М. В. ПЕРЕЛАДОВ, заведующий Лабораторией прибрежных исследований Всероссийского научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии (ВНИРО)

В конце XX в. российские и норвежские рыбаки заметили: с крабами, переселенными нашими биологами из прибрежных вод Камчатки в Баренцево море, происходит нечто поразительное. Их численность стремительно растет, взрослые особи уверенно осваивают мелководье, встречаются у кромки отлива, проникают глубоко во фьорды, попадаются в районах с пониженной соленостью. При этом очевидцы уверяли: они значительно крупнее своих дальневосточных соплеменников, в то же время более "худые" и голодные, пожирают все, что попадается на пути. Десятиногих "переселенцев" объявили своеобразным стихийным бедствием.

стр. 100

Водолазы и промысловики, видевшие воочию, что с крабом действительно творится что-то неладное, поставили перед учеными массу вопросов, которые были обсуждены на заседании Межведомственной ихтиологической комиссии, созданной из специалистов Полярного научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии (ПИНРО), ВНИРО и РАН. В итоге нашей лаборатории поручили изучить особенности биологии камчатского краба в прибрежной зоне Баренцева моря.

Но сначала несколько слов о том, как дальневосточный абориген попал на север Европы. Его основная популяция обитает в Охотском море: у западных берегов Камчатки, островов Большие и Малые Шантары и Южные Курилы (Кунашир, Итуруп и др.). Крабы водятся также в Беринговом (в Карагинском, Бристольском заливах) и Японском морях.

Ракообразные - ценные промысловые объекты. В конце 50-х советские ученые разработали схему разведения их популяций в Баренцевом море для создания еще одного крупного района добычи деликатесного продукта. Руководил этими работами Ю. И. Орлов - сотрудник Центральной производственно- акклиматизационной станции Министерства рыбного хозяйства СССР. Для такой цели специалисты выбрали Баренцево море не случайно: его океанографические и биологические параметры очень близки к дальневосточным - благоприятная температура, богатая кормовая база, незначительное количество хищников. Кстати, тут же обитает близкий родственник камчатского краба - литодес, которого до сих пор многие путают с "героем" нашего рассказа.

Появление "новосела" в Баренцевом море - целая эпопея. Чуть больше сорока лет назад 15000 взрослых особей везли в специальных контейнерах с морской водой на самолетах и в железнодорожных вагонах через всю страну. Выпускали их в восточной части Варангер-фьорда (губа Большая Волоковая) и в Мотовском заливе. И, надо сказать, крабы исчезли, буквально "в воду канули". Да так, что специальная экспедиция по проверке эффективности их акклиматизации, проведенная в начале 70-х годов, не обнаружила ни одного. Однако через несколько лет их стали ловить рыбаки России и Норвегии. Оказалось, что камчатские крабы уже широко распространились в водах Баренцева моря от Варангер-фьорда до середины восточного побережья Кольского полуострова. Сейчас же граница ареала их обитания на западе проходит около Лофотенских островов, а на востоке - у Горла Белого моря и острова Колгуев. Но данные об "оккупации" этим ракообразным Белого моря вплоть до Кандалакшского залива пока официального подтверждения не получили.

В 1992 г. российские и норвежские исследователи пришли к выводу: популяция камчатского краба в североевропейских водах стала самовоспроизводящейся, т.е. в уловах встречаются не остатки первых "переселенцев", а вполне законные "местные жители". Это было принципиально важно, поскольку свидетельствовало о возможности организации промысла столь ценного объекта. Наилучшим подтверждением хорошего самочувствия "новосела" в Баренцевом море стал рост его численности. По данным специалистов ПИНРО, в 1993 г. там обитало 212 тыс. экземпляров, в 1995-м - около миллиона, в 2001 г. - порядка 15 млн., причем взрослых особей. Вот почему в 1994 г. началась регулярная добыча, расширяющаяся из года в год.

Казалось бы, увеличение популяции этих замечательных ракообразных должно радовать и биологов, и рыбаков, и любителей деликатесов. Однако увиденное исследователями в 2001 г. при первых же погружениях ошеломило и объяснило, чем порождены слухи о крабьем нашествии. Практически независимо от типа грунта и глубины воды в поле зрения водолаза постоянно находились 3 - 4 взрослые особи. А стада молоди на галечниках и вертикальных стенах скал были похожи на шевелящийся ковер. Поразила воображение и колоритная сцена: рыбаки вытаскивают 100-метровую сеть, поставленную около дна на рыбу, а в ней, кроме нескольких рыбок - трески и сайды, запуталось больше сотни крабов!

Решив проверить также легенду о небывалых размерах некоторых ракообразных (по сообщениям рыбаков, 16 кг - не предел), мы отправились нырять в одну из бухт губы Печенгской, где были замечены гиганты. Спустившись на глубину 30 м, я увидел сидящего под камнем огромного монстра. При моем приближении он вальяжно заковылял в расщелину между глыбами, но был изловлен и измерен прямо под водой: кли-

стр. 101

нок моего ножа длиной 25 см оказался короче ширины его панциря.

База нашей экспедиции располагалась на берегу губы Печенгской (полуостров Немецкий) близ незамерзающего порта Лиинахамари. Начиная с 2001 г. мы регулярно выезжаем туда, в том числе и зимой, для изучения биологии развития краба. Кроме того, сотрудники нашего института проделали за последнее время аналогичную работу в ряде других районов Баренцева моря. Исследования мы проводили стандартными методами подводного ландшафтного картирования (составление карты распределения ракообразных с учетом характера дна) от мелководья до глубины 60 м. И наши наблюдения во многом совпали с тем, что заметили местные рыбаки и водолазы. Однако все оказалось не столь однозначным. К примеру, на мелководьях плотность взрослых особей действительно очень высока, но лишь зимой и весной. А ближе к лету, когда вода прогревается, там остаются только самки с икрой и мальки, а крупные самцы уходят на глубину до поздней осени.

Живые "ковры" молоди очень впечатляют, но они локальны - 200 - 300 м длиной, несколько десятков метров шириной и по численности - в среднем 10 - 15 тыс. особей. В зависимости от температуры и погоды скопление молодых крабов "гуляет" вдоль берега или по вертикали. Верными оказались и сведения рыбаков об огромных колониях мальков, которые летом оседают на водорослях с плотностью до нескольких тысяч на 1 м ² . Однако уже к осени основная их масса по тем или иным причинам погибает.

Убедились мы и в том, что "переселенцы" гораздо крупнее своих дальневосточных прародителей и отличаются отменным аппетитом. Но биомасса моллюсков и иглокожих - основной пищи ракообразных - в прибрежье достаточно велика, и пока нет тенденции к ее уменьшению. Так, коллеги из ПИНРО

стр. 102

подсчитали: в настоящее время "новоселы" в Баренцевом море съедают всего несколько процентов от общего веса доступной пищи. А по поводу того, что они кого-то "съели подчистую", пока удалось зафиксировать только снижение количества морских звезд, хотя это может быть связано с естественной многолетней динамикой их численности. Кстати, часто публикуют кинокадры, запечатлевшие, как краб ест пинагора. Но это не означает, что он может поймать столь крупную рыбу - длиной до 60 см и весом до 5,5 кг. Обычно она становится добычей тюленя, а краб подбирает на дне остатки его трапезы.

Так в чем причины метаморфоз, происходящих с этим десятиногим в северных водах? Думается, в новых условиях произошло частичное изменение его жизненного цикла. Ведь на своей дальневосточной родине этот представитель ракообразных беспрестанно скитается вдоль побережья в поисках подходящей пищи и не слишком холодной воды. Летом стада приближаются к берегу (выметать созревших личинок, перелинять, спариться, отложить новую икру), а зимой уходят на глубину, где немного теплее. Причем движутся они обособленными когортами, состоящими из молодняка, самцов или самок, и каждая имеет свою тропу. На этих-то маршрутах их и ловят.

Иная картина в Баренцевом море. В отличие от достаточно ровной береговой линии Охотского и Японского морей, тут в сушу вдаются заливы (фьорды) и бухты, а ровные пологие плато, по которым краб мог бы "гулять", расположены на глубинах 200 - 300 м. Так что в попытках реализовать свой древний инстинкт к миграциям он оказывается на мелководьях, скапливаясь у кромки воды, благо корма тут достаточно и условия среды благоприятные. Не растрачивая много сил на бесконечные передвижения, можно полученную с пищей энергию обратить в рост - отсюда и увеличение размеров особей.

Еще одна особенность северных морей Европы, порожденная изре-

стр. 103

занностью берегов, - разнообразие гидрологических условий. В одних местах под действием теплых течений вода весной прогревается быстрее, в других холод застаивается до середины лета. Соответственно линька крабов протекает не одновременно и откочевка в открытое море стад, обитающих в бухтах, происходит не синхронно, как на Дальнем Востоке, а растягивается на несколько месяцев. Отсюда и постоянное наличие в районах промысла значительного количества недавно перелинявших и, следовательно, "худых" особей.

О молоди разговор особый. Ее обилие на мелководьях Баренцева моря действительно поражает, а регулярное оседание мальков с каждым годом повышает численность их скоплений. На Дальнем Востоке тоже есть районы, где они обитают в немалом количестве. Считается, что до размера 40 - 60 мм (по ширине панциря) молодые крабы ведут полуоседлый образ жизни и, только достигнув 60 - 80 мм и более, покидают насиженные места, отправляясь в бесконечные скитания по просторам донных равнин. Для зашиты от всевозможных любителей деликатеса они собираются в плотные стада.

На Баренцевом же море ранняя молодь (менее 40 - 60 мм) живет на вертикальных скалах и в закрытых бухтах, где крупных рыб крайне мало, поэтому отличается высокой выживаемостью. А когда ее стада снимаются с насиженных мест и выходят в открытое море, то становятся вовсе недоступными для местных хищников...

В ходе работ нам удалось увидеть и многое другое. Так, зимой в губе Амбарной (Варангер-фьорд) мы наблюдали спаривание крабов на скалах на глубине 5 - 25 м. Тогда же идет их массовая линька. В некоторых местах дно покрывали сброшенные панцири приблизительно по одному на 1м ² , а общее число перелинявших ракообразных в пределах одной бухты, пожалуй, выражалось в нескольких тысячах. Молодь с шириной панциря 45 - 60 мм меняет его не только зимой, но и летом, а также

стр. 104

поздней осенью. В ряде экспериментов удалось зафиксировать: за время линьки особь увеличивается в размере на 15 - 20%.

Кстати, реальный темп роста камчатского краба на новом месте пока точно неизвестен. Считается: за первый год мальки вырастают до 10 мм (по ширине панциря). Однако учитывая более теплый климат Баренцева моря (по сравнению с Охотским), вполне возможно, что здесь молодь растет быстрее.

Для определения маршрутов миграции наших десятиногих подопытных мы регулярно проводим их мечение, для уточнения спектра питания исследуем содержимое желудков. Интереснее всего наблюдать за их поведением, способами приспособления к окружающей среде. Выяснилось, например, что в определенных условиях крабы могут "ложиться в спячку" - зарываться в песок группами по пять-шесть особей, да так, что становятся совершенно незаметными. И только если водолаз затронет этот участок дна, они буквально "вылетают" на поверхность в клубах ила и рассыпаются в разные стороны...

Особого внимания заслуживает явление, когда тысячи крабов громоздятся друг на друга и собираются в огромные кучи - так называемые подинги, достигающие нескольких метров в длину и полуметра в высоту. Вся эта груда катится по дну, словно единое живое существо. Считается, что хищные рыбы именно так его воспринимают и нападать не решаются.

Собранные в экспедициях ВНИРО материалы и фотодокументы, иллюстрирующие основные аспекты жизнедеятельности одного из ценнейших ракообразных, рассмотрены в книге доктора биологических наук В. Я. Павлова "Жизнеописание краба камчатского" (М.: Tilesius,2003 г.).

И все-таки даже после проведенных нами с коллегами исследований в биологии камчатского краба, акклиматизированного в североевропейских водах, еще много неясного. К примеру, как меняется поведение и питание молоди, когда она подрастает и отправляется в открытое море, каковы темпы роста и условия выживания особей на ранних стадиях развития и др. Все это мы планируем изучать в ближайшие годы. Появилась даже идея доращивать мальков на берегу, на специальных фермах по типу бройлерной фабрики. Тогда в открытом море их станет, может быть, поменьше, а выход продукции в искусственных водоемах будет более быстрым за счет подбора оптимальной среды культивирования этих ценнейших видов ракообразных.

Сейчас в Баренцевом море порядка 15 млн. зрелых "новоселов" и, очевидно, несколько десятков миллионов молоди. Но на Дальнем Востоке, по данным Тихоокеанского научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии РФ, в 1998 г. их обитало гораздо больше - 328 млн. взрослых самцов и самок. А во время пиков численности - в 30-е и 60-е годы XX в. - там ежегодно добывали 25 - 30 млн. экземпляров. Вот почему мы считаем: никакой трагедии в увеличении популяции краба в Северной Европе нет. А если даже она будет продолжать расти, проблема легко решается за счет увеличения интенсивности промысла.

Постоянный адрес данной публикации: