Вопросы теории революции находятся на переднем крае идеологической борьбы марксистских и буржуазных теоретиков. Если некоторые западные обществоведы рассматривают социальные революции как случайность или "отклонение" от нормального пути общественного развития, то марксизм учит, что революции - закономерное проявление исторической необходимости. По образному выражению К. Маркса, "революции - локомотивы истории" 1 .

В. И. Ленин подчеркивал, что "самым главным вопросом всякой революции является вопрос о государственной власти" 2 . Революции - это всегда плата за нежелание или неспособность правящих кругов осуществлять необходимые реформы. Как справедливо отмечал Владимир Ильич, "великое значение всяких кризисов состоит в том, что они скрытое делают явным, отбрасывают условное, поверхностное, мелкое, отметают прочь политический сор, вскрывают истинные пружины действительно происходящей классовой борьбы" 3 .

Западные социологи и политологи видят в революции преимущественно одну сторону - насилие и разрушение. Марксистская социология - исторический материализм - признает роль насилия в истории, но не считает ее основополагающей. К. Маркс и Ф. Энгельс усматривали в революциях прежде всего их преобразующую роль.

Почему революции не обходятся без насилия? Ни один господствующий класс добровольно не уходит со сцены, он защищает свои позиции всей силой государственной власти. Поэтому революционные силы вынуждены прибегать к насилию. Маркс констатировал, что "насилие является повивальной бабкой всякого старого общества, когда оно беременно новым" 4 . Ни одна известная истории народная революция не зарекалась от применения насилия, поэтому и диктатура пролетариата является оправданной мерой для свержения господства буржуазии.

Но сводить марксизм к апологии насилия - это абсурд. Революции могут быть мирными, без гражданской войны. Таковы были народно-демократические революции в странах Восточной Европы после изгнания из них оккупационных и фашистских режимов.

В западной политической мысли существует представление о сценарии революции в виде трех фаз: 1) свержение старого режима; 2) переход власти к революционной диктатуре; 3) падение диктатуры, что якобы доказывает неправомерность самой революции. Но этот сценарий списан с одного известного образца - Французской революции 1789 г. Политическая направленность такого теоретизирования вполне очевидна.

Между тем право на восстание провозгласили не марксисты. Оно признавалось многими идеологами буржуазии, когда она была революционным классом и шла на "штурм Бастилии".

Две революции были названы в истории Великими - Французская революция 1789 г. и Октябрьская социалистическая революция в России в 1917 г. Во Франции в конце XVIII в. не только буржуазия, но и широкие народные массы - крестьянство, городские низы и зарождающийся пролетариат вышли на арену истории. "Франция, - писал Ф. Энгельс, - разгромила во время великой революции феодализм и основала чистое господство буржуазии с такой классической ясностью, как ни одна другая европейская страна" 5 . Девиз этой революции - "Свобода, равенство, братство" - отражал интересы разных социальных сил, входивших в "третье сословие". Весь XIX в. прошел под знаком того, что Европа

доделывала то, что было начато во Франции.

Предвидение революции - не простое дело. Таким даром обладал В. И. Ленин. Революции не совершаются в одночасье, по заказу, они не следуют по расписанию подобно самолетам или поездам. В революции присутствуют как объективные, так и субъективные факторы, которым надлежит соединиться. К. Маркс учил, что революция - сложный процесс, в котором суммируется множество самых разнообразных конкретно-исторических условий, и совершается она в уникальной обстановке.

По мнению французского социолога Жана Ру, Ленин обогатил марксистскую теорию тремя фундаментальными выводами: 1) социализм можно построить не только в промышленно развитой стране (К. Маркс и Ф. Энгельс, как известно, полагали, что пролетарские революции произойдут одновременно только в промышленно развитых странах); 2) в революции нет ничего стихийного, а поэтому она должна заранее готовиться, как война; 3) Ленин расширил социальную базу революционного движения, включив в нее крестьянские массы.

Революционные потрясения закономерны там, где легитимность власти не бесспорна, где царит беззаконие. Сами революции начинаются не всегда, когда народу плохо живется, а когда есть ситуация ожиданий, при которых массы готовы нарушить закон, сломать существующий порядок. Всякая революция поэтому есть нарушение закона, нарушение легитимности.

Обнищание народа не обязательно приводит к революции. Необходим еще соответствующий идейный и психологический настрой масс. Когда противоречия пронизывают все сферы общественной жизни - социально-экономическую, политическую и духовную, - возникает кризис всего общества.

Итак, для осуществления революции необходимы объективные и субъективные условия. В. И. Ленин дал классическую формулировку революционной ситуации. По его определению, "для революции недостаточно, чтобы эксплуатируемые и угнетенные массы сознали невозможность жить по-старому и потребовали изменения; для революции необходимо, чтобы эксплуататоры не могли жить и управлять по-старому. Лишь тогда, когда "низы" не хотят старого и когда "верхи" не могут по-старому, лишь тогда революция может победить. Иначе эта истина выражается словами: революция невозможна без общенационального (и эксплуатируемых и эксплуататоров затрагивающего) кризиса" 6 .

Не каждая революционная ситуация перерастает в революцию: нужно также наличие революционных сил, т. е. субъективного фактора. Если же такие силы отсутствуют или они расколоты, даже объективно назревшая революционная ситуация не может перерасти в революцию.

Для Маркса и Энгельса социальная революция рабочего класса вызывается объективным ходом событий. Они критиковали бланкистов и бакунистов, которые полагали, что революцию можно совершить в любой момент действиями "активного меньшинства". По утверждению К. Маркса, "ни одна революция не может быть совершена партией, она совершается только народом" 7 .

Творческое развитие марксизма Лениным состояло также и в том, что он раскрыл кардинальную роль субъективного фактора и первостепенное значение подготовки революции. По его словам, одна из самых сложных и самых важных задач коммунистов - научиться подготавливать революцию.

Стихийное развитие борьбы рабочего класса, утверждал Ленин, не способно вызвать такие ее формы, которые позволили бы превратить локальный конфликт, главным образом экономический, в политическую борьбу за власть и, следовательно, привести к революции. Он подчеркивал, что "не из всякой революционной ситуации возникает революция, а лишь из такой ситуации, когда к... объективным переменам присоединяется субъективная, именно: присоединяется способность революционного класса на революционные массовые действия, достаточно сильные, чтобы сломить (или надломить) старое правительство, которое никогда, даже и в эпоху кризисов, не "упадет", если его не "уронят" 8 .

В истории бывают периоды, когда объективные условия созрели для коренных изменений в обществе, а сил у прогрессивных классов недостаточно, чтобы произвести эти изменения. "... Тогда общество, - по словам Ленина, - гниет, и это гниение затягивается иногда на целые десятилетия" 9 .

В XX в. прошли три грандиозные волны революционного процесса. Первая была связана с победоносной Октябрьской социалистической революцией, вторая - с народно- демократическими революциями после второй мировой войны, третья - с крушением колониальной системы империализма.

Октябрьская социалистическая революция была подлинно народной революцией. Без участия масс партия большевиков, имевшая к моменту восстания всего 50 тыс. членов, не смогла бы победить.

Замечание В. И. Ленина о том, что "революцию надо представлять себе отнюдь не в форме единичного акта" 10 , имеет важное методологическое значение. Социальная революция как качественный скачок к новому общественному строю охватывает более или менее длительный исторический период.

Многие годы недруги коммунизма твердили, что Октябрь в России "пошел не по Марксу", который предсказывал социалистическую революцию в промышленно развитых странах да еще одновременно. Однако при этом они совершенно упускали из виду, что революция 1917 г. в России была вызвана не только и не столько, может быть, внутренними причинами (хотя была назревшая необходимость свержения монархии, ставшей тормозом общественного развития, что признавала и либеральная буржуазия), сколько внешними факторами - империалистической войной, выход из которой большевики предлагали найти в революции. "Географический детерминизм" также сыграл свою роль: социалистическая революция победила, скажем, не в Венгрии, небольшой стране в центре Европы, окруженной капиталистическими государствами, а в громадной державе, расположенной на двух континентах.

В. И. Ленин понимал, что история не следует ни одной предначертанной схеме. Он подчеркивал, что дорога к социализму "никогда прямой не будет, она будет невероятно сложной... Сколько еще этапов будет переходных к социализму, мы не знаем и знать не можем" 11 .

В то время как большинство теоретиков II Интернационала трактовали Маркса догматически, считая, что развитие производительных сил само приведет к социалистической революции (и, конечно, не скоро), Ленин среди немногих встал на позиции творческого марксизма. Суть его теории социалистической революции заключалась в том, что он поднял на уровень главного в марксизме концепцию диктатуры пролетариата, тогда как многие социал-демократические лидеры, включая таких ортодоксальных марксистов, как К. Каутский, Г. В. Плеханов и Р. Люксембург, считали, что идея диктатуры пролетариата отнюдь не содержала в себе суть учения о социалистической революции. Ленин же утверждал: или диктатура буржуазии, или диктатура пролетариата - кто этого не понимает, тот "ничего не понял ни в экономическом, ни в политическом учении Маркса" 12 . История неоднократно подтверждала, - что без диктатуры пролетариата не взять власть у буржуазии, не отстоять ее. Думается, этот исторический урок и ныне не утратил своей актуальности.

Социалистическое строительство в нашей стране знало и победы, и поражения. Но в целом социализм не был "исторической ошибкой". Он поднял благосостояние масс, культуру и образованность десятков миллионов, позволил выйти из отсталости многим нациям и народностям, дал трудящимся чувство социальной уверенности.

Вряд ли можно было ожидать крушения колониальной системы, не будь Великого Октября и победы Советского Союза в рядах антигитлеровской коалиции в 1945 году.

В революциях народные массы в полном смысле слова становятся творцами истории. Когда в России началась первая русская революция, еще не зная, как она будет развиваться, В. И. Ленин писал: "На политическую сцену активным борцом выступает масса, всегда стоящая в тени и часто поэтому игнорируемая или даже презираемая поверхностными наблюдателями. Эта масса учится на практике, у всех перед глазами делая пробные шаги, ощупывая путь, намечая задачи, проверяя себя и теории всех своих идеологов. Эта масса делает героические усилия подняться на высоту навязанных ей историей гигантских мировых задач, и, как бы велики ни были отдельные поражения...- ничто и никогда не сравнится по своему значению с этим непосредственным воспи-

танием масс и классов в ходе самой революционной борьбы" 13 .

Голландский экономист, лауреат Нобелевской премии Ян Тинберген отмечал такое влияние социализма на капиталистическую экономику: расширение государственного сектора, усиление вмешательства государства в хозяйственную жизнь, ограничение свободной конкуренции, возросшую роль налогов как средства перераспределения доходов, развитие планирования.

Социалистические страны были мощным катализатором мирового революционного процесса. Но там, где есть революция, есть и контрреволюция - как внутренняя, так и международная. В поражении социализма в ряде стран виновата не марксистско- ленинская теория, хотя и в ней были недостатки. Виноваты недостаточно высокий уровень экономического развития общества и недостаточно высокое качество высших руководителей после В. И. Ленина.

* * *

Ряд западных теоретиков "новых левых" взял на себя труд создать современные немарксистские теории революции.

Французский публицист Р. Дебре, сопровождавший легендарного революционера Че Гевару, в книге "Революция в революции" утверждал, что в силу особой исторической ситуации во многих странах Латинской Америки роль авангарда выпала на долю революционных студентов.

Наиболее известным теоретиком "новых левых" был Герберт Маркузе (1898-1979), автор книг "Разум и революция", "Эрос и цивилизация", "Одномерный человек", "Советский марксизм". В книге "Одномерный человек" (1964) Маркузе пришел к выводу, что средства массовой информации "индустриального общества" формируют все социальные слои в неком едином измерении. Включившись в потребительскую гонку, рабочий класс развитых капиталистических стран интегрировался в буржуазное общество и утратил свой революционный потенциал. В этих условиях, заявлял Маркузе, революционная инициатива в странах Запада перешла к "аутсайдерам" - "думающей интеллигенции" и студенчеству.

Близкие к Г. Маркузе идеи о падении революционной роли рабочего класса развивал африканский социалист Фанон в работе "Обездоленные на Земле" (1967). Он считал, что прежде всего обитатели городских лачуг "третьего мира" могли бы сыграть важную роль в революционной борьбе.

Идеи "новых левых" в какой-то мере попытались осуществить парижские студенты в 1968 г. Но это была "фронда", с которой властям удалось легко справиться.

"Новые левые" не опровергли марксистское учение о революции. Но нельзя сказать, что марксисты после В. И. Ленина выработали безошибочное представление о современном революционном процессе, который не остановился, как не остановилась и сама история.

Заметным вкладом в этом направлении были труды одного из основателей Итальянской компартии А. Грамши, выдвинувшего положение о необходимости завоевания рабочим классом "культурной гегемонии".

Международные совещания коммунистических и рабочих партий 1957, 1960 и 1969 гг. признали возможность как немирных, так и мирных революций, признали важность сотрудничества коммунистов и социал-демократов.

Вместе с тем получили распространение концепции "еврокоммунизма", отвергавшие в принципе диктатуру пролетариата и объявившие парламентаризм и многопартийность своим путем борьбы за социализм. Это было сползанием ряда компартий на позиции социал-демократизма.

Современный революционный марксизм не может быть повторением вчерашних истин. Он призван дать четкое определение соотношению классовых сил и тем сдвигам в капиталистической экономике, в обществе, которые размывают базу революционного движения. Он должен отказаться от некоторых догматических взглядов на роль рабочего класса. К. Маркс и Ф. Энгельс не "ошибались" и не "романтически преувеличивали" революционную роль рабочего класса в XIX в., как теперь нас уверяют некоторые критики марксизма, - просто рабочий класс к началу XXI в. стал другим в промышленно развитых странах.

В лице рабочего класса основоположники научного коммунизма правильно усмотрели ту общественную силу, которая способна реализовать идею создания общества без эксплуатации. Когда мелкобуржуазные теоретики "новых левых" утверждают, что рабочий класс Запада утратил свою революционность, они правы лишь отчасти: революционный потенциал изменил, расширил свою социальную базу.

До начала 70-х гг. XX в. экономическая борьба рабочего класса в главных странах капитала была на довольно высоком уровне: в забастовках в среднем участвовал каждый пятый наемный работник 14 . Особо мощные выступления рабочего класса были отмечены в мае-июне 1968 г. во Франции и осенью 1969 г. в Италии. Во Франции в забастовочном движении участвовало тогда до 10 млн. человек. Стачки продолжались от 2 до 4 недель и охватили все отрасли экономики. Было потеряно 150 млн. рабочих дней.

В 1974 г., когда в главных странах капитала начался кризис, вызванный многократным увеличением цен на нефть, в забастовках участвовало 47 млн. человек 15 . Но в последующие годы такого высокого накала стачечного движения на Западе уже не наблюдалось. В результате упорной борьбы рабочий класс во многих странах добился 8-часового, а ныне и более сокращенного рабочего дня, права на забастовку, права на заключение коллективных договоров, добился принятия фабрично-заводского законодательства, запрещающего использование детского труда на фабриках и улучшавшего условия труда.

В постиндустриальном мире рабочий класс продолжает оставаться значительной, но уже не самой крупной по численности социальной силой. Во Франции, например, доля рабочих в активном населении достигла своего максимума в начале 70-х гг. XX в. и составляла от 35 до 40%, к концу же 90-х гг. она снизилась до 25%, а через два десятилетия, по некоторым расчетам, будет составлять не более 10%.

Рабочий класс ныне расколот политически, идеологически и организационно. От его лица выступают коммунисты, социал- демократы, левые экстремисты и буржуазно-реформистские партии. Неодинаковы ценностные ориентации рабочих. Если для их малоквалифицированных слоев материальные вопросы продолжают занимать первостепенное место, то для квалифицированной части предметом требований в возрастающей степени становятся "неэкономические вопросы" - окружающая среда, культура, качество образования, внешняя политика, демократизация политической жизни и др. Если стачек по экономическим вопросам в странах Запада стало меньше, то многие названные проблемы не получают удовлетворительного решения, что вызывает массовый протест.

Самая острая социальная проблема в странах Запада - безработица. В ЕС многие годы не имеют работы 10-11 % трудоспособного населения. Как считают социологи, если безработица достигает 15%, это может быть чревато социальным взрывом.

Условия труда во многих странах капитала не отвечают санитарным нормам. Интенсификация труда приводит к росту травматизма, нервных заболеваний, преждевременной нетрудоспособности. При таких обстоятельствах представления о том, что рабочее движение исчерпало себя, явно несостоятельны. Классовая борьба декретами не отменяется, к тому же ведется она не только рабочим классом.

Французский социолог Андре Горз справедливо отметил, что "нет кризиса рабочего движения, но есть кризис теории рабочего движения". Временно рабочее движение в странах Запада лишилось компаса, четкой политической стратегии, что отражается в сокращении численности профсоюзов и партий рабочего класса, в ослаблении энергии его активистов, в неспособности последних мобилизовать на борьбу трудящихся.

Преобладающей формой рабочего движения в странах Западной Европы была тред-юнионистская или социал-демократическая модель. Она более или менее безотказно позволяла регулировать стоимость рабочей силы, но не ставила революционных целей. Нельзя отрицать, что социал-демократическая стратегия принесла рабочему классу определенные плоды. Но теперь многие ее требования оказались выполненными самой буржуазией.

Неверно думать, что ослабление рабочего движения связано с "хорошей жизнью". Массовая безработица и неустойчивое положение многих отрядов трудящихся, теряющих свои традиционные профессии, растущая дифференциация в условиях жизни и труда используются буржуазией для ослабления позиций рабочего класса и его классовой солидарности.

Повышение жизненного уровня отдельных отрядов рабочего класса не снимает его потенциальной революционности, которая объективно обусловлена его положением в обществе и на производстве, иначе говоря, фактом эксплуатации.

Демократическая и социалистическая альтернативы имеют много общего. Не только рабочий класс, но и другие социальные слои заинтересованы в обуздании экономической и политической власти магнатов капитала. Демократическая альтернатива предполагает такие требования, как прогрессивное налогообложение высоких доходов, сокращение военных расходов, демократическое планирование, контроль за капиталовложениями. Ведущими сферами, развитие которых способно обеспечить подъем экономики, объявляются общественный транспорт, благоустройство городов и экономически доступное жилищное строительство, развитие здравоохранения и образования, защита окружающей среды.

Рабочий класс Запада, как считает доктор социологии из Страсбурга Ален Бир, может вернуть свою роль преобразователя общества, только объединившись с новыми социальными движениями. Один из важных выводов, к которым пришел этот социолог, заключается в следующем: "Если любая последовательная антикапиталистическая борьба сегодня должна включать экологический элемент, то, с другой стороны, всякая борьба на почве экологических требований должна иметь антикапиталистическую перспективу". Иными словами, рабочее движение должно повернуться лицом к экологическим проблемам. А. Бир рекомендует рабочему классу Западной Европы осуществлять стратегию "контр-власти", что означает: постепенно, шаг за шагом, начиная снизу, завоевывать политическую власть в обществе.

Участие рабочих в управлении предприятиями может быть не только формой классового сотрудничества труда и капитала, как показала практика в ФРГ, но и формой классового противоборства.

"Муниципальный социализм", или "социализм мелких шагов" Фабианского общества - идеологов английского лейборизма, - в свое время отвергался советскими марксистами как разновидность социал-реформизма. Однако в современных условиях эта тактика не может рассматриваться как абсолютно неприемлемая. "Красные губернаторы" в сегодняшней России осуществляют фактически тот же "муниципальный социализм" - в одних случаях более, в других менее заметно.

* * *

Возрастание роли народных масс в общественном развитии стало одной из отличительных особенностей современной эпохи. Эта тенденция находит отчетливое выражение в росте демократических движений, которые вносят серьезные изменения в расстановку политических сил во многих странах. Они ограничивают возможности проведения реакционного курса правящими кругами, создают более благоприятные условия для защиты интересов трудящихся.

Массовые движения не подменили собой традиционные политические партии, тем не менее их развитие и влияние выступают симптомами кризиса определенного типа западной политической культуры, неотъемлемым элементом которой является представление о том, что только партии могут быть посредниками между гражданами и государством.

Усиление авторитарных и бюрократических тенденций в современном мире вызывает противодействие со стороны широких народных масс. Рабочему классу, участникам экологического движения, студенческой молодежи принадлежит неоспоримая заслуга демократизации политической жизни во многих странах.

В Западной Европе трудящиеся ведут небезуспешную борьбу за расширение прав местного самоуправления. В Италии в раздел основных принципов Конституции 1947 г. было включено положение об автономии местных представительных органов власти. Во Франции в январе 1982 г. был принят закон о децентрализации, предусматривавший важные меры по демократизации местного самоуправления.

Пока мало кто ожидает, что социальный мир может быть нарушен в странах Запада, где давно нет революционной ситуации, где благополучный "средний класс", образующий весьма значительную часть населения, создает иллюзию исчезновения классовых противоречий. В индустриально развитых, а ныне информационных обществах, как уверяют западные социологи, сложилось "общество двух третей", т. е. обеспеченного большинства. Но все-таки этот социальный мир не абсолютен, а относителен.

При отсутствии революционной ситуации в странах Запада гражданская активность во многих из них отнюдь не свидетельствует о полной апатии "массового общества", как заявляют некоторые политологи и социологи. Люди различной политической ориентации протестуют против бюрократизации общественной жизни, коррупции госаппарата, расовой и национальной дискриминации, ущемления прав женщин, хищнического отношения к использованию природных ресурсов и загрязнения окружающей среды.

Вместе с тем современная история показывает, что если гегемоном революционного движения становится не рабочий класс, руководимый компартиями, а выступают другие социальные слои, в особенности студенчество и интеллигенция, то социалистического переворота ждать не приходится. Это показали события 1989 г. в Восточной Европе.

Студенческое движение чаще носит корпоративный характер, но иногда - политический. В странах Латинской Америки оно одно время шло в авангарде революционного процесса, но сейчас утратило прежний революционный порыв. В странах Запада университетские массы перестали быть политически нейтральными, какими они были раньше, когда высшая школа была рассчитана на сравнительно узкий круг "золотой молодежи".

Наибольший размах студенческие выступления приобрели во Франции в 1968 г., когда они стали детонатором мощного социального взрыва, продолжавшегося с 13 мая по 7 июня. Примечательной особенностью выступлений парижских студентов был эмоциональный взрыв против буржуазной культуры. Если в политическом плане выступления студентов были несоизмеримы с борьбой рабочего класса, то значение их интеллектуального демарша было, несомненно, важным. Очевидно, что в обществе возникли новые потребности, а в массовом сознании сложилась новая система ценностей. Мнение масс до тех пор выражали лишь парламентарии, партии, профсоюзы и печать. Роль рупора новых идей взяли на себя парижские студенты.

Революционно-демократическая направленность основных лозунгов студентов была неоспорима. Поистине грозным обвинением в адрес негуманной цивилизации звучал протест против порабощающего человека расписания жизни: "метро-работа-сон". Был среди лозунгов и такой афоризм: "Счастье человека не измеряется темпами экономического роста". Возмущение против ограничения свободы творчества, против отчуждения личности сквозило в таких изречениях: "Дайте свободу выражения!", "Саботируйте индустрию культуры!", "Запрещено запрещать!"

В этих высказываниях проявлялась ненависть к бюрократии, иерархии, чрезмерной централизации государственной власти. "Индустриальное общество", "общество потребления" подвергались разносной критике, ибо они отвечают преимущественно капиталистической логике обогащения, при которой окружающая среда, гуманное "качество жизни" и, наконец, человек как творческая индивидуальность не принимаются в расчет. Именно тогда были выдвинуты лозунги "участия" и "самоуправления", которые затем вошли в политический лексикон левых сил.

События 1968 г. во Франции показали, что ныне политическая активность студенчества, интеллигенции и других социальных слоев может быть не менее значимой, чем борьба рабочего класса.

Ловко используя глобальную волну демократизации, Западу удалось подорвать политические системы социализма - в странах Восточной Европы в 1989 г., а затем и в СССР в 1991 г. Восхищенный триумфом капитализма, американский профессор Фукуяма заявил, что наступил "конец истории". Однако зарекаться, что революций больше не будет, вряд ли следует. Временное торжество капитализма не гарантирует его от социальных катаклизмов ни в ныне благополучном регионе развитых стран, ни тем более в развивающихся странах.

Социалистические идеалы далеко не утратили своей притягательной силы среди трудящихся. Капитализм продолжает вести человечество к экологической катастрофе. Мировая экспансия американского империализма встречает растущее противодействие. Капитализм несет вину за нищету миллиардов людей, за разрушение природной среды и быстрое истощение минеральных и энергетических ресурсов Земли. Социализм же ориентирован прежде всего на обеспечение социальной справедливости, на удовлетворение разумных потребностей человека. Ему чужды как глубокие социальные контрасты, так и потребительский фетишизм буржуазного общества, чужда погоня за все более высоким уровнем потребления материальных благ, это - общество с более высоким уровнем духовных и нравственных потребностей.

Нынешняя так называемая глобализация в ее империалистическом, американизированном виде ведет к углублению пропасти между странами "золотого миллиарда" и остальным миром, к свободе для транснациональных монополий хозяйничать в отсталых государствах, не считаясь с интересами их народов. Это, как показали события 2001 г. в Гетеборге и Генуе, вызывает ураган протестов со стороны антиглобалистов.

Приобретающее в последнее время все больший размах антиглобалистское движение требует специального, обстоятельного анализа. Отметим лишь, что это очень пестрое по составу участников движение носит ярко выраженный радикально левый характер, антиимпериалистическую, антиамериканскую направленность, выливается в стихийные, бунтарские, порой анархические и погромные формы. Участие в нем, в частности, поклонников Сталина, Мао, Троцкого, Че Гевары свидетельствует о том, что здесь немало тех, кто, пусть и в извращенном, незрелом виде, исповедует идеалы социалистической революции.

Думается, что в сложившихся условиях социализм может отвоевать свои позиции прежде всего не в промышленно развитом регионе, а в "третьем мире", среди развивающихся стран, в число которых теперь по некоторым показателям попала и Россия. Революция и контрреволюция - связанные явления. Поэтому каждый народ вправе сам решать, исчерпал ли он свой революционный потенциал или нет. "Вне социализма, - указывал В. И. Ленин, - нет спасения человечеству от войн, от голода, от гибели еще миллионов и миллионов людей" 16 .

Современная стратегия левых сил не исходит из формулы Коминтерна конца 20-х годов - "класс против класса", когда считалось, что социалистическая революция может быть осуществлена только в результате вооруженного восстания пролетариата, идущего во главе полупролетарских масс. Эта стратегия учитывает и более поздний опыт Народного фронта, и практику стран народной демократии.

Развитие государственно-монополистического капитализма выдвинуло настоятельную необходимость заключения широких классовых союзов - более широких, чем на предыдущих этапах борьбы рабочего класса против буржуазии. Первостепенную важность приобретает блок рабочего класса как с промежуточными слоями трудящихся (большинством работников умственного труда), так и со средними слоями (крестьянами, ремесленниками, мелкими торговцами и мелкими промышленниками).

Объем демократических задач в революционном процессе возрастает. Современная революционная стратегия отнюдь не отвергает возможность проведения структурных реформ и постепенного завоевания власти снизу. Рабочему классу нет надобности разрушать ту часть буржуазного государства, которая связана с хозяйственным регулированием. Главная цель, которую ставят коммунисты, - ликвидировать политическую структуру господства монополий.

Коммунистические партии многих стран считают, что революции по необходимости будут проходить в два этапа. На первом этапе задача заключается в том, чтобы добиться установления подлинной народной демократии, лишив монополии господствующих позиций в экономике и политике. Начатые таким образом глубокие демократические преобразования завершатся социалистическими на втором этапе революции.

* * *

В России пока нет революционного кризиса. Однако от всеобщего недовольства масс до революционного кризиса может быть всего один шаг. Социологические опросы давно свидетельствуют о высоком накале народного недовольства.

Пути и средства повторного завоевания социализма должны исходить из новых реалий. Они должны учитывать как состояние общественной психологии, так и способность общества адаптироваться к новым условиям экономической жизни. Сохраняющиеся в народе традиции социалистической цивилизации облегчают трудности переходного периода.

Первый зам. председателя ЦК КПРФ В. А. Купцов отметил, что ныне перед обществоведами-марксистами стоят две важные задачи. "Необходимо, - заявил он, - развенчать миф о социализме как о системе тоталитаризма, утвердить мысль о том, что людям труда нет никаких причин бояться социалистического переустройства, ибо в новых исторических условиях возникнет такая политическая система, которая будет базироваться на преображенных, жизнеспособных Советах как подлинных органах народовластия.

Нужно разоблачить и другой миф о социализме, суть которого состоит в том, что социализм-де неизбежно связан с тотальной ликвидацией частной собственности. Опыт Китая, Вьетнама и других стран опровергает это. Лишь в далекой перспективе частная собственность уступит место новым формам. В ходе же весьма длительного становления и вызревания нового общественного строя все формы собственности будут иметь право на существование. Другой вопрос - в каких пропорциях? Видимо, обществу еще придется переболеть и государственным капитализмом" 17 .

В современных условиях говорить о "конце социализма" так же безосновательно, как и рассуждать о "конце истории". Социализм - это подлинный гуманизм для миллионов, для всех народов, а не для элиты. Сегодня на знамени социализма начертано: социальная справедливость, народовластие, труд, мир, дружба народов, веротерпимость. Великой целью левых сил должна быть борьба за слияние двух нетленных ценностей - свободы и равенства.

Примечания

1. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 7. С. 86.

2. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 200.

3. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 324- 325.

4. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 761.

5. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 259.

6. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 41. С. 69-70.

7. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 45. С. 475.

8. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 26. С. 219.

9. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 11. С. 367.

10. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 6. С. 177.

11. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 47, 48.

12. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 38. С. 309.

13. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 9. С. 208- 209.

14. Коломийцев В. Ф. Рабочее и коммунистическое движение в развитых капиталистических странах // "Преподавание истории в школе", 1972, N1,с.21.

15. Коломийцев В. Классовая борьба трудящихся в условиях экономического кризиса // "Советские профсоюзы", 1975, N 23, с. 41.

16. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 130.

17. Правда, 2001,17-18 апреля.

Валентин КОЛОМИЙЦЕВ, доктор исторических наук, профессор

Постоянный адрес данной публикации: