К вопросу о рабочем движении в 70-е годы¹ )

I.

Изучая рабочее движение 70-х годов, нельзя, конечно, упускать из вида одно, в высшей степени важное обстоятельство, - наличие большого революционного движения, охватившего очень широкие мелко-буржуазные слои русской интеллигенции. Это обстоятельство настолько важно, что не учитывая его, рискуешь не понять многих фактов первостепенного значения. Важно же это обстоятельство потому, что именно оно диктовало правительству меры, какие оно предпринимало по отношению к развивающемуся рабочему движению: мы разумеем два рода мероприятий, теперь уже достаточно хорошо выясненных в исторической литературе, - мероприятия, направленные к созданию таких препон, которые не давали бы возможности проникать в рабочую среду "внушителям", и мероприятия, которые показали бы, что именно правительство, и только оно одно, заботится о рабочих² ). Действительно, революционная работа народников среди пролетариата с каждым днем все росла и ширилась. Существует довольно неправильное представление об этой работе; обыкновенно думают, что работа эта велась урывками и не систематически, между тем, как сна с каждым годом принимала все более и более широкие размеры и подготовляла тех людей из рабочей среды, которые уже в 70-х годах попытались взять рабочее дело в свои руки. Правительство прекрасно понимало всю опасность появления рабочей революционной организации; оно знало и те пути, по которым могла притти в Россию эта организация. И оно, как известно теперь, не ошиблось: Обнорский и его товарищи ездили учиться за границу, где уже существовала пролетарская социалистическая организация. Не глупостью жандармов, стало-быть,

¹ ) Настоящая статья представляет собою часть работы, посвященной общему положению пролетариата в 70-е годы.

² ) Эта сторона дела с достаточной полнотой выяснена в работе М. Балабанова "Очерки по истории рабочего класса в России". Киев. 1924 г. Рабочее движение 70-х годов и мероприятия правительства рассмотрены автором этой работы во 2-м томе.

об'ясняются те странные названия дел, какие мы теперь находим в архивах, напр., - "О мерах к предохранению в пределах империи пропаганды учений интернационала". Правительство прекрасно понимало, что рабочая масса, сорганизованная и зараженная социалистическим учением, - огромная сила. Этим и об'ясняются те циркуляры, какие вышли из недр министерства внутренних дел (циркуляр министра внутренних дел от 6 июня 1870 г. губернаторам, предписывавший следить им за рабочим движением и направлять дела о стачках административным порядком с правом высылать "зачинщиков" в северные губернии и на родину). Этим об'ясняется и то необыкновенно тщательное наблюдение, какое вели жандармы в отношении проникновения в рабочую среду агитаторов-социалистов.

Этим же об'ясняются и попытки правительства урегулировать "рабочий вопрос" законодательным путем.

Мы знаем, что ни те, ни другие предохранительные меры не достигли цели: наблюдение за пропагандой не остановило пропаганды, потуги урегулировать рабочий вопрос законодательным путем так и остались потугами.

Как мы видели выше, об'ективные условия жизни рабочего складывались так, что не бастовать он не мог. Что это действительно так, видно из более внимательного изучения рабочих волнений в 70-е годы. Все писавшие об этом движении обыкновенно повторяют старые факты, чаще всего обращаясь к известным работам, авторы которых не могли расширить рамки своего исследования. В своей работе Мартов говорит о том, что с 1865 по 1880 год включительно в России было примерно 49 стачек: с 1865 по 1887 - 20, примерно с 20 т. бастовавших, и с 1879 по 1880 - 29 с 30 - 35 т. бастовавших¹ ). Это далеко не верно. Стачечное движение 70-х годов было значительно шире, чем это кажется с первого взгляда. Оставляя в стороне вопрос о 60-х годах, рассмотрим стачки за десять лет, с 1870 по 1879 г. включительно, нисколько не претендуя на полноту нашего перечня.

В 1870 году нам известны, по крайней мере, 14 стачек.

22 мая произошла известная стачка на Невской Бумагопрядильне, когда 800 человек пред'явили администрации требования об увеличении заработной платы и об изменении тех каторжных условий, в каких им приходилось работать. 10 июня дело о забастовке слушалось в окружном суде, который и приговорил семь человек "зачинщинков" к семидневному аресту. Судебная палата, пересматривавшая это дело, оправдала всех обвиняемых. Правительство, как известно, придало этой стачке большое значение, и с этого времени и ведет свое начало та практика, какая установилась по отношению к "зачинщикам": несмотря на то или другое решение суда, "зачин-

¹ ) См. "Развитие крупной промышленности и рабочее движение до 1892 г.", в VI т. "История России в XIX в.", изд. Граната, стр. 122 и 123. Большинство авторов повторяют эти сведения, (см. напр., С Вознесенский "Стачечная борьба рабочих с 1870 - 1917 гг.". "Архив истории труда в России", Петр. 1923 г. кн. 8, стр. 149. М. Балабанов, делая очень правильное замечание о недостаточности статечной статистики, останавливается только на главнейших, уже известных стачках 60-х г.г. Страницы работы Мартова указываются нами либо по изд. Граната, либо по изд. "Книги" 1923 г. (в таблице всюду по этому последнему изданию. Л. Мартов "Развитие крупной промышленности и рабочее движение в России").

щиков" ожидала почти всегда ссылка или высылка на родину. Четверо из руководителей стачки 22 мая 1870 г., - Семен Владимиров, Федор Петров, Борис Потапов и Василий Акулов и были высланы на родину¹ ).

Не успели еще умолкнуть толки по поводу забастовки на Невской Бумагопрядильне, как 29 июня забастовали судовые рабочие на Калашниковской набережной у подрядчиков Лопатиных, Ершина, Полуянова и Потюхина. Мы не знаем, сколько рабочих бастовало, но причины, вследствие которых они требовали расчета, для нас ясны. Сам нач. петербургского губ. жандармского управления в своем донесении по начальству выражается по этому поводу определенно: "Лихоимственные извороты нанимателей порождают справедливый ропот рабочих и дают им повод к стачкам". Эти извороты подрядчики старались не только проводить на практике, но и узаконять их в своих договорах с рабочими. "В эти договоры", - говорит тот же начальник, - "подрядчики включили отяготительное для рабочих, условие, неодобряемое законом"² ).

Неодобряемое законом условие состояло в том, что рабочие в случае дождливых дней не только не должны были получать жалованья, но обязаны были платить богобоязненным подрядчикам по рублю штрафа за каждый дождливый день, посылаемый господом богом.

В июле произошли две стачки - одна на постройке Тамбово-Саратовской жел. дор. и другая среди каменщиков, строивших кронштадтский док.

Положение строительных рабочих на железных дорогах, судя по современной литературе, было прямо ужасно: рабочие жили либо под открытым небом, либо в землянках, продовольствие было настолько неудовлетворительно, что люди умирали от брюшного тифа и дизентерии тысячами, медицинская помощь отсутствовала, процветали штрафы, побои, рабочий день был непомерно длинен, а в случае протеста прибегали к содействию полиции, которая, конечно, всегда становилась на сторону подрядчика.

Строитель Тамбовско-Саратовской линии Гладин сдал земляные работы подрядчикам. Те наняли рабочих, дали им задаток в 20 р. и обещали выдать деньги в июле 1870 г. Но пришел июль, а рабочие не только не получили денег, но были поставлены в такое положение, что единственным выходом было бросить работу. Пища была плохая, процветали штрафы, напр., за прогул 1 р. 50 к.; за прогул по болезни - штраф в размере дневного жалованья и т. п. Договор, заключенный с рабочими, носил кабальный характер; напр., в статье 11-й говорилось о том, что рабочий обязан платить за пищу от 14 до 20 коп. в день, по статье 19-й рабочие должны были платить "за дерзость, неповиновение, ослушание подрядчиков и прочие пороки рабочих по 2 руб.". По статье 8-й договора рабочий обязан был работать до позднего вечера, вставши до восхода солнца, имея на отдых с обедом, - в июне 2 ч., в июле и августе 1 1/2 ч., а в октябре и ноябре без отдыха.

¹ ) Д. 3-го отд. с. е. и. в. канц. за 1870 г. N 64, л. л. 1 - 25. Стачка эта подробно описана у М. Балабанова.

² ) Д. 3-го отд. N 62. 1870 г., л. 36.

Когда в июле подрядчик денег не заплатил, рабочие бросили работы и отправились в Саратов к судье.

Русская самодержавная юстиция выказала себя во всем блеске: судья ответил, что это не его участок и что рабочие должны обратиться к уездному судье. Рабочие пошли с жалобой в полицию, а полиция, не долго думая, под конвоем отправила их на работы к подрядчикам¹ ).

Эти "дождливые" дни, повидимому, были довольно распространенным явлением, потому что и кронштадтская стачка строительных рабочих также "была вызвана отчасти этими "дождливыми" штрафами. Стачка закончилась соглашением.

Стачка 120 человек рабочих меховой фабрики Нечаева в Вологде (17 сентября) имела причиной плохое продовольствие и низкую заработную плату, судя по тому, что одним из требований стояло - выдача мягкого, а не черствого хлеба и повышение платы. Плата была, действительно, мизерная: рабочий получал от 1 до 4 руб. в неделю.

Стачкой, по словам официальных документов, руководили Евграф Шутьков и Осип Иванов, собирая рабочих в гостинице, уговаривая их нажать на хозяина, а в случае его упорства бросить работы, при чем тот, кто продолжал работать, должен был платить 2 руб. штрафа. Рабочие стачку выиграли, но Е. Шутько пошел за это в ссылку в Архангельскую губ., а Иванов в Олонецкую² ).

В октябре 1870 г. произошли две стачки и обе в Москве, - 7-го на сахарном заводе Пассбурга, где забастовали 13 чел., и 15-го на шелковой фабрике Шелаева, где бастовали 19 человек³ ). Причиною стачек была низкая заработная плата, обе стачки окончились судебным разбирательством, при чем в стачке на заводе Пассбурга полиция нашла и "зачинщиков", - Емельяна Яковлева и Степана Андреева. И в том и другом случае рабочие стачку проиграли.

О стачке на заводе Липина в Петербурге известно только то, что она произошла в октябре, но никаких подробностей о ней официальные источники не дают⁴ ).

Следующая стачка 50-ти рабочих на шелковой фабрике Шульца (местечко Сетунь, Московской губ.) показывает также всю неприглядность рабочей жизни: рабочие требовали устройства особых спален, так как им приходилось спать в помещении, где находился паровой котел и где, таким образом, они постоянно находились в смрадной атмосфере и под угрозой несчастного случая. Стачку эту рабочие выиграли после рассмотрения дела у мирового судьи⁵ ).

Мартов, перечисляя в своей работе стачки 1870 г., упоминает стачку "Новой Бумагопрядильни", в с. Сетуни и Кронштадте и, кроме того, говорит

¹ "Саратовский справочный листок" за 1870 г. N 127, заметка - "Неожиданное приращение нищих в Саратове", и "С.-Петербургские Ведомости" от 17 июля 1870 г., N 194.

² ) См. цитир. д. N 64 за 1870 г.

³ ) Д. 3-го отд. N 64 1870 г., л. л. 39, 40 и 47.

⁴ ) Дело 3 эксп. отд. собств. е. в. канц. за 1870 г. N 64, л. 52.

⁵ ) См, д. 3-го отд. N 65 1870 г. и "С.-Петерб. Вед." за 1870 г. N 194.

о стачке ткачей в Белостоке, на какой-то фабрике в Варшаве и о стачке ткачей в Петербурге.

Ему остались неизвестны стачки на заводе Пассбурга, у Шелаева и у Нечаева, а также о довольно большой стачке 500 раб. бумагопрядильни Ермакова в Вышнем-Волочке, где в течение 3 дней (20 - 23 ноября) рабочие добивались повышения заработной платы и где, однако, стачку они проиграли¹ ).

В деле N 64 от 3 экс. с. е. и. в. к. о стачках 1870 г. нет ни слова ни о стачках портных, ни о двух стачках, точно так же как и в делах за 1870 г. по Варшавской губ. и по Белостоку о стачках в этих городах указаний нет. Повидимому, стачки эти были небольшие и носили мирный характер, почему местные власти и не нашли нужным осведомлять о них 3-е отделение.

Что же можно сказать о стачках 1870 года?

Прежде всего, бросается в глаза, что стачки возникают не только в таких крупных городах, как Петербург и Варшава, но и в глухой провинции, как Вологда и Сетунь.

Стачки охватывают как фабричных рабочих, так и рабочих совершенно неквалифицированных, как, например, крестьян на постройке железной дороги. Причины стачек охватывают решительно все стороны рабочей жизни, - низкая заработная плата, штрафы, плохие условия питания, жилища и т. п.

Против рабочих выступает не только предприниматель, но и государство в лице полиции, суда и жандармов. Наконец, результаты стачек независимо от разрешения спора между сторонами кончаются и ссылкой "зачинщиков", т. -е. наиболее выделившихся рабочих.

В этих стачках налицо все те элементы, какие мы встретим и дальше: смесь, сочетание самых разнообразных черт, рисующих еще неразвитое рабочее движение, когда рядом с чисто стихийным движением крестьянской рабочей массы (строительные рабочие на железной дороге) замечается некоторая организованность, в результате которой выделяются руководители стачки (на Невской Бумагопрядильне, у Пассбурга).

В следующем 1871 году нам известны семнадцать стачек² ): в Вологде у купца Грибанова по отделке льна, на Холуницких заводах, в Згерже, на Тираспольско-Калишской ж. д., в Петербурге, в Одессе, в Вильне, в Москве и в Лифляндии. Все эти стачки, за исключением стачки в Згерже, имели причиной низкую заработную плату и вообще невыносимые условия жизни. Кроме того, рабочие купца Грибанова в Вологде (38 чел.) указали на плохое качество сырья, а извозчики в Одессе (4 т. человек) были недовольны городской управой, об'явившей слишком низкую таксу.

Стачка на Холуницких заводах интересна во многих отношениях. Этот старинный завод представлял, как и вся промышленность Урала, как наприм., в Орл. губ. заводы Мальцева, тот пережиток феодального уклада, который не

¹ ) Д. 3 отд. 1870 г. N 401, л. 75.

² ) Мартов называет только две: в Орехово-Зуеве, о которой почти ничего неизвестно, и в Одессе - стачка извозчиков.

мирился с новыми капиталистическими отношениями¹ ). Еще в 1865 г. здесь происходили волнения. Дело доходило до того, что рабочие, не получавшие заработной платы, остановили в дороге караван с железом, конфисковали его и только такой героической мерой заставили владельца Пономарева рассчитаться с ними. Положение рабочих не улучшилось, когда появился новый владелец Васгафт, рассуждавший, что рабочие, имевшие клочки земель, могут прожить и без денег. В 1871 г. перед Пасхой рабочие потребовали заработной платы, Васгафт не только отказал, но и сам убежал из завода в город. Тогда под руководством рабочего Якима Федоровича Захватанна забастовала "кричная фабрика". Человек 50 рабочих решили остановить другие цехи. Здесь выделился другой рабочий Прокопий Егорович Киселев, Начались собрания и, как водится, столкновения с начальством. В результате одного из таких столкновений Киселева с мировым посредником, последний распорядился арестовать первого. Но на выручку подоспели товарищи Захватнин и Сиов, и Киселев остался на свободе. Стачка теперь охватила весь завод: 11 апреля стал плющильный цех и обсуждался вопрос об остановке прочих цехов. Как раз в это время по распоряжению исправника был произведен арест зачинщиков. Когда вести об этом дошли до рабочих, обсуждавших свои требования на сходке, они выделили отряд, который в количестве 80 чел. ворвался во двор исправника и освободил арестованных. Раздавались крики на сходке и во дворе исправника: "Как могли взять этих людей? Почему и за что хотите отправить их в город? Мы низачто не дадим отправить их в город!" Завод был во власти рабочих до тех пор, пока начальство не согнало из окрестных деревень 50 сотских и 40 отставных солдат, которые, вооружившись и выпивши для храбрости, произвели аресты. Дело Киселева, не подчинившегося мировому посреднику, разбиралось у мирового судьи, который приговорил его к штрафу в 15 р. Понятно, жандармы и губернатор не могли на этом успокоиться. Киселев особенно мозолил им глаза, так как он, несомненно, выделялся, как агитатор. Это он крикнул толпе, когда его пытались арестовать: "Эй, ребята, меня везут в правление под арест, что на это скажете?" Рабочие ничего не сказали, а просто освободили его.

Вятский губернатор рассуждал просто и предлагал выпороть всех виновных: и больно, и показательно, и рабочую силу сохраняет. Он прямо указывал, что русские рабочие не доросли до более гуманных наказаний.

Жандармы посмотрели на дело иначе. Для них важнее всего было убить зачатки организованности в самом начале, и они так и поступили: все выделившиеся в качестве руководителей забастовки были высланы, при этом Яков Захватнин и Носырев без Срока, Яков Киселев на 5 лет (первый в Олонецкую, Носырев в Архангельскую губ., Киселев в Новгородскую). Были высланы, кроме того: в Архангельскую губ. - Алпатов на 5 лет, Федор Захватнин и Поздеев на 2 года и Дюпин без срока, В. В. Раков) и Юрков на 3 года и Прокопий Киселев на 4 года в Олонецкую² ).

¹ ) За недостатком места пришлось опустить всю первую часть работы, где описано положение рабочих в 70-х годах и в том числе на Мальцовских заводах. В. Н.

² ) См. д. 3-го отд. за 1870 г. N 64, л. 81 и др., а также статью П. Сидорова в кн. V "Архив ист. тр. в Росс", стр. 17.

Почему получили такое суровое наказание Носырев и Дюпин, из дела не видно, что же касается Василия Васильевича Ракош, то он, действительно, выделялся среди рабочих и его удалось арестовать только тогда, когда исправник собрал сотских и солдат. Как видит читатель, на Холуницких заводах дело шло по старинке, как на любом госсессионном заводе старого времени: начальство, не жалея "животишек", эксплоатировало их, "животишки", уставши терпеть, действовали миром, выбирали излюбленных людей и ждали "возмездия", как выражались полу-крестьяне, полу-рабочие Мышегского завода. "Возмездие", конечно, не заставляло себя ожидать, но здесь важно подчеркнуть, что в 70-е годы среди освобожденных крестьян-рабочих еще были живы традиции крестьянского уклада, крестьянского мира до такой степени, что даже новые отношения свои между собой, как рабочими, и владельцами завода, как капиталистами, рабочие продолжали выражать в старых, исконно-русских терминах ("мирской сход" Мышегского завода).

И в других стачках жандармы искали зачинщиков; так, во время стачки в Вологде они арестовали рабочих Александра Тугаринова и Максима Соколова, в Одессе выслали зачинщиков в Олонецкую губ.

Стачка в Згерже 1 июля 1871 г. примечательна тем, что это была стачка солидарности. Дело началось на фабрике Литтауэра. Рабочие этой фабрики выпили пива; увидевший это сын хозяина, повидимому, оскорбил рабочих, так как вслед за посещением рабочих молодым Литтауэром 20 человек мастеровых бросились к квартире хозяина. Последний вызвал президента города, и в результате 9 рабочих попали под арест. Тогда рабочие других фабрик в количестве 200 чел. из чувства солидарности поддержали товарищей, бросили работы и направились к магистрату, требуя освобождения арестованных, которые и были освобождены.

Из дела не видно, какое "возмездие" получили рабочие в Згерже, быть-может, они остались и без возмездия, так как на фабрике Литтауэра могли работать и иностранные подданные, а с ними, как увидим ниже, обращаться при помощи испытанных русских способов в роде розог было неудобно.

За то в столице российского государства с рабочими, забастовавшими на постройке Музея в Соляном городке (28 июля) у подрядчика Львова, жандармы "поступили как всегда: ни в чем неповинных рабочих отдали под суд, и мировой судья приговорил 3 к аресту на 6 недель и 6 к аресту на 4 недели¹ ).

В 1872 году мы могли установить 25 стачек, - в январе в Устюге забастовали щетинщики Азова и Крашенинникова и на Александровск. зав. в Петерб., в июне строительные рабочие в Кронштадте, в августе произошла огромная стачка на Кренгольмской мануфактуре и небольшая стачка на кирпичном заводе Немчикова в Московской губ., в сентябре на платочно-набивной фабрике Котова в Москве и в Мельвицах на каменноугольных копях и в ноябре в Петербурге (на Охте и за Невской заставой) в столярных мастерских Алексеева, а также крупная стачка на заводе Ушкова в Елаб. уезде Вятской губ., на Лозово-Севаст. ж. д. и т. д.

¹ ) См. уже цитиров. д. 3-го отд. N 64 за 1870 г., л.л. 8, 9 и след.

Крупнейшей стачкой этого года, да, пожалуй, и всего десятилетия, была несомненно стачка на Кренгольмской мануфактуре, где пришли в движение более 5 тыс. человек. Стачка эта уже не раз подробно описывалась и потому на этой стороне дела мы останавливаться не будем¹ ). Остановимся на причинах стачки. Если судить только по тем требованиям, которые выдвинули рабочие, то с первого взгляда может показаться, что это-стачка, не имеющая никакого сходства со старыми русскими стачками. В самом деле, рабочие выдвинули требования: сокращение рабочего дня (начинать работу в 5 1/2 ч. утра и иметь 1 1/2 ч. на обед, администрация согласилась на первое требование и предложила 1 1/4 ч. вместо 1 1/2 ч.), увеличения платы (администрация отвергла это требование), отмены штрафов за испорченные части машин и за выработку (администрация, хотя и с оговорками, уступила в этих пунктах), удаления фельдшера Палкина (отвергнуто), старосты Петра Сека (удовлетворено), отмены вычетов за детей, не посещающих школы (отклонено), отмены вычетов в пользу больницы и церкви (удовлетворено), удаление К. Сека, Г. Брунса и К. Пеккамеги (компромиссное обещание).

Кроме того, рабочие этой фабрики были народом пришлым, в крепостной зависимости у владельцев фабрики не состоявшим, иными словами, как будто бы на этой фабрике дело обстояло так, что все здесь носило характер нового капиталистического предприятия. А между тем и здесь было много черт старого, еще феодального периода нашей промышленности. Начать с того, что на фабрике еще в 1872 году действовал особый устав 1857 г., по которому администрация фабрики пользовалась правами полицейской власти на манер владельцев посессионных заводов. Правда, по видимости, староста, осуществлявший эту власть, выбирался рабочими, на самом же деле, он назначался управляющим. Власть же его была очень велика: он не только мог налагать на рабочих очень большие штрафы (заработная плата за 10 дней), но и наказывать розгами до 50 ударов и назначать арест до двух суток, судить рабочих как по уголовным, так и по гражданским делам, в случае смерти родителей назначать опекунов малолетним рабочим и т. п. Договоры с рабочими носили такой же характер. Словом, и на Кренгольмской мануфактуре рабочие находились в такой же полуфеодальной зависимости от хозяев, как и в Калужской губ., у Мальцева, выпускавшего для своих крестьян-рабочих собственные деньга, как и на Холуницких заводах в Вятской губ., где рабочие были зажаты в земельные тиски актом об освобождении крестьян, как и во многих других местах.

Ясно, что рано или поздно это противоречие, этот архаизм, очень тяжело давивший рабочего, вынужденного считаться с новыми капиталистическими отношениями, должен был при малейшем поводе вызвать волнение рабочих. Повод нашелся в июле 1872 г. во время эпидемии холеры, когда ужасная смертность и беспомощность администрации заставляли часть рабочих требовать расчета. Не останавливаясь на деталях хода этой стачки, подчеркнем только, что ход этот как две капли воды похож на ход старых русских стачек 70-х годов: оставление работ, выборы уполномоченных, их хождение

¹ ) См. М. Балабанов - "Очерки" ч. II, стр. 168 - 175 и т. д.

по начальству в Нарву, арест, приезд начальства (жандармского полковника и эстляндского губернатора) и, наконец, посылка на фабрику войск. Словом, все шло честь честью, по старине. Новое, однако, было и здесь, как и во всех стачках, начиная с 1870 г.: все высшее начальство вплоть до министров внутренних дел и финансов и даже самого царя, придавали стачке огромное значение. Специальная комиссия, составленная для рассмотрения причин стачки, признала необходимым полицейский устав фабрики отменить, изменить порядок работы детей, для обеда дать 1 1/2 час. и т. п. Министры и царь заключения комиссии одобрили, но принудить фабрикантов к выполнению пожеланий комиссии не решились, и рабочие, в общем, добились немногого. Было, впрочем, и еще кое-что новое, - участие самой администрации в забастовке в лице штрейкбрехеров, подкупленных управлением и стремившихся стачку сломить. Трое из этих штрейкбрехеров, правда, оказались в тюрьме, но в тюрьме же сидели и двое из тех, кого жандармы считали зачинщиками.

Щетинщики в Устюге и строительные рабочие бастовали, - первые вследствие понижения заработной платы, вторые, борясь с произвольными штрафами.

Причиной забастовки на платочно-набивной фабрике Котова в Москве было понижение заработной платы на 35% и штрафы и вычеты, - за растраченный товар по 1 руб. 25 коп., за расчетные книжки по 25 коп. и за разбитые стекла 11 руб. со всех рабочих. Рабочие отказались платить и 12 сентября забастовали, а хозяин за это запретил им пользоваться кухней для варки пищи. Дело разбиралось в мировом суде и кончилось не в пользу рабочих: 11 чел., не пожелавших принять условия хозяина, взяли расчет¹ ).

Стачка столяров в Петербурге началась 15 ноября в мастерской Алексеева на Охте. Причина стачки - низкая заработная плата. Охтенские столяры, бросив работу, двинулись в другую мастерскую за Невскую заставу и там тоже прекратили работы. Явившаяся полиция стачку прекратила, рабочие ничего не добились, трое же руководителей стачки Григорий Леонтьев, Степан Павлов и Матвей "Иванов были высланы на родину² ).

В 1873 году мы насчитали 16 стачек³ ) - в апреле на Морозовской мануфактуре, в мае 700 чел. строительных рабочих на Лозово-Севастопольской жел. дор., в июне на соляных промыслах в Баскунчаке, в ноябре на Серпуховской фабрике Коншина (200 чел.), в декабре на Серпуховской же фабрике Третьяковых и, кроме того, на приисках Сабашникова в Нерчинском округе, на фабрике Михина в Костроме и в Черниговской губ. на винокуренном заводе Гриневского и др.⁴ ).

¹ ) Д. 3-го отд. N 64 за 1870 г., л.л. 8 и 9.

² ) Д. 3-го отд. N 64 за 1870 г. л.л., 10, 11 и 12.

³ ) Из них о 12 известно и число участников.

⁴ ) Сведения о стачках у Коншина и Третьяковых взяты нами из дела 3-го отд. N 64 за 1870 г., лл. 32, 33 и 34 - 37; о стачке на Лозово-Сев. ж. д. в Лавровском "Вперед" за 1874 г. т. II - "Что делается на родине", стр. 123; о стачке в Баскунчаке - "Вперед" за 1875 г. N 22 и 23, стр. 720; о стачке у Сабашниковых см. В. Невский - "Очерки по истории РКП", ч. I, стр. 164; что касается стачки у Михина, о ней см. у Мартова, стр. 13, назв. выше работы по изд. "Книги" 1923 г.; мы о ней не нашли. Известия о стачке на зав. Гриневского см. "Вперед" за 1875 г. N10, стр. 305.

Из этих стачек волнения в Нерчинском округе на приисках Сабашникова, как догадывается читатель, носили характер типичных стачек дореформенного времени: рабочие, добивавшиеся улучшения условий жизни, улучшения питания и повышения заработной платы, как водится, выбрали уполномоченных и послали в Читу; их там посадили в тюрьму и предложили отправиться назад на прииски; дело окончилось столкновением с надзирателями тюрьмы, хотя рабочих все же этапом возвратили на работы, где и вспыхнула стачка, носившая весьма бурный характер.

Стачка на озере Баскунчаке, судя по ее описанию в газете "Вперед", носила характер все того же насилия над рабочими управляющего Акимова, какое допускали и другие царьки на заводах и промыслах "доброго старого времени". Акимов дошел до того, что даже арестовал несколько человек и держал их голодными дней 10. Причиной стачки послужили кабальные условия труда.

Те же причины вызвали и стачку на строительных работах Лозово-Севастопольской жел. дороги.

Мирный характер носили стачки на фабрике Коншина и Третьяковых.

На первой из них хозяин понизил расценок на 10%, и присучальщики и прядильщики стали получать вместо 12 руб. - 9 руб. Кроме того, фабрикант нарушал условия, давая материал худшего качества и заставляя вносить рабочих по 2 руб. на голодающих. Даже жандармы нашли требования рабочих правильными. Стачка произошла 1 декабря, и под давлением жандармов фабрикант отменил сбор на голодающих, но главные требования рабочих об оставлении старой расценки отклонил, стачка вспыхнула снова 11, 12 и 13 декабря. В результате 100 чел. рабочих получили расчет, а жандармы взято на замечание Захара Ефимова, Александра Селиверстова, Сергея Родинова и Прохора Димитриева. Последнего привлекли к суду за оскорбление исправника, при чем оскорбление заключалось в том, что, будучи выборным от рабочих, Димитриев на указание исправника, что за стачку угрожает ответственность, сказал: "Не повесят меня за это!"

Чем окончилось дело Димитриева, указаний в деле нет.

Стачка у Третьяковых возникла также вследствие понижения расценок. до 1 декабря при работе в две смены была плата в 35 коп. за кусок ткани (миткаля). Затем фабрикант установил одну смену, уменьшив плату до 25 к. Рабочие согласились на это, но когда хозяин при этой плате шел снова две смены, 200 чел. рабочих забастовали (7 декабря).

Рабочие, невидимому, стачку проиграли.

Есть указания, что в июне 1873 г. в Казани бастовали рабочие на постройке порта, но какой характер она носила, сколько рабочих бастовало неизвестно¹ ).

В середине 70-х годов Россия переживала жестокий промышленный кризис, осложненный голодом на Волге (в особенности в Самарской губернии). Кризис, как известно, еще более осложнился вследствие начавшейся войны в 1877 г. и сменился промышленным под'емом только к концу десятилетия. Вследствие этих обстоятельств с 1874 года начинается сокращение

¹ ) Д. д. п. и. 3 отд. I ст. 1873 г. N 158, л. 1.

производства, расчет рабочих и наступление капиталистов на пролетариат, - сокращение платы, увеличение штрафов, увеличение рабочего дня, задержка заработной платы. В соответствии с таким положением дел начинаются и оборонительные стачки рабочих, и число их возрастает. Действительно, в 1874 г. мы насчитали 20 стачек, в 1875 - 23 и в 1876 - 25.

Дабы не утомлять читателя, мы не будем подробно описывать каждую стачку, тем более, что все они перечислены в прилагаемой сводной таблице, (таблица I), но на некоторых из них все же остановиться необходимо.

Прежде всего необходимо обратить внимание на то, что в число борцов вступают металлисты: в 1874 году бастуют рабочие гвоздильного завода в Лащарове (безуспешно), рабочие мастерских Николаевской жел. дор., завод Юза и Семяниковский завод. Затем в движение вступают и еще новые слои рабочих: рабочие винокуренных заводов, кожевники, химики, стеклянщики, рабочие свеклосахарного завода.

Мы не имеем исчерпывающих данных, чтобы судить, какой характер носили стачки среди только-что перечисленных категорий рабочих; данные эти больше литературного свойства, первоисточников обо всех этих стачках у нас в руках нет, но, что в большинстве случаев стачки эти имели все черты примитивных протестов - это почти несомненно, судя по тому, что мы находим, например, о стачке гвоздильщиков в Ландверове. "Рабочие слишком теперь забиты", говорят сообщения об этой стачке, "слишком заели их нужда и работа, чтобы обладать достаточною энергией потягаться с хозяином, хотя тот лишил их недавно обычных там праздничных подарков и понизил заработную плату части рабочих. Сохранилась еще в некотором роде бодрость духа только у молодых рабочих"¹ ).

Ожидать бодрости духа от кожевников или рабочих на винокуренных заводах во время кризиса 70-х годов тоже едва ли возможно.

Необходимо только отметить в высокой степени любопытный случай стачки на свеклосахарном заводе Горецкого в Борисполе² ). Здесь 18 июня 1874 г. рабочие-крестьяне, работавшие на свекловичных плантациях, внезапно стали требовать расчета. По выяснении дела оказалось, что причиною оставления работ послужили речи какого-то молодого агитатора, так и неразысканного жандармами. Он, между прочим, говорил: "Бросайте работы у панов, а кто останется, тот будет записан в панские люди, кроме того, приедет становой, запишет тех, кто будет на работах, и взыщет штраф за первый день 5 руб., за второй 10 руб., а за третий 25 руб.". Совместными усилиями жандармов и администрации завода удалось убедить рабочих остаться на заводе.

Господство старых феодально-крепостнических отношений очень хорошо видно на стачке рабочих химического завода в Елабужском уезде в июле 1874 г. Здесь находились два завода, Кокшанский и Бондюжский. Тяжелые условия работы, плохое (продовольствие и прямо нищенская заработная плата (5 р. 80 коп. в месяц) заставили рабочих потребовать расчета; администрация отказала, так как летом в страдную пору рабочих найти было

¹ ) "Вперед" за 1875 г. N 24 от 31 дек., стр. 754.

² ) Д. 3-го отд. за 1874 г. N 70, л. 104.

трудно. Тогда рабочие под воздействием агитатора, уже сидевшего за стачку в тюрьме, Леонтия Петровича Баранова (ему помогали убеждать рабочих Федор Кузьмин, Прокопий Михайлов, Нефед Потанин), в количестве 33 человек бежали в Елабугу (2 июня), а на следующий день за ними ушли еще 12 человек. В Елабуге всех этих 45 человек беглецов арестовали. Так дело шло на Кокшанском заводе; так же протекали события и на Бондюжском заводе. Здесь в качестве руководителей стачки выделились Осип Антипов, Василий Куликов, Григорий Егоров и солдат Егор Макаров.

С этого завода еще 30-го мая бежало 30 человек. Чтобы пресечь в корне "зло", губернатор сыслал пять человек-Баранова в Архангельскую губ. на 1 год, Кузьмина и Михайлова в г. Слободской на 2 мес., Потанина и Судейкина в г. Глазов на 2 мес. (большинство рабочих пришли из волжских губерний и Глазов для них казался севером). Этой "мягкой" мерой надеялись заставить остальных рабочих остаться на заводе, а для того, чтобы они не сбежали, их, "свободных" продавцов своей рабочей силы (в количестве 40 чел.), под конвоем отправили на завод. Но двое рабочих этой партии Николаи Кучкин и Петр Крапивин заявили уже при отправке, что и сами они работать не будут и других будут подговаривать бросить работы. "Агитаторов" арестовали, а остальную партию отправили на заводы. Но 5 июня снова бежало 22 человека с Кокшанского завода и 10 человек с Бондюжского. Беглецов снова настигли и снова под конвоем отправили на завод, где почти не осталось рабочих, которые бежали поодиночке¹ ).

Не правда ли, только-что набросанная картинка напоминает эпизоды из времени невольничества в Америке или, что гораздо вернее, из времен совсем недавнего русского прошлого крепостной России, когда крестьян, не желавших переселяться и бежавших с новых мест, помещик силой возвращал обратно?

Эти остатки недавнего прошлого охотно принимались даже в тех местах и теми хозяевами, где, казалось бы, о крепостном праве позабыли совсем. В том же 1874 году, летом же (6 июля 1874 г.), произошла стачка в Або, _{на строящейся Або-Тавастгусской жел. дороге. Рабочие были русские крестьяне, а подрядчик просвещенный финн, клявший русских варваров.}

"Русские варвары", однако, потребовали уплаты заработных денег за 2 месяца, задержанных подрядчиком. Просвещенный финн обратился тогда за содействием к власти самодержавного губернатора, и власть заставила 84 чел. остаться на работах, а 22 человека, упрямо не желавших работать, отправились в Петербург, где их уже столичное начальство, как бунтовщиков, выслало на родину² ).

В высшей степени бурный характер носили волнения на заводе Юза в апреле 1874 г. и два раза в мае и июне 1875 г.³ ).

¹ ) Д. 3-го отд. N 70 за 1874 г., лл. 94 - 98.

² ) Д. 3-го отд. - "О стачках рабочих на фабриках и заводах", за 1874 - 76 гг. N 70, лл. 87 - 89.

³ ) Чтобы не было в дальнейшем никаких недоразумений, считаем необходимым раз'яснить, что у нас дан перечень стачек и "волнений", которые по сути дела мало чем отличаются во многих случаях от стачек; официальные документы сплошь и рядом стачки называют волнениями и наоборот, руководствуясь определением закона, что стачка имеет целью по заранее обусловленному уговору рабочих добиваться от

Подробно на этих волнениях останавливаться нет смысла, так как они уже рассказаны несколько раз; стоит только подчеркнуть и здесь этот стихийный характер движения, свойственный 70-м годам, и полуфеодальные отношения, царившие даже на этом крупном металлургическом заводе¹ ). В особенности резко эти полуфеодальные черты проявились во время волнений в 1875 г., когда рабочие каменноугольных копей, принадлежащих тому же "просвещенному мореплавателю" Юзу, пришли просить о прибавке и, желая вернее добиться успеха, пытались склонить на свою сторону заводских вальцовщиков. "Управление завода узнало о попытке каменноугольщиков, тотчас выкатило несколько бочек водки вальцовщикам, перепоило их и посредством различных речей и обещаний успело восстановить захмелевших рабочих против их товарищей каменноугольщиков. Когда последние громадной толпой и без всякого оружия направились к заводу для переговоров с вальцовщиками, последние встретили их с железными прутьями в руках под предводительством служащих на заводе англичан. Каменноугольщики, видя полную невозможность бороться с вооруженными вальцовщиками, бросились бежать от них. Версты 1 1/2 вальцовщики преследовали стачечников, потом остановились, одни - как бы устыдившись своего дела, другие - по причине полного охмеления. Тогда англичане сели на лошадей и продолжали дальнейшее преследование. Толпа рассыпалась по степи, так что англичане настигли рабочих поодиночке; поймав рабочего, они били его какими-то железными шарами (по словам рабочих) на подобие кистеней"² ).

Нужно сказать, что все это проделывалось на глазах сына заводчика Юза (оставшегося, конечно, безнаказанным, - жандармы не могли же считать его "зачинщиком"!) и, право, не знаешь, кто представляется более варварским феодалом - вятский ли губернатор, отправляющий насильно обратно бежавших с завода рабочих или "просвещенный" Юз, допускающий и способствующий избиению ни в чем неповинных рабочих.

Но что же говорить о юзовских вальцовщиках, если механические рабочие одного из крупнейших заводов столицы, Семянниковского, в мае 1875 г, во время задержки платы выбили стекла. (Волнения на Семянниковском происходили в 1874 и 1875 годах).

Правда, это явление - задержка платы было настолько обычным, что не только семянниковские рабочие, но сами ангелы должны были выйти из терпения; однако, самодержавное правительство пришло на помощь капиталистам и выслало против них казаков, а зачинщиков предало суду. Даже царский окружной суд, впрочем, приговорил только двух рабочих к 3-недельному

хозяина изменения условий труда и т. п. Но в стачках 90-х годов сплошь и рядом невозможно отличить, где были уговор и руководитель, а где их не было. Далее, трудно отрицать, что остановка работ на Селизниковском заводе, хотя бы на час, вследствие волнений, не была тем признаком, который между прочим характеризует и стачку.

¹ ) См. Г. Новополин - "Из истории рабочего движения 1880 - 1903", "Летопись Револ." 1923 г. N 2, Укр. изд.; В. Невский - "Очерки по истории РКП(б)", ч. I, изд. 2, стр. 166. и "Вперед" за 1875 г. N 12, стр. 372 - 373.

² ) "Вперед" за 1875 г. N 12, стр. 373, "Из Бахмута". Рассказ этот подтверждается документально, см. Г. Новополин.

тресту. (Лазарев и Тихонов оправданы, а Васильев и Стольберг получили по 3 недели ареста¹ ).

Стачка 102 извозчиков из 107 в Выборге (от 22 по 24 мая 1874 г.) примечательна в том отношении, что здесь в качестве хозяина, как и в других аналогичных случаях, против стачечников выступал коллективный буржуа, городская управа или магистрат: причиною стачки послужило стеснительное распоряжение о ежедневном дежурстве 25 извозчиков у вокзала (за уклонение штраф - 10 марок² ).

Стоит остановиться еще на одной стачке 1874 г.: она характерна по тем приемам, какие употребили рабочие, чтобы поддержать солидарность бастовавших. В ноябре на Долматовской фабрике Зубкова в Кинешемском уезде Костромской губ. забастовали 75 ткачей. Причиною стачки было понижение заработной платы англичанином Ворсвиком, - с 50 коп. до 39 коп. за кусок ткани в 70 арш. и 29 к. за кусок меньшего размера. Организатором стачки оказался Евстрат Игнатьев, а его помощниками Никита Петров и Федор Васильев. Игнатьев уговаривал отправляться для переговоров с хозяином, он же, когда хозяин отказал в прибавке, уговаривал рабочих требовать расчета, он же придумал такое средство действовать солидарно: всем участникам стачки отдать свое верхнее платье на руки Петрову, который спрячет его под замок; в случае хозяин тулупа или поддевки потребует расчета, он получает свое платье, в случае же кто-либо остается на фабрике и таким манером срывает стачку, забастовщики берут его платьев и пропивают. Рабочие получили расчет, а Игнатьев попал в тюрьму³ ).

Мы имеем сведения о мирной и успешно окончившейся стачке 600 чел. рабочих на фабрике Шибаева (Богородского у. Моск. губ., 24 апреля 1874 г.): рабочим удалось повысить заработную плату⁴ ).

Нам почти ничего неизвестно о стачке на фабриках Баранова в Александрове и Ермакова в В. Волочке, на заводе Зиновьева в Царскосельском у. на заводах Демидова и некоторых других, более мелких, так что их приходится только регистрировать.

В следующем 1875 году наступление капитала еще более способствовало развитию движения; мы насчитали в этом году 25 стачек и волнении. О волнениях на Семянниковском и Юзовском заводе говорилось уже выше, но металлисты бастовали в этом году еще на двух заводах, - на заводе Беллино-Фендерих в Одессе в феврале и на чугуннолитейном заводе Несслера и Путиловском в Петербурге.

Стачка на первом из этих заводов представляет интерес в том отношении, что, хотя она и была проиграна рабочими, но протекала вполне организованно и, как теперь хорошо известно, под руководством социалистической рабочей организации Е. О. Заславского, "Южно-российского союза рабочих"⁵ ).

¹ ) Д. 3-го отд. за 1874 г. N 70, лл. 122 - 127.

² ) Д. 3-го отд. за N 67, лл. 14 -18. - "Сведения из велик. княж. Финл." за 1874 г.

³ ) Д. 3-го отд. N 70 за 1874, л. 117.

⁴ ) См. об этой стачке интересное сообщ. у М. Балабанова, "Очерки" т. 11, стр. 175, а также Арх. б. мин. внутр. д. Деп. пол. отд. III, ст. I, N 120 за 1874 г.

⁵ ) См. В. Невский "Очерки по ист. РКП(б)", т. I, 2 изд. 1925 г.

Полиция обратила на эту стачку особенное внимание, заполнила завод полицией, несмотря на то, что рабочие вели себя удивительно выдержанно. Причиной стачки было понижение заработной платы на 15%. Стачка на заводе Несслера на Выборгской стороне 18 ноября 1875 г. была вызвана увеличением штрафов за прогульные дни, в размере двухдневной поденной платы. Стачка кончилась арестом 3-х человек¹ ).

Крупнейшей стачкой в текстильной промышленности в этом году, несомненно, была стачка на фабрике Н. Коншина в Серпухове 25 июня. Причина стачки - уменьшение заработной платы и распоряжение о работе в праздник до 6 час. утра. Рабочие жаловались, что они не могут сходить даже в церковь. Уменьшение же заработной платы выразилось в том, что при старых расценках администрация требовала выработки кусков миткаля на 3- 4 аршина длиннее² ). Стачка длилась 2 дня, рабочие вели себя довольно решительно, ходили по городу с песнями, а около дачи Коншина собирались толпами и, как говорит донесение жандармов, "водили хороводы". В Серпухов прискакал сам генерал-губернатор, князь Долгоруков и, собравши рабочих, держал к ним речь о вреде стачки, уверяя, что и без стачки Коншин отменит распоряжение о работе в праздники.

Однако, главного требования рабочих о заработной плате, о ее неснижении, Коншин не удовлетворил. Жандармы, кроме того, нашли и зачинщиков: Измаила Кудинова, которого выслали в Вологодскую губернию, и Ивана Балашова, которого отправили в Кострому. Наметили они еще и третью жертву, рядового Никифора Макушина, но, повидимому, роль его была не ясна и самим жандармам, потому что в деле нет упоминаний о его дальнейшей судьбе. По окончании стачки рабочие отслужили молебен, явление не редкое в рабочем движении (московские рабочие, в губернии, даже во время забастовки в январе 1905 г. по окончании служили молебен!).

Неудачно окончилась стачка и на шелковой фабрике Лезерсона в Богородском у. Моск. губ. в декабре 1875 г. Здесь тоже причиной стачки послужило понижение заработной платы. Хотя управляющий фабрики А. Альтман немного плату увеличил, рабочие не удовлетворились и подали жалобу судье. Мировой судья жалобу принять отказался, мотивируя свое решение тем, что он может разбирать только устные жалобы, каждого рабочего отдельно, а не коллективное ходатайство. Рабочие послали жалобу губернатору, но и тог стал на сторону фабриканта. Тогда большинство рабочих стало на работу, а 11 человек самых решительных протестантов получили расчет³ ).

Большая забастовка строительных рабочих на Оренбургской железном дороге в мае 1875 г. (800 чел.) носила все те же безобразные черты крепостнического государства, когда его представители - помещик и капиталист - расправляются со "свободными" рабочими, как с крепостными.

На постройке этой железнодорожной линии, как и на постройке вообще всех дорог, царили поистине крепостные порядки; и здесь отвратительные условия жизни, плохая пища, штрафы и задержка платы довели рабочих до

¹ ) Д. 3 эксп. 3-го отд. с. е. и. в. к. за 1875 г. N 32, л. 206 и II секр. архив. секр. свед. в пакетах за 1875 г. N Б/58.

² ) Д. 3 эксп. 3-го отд. за 1875 г., лл. 92 - 97 и 105 - 109.

³ ) Д. 3 эксп. 3-го отд. за 1875 г. N 50 ч. 2, л. 6.

протеста. Стачка кончилась не только поражением рабочих, но и применением розог к стачечникам и высылкой 15 человек в Архангельскую губернию¹ ).

Есть сведения еще о стачках на табачных фабриках в Одессе и Кременчуге и еще ;в каком-то южном городе, но что это за стачки, - какой характер носили они, какие требования выдвинули рабочие - данных в нашем распоряжении не имеется² ). Впрочем, об одной из стачек, на табачной фабрике Дурунча и Шишмана в Вильно сведения имеются, хотя и очень краткие. "Кройщики фабрики караимов Дурунча и Шишмана в Вильне уговорились между собою составить стачку, чтобы принудить хозяина изменить вышеизложенные неблагоприятные условия и повысить заработную плату. Главное, напирали на недостаточное доставление им работы, которое одно уже уменьшает на половину и более их доход без всякой пользы для хозяина. Но предвидя невозможность действовать одним, они уговорились с кройщиками остальных фабрик, чтобы никто из них не согласился работать для их фабрикантов во все продолжение их стачки, а в случае их успеха и другие фабриканты вынуждены будут быть справедливее к своим рабочим. За кройщиками стали и другие рабочие. Открылась агитация табачных рабочих вообще, для заявления и своих требований, когда стачка мастеров окончится благополучно. Между прочим, рабочие постановили протестовать против бесчеловечного обращения с их товарищами девушками, и потребовать, чтобы рабочая касса перешла в ведение выборных из среды рабочих же, без всякого вмешательства со стороны фабрикантов"³ ). Мы с целью привели эту длинную выдержку из прекрасной статьи в Лавровском журнале "Вперед!" о положении рабочих в Западном крае, чтобы показать, насколько уже в 70-е годы организованнее русского было польско-еврейское рабочее движение: кассы взаимопомощи, сознание своей товарищеской солидарности, стойкость и сознательность только и могут создать такую подготовку к стачке, какая только-что описана, и если стачка все же была проиграна, то только потому, что на помощь еврейской буржуазии пришло русское самодержавие.

О забастовках на фабрике Моэса и Шимана нет почти никаких данных, если не считать кратких сообщений, что стачки эти были проиграны рабочими⁴ ).

Точно так же о стачках строительных рабочих в Петербурге можно сказать только одно, что они происходили часто и протекали мирно. По крайней мере об этом имеются официальные указания властей, не склонных в данном случае преувеличивать факты, судя же по тому, что в 1875 г. одних плотников и каменьщиков в Петербурге собралось до 600 артелей, включавших до 30 тыс. человек, и что условия их работы и платы были далеко неудовлетворительны, можно согласиться с утверждением жандармов, что в течение строительного сезона плотники и каменьщики устраивали стачки, требуя повышения платы, и уходили с работ.

¹ ) Д. д. п. и. 3 отд. за 1875 г. N 158, л. 1 - 3 и Мартов, стр. 13.

² ) "Вперед" за 1875 г. N 23. стр. 726.

³ ) Д. 3 эксп. 3-го отд. за 1870 г. N 64, ч. 1 л. 168 - 169.

⁴ ) См. В. Невский "Очерки по истории РКП (6)" ч. I, 2 изд. стр. 183 и изд. Центрарх. "Южно-русские раб. союзы", а также "Вперед" за 1875 г. N 20, стр. 929.

В истории забастовочного движения 70-х годов 1875 - 6 годы приходится считать исключительными, так как большинство бастующих, что нам удалось выяснить, за эти годы приходится на механическое производство, чего нельзя сказать о всем десятилетии. В самом деле, из 25 стачек и волнений 1876 года, что удалось установить, восемь - это стачки и волнения металлистов, при этом в Петербурге и на таких гигантах, как Александровский, и Путиловский заводы. Эти заводы того периода нельзя, конечно, сравнивать с заводами в их нынешнем виде, но все же это были крупнейшие заводы, и тогда, и хотя мы не знаем точного числа бастовавших на некоторых из этих предприятий, можно, однако, безошибочно утверждать, что более 6 тыс. механических рабочих в 1875 - 6 годах в движении участвовало.

Кризис затронул, в конце концов, и эти заводы, где рабочие по условиям своего производства находились в значительно лучших условиях, чем на фабриках. Действительно, рассматривая причины стачек 1876 года, мы видим, что в большинстве случаев (60,8% всех стачек и 52,92% бастовавших) это было - понижение заработной платы, увеличение штрафов, задержка жалованья (8,8% стачек и 5,27% участв.) и т. п.

Стачка на Александровском заводе вспыхнула 7 января. Управляющий Пратт ввел новые правила, суть которых сводилась к следующему: 1) рабочие не получали заработной платы за время болезни, 2) увечье рабочего по вине завода не оплачивалось, 3) бесплатный проезд по железным дорогам отменяется, и 4) уничтожается поштучная задельная плата, а все мастеровые переводятся на жалованье. Это, на деле, было очень большое понижение заработной платы. Завод остановился. Первоначально переговоры ни к чему не привели, завод не работал и 8 января. После переговоров с выборными от рабочих, Пратт сделал частичные уступки, отменив распоряжение об уничтожении поштучной платы и об'явив, что впредь поштучная плата будет вводиться по соглашению с мастерами.

Завод пошел, но забастовка вызвала аресты зачинщиков, - Михаила Петровича Евстигнеева, Федора Кирилловича Дроздова, Василия Петрова, Алексея Агафонова и Александра Тимофеева. Среда этих имен мы не встречаем членов тогдашних руководящих революционных кружков, но можно с уверенностью сказать, что рабочие эти с социалистическими организациями связаны были: на Александровском заводе, как и везде за Невской заставой, пропаганда была поставлена хорошо¹ ).

В феврале произошла забастовка на механическом заводе Лилькопа, Рау и Левенштейна в Варшаве, - 160 человек котельного цеха в виду задержки жалованья требовали выдачи заработной платы за месяц вперед. Забастовка была проиграна, но пострадал ли кто за эту стачку - сведений не имеется² ).

В феврале же (27-го числа) бастовал и завод Берда, причиной забастовки была задержка платы и вообще неаккуратная расплата. Пострадавших за эту забастовку установить не удалось³ ).

¹ ) Д. 3-го отд. за 1876 г. N 10, л. 4 - 13.

² ) Д. 3-го отд. N 25, л. 8 - "Свед. по Варш. губ." за 1876 г.

³ ) Д. 3-го отд. N 10, л. 43. - "Свед. по Пет. губ." за 1876 г.

В марте происходила забастовка на Мышегском заводе в Тарусском уезде Калужской губ. - Хрущевой¹ ). И здесь поводом к забастовке, насколько можно судить по имеющимся данным, было понижение заработной платы, но истинная причина стачки находилась, как мы знаем, глубже. Здесь еще вполне царил тот феодальный режим, который юридически освобожденного заводского крестьянина на деле оставлял все таким же закрепощенным человеком, как и до 1861 г.² ).

Летом (26 июня) пришли в движение рабочие Путиловского завода, остановившие завод вечером. Причина и здесь была задержка заработной платы рабочим и служащим; последние (конторщики, техники и служащие), не получали жалованья 3 месяца. Рабочие собрались на дворе, к ним вышел сам Путилов и об'ясняя, что завод находится в затруднительном положении, дал обещание, что жалованье будет выплачено немедленно³ ).

Настроение среди рабочих было повышенное, - как раз за четыре дня до этой стачки на Охтенском пороховом заводе в призматическом отделении вследствие непредусмотрительности администрации произошел взрыв, во время которого было убито 7 человек и 6 ранено. При малейшем нажиме на рабочих можно было ожидать осложнений и этим, вероятно, да кратковременностью стачки об'ясняется, что жандармы не искали на этот раз виновников⁴ ).

В конце лета, в августе 1876 г., произошли волнения и в далекой Сибири, на железоделательном Абаканском заводе Пермикина, Енисейской губ. Причина была все та же, - задержка жалованья. Впрочем, здесь присоединились еще особые условия, - отсутствие продовольствия и сырых материалов. Рабочие волновались, указывая на невыносимо тяжелые условия жизни и на то, что отсутствие сырья угрожает им безработицей. Губернатор оказал давление на администрацию и волнения, повидимому, кончились мирно, без последствий для рабочих⁵ ). В сентябре, произошли волнения на Сормовском заводе. Бастовали 500 человек по поводу понижения заработной платы. Волнения закончились битьем стекол в заводе, но плата все же была уменьшена и рабочие ничего не добились⁶ ). 2 октября 1876 г., произошли новые волнения на Путиловском заводе: не работали от 7 до 9 час. вечера сталелитейный и старочугунный цехи в количестве 500 чел. Дело дошло и здесь до битья стекол. Причина стачки все та же: неуплата жалованья за сентябрь. В результате волнений жалованье выплатили⁷ ).

¹ ) За недостатком места в журнале пришлось выпустить первую главу о положении рабочих в 70-х годах; в этой главе говорилось о Мышегском заводе, где рабочие настолько еще были связаны с помещиком, что и формы своей борьбы и требования выражали в терминах крепостнической России: свои требования они напр., пред'являли в виде постановления мирского схода.

² ) Нам кажется непонятным, почему т. М. Балабанов не подчеркнул именно этого крепостнического характера отношений на заводе. Кстати т. Балабанов называет завод почему-то Мышкинским, когда в действительности он назывался Мышегским (Мартов называет его "Мышагским").

³ ) Д. 3-го отд. N 10, л. 125. - "Свед. по Петерб. губ." за 1876 г.

⁴ ) Д. 3-го отд. N 10, л. 120. - "Свед. по Пет. губ." за 1876 г.

⁵ ) Д. 3-го отд. N 139, л, 22. - "Свед. по Енисейской губ." за 1876 г.

⁶ ) Д. 3-го отд. N 81, л. 37 - "Свед. по Нижегор. губ." за 1876 г.

⁷ ) Д. 3-го отд. N 10, л. 161. - "Свед. по Петерб. губ." за 1876 г.

В текстильном производстве стачки происходили: в феврале на фабрике Кнорре в Петербурге, на фабрике Максвеля 28-го февраля, 1 марта на фабрике Саввы Морозова, на фабрике Скороспелова в Богородском у. Моск. губ. 22 марта и опять в В. Волочке на фабрике Ермакова.

На ситцевой фабрике Кнорре за Невской заставой рабочие устроили стачку все по той же причине, - понижение заработной платы и задержки в выплате: 6 февраля рабочие в количестве 100 челов. направились в город к мировому судье; в дело, конечно, вмешалась полиция. Мировой суд решением 28 февраля иск рабочих признал правильным и рабочие получили исполнительные листы¹ ).

Фабрика Максвеля забастовала 26 февраля 1876 года² ). Причины забастовки очень хорошо рассказаны, правда, не по поводу этой стачки, а вообще, в корреспонденции в газете "Вперед!" и сводились в данном случае к тому, что Максвель делал вычеты за квартиру по 25 коп. с человека в месяц даже с тех рабочих, какие и. не жили в его домах, построенных под рабочие казармы³ ). Рабочие на этот раз добились успеха, и 19 марта Максвель деньги, украденные у рабочих, возвратил им.

На фабрике Морозова Саввы в с. Никольском стачка произошла 1 марта 1876 г. и закончилась 2 числа, когда вследствие вмешательства губернатора и жандармов рабочим пришлось стать на работу на старых условиях. Причиной стачки были те чрезмерные штрафы, бесподобную характеристику которых словами жандарма мы привели выше. В данном случае был об'явлен штраф за мягкие початки от 25 до 50 коп., в то время, как в условиях найма о штрафах вообще ничего не говорилось. Рабочие в количестве 540 чел. в 9 час. утра 1 марта бросили работы; на фабрику приехали губернатор и жандармы, но рабочие вели себя смирно и властям пришлось, несмотря на явную эксплоатацию и грабеж Морозовым рабочих, убеждать последних стать на работы. Большинство рабочих согласилось работать по-старому, а часть все же предпочла взять расчет⁴ ).

Небольшая стачка (22 марта 1876 г.) на фабрике Скороспелова, Богородского у. Моск. губ., особенно интересна по своим вопиющим причинам: 336 ткачей не вынесли явного грабежа и издевательства фабриканта и потребовали отмены штрафов. А грабеж и издевательства были, действительно, из ряда выходящие: фабрикант вычитал с рабочих за разницу в материале, даваемом рабочему и получаемом от него после обработки, при чем совершенно сознательно конторой заносился провес из книжек рассчитанных рабочих в книжки рабочих работающих. Несмотря, однако, на это явно уголовное дело, рабочие стачку проиграли и получили расчет⁵ ).

Характерна стачка (в июне 1876 г.) и на торфяниках Рабенека в Богородском же уезде, где работали, главным образом, пришлые крестьяне. По вине хозяина рабочие за отсутствием инструментов с 9 по 26 мая сидели в

¹ ) Д. 3-го отд. N 10, лл. 32 и 51. - "Свед. по Пет. губ." за 1876 г.

² ) Д. 3-го отд. N 10, л. 67. - "Свед. по Пет. губ." за 1876 г.

³ ) "Вперед" за 1875 г. N 8, стр. 239.

⁴ ) Д. 3-го отд. N 39, лл. 15, 16, 17 и 18. - "Свед. по Влад. губ." за 1876 г.

⁵ ) Д. 3-го отд. N 53, лл. 45 - 47. - "Свед. по Моск. губ." за 1876 г.

холоде, сырости и не имея продовольствия, без работы, когда же они потребовали за это время плату, Рабенек им отказал, доказывая, что инструменты имелись и что работе мешал дождь. Рабочие обратились к мировому судье, его не оказалось на месте; они отправились в Москву с жалобой к обер-полицеймейстеру. Результат был, какой и следовало ожидать от начальства: рабочих без денег этапным порядком отправили на родину¹ ).

Строительные рабочие тоже бастовали в 1876 году. На постройке Поти-Тифлисской жел. дороги царили такие же порядки, как и на постройках других дорог: невыносимые условия жизни, плохое питание, непомерно-длинный рабочий день, штрафы, побои и, кроме всего этого, задержка заработной платы. Все это и явилось причиной стачки² ).

Наконец, в этом же году бастовали и рабочие угольных копей в Польше, в Домброве, на руднике "Кошелево", принадлежавшем французско-итальянскому банку, к которому копи перешли недавно. Причиной стачки послужило уменьшение заработной платы и отказ выплатить заработную плату некоторым категориям рабочих. Рабочие стачку выиграли³ ).

Следующий 1877 год стачками не богат, мы имеем сведения только о 8 стачках: в Западном крае, на Пермской жел. дор., на Добринской суконной фабрике Гродненской губ., о стачке ткачей в Белостоке и о беспорядках на сахарном заводе в Киевской губ. Кроме того, известны еще волнения в октябре на Путиловском и др. механических заводах Петербурга⁴ ).

Добринская суконная фабрика Якоби и Риберта в конце 1877 г. понизила заработную плату; в ответ 24 ноября суконщики устроили стачку. Стачка окончилась поражением рабочих, но она примечательна тем, что ее руководителями, к величайшему неудовольствию жандармов, оказались иностранно-подданные рабочие, английский подданный И. В. Брандшау и прусский подданный Ф. В. Клят. Им, конечно, с фабрики пришлось уйти, но каково же было негодование губернатора, когда он узнал, что оба крамольника снова поступили на фабрики в Белостоке. Однако, с подданным "ее величества королевы Великобритании" обращаться так, как с русским "быдлом", было нельзя⁵ ).

О второй стачке в Белостоке сведений в нашем распоряжении нет, но, по словам Мартова, ткачи, боровшиеся за повышение заработной платы, стачку выиграли.

Несомненно, в 1877 году стачек было не восемь, а больше, но их было все же меньше, чем в 1876 и чем в следующих 1878 и 1879 годах. Это находит свое об'яснение в том факте, что об'явление войны сопровождалось таким зажимом внутри страны, что рабочим не было никакой возможности выявить свой протест, тем более, что полиция усердно занималась подогреванием патриотических чувств и старалась давлением на хозяев приостановить движение рабочих.

¹ ) Д. 3-го отд. N 53, лл. 65 - 66. - "Свед. по Моск. губ." за 1876 г.

² ) "Вперед!" за 1876 г. N 37, стр. 452.

³ ) Д. 3-го отд. N 49, л. 68. - "Свед. по Петроковск. губ." за 1876 г.

⁴ ) Д. 3 эксп. 3-го отд. 1877 г., N 2, л. 94 - 95.

⁵ ) Д. 3-го отд. N 18, лл. 53 - 56. - "Свед. по Гродн. губ." за 1878 г.

Решительно во всех донесениях жандармов и губернаторов за 1877 г. в Третье отделение подчеркивается патриотическое настроение населения и спокойствие. Что это спокойствие поддерживалось искусственно, не подлежит сомнению, но что об'явление войны и связанный с этим режим оказали влияние на внезапное уменьшение стачек, это также не подлежит сомнению.

Война принесла большие затруднения русскому хозяйству, несмотря на промышленное оживление, которое началось с 1878 г.; фабриканты попрежнему нажимают на рабочих, и стачки с новой силой вспыхивают в 1878 году.

В этом году произошло, по нашему подсчету, 30 стачек. Не останавливаясь на стачках, описанных Плехановым, скажем несколько слов о некоторых других неизвестных или мало известных случаях рабочего движения этою года.

В марте произошла стачка в Кнышине Гродненской губ.; бастовали 105 чел. 8-ми маленьких фабрик вследствие понижения заработной платы с 23 коп. до 18 коп. за аршин ткани¹ ).

В конце марта, 27-го, в Москве забастовали 212 челов. фабрики Простякова. Причиною забастовки послужил вычет 10% из заработной платы за продукты, взятые рабочими из фабричной лавки. Рабочие подали жалобу в мировой суд, но судья в иске отказал за неподсудностью. Рабочие стачку проиграли² ).

В мае (22-го) рабочий Мельцер фабрики Аунерт в местечке Супресле избил хозяина за неправильный расчет. Мельцера арестовали, тогда и все остальные рабочие бросили работу, требуя освобождения арестованного. Забастовка продолжалась до 28-го мая³ ).

Довольно бурная и успешная стачка происходила в Московском у. 18 - 19 июля на фабрике Третьяковых. Причиной стачки было распоряжение управляющего фабрикой Бала о понижении расценка с 20 коп. до 17 коп с пуда. Рабочие частично остановили работу и направили депутацию к Балу. Тот отказался удовлетворить требование рабочих и вывесил об этом об'явление, тогда забастовали все 1.500 чел. и началось битье стекол в зданиях фабрики. После переговоров рабочих с хозяином Татариновым расценки были оставлены прежние. Такая уступчивость фабриканта об'ясняется тем, что и при прежних расценках эксплоатация на фабрике была очень велика: даже жандарм в своем донесении об этой стачке характеризует Бала, как человека, который "бесчестно эксплоатировал рабочих"⁴ ).

Забастовка 2500 человек 1 августа 1878 года на фабрике Н. Коншина в Серпухове была начата 30 ткачами в виде протеста против работы в праздники, в то время, как на других фабриках в праздники не работали. Стачка интересна в том отношении, что ткачи организовали группы, которые не пускали слабых и запуганных рабочих, особенно женщин, желавших работать. Дело и здесь дошло до битья стекол в фабричных корпусах. Администрация

¹ ) Д. 3-го отд. N 18, лл. 53 - 56. - "Свед. по Гродн. губ." за 1878 г.

² ) Д. 3-го отд., N 40 л. 38. - "Свед. по Моск. губ." за 1878 - 79 г.

³ ) Там же.

⁴ ) Там же.

согласилась работу в праздники не производить, но дело ткачей разбиралось в мировом суде¹ ).

Причиной другой забастовки в августе 1878 г. в Костроме на механическом заводе Шикова (19 - 21 авг.) послужила задержка заработной платы и, главное, понижение ее² ). Жалованье выдали, но повышения платы рабочие не добились.

В августе же бастовали рабочие Московско-Курской жел. дороги в Москва и рабочие завода Курикова в Петербурге³ ). К сожалению, о характере этих забастовок ничего неизвестно.

Осенью и зимой происходили стачки, - в Гродненской губ. на фабрике Комшау и Филипп 389 чел. требовали повышения заработной платы, стачку выиграли⁴ ); грузчики бастовали в Одессе, строительные рабочие на Боровичской жел. дороге по поводу задержки платы⁵ ); стачка на фабрике Кенига в Петербурге, о ней пишет Плеханов; в Белостоке на фабрике Розенталя, бастовало 9 чел., требуя повышения заработной платы⁶ ), и в булочной Высгалковского в Варшаве 3 чел.⁷ ). Только 9 челов. Розенталя стачку выиграли. Рабочие на фабрике Розенталя протестовали и против введения расчетных книжек, при чем рабочие одной фабрики поддерживали рабочих другой. Стачка, повидимому, захватила большее число рабочих, так как в документах имеется указание, что рабочие Розенталя побили стекла на фабрике Трускера, пытаясь, вероятно, снять с работы своих товарищей. Нужно иметь в виду, что таких "фабрик", как Розенталя (15 чел. рабочих) и Трускера (11 чел.), в суконном и вообще шерстяном производстве Гродненской губ. были сотни (в округе Белостока), и эксплоатация там процветала невиданная.

По поводу как раз подобных розенталевской стачек, жандармский докладчик писал 3-му отделению: "все эти беспорядки происходят отчасти потому, что с падением курса все вздорожало, тогда как, с введением так называемой золотой пошлины, фабриканты стали получать от своих фабрик большие барыши, что небезызвестно рабочим, у которых, таким образом, является естественное стремление с увеличением благосостояния фабриканто увеличить свое"⁸ ).

Судя по этой выдержке и по тому, что о многих мелких забастовках, о которых имеются сведения в печати, жандармы просто не знали, так как хозяева и рабочие предпочитали не иметь дела с властями, забастовок в Западном крае было гораздо больше, чем это отметили мы. А что действительно мелкие фабриканты и хозяйчики предпочитали улаживать дело с рабочими без властей, это видно хотя бы из дела о забастовке 3 человек в булочной Выгал-

¹ ) Д. 3-го отд. N 40, л. 39. - "Свед. по Моск. губ." за 1878 г.

² ) Д. 3-го отд. N 17, л. 15. - "Свед. по Костр. губ." за 1878 - 79 г.

³ ) Мартов назыв. фамилию заводчика "Курикин", это явная описка, в Петербурге за Московской заставой находились заводы Курикова, - кожевенный и механический, и на них-то и происходила стачка.

⁴ ) Д. 3-го отд. N 18, л. 53. - "Свед. по Гродн. губ." за 1878 г.

⁵ ) "Набат" за 1878 г. "Корреспонд.", стр. 47.

⁶ ) Д. 3-го отд. N 18, лл. 53 - 56. - "Свед. по Гродн. губ." за 1878 г.

⁷ ) Д. 3-го отд. N 336 за 1878 - 79 г. г.г., лл. 34 - 85.

⁸ ) Д. 3-го отд. N 18, лл. 53 - 56. - "Свед. по Гродн. губ." за 1878 - 80 г.

ковского в Варшаве, которое дошло даже до генерал-убернатора и Петербурга.

Кроме только что перечисленных, происходили еще стачки: в январе в Петербурге на Екатерингофской бумагопрядительне, на металлическом заводе на Выборгской стороне в мае, большая стачка на фабрике Каретниковых в июне в Тейкове, Влад. г. и др.

Последний из рассматриваемых нами годов, 1879-й, был самым богатым стачками. Если даже исключить стачку на фабрике Коншина в январе¹ ), той тогда мы насчитали 37 стачек. Причиною всех этих стачек был громадный нажим капиталистов, понижавших заработную плату: против этого понижения рабочие и протестовали. Почти в половине случаев рабочие так или иначе добивались успеха: из 33-х случаев в 14-ти они добились успеха.

В январе произошли стачки: в с. Ясене, Петрок. губ, на стеклянном заводе (8 ч.), в Белостоке на шерстяной фабрике Друкера (9 чел.)² ), на Далматовской фабрике Миндовского и Кокорева (770 чел.)³ ), на "Новой бумагопрядильне" (3000 ч.) - описана у Плеханова, - на фабрике Шау (150 чел.), в Лодзи на фабрике Дылона⁴ ) (43 чел.) и на Екатеринингофской мануфактуре в Волынкине (100 мальч.).

За стачку на Далматовской фабрика трое рабочие были высланы.

В феврале была стачка на зав. "Аулас" в Петербурге (90 ч.).

В марте и апреле происходили стачки: 1) в Дмитровском уезде Моск. губ., на фабрике Лепешкина, бастовало 1.500 чел.; причина - уменьшение платы, по условию было за кусок в 52 арш. - 35 коп., а фабрикант положил за 58 арш. - те же 35 коп., так что заработок уменьшился с 17 - 12 р. до 12 - 7 р. в месяц; рабочие добились уплаты вычтенных денег за 14 мес. и прибавки по 10 коп. на кусок⁵ ); 2) на Реутовской фабрике (17 апреля) бр. Мазуриных, где из 4 т. бастовало 100 чел., требуя повышения платы; на фабрику прислали войска, 4-х человек арестовали, но рабочие стачку выиграли; 3) на фабрике Коншина в Серпухове 18, 19 и 20 апреля, где бастовало 2700 ч. против понижения заработной платы и где рабочие добились успеха⁶ ); 4) в

¹ ) Мартов в своей известной работе "Развитие крупной промышленности и рабочее движение до 1892 г." (цитирую по VI т. "История России в XIX в." изд. "Гранат", стр. 125) говорит о стачке 4 т. рабочих на фабрике Коншина в январе 1879 г. О стачке в январе на этой фабрике нет никаких следов ни в 3-м отделении, ни в других документах. Стачка на фабрике Коншина в 1879 г. происходила в апреле, бастовало тогда 2.700 чел.

Мартов не указывает источника, из которого он взял свои сведения. Не ошибка ли у Мартова и не спутал ли он даты, руководствуясь какими-либо печатными источниками? Во всяком случае пришлось и эту стачку поместить в таблицу, так как и в январе на фабрике Коншина волнения происходили.

² ) Д. 3-го отд., N 18, лл. 65 - 69 за 1879 г.

³ ) Арх. б. мин. вн. д. деп. пол. исполн. 3 отд., ст. 1, 1879 г. д. N 446, см. также М. Балабанов - "Очерки" ч. II.

⁴ ) Д. 3-го отд. N 336 за 1878 - 79 гг., л. 38.

⁵ ) Д. 3-го отд. N 22. - "Свед. по Моск. губ," за 1879 г.

⁶ ) Д. 3-го отд. N 22 за 1879 г., лл. 28 - 29.

Киеве, в железнодорожных мастерских, успешная стачка 2 т. рабочих¹ ); 5) на Мотовилихинском заводе в Перми, стачка 62 челов. (чернорабочие)² ); 6) на Семянниковском заводе успешная стачка против задержки платы³ ); 7) на фабрике Зубковых в Иваново-Вознесенске⁴ ), на чугуннолитейной заводе Кинга в Петербурге (100 ч.) и на сахарном заводе в Подольской г. (47 ч.).

На забастовке в Мотовилихе и у Зубковых стоит остановиться.

На Мотовилихе забастовала артель в 62 чел. чернорабочих по причине дурного качества пищи. Требование рабочих улучшить пищу администрация отклонила; тогда 52 чел. подали жалобу прокурору; тот жалобу не принял под предлогом, что рабочие не приложили 76 гербовых марок, а жандармы выслали на родину зачинщиков - Василия Антоновича Поперекова, М. Г. Баранова, С. А. Репина и А. Ф. Вагина. Из этих зачинщиков один - В. А. Попереков, поводимому, был пропагандистом, так как он интеллигент, служил раньше письмоводителем у судебного следователя и вообще был замечен жандармами, как агитатор.

Стачка на фабрике Зубковых интересна в том отношении, что в качестве "агитатора" выступил сам хозяин Зубков. Александр Зубков продал свою фабрику жене своей Евг. Зубковой и ее компанионам Фокину, Ватовым и Новикову. Новые владельцы начали с того, что прибавили рабочим по 10 к. с куска. Вдруг на фабрику является старый хозяин, собирает рабочих и заявляет: "Теперь держитесь, после 1 октября с вас выжмут соки, а то поставят двухколесную пушку". Рабочие, услыхав раз'яснение такого компетентного в выжимании соков человека, как их бывший хозяин, бросили работу и потребовали заключения условия о прибавке в 10 коп. не до 1 октября, а до Пасхи. Конечно, новые хозяева отказали рабочим, а жандармы, приехавшие на фабрику, ловко воспользовавшись провокацией бывшего хозяина, заставили новых владельцев произвести расчет, так что за исключением небольшого числа взявших расчет, большинство рабочих согласилось работать на старых условиях.

В июне и июле были стачки в мастерских Юго-восточных ж. дорог в Воронеже⁵ ), среди углекопов на Шахтной, в Донской обл.⁶ ) на фабрике Третьяковых, на фабрике Ильина и на фабрике Мараева в Серпухове, и в Харькове на кирпичном заводе Шмидмана (14 ч.).

Забастовка 1.500 чел. на фабрике Третьяковых⁷ ) носила наступательный характер; рабочие добивались повышения платы с 3 коп. до 8 коп., надбавки на чистку; стачка протекала бурно, и когда жандармы арестовали рабочих А. Афанасьева и А. А. Хайкова, товарищи пытались их освободить. Забастовка была выиграна, но двое руководителей ее - Яков Филиппов и Максимов-Филатов были высланы в Калужскую губ.

¹ ) Мартов.

² ) Д. 3-го отд. N 78 за 1879 г., лл. 77 - 83.

³ ) Мартов.

⁴ ) Д. 3-го отд. N 37 за 1879 г., лл. 56 - 59.

⁵ ) Мартов.

⁶ ) Мартов.

⁷ ) О стачке у Третьяковых и Ильина см. д. 3-го отд. N 22 за 1879 г., лл. 43 и след., а о стачке у Мараева в том же деле, л. 57.

Забастовка 370 ткачей на фабрике Мараева была также наступательная: рабочие требовали прибавки, хозяин уступил, об'явив повышение от 4 до 6 коп. на штуку и только, когда рабочие и на это не согласились, стал рассчитывать несогласных.

В этой стачке среди руководителей, кроме мужчин М. Михайлова, П. Яковлева и В. Прокофьева, оказалась и одна ткачиха, солдатская дочь Любовь Семенова.

Осенью произошли стачки в "Москве на суконной фабрике Шредера¹ ), во Владимирской губ. на фабрике Собиновской² ) и на фабрике Гилля³ ), в Петербурге в кузне пожарной команды в августе, тогда же в Петроковской губ. на каменноугольных копях (11 ч.), в Калужской губ. на Буковском зав. (100 чел.) и в других местах.

На Собиновской мануфактуре забастовка 2 тысяч рабочих носила также наступательный характер: они требовали введения повышенной платы, как и на других фабриках, где с Пасхи по 1 октября плата выше, чем в остальное время года. Забастовка продолжалась с 6 по 14 окт. и осложнилась тем, что рабочие жили в хозяйских квартирах и были в долгу в фабричной лавке. Это обстоятельство и помогло хозяину: рабочие стачку проиграли.

Забастовка та фабрике Гилля в с. Измайлове была оборнительная. Из 1.000 ч. бросили работу 400 ткачей. Выбранная ими депутация из 8 чел. представила генерал-губернатору жалобу, где указывалось, что фабрикант понизил заработную плату, что фабричная лавка отпускает плохие продукты, что на фабрике плохая вода, что хозяин берет за баню 25 коп. в месяц, между тем, как баня мала и не все могут в ней мыться, и что в пользу хозяина производится вычет 10% заработной платы за квартиры. Фабрикант согласился понизить цены на продукты в лавке и дать баню 2 раза в месяц. Рабочие не удовлетворились этим, тогда под давлением властей (были вызваны на фабрику войска) начался расчет недовольных (170 чел.), а остальные начали работы на старых условиях.

Все только что описанные забастовки 70-х годов мы свели в таблицы (II - VI). Рассматривая полученные данные, мы видим: во- 1) что неверны были наши представления о размерах рабочего движения 70-х годов, и во 2) что, самое главное, неверны были представления о характере этого движения. Мартов, а вслед за ним и все писавшие о стачках 70-годов полагают, что за весь период с 1865 по 1880 г. включительно было 49 стачек с 55 тыс. бастовавших рабочих, т. -е. за весь 16-летний период происходило примерно 3 стачки в год. (С 1865 по 1870 г.г. 20 стачек с 20 т. участников, и за 11 лет, с 1870 по 1880 г., 29 стачек с 35 т. участников)⁴ ).

¹ ) Мартов.

² ) Д. 3-го отд. N 37 за 1879 - 86 гг., лл. 109 - 172.

³ ) Д. 3-го отд. N 22 за 1879 г., лл. 95 - 96.

⁴ ) См. Мартов.

С. Вознесенский в специальной статье "Стачечная борьба рабочих с 1870 - 1917 гг." в "Архиве о истории труда в России" кн. 8, стр. 149, повторяет сведения Мартова без критической проверки их; т. М. Балабанов в своих "Очерках" ч. II. в специальной работе о рабочем движении, также удовлетворяется цифрами Мартова, который не мог пользоваться теми данным, какими пользовался М. Бала-

Что же мы видим из таблицы о числе стачек и бастовавших за десятилетие (табл. II)?

Прежде всего, то, что только за десять лет от 1870 по 1879 г. (без 1880 г., что принимает в расчет Мартов) было 162 стачки. Полагая, что среди сведений, какими мы пользовались, некоторые сомнительны или не проверены (сообщение Мартова о стачке на фабрике Коншина в январе 1879 г., о стачке на фабрике Дурунча в 1875 г. и т. д.), мы можем сказать, что только в десятилетие 1870 - 1879 г.г. произошло не менее 229 стачек, при чем в 153 случаях известно и число участников и причины стачек. Теперь, если вычесть из цифры Мартова те, примерно, тысяч около шести бастовавших в 1880 г. (Хлудовская мануфактура - 2600 ч., Каверин - 450 ч., Сериков - 860 ч., Киевские мастерские жел. дор,. арсенал там же - 2. т, а ведь это далеко не все стачки), то на период, какой берем мы_; т.-е. с 1870 по 1879 г.г., остается из мартовской цифры уже не 55 т., о каких говорит Мартов, а меньше, именно тысяч около 50-ти. Но и эту цифру придется уменьшить, так как придется отбросить еще то число стачечников, какое приходится на стачки пятилетия 1865 - 1870 г.г. Мы не знаем, сколько стачек было в этом периоде и сколько рабочих бастовало, но несомненно, что вычитая из всей мартовской цифры в 55 т. еще и то число забастовщиков, какое приходится на пятилетие 1865 - 1879 г.г., мы цифру в 55 т. еще более уменьшим, так что, по мартовским исчислениям, выйдет на период от 1870 - 1879 г.г. цифра гораздо меньшая, чем 50 т.

Между тем, как мы видим, что только в 153 стачках, о которых имеются сведения, участвовало более 112 т. человек забастовщиков, что дает в среднем на стачку 738 человек. Если исходить из этих цифр, то можно с твердой уверенностью сказать, что только за десять лет от 1870 по 1879 г. участвовало в массовом рабочем движении более ста двенадцати тысяч рабочих¹ ).

Рассматривая таблицу, мы видим, что, хотя и колеблясь, число стачек и стачечников растет к концу десятилетия, при чем три момента обращают наше внимание: 1874 г., когда число стачечников дошло до 24.260 ч., а число стачек до 30; 1877 год, когда число стачек и стачечников было очень мало, всего 8, и 1879 год, когда число стачек опять дошло до 37, число стачечников повысилось до 20 т.

Все писавшие о стачках 70-х годов обыкновенно обходили молчанием почему-то 1877 год, между тем как кризис промышленный был и в этом году. Почему же так внезапно уменьшились стачки? Ведь не перестали же фабриканты в 1877 году эксплуатировать рабочих? Дело об'ясняется просто: в этом году, в начале, была об'явлена война Турции, и правительство, пользуясь под'емом патриотического настроения известных буржуазных кругов, еще туже завернуло гайку того котла, в котором кипели рабочие. Что это

банов и мы. Нечего толковать о таких авторах, как т. Батурин, Лядов и др. Впрочем, эти авторы не работают с первоисточниками, но как без новой проверки данных работают люди, пытающиеся делать весьма рискованные выводы - это непонятно.

¹ ) А за период с 1870 - 1880 включ. в 62 стачках бастовало 120 - 588 чел.

действительно так, об этом свидетельствуют донесения решительно всех жандармов и губернаторов, что патриотизм охватил, мол, и рабочих и очи не хотят бунтовать. Дело об'ясняется проще: правительство, пользуясь войной, зажало рабочих еще сильнее.

В средине 70-х годов в России был промышленный кризис, и фабриканты повели наступление на рабочих, чем и об'ясняется, как совершенно правильно говорит Мартов, оборонительный характер стачек этого времени. Но самый острый момент кризиса был в 1874 - 76 годах, и мы видим, как в ответ на нажим капиталистов увеличивается сопротивление рабочих. Но вот наступает война, рабочее движение на очень короткое время замирает, однако сама война еще более обостряет последствия кризиса, и мы видим, как уже в 1876 году число стачек и стачечников растет. В 1879 году наметился сдвиг в области промышленности, начался под'ем, и мы видим, что число стачек сразу увеличилось, при чем стачки эти, вопреки мнению Мартова, носят не только оборонительный характер. В некоторых случаях стачки носят уже и наступательный характер и почти в половине случаев: (а не только в некоторых случаях, как говорил Мартов) кончаются успехом для рабочих.

Еще важнее выводы из таблицы распределения стачек по годам и по производствам.

Прежде всего необходимо указать на то обстоятельство, которое почему-то упускали из вида все писавшие о рабочем движении 70-х годов, - на участие металлистов в движении этого времени. Оказывается, что 22,84% всех стачек были стачками металлистов, при чем в этих стачках участвовало 39% всех бастовавших. Текстильные рабочие, "правда, были главной массой бастовавших (44,78% всех участников и 40,74% всех стачек), но роль металлистов в движении велика, что и становится особенно ясным, когда мы обратимся к рассмотрению стачек по годам. Металлисты до 1874 г. участвуют в движении мало: они лучше оплачиваются, у них более короткий рабочий день, они вообще экономически - верхушка рабочего класса, словом, они то, что так хорошо охарактеризовал Плеханов, когда говорит, что рабочие-металлисты живут лучше пролетария-студента. Они организованнее и сознательнее и на стихийный взрыв не пойдут. Текстильный рабочий поднимается стихийно и идет массой. Но вот кризис охватывает и механическую промышленность, и в движение идет теперь и металлист, но, конечно, прежде всего такой, который близок к крестьянину - чернорабочий Путиловского, Семянниковского, Сормовского, Мотовилихинского заводов. Но даже такой металлист, идя в движение, увлекает за собой текстильщика: в 1878 и 1879 годах, когда механический рабочий уже меньше идет в борьбу, текстильщики, как раз только-что раскачавшись, дают наибольшую массу борцов.

В высшей степени интересно то явление, какое мы замечаем в соотношении бастующих металлистов и текстилей в годы войны: механические заводы работают на войну, вот почему в 1878 году после 7.102 бойцов 1876 г. они дают в 1878 году только 1.532 чел., в то время как текстильные рабочие после 3.133 бойцов 1876 года дают в 1878 году уже 11.129 бойцов: война только ухудшила их положение и они с большей энергией идут в бой.

Сравнительно высокий процент стачек (8,74%) строительных рабочих, участвующих в движении, об'ясняется просто: железнодорожное строительство 70-х годов вывело на арену борьбы и этих рабочих. Не менее интересны и распределение стачек и бастующих по районам. Северный район с Петербургом во главе дает почти треть всех бастующих 48.546 чел., или 40,26%; за севером идет центральный промышленный район с Москвой и ее округой 38.084 ч. или 31,58%; затем следует юг, где на сцену начинает выступать рабочий крупной южно-русской промышленности (19.795 ч. или 16,41%); после юга идет запад, а Урал и Сибирь со своей отсталой полуфеодальной промышленностью плетутся в хвосте.

Слабое участие западного, польского рабочего об'ясняется отчасти лучшими условиями труда, а отчасти тем, что Польша была меньше затронута войной в то время, как ситец русского центрального промышленного района не шел, например, в Персию и Турцию, потому что Кавказ был театров военных действий.

Бастовали рабочие мелких фабрик, на которых кризис и война отразились так же сильно, как и на русском текстиле.

Не менее интересна и таблица, где приведены результаты стачек. (Таблица V).

В пользу рабочих окончилось только 63 стачки (52 целиком и 11 по соглашению) из 162 всех стачек, т. -е. менее половины, при чем в них участвовало 44,66% рабочих; большинство стачек рабочие, однако, проиграли.

Таблица о причинах стачек является прекрасной иллюстрацией положения рабочих; причиною подавляющего большинства стачек была низкая заработная плата: 63,68% всех стачек и 64,73% всех бастовавших. (Таблица VI). В свете только что приведенных данных представляется в высшей степени ясной и картина того политического, социалистического рабочего движения, которое ярче всего выражается в двух организациях 70-х годов, - "Южно-российском союзе рабочих" и "Северно-русском рабочем союзе". Становится понятным возникновение этих организаций. Три года - 1874, 5 и 6, - характеризуются вообще под'емом движения по сравнению с предшествующими годами.

Кроме того, на юге 1875 год, момент образования союза вообще_; дает максимум движения, точно так же как на севере 1876 и 1879 годы, когда закладывались основы и развивалась работа северного союза, тоже есть максимум движения.

И тот и другой союзы возникают в двух крупнейших районах механического производства - северном и южном и именно среди металлистов. Необходимо здесь подчеркнуть, что и в Петербурге ядро союза, а до 1879 г. и вообще все наиболее важные кружки состояли почти исключительно из металлистов¹ ).

Из всего только-что сказанного становится понятным движение рабочих, которое описывает Г. В. Плеханов. Стачки на Новой Бумагопрядильне, на фабрике Шау, Бекера и Шапшала в Петербурге представляются теперь нам

¹ ) Вопросу о Северном союзе посвящена наша другая работа, в которой состав союза освещался более точно, в связи как с только что приведенными данными о рабочем движении, так и в связи с новыми фактами из истории возникновения союза.

только отдельными и не особенно значительным эпизодом общерусского рабочего движения: среди двух десятков тысяч бастовавших рабочих забастовки в Петербурге даже на такой крупной фабрике, как Новая Бумагопрядильня были только эпизодом, в центре России тоже пришли в движение довольно большие массы рабочих: бастовала, напр., такая же крупная фабрика Коншина, бастовали мелкие заведения, бастовали рабочие всяческих категорий, в крупных и мелких предприятиях; забастовка вообще стала в порядок дня русской жизни, стала не выходящим из ряда событием, а обычным спутником промышленного развития.

Не здесь ли, не в этом ли развитии рабочего движения, как совершенно правильно полагает т. Ваганьян, и нужно искать тех истоков, откуда родилось критическое отношение Плеханова к господствующим народническим теориям?

Взгляд о том, будто бы "союз" имел своей базой фабричных, а не заводских рабочих, нужно оставить. Плеханов выражается очень определенно, когда говорит о руководящем ядре рабочих 70-х годов. - "Прошу читателя иметь в виду, что я говорю здесь о так называемых заводских рабочих, составлявших значительную часть петербургского рабочего населения и сильно отличавшихся от фабричных как по своему сравнительно сносному экономическому положению, так и по своим привычкам".

Плеханов как раз говорит о той группе рабочих, которая и стояла в центре рабочего движения и была ядром, основавшими "Северный рабочий союз". Эти рабочие были, за немногим исключением, металлисты, вели пропаганду среди металлистов и об'единяли металлистов.

Действительно, кроме В. Обнорского, С. Халтурина и Митрофанова, о котором распространяться вследствие его предательства много не приходится, в центре движения стояли С. Виноградов, К. Иванайнен, Д. Смирнов, С. Волков, И. Бачин, братья Петерсоны, Мясников и десятки других. Подавляющее большинство этих рабочих и их товарищей были или металлистами или работали на металлических заводах, - на Патронном, на заводе Макферсона, у Семянникова, на Путиловском, на Александровском и т. п. Здесь-то, на этих заводах, и были главные кружки и из членов этих кружков и составилась та периферия "Северного рабочего союза", о которой говорят некоторые участники движения того времени. Сам С. Халтурин работал на таком крупном заводе как Александровский. В числе выдающихся деятелей "Северного рабочего союза" не было ни одного ткача или вообще фабричного рабочего. П. А. Моисеенко был членом союза, но, во-первых, он в центре его не стоял, а, во-вторых, судя по характеристике, даваемой ему Плехановым, и вообще в те времена руководящей роли не играл. Из только-что сказанного совсем не следует, что "Северный рабочий союз" не вел вовсе пропаганды среди фабричных рабочих, пропаганда такая велась, но не фабричный пролетариат выковал "Северный рабочий союз" и не фабричные рабочие были той массой, которая отложила свой отпечаток на программе союза; этой массой была масса петербургских заводских рабочих, т. -е. металлистов. Мысль о том, что отличие программы "Северного рабочего союза" от про-

¹ ) Сочинения Плеханова, под. ред. Рязанова, т. III, стр. 135.

граммы его южного предшественника вытекает, будто бы, от различия рабочей массы, среди которой возникли эти организации (в Петербурге ткачи, а в Одессе - металлисты), нужно оставить, как совершенно необоснованную и противоречащую фактам. Это, между прочим, удостоверяется и Плехановым, который, говоря о союзе, выражается так: "Большинство членов его принадлежало к числу "заводских"¹ ).

Второй, не менее важный и интересный вывод, к которому мы приходим, внимательно изучая воспоминания Плеханова и документальные данные, это то обстоятельство, что основание "Северного рабочего союза" нужно отодвинуть несколько дальше вглубь 70-х годов² ).

Обыкновенно считают датой основания союза декабрь 1878 г. Плеханов говорит о том, что союз возник "естественным образом" "из того ядра петербургской рабочей организации"... "которое составилось из "старых", испытанных революционеров рабочих"³ ).

Эти старые, испытанные революционеры рабочие В. Обнорский, Виноградов, Иванайнен, Бачин, Волков, Петерсоны и другие, имена которых Плехановым скрыты инициалами⁴ ).

Что же это за ядро рабочих? Как оно возникло, кто входил в это ядро, кроме рабочих, и главное, когда возникло это ядро?

Ядро рабочих, из которых возник союз, сформировалось как ядро союза, надо думать, не позже зимы 1876 - 7 годов.

Об этом прямо говорится в письме, которое т. Г. Голосовым приписывается В. Обнорскому⁵ ) и где говорится о том, что уже в 1876 - 7-х годах была образована федерация с центральным выборным кружком и независимо от интеллигенции. Имеются указания, что решение пойти по иному пути, чем тот, который рекомендовали рабочим народники, созрело у рабочих гораздо раньше, чем в 1878 - 9-х годах. Недовольство интеллигенцией, звавшей рабочих в народ, было давно, об этом говорят многие участники движения того времени, и как результат этого недовольства мысль о создании своей организации стала принимать более реальные формы уже в 1876 году. С. Волков, автобиографией которого нам удалось воспользоваться, прямо утверждает, что уже до его ареста Обнорский, Халтурин и он пришли к мысли об основании союза, арест же Волкова случился в октябре 1876 г.

Вместе с Волковым, Обнорским и Волковым в качестве основателей союза разными лицами называются и другие рабочие, напр., Бурцевым - Д. Смирнов, который попал в тюрьму уже в 1876 году и, стало-быть, если он был основателем союза, то союз был основан уже в 1876 г.

¹ ) Соч. Плеханова под ред. Рязанова, т. III, стр. 182.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: