1

Конец XIX столетия характерен активизацией внешней политики царизма. Потерпев неудачу на Ближнем Востоке, исчерпав свои возможности в Средней Азии, царская Россия концентрирует свое внимание на Дальнем (Востоке.

В итоге уже в конце 90-х годов правительство Николая II захватывает Манчжурию и приступает к созданию второй морской базы на Тихом океане.

Ответом на этот шаг российского военно - феодального империализма явился военно - политический союз Японии и Англии, В особенности близко принимавшей к сердцу укрепление царизма на Востоке.

Вступая, таким образом, в конфликт с двумя крупнейшими империалистическими странами (к которым в известной части впоследствии присоединяются и США), царская Россия оказалась изолированной в своей борьбе за Дальний Восток.

В решающий момент русско-японской войны буржуазная Франция и вильгельмовская Германия предпочли занять места наблюдателей.

У Франции, "союзника" царизма, были особые счеты и планы в Европе, связанные с проблемой реванша по отношению к Германии; Восток, тем более Дальний, ее мало интересовал. Политика же Вильгельма II, рассчитанная на возможность ослабления царизма и уменьшение таким образом угрозы германским восточным границам, носила определенно провокационный характер. Отрицательное отношение США к царской России было вызвано политикой царизма, в результате которой в Манчжурии были ущемлены интересы американского капитала.

Для господствующих классов России проникновение и укрепление на Дальнем Востоке должны были создать новый об'ект открытого грабежа. Исходя из этого, игнорируя силы противника и демонстрируя свое исключительное невежество, царизм готовился к войне. Для самодержавия война должна была явиться также громоотводом от революционных настроений, существовавших в стране. Об этом совершенно определенно заявлял министр внутренних дел Плеве.

Подготовляясь в течение ряда лет к войне на Дальнем Востоке, царизм в конечном счете был застигнут войной врасплох. Японские империалисты, имеющие уже тогда определенные планы в отношении Манчжурии и поддерживаемые британским правительством, разрывают дипломатические отношения и в январе 1904 г. "неожиданно" для царских адмиралов атакуют царскую эскадру в Порт-Артуре. При этом было выведено из строя несколько крупных судов.

С этого фактически и начинаются военные действия.

С первого же дня стал вопрос, кто будет владеть морем. Полная бездарность царского командования привела к тому, что первая Тихоокеанская эскадра оказывается прочно запертой в Порт-Артуре. Успехи японцев на морском театре войны об'ясняются не только личными качествами японского морского командования, но в особенности свойствами царского морского командования, показавшего с самого начала военных действий свою полную неподготовленность к ведению войны.

В июле 1904 г. японцы кольцом охватывают Порт-Артур. После неудачных, сопровождающихся большими потерями лобовых атак японцы переходят к планомерной осаде. 20 декабря, после 328 дней борьбы, комендантом Порт-Артура была подписана капитуляция осажденной крепости, далеко не исчерпавшей еще всех своих боевых возможностей.

Неудача на море сопровождается рядом поражений царских генералов

на материке: Вафангоу, Ляоян, Шахэ и, наконец, в феврале 1905 г. под Мукденом. Манчжурские действующие армии благодаря руководству царского высшего командования усвоили лишь одну тактику-тактику непрерывного отступления. Стремясь сохранить свои позиции на Дальнем Востоке, чтобы разрешить вопрос о владении морем на Востоке, борясь за сохранение диктатуры помещика-крепостника, царизм мобилизует все свои резервы, в частности и корабли Балтийского флота.

2

Еще в первых числах февраля, после открытия военных действий, принимаются меры к ускорению постройки новых судов, которые, по прежним предположениям о сроках их готовности, в большинстве должны были лишь осенью 1904 г. подвергнуться приемным испытаниям. Для ускорения постройки были ассигнованы особые средства.

Все эти суда по приказу Николая II должны были войти в состав особой эскадры; кроме новых броненосцев: "Князь Суворов", "Орел", крейсеров: "Аврора", "Олег" - входили также и старые суда - броненосцы ("Ослябя", "Наварин" и др.).

В половине апреля последовало распоряжение наименовать эту формируемую эскадру 2-й эскадрой флота Тихого океана, и тогда же командующим был назначен контрадмирал Рождественский, оставленный в то же время в должности начальника Главного морского штаба.

Разработка плана предстоящей операции, снабжение эскадры и, наконец,, наблюдение за изготовлением кораблей были поручены лично адмиралу Рожественскому; по словам управляющего морским министерством адмирала Авелана, "командующий эскадрой совместно со своим штабом выработал план операций и держал его в секрете. План этот не обсуждался ни в министерстве, ни на совещании, ни частно. Командующий эскадрой сообщил министерству лишь маршрут эскадры, связанный с направлением в известные пункты угольных пароходов Гамбургско-Американской линии; этими сведениями министерство и пользовалось впоследствии для телеграфных сообщений с эскадрой."¹

После посещения Николаем II в Кронштадте флагманского броненосца "Князь Суворов" в Петергофе состоялось специальное совещание. На совещании был поставлен еще раз вопрос, следует ли вообще посылать эскадру.

Вопрос был решен в положительном смысле, причем наиболее энергично за отправку выступал Рожественский.

Перед Рожественским была поставлена задача - достигнуть Порт-Артура и соединиться с первой эскадрой для "совместного затем овладения Японским морем". Совещание носило исключительно секретный характер, причем ни журнала, ни протокола составлено не было. Весь состав совещания был ограничен узким кругом лиц: присутствовали два великих князя, Рожественский, министр иностранных дел, министр финансов, военный и морской министры и статс-секретарь граф Сольский.

В итоге создается сборная эскадра. В эскадру включаются различные по своим тактическим данным корабли: с различной скоростью, дальнобойностью орудий в дело доходит до таких курьезов, как проекты использования царских яхт.

В Кронштадте, Ревеле и Либаве в 1904 г. работа "кипела" как никогда. В конце лета в Кронштадте, хотя и спешно, но, как гласит официальный документ, "со всей строгостью",

Противоречия японских и русских интересов в Манчжурии и Корее. Карикатура из иностранного журнала 1904 г.

¹ Лоциа Миа, фонд "Дневники и заметки по русско-японской войне" дело N 240, л. 60

Русский флот, каким его представляло царское правительство... ...и каким он оказался на самом деле. Карикатура Е. Wilke (München). 1905 г.

производились приемки намеченных к отправке кораблей. То и дело ходили на пробу броненосцы "Суворов", "Бородино", "Орел" и др. Обнаруживалась масса недостатков и упущений. То не хватало обусловленных "узлов", то оказывалась нехватка в "индикаторных силах", то корабли позорно садились на мель, на самую линию фортов, точно в чужих водах. Все делалось наспех. Состояние кораблей и их готовность к бою представляли что-то исключительное даже для всегда отстающей и опаздывающей царской России. Инженер В. Костенко, уцелевший при разгроме эскадры под Цусимой и попавший затем в плен, пишет в своих воспоминаниях: "Орел" ушел из Балтийского моря прямо из-под топора, многие работы были не кончены, многие механизмы не налажены, судовая жизнь никак не могла войти в нормальную колею после полугодовых противоестественных порядков, установившихся по необходимости во время постройки в порту"¹ .

Еще с большей откровенностью высказывается командир броненосца "Император Александр III" капитан 2-го ранта Бухвостов, погибший под Цусимой. В ответ на пожелания счастливого пути и победы Бухвостов на прощальном обеде перед отправлением в поход откровенно зашил: "Постройка этих громад-броненосцев - только разорение казне и нажива строителям, и к добру она никогда не приведет. Вы смотрите и думаете, как тут все хорошо устроено... А я вам скажу, что тут совсем не хорошо. Вы желаете нам победы. Нечего и говорить, как мы ее желаем. Но победы не будет. Я боюсь, что мы растеряем половину эскадры по пути; а если это не случится, то нас разобьют японцы"² .

Между тем Бухвостов считался во флоте одним из лучших офицеров. Старшему офицеру корабля только и осталось, что деликатно замять речь, сведя все к "случайным настроениям".

О положении в эскадре можно судить и по следующему письму Рожественского. Касаясь обстановки на броненосце "Орел", адмирал пишет: "Там такая адская анархия, такой глубокий беспорядок, что оставлять его одного очень опасно. Команда бунтует.

Уполномоченные французские, русские, доктора военные, статские, начальство судовое друг друга не слушают, и никто не знает, кого должен слушать.

Судовое, лазаретное и Крестовское хозяйство не слажено, везде полная чепуха. Вольные санитары, казенные санитары, вольная команда, казенная команда, вольная прислуга, казенные вестовые-все между собою грызутся и все скопом и громко ругают свое начальство и безначалье".

Для полноты картины следует привести еще один характерный факт, о котором рассказывал контрадмирал Небогатов на суде. К его так называемому третьему отряду, посланному вдогонку в помощь Рожественскому, был присоединен старый пароход "Русь", оборудованный под воздухо-плавательный парк. Небогатов, естественно, пожелал перед отправлением познакомиться с оборудованием и испытать его.

¹ Лоциа Миа, фонд "Дневники русско-японской войны". Заметки В. Костенко. дело N 1.

² "Новое время" N 10506 от 3/VI 1905 г.

"Мне сказали, - рассказывает Небогатов, - что есть два способа добывания газа: химический и электролитический. Прежде чем взять "Русь" с собой, я сказал, что завтра приду, чтобы был наполнен шар и мне было показано его действие. Я отдал этот приказ часов в 5 вечера, а в 8 часов ко мне с этого парохода явился заведующий воздухоплавательным снаряжением, какой-то военный полковник, и говорит: "Мы завтра не можем". "Почему же?" "У нас, - говорит, - неисправно". "Как же вы на войну собираетесь?" "Да вот машина сломалась, электролитическим способом наполнить шар нельзя, потому что у нас динамомашина не соответствует паровому двигателю". Я говорю: "Ведь есть еще химический способ?" "Химическим способом очень опасно, у нас три дня назад двоим лицо опалило. У нас большие запасы газа, так что мы боялись весь корабль сжечь".¹

Не обеспечив даже и в минимальной степени боевую готовность кораблей, "преступно пренебрегая элементарными принципами морской стратегии", адмиралы отправились на захват Тихого океана.

Ленин справедливо охарактеризовал "Великую Армаду" Рожественского как такую же громадную, такую же громоздкую, нелепую, бессильную, чудовищную, как вся Российская империя² .

Матросы, собранные на эскадре "с бору да с сосенки"³ , на одну треть состояли из запасных, принесших на суда свои антивоенные настроения. Значительная часть их, судя по тому количеству дисциплинарных проступков, которые числились за ними, была мало благонадежной. В некоторой степени этот состав призванных запасных был уравновешен новобранцами. Кадровый состав был очень невелик: большая часть кадровых матросов была оставлена в Балтике, вероятно, для борьбы с революцией.

На некоторых кораблях, стоящих в Либавском порту, дело доходило до того, что, готовясь к походу на Дальний Восток, офицеры держали в полной готовности боевые роты на случай возможного выступления своих команд. Это совершенно открыто признает командир броненосца "Сенявин". "Жить команде пришлось совместно с мастеровыми, - рассказывает уже на суде по делу о сдаче небогатовского отряда капитан 2-го ранга Артшвагер, - брожение среди них отразилось и на команде. В конце концов было несколько очень прискорбных случаев, в которых выразилось это влияние. Если бы мы простояли в Либаве еще дольше, то не знаю, ушли ли бы наши броненосцы. Одним словом, когда мы вышли в море, то все облегченно вздохнули"⁴ .

В то же время боевая подготовка матросов равнялась нулю. Ею почти не интересовались. По словам самого командующего второй эскадрой адмирала Рожественского, комендоры обучались стрелять на 25 - 30 кабельтов⁵ , но так, что из 1000 комендоров 50 сами стреляли, остальные смотрели, как другие стреляют.

Перед уходом из России эскадра Рожественского произвела одну только практическую стрельбу в Ревеле. Броненосец "Орел" вообще не участвовал в стрельбе. Стрельба, практиковавшаяся затем во время похода, не могла наверстать и ликвидировать этот решающий недостаток боевой подготовки эскадры. Не лучше была подготовка и командного состава. Офицеров, знающих корабли и отдельные установки на корабле, можно было перечесть по пальцам.

3

Только 2 октября 1904 г. эскадра Рожественского вышла из Либавы в свое кругосветное плавание. Плавание началось рядом приключений. Три миноносца были брошены в Либаве из-за поломок. В письме Рожественского от 3 октября читаем: "Один миноносец, капитана Рихтера, раза три уже стукал в себе подобных и в стенку лбом.

¹ Из отчета по делу о сдаче 15 мая 1905 г. судов отряда бывшего адмирала Небогатова, стр. 423. Петербург. 1907.

² Ленин. Соч. Т. VII. стр. 335.

³ Там же.

⁴ Из отчета по делу Небогатова, стр. 411.

⁵ Т. е. на расстояние 2¹ /₂ -3 морских миль.

Его каждый раз чинили, а теперь сейчас стукнул бортом в броненосец "Ослябя", и сам получил пробоину. Если стукнет еще раз, брошу хоть в океане - так и об'явил. Вопрос однако открытый: доплыву ли до океана сам".

Происшедший вслед затем 9 октября расстрел в районе Догер - банки английских рыбацких судов, "принятых" за японские миноносцы, создал крайне обостренные отношения с Англией. Артиллерийским огнем не только были потоплены английские рыбаки, но несколько боевых снарядов угодило в крейсер "Аврору" где был смертельно ранен судовой поп. Так за несколько тысяч километров от японского флота эскадра Рожественского сумела получить первое "боевое крещение". "Бой" заставил Рожественского в связи с возникшим конфликтом с Англией задержаться в испанском порту Виго; только 21 октября эскадра прибыла в африканский порт Танжер. Настроение командного состава, в том числе и адмирала, было подавленное. Это резко бросается в глаза ори чтении его письма к вдове адмирала Макарова. "Эскадра ползет черепашьим ходом: по нескольку раз в день все корабли останавливаются, чтобы подождать тех, у которых случаются поломки, - пишет Рожественский 27 октября из Танжера, - потому что я не решаюсь никого оставлять назади, упускать из виду, - так сильно боюсь, что отсталый, предоставленный самому себе, забежит в нейтральный порт, где ему сейчас же и предложат разоружиться. А что бы вы сказали, если бы так разоружилась вся моя эскадра? Было ведь близко к тому. Да и будут еще те же обстоятельства, потому что англичане обязаны помогать японцам. Значит, если японцы нас не разобьют самостоятельно, то Англии придется об'явить нам войну, и тогда... флаг спустить - единственный возможный исход, если не полное истребление".

В Танжере, по соображениям технического порядка (глубокая осадка новых броненосцев), эскадра разделилась на два отряда: один в составе новых броненосцев, части крейсеров и транспортов под командой Рожественского двинулся кругом Африки; второй - под командой контрадмирала Фелькерзама - пошел Суэцким каналом.

Взрыв броненосца "Петропавловск", на котором погибли командующий эскадрой адмирал Макаров и художник Верещагин.

29 октября Рожественский двинулся в обход мыса Доброй Надежды. Весь поход сводился к тренировке по приемке угля, приведению в негодность судовых механизмов, разложению команды и офицеров. В одном из своих рапортов Рожественский дает следующую характеристику своим боевым кораблям: "Четыре броненосца, входящие в состав 2-й эскадры Тихого океана, благодаря прихотям участников постройки их, искалечены как линейные корабли... В ожидании свежих погод при огибании мыса Доброй надежды полубортики 75 мм орудий нижней батареи были приконопачены, так как обыкновенное задраивание их нисколько не препятствует воде вливаться по всем пазам, как будто герметичность задраивания и не входила в задание строителя.

Впрочем, совершенно так же пропускают воду так называемые непроницаемые двери и горловины на кораблях. Через неделю после их официальной пробы сгибаются в должном направлении" и т. д.

Только 16 декабря Рожественский добрался до бухты Сант-Мари (на другой день перешли в бухту Носси-бе) на острове Мадагаскаре. Здесь была назначена встреча с отрядом адмирала Фелькерзама.

Между тем в Петербурге в конце ноября состоялось новое совещание, на котором было принято решение - усилить эскадру Рожественского старыми береговыми броненосцами и двумя крейсерами.

В итоге создается третья эскадра, под командой контрадмирала Небогатова. Все эти мероприятия вызвали со стороны Рожественского отрицательное отношение. Однако несмотря на его протесты он был вынужден в ожидании отряда крейсеров простоять около Мадагаскара целых два с половиной месяца.

Все попытки адмирала двинуться на Дальний Восток категорически пресекались директивами центра.

В телеграмме Николая II Рожественскому, датированной 12 января 1905 г., читаем: "Возложенная на вас задача состоит не в том, чтобы с некоторыми судами прорваться во Владивосток, а в том, чтобы завладеть Японским морем. Для этого имеющиеся у нас на Мадагаскаре силы недостаточны. Если же к вам присоединятся отряды Добротворского и Небогатова, последнее может осуществиться в конце марта в Индийском океане, то будете иметь шансы на успешное выполнение". Дальше шло прямое указание ждать. "Чувствую себя очень дурно. Получаю дождь совершенно бесполезных телеграмм, - писал в январском письме 1905 г. Рожественский, - требования ответов и предписания не уходить... Петербургской канцелярии ни тепло, ни холодно от того угнетения, которое овладевает всеми, до самого младшего матроса, от томительного ожидания. Всем кажется: не идем дальше - значит, чего-то боимся, значит, страшно, ну и жмутся сердца и свертываются мозга в одном определенном направлении. Не скажешь всем, что нас никто здесь не держит, а просто не кончили домашних бесед. Как наговоримся, так и пойдем дальше. А на обмен депешами здесь требуется 12 дней, по шести суток в конец. Кабели английские; англичане затягивают передачу дня по три, да по острову носят депеши пешком. Зная, что обыкновенной перепиской меня трудно удержать, и не имея сил отрешиться от канцелярии, делают запросы, злоупотребляя ссылками на повеление свыше".

Крейсерский отряд Добротворского прибыл в Мадагаскар только 2 февраля. Критическое положение, создавшееся к тому времени с углем

Отступление русских войск от Мукдена. Рис. из иностранного журнала 1905 г.

и продовольствием, заставило уже самого Рожественского задержаться еще на целый месяц у Мадагаскара, и только 3 марта эскадра сумела покинуть остров; 26 марта эскадра прошла мимо английского Сингапура. Царский флот подходил к границам японских территориальных вод.

Весь этот поход всей своей тяжестью ложился на матросов. Настроение матросов становится все более повышенным и приводит, как мы увидим дальше, к резким выступлениям против командного состава.

Под влиянием падения Порт-Артура, о чем становится известно эскадре только на Мадагаскаре, спадает патриотический угар среди командного состава, уступая место более здравой оценке обстановки.

Можно проследить, как с каждым днем, особенно после падения Порт-Артура, все больше и больше падает вера в благополучный исход экспедиции. Все эти настроения достаточно конкретно, еще до разгрома эскадры, в частных офицерских письмах, проникали в Россию, становясь известными не только западноевропейской прессе, но и японской.

Приведем для иллюстрации выдержки из письма старшего флаг-офицера штаба Рожественского лейтенанта Е. Свенторжицкого, близко стоящего к командующему эскадрой и в известной степени отражающего настроение последнего. "Посылаются суда, писал он в письме за 4 месяца до катастрофы, - заведомо негодные, суда, которые могут быть приняты в состав эскадры только из деликатности... Зачем давать еще призы японцам, они уже довольно их получили... Успех второй эскадры совершенно не обеспечен. Не надо мечтать о победах. Вы о них не услышите. Вы услышите только жалобы и стоны тех страдальцев, которые сознательно, не веря в успех, пошли умирать".

Это полное глубокого пессимизма письмо показывает, насколько упало моральное состояние офицеров и фактически еще на полпути к Цусиме достигло своей кульминационной точки: в победу больше никто не верил. Свои действительные настроения офицеры, как правило, скрывали.

Значительно глубже проникло разложение в матросскую среду. Один из корабельных священников - Зосима - рассказывает: "Мне приходилось слышать по "очам разговоры матросов: тот стонет, что оставил жену, детей, как-то проживут; другой рассказывал, что, уходя в плавание, продал последнюю корову, лошадь, чтобы обеспечить на несколько месяцев свою семью".

Настроение запасных, среди которых имелось несколько распропагандированных матросов, передавалось всей команде. Режим, установленный на кораблях, встречает сопротивление со стороны матросов. Значительно возрастает количество дисциплинарных проступков. На матросов возбуждающе действовала вся обстановка, в первую очередь отношение офицеров к ним. Поход эскадры Рожественского показывает, что офицеры ничему не научились. На судах эскадры в самой уродливой форме проявляется дикий произвол. В этом отношении выделялся сам командующий, человек болезненно раздражительный и вспыльчивый до крайности, самодур, типичный представитель царского флота.

Для Рожественского матросы были не людьми, а какими-то одушевленными "механизмами". На флагманском корабле "Князь Суворов" все прятались, когда адмирал выходил наверх. Сигнальщики начинали дрожать от страха и терять всякое соображение, когда адмирал появлялся на мостике. Каждый из них хорошо знал, что за малейшую оплошность адмирал не задумается сломать сигнальную трубу о голову виновного. Один из корреспондентов "Нового времени" рассказывает о следующей дикой сцене: "По спардеку "Суворова" идет Рожественский и видит, что матрос "лопатит" палубу не вдоль досок, покрывающих ее, а поперек. Внезапный припадок гнева охватывает адмирала; с искаженным лицом бросается он к матросу, вырывает у него из рук лопату и начинает колотить его ею."

Адмиралу подражали остальные офицеры. Действия последних копировал младший командный состав: кондуктора, боцмана, унтерофицеры. Все это толкало матросов к выступлению. Недовольство усугублялось и

Панорама Порт-Артура.

их экономическим положением. Часто кормили тухлятиной, на ряде кораблей вместо хлеба месяцами давали сухари. Об'яснялось это не отсутствием продовольствия или какой-то особой политикой экономии, а существующими на эскадре хищениями и злоупотреблениями офицеров, заведующих хозяйством. Да не только их одних: как правило, ко всему этому прикладывалась и рука командира корабля.

На крейсере "Аврора" матросы два месяца не получали жалованья, а офицеры кутили и проигрывали сотни. За все время плавания от Кронштадта до Цусимы команда на берег не увольнялась, исключение делалось только для больных. Это не касалось офицеров. Мичманы и лейтенанты пьянствовали круглые сутки во время всех без исключения стоянок эскадры. Тяжелые условия похода приводили к развитию ряда болезней тропического характера. Матросы не выдерживали: было несколько случаев самоубийств; были и случаи бегства с эскадры. В первых числах января 1905 г. происходит первое выступление матросов на броненосном крейсере "Адмирал Нахимов". Матросы организованно выстроились во фронт и, потребовав к себе командира и ревизора, стали требовать хлеба.

Попытка вахтенного офицера вызвать наверх караул окончилась неудачей: караул отказался выполнить распоряжение. Среди возбужденно настроенных матросов раздались угрожающие голоса: "За борт командира, ревизора!" Офицеры растерялись. По приказу Рожественского, были арестованы все ротные командиры, а четыре фельдфебеля перемещены на оклад матросов второй статьи. Дело остальных участников выступления было передано особой комиссии. 2 марта на броненосце "Орел", куда были перевезены 5 арестованных матросов с крейсера "Адмирал Нахимов", открылось первое заседание суда особой комиссии. Дело было обставленно очень торжественно.

Основное обвинение в невыполнении распоряжения офицеров было построено на свидетельском показании только одного человека - корабельного боцмана, узнавшего, как он говорил на суде, обвиняемых по "голосу". В итоге - два каторжных приговора по 4 года каждый. Кроме выступления на крейсере "Адмирал Нахимов" был ряд выступлений на других кораблях эскадры.

Ночью 8 января происходит выступление на транспорте "Малаец", на котором матросы избили командира и ранили его помощника. По приказу Рожественского, арестованные матросы развозятся по всем кораблям. На броненосце "Наварин" при подходе к Носсибе, где соединилась эскадра Рожественского с кораблями контрадмирала Фелькерзама, произошло выступление против офицеров.

Панорама Порт-Артура.

В конце марта состоялось выступление матросов на "Тереке", на котором команда потребовала немедленной смены старшего офицера. Наиболее серьезным было выступление на броненосце "Орел". Здесь в составе команды было несколько распропагандированных матросов во главе с баталером Новиковым - в настоящее время известным писателем. Новиков (Новиков-Прибой), будучи участником всего похода 2-й Тихоокеанской эскадры, описывая его, дал высокохудожественное, имеющее большую историческую ценность произведение под названием "Цусима". Антагонизм на "Орле" между матросами и офицерами принял крайне обостренную форму. Известен факт, когда один из матросов избил офицера; опасаясь за свою жизнь и возможность восстания на корабле, офицеры не расставались с оружием.

В борьбе с нарастающим революционным движением офицеры ведут провокационную политику: сталкивают машинную и строевую команды. Офицеры пытаются использовать новобранцев, сплошь состоящих из крестьянства, составлявших строевую команду, пропив машинной команды, состоявшей в значительной части из рабочих и наиболее революционно настроенной. Внешней причиной первого выступления, совпавшего с первым днем "пасхи", послужило порченое мясо, приготовленное для матросов. По приказанию командира арестовывается матрос, открыто об этом заявивший своим товарищам.

В ответ на это приказание командира корабля матросы потребовали немедленного освобождения арестованного. Выстроенная во фронт команда не расходилась. Офицеры стали записывать всех, кто проявлял наибольшую деятельность, но здесь получилась буквально игра в прятки. "Идешь по фронту, - читаем в одном из офицерских воспоминаний, - молчат, за спиной же кричат "кровопийца", "за борт его надо" и т. д. Обернешься - молчание".

Опасаясь открытого восстания, старший артиллерийский офицер распорядился приготовить пулеметы. Но команда на этот раз оказалась более организованной, чем предполагали офицеры. Продолжая настаивать на своих требованиях, матросы добились освобождения арестованного товарища. Организованность матросских выступлений заставила командование пойти на уступки. Это, естественно, вызвало бурю со стороны Рожественского.

20 апреля адмирал лично прибывает на "Орел" и требует выдачи "зачинщиков". Указанные офицерами "зачинщики" были арестованы. В самой резкой и грубой форме Рожественский заявил собранным матросам "Орла", что во Владивостоке их всех предадут суду и повесят.

Боязнь чем-либо вызвать недовольство

матросов и толкнуть их на массовые выступления привела к тому, что командующий эскадрой целый ряд дел откладывал до прихода во Владивосток.

Усиление революционных выступлений на эскадре Рожественского находится в тесной связи с попыткой царизма довести до конца выполнение своего авантюрного плана. Не случайно поэтому, что наиболее активные и массовые выступления антивоенно настроенных матросов падают на время пребывания у Мадагаскара и проявляются с особой силой во время похода от Мадагаскара к Цусиме.

1 апреля 1905 г. эскадра пришла в бухту Камран (на Аннамском берегу), где корабли вновь были перегружены доотказа углем. Эскадра простояла здесь почти целый месяц и дождалась прихода отряда старых броненосцев под командой Небогатова.

Между тем движение эскадры Рожественского так же, как и небогатовского отряда, было великолепно известно японцам, которые уже с января 1905 г. ждали прихода царского флота. Японцами было организовано специальное наблюдение как при помощи повсюду разбросанной агентуры, так и специальными судами.

Наконец, 7 мая Рожественский обогнул остров Формозу. Погрузив 10 мая в последний раз уголь, Рожественский без разведки и охраны двинулся к Корейскому проливу. Никакого единого плана не было. Командиры кораблей были предоставлены самим себе. К этому времени умер контрадмирал Фелькерзам; по распоряжению Рожественского, смерть адмирала была скрыта.

10 мая командующим была организована проверка действий дальномеров и готовность кораблей к бою. Оказалось, что ни одного исправного дальномера нет: все дальномеры дали самые различные показания. 14 мая царский флот вошел в непосредственное соприкосновение с отдельными кораблями японского флота. Днем начался бой. Для иллюстрации цусимского боя, приведшего к полному разгрому царского флота, остановимся только на описании, составленном старшим лейтенантом Назиковым, дающим исключительно яркую характеристику командному составу царского флота.

"В 8 часов утра 11 мая, - рассказывает лейтенант, - после сигнала адмирала "тревога", на крейсере "Владимир Мономах" пробили боевую тревогу и зарядили орудия боевыми снарядами и зарядами. Вскоре после первой перестрелки с японскими крейсерами командир наш капитан 1-го ранга Попов с радостным видом обратился ко мне и сказал: "Кажется, прогнали японцев, больше нас не потревожат! А кстати скажите, наши 6- дюймовые орудия не заряжены?" "Нет, заряжены, так как в 8 часов пробили боевую тревогу, после которой все орудия полагается заряжать боевыми снарядами. В начале 9-го часа вам докладывал о полной готовности артиллерии к боевой стрельбе", - ответил я. "Как досадно, - продолжал командир, - как же мы их теперь разрядим? Крейсера японские более не посмеют к нам подойти, стрелять не придется, ваши 6-дюймовые пушки заржавеют, и вы будете в том виноваты". "Разрядить их всегда можно, хотя бы выстрелив в крейсер "Идзуми", который теперь вдет в расстоянии 45 - 48 кабельтовов от нас, и мы прекрасно можем бить его 6-дюймовыми и 120-мм снарядами", - говорю я. "Можно-то можно, да лучше не стрелять. Вы лучше чем-нибудь на ночь закройте дуло орудий, чтобы они не ржавели"¹ .

Это полное непонимание обстановки и отсутствие всякой инициативы имели место не только на этом крейсере. Как только вышел из строя флагманский броненосец "Князь Суворов", корабли, потеряв всякое руководство, утратили какое бы то ни было боевое значение.

Тактика японского флота сводилась к тому, чтобы не пропустить Рожественского во Владивосток. Поэтому каждый раз, как Рожественский поворачивал на север, японцы, пользуясь преимуществом хода, заходили в голову колонны броненосцев и выбивали головной корабль ид строя.

¹ Лоциа Миа, фонд "Дневники русско-японской войны", дело 47, д, I.

Через 50 минут после начала боя перевертывается и тонет броненосец "Ослябя". При заходе солнца с броненосца "Бородино", ставшего на место флагманского корабля, производится последний выстрел, корабль ложится на борт и перевертывается. Один за другим погибли броненосцы "Суворов", "Наварин", "Александр III". На этих кораблях, где имелось до 600 - 900 матросов, спаслось по 5- 18 человек. В общей сложности погибло около 5 тыс. чел.

Еще 14 мая часть кораблей - по инициативе своих командиров - покидает место боя и укрывается в нейтральных водах. Попытка части флота выйти из боя и продолжить путь во Владивосток кончается полной неудачей: 15 мая адмирал Небогатов сдается с оставшимися кораблями. Во Владивосток прорвались только три корабля, в том числе крейсер "Алмаз" и два миноносца.

Так постыдно для царизма и трагично для нескольких тысяч человеческих жизней окончился эпизод из борьбы царизма за овладение Японским морем. Самодержавие получило жестокий удар за свою авантюрную и преступную политику.

Цусимский разгром оказал значительное влияние на развитие политических событий в стране и заставил царизм отказаться от продолжения войны. Уже 24 мая, когда полностью было осознано все значение поражения эскадры Рожественского, в Царском селе под председательством Николая II состоялось совещание узкого круга лиц. Здесь наряду с великими князьями присутствовали военный министр, управляющий морским министерством, министр двора и ряд генералов.

Совещание выдвинуло две диаметрально противоположных точки зрения, где общим являлся аргумент - "внутреннее положение". "Из двух бед, - говорил великий князь Владимир Александрович, - надо выбирать меньшую. Мы живем в ненормальном состоянии, необходимо вернуть покой России".¹

Цусимский бой. Гибель флагманского броненосца "Князь Суворов".

Великий князь отражал настроения помещиков-крепостников, опасающихся роста революционной борьбы и готовых в целях опасения самодержавия поступиться даже победой.

Иная точка зрения была высказана военным министром: "Внутренний разлад не умаляется, он не может улечься, если кончить войну без победы".

Обе эти точки зрения достаточно отчетливо отражают боязнь перед развивавшейся революцией. В итоге принимается первая точка зрения - приступить к мировым переговорам.

Полный разгром морских сил на Дальнем Востоке заставил самодержавие временно отказаться от своей политики колониального захвата на Дальнем Востоке, показал уязвимые места царизма, после чего наступил момент, как пишет Ленин, когда "все ополчается против самодержавия - и оскорбленное национальное самолюбие крупной и мелкой буржуазии, и возмущенная гордость армии, и горечь утраты десятков и сотен тысяч молодых жизней в бессмысленной военной авантюре."²

¹ Ленин. Соч. Т. VII, стр. 336.

² "Красный архив". Т. XXVIII, стр. 20.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: