистической реальностью, и тогда Россия-Евразия станет подлинно симфонической личностью. Понятно, что далеко не каждое государство может стать государством-культурой на основе идеи- правительницы. Но Россия-Евразия - это такое государство.

Попутно следует заметить, что наш великий сосед Китай успешно стал развиваться именно вследствие понимания правящей "элитой" социальной сущности Китая в качестве особой цивилизации. Это помогло КНР избежать слепого подражательства Западу. О том, что Китай - это не просто государство, а самостоятельная цивилизация, интеллектуалы уже не спорят. Однако "момент истины", момент прозрения у многих российских интеллектуалов еще не наступил.

Государство для евразийцев - одна из высших симфонических личностей (систем, как говорят сейчас). Оно не приемлет крайности: индивидуалистический либерализм и общественную собственность, поскольку те страдают одной болезнью - абсолютизацией. В одном случае абсолютизируется эгоистическая частная собственность, в другом - безличная общественная. Государство евразийцев, будучи по мировоззрению идеократическим, должно быть основано на государственно-частной системе хозяйствования.

Автор монографии считает, что государство должно предотвращать монополизацию различных отраслей промышленности, чрезмерное скопление капитала в частных руках.

По прочтении книги, вероятно, возникают вопросы: о каком евразийстве идет спор? о прошлом? о настоящем? Думаю, что вопросы эти справедливы. Исследуя идеологию евразийства 20- 30-х годов XX века, В. Я. Пащенко деликатен с читателем и не навязывает ему идейную позицию. Он оставляет выбор за читателем, который исподволь сам приходит к выводу о необходимости по меньшей мере осознания фундаментальных положений евразийства.

"Евразийское учение сегодня в моде", - писал автор два года назад. Теперь евразийство - это не только учение, это - динамично развивающаяся политическая практика. Существуют политические, экономические, культурные, исследовательские организации и социальные институты этого профиля. Существует Евразийская партия России и партия "Евразия", Академия евразийской культуры, журнал "Евразийский вестник", Международный евразийский институт экономических и политических исследований. Это лишь некоторые из множества евразийских структур.

Евразийство становится многогранной силой, могущей стать мощной в недалеком будущем. С большим опозданием, приобретя отрицательный социальный опыт, Россия-Евразия изучает себя, свою истинную историю и природу. Верится, что, опираясь и на этот источник, Россия найдет свой путь в свое будущее.


© elibrary.com.ua

Постоянный адрес данной публикации:

https://elibrary.com.ua/m/articles/view/Теория-ЕВРАЗИЙСКАЯ-ДУША-РОССИИ

Похожие публикации: LУкраина LWorld Y G


Публикатор:

Валерий ЛевандовскийКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://elibrary.com.ua/malpius

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Теория. ЕВРАЗИЙСКАЯ ДУША РОССИИ // Киев: Библиотека Украины (ELIBRARY.COM.UA). Дата обновления: 07.04.2014. URL: https://elibrary.com.ua/m/articles/view/Теория-ЕВРАЗИЙСКАЯ-ДУША-РОССИИ (дата обращения: 29.03.2024).

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
1722 просмотров рейтинг
07.04.2014 (3644 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
VASILY MARKUS
Каталог: История 
4 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ВАСИЛЬ МАРКУСЬ
Каталог: История 
4 дней(я) назад · от Petro Semidolya
МІЖНАРОДНА КОНФЕРЕНЦІЯ: ЛАТИНСЬКА СПАДЩИНА: ПОЛЬША, ЛИТВА, РУСЬ
Каталог: Вопросы науки 
8 дней(я) назад · от Petro Semidolya
КАЗИМИР ЯҐАЙЛОВИЧ І МЕНҐЛІ ҐІРЕЙ: ВІД ДРУЗІВ ДО ВОРОГІВ
Каталог: История 
8 дней(я) назад · от Petro Semidolya
Українці, як і їхні пращури баньшунські мані – ба-ді та інші сармати-дісці (чи-ді – червоні ді, бей-ді – білі ді, жун-ді – велетні ді, шаньжуни – горяни-велетні, юечжі – гутії) за думкою стародавніх китайців є «божественним військом».
10 дней(я) назад · от Павло Даныльченко
Zhvanko L. M. Refugees of the First World War: the Ukrainian dimension (1914-1918)
Каталог: История 
13 дней(я) назад · от Petro Semidolya
АНОНІМНИЙ "КАТАФАЛК РИЦЕРСЬКИЙ" (1650 р.) ПРО ПОЧАТОК КОЗАЦЬКОЇ РЕВОЛЮЦІЇ (КАМПАНІЯ 1648 р.)
Каталог: История 
18 дней(я) назад · от Petro Semidolya
VII НАУКОВІ ЧИТАННЯ, ПРИСВЯЧЕНІ ГЕТЬМАНОВІ ІВАНОВІ ВИГОВСЬКОМУ
Каталог: Вопросы науки 
18 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА ЕС В СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ: УСПЕХИ И НЕУДАЧИ
Каталог: Экономика 
27 дней(я) назад · от Petro Semidolya
SLOWING GLOBAL ECONOMY AND (SEMI)PERIPHERAL COUNTRIES
Каталог: Экономика 
33 дней(я) назад · от Petro Semidolya

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

ELIBRARY.COM.UA - Цифровая библиотека Эстонии

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры Библиотеки

Теория. ЕВРАЗИЙСКАЯ ДУША РОССИИ
 

Контакты редакции
Чат авторов: UA LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Цифровая библиотека Украины © Все права защищены
2009-2024, ELIBRARY.COM.UA - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие Украины


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android