Леонид РАЗУМОВ, инженер-физик

Марксистская наука представляет капитализм как самовозрастание капитала любой величины по схеме деньги - товар - деньги в капитал большей величины (Д-Т-Д'; Д<Д'), совершаемое на конкурентной основе в результате эксплуатации свободной рабочей силы (1). Кто из производителей этой схеме не удовлетворяет - тот несет убытки, иногда до полного разорения. СТРУКТУРА стоимости, отвечающая этой схеме, выглядит как сумма постоянного, отнесенного на продукт капитала (С), переменного капитала (V) и прибавочной стоимости (m), также отнесенных на продукт, т. е. C+V+m (2). Многие думают, что капитализм виноват в том, что V заменено на V+m. Однако это не так. Нетрудно видеть, что такая структура органического строения капитала присуща не только капитализму, но рынку вообще, поскольку в основе этого устройства лежит неэквивалентный обмен.

Если в обществе господствует эквивалентный обмен, рынок исчезает и мы говорим об отсутствии эксплуатации не только сословия сословием, класса классом, но и человека человеком. Это идеал, к которому человечество должно было бы стремиться, если бы было однородно и руководствовалось идеями справедливости. К сожалению, в истории государств, включая и СССР, этого не наблюдается. В чем дело? Может, формула структуры капитала, которую К. Маркс так основательно изменил в сравнении с предшественниками, не отражает всех тенденций развития? А может, верно отразив начальную фазу развития капитализма, марксизм не был развит адекватно новой исторической обстановке? Особенно часто этот вопрос задают в связи с развитием НТР. Догматики из КПСС отмахивались от этого вопроса и представляли творцов марксизма как этаких сверхлюдей, все насквозь видевших и предсказавших. Но сами классики предупреждали: "Марксизм - не догма..." Являясь руководством к действию для эксплуатируемых сословий, марксизм предполагает развитие творческой мысли в соответствии с новой исторической обстановкой.

Что же, на наш взгляд, не было отражено классиками марксизма в самом учении, учении бесспорно прогрессивном и не только для века XIX? Предположим, что обмен в обществе является эквивалентным. Тогда структура стоимости имеет вид: C+V. Маркс называл ее капитальной стоимостью продукта, а советская экономическая наука себестоимостью. Достаточна ли такая структура стоимости в условиях эквивалентного обмена? НТР ответила - нет!

Первым поднял этот вопрос выдающийся ученый-самоучка А. А. Фетисов (3). Он указал на то, что знание стало средством производства, и назвал его "неовеществленным живым трудом". НАУКА же, с помощью которой и добываются новые знания, становится производительной силой общества; причем так обстоит дело и в обществе с исключительно государственной формой собственности. По терминологии К. Маркса следует говорить в этом случае о том, что "общий труд становится совместным" (4). И это именно в

силу развернувшегося процесса научно-технической революции. Руководство Советского Союза правильно оценило роль науки в решении той исторической задачи, задачи-вызове, которая встала перед страной, когда пришлось за десять лет пройти такое расстояние, которое Европа проходила сотню лет.

Постараемся теперь быть более точными. В общественном продукте содержатся и "С", и "V", и знание, но в виде информации, точнее ее стоимости. Обозначим ее через "J". В самом деле, ведь к любому устройству прилагается паспорт, а чаще прямо на продукте содержатся все необходимые данные эксплуатации. Но это не главное. В самом процессе производства используется научно- техническая документация (НТД), как-то: конструкторская (КД) и технологическая (ТД). И та, и другая содержат некоторую часть накопленных в обществе знаний, и в переработанном виде эти конкретные знания поглощаются производством (чертежи, технические условия и т. п.), перенося часть своей стоимости на продукт. Прежде, до НТР, компоненту "J" бессознательно относили к основным средствам, т. е. только к "С". Формализм это допускает, что "С", что "C+J" - нет никакой разницы - слагаемое! Но ведь наша НТР, которую мы сейчас переживаем, не первая и даже не вторая. НТР - процесс, и процесс непрерывный. Доля информации в совокупном продукте общества нарастает. Пока эта доля была мала, ничто не побуждало выделять "J" из "С". Но это справедливо только на ранней стадии капиталистического производства, а производство, например, паровозов или вооружений явно выпадает из указанной ситуации. Выделение информационной компоненты из совокупности средств производства напрашивалось само собой; однако... Однако тогда у классиков была более актуальная задача: цивилизованный мир еще не освоил понятия прибавочной стоимости, как мы теперь понимаем, понятия для социалистического движения фундаментального.

Получение научных знаний само потребовало и затрат постоянного капитала "С", и затрат переменного капитала "V", и затрат препарированного знания в виде информационной компоненты "J". Продуктом научного творчества является часто не вещь, не материальный предмет, а сформулированный закон. Это пополнение копилки человеческих знаний. Закон - это общее, а потребить его надо в конкретном приложении, что требует обучения. Человека, который его "проходит", мы называем студентом. По окончании вуза студента называют инженером. Вот он-то и осуществляет перевод общего знания в конкретное. Капитал, вложенный в становление инженера, меняет денежную форму на форму общего знания.

Итак, при малых тратах знание - информационная компонента "J" - было бесплатным приложением к средствам производства. Обусловлено это было тем, что в данный исторический период информация как таковая еще не стала ТОВАРОМ. И очень часто сам изобретатель как владелец информации и становился предпринимателем. Теперь же долей этой компоненты пренебрегать не только нельзя, но и просто абсурдно: основную часть стоимости составляет хотя и овеществленная, но именно мысль. Классики марксизма в принципе могли бы произвести данное выделение. Ведь гонка вооружений началась уже при их жизни, а после первой мировой войны освоение накопленных знаний было поставлено просто на поток. Сегодня мы знаем меновую стоимость научно-исследовательской работы, опытно-конструкторской работы и вообще научного исследования. Именно рынок производит выделение "J" из "С", а не Академия наук. Из-за значимости работы или из-за большой величины этой меновой стоимости наиболее крупные работы финансируются централизованно. Остро стоит вопрос об окупаемости исследовательских работ. И дело не в затратах на сами исследования, а в затратах на внедрение их результатов. Промышленные гиганты Советского Союза плохо приспособлены, например, к модернизации в рамках единого плана хотя бы потому, что их трудно остановить. Следовательно, это запрос на инфраструктуру модернизируемого производства.

Итак, уже давно надо было не говорить об НТР, а отразить ЕЕ в структуре стоимости продукта: J+C+V. В системе неэквивалентного обмена мы должны прибавить к этому открытую К. Марксом прибавочную стоимость. Мысль, разумеется, эксплуатируется обществом или предпринимателем не в меньшей степени, чем руки, хотя чистой

эксплуатации или только рук, или только головы быть не может. Поэтому в прибавочной стоимости "m", конечно, содержится и прибавочная стоимость от эксплуатации труда творческого. Таким образом, "J+C+V+m" есть полная структура стоимости продукта. Но она же обусловливает обновленную структуру капитала К, а именно: K=C+V+J.

С формальной точки зрения слагаемые С, V и J выделены потому, что каждое из них может изменяться независимо от двух других. Другими словами, каждое из трех слагаемых представляет на рынке самостоятельный продукт, т. е. товар. Если еще нужны наглядные примеры, то скажите: технология выплавки новой марки стали может быть продана в документации или нет? Как и при производстве всякого товара, при производстве информации так же получают прибавочную стоимость, и немалую. Каждый, наверно, слышал, что Россию упрекают в том, что она могла бы получать гораздо большую прибыль на торговле программным продуктом.

Поскольку к 1970 г. у нас (а на Западе к 1960 г.) можно было уже говорить о непрерывном производстве прикладного, непосредственно потребляемого знания, потребляемого как производством, так и самим обществом, то вполне естественно, что оно осуществлялось по большей части централизованно. Поэтому уже перед войной, формально на XVIII съезде партии, следовало признать существование нового класса, класса технической интеллигенции, продуктом которой стало овеществленное знание и отдельный информпродукт.

В крупных капиталистических и советских учреждениях и организациях (скопированных во многом с германских предприятий и создаваемых при техническом содействии германских специалистов) организационная структура напоминает производственную; только вместо рабочего или в дополнение к нему появился инженер, техник, лаборант и т. п. Над ними возвышается пирамида управления, которая также принимает участие в процессе овеществления знания как такового. Нетрудно предположить, что основная часть прибавочной стоимости в процессе наполнения конкретной информационной составляющей какого-либо продукта (например, технических условий на продукт) отбиралась у рядового состава, ведь разрыв в заработной плате не только сохранялся, но и был не мал (примерно пять крат). Необходимо признать, что произвол, который в определенной мере на производстве существовал, является элементом угнетения.

Специализация, унификация и стандартизация, ускоряя технический прогресс, быстро сделали даже творческий труд рядового инженера, техника и т. д. частичным. В результате разделились на сословия не только новый класс интеллигенции, но и классический рабочий класс. Эксплуатация станков с программным управлением, автоматических линий требует не только достаточно большого объема специальных, но и общих инженерных знаний.

Квалификационная иерархия, о которой идет речь, существовала в среде рабочего класса всегда, но существовала в естественных размерах. НТР усилила процесс расслоения радикально. В СССР процесс прикрывался известной уравниловкой, с наличием которой редко кто спорит. Но в условиях такой уравниловки вольготно чувствовал себя бездельник. Уничтожить эксплуатацию класса классом можно, но эксплуатацию человека человеком - много сложнее, и процесс этот в историческом смысле оказывается достаточно медленным. Игнорировать само явление - это значит прятать голову в песок. Никто, наверно, не будет спорить, что квалификационная иерархия сопровождала внедрение роботов и вычислительной техники. Об этом свидетельствует сам термин: высокие технологии. Но это говорит только о том, что и социализму пришлось проходить через те же тернии, что и миру капитала.

В СССР численность интеллигенции приближалась к огромной цифре - порядка 55 млн., из которых примерно 38 млн. (5) приходилось на техническую интеллигенцию. Это сопоставимо с численностью самого рабочего класса. Поэтому когда говорят об отчуждении трудящегося человека от средств производства, результатов своего труда и от власти, то речь идет примерно о 130 млн. человек. Крылатая фраза: ты - начальник, я - дурак и наоборот, - известна каждому. Что же после этого удивляться, что рабочие, трудовая интеллигенция не преградили путь контрреволюции в 1991 г., которую совершила горбачевская камарилья?

Расслоение, о котором идет речь, сыгравшее роковую роль в процессе переворота, было использовано созревшей номенклатурой в собственных целях. Та часть интеллигенции и рабочего класса, которой было что продавать - я имею в виду навыки и знания, - проголосовала ногами, уйдя в челноки и частные фирмы и фирмочки, которые сама и организовывала. Эта часть общества восприняла происшедшее как освобождение от тирании номенклатуры. Последней оставалось только выбросить партийные билеты, когда-то служившие жесткими ограничителями ее властных устремлений.

Когда спрашивают тех, кто проголосовал ногами: как работается? - чаще отвечают: на себя работаем. Значит, старая система угнетала! Конечно, эти разговоры скоро смолкнут, как только этим фирмам и фирмочкам потребуются свободные рабочие руки. Но пока имеем такой любопытный факт - феодальный атавизм производственных отношений в эпоху, когда наука стала производительной силой общества и когда... информативную компоненту стоимости никак не сбросишь со счета!

Техническая интеллигенция, сложившаяся в эпоху "строительства социализма", составляет новый класс! Обуржуазившаяся номенклатура и класс новых русских стремятся сделать его классом мелких собственников, т. е. реализовать на капиталистической основе потенциал, который заложен в интеллигенции. Однако и рабочий класс в том состоянии, в котором он сейчас находится, - удобное поле для такой деятельности. К 1999 г. в Москве образовалось свыше 630 тыс. мелких и средних предприятий. Таким образом, самой историей поставлен следующий вопрос: каково отношение революционного пролетария к новому классу, классу интеллигенции?

Как известно, исчерпывающий ответ на этот вопрос дан В. И. Лениным (6). Надо только понимать, что в такой ситуации и вероятным союзником пролетариата является мелкая буржуазия, которая выступит тогда в двух ипостасях: в лице беднейшего крестьянства и в лице беднейших слоев интеллигенции. Процесс пролетаризации добрался и до этого класса. Капитализм, в открытую пришедший к нам с перестройкой, расслоил интеллигенцию, и появился предприниматель с ученой степенью, что лишний раз доказывает, что знания - форма капитала.

Новая структура капитала указывает на то, что информационный продукт потребляется так же, как и обычное средство производства (хлопок, полотно и т. п.). Компонента "J" выделена вовсе не из-за величины вклада в стоимость конечного продукта и не потому, что является результатом деятельности творческого работника, а прежде всего потому, что информация является активной компонентой при создании и производстве новой, особенно ключевой, продукции рынка. По одному этому представляется совершенно нелепым размер оплаты труда творческого работника в СССР - по уровню низкооплачиваемого рабочего. Поэтому надо признать, что величина прибавочной стоимости, снимаемая с творческого труда в нашей стране, была огромной. Да, да, чудес в экономике не бывает. Именно препарированное знание внесло огромный вклад в создание материальной базы нового социалистического, в основном построенного, как утверждал Иосиф Виссарионович Сталин, общества. А между тем экономический механизм оставался затратным вплоть до перестройки. При таком механизме нельзя, конечно, даже представить, что "удовлетворяются максимально" материальные и духовные потребности нового общества. Одно утешало, что не было, по крайней мере до 1953 г., частного присвоения.

На фоне тенденции непрерывного роста цен во всем мире и общего усиления инфляционных процессов общий оборот капитала стремительно нарастает, изредка прерываясь финансовыми катаклизмами. В чем дело? Да в быстром обновлении продукции. Новое органическое строение капитала: J+C+V с компонентой информации "J" приобрело большую подвижность, что способствует сбыту и поддерживает производительность труда капиталистической экономики на высоком уровне. Попробуем разобраться.

Рассматривая изменение производительности общественного труда (ПОТ) как отношение стоимости, отнесенной на единицу продукции при старой технологии (индекс 1), к стоимости единицы продукции при новой технологии (индекс 2) и оставаясь в рамках эквивалентного обмена, будем характеризовать изменение ПОТ индексом "g" вида:

где  - себестоимость фиксированного количества продукции (единицы, например), а Т 1 и T 2 - соответствующие величины экономии стоимости в результате непрерывного процесса модернизации производства. Условие научно-технической революции, скачка в величине ПОТ, состоит при новой структуре капитала в выполнении условий:

 
Знак "<<" читается как "много меньше", а знак ">>" как много больше. Крайне важно, что выполнение первого из этих неравенств теперь можно достичь за счет информационной компоненты "J"! Поскольку информация стала самостоятельным продуктом, можно наблюдать скачок ПОТ в тех странах, где правильно оценили роль информации вообще, а к компьютеру отнеслись как к ключевой продукции мирового рынка. Как бы в подтверждение сказанному "Независимая газета" устами академика В. Фортова (12) сообщила, что объем мировой торговли информационными технологиями в настоящее время уже составляет 768 млрд. долларов, а в 2008 г., вероятно, достигнет двух триллионов $. При этом объем торговли программным обеспечением (ПО) относится к объему торговли компьютерами примерно как 50/50. По темпам прироста информационного капитала впереди всех Индия. А где Россия с ее высоким образованием?

При наличии неэквивалентного обмена из 1 величин экономии Т 1 и Т 2 происходит выделение прибавочной стоимости, т. е. соответственно "m 1 " и "m 2 ". Оно происходит в интересах собственника и определяется условиями обмена. Под этот формализм подпадает и режим госмонополии, существовавший в СССР, с тем отличием только, что выделенные "m 1 " и "m 2 " контролировались государством. Эти средства выделялись на текущую модернизацию по усмотрению предприятия и формально находились под контролем профсоюзов (народный контроль). Эти средства нельзя путать с целевым выделением средств на модернизацию в соответствии с государственным планом. Эти последние средства значительно превосходили по величине текущее выделение, поскольку государство контролировало львиную долю экономии Т 1 и Т 2 . Поэтому предприятие только тогда проводило коренную модернизацию, когда оно попадало в государственный план. Формально сказанное выражается следующим образом:

 
Следует подчеркнуть, что выполнение неравенства (3) зависит от экономической политики государства! В капиталистических странах они не выполняются. Таким образом, выполнение условий (2) и (3) гарантирует или, как говорят, является достаточным условием скачка производительности труда, что выражается неравенством g<<1. И не имеет значения, какая форма собственности господствует в обществе: это ведь математическая формализация, которой безразлично, идет ли речь о стране или об отдельной фирме.

Отдельная капиталистическая фирма, но не капитализм в целом, удовлетворит условия (3) в борьбе за повышение производительности труда на своих предприятиях только в том случае, если начнет получать сырье и материалы, а также услуги по заниженным ценам. Транснациональные корпорации, которые давно сообразили, как выгодны для них плановые методы экономического развития, достигают этого, используя страны третьего мира. В этом случае неравенство Т 1 <<Т 2 выполняется легко.

Вообще экономическое положение предприятий-изготовителей может оказаться столь различным, что на одном уже идет НТР, а на другом не до жиру - быть бы живу. В диком капитализме России горнодобывающие предприятия, например, оказались зависимыми от посредника-торгаша, и чем дальше, тем тяжелее. До НТР ли тут? Как прямое, так и непрямое воровство указывают на начальную фазу капитала в России. На ядерном витке цивилизации это тем более опасно. Но даже если собственность находится в руках государства, неэквивалентный обмен, который со сменой собственника не уничтожается, заводит предприятия в неравные экономические условия. Объективно сохраняются условия для возрождения мелкого собственника с последующей, разумеется, возможностью перехода его в крупного. Если даже "диктатура пролетариата" будет аккуратно подрезать этот газон

"сенокосилкой", последняя когда-нибудь сломается. Чем подрезать газон, лучше удалить сорняки с корнем. Но тогда необходима методика борьбы со злом. Такой методой мог бы быть рабочий контроль (7, 8). Но если все являются работниками, то можно говорить о народном контроле. На это иногда слышишь такое возражение: такой контроль существовал, и существовал помимо госконтроля. Да, был, но был абсолютно выхолощенным, беспредметным. Мы контролировали бухгалтерию, ничего не понимая в бухгалтерском учете, мы не участвовали в планировании и не могли квалифицированно оценить выполнение плана. Мы шли, наконец, на поводу у администрации. Зачастую ею и назначались и перед нею же и отчитывались. В чем дело? Что за зависимость работника от администрации? Ведь, наоборот, зарплата администрации в большей степени, чем зарплата рабочего, должна зависеть от выполнения плана. А дело именно в том, что в класс сложилась не только интеллигенция, но и госбюрократия, которую окрестили номенклатурой. И пусть никого не смущает, что интеллигенция включала некоторую часть этой номенклатуры - ведь границы всегда несколько размыты.

В процессе своей эволюции номенклатура инициировала отчуждение от средств производства и от власти как рабочего класса, так и интеллигенции (в своей массе). Номенклатуре, естественно, не нужен единый фронт трудящихся, и она... прикормила профсоюзы! Дальнейшее было делом техники. Переворот совершен, и совершен капиталом теневой экономики с использованием всех "отчужденных". Плодами переворота пользуется и часть технической интеллигенции, непосредственно в перевороте участия не принимавшей. Развернувшаяся после переворота борьба за передел сфер деятельности и раздел народной собственности происходит в криминальной форме, приводя, естественно, к сокращению инвестиций в реальный сектор экономики, разрывая цепь оборота капитала: Д - Т - Д.

На криминальном фоне нарастает поляризация всего общества. Криминальная буржуазия России предпочитает вывезти (до 15 млрд. долл. в год) в страны "золотого миллиарда" и там включиться в цепь самовозрастания капитала, спасая их капиталистов от очередного полномасштабного кризиса. Нехватка наличных денег судорогой сводит необъятный по потребностям российский рынок. Перенаправить поток капиталов внутрь страны - задача любого российского правительства. Эффективность его работы будет определяться не ростом ВВП, а именно переориентацией потоков капитала. (Каждому понятно, что увеличение ВВП за счет роста добычи сырья - это обеднение страны.) В противном случае на Запад потекут не только "мозги", но сначала сократится запас знаний, а затем и объем препарированного знания, т. е. упадет доля информативной компоненты "J" в стоимости единицы продукции, в то время как сама стоимость этой единицы будет расти. В который уже раз придется говорить о "грозящей катастрофе" (10), только более тяжелой, на новом витке цивилизации.

Теперь вернемся к началу статьи. А. А. Фетисов не различает в знании как таковом его конкретной формы, которую предлагается назвать информационной составляющей "J" и которую непосредственно потребляет производство. Поэтому он не знает, как работают знания, являясь неовеществленными средствами производства. Но какие средства производства уже были неовеществленными? А те, в которых аккумулируется капитал, т. е. деньги. Деньги являются, по выражению К. Маркса, овеществлением всеобщего общественного труда (11). Только поэтому в них может быть выражена стоимость конкретного труда, в том числе любого вида творческого труда. Препарированное знание всегда является результатом конкретного творческого труда. Поэтому оно и имеет денежное выражение. Но общее знание теряет денежное выражение как продукт труда, абсолютно выпавший из обращения. Общее знание не имеет стоимости. Если это и капитал, то капитал сугубо общественный, частному присвоению не подвластный. Этот капитал можно освоить, но нельзя присвоить!

Деньги являются платежным средством при расчетах между отдельными людьми. Общее же количество денег, обращающееся у человечества, не убывает. Точно так же не убывают и знания, накопленные всем человечеством. Однако знания, накопленные у отдельных людей, автоматически не становятся знаниями всего человече-

ства. Почему? Потому, что испытывает колебания степень использования препарированного знания. Только многократно, т. е. надежно, проверенные знания переходят в разряд общих человеческих знаний. Но ведь также и не всякая продукция становится капиталом (товаром). Знаниями можно торговать как вещью. Единственным условием является владение какой-то суммой знаний. Но разве в этом есть что-то особенное? Разве капиталу не все равно, что ему приходится покупать: умение и навыки рабочего или какую-то часть знания, причем всегда в препарированной форме?

Итак, рассматриваемая ценность - общие знания - накапливается человечеством и никогда не исчерпается. Другое дело - знание препарированное. Его использование зависит от "повара", т. е. от степени владения общим знанием. А это не что иное, как умение перевести общее знание в конкретное, специальное. Именно его использование оказывается под вопросом то в одном, то в другом районе мира, то в одной, то в другой области деятельности человека. И виновато в этом частное присвоение. Выделяя компоненту "J" из "С", мы подчеркиваем необходимость знания как капитала, который надо еще с умом вложить в производство и обращение, утилизируя этот капитал. Надо только видеть саму жизнь: передовые страны вынуждены были отделить прикладную науку от фундаментальной. Последняя есть сырье для первой.

А ученый, который владеет некоторым объемом знаний, т. е. капиталом, не является ли он капиталистом? Если он не эксплуататор чужого труда, то, конечно, не является. А если эксплуатирует и торгует продуктом деятельности в виде хотя бы информации, а тем более продукцией, содержащей информационную компоненту, то, безусловно, является. Рядовой инженер, с которого снимается прибавочная стоимость огромной величины (а это касалось и СССР), как и рабочий промышленный, противостоит хозяину, в какой бы форме последний ни выступал, хоть в форме ученого. Последний может выступать в роли распорядителя, или, как говорят, в роли менеджера. Сплошь и рядом так бывает, когда в роли хозяина выступает крупная компания или государство. Ученый, который не является администратором, просто руководит заготовкой сырья для новейших отраслей материального и духовного производства общества.

В заключение следует дать одно пояснение. Когда автор говорит о революционном пролетарии, то это тот пролетарий и рабочий, который никогда не теряет из виду цели социалистического преобразования. Если же иметь в виду пролетариат как класс, то следует признать, что рабочий класс вообще не равен себе, ибо он трансформируется и высказывает подлинные (коренные) свои интересы только в момент истины, каковым является революционная ситуация. В данной статье термин и понятие нужны для того, чтобы четче определить новые классы, ранее практически не рассматриваемые.

Автор благодарит Н. Т. Кремлева, ознакомившегося с материалом статьи и высказавшего ряд ценных предложений, связанных с возможностью ее публикации.

Литература

1. К. Маркс. Общая формула капитала. Капитал. Т. 1, гл. 4, ?1.

2. К. Маркс. Степень эксплуатации рабочей силы. Капитал. Т. 1.

3. А. А. Фетисов. Красная книга, журнал "Хомосапиенсология", N 1 (2), 1997 г. С. 87.

4. К. Маркс. Экономия, достигаемая благодаря изобретениям. Капитал. Т. 3, гл. 5, ?5.

5. И. Б. Самойлов. Марксизм-ленинизм - великая теория современности. Бюллетень марксистской платформы, N 3-4, март 1997 г.

6. В. И. Ленин. Речь на 3-м Всесоюзном съезде профессиональных союзов. Собр. соч., изд. 4. Т. 30. С. 472.

7. В. И. Ленин. Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата. Собр. соч., изд. 4. Т. 30. С. 94.

8. В. И. Ленин. Постановление ЦК РКП(б). О роли и задачах профсоюзов в условиях новой экономической политики. Собр. соч., изд. 4. С. 164.

9. В. И. Ленин. О внутренней и внешней политике республики, 9-й Всероссийский съезд Советов, изд. 4. Т. 33. С.132.

10. В. И. Ленин. Грозящая катастрофа и как с ней бороться. Собр. соч., изд. 4. Т. 25. С. 299-339.

11. K. Маркс. Капитал. Т. 4, часть 1. Госполитиздат, 1955 г. С. 382.

12. В. Фортов. Индустрия Программного Обеспечения - шанс для России. "Независимая газета", 22 ноября 2000 г., с. 4.

Постоянный адрес данной публикации: