Libmonster ID: UA-475

Заглавие статьи Из истории партии. ОМСКОЕ ПОДПОЛЬЕ
Автор(ы) В. Куйбышев
Источник Борьба классов,  № 1-2, Февраль  1935, C. 56-63

ОТРЫВКИ ВОСПОМИНАНИЙ ПОДПОЛЬЩИКА*

В 1906 году я приехал из Петербурга в Омск-город, в котором я родился. Сейчас же связался с партийной организацией. Омский комитет РСДРП был в большинстве большевистским. Лидером комитета являлся Константин Андреевич Попов. Вскоре я был избран в состав Омского комитета. На меня было возложено общее руководство пропагандистской работой. Кроме того, я сам вел несколько рабочих кружков.

Подготовка к Лондонскому съезду

Из областного центра мы получили директиву - выбрать делегатов на общегородскую конференцию. После этой конференции должны были быть выбраны делегаты на всероссийский партийный съезд (речь идет о Лондонском съезде, состоявшемся в 1907 г.).

Мы провели работу по созыву конференции, при чем Константин Андреевич Попов на одном из заседаний комитета сказал нам, что в настоящий момент в Омске присутствует видный товарищ из центра. Фамилии товарища он не назвал, сказав лишь, что товарищ бежал из ссылки, по пути за границу задержался в Омске и что он перед отъездом оставит нам проекты резолюций по некоторым вопросам. Мы просили задержать отъезд этого товарища с тем, чтобы он присутствовал на нашей общегородской конференции. Константин Андреевич сказал, что это вряд ли возможно, но что нашу просьбу он передаст товарищу. Мы были очень обрадованы, когда на заседании конференции появился некий тов. Абрамович (таков был его паспорт) и принял участие в работах конференции.

Конференция собралась на окраине города, в маленьком доме, в сравнительно большой комнате. Домик снимался на средства нашей организации одним семинаристом, Молодовым. Он сам занимал одну маленькую комнату, остальные 2 - 3 комнаты были в распоряжении нашей организации.

Нас было 38 человек. Я не буду излагать хода конференции, скажу лишь, что подавляющее большинство делегатов было большевистским. Только 3- 4 делегата принадлежали к меньшевикам. Среди нас были три женщины.

Внешняя охрана конференции была поручена трем товарищам. Из них я хотел бы отметить одного парня, пекаря по профессии, которого мы звали Курилкой. Я не знаю происхождения этой клички, но к нему она очень шла. Это был человек низкого роста, страшно юркий, с бегающими глазами, постоянно находившийся в движении, тянувший "козью ножку". И как-то всегда, встречая его, хотелось сказать: "Жив Курилка!"

Конференция шла своим чередом. Вдруг во время речи Абрамовича влетает Курилка и кричит: "Мы окружены казаками". Между прочим он был обязан предупредить малейшее появление полиции или казаков. Но, зазевавшись где-то вдалеке от этого здания, Курилка не заметил, как ночью тихо, неслышно подошли казаки и окружили наш дом. Курилка прорвался

стр. 56

к нам уже через цепь казаков, которые вначале не хотели его пропускать, а потом, добродушно посмеиваясь, протолкнули его к нам, твердо зная, что так он вернее останется в их руках.

Моментально, вслед за возгласом Курилки, что мы окружены казаками, врывается исправник, а за ним полицейский и казачий офицер. С револьвером в руке пристав кричит: "Руки вверх, будем стрелять!". За спинами передних товарищей, которые вынуждены были поднять руки, мы усердно начали уничтожать следы нашего собрания. Тем не менее не все уничтожили. Найденными оказались: писанные рукой Абрамовича с поправками К. Попова резолюции конференции, а также печать Омского комитета РСДРП и несколько прокламаций Омского комитета.

Совершенно неожиданно для нас мы не подверглись обыску в помещении. Нас заставили с поднятыми руками выйти из квартиры, и обыск был произведен в наше отсутствие. Немедленно оцепил нас большой отряд казаков, и с большими, непонятными предосторожностями нас направили в один из участков полиции. Всех 38 человек поместили в маленькой комнатушке, так что мы не могли не только лечь, но даже сесть.

Обстановка ареста, страшное волнение исправника и полицейских властей, то обстоятельство, что мы арестованы исправником и казаками, а не жандармами, то обстоятельство, что обыск был произведен в наше отсутствие, - все это повергало нас в большое недоумение. В чем дело? Это вскоре разъяснилось. Оказывается, полиции было донесено о том, что собралась вооруженная дружина, которая должна была произвести в ближайшие дни какую-то экспроприацию. Этим объяснялись и спешка и те тактические ошибки (о чем скажу позже), которые были допущены арестовавшими нас.

Тюрьма

После трехчасового пребывания в этом погребе нас отправили в омскую городскую тюрьму. К счастью, всех посадили в одну камеру, за исключением трех женщин, которые были отправлены в женский корпус.

На другой день мы начали обсуждать, как вести себя при допросе. Обсуждение тянулось несколько дней. За эти дни выяснилось, что нас хотят предать военному суду. Время бы то революционное, и мы жили в полной уверенности, что революция вот-вот снова вспыхнет с небывалой силой, что она неизбежно победит. Поэтому - что же нам разговаривать с судебными властями самодержавия? Мы решили не только не давать никаких показаний, но не отвечать даже на вопросы о своих фамилиях. Каждый из нас должен был произнести следующую стереотипную фразу: "Я представителям царского суда никаких показаний давать не буду". Так мы и сделали.

Вскоре возник вопрос о защите - воспользоваться защитой или нет? Все мы от защиты отказались, за исключением одного из заключенных, некоего Айзина, представителя немногочисленных среди нас меньшевиков. Ему было всего 16 лет, а в этом случае, оказывается, родители решают вопрос о защите.

Прошло несколько месяцев. Среди нас, естественно, был и бежавший из ссылки товарищ из центра. Меня и других членов Омского комитета партии Попов вскоре посвятил в то обстоятельство, что портной Абрамович - не портной и не Абрамович, а присяжный поверенный Шанцер (партийная кличка "Марат"), активный участник Стокгольмского съезда партии.

Время заключения в тюрьме мы не теряли даром. "Портной Абрамович" и Константин Андреевич Попов (кстати тоже юрист) обучали нас, молодежь, и теории и практике революционной борьбы. Кроме того, происходи то ожесточенные споры с четырьмя меньшевиками, которые были в нашей среде. Мы интенсивно сносились с волей, так как порядки в омской тюрьме были сравнительно благоприятны для этого.

На свидания к нам приходили случайно уцелевшие партийные товарищи. Они сообщили, что организация восстановлена, что выбран новый Омский комитет во главе с Афанасием. Худо стало только в том смысле, что мень-

стр. 57

шевики начинают отвоевывать отдельные участки организации, что наехало много меньшевиков и предстоят большие бои за посылку делегатов на всероссийский партийный съезд (омская организация должна была выбирать непосредственно, так как на областную конференцию послать делегатов не удалось). Наша связь с омской организацией была настолько тесна, что однажды в камере для свиданий было устроено заседание обоих составов Омского комитета, прежнего - арестованного и вновь избранного, куда, кстати, попали два очень видных меньшевика.

На этом совместном заседании партийных комитетов мы все же большинством голосов избрали Абрамовича и Попова в надежде, что им так или иначе удастся освободиться и что только в том случае, если им не удастся освободиться, они будут заменены другими делегатами. До нас доносились какие-то странные сведения: то нас передавали из военно- окружного в гражданский суд, то опять - в военно-окружной. По правде говоря, это нас мало интересовало. Мы жили верой в то, что революция нас освободит.

Но вот наступают последние дни перед судом. Окончательно выясняется, что нас будет судить военно-окружной суд. Обвиняться будем по 126 статье Уголовного уложения. Нам грозит максимум 8 лет каторги, минимум - ссылка на поселение.

Однажды Попов и Шанцер созывают общее собрание, и один из них, кажется Шанцер, произносит приблизительно такую речь:

- Товарищи, вы в большинстве молодые революционеры, не знающие еще ни ссылки, ни тюрьмы, ни каторги. И, может быть, поэтому мы так легко отнеслись к предложению о демонстративном поведении на следствии и суде. (А у нас было решено войти на суд с пением "Марсельезы" и добиться вывода нас из зала суда с тем, чтобы суд прошел в наше отсутствие. - В. К.). Я предупреждаю вас, - продолжал тов. Шанцер, - что, по-видимому, дело принимает серьезный оборот, и если мы не примем некоторых мер, то очень может быть, что все мы пойдем на долгосрочную каторгу. Между тем в содержании нашего дела есть такие моменты, которые можно использовать и несколько повлиять на возможный приговор. Я и тов. Попов считаем, что мы должны сохранить прежнее наше решение отказаться от приглашения защитников. Они тем более не нужны, что Попов - юрист, а я (Шанцер, естественно, скрывал то, что он присяжный поверенный. - В. К.) - человек, крайне опытный в такого рода процессах. Вы должны предоставить мне с Поповым возможность использовать все ошибки, допущенные полицией во время нашего ареста и ведения следствия, и постараться скомпрометировать полицию и вообще обвинителей. Вопрос же о защите мы считаем все же необходимым подвергнуть тайному голосованию, так как если большинство присутствующих выскажется за защиту, более того, если даже значительная группа лиц выскажется за защиту, то мы с Поповым считаем, что большинство не имеет права насиловать меньшинства.

Начались жаркие прения. Все высказывались за то, чтобы придерживаться намеченной тактики - выйти на суд, спеть "Марсельезу", добиться вывода, и пусть они делают, что хотят. Раздавались отдельные робкие го юса, которые не вязались с этим общим настроением. Тогда Попов и Шанцер выступили с энергичными речами за то, чтобы участвовать в процессе, а вопрос о защите подвергнуть тайному голосованию. Это предложение было принято. Тайное голосование дало такие результаты: из 35 голосовавших 5 высказалось за приглашение защиты. Решили защитников не приглашать, а Шанцеру и Попову выступить с последним словом обвиняемых, чтобы использовать произведенные грубые нарушения законов полицейскими и следственными властями, скомпрометировав все дело.

Нужно сказать, что сидевший среди нас Курилка оказался привлеченным еще по другому делу. Мы узнали об этом только в тюрьме. Однажды он залез в военную казарму с кипой прокламаций и стал раздавать их солда-

стр. 58

там. Когда один из солдат попытался его схватить, он выпрыгнул в окно и исчез. Но внешний вид его был настолько оригинален, что, после ареста его по нашему делу, в нем узнали этого сбежавшего агитатора среди воинских частей. Эго было уже дело более серьезное, и тут не было никаких сомнений в неизбежности каторжного приговора.

Военный суд

Нас ведут на суд. Входим в зал. Торжественная обстановка. Кругом военные. На месте военный прокурор. На своем месте военный защитник малолетнего Айзина.

"Суд идет", - возгласил судебный пристав. Входят пять человек. Все военные. Председатель - генерал. Седой, обрюзгший, с виду добродушный, всю жизнь проведший в судебных органах. Прокурор - бравый полковник с академическим и университетским значками.

Напоминаю, абсолютно никаких показаний суду не было дано. Суд мог оперировать исключительно показаниями "свидетелей" - полицейских и казаков, нас арестовавших или обыскивавших.

Начинается допрос свидетелей. Первым вызывается руководитель нашего ареста - исправник. Этот лихой полицейский влетает в зал, козыряет суду, звенит шпорами и бойко отвечает на вопросы председателя. Так как нет защиты, то председатель обращается к обвиняемым - не будет ли с нашей стороны вопросов. Поднимается Попов и задает следующий вопрос: "Скажите, пожалуйста, господин исправник, на каком основании вы нас арестовали, тогда как мы находились в черте города, иными словами, мы были подвластны или жандармской власти или полицмейстеру города Омска?"

Исправник пришел в страшное негодование, что-то зарычал и делал какие- то жесты, показывающие, что он не хочет отвечать на такой дерзкий вопрос обвиняемого. Тогда председательствующий говорит ему: "Нет, будьте добры ответить на вопрос подсудимого". Вся спесь с исправника немедленно слетела. Он начинает что-то лепетать. Из этого лепета можно было разобрать только одно, что он с Иван Иванычем, полицмейстером города Омска, большие приятели и что иной раз он помогает Иван Иванычу, иной раз Иван Иваныч оказывает ему услуги.

Скамья подсудимых хохочет. Но хохот этот еще больше усиливается, когда мы слышим окрик председателствующего: "Ну, знаете, дружба дружбой, а служба службой".

Попов вновь встает и, обращаясь к свидетелю, старается добиться от него более толкового разъяснения, - почему он арестовал нас, а не полицмейстер. Но этого ответа получить нельзя было, и свидетель, как мокрая курица, осмеянный, садится на свое место.

Второй свидетель - околоточный надзиратель, производивший обыск в комнате Молодова, т. е. того товарища, который снимал этот домик для партийных собраний. Товарищ Молодов еще в камере говорил нам, что ему были доставлены все вещи, кроме брюк и портмоне, которое было в этих брюках. При чем в портмоне было 10 рублей. Мы этому не придали особенно большого значения, но наши "защитники" Попов и Шанцер, очевидно, учли это обстоятельство и очень хорошо его использовали.

Тов. Попов обращается к этому околоточному надзирателю с вопросом: "Вы обыскивали комнату Молодова?" Ответ: "Да, я". "Там был сундук с вещами" "Да, был". "Там были брюки и 10 рублей в кошельке?" "Да, были".

Тогда товарищ Попов, раньше не уверенный, что ему удастся поймать эту ниточку, уже прокурорским тоном начинает допрашивать свидетеля, несколько издеваясь над ним. "А скажите, пожалуйста, куда вы дели эти 10 рублей?" Околоточный надзиратель, грубый и тупой бурбон, очевидно, ничего не подозревая, отвечает, что он эти деньги передал господину полицмейстеру, который прибыл на место ареста уже после нашего увода. Ниточка схвачена, и дальше начинается буквальное издевательство над полицейскими, единственными свидетелями нашего преступления.

Вызывают полицмейстера Шмонина. Председатель суда задает ему фор-

стр. 59

мальные вопросы, он на них отвечает. Поднимается Попов. Шмонин, конечно, не знал, что было в зале до его прихода, так как он только что вызван из комнаты свидетелей. Попов уже совершенно, прокурорским тоном обращается к Шмонину: "Господин "полицмейстер, во-первых, почему мы были арестованы исправником, а не вами? Во-вторых, вам были переданы 10 рублей. Так вот, они не были переданы обвиняемому Молодову".

Полицмейстер повторяет сцену исправника. Он так же гордо заявляет о своем отказе отвечать "а вопросы обвиняемых, тоже что-то рычит, шипит, шея его багровеет. И так же, как в первом случае, председатель суда вынуждает свидетеля отвечать на вопросы обвиняемых. Тогда полицмейстер заявляет, что он действительно помнит, что ему были переданы эти 10 рублей, но кому потом он их передал, он сейчас никак не может вспомнить. Попов просит суд занести в протокол, что деньги попадали из кармана в карман и в чьем-то кармане исчезли. Скамья подсудимых хохочет. Едва сдерживаются конвойные. Даже судьи руками закрывают рот, чтобы не выдать своих улыбок. Председательствующий начинает перешептываться с членами суда и потом заявляет, что в такой редакции это занести в протокол нельзя, но он считает правильным, чтобы в протокол было занесено: деньги не были возвращены обвиняемому Молодову.

Поднимается прокурор. Это его первое выступление. Мы ждем какой-то каверзы. Он просит слова у председательствующего, делает большую паузу и заявляет: "Я прошу занести в протокол (еще большая пауза. Мы недоумеваем, в чем дело. - В. К.), я прошу занести в протокол, что брюки также пропали".

Скамья подсудимых уже не сдерживается и не хохочет, а рогочет. Судья близок к тому, чтобы прыснуть. Полицейские сидят посрамленные, уличенные в воровстве и подлогах. Поэтому Попов все время задает каждому из свидетелей вопрос - не он ли принес и подбросил прокламации. По-видимому, у суда начало складываться впечатление, что дело в значительной мере дутое и что полицейские понаделали таких вещей, которые компрометируют власти.

Как я уже оказал, предполагалось, что в этой квартире собралась боевая дружина. По-видимому, эти сведения собрал исправник. Именно поэтому, желая отличаться, он сам, а не жандармские власти и не полиция, арестовал нас. Делу был придан именно поэтому военный характер, На деле же выяснилось, что при нас, арестованных, да и то только у одного человека, оказался... перочинный нож. Правда, как потом нам рассказывали, у второго арестованного был браунинг. Но этот браунинг, будучи отобран, не фигурировал ни в каких протоколах. Очевидно, и он был украден полицейским.

Мне сейчас, по прошествии 25 лет, очень трудно вспомнить все подробности суда, но было очень много моментов, которые все больше и больше ставили полицию в смешное и жалкое положение.

После допроса свидетелей давали показания эксперты. Они должны были доказать, что рука, вносившая некоторые поправки в проекты резолюций, найденные при обыске, является рукой Попова. Сцена была такая: председатель спрашивает экспертов: - Скажите, пожалуйста, это рука обвиняемого Попова? - Да, - отвечают - оба эксперта. - Скажите, но, может быть, это распространенная рука, и, может быть, это простое совпадение?

Эксперты с недоумением смотрят на председателя и молчат. Он говорит: "Так, это распространенная рука. Хорошо, можете итти".

Мы недоумеваем. Настроение суда совершенно неожиданно в нашу пользу. Единственное важное показание против нас, это собственной рукой Попова писанные поправки в резолюциях, отметается. Все остальное мы можем отрицать, потому что обыск произведен в наше отсутствие, протокола обыска мы не подписывали, за все то, что было найдено в наше отсутствие, мы ответственности нести не можем.

Судебное следствие закончено, начинаются речи защитников и прокурора. У нас защитников нет, высту-

стр. 60

Товарищи В. Куйбышев, Я. Свердлов, Жилин и др. в нарымской ссылке. 1910 г.

пает лишь один защитник малолетнего Айзина. Он говорит только о нем и по существу только о его малолетстве.

Выступает прокурор. По-видимому, ему вообще присуще говорить с большими паузами, солидно. Он чисто формально излагает дело, заверяет о том, что о боевой дружине здесь не может быть и речи, так как единственное оружие, найденное у обвиняемых, - это перочинный нож, и то в единственном количестве, но все основания есть предполагать, что суд имеет дело с социал-демократической организацией. Поэтому он просит применить к нам 126 статью, такой-то пункт, приговорив нас к 4 годам каторги.

Речь была исключительно формальной. Ни одного аргумента, ни одной попытки доказать. Речь по обязанности. Зато, когда прокурор перешел к обвинению Курилки во втором деле, в деле распространения прокламаций среди войск, его нельзя было узнать. Появился пафос, появилось чувство. Он громил, призывал суд быть бдительным и т. д. и настаивал на применении к Курилке максимального наказания по соответствующей статье, кажется, пожизненной каторги.

Слово предоставляется обвиняемым. Последнее слово подсудимых. Мы и сидели на скамье по алфавиту. Первым должен говорить Абрамович (Шанцер).

- Господин Абрамович, хотите ли вы воспользоваться последним словом?

- Пожалуй, воспользуюсь, - говорит он.

И вот он начинает речь. Сначала несколько вяловато. Мы смотрим на него с некоторым недоумением. Потом он постепенно расходится, и зал оглашается такой речью, какую, я думаю, едва ли слышал когда-либо омский суд. Это была не оправдательная речь, это была речь обвинителя против полиции, против ее методов работы, против самодержавия. Естественно, Шанцер не перегнул палки в части обобщений и атак царского строя. Но это сквозило в каждом его слове. Полицию он так разделал, что от нее не

стр. 61

осталось ни одного живого места Воровство, подлоги, кумовство, все это было им использовано и использовано необыкновенно ярко и полно.

Отвлекаясь, я должен сказать, что я в жизни своей не встречал такого большого оратора, как товарищ Шанцер. Недаром товарищ Шанцер был прозван Маратом. Это была его постоянная поэтическая кличка

Трудно представить себе, какое впечатление произвела эта блестящая речь "портного Абрамовича" на суд и прокуратуру. Даже мы, знавшие Шанцера уже в течение пяти месяцев по совместному тюремному заключению слушали его, раскрыв рот, т. к. тюремная обстановка, естественно, не давала повода для проявления его столь большого, столь исключительного ораторского таланта.

Дальше начинается перекличка по алфавиту остальных обвиняемых Все мы отказываемся от права воспользоваться последним словом. Доходит очередь до Попова. Он берет слово и не столь талантливо, не столь горячо но с поразительной логикой, более детально доказывает те положения, которые только что привел в своей речи Шанцер-Марат.

Суд удаляется на совещание. Мы сидим в специально отведенной для нас комнате и не можем притти в себя от недоумения. Лично я не помню, что больше нас поразило - необыкновенное ли поведение суда или совершенно необыкновенная речь "портного Абрамовича".

В то обстоятельство, что Абрамович - товарищ из центра и что он - Шанцер-Марат, нас было посвящено только пять или семь человек. Все остальные не сомневались, что это действительно портной Абрамович.

Размолвка между военными и полицейскими властями

Поведение суда заставило всех нас недоумевать. Мы абсолютно не сомневались в том, что встретим на суде грубые окрики, ожидали и побоев. Таково было наше представление о суде. Но все это нас мало пугало А тут вдруг - суд явно настроен против наших обвинителей и сочувствует нашему поведению. Суд совещался 2 - 3 часа. Мы переговаривались между собой, недоуменно задавая друг другу вопросы. Вдруг входит прокурор и направляется прямо к товарищу Абрамовичу.

- Господин Абрамович, вы - портной?

- Да, портной.

- Слушайте, я ничего не могу понять. У меня уже 20-летняя судебная практика, и я уверяю вас, что ни разу в зале суда не была произнесена такая речь, какую произнесли вы; чем это объяснить?

- Вы знаете, господин прокурор, я портной. Наше дело таково: сидим на нарах, ноги под себя поджав, и все время разговариваем с товарищами на разные темы. Вот я и приобрел практику, умею болтать.

Прокурор сразу почувствовал иронию в этом ответе, покачал головой: "Да, знаете, это речь, это речь". И ушел.

Мы долго хохотали над прокурором. Наконец, нас зовут в зал заседания "Встать, суд идет! Входит суд.

Председатель суда читает приговор. Приговор короткий: "Признать всех обвиняемых (обвиняемые перечисляются все снова по алфавиту. - В. К ) по 126 статье Уголовного уложения оправданными за неимением доказательств. Признать всех обвиняемых виновными по 124 статье Уголовного уложения и приговорить каждою к одному месяцу крепости"

Что касается Курилки (я, к сожалению, не могу вспомнить его настоящей фамилии), то он был приговоре" к 3 годам каторги.

Мы вернулись в камеру. Может быть это было продиктовано молодостью (мне еще не было 19 лет) но я был страшно огорчен этом приговором; или воля, или каторга, а то вдруг один месяц тюрьмы.

Так кончился суд и мой первый арест.

Естественно, возникает вопрос: чем объяснить такое поведение суда? Конечно, при наличии общей линии на разгром революции, при соответствующих директивах, никакие блестящие речи и никакое наше поведение не могли повести за собой такого мягкого приговора. Ведь все-таки была найдена печать комитета все-

стр. 62

таки была найдена резолюция, писанная рукой одною из наших товарищей. Мы держались демонстративно, никаких показаний не давали, заявив, что с представителями царской власти мы разговаривать не хотим. Мы отказались от защитников. Среди нас был К. А. Попов, который уже неоднократно подвергался преследованию за принадлежность к партии.

Мы долго ломали голову над этим обстоятельством. Единственное объяснение в следующем: исправник получил сведения о боевой дружине и пришел арестовывать эту дружину. По-видимому, еще до того, как исправник ворвался в нашу квартиру, генерал-губернатору Западной Сибири генералу Надарову и всем окружным властям было известно, что сейчас будет операция против боевой дружины. Руководить этой операцией геройски согласился исправник. Очевидно, ему чудилось сопротивление, ему чудилась какая-то ужасная организация, которая вот-вот должна была произвести какое-то зверское нападение в городе Омске. После ареста обнаружилось, что в нашем деле нет и элементов боевой дружины. Полицией были сделаны совершенно непростительные ошибки (обыск в отсутствии арестованных). Дело было передано в гражданский суд, а оттуда в военный. Военный суд этого дела принять не хотел, и дело снова было передано в гражданский суд. Тогда генерал-губернатор Надаров настоял на передаче дела все-таки военному суду. Военный суд снова отказывался. И, как нам потом стало известно, эта тяжба между генерал-губернатором и военным судом дошла до Петербурга, где спорили уже между собой ведомство юстиции и военная прокуратура. Надаров победил. Дело передали все-таки военному суду, против воли председателя суда. Председатель суда после этой борьбы с генералом Надаровым решил не особенно стараться на суде. И поскольку он не старался, мы постарались сделать обратное, и, по-видимому, нам это удалось.

Так генерал Седов, председатель суда, отомстил генерал-губернатору Надарову за то, что он навязал ему это дело.

Генерал-губернатор Надаров мог отомстить за свое поражение только единственным способом. Он всех нас подверг административной ссылке. Я поехал в Каинск. Попов - на Волгу. Не помню, куда был направлен Шанцер-Марат. Выборы на всероссийский съезд от омской организации все же оказались реализованными. Попов был делегатом от омской организации на Лондонский партийный съезд.

Мне хочется сказать о дальнейшей судьбе нашего милого товарища Курилки. Как я уже отметил, он был приговорен к 3 годам каторги. Его живая натура, абсолютно не способная к покою и неподвижности, понудила его бежать из омской тюрьмы еще до окончания каторги. Я не знаю подробностей этого побега. Знаю только, что, бежав, он остался в том же Омске, не прекращая своей партийной работы. Однажды на какой-то массовке он, гонимый полицейскими, бросился в Иртыш, надеясь его переплыть, и утонул.


© elibrary.com.ua

Постоянный адрес данной публикации:

https://elibrary.com.ua/m/articles/view/ОМСКОЕ-ПОДПОЛЬЕ

Похожие публикации: LУкраина LWorld Y G


Публикатор:

Василий П.Контакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://elibrary.com.ua/admin

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

ОМСКОЕ ПОДПОЛЬЕ // Киев: Библиотека Украины (ELIBRARY.COM.UA). Дата обновления: 29.05.2014. URL: https://elibrary.com.ua/m/articles/view/ОМСКОЕ-ПОДПОЛЬЕ (дата обращения: 29.03.2024).

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Василий П.
Киев, Украина
830 просмотров рейтинг
29.05.2014 (3592 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
VASILY MARKUS
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ВАСИЛЬ МАРКУСЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Petro Semidolya
МІЖНАРОДНА КОНФЕРЕНЦІЯ: ЛАТИНСЬКА СПАДЩИНА: ПОЛЬША, ЛИТВА, РУСЬ
Каталог: Вопросы науки 
8 дней(я) назад · от Petro Semidolya
КАЗИМИР ЯҐАЙЛОВИЧ І МЕНҐЛІ ҐІРЕЙ: ВІД ДРУЗІВ ДО ВОРОГІВ
Каталог: История 
8 дней(я) назад · от Petro Semidolya
Українці, як і їхні пращури баньшунські мані – ба-ді та інші сармати-дісці (чи-ді – червоні ді, бей-ді – білі ді, жун-ді – велетні ді, шаньжуни – горяни-велетні, юечжі – гутії) за думкою стародавніх китайців є «божественним військом».
10 дней(я) назад · от Павло Даныльченко
Zhvanko L. M. Refugees of the First World War: the Ukrainian dimension (1914-1918)
Каталог: История 
13 дней(я) назад · от Petro Semidolya
АНОНІМНИЙ "КАТАФАЛК РИЦЕРСЬКИЙ" (1650 р.) ПРО ПОЧАТОК КОЗАЦЬКОЇ РЕВОЛЮЦІЇ (КАМПАНІЯ 1648 р.)
Каталог: История 
18 дней(я) назад · от Petro Semidolya
VII НАУКОВІ ЧИТАННЯ, ПРИСВЯЧЕНІ ГЕТЬМАНОВІ ІВАНОВІ ВИГОВСЬКОМУ
Каталог: Вопросы науки 
18 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА ЕС В СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ: УСПЕХИ И НЕУДАЧИ
Каталог: Экономика 
27 дней(я) назад · от Petro Semidolya
SLOWING GLOBAL ECONOMY AND (SEMI)PERIPHERAL COUNTRIES
Каталог: Экономика 
33 дней(я) назад · от Petro Semidolya

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

ELIBRARY.COM.UA - Цифровая библиотека Эстонии

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры Библиотеки

ОМСКОЕ ПОДПОЛЬЕ
 

Контакты редакции
Чат авторов: UA LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Цифровая библиотека Украины © Все права защищены
2009-2024, ELIBRARY.COM.UA - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие Украины


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android