Когда умер Ленин, мне было без малого 9 лет. Теперь, в две тысячи первом году, мне 86. Уже нет в живых никого из соратников Ленина, нет людей, встречавшихся с ним. К счастью, многие оставили свои воспоминания о Владимире Ильиче, опубликованные в пяти объемистых томах и представляющие бесценный вклад в Лениниану. Но еще живы те, чье детство пришлось на годы жизни Ленина. Повзрослев, многие из нас общались с теми, кто знал Ленина, пожимал его руку. Лично я встречался с Надеждой Константиновной Крупской, Владимиром Дмитриевичем Бонч-Бруевичем, Михаилом Львовичем Гоберманом, Семеном Шварцем, Вацлавом Вацеком, Александром Безыменским и другими. О встречах с ними я еще расскажу позже. А сейчас я и мои сверстники должны успеть рассказать нынешнему и будущему поколениям о живых фактах, свидетельствах в защиту Владимира Ильича Ленина.

Трудно написать эти слова: "...в защиту Ленина". Лет десять тому назад, когда наши распоясавшиеся идейные враги, вроде А. Н. Яковлева, В. Коротича, М. Захарова, только еще начинали гнусные атаки на Ленина и ленинизм, научный сотрудник и экскурсовод Музея кабинета и квартиры В. И. Ленина в Кремле Клара Александровна Маштакова сказала мне:

- Ленин в защите не нуждается. Как мы тогда ошибались! Мы и не предполагали, сколько врагов у вождя. Их было немало во время борьбы за создание Коммунистической партии. Их было немало и в годы революции, и становления Советской власти. С ними боролся Сталин, и, надо сказать, далеко не все репрессированные были осуждены невинно.

В последующие годы наша роковая ошибка состояла еще и в том, что, упиваясь великой Победой, мы не увидели врагов, живущих рядом. А они, подготовленные, подкармливаемые западными спецслужбами, проникали во все поры нашего социалистического общества, вплоть до ЦК КПСС и его Политбюро.

Ленин всегда нуждался и сегодня нуждается в защите. Кампания по дискредитации Ленина и его учения, развернутая "демократами" конца 80-х годов, оказалась пострашнее раны от ядовитых пуль Фанни Каплан. Враги пытаются развенчать Ленина, идеи социализма, повернуть историю вспять, в лоно дикого капитализма. Они развернули клеветническую кампанию, чтобы опорочить Ленина в душах детей, школьников и молодежи, а если удастся, то и в глазах более старших поколений.

Недавно больничная палата свела меня с участником Великой Отечественной войны, убежденным сторонником движения "За Победу". Он вступил в Коммунистическую партию на фронте в 1942 году, но не восстановился после того, как была воссоздана КПРФ. Хотел бы, но не знает, как это сделать. Ругая истинных разрушителей социалистического государства во главе с Горбачевым и Ельциным, он вдруг вместе с ними стал обвинять Ленина, повторяя в его адрес клеветнические выпады демократических писак. После долгих, неспешных разговоров о Ленине мой собеседник глубоко задумался и устыдился своей наивности и доверчивости. А ведь он был человек образованный, окончивший после воины юридический институт, работавший до пенсии в военной прокуратуре. Даже его и многих наивных читателей сумели оболванить продажные СМИ и "голоса", выполняющие социальный заказ ельцинского режима. Учитывая опасность подобного оболванивания для молодежи, мы, старики, поняли, что Ленин нуждается в нашей защите.

Обращаюсь к моим ровесникам и единомышленникам. Мы не только дожили до конца XX века, но и вошли в XXI столетие. Но это будет уже не наш с вами век. Нашим навсегда останется двадцатый. И каждый из нас в ответе за все, что в нем происходило. Давайте же по мере сил и возможностей поможем идущим за нами поколениям узнать подлинную правду о Ленине и его идеалах, о нашем советском обществе, о том строе, который нужен не десяти процентам невесть как разбогатевшим выскочкам, а каждому человеку, живущему честным трудом.

* * *

В день похорон Ленина, 27 января 1924 года, я стоял в огромной толпе у Технологического института в моем родном Петрограде, у памятника Плеханову. Темнота уже наступила, сильный мороз серебрил одежду и бороды стоявших рядом людей. Сотни заводских гудков на пять минут накрыли город траурной симфонией, когда на Красной площади в Москве устанавливали саркофаг с телом Владимира Ильича. Мужчины сняли шапки, стянул свою ушанку и я. Сосед ласково нахлобучил ушанку мне на голову и сказал:

- Побереги себя, сынок.

В тот же день мой родной город обрел новое, прекрасное и гордое название - Ленинград! С тех пор имя Ленина озаряло всю мою жизнь. В 1925 году я вступил в пионерскую организацию имени Владимира Ильича, стал читать газету "Ленинские искры", издававшуюся в Питере с 1924 года. Когда проходили выборы в местные Советы, написал заметку "С малых лет мы за Совет" о том, как пионеры нашей школы N 12 помогают взрослым в подготовке к выборам. Заметку напечатали, а я стал активным юнкором "Ленинских искр". Это было первой школой моей общественной жизни и первым шагом к будущей журналистской деятельности.

Рабочие и крестьяне отозвались на смерть Ленина массовым вступлением в партию, чтобы укрепить ее ряды,- был объявлен Ленинский призыв. Мы наизусть знали стихотворение комсомольского поэта Александра Безыменского, не стихи, а крик души, исторгнутый смертью Ленина. Там есть такие строки:

"...А смерть ударила, и партбилет упал... Но сотни тысяч новых партбилетов заменят ленинский утерянный билет". Конечно, никто из коммунистов Ленинского призыва не думал ни о каких привилегиях, каждый представлял себе трудное дело строительства новой жизни без эксплуатации и угнетения. Понимали это и мы, подростки 20-х годов.

Нас обуревало горячее желание помогать партии и комсомолу, делать полезные и нужные Родине дела.

В одном из таких дел довелось участвовать и мне, да еще под руководством самого Александра Безыменского, встречавшегося с Лениным в дни Первого съезда комсомола в 1918 году и на III съезде комсомола в 1920 году.

Завод "Красный путиловец" готовился к выпуску первого советского трактора. Чтобы обеспечить успех выпуска, надо было навести порядок на самом заводе, которого там было маловато: сказалась послевоенная разруха, отсутствовала трудовая дисциплина, в цехах царили грязь и беспорядок, еще только создавались первые бригады и не хватало опытных бригадиров. На заводе обреталось немало бракоделов, прогульщиков, пьяниц. Руководитель ленинградских большевиков Сергей Миронович Киров часто приезжал на "Красный путиловец", помогал дирекции и парткому наводить порядок, готовиться к выпуску тракторов. По его инициативе была создана группа "легкой кавалерии" для выявления и устранения конкретных недостатков, во главе которой Киров поставил Александра Безыменского. Поэт при помощи горкома комсомола привлек в бригаду десятки комсомольцев и пионеров. Редактор "Ленинских искр" Андрей Гусев направил в помощь путиловцам самых резвых юнкоров. Александр Безыменский проинструктировал нас, и мы, будто птицы, разлетелись по огромным цехам завода. Нужные факты лежали на поверхности. По свежим следам мы записывали имена прогульщиков и бракоделов, ежедневно передавя сводки в штаб Безыменского, где работали журналисты и художники из ленинградских газет, из сатирических журналов "Крокодил", "Смехач", "Бегемот". Наиболее яркие факты попадали на стол Безыменскому, он тут же сочинял стихи, частушки, к ним рисовались карикатуры, и все это оказывалось в заводской типографии. Готовый тираж распространялся по всему заводу, мы клеили агитки на видных местах, на коробках папирос и спичек, на молочных бутылках, продававшихся в заводских ларьках. Эффект был потрясающий, агитки действовали безотказно. Через месяц завод было не узнать - в цехах и на территории стало чисто, рабочие подтянулись, резко сократились прогулы и опоздания, пьянство, повысилась производительность труда.

Конечно, главную работу вел партком, ставший в те дни боевым штабом. Но и наш вклад оказался существенным. Когда из сборочного цеха вышел первый советский трактор, на заводе был большой праздник, на котором присутствовал Киров; надо сказать, что и мы чувствовали себя на этом празднике не посторонними, не гостями. Мы ощутили пусть маленькую, но реальную причастность к настоящему делу, о каком говорил на III съезде комсомола Ленин: "...чтобы каждый день в любой деревне и в любом городе молодежь решала практически ту или иную задачу общего труда, пускай самую маленькую, пускай самую простую".

Александр Ильич Безыменский рассказал нам о своих встречах с Лениным. В дни работы 1 съезда РКСМ группа делегатов, среди которых находился и Безыменский, посетила Владимира Ильича, еще не вполне оправившегося после ранения. Рассказал нам Безыменский и о речи Ленина на III съезде комсомола, о том, что делегаты ожидали услышать призыв идти с винтовками в руках на фронты гражданской войны, а услышали призыв учиться и активно включаться в мирное строительство нового общества.

Нашими юными душами овладевало азартное желание участвовать в созидательном труде страны, уже начавшей выполнение первого пятилетнего плана. В 1930 году, в школе, я вступил в комсомол и тем самым утвердил право называть себя ленинцем: ведь с 1924 года комсомол принял имя вождя. Стране требовались квалифицированные рабочие кадры, молодежь призывалась в школы фабрично-заводского ученичества-ОЗУ. В начале 1931 года всем классом мы перешли в фабзавуч имени Ленсовета.

После избрания меня членом комитета комсомола фабзавуча и поручения вести пропагандистскую работу я сразу ощутил скудость своих политических знаний. Конечно, мы следили за текущими событиями, читали газеты, увлекались отличной книгой Ильина "Рассказ о великом плане". Но этого было мало. Учиться, учиться и учиться призывал Ленин. И я попросился на учебу на вечернее отделение Коммунистического университета имени Сталина, расположенного недалеко от фабзавуча - надо было всего-навсего перейти на другую сторону улицы Воинова (бывшей Шпалерной) и войти в Таврический дворец. Смольнинский райком комсомола рекомендовал меня на комсомольское отделение университета (там были еще партийное, советское и журналистское отделения), и я был принят. Вот когда началось настоящее, глубокое изучение работ классиков марксизма! Нагрузка была под силу только нашим молодым организмам. Утром занятия в фабзавуче, днем комсомольская работа, а вечером лекции и семинары в комвузовских аудиториях. Труднее было тем, кто приезжал на вечерние занятия из отдаленных районов - Нарвского, Выборгского, Невского, Василеостровского. Вскоре из двух групп комсомольского отделения осталось всего шесть человек. Нас перевели на партийное отделение, и мы упорно продолжали заниматься.

В горкоме партии узнали, что на партийном отделении занимаются двое беспартийных - я и мой столь же юный друг. Заведующий агитпропом горкома Б. П. Позерн распорядился отчислить нас, но этому воспротивился ректор Комвуза. Назревал конфликт. Воспользовавшись приездом С. М. Кирова на очередное собрание партийного актива, которое обычно проводилось в большом зале Таврического дворца, ректор рассказал ему о нашей ситуации, дав нам лестную оценку. Сергеи Миронович разрешил "легализовать" нас, а затем в течение двух лет приезжая в Таврический дворец, расспрашивал ректора о нас, не подводим ли мы его, оправдываем ли его доверие. Мы не подвели и в 1934 году получили диплом об окончании Коммунистического университета имени Сталина.

Учеба в Комвузе, как я уже упомянул, проходила напряженно, с большой нагрузкой, но интересно. Лекции читали маститые ученые, профессора, партийные и государственные деятели, видные революционеры. По истории партии неоднократно выступал с лекциями Емельян Ярославский. Семинарские занятия вел известный в то время профес-

сор Быстрянский. Однажды в актовом зале состоялась встреча с вождем германских коммунистов Эрнстом Тельманом.

В 1932-м или в 1933 году перед нами выступил Н. И. Бухарин, бывший в то время главным редактором газеты "Известия". За свои политические ошибки Бухарин подвергался суровой критике со стороны Центрального Комитета ВКП(б), поэтому в лекции он самокритично разъяснял суть своих ошибок, касающихся "свободного", неконтролируемого рынка, смысл буржуазного лозунга "обогащайтесь". Вначале Бухарин излагал свою теорию в положительном аспекте, в котором он и пробивал "рынок" в рамках правой оппозиции, за что и подвергался критике. Мы слушали его доводы, и они казались нам убедительными и даже правильными, хотя мы отлично знали позицию партии, отвергающую и осуждающую бухаринскую теорию мирного врастания капитализма в социализм.

Вторую часть лекции Бухарин посвящал не менее убедительному развенчанию своих же ошибочных воззрений. И снова мы слушали его с большим вниманием, сравнивая свои впечатления с единственно правильной линией партии об экономической сущности социализма, которую признавал теперь и сам Николаи Иванович.

После лекции мы шумно обсуждали полемический талант Бухарина, спорили о том, что произошло с нами, почему мы так легко поддались ораторскому гипнозу. Пришли к выводу, что нельзя принимать на веру чужие убеждения, что до всего надо доходить своим умом. В нашем распоряжении есть верный компас - произведения Маркса - Ленина, которые мы изучали в университете и которые помогут найти путь к истине и противостоять политическим заблуждениям.

Бухарин был отличным оратором, умел логически мыслить и убеждать своих слушателей, не только сторонников, но и противников своих воззрений. Было интересно пообщаться с человеком, который много сотрудничал и спорил с Лениным. Был ли он соратником Ленина? Вряд ли. Скорее его можно назвать оппонентом.

Встреча с Бухариным стала уроком политической борьбы тех лет, когда еще не было достигнуто морально-политического единства советского общества, когда еще кипели страсти, велась полемика с троцкистами, Зиновьевым и тем же Бухариным, с оппозиционерами всех мастей. Уроки этой борьбы закаляли нас, молодых. Вспоминается 7 ноября 1927 года, когда троцкисты выступили против Советской власти, в день десятой годовщины Октября.

Колонна нашей школы, как обычно, влилась в общие ряды ленинградских демонстрантов. Мы прошли по Дворцовой площади (тогда площади Урицкого) с криками "ура!" в ответ на приветствия Сергея Мироновича Кирова. Выйдя на улицу Халтурина, наша колонна остановилась. Напротив входа в Эрмитаж с могучими Атлантами, на грузовой машине была организована еще одна "трибуна". В этот день троцкисты решили дать бой ленинскому Центральному Комитету ВКП(б) в Москве и Ленинграде, они попытались привлечь рабочие массы на сторону контрреволюции. Троцкистские агенты выкрикивали антибольшевистские лозунги, призывали становиться под их знамена. В ответ они услышали гневную отповедь рабочих из заводской колонны, шедшей рядом с нашей школой. Троцкистам не удалось перекричать рабочих, к тому же и мы свистели во всю силу своих легких. Большой потасовки не было, но троцкистская акция с позором провалилась. Резкую отповедь они получили и от других демонстрантов. Каким мощным уроком острой политической схватки стало это для нас, молодой большевистской смены!

В феврале 1934 года Ленинградский горком партии направил студентов Комвуза на предприятия города для пропаганды и разъяснения итогов только что закончившегося XVII съезда ВКП(б). Я попал на завод "Большевик", крупное оборонное предприятие, расположенное в Невском районе. Заводской партком предложил мне вести занятия среди комсомольцев и молодежи сборочного цеха. Еще более юный, чем многие из моих слушателей, не без волнения приступил я к первому занятию, которое проходило прямо в цеху во время пересменки. Интерес к съезду партии был огромный, и собралось гораздо больше слушателей, чем я ожидал. Приходили не только молодые, но и опытные, седоголовые рабочие. Они-то и создали ту неповторимую атмосферу, которая превратила наши встречи в задушевные беседы о Ленине, о партии, о развернувшемся в стране социалистическом строительстве.

Я жалею, что не вел тогда записей и не запомнил имена этих людей. Один из них рассказал, что, будучи в 90-х годах прошлого века еще молодым подмастерьем, получил от товарищей приглашение в воскресную школу, где занятия вела Надежда Константиновна Крупская. Это были первые рабочие университеты. Другой ветеран поделился воспоминаниями об апреле 1917 года и встрече Ленина на площади у Финляндского вокзала, где слушал речь вождя, произнесенную с броневика. А в октябрьские дни этот человек был среди красногвардейцев, охранявших Смольный.

Наши беседы проходили через десять лет после смерти Ленина. Старые рабочие говорили об Ильиче с большой теплотой и глубоким уважением, передавая эти чувства и нам, молодым.

Пропагандистская работа на "Большевике" была зачтена мне как студенческая практика Комвуза. После окончания учебы последовал крутой поворот в моей судьбе. Через несколько дней после выпуска меня пригласил к себе Сергей Миронович Киров.

- Так вот ты какой, Паша Московский,- по-доброму, по-отечески сказал Сергеи Миронович.- Молодец, что не подвел меня. Хочу тебе поручить, если ты, конечно, не возражаешь, очень нужное и полезное дело. В Гдовском районе мы строим город и шахты, чтобы добывать горючие сланцы. Там уже добровольно работают около двух тысяч комсомольцев, но этого мало. На днях отправится новый эшелон из 800 человек. Возглавь эту команду и оставайся на месте. Секретарем комсомольского комитета там работает Миша Александров, толковый парень из Выборгского района. Помоги ему, будь его заместителем. Я только что вернулся оттуда и обещал прислать подмогу. Подумай и решай.

Что уж тут думать, я сразу сказал Сергею Мироновичу, что согласен.

Через несколько дней, 3 июля 1934 года, наш поезд прибыл на конечную станцию и был встречен самодеятельным духовым оркестром и митингом, который открыл Миша Александров. Мы дружно работали с ним несколько горячих лет. Но через пять месяцев, в морозную ночь 1 декабря, мы с Михаилом ходили по общежитиям, будили ребят и сообщали им страшную весть о злодейском убийстве Сергея Мироновича Кирова. В день его похорон более тысячи парней и девушек собрались в самом просторном общежитии (клуб мы тогда еще не достроили), и в мертвой тишине я зачитал текст комсомольской клятвы Сергею Мироновичу Кирову о том, что начатое им дело строительства города и шахт мы доведем до конца. Каждый подписался под этой клятвой, и мы построили город и шахты, а после войны восстановили все, что было разрушено гитлеровскими оккупантами. Существует, живет на карте Ленинградской области славный город Сланцы, возведенный молодыми энтузиастами, комсомольцами и молодежью тридцатых годов.

Когда Сланцы отмечали свое 50-летие, меня удостоили звания почетного гражданина города.

Во время строительства, летом 1936 года, я познакомился с очень интересным человеком - начальником Главного управления "Союзсланец" Наркомата тяжелой промышленности СССР товарищем Семеном Шварцем. Под этим именем и под партийной подпольной кличкой "товарищ Семен" он известен в истории партии.

Ознакомившись с ходом работ и с выполнением плана по добыче сланца, он пришел к нам в комитет комсомола, понимая, что именно здесь находится главный штаб ударной стройки. Мы собрали актив, секретарей цеховых организаций, получился большой разговор о ходе стройки, о нуждах молодежи, о бытовых неурядицах и многом другом. А когда закончилось обсуждение злободневных проблем, мы попросили товарища Шварца рассказать о его встречах с Владимиром Ильичом Лениным.

Забыв об усталости, обо всех наших проблемах, затаив дыхание, мы слушали рассказ человека, который учился у Ленина, выполнял его поручения. В 1911 году Семен Шварц вместе со своим другом Серго Орджоникидзе учился в знаменитой ленинской школе в Лонжюмо под Парижем. Им не удалось закончить полный курс этой школы, потому что Ленин поручил Орджоникидзе и Шварцу выехать в Россию и в Прагу для подготовки партийной конференции большевиков. Два друга блестяще справились с этим заданием. В России они организовали избрание делегатов, а в Праге с помощью чешских социал- демократов подготовили помещение для проведения конференции, решили множество вопросов, связанных с размещением делегатов, питанием, отъездом из Праги и конспирацией. Наилучшим местом для проведения конференции был признан Народный дом на Губернской улице, 14. Товарищ Шварц рассказал нам много подробностей о Пражской конференции, о том, как единодушно делегаты поддержали Ленина, выступавшего за создание партии большевиков, свободной от меньшевистских и других оппортунистических течений.

Шестая (Пражская) конференция РСДРП имела значение партийного съезда, создавшего партию нового типа, партию большевиков.

С большим удовлетворением товарищ Вацек рассказывал мне о том, что Владимир Ильич поблагодарил его и крепко пожал руку. С большой теплотой Вацлав Вацек вспоминал об этом памятном для него событии, подарив мне свой портрет с дарственной надписью. Позднее я опубликовал его в своей книге.

Воспоминания возвращают меня в 1938 год. Я, секретарь Дзержинского райкома комсомола г. Ленинграда, занимаюсь вопросами пропагандистской работы, политической учебы комсомольцев и молодежи. В то время был возобновлен прием в партию, прерванный несколько лет назад в связи с чисткой и проверкой партийных документов. Пришло и мое время вступать в ленинскую партию. В октябре 1938 года Дзержинский райком ВКП(б) принял меня кандидатом в члены партии.

На территории нашего района, в здании Мраморного дворца, находился Музей В. И. Ленина. Именно там мы организовали районные курсы комсомольских пропагандистов. Сама обстановка ленинского музея способствовала углубленному изучению марксистско- ленинской теории, биографии Ленина.

Осенью 1938 года начался обмен комсомольских билетов на билеты нового образца, с изображением силуэта Ленина и двух орденов, которыми к тому времени был награжден комсомол: Боевого и Трудового Красного Знамени. За несколько месяцев мне довелось подписать и вручить 14 тысяч комсомольских билетов, беседовать с каждым комсомольцем. Это было поколение, прошедшее потом Великую Отечественную. После войны на знамени комсомола засверкал орден Ленина.

В конце декабря 1938 года ЦК ВЛКСМ собрал в Москве Всесоюзное совещание по вопросам пропаганды. Меня включили в состав ленинградской делегации. 29 декабря на наше совещание пришла Надежда Константиновна Крупская. Перед нами была великая женщина, поразившая нас своей скромной простотой, усталым болезненным лицом, согбенными плечами, покрытыми обыкновенным серым платком.

Тихим, ровным голосом Надежда Константиновна рассказывала нам о Владимире Ильиче как о пропагандисте, умеющим убеждать, переубеждать и повести за собой людей, которые до встречи с ним либо заблуждались, либо придерживались иных взглядов, либо вообще не имели знаний или мнения о том или ином предмете. Для Ленина, как пропагандиста и агитатора, не имело значения количество находящихся перед ним слушателей или оппонентов. Ленин был убежден, что если перед ним хотя бы один человек, не надо жалеть усилий, чтобы убедить его в правильности своих аргументов.

Надежда Константиновна рассказала нам о финском рабочем Оскаре Энгберге, тоже оказавшемся в ссылке в селе Шушенском. Первое же знакомство с Оскаром показало, что в его голове смешались все понятия о рабочем движении. 22-летний рабочий Путиловского завода, Оскар был осужден за участие в забастовочном движении. Владимир Ильич упорно занимался с ним, последовательно разъясняя основы движения за освобождение рабочего класса от капиталистической эксплуатации, за построение справедливого социалистического общества. По словам Надежды Константиновны, Оскар стал вполне сознательным и убежденным революционером.

В 1939 году ЦК ВЛКСМ отозвал меня из Ленинграда и рекомендовал секретарем Читинского обкома комсомола. Там, в Чите, в марте 1940 года я был принят в члены Коммунистической партии, в рядах которой состою уже 60 лет.

Еще не закончилась Великая Отечественная война, когда ЦК ВЛКСМ поручил мне восстановить и на первое время возглавить журнал "Комсомольский работник". Приближалось 75-летие со дня рождения Ленина. Позвонив Владимиру Дмитриевичу Бонч-Бруевичу, одному из соратников Ленина, я попросил его совета - как нашему журналу отметить эту дату. Владимир Дмитриевич принял меня в своей квартире на улице Семашко. За огромным письменным столом сидел высокий человек в пенсне, всем своим видом напоминавший старого ученого, целиком погруженного в книги, которых было великое множество за стеклами шкафов его кабинета. Да, это был большой ученый с удивительной биографией, десятки лет работавший рядом с Лениным.

Владимир Дмитриевич полагал, что для молодежи было бы полезно узнать о юных годах Володи Ульянова - тогда об этом почти не писали. Бонч-Бруевич согласился выступить на страницах "Комсомольского работника" на эту тему. Через некоторое время он позвонил мне, сообщил, что заболел и переехал на дачу в Барвиху, где рядом врачи, покой и воздух. Но просьбу редакции он выполнил и просит меня приехать, чтобы вместе прочитать и согласовать текст. Во время чтения пришел сосед Владимира Дмитриевича по барвихинской даче, писатель Алексей Николаевич Толстой. Он присоединился к нашему обсуждению. Текст был одобрен, и вскоре статьи В. Д. Бонч-Бруевича появились на страницах нашего журнала. Шел 1945 год.

В 60-е годы и позже мне довелось посетить многие ленинские места в нашей стране и за ее рубежами. Хорошо знаю историю мест, которые называются ленинскими, в моем родном Ленинграде и на Карельском перешейке. Город Ульяновск подробно познакомил меня с молодым Владимиром Ульяновым и его замечательной семьей. Конечно же, много знаний почерпнуто мной в Москве и Подмосковье, а также в Самаре, Казани, Пскове. Побывал я во всех 12 странах Европы, где жил или куда приезжал на короткое время Владимир Ильич Ленин. В общей сложности Ленин провел в эмиграции около 15 лет.

Восемь лет эмигрантской жизни Ленина приходится на Швейцарию, около четырех лет на Францию, несколько меньше на Англию, Германию, Польшу, Финляндию. Короткое время, но неоднократно он жил в Италии, Швеции, Дании, Австрии, Чехословакии, Бельгии. Эта мера была вынужденной - в России Владимир Ильич Ульянов-Ленин не мог вести революционную работу. После шушенской ссылки ему не только не разрешалось заниматься политической деятельностью, но даже запрещалось проживать в крупных городах. За малейшие нарушения предписанных условий он был бы немедленно арестован и судим.

Жизнь в эмиграции была тяжела и изнурительна, но она открывала возможности для активной деятельности, при соблюдении, конечно, строгих правил конспирации, в которых Владимир Ильич был непревзойденный умелец,

Тема эмиграции В. И. Ленина была моей давней мечтой, мне хотелось изучить историю жизни и деятельности вождя за рубежом, тем более что накопленный к тому времени багаж знаний общественных наук, полученных мною в Ленинградском комвузе, я усовершенствовал в послевоенные годы в Высшей партийной школе и в аспирантуре Академии общественных наук при ЦК КПСС.

О жизни Ленина в эмиграции было написано немало, но разрозненно, в самых разнообразных источниках. Мне предстояло собрать воедино всю одиссею его зарубежных скитаний, борьбы за создание партии, за подготовку социалистической революции, борьбы, которую Ленин вынужден был вести издалека.

Мы взялись за эту тему в сотрудничестве с В. Г. Семеновым, старшим научным сотрудником Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Многие годы посвятили изучению обширной литературы, архивных материалов, бесчисленным консультациям. Мне довелось побывать во всех странах, в которых жил или бывал Ленин.

Позднее в Политиздате вышли четыре наши книги, рассказывающие о жизни и деятельности Владимира Ильича в восьми странах: "Ленин в Швеции" (1972 г.), "Ленин в Финляндии" (1977 г.), "Ленин во Франции, Бельгии, Дании" (1982 г.) и "Ленин в Италии, Чехословакии и Польше" (1986 г.). Книги о Ленине в Швейцарии, Англии и Германии подготовили и издали другие авторы: Л. Л. Муравьева, И. И. Сиволап-Кафтанова и А. С. Кудрявцев (работавший в этом коллективе только по первой книге "Ленин в Женеве"). Другие их книги: "Ленин в Берне и Цюрихе", "Ленин в Лондоне" и "Ленин в Мюнхене".

Итак, разрозненные, подчас малоизвестные факты оказались собранными в единой серии из восьми книг.

В 50-е годы уходящего века судьба свела меня с советскими кинематографистами - Иваном Александровичем Пырьевым и Сергеем Аполлинарьеви-чем Герасимовым, которые привлекли меня к организации творческого Союза кинематографистов СССР. Первый Учредительный съезд Союза состоялся в 1965 году, а тогда, в 1957 году, на заседании Оргбюро был утвержден список членов будущего Союза, куда был включен и я.

Среди множества идей и предложений при рождении Союза немалое место занимали разработки новых творческих направлений развития кинематографии на ближайшие годы, предшествовавшие Учредительному съезду. Я принял непосредственное участие в одном из таких проектов:

создании серии документальных кинофильмов о жизни и деятельности В. И. Ленина. К тому времени уже были созданы хорошие отдельные фильмы, например, "Знамя партии", "Рукописи Ленина", "Ленин. Последние страницы". Пришло время создания такой кинематографической Ленинианы, в которой был бы показан весь жизненный путь Ильича. Образ Ленина, его жизнедеятельность были многократно описаны в научных монографиях, в мемуарной литературе, в произведениях поэтов, прозаиков и драматургов. Мир знает много скульптур и картин, посвященных Ленину. Его образ воплощен в театре, в художественном кинематографе. Все это можно назвать обобщающим словом "Лениниана". Кинодокументалистам предстояло внести свой вклад, и они это сделали. Мы привлекли лучших мастеров московских, ленинградских и некоторых других киностудии, и через два-три года на экранах кинотеатров и клубов страны и на телевидении демонстрировались 14 фильмов, воссоздающих основные вехи ленинской биографии.

В 1962 году, во время командировки во Францию и Швейцарию для знакомства с ленинскими местами в этих странах, я воочию убедился, что время берет свое, перестраиваются здания, исчезают памятные адреса, связанные с нашей историей, с именем Ленина. Вернувшись в Москву, предложил идею создания фильмов о ленинских местах в этих странах, предложил запечатлеть на пленке все, что еще осталось. Идея была поддержана, и мы создали две творческие группы. Одну из них возглавил известный кинодокументалист, режиссер Леонид Кристи. Он и создал фильм под названием "Париж, проспект Ленина". В Швейцарию выехала творческая группа под руководством Григория Александрова, создателя многих выдающихся художественных фильмов. Его экспедиция завершилась созданием двухсерийного документального фильма "Ленин в Швейцарии".

Постепенно созрело желание и самому принять участие в создании фильмов. В 1968 году мы с Б. Г. Семеновым, знакомясь с ленинскими адресами в Стокгольме, встретились с ветераном левой шведской социал-демократии Отто Гримлундом. Он рассказал нам, как в апреле 1917 года ему, тогда еще молодому лидеру социал-демократов города Мальме, поручили вместе с Яковом Гажецким встретить в порту Троллеборг группу русских революционеров, возвращавшихся из эмиграции в революционный Петроград. Гажецкий хорошо знал руководителя группы русских эмигрантов Владимира Ульянова. Гримлунд припомнил много подробностей об этой встрече, о том, как всю ночь, до прибытия поезда в Стокгольм, они говорили с Ульяновым-Лениным, как провели памятный день в Стокгольме. Все это вошло в нашу книгу "Ленин в Швеции". И уже тогда зародилась мысль о создании фильма - обо всей эпопее возвращения Ленина из эмиграции, тем более что вокруг этого факта ходит по свету много вымыслов.

Утверждают, например, что поездка Ленина и его спутников была оплачена Германией. Из произведения в произведение кочует легенда о якобы "запломбированном" вагоне. Не было никаких германских субсидий, не было никакой пломбы. Была черта, проведенная мелом в коридоре вагона перед выходом в тамбур. И пока состав шел по территории Германии, через эту черту не мог переступить никто из пассажиров, кроме сопровождавшего

группу швейцарского социалиста Фрица Платтена. И никто не имел права входить в вагон дальше этой черты, даже немецкие полицейские охранники, находившиеся в служебном купе за пределами меловой черты. Таковы были условия проезда, и они были соблюдены. Об этом и многом другом мы рассказали и в фильме, и в книге.

Для работы над фильмом мы пригласили опытных, талантливых кинематографистов - режиссера Джемму Фирсову, оператора Владислава Ми-кошу, представителя "Совэкспортфильма" в Швеции Николая Лыткина. Вместе мы решили делать два фильма. Один из них, под названием "Стокгольм, который помнит Ленина", посвящался всем шести приездам Ильича в Швецию. Другой, полнометражный, рассказывал о возвращении Ленина и большой группы русских революционеров из швейцарской эмиграции в революционный Петроград и назывался "Поезд в революцию". 21 апреля 1970 года, в самый канун 100-летия со дня рождения Владимира Ильича, наш фильм был показан по первой программе Центрального телевидения, а потом долго демонстрировался в кинотеатрах страны, имел хорошую прессу. На международном фестивале документальных фильмов в Лейпциге фильм был удостоен главного приза - "Золотого голубя".

В работе над фильмом нам очень помог человек, который ехал в том знаменитом вагоне вместе с Лениным, - Михаил Львович Гоберман. Владимир Ильич лично пригласил его в это путешествие. Когда мы приступили к работе над фильмом, Михаил Львович оставался последним живым участником поездки. Вскоре не стало и его.

...Да, ушли из жизни все, кто мог считать себя современником Ленина. Уходим и мы, чье детство помнит еще живого Ильича. Но еще полны сил наши дети и внуки, и от них зависит не отступиться, принять из наших рук ленинское знамя и понести его в XXI век. Вопреки хакамадам и новодворским, полагающим, что с нашим уходом уйдут из общественного сознания и сами понятия: Ленин, коммунизм, социальная справедливость. Этому не бывать! Мы не сдадимся и не дрогнем.

Когда в 1911 году в Париже хоронили Поля Лафарга и его жену Лауру, дочь Карла Маркса, добровольно ушедших из жизни, чтобы никому не быть в тягость по причине старости (Полю исполнилось 70), Ленин выразил свое отношение к их поступку. Коммунист принадлежит партии. Если он может хотя бы чем-нибудь быть полезным рабочему классу - написать статью или воззвание,- он не имеет права на самоубийство.

Я понимаю это так, что коммунист не имеет права на апатию, на бездеятельность, на самоустранение от нашего общего дела.

Возьмите в руки перо, ветераны! Может быть, наши статьи и воспоминания составят со временем новый том о жизни Владимира Ильича Ленина.

Двадцатый век уходит. Уходим и мы. Но не должны унести с собой те крупицы знаний и опыта, которые накоплены за нашу многотрудную жизнь. Пишите - и для печати, и для архива, и просто для детей, внуков и правнуков; они должны знать правду о нашем веке, о нашей жизни, о нашей борьбе под знаменами ленинской партии.

Павел МОСКОВСКИЙ, журналист

Постоянный адрес данной публикации: