Мировой кризис, который уже в течение ряда лет сжимает в своих тисках капиталистические страны, ударил со всей силой и по Японии.

Япония, став на путь капиталистического развития, с исключительной быстротой превратилась в страну высокоразвитого финансового капитала. Вместе с тем, однако, в ней еще очень крепки феодальные пережитки.

В результате непрекращающийся аграрный кризис привел к почти полному обнищанию японской деревни. Число конфликтов между крестьянами-арендаторами и помещиками за первую половину 1933 г. превысило количество конфликтов за весь 1931 г. Неудивительно, что этот кризис, с которым японское правительство не в состоянии справиться, чрезвычайно беспокоит руководящие японские круги. Бывший японский военный министр Араки, которого прочат в диктаторы фашизирующейся Японии, в одном из своих интервью подчеркивал, что "государственная оборона зиждется в первую очередь на сельскохозяйственном населении... Если удастся справиться с сельскохозяйственной проблемой, это даст возможность урегулировать остальные грозные социальные и экономические проблемы".

В недавно вышедшей книге¹ долго жившего в Японии проф. О'Конроя рисуется довольно печальная картина положения японского крестьянства: "Во всей ее (Японии. - Г . Р.) истории, в то время как немногие находившиеся у кормила правления жили и умирали большей частью в сверхроскоши, миллионы погибали от голода и эпидемии... Сегодня японский крестьянин, не говоря о женщинах, является основой нации, и до сих пор его судьба не на много лучше, чем это было пятьсот лет назад".

Кризис японского народного хозяйства и обнищание трудящегося населения не могли не привести к дальнейшему сокращению внутреннего рынка и резкому ухудшению состояния японских финансов. Из создавшегося положения японский милитаризм пытается найти выход в новых войнах, в новых завоеваниях на материке² .

Еще Ленин подчеркивал, что "в Японии и России монополия военной силы необъятной территории или особого удобства грабить инородцев, Китай и др. отчасти восполняет, отчасти заменяет монополии современного новейшего финансового капитала..."³ .

Если взять расходы на армию и флот, то по сравнению с 1925 - 1926 г. бюджет 1933 - 1934 г. возрос почти в два раза, достигнув 821 млн. иен. Японские военные круги, однако, не успокаиваются на этом и требуют увеличения ассигнований на армию и флот чуть ли не в два раза. По приблизительным подсчетам дефицит в будущем году достигает 1,5 млрд. иен, а государственный долг возрастет до 8,5 млрд. иен.

Примером агрессивности японского милитаризма могут служить захват Японией Манчжурии, война с Китаем и пр. Японский милитаризм не ограничивается, однако, Манчжурией. Забыв уроки интервенции 1917 - 1922 гг., он открыто готовится к войне с СССР и захвату его территории.

В своей речи на XVI с'езде партии т. Сталин говорил: "Каждый раз, когда капиталистические противоречия начинают обостряться, буржуазия обращает свои взоры в сторону СССР: нельзя ли разрешить то или иное противоречие капитализма или все противоречия, вместе взятые, за счет СССР..."⁴ .

¹ "Японская угроза". Лондон. 1933.

² Неудивительно, что некоторый "расцвет" испытывают главным образом отрасли промышленности, работающие на войну. Известное увеличение японского вывоза за последний год об'ясняется в свою очередь предельной эксплоатацией японских рабочих, живущих в нищенских условиях, и политикой обесценения японской иены.

В своем докладе на XVII с'езде партии т. Сталин указывал: "Военно-инфляционная конъюнктура играет здесь немалую роль. Это особенно верно в отношении Японии, где этот искусственный фактор является главной и решающей силой некоторого оживления некоторых, главным образом, военных отраслей промышленности".

³ Ленин. Собр. соч., т. XIX, стр. 309.

⁴ Сталин "Вопросы ленинизма", стр. 499.

Десант японских интервентов во Владивостоке. 1918 г.

Японский милитаризм ведет в настоящее время открытую пропаганду необходимости войны с Советским союзом. Еще в декабре 1932 г. японский делегат Мацуока, выступая на собрании Лиги наций, говорил о двух течениях в японской политике: "В отношении СССР в Японии существует два течения. Одно из них сводится к тому, что эта страна представляет собой угрозу Японии вследствие усилий по распространению советизма по Дальнему Востоку и вследствие военного прогресса в Советском союзе. Те японцы, которые обеспокоены этим прогрессом и пропагандой, думают, что наша страна должна ударить по Советскому союзу до того, как эта потенциальная угроза полностью материализуется".

За примерами далеко ходить не приходится. Еще в 1927 г. японский премьер Танака подал японскому императору меморандум о позитивной политике в Манчжурии. О Советском союзе мы находим в этом меморандуме следующие строки: "Если Восточнокитайская ж. д., принадлежащая Советской России, будет развиваться в этой области, то наша новая континентальная политика получит удар и это вызовет в ближайшем будущем неминуемый конфликт с Советской Россией. В этом случае нам вновь придется сыграть ту роль, которую мы играли в русско-японской войне. Восточнокитайская ж. д. станет нашей точно так же, как стала нашей Южноманчжурская, и мы захватим Гирин так, как мы захватили Дайрен. В программу нашего национального роста входит, повидимому, необходимость вновь скрестить наши мечи с Россией на полях Монголии в целях овладения богатством в Северной Манчжурии...

Если мы заглянем в будущее Японии, то мы должны признать неизбежность войны с Россией на полях Северной Манчжурии. Построив эту линию, мы сможем превратить Далай в базу для наступления на Сибирь по трем дорогам, а именно через Таунак, Аншин и Цицикар. Богатства Северной Манчжурии окажутся в наших руках... Манчжурия и Монголия являются теми восточными странами, которые еще совершенно не развиты. Раньше или позже нам придется здесь воевать с Советской Россией..."

В Японии не перестают появляться такие книги, как например книга генерал-лейтенанта Сато "Манчжуро-японская проблема и наша континентальная политика", в которой открыто говорится о необходимости войны с СССР. "Если японцы хотят своими собственными руками эксплоатировать Манчжуро-Монголию и Сибирь, - пишет Сато, - то они в первую очередь должны захватить КВЖД и Сибирскую ж. д. При удобном для Японии случае с русским и китайским правительством должны быть открыты переговоры о покупке

Японией названных дорог... Для эксплоатации Монголии нужно прежде всего построить ж. д., и в первую очередь от Мукдена до Урги. Эта ж. д. должна в Иркутске связаться с Сибирской ж. д., тогда горные богатства, находящиеся в пределах Жэхэ и Чахара, а также Алтайское плоскогорье, находящееся на Западе от Урги, получат хорошее развитие. По возможности дорога Мукден - Урга - Иркутск должна быть продлена на север до порта Охоток, находящегося на берегу Охотского моря. Если этот план ж. -д. строительства будет выполнен, то почта вся Монголия и Восточная Сибирь войдут в сферу влияния Японии".

Автор другой книги, "Азиатский пороховой погреб", пишет: "Япония должна включить в свою сферу влияния восточную и южную часть Сибири, Манчжурию и Монголию, часть собственно Китая, подчинить своему экономическому влиянию Японское и Охотское моря".

Японский публицист С. Хирата в своих книгах¹ подробно разбирает вопрос о возможности столкновения с Красной армией. Прежде чем "вступить в борьбу с американским империализмом, - пишет он, - Япония должна обеспечить себе для этого военно-сырьевую базу и тыл, каковыми для Японии являются Манчжурия, Северный Сахалин и Приморье, а в случае необходимости также Приамурье, Камчатка и Забайкалье".

В японской прессе печатаются статьи под характерными заголовками "Неизбежность японо-советской войны" и проводятся также дискуссии на эту тему, в которых принимают участие видные военные авторитеты. В серии статей, напечатанных в черносотенной газете "Нихон", некий Камеици открыто указывал, что "фундаментальное разрешение манчжуро-монгольской проблемы осуществимо лишь путем войны против красного дьявола, по примеру того, как русско-японская война и китайско-японская война разрешили корейскую и формозскую проблемы". В одной из харбинских газет, являющейся рупором японского милитаризма, не менее определенно указывалось, что "Япония считает, что для укрепления своих позиций в Манчжурии необходимо раньше всего изгнать Красную армию из Приморья и из района Амура. Кроме того необходимо захватить Сибирь, чтобы гарантировать спокойствие внутренних путей сообщения и систему управления в Манчжурии. Японская армия должна установить три линии обороны: первая линия - у Читы, вторая - у Новосибирска и третья - на Урале". Подобный бред зарвавшихся японских милитаристов можно встретить почти повседневно на страницах японской прессы.

Выступая на XVII с'езде партии, т. Ворошилов говорил по этому поводу:

"Японские военные писатели и просто военные, публицисты и ученые, фабриканты и политики, общественные и государственные люди за последние два года так много и открыто писали и говорили о необходимости войны Японии против СССР, так иной раз цинично откровенно в статьях и речах обсуждали подробности завоевания нашего Приморья, Забайкалья и даже всей Сибири, что было бы странным если бы мы сделали вид, что ничего не замечаем, что мы по-прежнему доверчиво относимся к нашему дорогому соседу".

Японская военщина выступает в тесном контакте с русскими белогвардейцами, открыто поддерживая белогвардейские организации ("Союз за независимую Сибирь" и

Белобандиты вместе с Семеновым на службе у японских интервентов.

¹ "Дальневосточная война и флот САСШ", 1931; "Как мы будем воевать", 1933.

Японская интервенция во Владивостоке. 1918 г.

др.), (возглавляемые знакомыми лицами: атаманом Семеновым, генералом Хорватом, генералом Дитерихсом и др. В одной из статей упомянутой выше газеты "Нихон" откровенно говорится: "Японцам необходимо быть готовыми к оказанию усиленной помощи белогвардейцам".

Глава "Общевоинского союза", генерал Миллер в своем циркуляре, разосланном всем отделениям этого союза, указывал: "Мы должны искать выхода, пытаясь достигнуть соглашения с Японией на базе совпадения интересов Японии и наших. При этом нужно принять во внимание следующие моменты: широкие русские операции, направленные на свержение советского правительства, немыслимы на Дальнем Востоке без соглашения с Японией..."

В своей речи на праздновании XVI годовщины Октября т. Молотов подробно говорил об угрозах японского империализма: "Положение на Дальнем Востоке и вопросы взаимоотношений с Японией были и остаются вопросами, привлекающими исключительное внимание трудящихся нашей страны... Когда мы читаем изо дня в день сообщения из японской и манчжурской печати о смехотворных планах некоторых видных японских деятелей насчет захвата Сибири, насчет отторжения Приморья, когда эти планы и рассуждения становятся все более откровенными и наглыми, мы вынуждены насторожиться, тем более, что события на КВЖД и в пограничных районах свидетельствуют о том, что господа авантюристы все более склонны переходить от слов и статей к провокационным действиям и выступлениям... Все это заставляет нас быть в полной готовности к серьезным нападениям. Мы это уже должным образом учли и должны оказать в связи с этим следующее: если сейчас мы видим главную свою задачу в разоблачении всяких авантюр, направленных к срыву мира, и в заботе об укреплении Красной армии и нашей обороны, при неуклонном проведении и в дальнейшем мирной политики и линии на укрепление нормальных отношений с нашими соседями, то в случае нападения на СССР мы будем видеть нашу задачу только в одном - эта задача: полный разгром противника и победа нашей Краской армии..."

Готовясь к войне с СССР, японские милитаристы забыли о бесславно кончившейся для них интервенции 1917 - 1922 гг.

В результате Октябрьской революции внутренний враг - российская буржуазия - был сломлен. Ленин писал: "Мы в несколько недель, свергнув буржуазию, победили ее открытое сопротивление в гражданской войне. Мы прошли победным триумфальным шествием большевизма из конца в конец громадной страны"¹ .

¹ Ленин. Собр. соч., т. XXII, стр. 375.

Но победа Октябрьской революции не могла не вызвать бешеного сопротивления мировой буржуазии. Причины этого коренились в том, что Октябрьская революция явилась грозным предзнаменованием для дальнейшего существования мировой буржуазии.

"Мировое значение Октябрьской революции, - указывает т. Сталин, - состоит не только в том, что она является великим почином одной страны в деле прорыва системы империализма и первым очагом социализма в океане империалистических стран, но также и в том, что она составляет первый этап мировой революции и могучую базу ее дальнейшего развертывания"¹ .

Для мировой буржуазии Россия являлась богатейшим резервуаром, откуда она черпала для себя силы и средства, потерянные ею в Октябре 1917 г. "Интересы царизма и западного империализма сплетались между собой и сливались в конце концов в единый клубок интересов империализма. Мог ли западный империализм помириться с потерей такой мощной опоры на востоке и такого богатого резервуара сил и средств, как старая царская буржуазная Россия, не испытав всех своих сил для того, чтобы повести смертельную борьбу с революцией в России на предмет отстаивания и сохранения царизма? Конечно, не мог!"² .

Организуясь для борьбы со Страной советов, мировой империализм отводил определенную роль в предстоящей интервенции и Японии. Уже 8 ноября 1917 г. газета "Морнинг пост" писала: "Последователи Ленина - будет ли долгим или нет их существование - являются определенными врагами Антанты и открытыми друзьями Германии. Никаких дел поэтому с ними быть не может. Перед союзниками лишь одна задача: установить конкретные средства связи с русским народом и теми его элементами, которые остаются, верными союзниками. Мы полагаем, что эта работа может быть выполнена дружественным сотрудничеством Соединенных штатов и Японии".

В борьбе с Советской Россией империалисты выдвинули в качестве одного из своих орудий русских белогвардейцев. На заседании военных представителей верховного союзного совета от 23 декабря 1917 г. было постановлено, что "все национальные войска в России, решившие продолжать войну, должны поддерживаться всеми средствами, какие только имеются в нашем распоряжении"³ . Деникин, Колчак, Юденич,

Владивостокские белогвардейцы приветствуют чешских и японских интервентов. 1918 г.

¹ Сталин "Вопросы ленинизма", стр. 101.

² Там же, стр. 9.

³ В. Черчиль "Мировой кризис", стр. 50.

Японские интервенты на улицах Владивостока во время чешского переворота 1918 г.

Врангель и другие русские белогвардейские генералы являлись марионетками в руках Антанты. "За спиной этих контрреволюционных русских генералов стояли империалисты Англии, Америки, Франции и Японии, без поддержки которых серьезная гражданская война в России была бы совершенно невозможной"¹ .

Что же собственно толкало Японию на агрессивные действия против Советской России?

Мировая война значительно укрепила и усилила японские позиции. В результате войны у Японии создались исключительно благоприятные условия для осуществления своих целей не только в Китае и Манчжурии, но и на русском Дальнем Востоке. Япония вышла из войны, совершенно не растратив своих сил. "Англия и Франция, - писал Ленин, - заключили договор с Японией, которая в империалистской войне почти не принимала прямого участия и которая дала сотню тысяч солдат, чтобы задушить Советскую Россию с Дальнего Востока"² .

Положение народного хозяйства Японии после войны было чрезвычайно благоприятно. В декабре 1914 г. золотые запасы Японии равнялись 341 млн. иен, а в 1920 г. - 2 млрд. 183 млн. иен. Японский вывоз равнялся в 1914 г. 591 млн. иен, в 1919 г. - 2098 млн. иен. Национальное богатство возросло к этому времени с 32 млрд. до 86 млрд. - иен. По свидетельству одного из японских авторов - "наступление мировой войны для Японии в тогдашнем состоянии было предельным стимулом и находкой для того, чтобы переоборудовать свои фабрики и заводы машинным оборудованием, а также для того, чтобы привести свои промышленные методы в соответствие с современными потребностями".

В задачу японского империализма входило теперь также включение русского Дальнего Востока в сферу своего влияния и максимальное использование его колоссальных естественных богатств (сахалинская нефть, уголь, лес, рыба и пр.)³ .

Октябрьская революция создала, по мнению японских империалистов, благоприятные условия для выступления, так как неокрепшая еще Советская республика не смогла бы оказать ей должного отпора в случае выступления. Не решаясь пойти на этот шаг самостоятельно, Япония добивалась при содействии Англии и Франции одо-

¹ Сталин "Об оппозиции", стр. 425.

² Ленин. Собр. соч., т. XXV, стр. 49.

³ Так например Япония вывезла из Приморья сельдей в 1919 г. 14 млн. пудов, а в 1921 г. почти 26 млн. пудов, т. е. 75% всего улова. Леса через Владивосток вывозилось в Японию с 1918 г. свыше 1 млн. кубофутов ежегодно.

брения со стороны САСШ своих интервенционистских планов. Как японская, так и западноевропейская пресса муссируют в это время различные лживые слухи о "беспорядках" на Дальнем Востоке, дабы облегчить себе первые шаги интервенции. Правда, САСШ далеко не склонны были уполномочить одну Японию для проведения интервенции на Дальнем Востоке. Захват Японией русского Дальнего Востока и дальнейшее укрепление японских позиций на азиатском материке совсем не отвечало интересам САСШ. Отсюда и та политика противодействия распространению влияния Японии в Восточной Сибири. Недаром еще в самом начале интервенции (14 мая 1918 г.) Ленин говорил: "Есть две тенденции: одна, делающая неизбежным союз всех империалистов, другая - противопоставляющая одних империалистов другим - две тенденции, из которых ни одна прочной под особой основы не имеет. Да, сейчас Япония не может решиться наступать целиком, хотя она, имея миллионную армию, заведомо слабую Россию взять бы могла. Когда это будет, я не знаю, и никто не может знать.

Форма ультиматума грозит войной с союзными народами и договором с Германией, но это может перемениться через несколько дней. Это может перемениться всегда, потому что американская буржуазия, теперь враждующая с Японией, может завтра столковаться с ней, потому что японская буржуазия может завтра столковаться с Германией... Понятно, почему в силу этого отношения на Дальнем Востоке положение представляет из себя нечто непрочное. Мы должны сказать одно: надо ясно смотреть на эти противоречия капиталистических интересов, надо знать, что прочность Советской Республики дает все растущее сочувствие к ней громадных трудовых масс, всего трудящегося, эксплоатируемого населения всех стран"¹ .

Еще до того как Япония сумела окончательно договориться с остальными интервентами, 12 января 1918 г. без соблюдения каких-либо формальностей во Владивостокской бухте появился японский броненосец "Ивами". В тот же день японский генеральный консул обратился к городскому самоуправлению с нотой, в которой ставил в известность, что "императорское японское правительство, имея в виду то, что при обстоятельствах настоящего времени японцы, проживающие в городе Владивостоке и окрестностях его, чрезвычайно тревожатся, решило отправить военные суда во Владивостокский порт. Решение это сделано исключительно с целью защиты своих подданных, каковая является надлежащею обязанностью правительства. Японская империя, как искренно дружественная страна России, горячо желает здорового развития последней, причем надеется, что справедливые интересы Японии и других союзных стран полностью будут уважаться в пределах России. Вместе с тем императорское правительство нисколько не намерено вмешиваться в вопрос о политическом устройстве России, которое будет решено русским народом для своей страны, тем более что цель нынешней отправки военных судов вовсе не имеет никакого отношения к этому вопросу"² .

Естественно, что никакие протесты не могли помешать Японии под видом "охраны своих подданных" продолжать свою захватническую политику. Японский премьер-министр Терауци заявил 22 января в Верхней палате о японской политике в отношении России следующее: "Положение в России весьма сильно беспокоит нас; как истинный друг России Япония сильно надеется, что Россия удовлетворительно разрешит свои затруднения и создаст устойчивое правительство. К сожалению, я весьма встревожен последними сведениями, гласящими, что внутренний беспорядок в России постепенно распространяется на ее владения в Восточной Азии. Япония считает себя ответственной за поддержание мира в этих местностях. Следовательно, в том случае, если мир будет находиться в опасности, что весьма тяжело отразится на наших интересах, японское правительство не будет ни минуты колебаться предпринять необходимые меры"³ .

Для нас теперь ясно, что понималось под "необходимыми мерами".

Идея необходимости японского вмешательства широко пропагандируется в это время в европейской прессе. В интервью, данном в феврале 1918 г. для американской прессы, маршал Фош открыто указывал на то, что "Германия захватывает Россию, Америка и Япония должны встретить Германию в Сибири, они имеют возможность это сделать, и немедленные шаги должны быть предприняты в этом важном вопросе".

¹ Ленин. Собр. соч., т. XXIII, стр. 6.

² См. сборник документов "Действия Японии в Приамурском крае". Владивосток. 1921, стр. 7.

³ Цитировано по М. Левидову "К истории союзной интервенции в России", стр. 43.

В телеграмме из Лондона, помещенной в американской прессе за тот же месяц, не менее определенно говорилось о том, что "ввиду все растущей деморализации России в лондонских политических кругах усиливается мнение, что для Японии пришел момент действовать".

Не менее решительно высказывался в японском парламенте министр иностранных дел виконт Мотоно, заявивший в своей речи (23 февраля), что "в том случае, если мир между Германией и Россией будет фактически заключен, разумеется, что Япония сделает наиболее решительные и подходящие к положению шаги. По вопросу о заключении Россией сепаратного мира между Англией, САСШ и другими союзниками господствует полное согласие".

Эта речь позволила английской газете "Дейли мейль" писать, следующее: "Таким образом призыв генерала Фоша к Японии и САСШ получил немедленный положительный ответ со стороны Токио... Союзная экспедиция, в которой Япония и Америка должны естественно играть руководящую роль, могла бы привести к контролю Сибирской ж. д. и областей к востоку от Урала, что явилось бы тяжелым ударам для Германии. Япония уже оказала союзникам во время войны большие услуги, и является возможным, что она скоро увеличит количество этих услуг"¹ .

1 марта 1918 г. та же "Дейли мейль" поместила следующее характерное заявление, шедшее, видимо, из кругов японского посольства: "Доверяйте Японии, не заставляйте ее входить в соглашение, которое помешает использовать всю ее силу в этот момент, столь призывающий к немедленному действию. Прежде чем Япония может что-нибудь сделать, она хочет иметь за собой японское общественное мнение, а это единодушное мнение может явиться только тогда, если вожди японского народа смогут доказать своему народу, что союзники доверяют Японии единодушно и без оговорок и поручают ей эту большую миссию".

И союзники старались. 14 марта английский министр Бальфур заявил в Палате общин о той важной роли, которую играет Япония в оказании помощи России против Германии. Бальфур тут же опроверг слухи, что Япония движима эгоистичными, нечестными мотивами.

"Для меня кажется несомненным: Америка, Англия, Франция, Италия и Япония должны сделать все, что они могут в этот момент, для того чтобы помочь России, и поэтому я не могу априори отбросить какое бы то ни было предложение, которое может повести к решению вопроса и позволит нам совершить правильные шаги в этом направлении".

Кампания в японской и европейской прессе, особенно в связи с заключением Брестского мира, не прекращалась и в следующие месяцы. Прикрываясь лживыми фразами о германской опасности и необходимости помочь чехо-словакам в Сибири, Япония продолжала усиленно готовиться к проведению интервенции на Дальнем Востоке.

В своих парламентских речах, как сообщал 26 марта корреспондент "Таймс" из Токио, виконт Мотоно и граф Терауци особо отметили серьезность положения в Сибири, якобы в связи с усилением там германского влияния, угрожавшего всем союзникам. В корреспонденции от 30 марта подчеркивается та мысль, что объединенная интервенция в Сибири будет несомненно вызвана большевистскими эксцессами во Владивостоке. В корреспонденции от 2 апреля из Пекина указывалось, что горсточки японцев, англичан и французов, американцев и китайцев достаточно для оказания помощи русским. Если же этот проект неприемлем для союзников, пишет корреспондент, то чем раньше выступит Япония, тем лучше.

Как мы видим, в конце марта и начале апреля всемерно подчеркивается мысль об усилении германского влияния в Сибири, большевистских эксцессах и необходимости в связи с этим японского вмешательства. Нужен был только повод, и повод был создан.

4 апреля 1918 г. во Владивостокском отделении японской конторы "Исидо" было убито двое японцев и один ранен. Убийство было совершено неизвестными с провокационной целью. Свет на это убийство проливает важный документ следующего содержания, являющийся секретной телеграммой комиссара временного правительства по Дальнему Востоку от 16 октября 1917 г.: "Здесь циркулируют слухи, что Япония намерена ввести военный отряд во Владивосток, для чего готовится провоцировать выступление террористического характера. Слухи эти подтверждаются сведениями из вполне авторитетных источников. Важно знать, действительно ли Японией принято означенное решение, так как добиться Японии осуществления своих целей таким путем крайне легко благодаря тому, что Вла-

¹ Цитировано по М. Левидову, стр. 47 и 49.

дивосток несомненно является ареной деятельности самого опасного политического подозрительного элемента"¹ .

Роли, как мы видим, были разучены уже давно, актеры ждали только случая появиться на сцене. Убийство 4 апреля 1918 г. явно дело рук самих японских милитаристов, поддержанных остальными союзниками.

5 апреля 1918 г. в расклеенном по городу об'явлении командующий японской эскадрой извещал население о нижеследующем:

"К сожалению и неожиданности, ныне в городе произошли среди бела дня убийство и ранение трех японцев, что заставило меня принять на свою ответственность защиту жизни и имущества подданных японской империи, и, следовательно, я вынужден высадить десант с вверенной мне эскадры и принять меры, какие считаю соответствующими, о дальнейшем направлении испрошена у императорского правительства инструкция"² .

Придавая большое значение владивостокскому десанту, Ленин немедленно откликнулся на него телеграммой от 7 апреля 1918 г. на имя владивостокского совета. В этой телеграмме Ленин гениально предусмотрел те шаги, которые необходимо было сделать в связи с японской интервенцией, в развертывании которой Ленин не сомневался:

"Мы считаем положение весьма серьезным и самым категорическим образом предупреждаем товарищей - не делайте себе иллюзий: японцы наверное будут наступать. Это неизбежно. Им помогут, вероятно, все без из'ятия союзники. Поэтому надо начинать готовиться без малейшего промедления и готовиться серьезно, готовиться изо всех сил. Больше всего внимания нужно уделить правильному отходу, отступлению, увозу запасов и жел.-дор. материалов..."³ .

Хотя этот шаг Японии и не получил немедленно дальнейшего распространения, но если с ним сопоставить заявление, Терауци и Мотоно, сделанное ими в начале 1918 г. американскому журналисту Коллеману, то станет ясным, для чего этот шаг был сделан. В этом заявлении совершенно отчетливо вырисовываются дальнейшие перспективы интервенции, в задачу которой входила отнюдь не защита японских подданных во Владивостоке.

"Будет бесполезно для Японии, - говорили они, - высадить войска во Владивостоке, не попытавшись овладеть Сибирской ж. д. вплоть до Иркутска. Занятие Владивостока и Сибирской ж. -д. до Иркутска охранит Сибирь от германской угрозы. Одновременно с этим занятием должна произойти в Сибири реорганизация русской армии, и это значительно ослабит враждебное отношение русских к японской вооруженной помощи. Правда, участие Японии в активных военных операциях будет иметь малое влияние на Германию. Но это участие приведет к усилению деятельности Сибирской ж. д., и эта дорога, оказавшись под американским или японским контролем, представит гораздо лучшие средства сообщения, чем прежде. Но главным образом японская армия в Сибири послужит для создания новой русской армии. Создание этой армии при наличности данного ядра и линии защиты явится весьма легким делом..."⁴ .

Дальнейшая кампания за развертывание интервенции на Дальнем Востоке привела уже не к единичным выступлениям японцев или чехо-словаков, устроивших 29 июня контрреволюционный переворот во Владивостоке и начавших борьбу с частями красной гвардии на Никольско-Уссурийском фронте, а к об'единенному фронту союзных сил. 6 июля 1918 г. в прокламации, подписанной представителями союзного командования во Владивостоке, было об'явлено:

"Ввиду опасности, угрожающей Владивостоку и союзным силам, здесь находящимся, от открытой и тайной работы австро-германских военнопленных, шпионов и эмиссаров, настоящим город и его окрестности берутся под временную охрану союзных держав, и будут приняты все необходимые меры для его защиты как от внешней, так и от внутренней опасности. Все приказы, изданные до сего времени чехословацким командованием, остаются в силе.

Власть земства и городского самоуправления признается в пределах местных дел, но военные силы и полиция будут усилены таким количеством союзных сил, какое будет найдено необходимым для предотвращения опасности со стороны австро-германских агентов и их влияния, которые, по имеющимся сведениям, работают в городе"⁵ .

Итак, теперь в связи с решением верховного союзного совета в Версале от 2 июля 1918 г., уже открыто была провозглашена

¹ См. "Правду" от 9 апреля 1918 г.

² Цитировано по указанному выше сборнику документов, стр. 11.

³ См. "Гражданская война", т. III, стр. 52.

⁴ Colleman "Japan moves north", p. 107.

⁵ Цитировано по указанному выше сборнику документов, стр. 11.

совместная интервенция заинтересованных держав.

Вместе с этим японское правительство продолжало уверять в своих "мирных" намерениях по отношению к Советскому союзу:

"Принимая это решение, японское правительство остается непоколебимым в своем постоянном желании поддерживать и развивать прочные и дружественные отношения с Россией и русским народом, и оно вновь подтверждает свою неизменную политику уважения к территориальной целости России и воздержания от всякого вмешательства в ее внутреннюю политику. Оно, далее, заявляет, что по осуществлению вышеуказанных целей оно непосредственно за сим отзовет все японские войска с российской территории и оставит всецело неприкосновенным суверенитет России как во всех его проявлениях, так и в военном".

Отметим тут же, что несмотря на указанную декларацию Япония впоследствии, после ухода чехословаков в 1920 г., и не подумала очистить Дальний Восток от своих войск.

С подобного рода декларациями в августе - октябре 1918 г. выступили правительства Франции, Англии, САСШ, Италии и Китая¹ , высадивших небольшие десанты своих войск на территории Дальнего Востоке² .

Вскоре после об'явления японской декларации во Владивостоке 12 августа высадился японский десант в количестве 16 тыс. человек"³ . Начальник английского экспедиционного отряда полковник Уорд сообщает:

"При высадке своих войск во Владивостоке Япония представила командующему областью через своих дипломатических агентов ряд предложений, которые отдавали под ее контроль русские приморские области. Командующий русскими войсками попросил, чтобы эти предложения были изложены письменно, и японский агент после некоторого смущения согласился на это при условии, что первый пункт предложений не должен рассматриваться как окончательный, но только как предваряющий другие. Первое предложение состояло в следующем: Япония обязуется уплатить командующему 130 млн. руб. (по старой валюте), взамен чего последний должен подписать соглашение, предоставляющее Японии владение всеми береговыми и рыбными правами, вплоть до Камчатки, вечную аренду Инжильских копей и все железо (исключая принадлежавшего союзникам), находившиеся во Владивостоке"⁴ .

Белогвардейцы всех мастей приветствовали появление интервентов на территории Дальнего Востока. Так например официоз генерала Хорвата "Вестник Манчжурии" писал в августе 1918 г.: "Томительная неизвестность, которую в течение очень долгого периода переговоров между союзниками о помощи России переживало русское общество, наконец разрешилась... Желание упомянутых кругов теперь исполнилось, поэтому все государственно мыслящие сограждане должны чувствовать полное удовлетворение. И мы с чистым сердцем говорим вступающим на русскую землю японским войскам: "Добро пожаловать".

В обращении меньшевистско-эсеровской приморской областной земской управы к консульскому корпусу во Владивостоке от 5 августа 1918 г. говорилось по поводу декларации японского правительства:

"Приморская областная земская управа считает необходимым засвидетельствовать, что указанные в декларации военно-стратегические задачи Японии и других союзников в пределах Приморской области совпадают с таковыми же задачами земской управы, изложенными ею в особом сообщении, посланном местному консульскому корпусу"⁵ .

В резолюции харбинской организации партии эсеров, относящейся приблизительно к этому времени, не менее ясно говорилось:

¹ Что касается Китая, то он играл в интервенции второстепенную роль, выполняя указания крупных империалистических акул, в первую голову Японии. Уже 25 марта 1918 г. Япония обменялась с пекинским правительством нотами о военной кооперации.

По сообщению "Таймс" от 11 апреля 1918 г., в Пекин прибыла 6 апреля японская военная делегация для обсуждения совместно с китайским военным командованием создавшегося в Сибири положения. 16 и 19 мая 1918 г. между Японией и Китаем было заключено военно-морское соглашение (дополнительное соглашение от 6 сентября 1918 г.), направленное своим острием против Советской России.

² В начале августа высадилось около 7 тыс. английских и канадских войск и около 1.000 французов, затем появилось несколько рот итальянцев. На территории Сибири стали формироваться также части из военнопленных поляков, румын, сербов и др. В конце июля 1918 г. японские военные суда появились в устье Амура.

³ Численность японских войск была доведена в октябре 1917 г. до 70 тыс. чел., а затем и до 100 тыс. чел.

⁴ Д. Уорд "Союзная интервенция в Сибири", стр. 162.

⁵ Цитировано по указанному выше сборнику документов, стр. 19.

"Понимая всю серьезность и чрезвычайную трудность в воссоздании фронта для борьбы с Германией, харбинская организация партии эсеров считает, что без помощи наших союзников наша страна при теперешнем ее положении не сможет выполнить этой задачи. Воссоздание русского фронта так же в интересах наших союзников, как и в наших, и в интересах всей демократии, не исключая даже германской. А посему наши союзные державы: Америка, Англия, Франция, Италия и Япония должны коллективно придти нам на помощь в эту трудную для всех союзников минуту"¹ .

Необычайно трогательно выглядит союз эсеров и меньшевиков совместно с атаманами и бесчинствующими интервентами во главе с японцами!

С образованием Уссурийского фронта сюда стекались формировавшиеся повсюду отряды красной гвардии, которым удалось разбить чехов и белоказаков во главе с Калмыковым, вынудив их к отступлению.

В статье, написанной в первой половине августа 1918 г., Ленин, анализируя создавшееся положение, писал о наступавших на Советскую республику империалистах: "Этот враг наступает на Россию сейчас, он грабит наши земли, он захватил Архангельск и от Владивостока продвинулся...до Никольска-Уссурийского.

Этот враг подкупил генералов и офицеров чехословацкого корпуса. Этот враг наступает на мирную Россию так же зверски и грабительски, как наступали германцы в феврале, с тем однако отличием, что англо-японцам нужны не только захват и грабеж русской земли, но и свержение советской власти для "восстановления фронта", т. е. для вовлечения России опять в империалистскую (проще говоря, разбойничью) войну Англии с Германией. Англо-японские капиталисты хотят восстановить власть помещиков и капиталистов в России, чтобы вместе делить добычу, награбленную в войне, чтобы закабалить русских рабочих и крестьян англо-французскому капиталу, чтобы содрать с них проценты по многомиллиардным займам, чтобы потушить пожар социалистической революции, начавшийся у нас и все более грозящий перекинуться на весь мир"² .

Положение на Уссурийском фронте к концу августа после прибытия значительных японских подкреплений изменилось. Уступавшим своей численностью красногвардейским частям пришлось отступить под напором вооруженной до зубов и вымуштрованной японской армии. 26 августа, после столкновения с японскими частями, началось отступление красной гвардии на север. Было приступлено к спешной эвакуации Хабаровска, который вечером 4 сентября был занят японскими частями и белоказаками атамана Калмыкова.

Свою интервенционистскую деятельность Япония развернула не только в Приморье, но и в Манчжурии (на КВЖД) и Забайкалье.

Заинтересованные в распространении своего влияния на КВЖД японцы пытаются опереться на генерала Хорвата, Японский генерал Накасима предлагал Хорвату помощь на следующих условиях:

"1) Япония производит интервенцию в Сибирь одна; 2) Япония получает северную часть Сахалина; 3) Японии предоставляются предпочтительные коммерческие права в Восточной Сибири; 4) Японии гарантируются концессии для эксплоатации минеральных и лесных богатств к востоку от Байкальского озера; 5) японские подданные получают одинаковые с русскими права рыбной ловли в Восточной Сибири; 6) Владивосток превращается в свободный порт, и все военные сооружения снимаются"³ .

В интереснейшей телеграмме Хорвата на имя генерала Болдырева (октябрь 1918 г.) совершенно определенно говорится о помощи и содействии японцев в деле формирования белогвардейских отрядов: "С самого начала формирования в полосе отчуждения КВЖД добровольческих войск для борьбы с германо-большевизмом, японское военное министерство помогало снабжением частей оружием, артиллерией и другими видами довольствия. После свержения советской власти со стороны японского правительства последовало предложение об оказании более существенной материальной поддержки на случай формирования нами воинских частей на регулярных началах, причем не пред'являлось никаких претензий относительно вмешательства в обучение войск, их внутренний быт, назначение командного состава или иных компенсаций. Принимая во внимание, что этим способом достигается скорейшее восстановление русской армии, я предложение это принял, тем более, что, отказавшись, я рисковал обострить отношения с японцами, с которыми, по

¹ Ан. Ган (А. Гутман). "Россия и большевизм", ч. 1-я, стр. 311. Шанхай. 1921.

² Ленин. Собр. соч., т. XXXIII, стр. 205.

³ Spargo "Russia as an american problem", p. 240.

Китайские партизаны выступают против японских интервентов.

моему мнению, необходимо поддерживать добрососедские отношения".

Под крылышком генерала Хорвата и при поддержке японских интервентов атаман Семенов приступил в декабре 1917 г. к формированию своих отрядов на границе Манчжурии и Забайкалья.

Интересно отметить, что "особый манчжурский отряд" имел на своем желтом знамени лозунг "Вся власть Учредительному собранию".

Начав в конце января 1918 г. наступление на Забайкалье, семеновским бандам удалось занять станции Борзю и Оловянную. Здесь образуется так называемый Даурский или Забайкальский фронт. В начале марта 1918 г. сорганизовавшимися отрядами красной гвардии под командованием С. Лазо белобандиты были разбиты и отступили в пределы Манчжурии.

Пополнив свои отряды новыми формированиями (в отряде Семенова появились уже и японцы) и артиллерией, в апреле 1918 г. Семенов занял снова Оловянную, угрожая Чите.

В связи с поддержкой японцами Семенова НКИД отправил 24 апреля 1918 г. японскому правительству следующую ноту:

"Уже неоднократно как японское посольство в Петрограде, так и официальные представители Японии в Москве, в частности г. Сэнтаро Уэда, консул, давали заверения в том, что японское правительство не намерено вмешиваться во внутренние дела России. Нами также неоднократно указывалось представителям Японии, что вопреки этим заверениям значительное число японских граждан и даже официальных лиц принимает непосредственное участие в гражданской войне на стороне контрреволюционных элементов против правительства Российской федеративной советской республики.

В последний раз мы обращаем внимание японского представителя на присутствие в шайке известного бандита, есаула Семенова, японских артиллеристов и на нахождение в этой шайке японских орудий. Мы указывали также на недопустимое вмешательство японского консула во Владивостоке в деятельность революционного суда.

Опубликованные данные с неопровержимостью устанавливают широкое участие японских правительственных агентов в контрреволюционной борьбе против российского правительства. Таковые действия Японии побуждают нас ныне же выяснить в форме, не оставляющей никаких сомнений, позиции Токийского кабинета в отношении к правительству РСФСР, и в частности, намерено ли японское правительство в будущем поддерживать контрреволюционные элементы в России, либо оно пожелает немедленно же назначить гласное расследование деятельности некоторых своих агентов, отозвать

безусловно уличенных и преподать остальным определенные инструкции.

В противном случае правительство РСФСР должно будет принять против подобных агентов те же меры, какие принимаются против русских граждан контрреволюционеров"¹ .

Для отпора Семенову из Читы, Иркутска и других мест стали прибывать на Забайкальский фронт многочисленные отряды красной гвардии, предпринявшие контрнаступление. В середине мая Семенов, потерпев серьезное поражение, был вынужден снова отступить в пределы Манчжурии, занявшись до осени 1918 г. переформированием своих частей.

Положение Семенова было чрезвычайно облегчено выступлением чехо-словаков. В июле Центросибирь эвакуировалась из Иркутска в Верхнеудинск, а уже 20 августа он был занят наступавшими чехами. 26 августа под давлением наступавших с востока семеновцев и с запада чехов Чита была оставлена красными частями. В сентябре в Забайкалье были введены две японских дивизии.

В Благовещенске белогвардейцы выступили в начале марта 1918 г. (между прочим в числе белых был один отряд, составленный из числа проживающих в Благовещенске японцев) и захватили город. Только 14 марта отряды красной гвардии при поддержке крестьян окрестных сел выбили белых из Благовещенска.

В сентябре 1918 г. в Амурской области в Благовещенске появились отступавшие из Забайкалья и Хабаровска красные части. Продолжать сопротивление в создавшихся условиях не представлялось возможным, и части красной гвардии и советские работники ушли в тайгу для организации партизанского движения. В 20-х числах сентября белояпонцами был занят последний оплот советской власти на Дальнем Востоке - Благовещенск.

Свергнув власть советов на Дальнем Востоке и заручившись поддержкой других держав, Япония приступила к открытому осуществлению своих целей. Послав стотысячную армию на Дальний Восток и в Сибирь для "поддержки чехо-словаков и организации восточного фронта против Германии", Япония не стремилась распространить свое влияние далее Байкала. Это не входило в ее планы. Закрепиться самой и при помощи своих ставленников в пределах только Дальнего Востока, превратив его в свою колонию, - вот что являлось основной задачей японского империализма...

В течение почти пяти лет японские милитаристы пытались удержать в своих руках советский Дальний Восток. Изыскивались новые предлоги, измышлялись различные провокации, - все было хорошо для того, чтобы помешать рабочим и крестьянам строить социализм на далекой окраине Страны советов.

Однако успехи Красной армии, улучшение международного положения Советской России и усиление внутренних противоречий в лагере капиталистов (отношения САСШ и Японии² ) - все это заставило Японию в конце концов покинуть территорию советского Дальнего Востока.

В своей речи на IV сессии ВЦИК IX созыва. 31 октября 1922 г., Ленин подвел итог героической борьбе рабочих и крестьян с объединенными силами белых и интервентов:

"Прежде всего необходимо, конечно, направить наше приветствие нашей Красной армии, которая на днях показала еще раз свою доблесть и, взявши Владивосток, очистила всю территорию последней из республик, связанных с Советской республикой. Я уверен, что выражу общее мнение, когда скажу, что мы все здесь приветствуем этот новый подвиг Красной армии и приветствуем также то, что к окончанию войны сделан шаг, кажется, достаточно решительный; сброшены в море последние силы белогвардейцев. Я думаю, наша Красная армия надолго нас избавила от всякого возможного повторения натиска белогвардейцев на Россию или на какую бы то ни было из республик, прямо или косвенно, тесно или более менее отдаленно с нами связанных. Но вместе с тем мы должны также сказать, чтобы сразу же не впасть в тон чрезмерного самохвальства, что здесь сыграли роль не только подвиг Красной армии и силы ее, а и международная обстановка и наша дипломатия"³ .

¹ "Известия". N 84 от 26 апреля 1918 г.

² О японо-американских противоречиях Ленин писал: "Вторым противоречием, определяющим международное положение России, является соперничество между Японией и Америкой. Экономическое развитие этих стран в течение нескольких десятилетий подготовило бездну горючего материала, делающего неизбежной отчаянную схватку этих держав за господство над Тихим океаном и его побережьем. Вся дипломатическая и экономическая история Дальнего Востока делает совершенно несомненным, что на почве капитализма предотвратить назревающий острый конфликт между Японией и Америкой невозможно" (Собр. соч., т. XXIII, стр. 5).

³ Собр. соч. т. XXVII, стр. 317.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: