История российской эмиграции в страны Центральной и Юго-Восточной Европы, в частности русской старообрядческой эмиграции, частично уже затрагивалась в нашей литературе ¹ . Но в имеющихся работах, в соответствии с замыслом их авторов, освещалась либо почти исключительно революционная эмиграция, либо история старообрядчества в целом, а его эмигрантская часть лишь упоминалась. Отдельные вопросы истории старообрядческой эмиграции более глубоко разработаны лишь в плане изучения главным образом ее контактов с А. И. Герценом и Н. П. Огаревым ² . Что касается дореволюционной литературы, то, хотя она и приводит значительный фактический материал, в ней освещается преимущественно религиозная сторона старообрядческого движения, причем с позиций эксплуататорских классов, царского правительства и церковных властей.

Обращаясь к истории старообрядчества, как и других религиозных течений, советские историки тщательно учитывают их социальное содержание и направленность. Именно такой подход позволяет выяснить социальную обусловленность идейно-политических столкновений внутри старообрядческой эмиграции, понять объективные истоки тех решений, которые в конкретных ситуациях принимала ее верхушка. Ниже делается попытка рассмотреть этот аспект темы применительно к территории тогдашней Австрийской империи, где находился один из центров старообрядческой эмиграции.

В середине XIX в. в принадлежавшей тогда Габсбургам Буковине насчитывалось немногим более 2 тыс. русских старообрядцев ³ , сосредоточенных в пяти сельских поселениях: Миттока- Драгомирна (Соколинцы), Климауцы, Белая Криница, Мехидра и Липовени-Косованка.

В 1846 г. буковинские старообрядцы, направляемые верхушкой московских единоверцев, добились у австрийского правительства разрешения образовать в селе Белая Криница митрополию, которая положила начало существованию самого крупного в старообрядчестве направления, так называемого белокриницкого, или австрийского согласия. С этого времени и вплоть до 60-х годов XIX в. Белая Криница была духовным центром для большинства старообрядцев - поповцев, признающих белокриницкую иерархию, как проживавших в России, так и в пограничных с нею районах - Австрии, Дунайских княжествах, Европейской Турции. Однако уже в 1847 г. над только что образовавшейся Белокриницкой митрополией нависла угроза ликвидации. Царское правительство, обеспокоенное влиянием, которое стал оказывать зарубежный центр старообрядчества на русских единоверцев, потребовало от австрийского правительства принять меры к ее закрытию. Австрийское правительство было вынуждено отчасти удовлетворить эти требования и предписало местной администрации закрыть монастырь в Белой Кринице и

¹ См.: Клибанов А. И. История религиозного сектантства в России (60-е годы XIX в. - 1917 г.). М. 1965; его же. Народная социальная утопия в России. XIX век. М. 1978; Миловидов В. Ф. Старообрядчество в прошлом и настоящем. М. 1969; Катунский А. Старообрядчество. М. 1972; Гросул В. Я. Российские революционеры в Юго-Восточной Европе (1859 - 1874 гг.). Кишинев. 1973.

² Из переписки О. С. Гончарова с Герценом и Огаревым. Публикация П. Г. Рындзюнского. В кн.: Литературное наследство. т. 62. М. 1953; Кельсиев В. И. - Герцену и Огареву. Публикация П. Г. Рындзюнского. Там же. Т. 63. М. 1955; Кельсиев И. И. - Герцену и Огареву. Публикация П. Г. Рындзюнского. Там же; Рудницкая Е. Л. Огарев в русском революционном движении. М. 1969, с. 343 - 353, и др.

³ См. ЦГВИА СССР, ВУА, ф. 428, оп. 1, д. 1420, ч. 1, 1874 г., лл. 21, 23; АВПР, ф. СПб., Гл. арх. У-А ₂ , оп. 181, 1871 г. Черновцы, д. 1056, л. 42об.

стр. 177

выслать беглых из России монахов. На очереди стал вопрос о полной ликвидации митрополии ⁴ , но в результате начавшейся революции, объявившей свободу вероисповедания для всех народов Австрийской империи, этот вопрос был снят с повестки дня.

Несмотря на то, что революция 1848 г. фактически спасла находившуюся под угрозой ликвидации Белокриницкую иерархию, верхушка подчиненных ей старообрядческих общин проявила больше симпатий к венскому престолу, нежели к революции Глава митрополии Павел Великодворский в письме к старообрядцам Москвы от 23 июня 1848 г. признавал, что "от веков небывалая революция" отвратила административные меры австрийского правительства, направленные к ликвидации Белокриницкой митрополии, благодаря тому, что в империи "всем нациям и религиям совершенная вольность представлена". Несмотря на это он высказал резко отрицательное отношение к новой конституции. Обращаясь к московским иерархам, Павел Великодворский предостерегал: "Вам довольно в предосторожность только слова того: если услышите: "конституция", бойтесь, яко некоего кровожадного губителя, являющегося к вам под видом миротворителя... нужно посмотреть на сию вольность с другой точки, т. е. не с начинания, но с самого совершения цели ее, да увидим, что не есть воля, но горе" ⁵ . Старообрядческие верхи беспоповцев, проживавших в селе Климауцы ⁶ , тоже видели в прочности власти Габсбургов, даровавших им экономические и социальные льготы, залог их сохранения. И наоборот, старообрядцы были обеспокоены, как писали климауцкие беспоповцы в письме рогожским старообрядцам в Москву 29 июня 1848 г., тем, что "холерою вольнодумства повсюду народы заражены, так, что аки все из ума выступили... и правительство (венское). - Л. Ч. ) ослабло, остается ему только последняя надежда на помощь Божью и на российскую угрозу и силу, чтобы господь ноне Российское поддержал царство во всей его. силе" ⁷ . Буковинские старообрядцы, отказывавшиеся некогда молиться за русского царя, теперь уповали на "угрозу" и "силу" русского самодержца. И он оценил верноподданнические настроения верхушки буковинских старообрядцев. Когда письмо (через осведомителей) попало к Николаю I, он сделал на нем многозначительную надпись: "замечательное письмо" ⁸ .

Позиции буковинских старообрядцев, в особенности зажиточного их слоя, определялись не религиозными соображениями и не интересами старообрядческих общин, а социально- экономическими факторами. Если говорить о частновладельческих повинностях, которые несли крестьяне молдавских и украинских сел Буковины, то с конца XVIII и до середины XIX в. преобладала тенденция роста этих повинностей. До 1848 г. в жалобах местных крестьян главным сюжетом было многократное увеличение барщины ⁹ . Эта тенденция не коснулась, однако, старообрядческих общин. Наоборот, в них барщина была незначительной или вовсе отсутствовала. Повинности, которые старообрядцы несли по отношению к землевладельцу, были в несколько раз ниже, чем у остального феодально-зависимого населения Буковины.

В качестве землевладельца в данном случае выступал религиозный фонд, который был создан в Буковине в 1786 г. по указу императора Иосифа II. В состав его вошло 267 монастырских владений, которые составляли 27,7% земель Буковины. Сюда попали и основные старообрядческие общины - Белая Криница, Климауцы, Миттока. Лишь в Мехидре, в вотчине Бергомет, старообрядцы располагались по соглашению на помещичьей земле. Частновладельческие повинности, которые крестьяне раньше несли в пользу монастырей, после 1786 г. шли государству, которое в лице администрации религиозного фонда управляло этими землями или сдавало их в аренду ¹⁰ . Н. И.

⁴ См. ЦГАОР СССР, ф. III отд., 1 эксп., оп. 229, 1847 г., д. 389, ч. 1, лл. 206 - 209.

⁵ Там же, ч. III, лл. 83об. - 85. Текст письма уже публиковался Н. И. Субботиным (см. Русский архив. Кн. 2. М. 1875, с. 112 - 114).

⁶ Беспоповское направление в старообрядчестве считалось более радикальным по сравнению с поповским, к которому принадлежала большая часть буковинских старообрядцев.

⁷ ЦГАОР СССР, ф. III отд., 1 эксп., оп. 229, 1847 г., д. 389, ч. III, лл. 105об. - 106.

⁸ Там же.

⁹ См. Gramada N. Satenii si stapanii in Bucovina intre 1775 si 1848. In: Anuarul Muzeului Bucovinei. Cernaufi. 1944, p. 106.

¹⁰ См. Львов А. М. Аграрные отношения на Буковине в первой половине XIX в. В кн.: Научный ежегодник Черновицкого университета за 1959 г. Черновцы. 1960, с. 71; Пастух А. Ф. Аграрные отношения на Буковине в первой половине XIX в. -Тезисы докладов XXII научной сессии (сек-

стр. 178

Надеждин, посетивший в 1845 г. по поручению министерства внутренних дел России старообрядческие села в Буковине, был поражен тем, что старообрядцы платят "ничтожный оброк" ¹¹ , который составлял в год гульден (флорин) с семейства, в переводе на русские деньги того времени - меньше рубля серебром.

Еще большая разница между старообрядцами и остальным зависимым населением Буковины наблюдается в налогообложении и феодально-государственной эксплуатации крестьян. Австрийское правительство, считавшее выгодным поощрять заселение Буковины старообрядцами (экономическая сторона этой заинтересованности неоднократно отмечалась в документах австрийской администрации, где липоване ¹² фигурируют как хорошие налогоплательщики, исправно занимающиеся земледелием, ремеслом и торговлей ¹³ ), установило налоговые льготы для липован-новоприходцев. Согласно патенту, подписанному Иосифом II 9 октября 1783 г., липоване вообще освобождались на 20 лет от налогов ¹⁴ .

Лишь по истечении этого срока, с 1 ноября 1803 г., старообрядцы стали податной группой, сохранившей, однако, некоторые привилегии по сравнению с основной массой украинских и молдавских крестьян Буковины. По просьбе липован им была установлена в первой половине XIX в. фиксированная мера налогообложения в сравнительно пониженном размере. Причем, так же как частновладельческая рента, государственные повинности у старообрядцев коммутировались. Вплоть до 1868 г. липоване были освобождены от таких тяжелых повинностей, как служба в армии, милиции, от участия в сторожевых мероприятиях, а также от постоя солдат. Даже в военные годы, когда в 1809 - 1814 гг. в Буковине было сформировано 2 армейских корпуса, старообрядческие общины дали только две лошади, а затем выплачивали 100 флоринов денежной компенсации. Впоследствии эта компенсация составляла 1 флорин в год с двора ¹⁵ .

Все эти льготы создавали предпосылки для социального расслоения внутри старообрядческих общин, благоприятные условия для эксплуатации ее зажиточной верхушкой беднейших слоев - халупников и владельцев малоземельных безлошадных хозяйств, которые в середине XIX в. составляли уже большинство старообрядческого населения Буковины.

Революция 1848 г. уравняла в правах различные сословия, тем самым лишив старообрядцев многих привилегий. Они должны были теперь служить в армии, а также участвовать в милицейских и сторожевых формированиях. Первая попытка привлечь старообрядце" к военной службе была предпринята 4 марта 1849 года. По данным МВД России, сообщенным в III отделение, "после нового закона о рекрутстве привилегия Иосифа II, освобождающая их от сей повинности, прекращается, и поэтому они должны ставить рекрутов по конскрипции наравне со всеми подданными австрийскими. Это совершенно сразило раскольников, ибо сказанная привилегия была для них всего дороже" ¹⁶ . В результате многочисленных жалоб и отказа от воинской службы решение вопроса было отложено до 1868 - 1869 гг., когда липованам было предписано служить только в тыловых частях ¹⁷ .

После 1848 г. старообрядческие общины стали привлекаться к ряду государственных повинностей, прежде всего отработочных, от которых они были раньше либо освобождены, либо эти обязанности коммутировались (по ремонту и строительству дорог, постою солдат, содержанию пограничной стражи и др.). По отношению к старообрядцам был принят акт, который еще больше восстановил их против революции 1848 года. Несмотря на то, что старообрядческие общины фактически не несли барщины или несли ее в очень незначительном размере, австрийские власти распространи-

иия истории), Черновцы, 1966, с. 27; Пiвнiчна Буковина. Минуле i сучасне. Ужгород. 1969, с. 48; АВПР," ф. Посольство в Вене, оп. 514 (неполитическая), 1841 - 1914 гг., д. 29, лл. 64об. -69.

¹¹ См. Надеждин Н. И. О заграничных раскольниках. Сборник правительственных сведений о раскольниках, составленный В. Кельсиевым. Вып. 1. Лондон 1860, с. 86, 87.

¹² Липованами обычно называли русских старообрядцев, живших в Дунайских княжествах, в Придунайских районах Османской империи, в Австрии и Пруссии.

¹³ См. Polek I. Die Lippowaner in der Bucowina. Vol. 1. Czernowitz. 1896, S. 24, 25, Beil. N 2 - 5.

¹⁴ См. Субботин Н. И. История Белокриницкой иерархии. Т. 1. М. 1874, с. 55, 56.

¹⁵ См. Kaindl R. F. Das Entstehen und die Entwicklung der Lippowaner-Colonien in der Bucowina. Wien. 1896, S. 50.

¹⁶ ЦГАОР СССР, ф. III отд., 1 эксп., оп. 229, 1847 г., д. 389, ч. III, л. 159.

¹⁷ См. АВПР, ф. СПб, Гл. арх. У-А ₂ , оп. 181, 1870 р., Черновцы, д. 1054, лл. 7 об. - 8.

стр. 179

ли на них закон о выкупе в течение 40 Дет барщинных повинностей ¹⁸ .

Введение ряда принципов формального буржуазного "равенства" привело в конечном итоге к тому, что старообрядцы, как отмечал в своем донесении в МИД России Кира-Динжан, за исключением обязанности нести военную службу в тыловых частях, в остальном стали "равны другим подданным" ¹⁹ . После 1848 г. привилегии, оставшиеся у липован, больше касались их религиозного, а не социального и экономического статуса.

На отношение старообрядцев Буковины к революции 1848 г. влияли не только экономические факторы, но и особенности социальных противоречий и классовой борьбы, которые были характерны для старообрядческих общин в середине XIX века. Одной из самых ранних форм сопротивления, возникшей еще в конце XVIII в. в ходе старообрядческого заселения Буковины, была борьба за землю, которая вылилась в стремление селиться только на государственных землях. По этому поводу липоване неоднократно обращались к властям с прошениями и жалобами ²⁰ . Проявлением классовой борьбы старообрядцев были случаи ухода с земель, владельцы которых пытались увеличить повинности сверх предусмотренных первоначальным соглашением, а также отказ от исполнения дополнительно вводимых повинностей ²¹ .

Для старообрядцев Буковины был более характерен социальный и политический протест, скрытый религиозной оболочкой. Под предлогом защиты церковных канонов и традиций они отказывались вести книги выполнения повинностей, метрики, статистический учет не только людей, но и скота. В одних случаях это сопротивление властям носило явно консервативный характер (отказ от вакцинации и др.) ²² , в других приобретало черты экономического сопротивления и социального протеста (учет скота и перепись людей могли привести к росту повинностей) ²³ . В ряде случаев оно носило даже политическую окраску, например, противодействие введению метрик, нумерации домов было направлено на то, чтобы скрывать беглых ²⁴ . Нередко формы проявления экономического, социального, политического и религиозного протеста тесно переплетались между собой.

Особенно сильное сопротивление, внешне по тем же религиозным мотивам, было оказано старообрядцами попытке привлечь их к рекрутской повинности. Начиная с 1848 г. вплоть до 70-х годов XIX в. следует длинная цепь сначала их жалоб и прошений, а затем ультиматумов с угрозой переселения из Буковины, доходивших до высших инстанций Австрийской империи. В этом вопросе, в отличие от других, липоване переходили от жалоб к открытому массовому неповиновению австрийским властям. Так, весной 1869 г. вместо 400 липован на призывный пункт явились только двое, остальные бежали ²⁵ .

Однако классовая борьба старообрядцев носила несколько иной характер и достигла гораздо меньшего накала, нежели в селах барщинных украинских и молдавских крестьян Буковины. Старообрядцы выступали прежде всего за сохранение своего относительно привилегированного положения, и в этом смысле они не были против правопорядков, существовавших в Австрийской империи, и в известной мере становились даже сторонниками этих правопорядков, дававших им значительные преимущества по сравнению с основной массой крестьян Буковины, а их верхушке - возможность эксплуатировать бедные слои общины. Не случайно австрийская администрация признавалась, что не только с хозяйственной точки зрения, но и по причине "спокойного характера" она предпочитает старообрядческую колонизацию молдавской и польской ²⁶ . Глава военной администрации Буковины генерал Энценберг отмечал, что за шесть лет его службы в Буковине (1777 - 1783 гг.) липоване у него "не вызывали ни малейшего нарекания и ни один из них не подвергался суду" ²⁷ .

¹⁸ См. Iстория мiст и сiл УРСР, Чернiвецька область. Киïв. 1969, с. 192.

¹⁹ АВПР, ф. СПб, Гл. арх. У-А ₂ , оп. 181, 1870 г., Черновцы, д. 1054, лл. 7об. -8.

²⁰ См. Polek I. Op. cit., Vol. I, S 7, Beil. N 36, S. 44.

²¹ См. Danu D. Lipoweni din Bucowina. - Candela, Cernauti, 1894, p. 472.

²² См. ibid., pp. 473, 474.

²³ Представители австрийской администрации сами высказывали мнение, что сопротивление введению метрических книг и нумерации домов объяснялось стремлением старообрядцев избежать установления их численности и повышения земельного налога (Kaindl R. F. Op. cit., S. 77).

²⁴ См. Danu D. Op. cit., pp. 473, 474. (Kaindl R. F. Op. cit., S. 74).

²⁵ См. Danu D. Op. cit, pp. 473, 474.

²⁶ См. Kaindl R. F. Op. cit., S 16 - 18.

²⁷ Polek I. Op. cit., Vol. I, S. 35, Beil. N 28; Kaindl R. F. Op. cit., p. 70.

стр. 180

Такие же характеристики встречаются и в документах австрийской администрации, относящихся к середине XIX века. В них обычно говорится о липованах как о людях в личном и социальном плане спокойных, далеких от политической борьбы ²⁸ . Кира-Динжан, описывая старообрядцев Буковины 60-х - начала 70-х годов XIX в., пришел к выводу, что "они не вмешиваются ни в какие политические распри, покорны правительству, охотно подчиняются местным законам, за исключением военной повинности". "Одним словом, - заключал он, - старообрядцы Буковины вне всяких политических интриг" ²⁹ .

Таким образом, социальное сопротивление старообрядцев в Австрийской империи проявлялось лишь в тех случаях, когда нарушался их привилегированный по сравнению с другими (украинскими и молдавскими) крестьянами социальный статус. В то же время они становились своеобразными союзниками властей, даровавших им этот статус. Поэтому, когда революция 1848 г. провозгласила равенство всех сословий, это вызвало отрицательное отношение к ней со стороны старообрядцев.

В массе своей они были далеки от революционных настроений, так как не испытывали на себе всей тяжести крепостной зависимости, а религиозный фанатизм и стремление вернуться на родину притупляли их социальное самосознание.

²⁸ См. Kaindl R. F Op. cit, S. 70.

²⁹ АВПР, ф. СПб, Гл. арх. У-А ₂ . 1870 г., Черновцы д. 1055, лл. 31 - 31об.; 1871 г., д. 1056, л. 44об.

Постоянный адрес данной публикации: