Libmonster ID: UA-11414

В текущем году исполняется 250 лет со дня рождения яркого представителя бурной эпохи революций и освободительных войн конца XVIII - начала XIX в. великого венесуэльца Франсиско де Миранды (1750-1816). Этот незаурядный человек, предпочтя блестящей военной карьере беспокойную и опасную участь враждебного мадридскому правительству вечного бунтаря и конспиратора, посвятил свою жизнь борьбе за свержение колониального ига, тяготевшего над Испанской Америкой. Сражаясь в юности за свободу британских колоний в Новом Свете, а впоследствии став генералом революционной армии Франции, он сыграл существенную роль в провозглашении Первой Венесуэльской республики в 1811 г. и возглавил ее вооруженные силы в звании генералиссимуса.

Миранда выдвинул и сформулировал идею освобождения американских владений Испании от гнета метрополии. На протяжении многих лет он надеялся достигнуть этой цели при содействии держав, противостоявших пиренейской монархии. Преследуемый испанскими колониальными властями, молодой офицер в поисках убежища в июне 1783 г. направился в США, где вел переговоры с видными политиками молодой североамериканской республики об оказании помощи в осуществлении его планов, но ничего, кроме сочувствия движению за независимость испанских колоний и туманных обещаний не добился (1). Безуспешными оказались и его попытки заручиться поддержкой влиятельных кругов Англии, куда он приехал в начале 1785 г.

Спустя полгода креол, желая ознакомиться с формами государственного устройства и политическими системами различных европейских стран, отправился на континент. За неполных четыре года он исколесил большую часть Европы. Важнейшим этапом его длительного путешествия явилось почти годичное пребывание в России - с 26 сентября (7 октября) 1786 по 7 (18) сентября 1787 г. Оно занимает особое место в необычной биографии этой героической личности (2). Высадившись в


(1) Подробнее о пребывания Ф. де Миранды в США см.: Алыгерович М.С. Североамериканская республика после Версальского мира 1783 года глазами очевидца. - Американский ежегодник 1998. М., 1999,с. 59-68.

(2) Этой яркой странице его жизни посвящена обширная научная литература, вышедшая в нашей стране и за рубежом. См.: Альперович М.С. Франсиско де Миранда в России. М., 1986; Мирошевский В.М. Екатерина II и Франсиско Миранда. - Историк-марксист, 1940, N 2, с. 125-132; Косторниченко В.Н. Франсиско де Миранда и дипломатия Екатерины II. - Латинская Америка, 1994, N 4, с. 48-53; 65; Lozinski G. Le general Miranda en Russie, 1786-1787. - Le Monde Slave. Nouvelle serie, t. II, 1933, N 4, p. 72-90; N 5. 186-218; Madariaga I. de. The Travels of General Francisco de Miranda in Russia. London, 1950; Baylen J.O., Woodward D. Francisco de Miranda in Russia. - The Americas, Wash, 1950, VI, N 4, p. 431-449; Brusiloff С. Miranda en Rusia. -Boletfn de la Academia Nacional de la Historia, t. XXXIII, N 130, Caracas, 1950, p. 258-275; Benedikt Н. Miranda in Rupland. - Studien zur alteren Geschichte Osteuropas, II. Teil. Graz-Koln, 1959, S. 48-102; Larrucea de Tovar C. Sobre la estancia de Francisco de Miranda en Rusia у la ayuda prestada a este рог la Emperatriz Catalina II. - Boletin de la Academia Nacional..., t. LXVIII, N 271, 1985, p. 713-733; Alperovich M.S. Francisco de Miranda у Catalina II. - Iberische Welten. Koln, Weimar, Wien, 1994, S. 51-61.

стр. 112


Херсоне - главном черноморском порте и крупном торговом центре империи Екатерины II, он провел там три месяца. В конце декабря 1786 г. путешественник был представлен всесильному любимцу императрицы светлейшему князю Г.А. Потемкину, приехавшему для подготовки к предстоящей поездке государыни на юг. Проявив значительный интерес к заезжему чужеземцу, вельможа пригласил Миранду вместе с ним посетить Крым, после чего предложил сопровождать его в Кременчуг - тогдашний административный центр Екатеринославского наместничества, а затем в Киев, куда к этому времени уже прибыла царица. Там южноамериканец познакомился с рядом видных сановников, придворных чинов, военачальников, иностранных дипломатов, а также съехавшихся в столицу Малороссии польских магнатов.

14 февраля 1787 г. венесуэлец удостоился высочайшей аудиенции, положившей начало многочисленным встречам и беседам с Екатериной II, которая отнеслась к нему чрезвычайно благосклонно (3). В тот же вечер Потемкин представил своего протеже очередному фавориту самодержицы - молодому флигель-адъютанту А.М. Дмитриеву-Мамонову. Общаясь на великосветских приемах и балах с экзотическим иностранцем, императрица неизменно уделяла ему внимание, подолгу расспрашивала об Испанской Америке, о его многочисленных странствиях, разговаривала на всякие иные темы (4).

Казалось, гость из далекой Южной Америки явно пришелся в Киеве ко двору. Заручившись еще раньше расположением и покровительством могущественного Потемкина, он сумел теперь снискать и благоволение самой государыни. Под влиянием оказанного ему теплого приема венесуэлец, еще в начале февраля предполагавший


(3) О прибытии Миранды в Киев императрице еще неделей раньше доложил Потемкин, причем, видимо, отозвался о нем весьма лестно. 8(19) февраля 1787 г. Екатерина сообщила своему постоянному парижскому корреспонденту барону Гримму о появлении в Киеве "испанца по имени Миранда". - См. Письма императрицы Екатерины II барону Мельхиору Гримму (1774-1796 гг.). - Сб. Императорского Русского исторического общества, т. XXIII. Спб., 1878, с. 393-394.

(4) Miranda F. de. Colombeia, t. V. Caracas, 1982, p. 102, 105, 111.

стр. 113


отправиться в Москву, решил изменить свои планы и не спешил покидать "мать городов русских". Однако последующие события развивались отнюдь не столь плавно, как это выглядит подчас в изображении историков и биографов Миранды, традиционно рисующих безоблачную картину ничем не омрачаемых отношений между Северной Семирамидой, ее властным сподвижником и полюбившимся им испано-американцем.

При внимательном изучении соответствующих дневниковых записей путешественника выясняется, что спустя две недели по приезде в Киев вполне благополучная для него ситуация внезапно резко изменилась.

Утром 21 февраля, по окончании службы в церкви Св. Андрея Первозванного, к Миранде подошел неразлучный с Потемкиным принц Нассау-Зиген (5) и как бы невзначай обмолвился насчет высказанного светлейшим опасения по поводу того, что если в ближайшее время венесуэлец не уедет из Киева, то позднее уже не сможет этого сделать: начнется ледоход, и через разлившиеся реки нельзя будет переправиться. О несостоятельности такого аргумента (ибо весенний ледоход на Днепре начинался в ту пору обычно в середине марта; поэтому, учитывая суровость зимы 1786-1787 гг. на юге России, до вскрытия реки оставалось не менее трех недель (6)) Миранда мог, конечно, и не знать. Тем не менее, самолюбивый креол воспринял эти слова как едва завуалированное предложение без промедления покинуть город. Полагая, что капризный и подверженный быстрой смене настроений вельможа, видимо, с ведома своей высокой повелительницы, желает избавиться от него, он немедленно стал собираться в дорогу, а вечером не явился на очередной прием во дворец.

Его отсутствие было сразу замечено: как узнал Миранда на следующее же утро, накануне императрица озабоченно справлялась, не заболел ли он. Но Потемкин успокоил ее, заявив, будто южноамериканец не пришел просто потому, что не был извещен.

В тот же день Миранда сообщил князю о своем намерении через двое суток выехать из Киева. Тот отнюдь не пытался его удерживать, а сказал лишь, что если он хочет получить перед отъездом высочайшую аудиенцию, то это следует сделать сегодня же вечером (7). Окончательно убедившись в резкой перемене отношения к нему Потемкина, венесуэлец решил, что внезапное, но вполне очевидное охлаждение последнего обусловлено недовольством, вызванным чрезмерно частым, по мнению вельможи, общением заморского гостя с представителями оппозиции польскому королю Станиславу II Августу.

Миранда действительно проводил немало времени в обществе находившихся в городе поляков, принадлежавших в большинстве своем к старошляхетской партии, возглавлявшейся Ф.К. Браницким, С.-Щ. Потоцким и их сторонниками. Выступая против попыток группировки, объединявшейся вокруг короля, в какой-то мере ограничить своеволие и самостоятельность магнатов, эта партия пользовалась поддержкой широких слоев мелкопоместной шляхты. Политика правящих кругов Польши контролировалась, по существу, царским посланником в Варшаве графом О.М. фон Штакельбергом, действовавшим согласно предписаниям, получаемым из Петербурга.

Во время поездки Екатерины II на юг обе враждующие партии наперебой заискивали перед императрицей и Потемкиным в надежде заручиться их содействием. В Киеве польские магнаты жили на широкую ногу, устраивали пышные приемы и балы. Такого рода увеселения никогда не оставляли жизнелюбивого креола равно-


(5) Немецкий принц, сделавший военную карьеру во Франции. В Испании удостоился генеральского звания и титула гранда. С осени 1786 г. состоял в свите Г.А. Потемкина.

(6) См. Брикнер А.Г. Путешествие императрицы Екатерины II в полуденный край России в 1787 году. - Журнал Министерства народного просвещения, 1872, июль, с. 19-20.

(7) Miranda F.de. Op. сit., p. 113.

стр. 114


душным. Но можно предположить, что ему импонировали и помыслы его польских друзей о сохранении традиционных шляхетских "вольностей" и восстановлении утраченных. Однако при случае он охотно общался и с представителями враждебной магнатской оппозиции королевской партии, периодически наведывавшимися в столицу Малороссии, чтобы приветствовать Екатерину II от имени Станислава- Августа: графами Мнишком и Тышкевичем, королевскими племянниками князьями Понятовскими.

Среди многих государственных деятелей Польши, которые находились тогда в Киеве, Миранда несомненно выделял графа Игнация Потоцкого, вызывавшего у него горячую симпатию и искреннее восхищение. Получив блестящее образование на родине и за границей, Потоцкий в начале 70-х годов примкнул к магнатской оппозиции королю Станиславу- Августу. В дальнейшем он принял участие в деятельности Постоянного совета - первого коллегиального правительства Речи Посполитой, а с 1783 г. занимал пост надворного маршала литовского. Будучи человеком мыслящим и придерживаясь передовых для той эпохи убеждений, он стал одним из руководителей умеренного крыла складывавшейся в то время так называемой патриотической партии. Выражая стремления части магнатства, Потоцкий и его единомышленники настаивали на проведении реформ государственного строя в духе идей французских просветителей.

Несмотря на умеренность выдвинутой ими программы и готовность осуществить ее при помощи или, во всяком случае, с согласия России, она внушала правительству Екатерины II подозрения и была встречена в Петербурге с нескрываемой враждебностью. Этим, видимо, и объяснялось, в первую очередь, откровенно неприязненное отношение императрицы и ее всемогущего любимца к И. Потоцкому. Оно было особенно заметно по контрасту с благожелательностью, демонстративно проявлявшейся ко многим соотечественникам надворного маршала.

В Киеве велась в ту пору сложная дипломатическая игра. Не собираясь идти на уступки, которых добивался Станислав- Август, Екатерина II вместе с тем не желала поддерживать оппозицию в борьбе с королем. Искусно лавируя между соперничавшими политическими силами Польши, она держала себя крайне предупредительно как с представителями королевской партии, так и с ее противниками. И тех, и других милостиво принимали при дворе, приглашали к царскому столу, щедро одаривали.

На этом фоне резко бросалась в глаза явная дискриминация, которой подвергался Потоцкий. Когда в Киеве он был представлен царице, "Екатерина отвернулась от него и не сказала ему ни одного слова... Императрица считала его человеком пустым, бесчестным, со зловредными понятиями" (8). Что же касается Потемкина, то его позиция в сложившейся ситуации была куда более однозначной. В отличие от Екатерины II, он ориентировался тогда на соглашение со Станиславом-Августом и потому относился отрицательно к любой оппозиции королю. Наиболее ненавистной для него фигурой являлся Игнаций Потоцкий. Он называл последнего не иначе как мерзавцем, и сказал Станиславу-Августу, что считает надворного маршала "самым скверным человеком на свете" (9).

Этот "смутьян", не боявшийся высказывать вслух "крамольные" мысли, явно пришелся по душе Миранде, который познакомился с ним в первый же день своего пребывания в Киеве. Уже вскоре у него сложилось мнение, что Потоцкий пользуется репутацией "наиболее способного из находившихся тут поляков" (10). 13 февраля они встретились за ужином у обер-шталмейстера Л.А. Нарышкина и долго беседовали на разные темы. Когда заговорили о достопримечательностях Рима, где польский аристократ в юности провел несколько лет, Потоцкий сказал, что лучше всего ему


(8) Костомаров Н.И. Последние годы Речи Посполитой. СПб., 1870, с. 151.

(9) Kalinka W. Ostatnie lata panowania Stanistawa Augusta, cz. II. Krakow, 1891, s. 11.

(10) Miranda F. de. Op. cit., p. 96.

стр. 115


запомнились статуи двух королей Дакии со связанными руками в музее Капитолия. "Мне нравится видеть монархов в таком положении, связанных", - добавил он (11).

Велись ли эти "подстрекательские" речи в присутствии Потемкина, либо ему доложили о них услужливые приближенные - так или иначе они были известны вельможе. В результате ненавистный Игнаций Потоцкий стал в его глазах еще более одиозной личностью. Подозрительного царедворца, видимо, насторожило и то обстоятельство, что опекаемый им Миранда не только водит дружбу с фрондирующими против короля поляками, но и охотно (а, возможно, даже сочувственно) внимает явно "бунтарским" высказываниям.

Желая предостеречь и "образумить" своего протеже, светлейший счел необходимым разъяснить ему, с какими опасными людьми он общается, и дать понять, что чужеземцу, принятому при российском дворе, надо быть разборчивее в знакомствах. Эта деликатная миссия была возложена на посланника Штакельберга, который 17 февраля улучил момент для конфиденциального разговора с Мирандой (12).

Однако венесуэлец не сделал, очевидно, надлежащих выводов и продолжал вести себя по-прежнему. Вскоре на приеме у другого Потоцкого - Станислава-Щенсного, он завел оживленную беседу с собравшимися там поляками, что не ускользнуло от внимания Потемкина. Несколько позже, когда вельможа вошел в гостиную, где в обществе польских дам сидел Миранда, тот, а по его примеру и остальные, не встали, чтобы приветствовать светлейшего. Такое пренебрежение наверняка сильно задело фаворита Екатерины II (13), избалованного подобострастием и угодливостью окружающих.

Можно полагать, что раздражение, вызванное контактами креола с неугодными царскому правительству персонами, в сочетании с личной обидой побудили Потемкина принять меры к его немедленному удалению из Киева. Но буря улеглась так же неожиданно, как возникла. За несколько послеобеденных часов 22 февраля положение коренным образом переменилось, и акции Миранды при дворе поднялись, как никогда.

Все объяснялось очень просто: в дело непосредственно вмешалась сама императрица, решительно воспротивившаяся отъезду галантного южноамериканского кавалера. Из каких соображений она исходила, какими мотивами руководствовалась -гадать не будем. Ограничимся сухим изложением фактов.

Когда вечером 22 февраля путешественник явился во дворец для прощальной аудиенции, его встретил Потемкин и, как ни в чем ни бывало, сообщил, что царица не может его отпустить, поскольку при переправе через реки он подвергся бы серьезной опасности (14). Довод был надуманным и не выдерживал никакой критики, ибо перебраться по льду замерзших рек ничего не стоило. Но Миранду это обстоятельство не смутило. Для него, прежде всего, имело значение само приглашение остаться, чем бы оно ни мотивировалось. Поэтому он ответил, что с его стороны было бы крайне опрометчиво не последовать советам ее величества.

Когда немного погодя венесуэлец вместе с Потемкиным отправился на бал к австрийскому послу И.Л. Кобенцлю, вельможа, мгновенно сменив гнев на милость, говорил с ним по дороге особенно доброжелательно, словно бы никаких трений у них и не возникало. Императрица же во время бала опять подробно расспрашивала его о Южной Америке, о памятниках искусства и о многом другом.

Высочайшее благоволение к скромному путешественнику не могло остаться незамеченным. Наблюдательный французский посланник граф Сегюр, тонко разбиравшийся в придворных нравах и подводных течениях, назвал креола выдающимся


(11) Ibidem; Kalinka W. Op. cit., cz. II, s. 15.

(12) Miranda F. de. Op. cit., p. 108.

(13) Ibid., p. 113.

(14) Ibid., p. 114.

стр. 116


царедворцем, ибо за короткий срок он сумел пробудить интерес к себе со стороны государыни (15).

Когда несколько дней спустя Миранда появился при дворе, все присутствовавшие были с ним подчеркнуто предупредительны, как с особой, пользовавшейся симпатией императрицы. Он стал частым гостем в ее киевской резиденции. Редкий прием во дворце обходился без него. Испаноамериканец неоднократно приглашался к царскому столу, периодически встречался с Екатериной на званых обедах и балах, устраивавшихся русской и польской знатью. Причем государыня неизменно была с ним приветлива и оказывала знаки внимания, а если он почему-либо отсутствовал, справлялась у окружающих о причине.

Содержание их бесед, подчас продолжительных, а иногда мимолетных, отличалось большим разнообразием. Иной раз они касались вполне серьезных предметов. Однако чаще, пожалуй, это бывала непринужденная светская болтовня, искусством которой в совершенстве владела императрица.

Отношения Миранды с Потемкиным, снова наладившиеся, когда отпал вопрос об отъезде первого из Киева, полностью вошли в нормальное русло. Игнорировать ясно выраженную волю Екатерины II не мог даже ее деспотичный и сумасбродный помощник. Стараясь загладить допущенную им бестактность, князь не упускал случая подчеркнуть свое расположение к южноамериканцу, хотя, безусловно, был недоволен, что тот не порывал связей с польской оппозицией. Продолжая поддерживать их, венесуэлец, в частности, не переставал общаться и с И. Потоцким, чьи возможности он, быть может, несколько переоценивал. Во всяком случае, по мнению известного русского и украинского историка прошлого столетия Н.И. Костомарова, надворный маршал был "человек даровитый, обладал превосходной памятью, много читал, но блистал более красноречием, остроумием и светским лоском, чем глубокомыслием и основательностью" (16).

Ниже впервые публикуются в русском переводе фрагменты дневника Миранды, содержащие записи за две недели (с 7 по 22 февраля 1787 г. ст. ст.), где отражен изложенный выше эпизод. Испанский оригинал увидел свет в Каракасе в 1929 г. и переиздан там же в 1982 г.

Перевод с испанского, комментарии и уточнения в тексте (в квадратных скобках) - автора вступительной статьи.

М.С. Альперович, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН


(15) Ibid., р. 115.

(16) Костомаров Н.И. Указ. соч., с. 136.

стр. 117


ИЗ ДНЕВНИКА ФРАНСИСКО ДЕ МИРАНДЫ

7 февраля 1787 г. (*)

Около 10 часов утра прибыл в селение, находящееся в 32 верстах от Киева, но не обнаружил там никого, кто предоставил бы мне коней, так как все направлялись в церковь. Я разозлился, и тогда пошли за лошадьми. Между тем у меня было время рассмотреть жителей обоего пола, спешивших к храму: все в сапогах, а у женщин голова повязана большим чистым белым платком таким образом, что оба конца свисают до пояса. Все хорошо и тепло одеты. По численности населения деревня насчитывала, как мне показалось, от трех до четырех тысяч душ.

Помещение почтовой станции, куда я зашел, оказалось примерно таким же, как на предыдущей [станции], и столь же грязным. Мне посчастливилось обнаружить там форейтора, сопровождавшего князя Потемкина, и трех добрых коней, так что появилась надежда поспеть в Киев на вечерний бал, куда князь наказывал нам прибыть вовремя.

15-ю верстами дальше, с высотки открылся вид на Киев, и панорама была поистине великолепна. Возвышенность, на которой расположен новый город, крепость на северном берегу Днепра, позолоченные церковные купола (коих в каждой церкви обычно бывает по пять), колокольни и т.д. выглядят чудесно, и прекрасно гармонируют с окружающими зданиями.

Продолжая путь в моем превосходном экипаже, запряженном тройкой лошадей, я примерно в 2 часа дня достиг реки, уже покрытой льдом, по которому для большей надежности был проложен дощатый настил. По нему переправился и я.

Прибыв на таможню, спросил, имеются ли вести от принца Нассау, но тот ничего для меня не оставил, и пришлось воспользоваться тем, что князь [Потемкин] велел передать нам обоим.

К счастью, мой форейтор знал местонахождение княжеской резиденции, и я отправился туда. Там оказался слуга Нассау, сообщивший, что его хозяин прибыл в половине одиннадцатого утра, тотчас же переоделся, чтобы в 12 часов быть представленным императрице, и все находятся во дворце.

Я позволил себе зайти в комнату моего друга Киселева', и только собрался выпить чашку чая и написать ему записку, как он вошел, велел принести мне полный обед, и сказал, что князь распорядился приготовить для меня квартиру там же; и чтобы я переоделся, так как князь хочет повидаться со мной. Этот теплый прием снял мою усталость. Одевшись, я направился в покои князя, который был весьма приветлив и выразил желание тотчас же посетить церковь (под названием Печерская (2)), внешне напоминающую собор Св. Марка в Венеции. Мы осмотрели также недурную трапезную, а потом вместе выпили чаю. Он сообщил, что уже доложил обо мне императрице, а вечером представит своим племянницам.

Действительно, в 9 часов вечера [князь] усадил меня, Нассау и Румянцева (3) к себе в карету, и мы поехали к графине Браницкой (4), где собралось избранное общество. Я был представлен графине, ее сестре графине Скавронской, великому коронному гетману Польши графу Браницкому, военному министру графу Чернышеву (5), министру иностранных дел графу Безбородко (6), обер-камергеру графу Шувалову (7), германскому послу графу Кобенцлю (8), посланнику Англии г-ну Фицхерберту, посланнику Франции графу Сегюру и т.д. Нассау познакомил меня со знатными поляками: графом Вельгорским, графом Потоцким, "воеводой Русским" Потоцким (9), князем Сапегой, графом Мнишком и др. Князь представил меня также фельдмаршалу Румянцеву, с которым я имел продолжительную беседу, причем он расспрашивал о Луисе Касасе, служившем под его знаменами в качестве волонтера.

Потом подали роскошный ужин, и за столом поляки блистали богатством, пыш-


(*) Все даты - по старому стилю.

стр. 118


ностью, а еще хорошими манерами. После часа ночи мы удалились, и я с великим удовольствием улегся спать, ибо устал до полусмерти.

8 февраля

Мы с Нассау не спускались вниз до обеда, где присутствовали княжеские племянницы и другие лица. Князь показал нам различные изделия, только что присланные ему из Константинополя, а затем вместе с Нассау я нанес визит г-ну Сегюру. Вечер провел дома, читая и отдыхая, поскольку не был приглашен на ужин к супруге "воеводы Русского".

9 февраля

В 12 часов, намереваясь отправиться с визитами, спустился к князю, но тот предложил задержаться, так как должен приехать обер-шталмейстер Нарышкин, и надо бы дождаться его, чтобы он, Потемкин, мог представить меня. [В таком случае], вероятно, последует приглашение на ужин к Нарышкину. Визиты же можно отложить на послеобеденное время. Однако, когда Нарышкин явился, князь по забывчивости представил меня не ему, а директору банка, тайному советнику графу Шувалову (10) и гофмаршалу князю Барятинскому.

Затем в компании графа Вельгорского нанес несколько визитов, после чего вернулся домой. Около 10 часов вечера обер-шталмейстер Нарышкин прислал за мной карету, чтобы отвезти к нему ужинать, так что, пришлось ехать. Собралось примерно то же общество, очень незначительно отличавшееся от вчерашнего. Немного потанцевали, причем барышня Мария Нарышкина с большим воодушевлением и изяществом сплясала казачка, весьма удачно заимствуя многие па английского "хорн-пайпа" (11). А великий гетман Браницкий танцевал полонез с благородной грацией и легкостью, каких мне не приходилось видеть, так что я получил об этом танце-шествии представление, какого прежде не имел. Мы вернулись домой не раньше 2 часов ночи. Было дьявольски холодно. Бог ты мой! Сколь же обходительно все семейство Нарышкиных!

10 февраля

Сегодня обедал с послом графом Кобенцлем. Поговорили немного о Турции и т.д. Он показался мне доброжелательным и довольно образованным. После обеда сели играть в карты, и у меня состоялась непродолжительная беседа с придворным лейб-медиком г-ном Роджерсоном, который произвел впечатление человека просвещенного. Он родился и воспитывался в Шотландии. Позднее мне надо было нанести несколько визитов, а вечер провел дома с князем, его племянницами и прочими.

11 февраля

К обеду были гости, и князь предупредил, чтобы мы составили ему компанию. Разговорились с Браницким о Польше. Потом затеяли карточную игру. В банке лежали лишь голландские дукаты и банкноты. Мой друг Киселев, вместе с Левашевым (12) державший банк, уверял, будто со времени отъезда из Петербурга уже выиграл 28 тысяч рублей.

Вечер провел у жены "воеводы Русского" графини Потоцкой, где собралось [изысканное] общество и подали хороший ужин, с венгерским вином (бутылка стоит дороже 6-ти голландских дукатов) из погребов, унаследованных этой семьей от своих предков. До чего же, черт возьми, доходит людское чудачество!

12 февраля

Сегодня меня пригласил к обеду посланник Англии г-н Фицхерберт. И поскольку он живет по соседству с графом Кобенцлем, а императрица сажает обоих за стол рядом с собой, мы обедали вместе. Пришел также принц Нассау. Поразительно, что хотя мы были одни и хотели (по крайней мере, я) толковать об интересных и

стр. 119


поучительных вещах, не было произнесено ни единого слова, которое не являлось бы сущей ерундой, особенно то, что говорил г-н англичанин. Это чрезвычайно испортило мне настроение.

Наконец, я возвратился домой, и мы с князем направились в церковь, чтобы осмотреть священные чаши, митры, убранство алтаря и т.д., отделанные золотом, серебром, драгоценными камнями, жемчугом, парчой, наподобие того, как в Эскориале, Гуадалупе и Лорето (13). Я спросил князя, не будет ли неуместным, если завтра я пойду посмотреть, как императрица и ее двор причащаются в монастырской церкви. Он ответил, что нет, если буду держаться на почтительном расстоянии, поскольку еще не представлен.

На ужине у Браницких присутствовали все те же лица, за редким исключением. Боже мой, какую роскошь позволяют себе эти поляки, как по части одежды, так и в смысле подаваемых яств.

13 февраля

В 9 часов утра императрица вошла в церковь и после торжественной обедни по православному обряду, с бесчисленными коленопреклонениями, причастилась хлебом и вином; вслед за архиереем ее величество повторила символ веры. Потом поклонилась мощам, с целованием и стоянием на коленях. Непонятно, как колени все это выдерживают. За государыней последовали придворные дамы, желавшие причаститься таким же образом, а затем мужчины... Маршал Румянцев и князь Потемкин воздержались. По завершении [таинства причащения], уже после 11-ти, все вышли наружу, а я задержался, чтобы осмотреть изнутри убранство церкви, имеющей форму греческого креста и не отличающейся ни изяществом, ни стройными пропорциями. Врата святая святых, внутренняя часть алтаря, люстра и пр. богато, но довольно безвкусно инкрустированы серебром.

Ужинал у Нарышкиных, где долго беседовал с графом Потоцким, которого считают наиболее способным из находящихся тут поляков. Речь шла о разных материях, и, заговорив о Риме, он заметил, что из всех монументов больше всего ему понравилось там изображение "Королей со связанными руками", намекая, конечно, на свое правительство. Мы возвратились домой лишь в 2 часа ночи, и было чертовски холодно. Князь предупредил, чтобы завтра я явился во дворец ко времени прибытия императрицы из церкви, когда должен быть представлен ее величеству.

Сегодня после полудни посетил маршала Румянцева, который принял меня чрезвычайно любезно. Мы более двух часов обсуждали тет-а-тет военные темы, о чем он рассуждает без напускной таинственности и рисовки, с тем высочайшим знанием дела, каким обладают лучшие мастера сего ремесла.

14 февраля

Прибыл во дворец ровно в 11 часов, и полчаса спустя, вошла императрица, коей меня представил гофмейстер князь Безбородко (14). Я поцеловал руку ее величества, благосклонно вынутую из муфты и легким движением протянутую мне (ибо здесь не принято преклонять колено или что-либо в этом роде), и, отходя, учтиво поклонился.

Вслед за тем, с разрешения князя Потемкина, вошел в приемную, и ее величество тотчас же заговорила со мной, спросив, сколько градусов тепла бывает при самой низкой температуре на моей родине и т.д. Потом мы перешли в просторный зал, где был приготовлен четырехугольный стол, накрытый с трех сторон на 60 кувертов (я ведь был еще заранее приглашен князем Барятинским). Уселись примерно в 12 с половиной часов. Я оказался рядом с графом Чернышевым, который заботливо ухаживал за мной, а ее величество дважды посылала мне стоявшие возле нее блюда.

В 2 часа дня все закончилось. Ее величество удалилась в свои покои, а мы отправились домой до половины седьмого, когда вторично поехали ко двору. Большой дворцовый зал заполнили дамы - иноземные и местные, ...все находящиеся здесь видные персоны и иностранцы.

стр. 120


Князь дружески представил меня генералу Мамонову (15), который был весьма приветлив и пригласил к себе отужинать в 10 часов вечера. Ее величество, играя в карты, задавала мне вопросы об Испанской Америке, в том числе: возможно ли, что там еще существует инквизиция? В Малороссии, заметила она, есть монахи-доминиканцы, и призналась, что когда видит их, то думает про себя "Храни нас Господь", усматривая в них исполнителей приговоров пресловутого трибунала. Государыня выражала и иные чувства такого же рода, свидетельствующие о ее сердечной доброте и высоких достоинствах. Около половины девятого закончилась партия виста, в которой ее партнерами был князь, посол Германии (16) и генерал Мамонов. Низко поклонившись нам, она удалилась в свои апартаменты. После чего все остальные разъехались по домам.

Мы же отправились к обер-шталмейстеру Нарышкину, где собралось многолюдное общество, и был подан ужин. Но в 10 часов Нассау, я и Киселев поехали к Мамонову, у которого застали посланника здешнего двора в Польше графа Штакельберга и князя Дашкова (17). Поужинали с ними, беседуя о Крыме и т.д. По сему поводу Дашков поспорил с Нассау, а потом я узнал, что об этом довели до сведения императрицы. Ну и двор, ну и придворные!

Во дворце мне оказал тысячу знаков внимания также маршал Румянцев, представивший меня генерал-адъютанту императрицы графу Ангальту, который прежде занимал этот пост при короле Пруссии. Он показался мне достойнейшим человеком, обладающим глубокими познаниями в области военного искусства, о чем мы говорили довольно долго.

15 февраля

В 10 часов утра Нассау, Вельгорский и я направились в пещеры (имеющиеся в здешнем монастыре), каковые в тот день должна была посетить императрица, в связи с чем наладили освещение, разостлали ковры и т.д. В небольшой церкви, через которую входят туда, мы встретили супругу "воеводы Русского", также поджидавшую [царицу]. Наша с ней длительная беседа касалась обилия икон (с окладами из золота и серебра) и мощей, а также распространения нелепых суеверий. Она женщина образованная. Потом, чтобы скоротать время, зашли в келью, где чувствовали себя вполне удобно.

В 11 часов зазвонили колокола, и мы двинулись навстречу императрице, спускавшейся по длиннющей галерее с деревянным полом от большой церкви к малой, где находится вход в упомянутые пещеры. Ее сопровождали почти все придворные чины и [иностранные] послы. Мы шли, держа каждый в руке свечу, но вскоре поняли, сколь неосторожно было допустить такое скопление людей. Врач Роджерсон, оглянувшись, обратил внимание на сильную духоту, а свет стал совсем тусклым, вследствие чего многие повернули обратно. Я же из любознательности продолжал идти рядом с моим чичероне Суворовым, отмечавшим различные особенности сих чудотворных мощей: одни принадлежали человеку молчаливому, другие - невежественному, третьи - страждущему, и т.д., как гласили настенные надписи на русском языке возле соответствующих гробниц или склепов. Среди прочих оказались останки Нестора, знаменитого древнейшего российского историка, тоже захороненного там...

В заключение осмотрели множество гробниц и могил, покрытых дорогими шелковыми тканями, а также ряд небольших помещений, которые выглядят как жилые комнаты, с богато украшенными алтарями и светильниками, превосходя в этом смысле Рим и Неаполь. По узкой галерее одновременно может пройти лишь один человек, но она побелена, а большая часть пола выложена плиткой. И не удивительно, что ее поддерживают в столь хорошем состоянии, если учесть (как мне говорили), что ежегодно сюда стекаются на богомолье свыше 40 тысяч польских крестьян православного вероисповедания, и по самым осторожным подсчетам оставляют здесь не меньше, чем по рублю с человека. По оценке же маршала Румянцева, каждый год тут бывает более 60 тысяч паломников, в том числе даже из Сибири.

стр. 121


Из сей пещеры мы перешли в другую такую же, находящуюся подальше. Маршал Румянцев проявил предусмотрительность, предупредив при входе, чтобы часть свиты задержалась, дабы избежать духоты, испытанной ранее; таким образом, на нашу долю пришлось меньше неудобств.

Протяженность обеих пещер составляет одну версту или более, и по полученным мною сведениям они предназначались для того, чтобы служить потайным убежищем, где можно было бы укрываться от частых набегов татар и окрестных казаков, а богатейшим жителям этого древнейшего торгового города прятать свое имущество.

Ее величество удалилась около часа дня, а мы направились к великому гетману Польши Браницкому, куда нас пригласили вместе с князем к обеду по-польски. Разумеется, был великолепный стол и в изобилии вкуснейшее токайское вино. Но какими покорными и льстивыми по отношению к князю Потемкину кажутся мне эти пресмыкающиеся перед ним высокопоставленные поляки! Вечером ужинали у Нарышкина, лучшего человека на свете.

16 февраля

Что за гнусная погода, дьявольски холодная и сырая! Вечером мы приглашены на ужин к Браницкому, где будет императрица. Около 6 часов отправились туда вместе с Нассау (наемная карета, запряженная шестеркой лошадей, обходится ему ежемесячно в 65 голландских дукатов). Была устроена небольшая иллюминация, и огни ее уже зажглись. Полчаса спустя, прибыла ее величество и через 10 минут села играть в вист со своими обычными партнерами, а некоторые другие гости тоже составили партии. Сидя за картами, ее величество весьма приветливо и любезно задала мне ряд вопросов о путешествиях и т.д. Как я узнал, она сказала графу Кобенцлю, что я (насколько ей известно) человек искренний и образованный, а такой тип людей ей импонирует.

В 9 часов подали ужин, но я был столь поглощен беседой с Ангальтом о военных материях, что даже не сел за стол. Императрица удалилась примерно в 10, а мы оставались до часа ночи. Продолжали ужинать, играли и немного потанцевали.

17 февраля

Обедал дома в многолюдной компании, включая племянниц князя, обычно его сопровождающих. Он получил письмо от некоего кардинала, рекомендующего Замбеккари (18), который служил в Испании и т.д. Князь показал мне это послание, и я подтвердил правильность написанного в нем; причем рассказал, как вследствие столкновения с инквизицией Замбеккари бежал из Гаваны, и что в Лондоне я видел производимые им аэростатические опыты, а в Болонье знавал его почтенное семейство. Выслушав все это, князь тотчас же решил принять его на службу в чине капитан-лейтенанта, и сообщил мне, что здесь также проводятся эксперименты в области аэростатики.

Вечер провел наедине с Ангальтом в его апартаментах. Мы долго говорили о покойном короле Пруссии (19). Он (Ангальт, - М.А.) заметил, что из всех сражений, данных его величеством, с точки зрения человеческих возможностей битва при Колине (20)имела наибольшие шансы быть выигранной. Однако из-за ошибки, допущенной адъютантом-французом (прибывшим двумя днями раньше из Константинополя) при передаче приказа герцогу де Беверн, правый фланг, который по распоряжению короля должен был выжидать, действовал неудачно.

К концу нашей беседы на военную тему пришел граф Штакельберг и предложил мне вместе пойти к маршалу Румянцеву, но тот отказался [принять нас], ибо не терпит официальных визитов, и велел передать, чтобы я приходил один, без всяких церемоний.

По дороге господин Штакельберг поведал, сколь легковесны и суматошливы поляки, коих он, разумеется, изучил за 14 лет. Он рассказал о своем пребывании в Испании (21), и в самых учтивых и вежливых выражениях пригласил погостить у него в Варшаве, когда доведется побывать там, а я в ответ рассыпался в благодарностях. Он

стр. 122


также сообщил, что когда вернулся из Испании, императрица пожелала расспросить его об этой стране, и он сопровождал ее величество во время прогулки, в ходе которой она долго беседовала с ним. Это вызвало такую ревность со стороны министров, что его вроде как в изгнание отправили в Варшаву, где он оказался в приятных условиях своеобразной политической ссылки. Придворные нравы...

Вечером ужинали дома, играли в карты - любимое занятие князя, и никаких разговоров не велось.

18 февраля

Около 10 часов утра вышли прогуляться по Старому городу (Подолу). Осмотрели некоторые из множества здешних церквей (меня уверяли, будто их число в городе и его предместьях достигает 160-ти), каковые по своему внешнему виду поистине восходят к "колену" Леви (22). Среди прочих - Братская церковь (23), одна из самых больших и красивых, с вратами, алтарем и массивными серебряными люстрами. Внутри над главным входом - крупного размера фреска, изображающая рай и ад (чистилище тут не признается). Сколько там чертей с козлиными копытами, хвостом и рогами, которые хватают грешников и вливают им в глотку расплавленный свинец и кипящее масло, а также клещи, огонь, и тому подобный вздор.

В непосредственной близости оттуда находится прекрасное внушительное здание университета, относящееся к монастырю. Зайдя внутрь, мы обнаружили, что в нем имеется ряд аудиторий, а посредине расположен вместительный зал для университетских ученых собраний. Повседневно пользуются лишь двумя другими помещениями нижнего этажа, причем одно из них отведено для занятий грамматикой, арифметикой и географией. В настоящее время повсюду грязь, полное запустение и упадок. Затем направились к некой польской еврейке, содержащей подходящих девиц, и она обещала предоставить их на ночь.

Пообедал дома в блестящем обществе, а в сумерки посетил маршала Румянцева, с которым долго толковали о войне и его последних кампаниях. Он очень расхваливал прусскую конницу, равно как и пехоту; рассказал, что турки для рытья окопов перед своими позициями всегда использовали кавалеристов, так как, прибыв раньше пехотинцев и, будучи менее утомлены, те могли сделать это быстрее. Он также отметил, что упомянутые турецкие войска, сражаясь с христианами, отваживались на чрезвычайно смелые действия...

Пока мы беседовали, стало уже поздно, вследствие чего мое "рандеву" состоялось лишь около 10 часов вечера, и вместо обещанной утром красотки мне досталась только не ахти какая полька. В 11 подъехала карета, и я вернулся домой, отказавшись из-за усталости от ужина у супруги "воеводы Русского".

19 февраля

Вместе с Киселевым выехали в санях прогуляться по городу. Побывали в Софийском соборе - одном из самых старинных и замечательных здешних храмов. На куполе и хорах сохранилась довольно древняя мозаика, выполненная в скверной манере эпохи упадка империи (судя по всему, имелась в виду Византия. - М.А.). Врата, главный престол и огромная люстра обильно и с тонким вкусом инкрустированы серебром. Там имеется несколько больших склепов, где, как говорят, захоронены некоторые великие князья Руси.

Затем перешли в церковь Св. Андрея, которая, хотя и невелика, отличается хорошим стилем и правильными пропорциями. Она расположена еще лучше - в изумительном месте, господствующем над окрестностями. Нельзя себе представить более живописную панораму реки, города и прилегающих полей. Оттуда спустились в поисках руин знаменитой старинной церкви Св. Василия, где есть древнегреческие надписи.

Потом - к сводне, но ее не было дома. Однако мой друг не смог предаться любовным утехам с готовой к тому хорошенькой дочкой, так как помешало появление

стр. 123


неких юных камергеров, вызвавшее у меня досаду. Мы ушли, а по дороге встретили нашу сводницу, и по просьбе Киселева я заговорил с ней, но из-за какого-то пустяка он вышел из себя. О, как трудно добиться, чтобы люди были снисходительны в любовных делах!

Обедали дома, а пополудни я побывал у графа Ангальта, показавшего мне исполненную от руки превосходную военную карту походов маршала Румянцева. Как жаль, что она не напечатана, ибо содержит подробнейшее объяснение на французском языке, дающее достаточное представление о предмете. Позднее в своей комнате читал книгу "Антидот, или описание путешествия г-на аббата де ла Шаппа по Сибири" (24). Говорят, будто императрица основательно приложила руку к ее написанию, но, учитывая проявляемые [автором] злобу, предвзятость и даже грубость по отношению к государыне, не берусь судить об этом. Во многих случаях его претензии резонны.

20 февраля

Утром меня посетил граф Сегюр. Мы были вдвоем. Он кажется здравомыслящим человеком. Заверял в своей дружбе, но я этому не верю. Сегюр сообщил, что государственные доходы России достигают 47 млн. рублей, а торговый баланс, по его мнению, не слишком благоприятен для нее. Около часа дня он откланялся, а я отправился обедать с князем Дашковым, уже дважды наносившим мне визит. Он производит впечатление образованного молодого человека, учился в Англии, путешествовал по Франции, Италии, Германии и т.д. Ему примерно 22 года, и он командует здесь пехотным полком, который отличается отменной дисциплиной. За столом (разумеется, весьма обильным) сидело несколько офицеров. Князь (Дашков. - М.А.) владеет изрядным собранием превосходных книг и обладает литературным вкусом. Был там также господин Спренгпортен, швед по происхождению, генерал-майор российской службы и камергер. Все относятся к нему слегка пренебрежительно, может быть потому, что он иностранец.

В 6 часов поехал к Нарышкину, будучи приглашен на ужин по случаю его именин, где ожидалась императрица. О, сколь материнская и праведная манера обращения государыни со своими подданными! Ее величество появилась около половины седьмого. Снаружи была устроена небольшая иллюминация, а внутри шла карточная игра, звучала музыка, танцевали. Ее величество играла в вист с князем [Потемкиным], послом [Кобенцлем] и Мамоновым. В перерыве она подозвала меня и в самой приветливой и располагающей манере, какую можно себе представить, стала расспрашивать относительно арабских построек в Гранаде, об ее архитектуре, садах, банях и т.д., и даже об инквизиции, литературе и пр. Потом ужинали за тем же столом, и ее величество самым непринужденным и любезным образом разговаривала со всеми. Она удалилась около 10 часов, а мы продолжали танцевать полонезы, барышня Нарышкина безупречно сплясала казачка, и вдвоем со своей сестрой графиней Головкиной - "русскую", которая даже сладострастнее нашего фанданго... О, как прекрасно танцует первая, как плавны движения ее плеч и талии! Они способны воскресить умирающего! В 2 часа ночи - домой.

21 февраля

В 10 часов утра спустился в покои князя с намерением отправиться к обедне, где должна была присутствовать императрица. Однако он (Потемкин. - М.А.) показался мне несколько холодноватым, и отбыл в своей карете в сопровождении Нассау и остальных; мы же с Киселевым поехали в другом экипаже. Войдя в церковь Св. Андрея, в которой служили обедню, я увидел, что внутри она по стилю выгодно отличается от прочих [церквей]. Когда я вышел наружу, чтобы полюбоваться прекрасным видом, Нассау сообщил, что, по мнению князя, мне следовало бы в самое ближайшее время уехать [из Киева], так как в противном случае не удастся переправиться через вскрывшиеся реки. Это заставило меня заподозрить, что его светлости

стр. 124


уже наскучило мое общество. Я решил немедленно отправиться. По окончании обедни ее величество прошлась вокруг здания, восхищаясь великолепнейшей панорамой, и какой-то льстец не преминул заявить, будто последняя напоминает Неаполь, хотя между ними нет ни малейшего сходства. Вместе с моим другом Вельгорским я направился во дворец. Вслед за нами там появилась императрица. Госпожа Нарышкина поцеловала ей руку [в знак благодарности] за милость, оказанную накануне вечером посещением их дома. Поскольку не было званого обеда, я поехал домой, где застал обычную публику.

После трапезы уединился с намерением тотчас же написать своим друзьям, сделать записи в дневнике, и незамедлительно выехать. Зашел Нассау, чтобы вместе пойти ко двору или ужинать к супруге "воеводы Русского". Но у меня не было желания идти ни туда, ни сюда, и я до полуночи продолжал писать.

22 февраля

С раннего утра засел за дневник, а затем распорядился снарядить в дорогу мою кибитку. Явился Нассау с сообщением, что императрица [вчера] справлялась обо мне, не захворал ли? А князь (Потемкин. - М.А.) ей ответил, что я наверняка не знал о приеме при дворе.

После обеда уведомил князя о своем намерении через два дня отбыть. Тот спросил: " А Вы не хотите [на прощанье] поцеловать руку императрице"? Конечно, ответил я. "Тогда это надо сделать сегодня же вечером, ибо у ее величества не будет больше приемов до воскресенья. Я все устрою, и пошлю с Вами курьера, дабы он сопровождал Вас до Москвы и обеспечивал лошадьми. Тысяча благодарностей за все".

Как мне кажется, охлаждение князя вызвано тем, что на днях, когда я появился в салоне супруги "воеводы Русского" и заговорил с ней, граф Штакельберг воспользовался случаем, чтобы сказать [Потемкину]: "Вы держите при себе сих чужестранцев, которые пристально следят за каждым Вашим шагом". А тот ответил: "Не сомневаюсь в этом, однако ценю даже их злословие". Им [т.е. Потемкину и Штакельбергу] показалось, видимо, будто подобный комплимент способен вскружить мне голову. Вскоре, когда Потемкин снова вошел в зал, я, сидя среди дам и болтая с ними, не проявил должной учтивости и продолжал сидеть (а по моему примеру не встали и поляки), что ему, вероятно, не очень понравилось.

В 6 часов вечера князь, Нассау и я отправились во дворец. Нассау, одетый в российский мундир, явился, чтобы поцеловать руку ее величества в благодарность за земли, дарованные ему в ее владениях. Во дворце со мной весьма уважительно вел себя маршал Румянцев, вручивший письмо с распоряжением поселить меня в его московском особняке. Так же поступил оберкамергер Шувалов, а те, кто ожидал в приемной ее величества, оказали тысячу знаков внимания. Тем временем появился князь и объявил, что в данный момент ее величество не может меня отпустить, так как переправа через реки крайне опасна и со мной мог бы произойти несчастный случай. Я ответил, что с моей стороны, безусловно, было бы опрометчиво не последовать советам ее величества, и все стали меня уверять, что так оно будет лучше всего.

Спустя короткое время вышла императрица, направлявшаяся к послу Германии, дававшему бал и ужин. Она сказала мне, что если я сам способен погубить себя своей неосмотрительностью, то она этого допустить не может. Я горячо поблагодарил за доброту, и заверил, что сие движение ее великодушного сердца произвело на меня такое впечатление, вызвало столь сильное чувство любви и признательности, что никогда не будет забыто. И далее в том же духе. Мои слова составляли разительный контраст по сравнению со сценой, происшедшей ранее между мной и тем, кого я считал своим добрым другом!

Когда мы добрались до дома посла, там было людно и очень шумно. По дороге я обратил внимание на то, что князь проявлял по отношению ко мне особое радушие, а в разговоре касался злых козней поляков, в частности, находящихся тут предста-

стр. 125


вителей этой нации. По поводу высказывания графа Потоцкого о том, будто лучшая скульптура Рима - два связанных короля в Капитолии, он заметил, что в иные времена, и даже еще совсем недавно, его (Потоцкого. - М.А.) посадили бы в кибитку и отправили в Сибирь навечно. Ох!

Играя в карты, ее величество расспрашивала меня о нашей Америке, об иезуитах, языках, туземцах; рассказала, как мадридский двор отказался прислать сведения (под предлогом того, будто они являются государственной тайной), необходимые для составления задуманного ею словаря всех известных языков. Ее интересовали афинские древности, храмы Минервы и Тезея, Италия, мост Маталоне, правление Карла III в Неаполе (25). Затем мы обратились к состоянию искусств в Испании, знаменитым полотнам королевских дворцов, аутодафе, древним достопримечательностям Гранады. Она желала знать, знакомы ли последние королю, обладает ли принц Астурийский (26) большими способностями или познаниями, и чем Карл III, как испанский монарх, сам по себе отличается от того, каким он был, когда правил Неаполитанским королевством. Под конец [императрица] спросила о нашей экспедиции в Алжир под командованием О 'Рейли (27), и правда ли, будто обратно вернулось гораздо меньше половины ее состава. Я ответил, что это преувеличение: по моему мнению, мы потеряли лишь пятую часть людей. "Так ли, - усомнилась она, - а сколь велики были потери артиллерии?" "Не очень", - возразил я. Беседа длилась долго, и раскрыла передо мной ее сердечную теплоту, человечность, просвещенность, благородные душевные качества, в большей мере, чем если бы кто-нибудь сказал мне об этом. Ее величество удалилась в 9 часов, не оставшись ужинать.

Князь спросил, какое впечатление произвела на меня царица, ее манера держаться - непринужденно, приветливо, и вместе с тем величественно, но без высокомерия, столь часто встречающегося при здешнем дворе. Нассау передал мне слова императрицы о том, как она рада, что удержала меня, дабы уберечь от какого-либо несчастного случая в связи с ледоходом. И снова чувства любви и признательности переполняют мое сердце.

Сегюр назвал меня выдающимся царедворцем, ибо за короткий срок я добился того, что государыня проявила ко мне интерес, тогда как некоторых именитых иностранцев в течение месяца не удостоила ни единого словечка.

В заключение превосходно поужинали, танцевали полонез, и в 2 часа ночи я уехал вместе с Нассау, тысячекратно заверявшим в своей искренней дружбе. В великодушном порыве щедрости он предложил, если нужно, одолжить мне деньги, убеждая не обращаться за этим ни к кому другому.

КОММЕНТАРИИ

(1) Капитан Преображенского гвардейского полка, состоявший в свите Г.А. Потемкина. Миранда подружился с ним во время совместного путешествия по Крыму. - Речь идет о знаменитой Киево-Печерской лавре.

(3) Генерал-поручик М.П. Румянцев - старший сын генерал- фельдмаршала П.А. Румянцева-Задунайского. Сопровождал Г.А. Потемкина в поездке на юг.

(4) А.В. Браницкая - одна из племянниц Потемкина, была замужем за польским коронным гетманом графом Ф.К. Браницким. Принадлежала к кружку ближайших друзей императрицы.

(5) Это ошибка: в действительности граф И.Г. Чернышев занимал в ту пору пост вице-президента Адмиралтейств- коллегий.

(6) Считаясь формально вторым членом Коллегии иностранных дел, А.А. Безбородко фактически руководил внешнеполитическим ведомством, хотя номинально главноначальствующим являлся вице-канцлер И.А. Остерман.

(7) Долголетний фаворит императрицы Елизаветы Петровны И.И. Шувалов, входивший в узкий круг приближенных Екатерины II, не носил графского титула.

(8) Граф И.Л. фон Кобенцль - австрийский посол в Петербурге.

(9) Графом Потоцким Миранда называет здесь надворного маршала литовского Игнация Потоцкого, а "воевода Русский" - граф Станислав-Щенсны Потоцкий. "Русское воеводство"

стр. 126


включало львовскую, перемышльскую, саноцкую, галицкую и холмскую земли. Большая его часть по первому разделу Польши (1772 г.) отошла к Австрии и получила название Галиции.

(10) Двоюродный племянник обер-камергера граф А.П. Шувалов возглавлял Государственный ассигнационный банк.

(11) Матросский танец.

(12) Генерал-майор В.И. Левашов - флигель-адъютант императорской свиты.

(13) Эскориал (Эскуриал) и Гуадалупе - знаменитые монастыри в Испании, Лорето - итальянский город, где находится храм Богородицы.

(14) В данном случае Миранда ошибочно назвал Безбородко князем, хотя выше правильно именовал его графом.

(15) Фаворит Екатерины II А.М. Дмитриев-Мамонов имел звание флигель-адъютанта.

(16) Подразумевался австрийский посол.

(17) П.М. Дашков в качестве адъютанта Г.А. Потемкина сопровождал его в поездке на юг России. Сын известной княгини Е.Р. Дашковой, являвшейся в то время директором Петербургской Академии наук и президентом Российской Академии.

(18) Франческо Замбеккари (1756-1812) - итальянский воздухоплаватель. Уроженец Болоньи.

(19) Речь шла о скончавшемся за полгода до того прусском короле Фридрихе II (1740-1786).

(20) В сражении при Колине (юго-восточнее Праги) 18 июня 1757 г. прусская армия была разбита австрийцами и вынуждена оставить Богемию.

(21) О.М. фон Штакельберг в 1767-1771 гг. являлся российским посланником в Мадриде.

(22) Племя (или "колено") Леви входило в иудейско- израильский племенной союз. Прародителем его считался третий сын библейского Иакова - Леви.

(23) Такое название получила церковь, с которой в XVII в. была связана деятельность Киевского братства - религиозной православной организации культурно-просветительского характера, выступавшей против распространения католичества и польской экспансии.

(24) Французский астроном и географ аббат Жан Шапп д' Отрош, посетив в 1761 г. Россию, опубликовал в Париже книгу "Путешествие по Сибири" (1768 г.), вызвавшую недовольство Екатерины II.

(25) Испанский король Карл III (1759-1788) с 1735 по 1759 г. правил Королевством Обеих Сицилий (под именем Карла IV), столицей которого был Неаполь.

(26) Титул наследника престола в Испании.

(27) Граф О 'Рейли, занимая должность Генерального инспектора пехоты испанской армии, в 1775 г. непосредственно руководил неудачной алжирской кампанией.


© elibrary.com.ua

Постоянный адрес данной публикации:

https://elibrary.com.ua/m/articles/view/КИЕВСКИЙ-ТРЕУГОЛЬНИК-ЕКАТЕРИНА-II-КНЯЗЬ-ПОТЕМКИН-И-ИСПАНЕЦ-ПО-ИМЕНИ-МИРАНДА-Из-дневника-Миранды-Предисловие-М-С-Альперовича

Похожие публикации: LУкраина LWorld Y G


Публикатор:

Україна ОнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://elibrary.com.ua/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

КИЕВСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК: ЕКАТЕРИНА II, КНЯЗЬ ПОТЕМКИН И "ИСПАНЕЦ ПО ИМЕНИ МИРАНДА". Из дневника Миранды. Предисловие М.С. Альперовича // Киев: Библиотека Украины (ELIBRARY.COM.UA). Дата обновления: 17.01.2020. URL: https://elibrary.com.ua/m/articles/view/КИЕВСКИЙ-ТРЕУГОЛЬНИК-ЕКАТЕРИНА-II-КНЯЗЬ-ПОТЕМКИН-И-ИСПАНЕЦ-ПО-ИМЕНИ-МИРАНДА-Из-дневника-Миранды-Предисловие-М-С-Альперовича (дата обращения: 28.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Україна Онлайн
Kyiv, Украина
297 просмотров рейтинг
17.01.2020 (1532 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
VASILY MARKUS
Каталог: История 
2 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ВАСИЛЬ МАРКУСЬ
Каталог: История 
2 дней(я) назад · от Petro Semidolya
МІЖНАРОДНА КОНФЕРЕНЦІЯ: ЛАТИНСЬКА СПАДЩИНА: ПОЛЬША, ЛИТВА, РУСЬ
Каталог: Вопросы науки 
7 дней(я) назад · от Petro Semidolya
КАЗИМИР ЯҐАЙЛОВИЧ І МЕНҐЛІ ҐІРЕЙ: ВІД ДРУЗІВ ДО ВОРОГІВ
Каталог: История 
7 дней(я) назад · от Petro Semidolya
Українці, як і їхні пращури баньшунські мані – ба-ді та інші сармати-дісці (чи-ді – червоні ді, бей-ді – білі ді, жун-ді – велетні ді, шаньжуни – горяни-велетні, юечжі – гутії) за думкою стародавніх китайців є «божественним військом».
9 дней(я) назад · от Павло Даныльченко
Zhvanko L. M. Refugees of the First World War: the Ukrainian dimension (1914-1918)
Каталог: История 
12 дней(я) назад · от Petro Semidolya
АНОНІМНИЙ "КАТАФАЛК РИЦЕРСЬКИЙ" (1650 р.) ПРО ПОЧАТОК КОЗАЦЬКОЇ РЕВОЛЮЦІЇ (КАМПАНІЯ 1648 р.)
Каталог: История 
17 дней(я) назад · от Petro Semidolya
VII НАУКОВІ ЧИТАННЯ, ПРИСВЯЧЕНІ ГЕТЬМАНОВІ ІВАНОВІ ВИГОВСЬКОМУ
Каталог: Вопросы науки 
17 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА ЕС В СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ: УСПЕХИ И НЕУДАЧИ
Каталог: Экономика 
26 дней(я) назад · от Petro Semidolya
SLOWING GLOBAL ECONOMY AND (SEMI)PERIPHERAL COUNTRIES
Каталог: Экономика 
32 дней(я) назад · от Petro Semidolya

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

ELIBRARY.COM.UA - Цифровая библиотека Эстонии

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры Библиотеки

КИЕВСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК: ЕКАТЕРИНА II, КНЯЗЬ ПОТЕМКИН И "ИСПАНЕЦ ПО ИМЕНИ МИРАНДА". Из дневника Миранды. Предисловие М.С. Альперовича
 

Контакты редакции
Чат авторов: UA LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Цифровая библиотека Украины © Все права защищены
2009-2024, ELIBRARY.COM.UA - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие Украины


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android