Неправительственные организации, занимающиеся проблемами окружающей среды (НПООС), сыграли главную роль в продвижении проблемы местных, традиционных знаний и вопросов окружающей среды в целом, их включения в международный переговорный процесс, не в последнюю очередь через дискуссии о Конвенции по биологическому разнообразию (Convention on Biological Diversity, CBD). Однако это пространство НПО не следует более рассматривать как единый организм, где все действующие силы борются на международной арене за общее дело. Напротив, в последние двадцать лет произошла существенная диверсификация способов, которыми они участвуют в политическом мировом порядке и на поле охраны окружающей среды, благодаря чему сами НПО пережили глубокие перемены, затрагивающие их основы. В наши дни более уместно анализировать НПООС в соответствии с их позицией в транснациональной сети, а не в качестве отдельного игрока. В начале данной статьи приводится пример корреляции между международными и национальными аренами действий НПО в Мексике, чтобы напомнить о том, как изменились их роли. В основе такого решения лежит убеждение в том, что через исследование этой корреляции можно ощутимо измерить тот прогресс, который достигнут в вопросе местных знаний в гораздо большей степени, чем через анализ международной дискуссии. Концепция устойчивого развития, которая занимает центральное место в деятельности всех транснациональных сетей по охране окружающей среды, довольно расплывчата и обеспечивает лишь исходный рубеж для дискуссий. Вопросы, которые ставятся в рамках этой концепции, быстро привели к появлению противоречивых позиций, с разными политическими мнениями по решению глобального кризиса окружающей среды. В результате далеко не все сети НПООС преследуют одни и те же цели. В таком уже фрагментарном контексте новая постановка вопроса о местном знании еще более связана с мобилизацией туземных народов и дебатами о финансовых компенсациях прав интеллектуальной собственности. Понятно, что в то время как некоторые ученые могут защищать эти знания бескорыстно, проникновение этого вопроса на международный уровень предоставило довольно много возможностей для эксплуатации этих знаний. Опираясь на транснациональный политический подход, используя полевые исследования, осуществленные в Мексике и международных штаб-квартирах НПО, автор статьи описывает, как транснациональные рабочие сети обращаются с местным знанием, когда они вступают в международное соперничество.

Давид Дюмулен читает лекции и занимается научными исследованиями в Institudes Hautes d'Amerique Latine, университета Париж 3, Франция, где он также состоит ассоциированным членом Centre de Recherche et Documentation sur l'Amerique Latine (CREDAL). Он участвует в междисциплинарном проекте ONG et Biodiversite и трудах по компаративной политике и социологии транснациональных отношений, особенно по вопросам окружающей среды и многокультурности в Латинской Америке. E-mail:daviddumker@hotmail.com

стр. 71

Предпочтительно определить дефиницию "местного знания" как объекта в международном масштабе с конструктивистской точки зрения. В конечном счете, источником современной мысли о местном знании выступают игроки с международным пониманием проблем; действующие лица, которые транслируют локализованное знание в "глобальный" научный дискурс¹. Отсюда то, что описывается как "местное знание", не составляет всей культуры изучаемых племен, но больше отражает набор отдельных выявленных фрагментов. Тот факт, что эти фрагменты приобрели значение за последнее десятилетие благодаря отдельным личностям с их собственным целенаправленным интересом - их заботой о "глобальном" кризисе окружающей среды - поддерживает давнишнюю кампанию по своего рода приложению антропологии. Характерные черты культуры классифицируются либо как соответствующие тому, чтобы развиваться в том же виде, либо как подлежащие модернизации. Неясность здесь заключается в том, что "местное" знание, в конечном счете, существует лишь в отношении к "глобальному" знанию, и постольку, поскольку его рациональность и полезность подтверждаются через критическое осмысление развития в контексте достижения решений глобального международного кризиса и соответствующего проблемно-пространственного поля - культурных воздействий глобализации.

Вне сомнения, было бы неверно утверждать, что такое знание существует лишь благодаря международным дебатам, и что оно никоим образом не отражает какой-либо формы реальности. То, с чем мы здесь имеем дело, разрастается не много не мало как в дизайн и политическую траекторию ярлыка, в гораздо большей степени, чем в соответствующее содержание. Однако изучение валидности "местного знания" заставляет нас рассмотреть, как каждый из оперирующих агентов, каждый со своей повесткой дня, содействует оформлению социальных представлений, к которым это знание относится. Защитники окружающей среды первоначально принялись критиковать наши развивающие модели, выступая за сохранение и/или лучшее управление - хрупкими и чрезвычайно "биоразнообразными" экосистемами. В то же самое время антропологи и теоретики подхватывают разговор с намерением поставить вопрос о научной эпистемологии, участвуя в дискуссии о существовании человеческих вселенных или даже поддерживая борьбу туземных народов. Все действующие агенты на международной сцене, каждый сквозь призму своих собственных интересов (включая туземных лидеров, государства, международные кооперативные агентства и биотехнологические компании)² - все оказали содействие появлению признанной дефиниции "местного знания". Ниже будет рассмотрен срез сложного взаимодействия между учеными, государством, бизнесом, движением туземных племен и НПО, а именно, роль НПООС в одобрении знания туземных народов в отношении биоразнообразия. Не все из различных транснациональных рабочих сетей, в которых участвуют НПООС, играют одинаковую роль в процессе официального одобрения. Для того, чтобы провести различие между одной и другой рабочей сетью, сделаем акцент на их роли во взаимодействии между национальным (в нашем случае мексиканским) и международном уровнями. Они также классифицируются на основе анализа их внутренних рабочих процессов, социальной принадлежности своих членов и финансовых источников, чтобы выработать всеобъемлющую политическую позицию. Задача заключается, таким образом, не в том, чтобы выдвинуть ясную и неизменную классификацию НПО, как это часто пытались сделать в прошлом, но, скорее, в том, чтобы показать, что эти НПО следует понимать через призму той позиции, которую они занимают в рамках транснациональной рабочей сети определенного типа. Вместе с тем, если отставить в сторону возможности, предоставляемые рациональным объяснением на основе учета разнородных факторов, изучение взаимозависимости транснациональных сетей НПО и культурного происхождения их членов поможет выявить ряд структурных тенденций. Получившийся в результате ранжир профилей позволит нам проникнуть в разные роли, которые НПООС иг-

стр. 72

рают в процессе одобрения локального знания, имеющего отношение к биоразнообразию. На каждой стадии этого процесса доминируют НПООС определенного типа, с их собственным способом представления проблемы.

В ходе первого этапа, в 1970 - 1980 гг., вопрос местного знания с самого начала привлекал большое внимание, особенно в Мексике, где тогдашние дебаты отражали распространение некой формы национализма стран третьего мира и следование стратегии экоразвития, чтобы противостоять модели импортируемого сельского развития, которая имела особенно разрушительные последствия для тропических регионов (Toledo et al., 1985; Leff, 1993). Таким образом, основная масса нарождающегося движения в защиту окружающей среды в Мексике характеризовалась исследовательским этноботаническим уклоном и предложениями по сельскому развитию. Возможно, было бы преждевременно относить организации, поддерживающие такие проекты, к НПООС, но интересно отметить взаимозависимость между особым способом проявления защиты местных знаний и институциональной структурой защитников. Правда заключается в том, что в первой фазе подтверждения ценности местного знания в интересах национального развития доминировали полуобщественные исследовательские центры, почти полностью финансировавшиеся государством. Академические исполнители в этих центров были близки политическим элитам. На международном уровне дебаты в то время велись вокруг Организации по продуктам питания и сельскому хозяйству (Food and Agriculture Organization, FAO), в то время как международные сельскохозяйственные исследовательские центры пропагандировали концепции "гуманитарного наследия" и "фермерских прав".

В начале 1990 гг. вопрос о местном знании вновь оказался в центре внимания в контексте растущей интернационализации. Распространение НПООС на национальном и международном уровне сыграло важную роль в оправдании нового, глобально ориентированного подхода к сохранению природы, через концепцию "биоразнообразия". В то же время, обсуждение националистической модели и подъем движения в защиту прав аборигенов, особенно в Латинской Америке, способствовало "этницизации" риторики и сдвигу мышления от роли традиционного знания и заботы о мелких фермерах к сохранению культурного разнообразия и роли туземных жителей. Именно тогда возникли три способа заявить о защите того, что получило ограничивающее определение "туземного знания": первый, со стороны "эпистемического сообщества" экспертов - этнобиологов; второй, "глобального сектора природных резервов": и, наконец, "транснациональных рабочих сетей с миссией защиты". На последнем этапе процесса одобрения в Мексике превалировали защитники окружающей среды. Воспользовавшись конкретным опытом этой страны, мы можем раскрыть процесс влияния международной повестки дня на национальную.

Активисты-эксперты пропагандируют культурное и биологическое разнообразие

В поистине космическом пространстве действующих НПООС можно найти небольшую группу агентов, активных на международной сцене, которые оказывают влияние в первую очередь на интеллектуальном уровне, и ряд ключевых ее членов находятся в Мексике. В дополнение к своей всеобъемлющей роли в одобрении статуса туземного знания, связанного с биоразнообразием, эта группа в целом переформулировала проблему с точки зрения защиты мирового культурного и биологического разнообразия. Это не совсем НПО, то, что Хасс (Hass, 1992) и другие называют "эпистемическим сообществом"³, т. е. сравнительно небольшую группу индивидов, преимущественно ученых и "экспертов", разделяющих особый взгляд на "реальности" и согласных с необходимостью предпринимать в этой связи определенные меры. Их главный интерес сводится к тому, чтобы навязать правильность своего понимания проблем и способов их

стр. 73

решения тем, кто такие решения принимает. Эта концепция хорошо подходит для группы экспертов, по-новому формулирующих проблему туземных знаний и показывающих, что охрана культурного разнообразия неразрывно связана с охраной биоразнообразия. Обе эти проблемы должны занимать самые первые места в глобальной повестке дня, а туземные движения являются "естественными" партнерами агентов, борющихся за сохранение биоразнообразия. Эпистемическое сообщество играет решающую роль не только в создании когнитивных структур, но также в распространении информации. Эти люди пропагандируют ряд символов и инструментов, облегчающих такое распространение информации⁴. К ним относятся карты, показывающие совпадение районов проживания туземных народов с местами, отличающимися наиболее значимым биоразнообразием; всемирные опросы, которые полезны при подготовке таблиц по странам, и показывающие корреляцию между числом языков, на которых говорят народы, и количеством эндемических видов на глобальном уровне; научные объяснения существования "биокультурного разнообразия" (Maffi, 2000) по краю индустриализованных районов. Все эти графические и поддающиеся измерению разработки, эти лейтмотивы, усиленные хорошо срежиссированной коммуникативной стратегией, сыграли ключевую роль в формулировании по-новому проблемы местного знания через всеобщую задачу сохранения мирового культурного и биологического разнообразия.

Итак, кто же они, члены этой небольшой активной на международном уровне группы? Можно сказать, эта горстка экспертов в области этнобиологии и других смежных дисциплин вращается вокруг Международного общества этнобиологии (International Society of Ethnobiology, ISE), лидеров Альянса Амазонки, Программы лесных народов, Всемирного движения в защиту тропических лесов и культурного выживания. Они разделяют общие информационные принципы и принципы деятельности, что вытекает из общности их академического происхождения. Они разделяют также общие ценности (усиление культурного и биологического разнообразия ради будущего человечества) и политические цели (оказывать влияние на международные организации и процесс выработки политики на национальном уровне). В 1980 гг. некоторые исследователи уже поддерживали эту программу, но не существовало связи между исследованиями, политической активностью и политическими окнами возможности на глобальном уровне. Можно сказать, что эпистемическое сообщество выступило на международной арене в 1988 г. в ходе Международного конгресса по этнобиологии в Белеме (Бразилия). В результате было учреждено ISE и принята хартия стандартов этнобиологической практики, включенная в Белемскую декларацию (в которой подчеркивалась "неразрывная связь между культурным и биологическим разнообразием"). Возник союз между лидерами международного движения туземных народов, заключивших Декларацию Кари-Ока⁵. Проиллюстрировать повестку дня для эпистемического сообщества, союзов, а также диапазон их действий можно на примере происхождения одного из их ведущих протагонистов - Дарелла Посея. Впервые выступив в роли посредника между учеными и активистами кампании при исследовании жизни народа кайяпо в Бразилии, он мобилизовал свои контакты в среде североамериканского этнобиологического сообщества (академически легитимного) и преуспел в борьбе против мегапроектов Всемирного банка в Амазонке (чем заслужил признанную репутацию в глазах туземных лидеров и одновременно приобрел знания о всемирных международных организациях). Его карьера на этой стезе продолжалась в течение десяти лет интенсивной работы под эгидой ISE, которое он основал и возглавил. Проходящие раз в два года конгрессы этого общества служат поддержанию сбалансированного баланса между миром науки и активностью туземных лидеров. Посей опирается на силу академической позиции, которая проявляется одинаково одновременно в разных странах, и участвует сразу в большом числе проектов, в процессе учреждения институтов и в рабочих встречах в Латинской Америке, Европе, Индонезии, Китае. Его контакты

стр. 74

позволяют ему проводить кампании в поддержку деклараций туземных народов разных регионов в средствах массовой информации. Широко циркулирующие публикации, принадлежащие его перу, продолжают служить своеобразным маркером проблем распространения местного знания, связанного с биоразнообразием (Posey, Dutfield, 1997; Posey, 1999).

Возможно, в основе огромного влияния Посея лежат его личные отношения с каждым из членов разбросанного в географическом масштабе "эпистемического сообщества", и его знания "изнутри" других сфер, подверженных все возрастающему лоббированию. В действительности, главным достижением этой небольшой группы академических активистов стало принятие предложенной ими повестки дня другими влиятельными международными агентами, в первую очередь, и в основном, через заключение союза с туземными лидерами, чьи голоса диктуют и привлекают все большее внимание⁶. С выходом вопроса о туземном знании, увязанном с биоразнообразием, на повестку дня на международном уровне, государства и другие агенты, работающие на консервацию природных ресурсов, оказались вынуждены, с переменной степенью желания, учитывать эту проблему. После дискуссионного обсуждения Конвенции по биоразнообразию на Саммите Земли в Рио-де-Жанейро, все межправительственные организации должны были включить эту тему в программу своих действий.

Мексиканские члены этого эпистемического сообщества, возможно, немного сделали для лоббирования на международном уровне, но они находятся в постоянном контакте с группой, работающей в этом направлении. Точно так же они выступили посредниками между учеными и политиками через ряд организаций и исследовательских проектов, которые можно классифицировать как "НПООС". Несколько человек уже вовлекались на вышеупомянутом этапе "высвечивания" проблемы в 1970 - 1980 гг., но их статус изменился. Перемены в национальной и международной ситуации придали новый импульс проекту, что постепенно делает востребованной критическую массу идей. Это привело, в свою очередь, к сдвигу от склонной к марксизму и националистической формы этнобиологии к глобальному взгляду, призванному поддержать защиту туземных прав и сохранить биоразнообразие.

Так же, как с ролью на международном уровне, не все мексиканское этнобиологическое сообщество участвует в деятельности эпистемического сообщества по сохранению культурного и биологического разнообразия. Эта деятельность может быть рассмотрена через четыре характерные ключевые черты:

- В 1990 гг. этноботанику, как дисциплину, в Мексике уже не объединяли крупномасштабные федеральные проекты, на нее распространялась сетчатая (спорадическая) структура. Те ожидания, которые это направление вселяло на раннем этапе своего развития, сменились некоторым разочарованием в отношении роли и методов этой дисциплины, в результате чего ее положение в науке приобрело маргинальный характер, где-то между экологией и биологией. Традиционное знание, о котором мало и не очень четко говорилось на официальном уровне, стало второстепенным компонентом в проектах по сельскому развитию, даже притом, что некоторые мексиканские этноботаники привлекли свежее внимание на международном уровне (Martinez Alvaro, 1994).

- Несколько экспертов, заявивших о себе на этом предварительном этапе, могут считаться активными членами эпистемического сообщества на национальном уровне, несмотря на то, что связи между ними продолжают носить спорадический характер. Они пользуются предоставляемыми им, благодаря их профессиональному положению, преимуществами, к которым относятся и опубликованные ими работы (книги и журнальные статьи), и их положение советников при правительстве и международных донорах. Они сумели доказать существование в Мексике "туземного движения по охране окружающей среды", действующего в защиту "биокультурного разнообразия", хотя лидеры движения говорят несколько в иных терминах (Leff, 1998; Toledo, 1991).

- Движение, известное в Мексике как "социальный инвайрометализм", гораздо

стр. 75

масштабнее, чем группа этноботаников. В нем состоит даже министр по окружающей среде (1994 - 2000), и оно действует в качестве своего рода второго круга, способствующего новому представлению вопроса о сохранении туземного знания. Члены этого движения, однако, принимают повестку дня эпистемического сообщества лишь в стратегических целях, так как понимают, насколько эта тема эффективна как "политический флаг" в национальной политической борьбе вокруг выбора модели сельского развития страны (Toledo, 2000). Они предпочитают продолжать концентрироваться на усилиях по поиску продуктивной альтернативы и методов для модели устойчивого развития и борьбе с бедностью. Поэтому сохранение культурного и биологического разнообразия как такового остается делом второстепенной важности.

- Относительная слабость союза между защитниками окружающей среды и туземными движениями на национальном уровне является существенным препятствием на пути включения вопроса о связанном с биоразнообразием туземном знании в национальную повестку дня. Такая ситуация сложилась в большой степени в результате восстания 1994 г., породившего движение Запатиста, занимающее в этом отношении центральное место по сравнению с другими туземными движениями Латинской Америки. Факт, что это движение оказывает огромное влияние на дебаты по политике в области туземных прав, хотя оно и не заходит настолько далеко, чтобы связать себя с задачами, которые ставят защитники окружающей среды и их агенты, или же вступить в союз с ними.

Таким образом, эксперты эпистемического сообщества отстаивают такую же повестку дня, с аналогичным диапазоном действий, как и их контрпартнеры на международной арене, только со своим собственным пониманием вопросов и в заметно менее благоприятном контексте. Изучение проектов международных доноров (UNDP, UNEP, World Bank) и государственных управлений (Национального института туземных народов, INI, нового министерства по окружающей среде, SEMARNAP) показывает, как предложенный эпистемическим сообществом язык и аргументы постепенно вошли в общее употребление в ситуации, когда возрастает важность и значение вопроса о биоразнообразии и "этницизации" дебатов. Институциональные проекты (которые внедряют INI и UNDP) позволили получить ранее недоступную информацию и затем распространить ее среди экспертов. Примеры предоставления таких "доказательств" в поддержку выдвинутых аргументов включают картографическое соотношение на национальном уровне между в большой степени биоразнообразными регионами, природными ресурсами и территориями с высокой плотностью туземного населения; между исследованиями деградации окружающей среды и экономическими альтернативами для этих туземных территорий; между документальным анализом каждого компонента туземных знаний, присущих той или иной территории, и управлением природными ресурсами (Lara, 1995; Lara, Bravo, 1997). Картографические данные представляют, вне сомнения, наиболее убедительный аргумент и в наибольшей степени пригодны в коммуникативных целях для международных организаций и общественности в целом.

С 1995 г. усилия по распространению понимания проблемы концентрировались в академических институтах и социальных организациях, на семинарах и форумах по "туземным народам и биоразнообразию", рабочих встречах и публикациях справочников по сельским организациям и жизни деревни. Новая программа по защите культурного и биологического разнообразия, несмотря на недостаток интереса со стороны движения туземных народов на национальном уровне, была подхвачена тремя силами, играющими главную роль в качестве региональных и национальных организаций, которые заявили о себе в 1980 гг.: программой по продвижению традиционной медицины, существенно развившейся за последние 15 лет; движением туземных производителей органического кофе; и движением общин за сохранение лесного фонда. На государственном уровне новое министерство по окружающей среде и музейный сектор, единственные инстанции, в большей или меньшей степени озабоченные ситуацией в этом вопросе,

стр. 76

учредили ряд мелких проектов для поддержания туземного знания, связанного с биоразнообразием.

В конечном счете, эти агенты выступают в основном и целом в качестве отдельных сил, объединенных в рабочие сети, в общем связанные с НПООС, так как чаще всего выступают членами последних. Они создают сходные организации: научные ассоциации, исследовательские центры и центры помощи неимущим и пр. Эта группа экспертов по связанным с этнобиологией проблемам обеспечивает эффективный отчет и предоставляет новые аргументы в пользу сохранения туземного знания об окружающей природе, осуществляет большую долю работы по распространению информации и облегчает контакты между различными агентами. Сверх задачи по сохранению прав туземных народов и биоразнообразия, с подчеркиванием неотъемлемой связи между этими двумя факторами, повестка дня и то, каким образом она отражается на практическом политическом процессе, может меняться в зависимости от национальной ситуации или же характера продвигающих эти вопросы агентов. Требование к фармацевтическим компаниям платить туземному населению за вклад в их исследования не поднимается до требований защитить территориальную автономию этих народов; не ставится, в действительности, задачи всеобщей трансформации экономической системы, которая разрушает культурную и естественную среду.

Незначительность влияния внутри глобального природоохранного сектора

Имеющие наиболее четкий профиль НПООС представлены организациями, вовлеченными в процесс сохранения биоразнообразия и создания природных резервов с 1990 гг. Члены этих организаций известны как "консервационисты". Они оказались вынуждены учитывать проблему туземного знания, связанного с биоразнообразием, однако сделали это поверхностно, строго в интересах их первостепенных целей. Они используют вопрос о туземном знании в качестве средства оправдания политики в защиту природных ресурсов на международном уровне. Что же касается их местных отделений, они иногда обращаются к этой проблеме для облегчения "политики участия", к которой прибегают во многих случаях своей природоохранной деятельности.

Такие НПООС вовлечены в процесс, который я бы назвал здесь процессом "глобальной практической политики природного сектора". Этот процесс предполагает наличие вертикально организованной системы агентов, с так называемым "глобальным" центром принятия решений (IGO или международная арена) и национальными и "местными посредниками. Стиль их деятельности в основном соответствует менеджменту проекта, а их подход к процедуре одобрения носит больше

стр. 77

технический, чем политический характер, с очевидной тенденцией специализироваться по единственному вопросу через специфические для сектора действия. Эта система включает "конвенциональные" природоохранительные НПО, чья внутренняя рабочая практика и финансовые источники сходны с присущими миру транснациональных корпораций. По своему финансированию, по карьерному пути своих членов и неформальным рабочим сетям, эти НПООС представляют собой вертикальную систему, простирающуюся от международного уровня и учреждений к проектам на местном уровне. Большинство государственных агентств и сотрудников учреждений IGO, работающих в области менеджмента природных резервов, могут считаться принадлежащими к этому глобальному сектору в том, что они разделяют общие задачи и профессиональные рабочие сети. В Латинской Америке этот сектор зависит от GEF учреждения Всемирного банка, USAID, членов Всемирного консервационного союза, ряда североамериканских государственных агентств и трех НПООС, которые доминируют на мировом консервационном рынке: Охрана природы (Nature Conservancy, TNC), Международная консервация (Conservation International) и Всемирный фонд природы (WWF). Иллюстрацией интеграции сектора служит перекрестное финансирование, контрактами WWF/Всемирного банка, контрактами WWF/IUCN, существованием Группы поддержки биоразнообразия, состоящей из WWF, TNC и Мировым ресурсным институтом (World Resources Institute, WRI), ведущей организацией для совместных проектов и т. д. Их вертикальная интеграция особенно ясно видна на примере обучающих программ, предоставляемых организациями Севера для сотрудников природных резервов стран Юга, а также отправки экспертных миссий и распространения методов менеджмента из международных офисов, преобладания международного финансирования системы природных резервов в странах Юга.

Агенты, составляющие "глобальный природоохранный сектор", очень робко нащупывают свой путь к проблеме туземного знания, связанного с биоразнообразием, после длительного периода действия программ, которые носили репрессивный, или в лучшем случае индифферентный характер по отношению к местному населению (Colchester, 1994; Kempf, 1993; Stevens, 1997). Первые признаки этой перемены можно обнаружить в материалах Всемирного конгресса по защищенным территориям в Бали 1982 г., но четко проблема не ставилась вплоть до конгресса 1992 г. в Каракасе. Здесь просматриваются три аспекта в этом процессе. Стали выстраивать связи между консервацией и развитием, на основе Мировой консервационной стратегии 1980 г., и особенно стратегии, принятой в 1990 г. Стали учитывать местный опыт паркового менеджмента, когда начали придавать значение отношениям с этническими меньшинствами. И, сверх всего, происходило постепенное продвижение природоохранной парадигмы на основе соучастия в каждой из составляющих сектор организаций. Вопрос о туземном знании вошел в повестку дня в результате лоббирования со стороны эпистемического сообщества и туземных организаций. За этим последовали первые опросы, проведенные внутри природоохранного сектора. Всю картину этого процесса можно увидеть через принятие в 1996 г. WWF и UICN специальных резолюций, а затем учреждение небольших групп, осуществляющих мониторинг, в каждой организации. Именно в Латинской Америке эта связь появилась даже более ясно в начале 1990 гг., когда обнаружилось, что почти 80 % парков заселены туземными народами (Amend, Amends, 1992).

У природоохранного сектора были большие проблемы с адаптацией к огромному множеству туземных народов в мире вследствие глобального характера их операционного образа действий и взглядов, и тому факту, что финансирующие их агентства не очень понимали местные реальности и предпочитали пользоваться стандартным образом "индейца", сложившемся в мире. Приверженность поддержке туземных народов оставалась отчасти символической, и на практике, даже при вмешательстве одной и той же организации, наблюдались большие различия по разным регионам в проявлениях деклари-

стр. 78

рованного партнерства. Это тем более бросалось в глаза при сравнении разных организаций (некоторые большие НПО, такие, как TNC, показали на этом поприще мало прогресса). Притом, что подлинный интерес этих организаций по-прежнему сосредоточен на охране биоразнообразия, члены этого сектора в прошлом мало понимали в проблеме туземного знания и не были уверены в том, как следует с этим вопросом обращаться. Продолжали нарастать конфликты интересов с туземным населением в защищаемых регионах, возрастала критика внутри самого сектора, что привлекало внимание к "романтическому" аспекту политики, продвигающей туземное знание.

В Мексике несколько больших национальных НПО и государственных агентств, задействованных в управлении территориями, находящимися под защитой, работали в тесном сотрудничестве с национальными и региональными офисами международных НПО и финансирующих организаций. Судя по отчетливой траектории их взаимодействия с глобальным сектором и их профессионализму, прежде всего в области зоологии, а затем в области сохранения биоразнообразия, большинство из них ясно отличалось от упомянутых выше мексиканских социальных движений в защиту окружающей среды. Учреждение в 1994 г. настоящего министерства по окружающей среде, вкупе с возможностью инвестировать большие объемы финансирования GEF в защищаемые территории, и обновленным интересом со стороны глобальных агентов сектора, позволило им сыграть новую роль в конструировании ясно обоснованной природоохранной системы. В Мексике, так же, как и на международном уровне, эти относящиеся к природоохранному сектору НПООС колебались между двумя принципиальными позициями. Доминировало мнение о том, что не следует учитывать местное знание в процессе практического осуществления их проектов. Другая точка зрения сводилась к решению использовать образ "индейца", который в действительности не соответствовал мексиканской реальности, так как этот образ сформировался в мире, где "туземные племена" были представлены крайне неравномерно.

Некоторые организации природоохранного сектора ставили эту проблему лишь риторически. Некоторые профессионалы с охраняемых территорий работают в кооперации с туземными и фермерскими сообществами, которые обитают на этих территориях долгое время. Известно, что они часто сочетали конвенциональные природоохранные проекты и проекты по устойчивому развитию. Но, несмотря на методы "консервации через участие", практиковавшиеся в Мексике, эти методы оставались в общем искусственными и не учитывали местное знание, за исключением ряда мелких проектов по экотуризму с "культурным" компонентом. Менеджеры мало знают об этой проблеме, которая фактически была спущена им из международных офисов, и они не уверены, как с ней управляться.

Программы GEF по природным резервам, менеджером которых выступает Всемирный банк, являются типичными с точки зрения того, как используется сформированный на международном уровне образ "индейца как участника охраны окружающей среды". Первоначально (в 1996 - 1999 гг.) мексиканские партнеры договорились, как интерпретировать рекомендации GEF и Всемирного банка (OP 4.20) по компоненту, представленному в природоохранных проектах в качестве "туземных народов", и требование разработки проектов, специально рассчитанных на поддержку этих народов. Затем, после оценки этих первоначальных шагов и сдвига в соотношении между охраной биоразнообразия и туземными народами к центру, зафиксированному в международной повестке дня, Всемирный банк выпустил более жесткие рекомендации по этому вопросу. Последовал длительный период острого кризиса между официальными лицами Всемирного банка, которые требовали внедрения специальных проектов по резервам, расположенным на территориях, классифицированных как "туземные" (таковыми признавались муниципалитеты, в которых 30 % жителей говорят на туземном языке), и официальными лицами, представляющими мексиканские агентства по управлению защищаемых территорий. Последние не смогли провести четкое различие между

стр. 79

туземным населением и другими местными жителями, обитающими на многоэтнических территориях, где все общины имеют схожие формы производства и организации. Несмотря на "этническое" мышление, преобладающее в Мексике с 1994 г., официальные мексиканские лица, слабо подготовленные для такого рода проектов, смотрели на население, с которым имели дело, как на бедных и маргинальных сельских жителей. В их представлении требования Всемирного банка являются типичным примером принуждения, распространяемого близорукой "глобальной" бюрократией.

Признаком искусственного, и, кроме того, риторического характера той роли, которую исполняют НПООС природоохранного сектора в деле придания легитимного статуса туземному знанию, выступает то, что в течение нескольких лет эти НПООС, как в Мексике, так и на международном уровне, открыто устранились от того, чтобы занять общую позицию по туземным проблемам, или же включить специфический туземный компонент в свои программы. Свою позицию они мотивируют тем, что финансирующие их организации платили за более специальную и насущную задачу - сохранение биоразнообразия. Так как их интерес не сводится к "устойчивому менеджменту" в области природных резервов, для этих агентов не составило труда заявить, что сегодня в действительности нет точного совпадения между туземными территориями, процветающим "традиционным знанием" и сохранением биоразнообразия.

Реполитизация проблемы через транснациональные рабочие сети с миссией защиты

В пользу туземного знания, связанного с биоразнообразием, говорит, наконец, и наличие третьего типа НПООС: это организации на базе рабочих сетей, которые проводят кампании, преследующие цель критиковать и менять доминирующий мировой порядок во имя экоактивности. Туземному знанию отдается должное как таковому и как человеческому наследию. Помимо этого, прикладываются большие усилия, чтобы защитить положение маргинального сельского населения и дать отпор интеллектуальной гегемонии неолиберализма. Эти агенты вернулись на публичную сцену с новыми силами на гребне проблемы биоперспективных исследований на туземных территориях и благодаря вопросу о защите прав интеллектуальной собственности.

Авторы, освещающие операционную деятельность этих многонациональных рабочих сетей с миссией защиты (Keck, Sikkink, 1998; Brysk, 2000), показывают, что они организованы в горизонтальные, сетевые структуры и имеют поддержку на местном, национальном и международном уровне⁷. Они предпочитают действовать методами, склонными скорее к мобилизации и лоббированию, чем через менеджмент. Их работа по получению одобрения носит в большей степени политический, чем технический характер, они стремятся по-новому сформулировать проблемы, возникающие в связи с различной политикой природоохранного сектора. Они преследуют цель отстоять интересы конкретного населения и изменить содержание существующих международных программ по сотрудничеству. Хотя эта модель действительно совпадает с рабочими сетями, отстаивающими туземные права, мы бы хотели обратить здесь внимание на агентов, чья задача заключается в защите прав фермеров и в политизации экологии. Такие организации, как Международное действие по генетическим ресурсам (GRAIN), Международный фонд сельского развития (RAFI), Рабочая сеть для третьего мира, Vecinos Mundialis, и даже Гринпис в наши дни играют важнейшую роль в дискуссиях по охране окружающей среды.

Образ мышления, характерный для этих организаций, близок к оригинальной формулировке проблемы местного знания и к попыткам отстоять такие категории, как защита человеческого наследия и прав фермеров в 1970 - 1980 гг. В начале 1990-х, когда эта тема появилась на глобальной экологической сцене, и CBD одобрила принцип государственного суверенитета и

стр. 80

одновременно привлекла внимание к "генным пулам", их влияние пошло на убыль. После Саммита земли в Рио, однако, они постепенно вернули себе влияние, сделав упор на сельскохозяйственные параметры биоразнообразия и участие каждой традиционной фермерской общины в сохранении культурного разнообразия (Alcorn, 1994). Невзирая на то, что их ресурсы ограничены в сравнении с большими НПО, ориентированными на природоохранную деятельность, эти рабочие сети сыграли активную роль на конференциях сторон CBD, особенно в дискуссиях по статье 8 (j), касающихся местного знания. Во многих странах Юга проводимые ими кампании помогли внести вопросы сохранения местного знания, связанного с биоразнообразием, в национальные повестки дня, и подтолкнули к дискуссии по политическим инициативам в этой области. Их кампании опираются преимущественно на информацию, циркулирующую в среде активных, базирующихся в основном в интернете, рабочих сетей.

Освещение проблемы биоперспективных исследований в средствах массовой информации значительно укрепило профильную репутацию этих рабочих сетей, осуществляющих миссию зашиты, чье понимание традиционного знания в действительности не так уж ново. Наряду с НПООС, задействованными в природоохранном секторе, и экспертами от этноботанических дисциплин, имеется целый ряд ведущих организаций и правительственных чиновников, работающих в Мексике над внедрением проектов по устойчивому развитию в сельской местности, которым оказывают финансовую поддержку довольно много международных агентств. Есть организации в таких сферах, как агроэкология, образование в области защиты окружающей среды, охрана общинных лесов, которые поддерживают укрепление туземного знания в целях природоохранного менеджмента, даже притом, что этот вопрос не занимает центрального места в их дискурсе. Те организации, чьи члены прекрасно осознают важность как туземного, так и связанного с биоразнообразием вопроса, обеспечивают, таким образом, транснациональные рабочие сети с миссией защиты плодотворной почвой, в которой можно посеять семена новой кампании по политизации, в защиту прав интеллектуальной собственности туземных народов.

Первая рабочая неделя по биологическому и культурному разнообразию, проходившая в Сан-Кристобаль де-ла-Казас, в штате Чьяпас, и последующие мероприятия 2002 г. предоставили возможность собрать и объединить организации, работающие в области проектов по устойчивому развитию, некоторых членов эпистемического сообщества, проверенных ранее, и агентов, принадлежащих к транснациональным рабочим сетям с миссией защиты. Спустя несколько лет после примера, поданного Колумбией как страной Амазонии, вопрос о защите туземных народов и возмещения им их участия в фармацевтических исследованиях, наконец, буквально вырвался на государственный уровень в Мексике. Это шумное политическое возвращение произошло благодаря национальным отделениям транснациональных сетей с миссией защиты, которые сумели, в итоге, найти союзников на местном и национальном уровне. Самым энергичным и способным союзником стала базирующаяся в Чьяпасе организация традиционных докторов, COMPITCH, наряду с рядом академических ученых и журналистов.

В прошлом Мексика имела долгую традицию биоперспективных изысканий, и исследователи из других стран обычно предоставляли государственным институтам Мексики в лучшем случае лишь несколько опытных образцов. К 2000 г. ситуация изменилась драматическим образом, и в результате острой критики в адрес двух международных и высоко институциональных биоперспективных проектов рабочие сети с миссией защиты возродили проблему местного знания⁸. Их действия совпали с подъемом общего критицизма в отношении всех связей между Севером и Югом. Это привело к резкой политизации дискуссий по вопросу туземного знания. Рабочие сети с миссией защиты четко использовали защиту туземного знания, связанного с биоразнообразием, для того, чтобы принять участие в волне политической мобилизации, особенно в специфическом кон-

стр. 81

тексте Чьяпаса и Мексики, где отмечалось присутствие Армии национального спасения Запатиста (EZLN) и влияние региональных выборов, а также в более широком контексте плана Puebla Panama, введенного новым либеральным правительством президента Фокса. Помимо того, что эта кампания обнажила отход от национальной повестки дня и отсталость правовой структуры страны, обнаружилось также фундаментальное обстоятельство, а именно, то, что возвращение в политическую жизнь вопроса о местном знании стало возможно благодаря активности туземных народов и защитников окружающей среды в целом. Эта проблема послужила знаменем, под которым в Мексике собрались новые политические силы и союзы.

Заключение

Движение за то, чтобы на официальном уровне одобрить принцип учета местного знания при защите окружающей природной среды, часто рассматривается как научный вызов. Эпистемологические дискуссии быстро приобрели политический характер, ибо в действительности наблюдались два подхода к процессу одобрения, с двумя различными наборами последствий. Некоторые стремились объединить разные направления местного знания в "этнонауку", которая получила обоснование благодаря рациональному западному мышлению. Другие, более радикально настроенные, утверждали, что имеют дело с еще одним взглядом на "реальность", другими способами восприятия, по сравнению с делением на культуру и окружающую среду. В последнем случае "легитимность" знания зависит от серьезности институциональных многокультурных проектов. На рубеже XXI в. всплеск нового интереса к местному знанию распространился за границы научного пространства, этот интерес вышел на уровень носящей все более транснациональный характер государственной деятельности. Такой резонанс стал возможен благодаря новому мышлению в западном обществе в отношении науки, технологии и культурного разнообразия (Leach, Fairhead, 2002). Однако интересно взглянуть поближе на специфическую роль социальных агентов, которые вынесли этот вопрос на политическую арену. Внимание к НПООС ограничивает анализ только частью взаимодействий, которые позволили придать местному знанию новый легитимный статус. Процесс в целом оказался отмечен значимыми действиями со стороны туземных движений, а также более ясной ролью фармацевтических компаний и государств в их переговорах в рамках CBD и Всемирной организации интеллектуальной собственности (WIPO). Вместе с тем, НПООС действительно сыграли решающую роль в этих дебатах. С одной стороны, проблема туземного знания никогда бы не привлекла такого широкого интереса, если бы не возникло осознание всемирного кризиса окружающей среды, не появилась бы воля к поиску способов остановить эрозию биоразнообразия. В этом процессе НПООС сыграли важнейшую роль. С другой стороны, группы, которые возникли из этого широкого "инвайроменталистского движения", внесли прямой вклад в то, чтобы эта проблема получила все возрастающее значение на международном, а в случае с Мексикой, и на национальном уровне.

Когнитивный контекст изменился с тех пор, как появился термин "НПО". Временами это расплывчатое название служит лишь тому, чтобы обозначить реверсный образ, используемый для придания анафеме какой-либо группы агентов, наделяемых дурной репутацией, или же политических посредников в соответствии с "Вашингтонским консенсусом"⁹. Если в середине 1980-х гг. этого термина хватало для характеристики агентов "неправительственного" характера, что в целом означало оппозиционность государству, то теперь это не так, учитывая те изменения, которые произошли с тех пор, и не в последнюю очередь в связи с переплетением действующих сил на национальном, международном, частном и общественном уровнях. Так как НПО участвуют в публичных действиях всех ветвей, мы стремились в данной статье оперировать категориями, которые соотносятся с такими действиями. Категория "эпистемического сообщества" служит тому, чтобы подчеркнуть взаимо-

стр. 82

проницаемость между научной и политической областями, в то время как противостояние природоохранного сектора и транснациональных сетей с миссией защиты отражает очень широко распространенное противостояние между реальной практикой и политическими убеждениями. Естественно, например, что, когда менеджеры природоохранного сектора стараются оставаться аполитичными, ничто не мешает утверждению официальных установок в области политики охраны окружающей среды. Три вышеперечисленные категории помогают также привлечь внимание к быстрой интернационализации цепей взаимозависимости, в которых вращаются эти агенты. Изучая такие цепи и индивидуальное происхождение отдельных членов этих организаций, мы можем различить несколько типов широкопрофильных НПООС. Ссылки на три категории должны быть достаточно гибкими, ибо профиль организации может меняться в зависимости от занятой позиции или заключенных для ответа на новые вызовы альянсов. Необходимость адаптировать свою позицию к проблеме туземного знания, связанного с биоразнообразием, выступает надежным показателем оценки подлинности этих профилей. Данный вызов обнажает ключевые опоры, указывающие на переменную роль организаций по охране окружающей среды и, отсюда, на границы их возможностей с точки зрения вступления в союзы.

Таким образом, можно апеллировать к проблеме местного знания риторически, этот вопрос можно использовать под разными знаменами: для продвижения диалога среди носителей и защитников разных форм знания и для размышлений о "пост развитии"; для поддержания требований туземных народов; или же в интересах усилий по использованию знаний для "рыночных" целей и проведения биотехнологических исследований. Важность, которая придается культурному и биологическому разнообразию в самых разных сферах, может показаться удивительной, несмотря на распыленность и разнородность действующих агентов, эксплуатирующих эту идею на международном уровне. Можно предположить, что так происходит благодаря желанию северных народов сохранить память и наследие, учитывая, что идея "наследия" сейчас тесно идентифицируется с многосторонностью. Это стремление сохранить природное наследие и поддержать "туземные народы" носит в большой степени компенсаторный характер. Данное направление более не формируется под воздействием вездесущего образа "благородного дикаря"¹⁰, актуального в прошлом. Процесс формируется под влиянием эстетики полноценно процветающего разнообразия.

Примечания

* Я хотел бы поблагодарить министерство иностранных дел Франции, секретариат иностранных дел Мексики (SRE) и Французский центр мексиканских и североамериканских исследований (CEMCA) за финансирование моей двухлетней работы в Мексике (1999 - 2001), а также Центр документальных исследований по Латинской Америке (CREDAL) за предоставленную возможность посетить Вашингтон.

¹ Этот "глобальный" аспект остается идеалом, и придание агентам "глобального" статуса продолжает выступать мотивационным фактором. О дискуссии по политическим параметрам международной валидности (обоснованности) "местного знания" см. No. 177 International Science Journal (September, 2002).

² Лидеры туземных народов стараются защитить свое положение, сопротивляясь государственной хватке и транснациональным корпорациям; они стремятся к правовому признанию своих земельных прав, и даже, в соответствии с широкой концепцией более высокого уровня, своих "территориальных" прав; ускорить внедрение развивающих проектов, лучше приспособленных для их нужд. Крупные финансовые фонды развития больше озабочены проблемой борьбы с бедностью, которая все теснее увязывается со зловещим замкнутым кругом "деградации окружающей сре-

стр. 83

ды/культурной деградацией", и соответствием требованиям "гражданского общества". Со своей стороны, частные биотехнологические компании заинтересованы в том, чтобы найти пути использования стабильных легальных структур для успокоения тех, кто критикует расхищение природных ресурсов, и продолжить как эксплуатацию биологических ресурсов на маргинальных территориях, так и тех знаний, которые могут ускорить поиск активных ингредиентов.

³ Эта идея особенно подходит для сферы окружающей среды и прочих столь же неопределенных областей. С тех пор, как термин был впервые прояснен и популяризирован Хассом (1992, p. 3), он снова активно используется в международных отношениях: "Эпистемическое сообщество представляет собой рабочую сеть профессионалов и признанных компетентных экспертов в определенной области, обладающих авторитетом и политически значимыми знаниями в пределах данной проблемно-пространственной области. Несмотря на то, что эпистемическое сообщество может состоять из профессионалов от самых разных дисциплин и имеющих различное происхождение, они обладают: 1) общим набором нормативных и принципиальных убеждений; 2) общим пониманием причинно-следственных связей; 3) общими идеями валидности; 4) общей политической предприимчивостью".

⁴ Дополнительно о распространении этих инструментов см. последние исследования Darell Posey (цит. выше), Luisa Maffi (из организации Tierra Lingua), Victor Manuel Toledo (и в его журнале Etnoecologica), MacChapin (ранее работал в Cultural Survival, в настоящее время является директором Native Lands) и Janis Alcorn (ранее в WRI/WWF).

⁵ Сообщество профессиональных этнобиологов не все задействовано в этом политическом предприятии, но им удалось внести свой вклад в процесс, не вступая в ISE, работая из национальных центров с их собственными традициями и в конкурентоспособной Association Internationale de botanique.

⁶ Истоки этого союза восходят к движению за проекты по сохранению тропических лесов и к покорению туземными лидерами международных арен, не в последнюю очередь благодаря Статье 8 (j) CBD и Саммиту земли в Рио-де-Жанейро 1992 г. Два агента возглавили это сближение с НПООС - Координационное управление туземных организаций бассейна Амазонки (COICA) и Конференция приполярных иннуитов (Дальний север).

⁷ Данная концепция основана на работах транснациональной школы, особенно таких авторов, как Keck и Sikkink (19 p. 98, 99), которые предлагают следующую дефиницию: "Рабочие сети являются формой организации, связь и обмен в которых характеризуются принципами добровольности, взаимности и горизонтальности". Четыре характерных тактических приема следующие: генерация и драматизация информации; политика, использующая символы; моральный шантаж; легальные действия и призыв к ответственности в согласии с подписанными соглашениями. Эпистемические сообщества опираются больше на "казуальные убеждения", а транснациональные рабочие сети с миссией защиты - на общие ценности. Keck и Sikkink продолжают: "Недавнее соединение двух проблем - туземных прав и охраны окружающей среды - дает хороший пример стратегического изменения места туземных активистов, которые нашли, что пространство окружающей среды более восприимчиво к их требованиям, чем пространство прав человека". В использованном подходе применялось позитивное эвристическое влияние на рабочие сети защитников прав человека, радикальных движений в защиту окружающей среды и, наконец, туземных активистов.

⁸ "Diversa", с Universidad National Autonoma de Mexico и Международная группа по сотрудничеству в области биоразнообразия для майя (Maya ICBG) с El Colego de la Frontera Sur (ECOSUR) в Чьяпасе. Более подробно последний проект рассмотрен в статье Брента Берлина и Элоиз Энн Берлин в этом же номере журнала.

⁹ Это развитие объясняется многими причинами: растущим осознанием проблемы репрезентации, разочарованием профессионализацией и/или неправильным использованием финансов; ситуацией возврата государства в положение важного субъекта в процессе борьбы против приватизации правительственных функций НПО; и, наконец, прогрессом в мышлении коренного населения и многих сотрудничающих агентств, которые признают важность подлинного "наделения властными полномочиями", что достижимо через прямую передачу ответственных функций (и финансов) от НПО к их бенефициариям.

¹⁰ Исследования все больше подтверждают, что вещи, которые когда-то считались буквально "нетронутыми" - к которым не прикасались человеческие существа - более таковыми не являются, в то время как концепция экологического "климакса" Одума, подчеркивающая идею сохранения "дикости" для равновесия, очень серьезно оспаривается экологией вто-

стр. 84

ричной преемственности и сравнениями между человеческими и природными нарушениями. В то же самое время, противоположность между "диким" и "цивилизованным" становится все менее значимой категорией в размышлениях о "другом".

Библиография

Agrawal A. Indigenous knowledge and the politics of classification // Intern. Social Science J. 2002. No. 173. P. 287 - 297.

Alcorn J. B. Noble savage or noble state? Northern myths and Southern realities in biodiversity conservation // Etnoecologica. 1994. V. 2. No. 3. P. 7 - 19.

Brysk A. From Tribal Village to Global Village. Indian Rights and International Relations in Latin America. Stanford: Stanford Univ. Press, 2000.

Colchester M. Salvaging Nature. Indigenous People, Protection Areas and Biodiversity Conservation. Discussion paper. Geneva: UNRISD, 1994.

Conservation Through Cultural Survival / Ed. Stevens S. Washington, DC: Island Press, 1997.

Cultura y manejo sustentable de los recursos naturales / Ed. Leff E. Mexico: CIIH-UNAM - Porrua Ed., 1993.

Cultural and Spiritual Values of Biodiversity / Ed. Posey D. A. Nairobi: UNEP / Intermediate Technology Publications, 1999.

Espacios sin habitantes? Parques nacionales de America del Sur. / Eds Amends S., Amends T. Gland: IUCN, 1992.

Haas P. Introduction: epistemic communities and international policy coordination // International Organisation. 1992. V. 46. No. 1. P. 1 - 36.

Keck M., Sikkink K. Activists Beyond Borders. Advocacy Networks in International Politics. Ithaca: Cornell Univ. Press, 1998.

Lara L. Parques nacionales y Pueblos indios en Mexico // La Jornada, 1995, 23 April.

Lara L., Bravo F. Manejo y conocimiento de la biodiversidad entre los indigenas de Mexico. Mexico: INI, 1997.

Leach M., Fairhead J. Manners of contestation: 'citizen science' and 'indigenous knowledge' in West Africa and the Caribbean // Intern. Social Science J. 2002. No. 173. P. 299 - 311.

Leff E. Etica ambiental y derechos culturales // El saber ambiental, sustentabilidad, racionalidad, complejidad, poder. Mexico: Siglo XXI - UNEP, 1998. P. 72 - 82.

Maffi L. Endangered languages, endangered knowledge // Intern. Social Science J. 2002. No. 173. P. 385 - 393.

Martinez Alvaro M. A. Estado actual de las investigaciones etnobotanicas en Mexico // Boletin de la Sociedad Botanica Mexicana. 1994. V. 55. P. 65 - 74.

Posey D. A., Dutfield G. Le marche mondial de la propriete intellectuelle. Droits des communautes traditionnelles et indigenes. Ottawa/Geneva: IDRC/WWF - Switzerland, 1997.

The Law of the Mother. Indigenous Peoples in Protected Areas / Ed. Kempf E. Gland: IUCN, 1993.

Toledo V. M. Toda la utopia. El nuevo movimiento ecologico de los indigenas de Mexico // Ojarrasca. 1991. No. 2. P. 14 - 24.

Toledo V. M., Carrabias J., Mapes C, Toledo C. Ecologia y autosuficiencia alimentaria. Hacia una opcion basada en la diversidad biologica, ecologica y cultural de Mexico. Mexico: SigloVeintiuno Ed., 1985.

Toledo V. M. El Zapata Verde. Mexico: Quinto sol, 2000.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: