1

Это было 10 января 1906 года. Над Амуром уже несколько дней не унималась пурга. Заметенные снегом казармы николаевской крепостной артиллерии на мысе Чныррах¹ по самые крыши утопали в снегу.

Вторая рота артиллерии с утра была 8 этот день в очередном караульном наряде. Когда она возвратилась в казарму, зимний день уже клонился к концу. Усталых, замерзших солдат казарма встретила обычной грязью, теснотой, холодом: было совершенно не топлено. Казенными дровами пользовались лишь "господа офицеры". Солдатам же дрова не выдавались. Деньга, отпускавшиеся на заготовку дров, начальник артиллерии забирал себе, заставляя солдат ходить за дровами в тайгу и таскать их на себе за целую версту.

Солдаты были обременены, помимо строевых и учебных занятий, бесчисленным количеством различных тяжелых работ (починка дорог, выгрузка барж и т. д.).

Офицеры обращались с солдатами грубо. Издевательство и мордобитие были обычным явлением.

Среди артиллеристов было немало выходцев из рабочих. Некоторые из них лишь осенью были переведены сюда из Гродно, где они участвовали в происходивших в Гродненском артиллерийском итожу революционных волнениях. Они захватили с собой в Николаевск революционные листовки и прокламации.

Часто по вечерам, после поверки, собравшись тайком от офицеров, солдаты читали принесенные из города газеты и получавшиеся из Центральной России письма и обсуждали события. Этими беседами обычно руководил фейерверкер 2-й роты Решетников, бывший ярославский рабочий.

С особенным интересом солдаты читали начавшую выходить после манифеста 17 октября революционную газету "Владивостокский листок", по которой они следили за событиями во владивостокском гарнизоне. Только вчера, 9 января 1906 г., солдатами был получен свежий номер "Владивостокского листка" с отпечатанными в нем требованиями, пред'явленными владивостокским гарнизоном коменданту крепости.

Известие о возмущении солдат владивостокского гарнизона подтолкнуло артиллеристов к выступлению.

В такой мороз, в пургу, идти за дровами в тайгу, когда на дворе у начальника артиллерии стояли поленницы готовых дров!

- Довольно!.. - решили солдаты и тут же гурьбой направились за дровами во двор начальника артиллерии. Через полчаса печи в казарме запылали огнем.

За это "своеволие" начальник артиллерии отдал распоряжение посадить фельдфебеля роты Мухина на 10 суток под арест.

Это вызвало среди артиллеристов взрыв негодования. Чтобы арестовать фельдфебеля, начальству пришлось прибегнуть к помощи помещавшейся по соседству 1-й роты.

В ответ на это артиллеристы потребовали в казарму командира роты капитана Стемповского.

Было около 6 часов вечера, когда командир роты явился в казарму. Поздоровавшись с солдатами и сбросив доху, он приказал поставить посреди казармы столик. Среди солдат чувст-

Написано по неопубликованным материалам следственного делопроизводства Приамурского военно-окружного суда. Дальневосточный краевой архив, д. N 383. 1906 г.

¹ В 12 верстах от Николаевска на Амуре.

С ожесточением били они окна управления.

Рис. К. Сахарова.

вовалось какое-то особенное возбуждение. Не обращая на Стемповского никакого внимания, они возбужденно ходили по казарме.

Стараясь скрыть свое волнение, Стемпковский спросил, зачем его позвали. Не успел он еще кончить, как воцарившаяся при первых его словах тишина взорвалась шумом сотни разрозненных голосов:

- Освободите фельдфебеля из-под ареста!

- Дрова чтобы выдавали казенные... Чтобы из тайги не таскать... Не носить воду с Амура... Деньги зарабочие¹ выдать...

- Фельдфебеля... Освободить фельдфебеля! - слышалось громче всего.

Такого дружного напора Стемпковский не ожидал. Выждав, пока шум несколько затих, он начал об'яснять, что освободить фельдфебеля он не может, так как арестовал его не он, а начальник артиллерии. Не желая разговаривать со всеми сразу, он предложил выбрать от каждого взвода по одному человеку.

- Не надо выборных. Все будем говорить... Разберетесь. Привыкать надо со всеми говорить! - раздалось со всех сторон.

Солдаты отлично поняли намерение командира выбрать из их среды наиболее активных, с тем чтобы потом с ними расправиться.

Желая как-нибудь успокоить солдат, Стемпковский заявил, что все просьбы их будут записаны и доложены начальнику артиллерии, и так как все они вполне законны, то будут удовлетворены.

- Через час, - сказал он, - я дам вам ответ.

- Через 15 минут чтобы все было сделано... - заявили солдаты.

Он стал их убеждать, что 15 минут слишком мало. Тогда его перебили еще более резкие крики:

- Через 5 минут чтобы был ответ! Командир, однако, не унимался.

- Да что его слушать?! Ничего нового он нам не скажет.

На командира уже не обращали никакого внимания. Он растерянно силился еще что-то сказать, но его голос тонул в общем шуме.

В это время вниманием артиллери-

¹ "Зарабочими деньгами" называлась в царской армии грошовая плата, выдававшаяся солдатам за выполнение различных хозяйственных работ.

стов завладел появившийся перед ними фейерверкер Решетников.

- Товарищи! - закричал он. - Постоим за себя. Довольно нам головы морочили... Не верьте офицерам!

Вслед за тем, перекрывая шум голосов, он подал команду:

- В ружья!

Солдаты только этого и ждали. Сталкиваясь друг с другом, они бросились разбирать винтовки и, на ходу одевая шинели, выбегали на середину казармы.

Несколько артиллеристов отправилось с винтовками в руках к заведующему артиллерийскими складами и заставило его отпереть ротный цейхгауз. Взяв 4 ящика с патронами, они откупорили их штыками и разобрали патроны.

2

Вооружившись, рота гурьбой высыпала на улицу, направившись к казарме учебной команды.

Учетная команда считалась у артиллерийского начальства самой "благонадежной". Это об'яснялось главным образом ее социальным составом: в учебные команды набирались преимущественно сыновья зажиточных крестьян. Условия службы в ней были значительно легче чем в других частях.

Еще с месяц назад артиллерийское начальство из опасений, что владивостокские "беспорядки" перекинутся и в Николаевск, выставило по пулемету в учебной команде и в управлении артиллерии. Рассчитывать на поддержку учебной команды не приходилось. Нужно было завладеть пулеметом.

Сделать это было нетрудно: в учебной команде в это время ложились спать. Ворвавшись в казарму, артиллеристы быстро подскочили к пулемету, к пирамидам с винтовками и стали разбирать патроны.

Учебная команда не успела опомниться, как пулемет оказался на улице.

Оттуда 2-я рота направилась прямо к управлению.

Натерпевшиеся мучений и обид солдаты дали выход накопившейся у них ненависти к начальству. С ожесточением били они прикладами окна управления. Очутившийся на свободе фельдфебель Мухин тащил к управлению банку с керосином, но его вовремя остановили.

Восставшие захватили пулемет и поставили его у входа во 2-ю роту.

Затем, чтобы не дать начальству возможности связаться по телефону и принять меры для подавления восстания, сняли телефонный аппарат и перерезали провода.

Через несколько минут солдаты уже колотили прикладами в дверь комнаты, где спрятался начальник артиллерии. Сорвав дверь, солдаты ворвались в комнату. В темноте начальник был обнаружен под кроватью одним из солдат, ранившим его штыком в лоб.

- Убить!.. Убить его!.. - послышались голоса.

Решетников, взяв винтовку "на руку", готов был воткнуть в него штык.

- Ради бога!.. Пустите! - взмолился Брещинский. - Все сделаю... Все дам. И зарабочие, и дрова, только пустите...

Солдаты отвели штык Решетникова в сторону. Окружив начальника артиллерии плотным кольцом, они вывели его из управления и повели в казарму 2-й роты.

В казарме Брещинский вновь принялся упрашивать солдат отпустить его.

- Довольно!.. - перебил его Решетников.

Солдаты потащили его из казармы. В дверях ему удалось как-то вырваться. Вслед ему дали несколько выстрелов, но догонять никто не стал.

Решетникова в эту минуту в казарме не было.

Когда он вернулся и узнал, что начальника отпустили, он обрушился на солдат. Те начали было оправдываться, говоря, что Брещинский обещал все сделать.

- Он наобещал вам, а вы и уши развесили.

Тотчас же Решетников и еще человек 5 солдат выбежали догонять начальника и снова привели его в казарму.

Присев на койку, запыхавшийся начальник артиллерии попросил напиться. Солдаты принесли ему воды, обмыли и перевязали ему рану, дали за-

Учебная команда не успела опомниться, как пулемет оказался на улице.

Рис. К. Сахарова.

курить. Отношения приняли мирный характер.

Однако идти на мировую, по мнению Решетникова, было рано. Достав номер "Владивостокского листка" с требованиями владивостокского гарнизона, он стал читать их Брещинскому.

- Все будет выдано. Ей богу!.. - поклялся Брещинский.

- Чего нам надо? Человек божится - отпустить надо... - обратились солдаты к Решетникову. После некоторого обсуждения было решено посадить Брещинского под домашний арест, но, чтобы он не отказался впоследствии от своих слов и не вздумал доносить по начальству, решили взять с него расписку.

Брещинский был согласен на все. Мигом кто-то слетал в канцелярию, принес перо, чернила, бумагу. И под диктовку Решетникова начальник артиллерии написал:

"Десятого сего числа, января 1906 года, в 3 часа дня, пришедши караул со смены. Пурга была неутомимая, и невозможно было человеку терпеть... в казарме было холодно... нижние чины и обратились к ротному командиру; он им помощи никакой не дал. Тогда, собравшись, нижние чины и пошли к начальнику артиллерии за дровами, нижние чины дров не получили и возили на себе, в чем и подписуюсь и заклинаюсь, что я во всем этом виноват.

Подполковник Брещинский"¹ .

- Мы малость хотя и пообидели господина начальника, - шутил Решетников, - но он заслужил и не это.

- Ничего, ребята... Я вам все прощу, - отвечал Брещинский.

Придя на квартиру Брещинского, солдаты отобрали у него револьвер и шашку, после чего разрешили ему идти в комнату, сами же расположились на кухне.

Но Брещинскому не сиделось. Сознание, что он арестован своими же солдатами, не давало ему покоя. Не зная, как избавиться от караула, он пустился на хитрость.

Выйдя на кухню, он завел такой разговор:

- Теперь я вам все подписал, все теперь у вас будет, вы сегодня сменились с караула, устали - идите с богом спать...

- Ничего, - отвечали солдаты, - раз пришли, то будем спать посменно, а отсюда никуда не пойдем.

¹ Приамурский военно-окружной суд, д. N 383, л. 86. 1906 г.

Примирившись с положением арестованного, Брещинский занялся писанием донесения коменданту крепости. Из боязни за свою шкуру, он просил не принимать против артиллерии репрессивных мер и умолчал о своем аресте. В довершение всего он просил коменданта уволить его в отставку. Зашедшего вскоре к нему подпоручика Вендт он попросил отвезти рапорт коменданту крепости.

3

После ухода начальника артиллерии из казармы Решетников со своим взводом отправился на поиски командира роты, капитана Стемпковского. Его солдаты особенно ненавидели. Однако несмотря на все старания найти его не удалось.

Было уже около часу ночи. Солдаты вынуждены были ни с чем возвратиться в казарму. Там в это время ложились спать. После дня утомительного караула всех тянуло ко сну.

Но гродненский опыт Решетникову был слишком памятен.

- Не надо раздеваться... Не надо ложиться спать!.. - закричал он товарищам. - А то выйдет как в Гродно: придет пехота и заберет нас.

Раздеваться не стали. Так и легли спать в одежде, с винтовками.

Между тем ускользнувший от артиллеристов Стемпковский направил вестового с запиской к командиру минной роты, расположенной в двух с половиной верстах от артиллерии, с просьбой выслать для усмирения артиллеристов вооруженную силу.

Вскоре разнесся слух, что на Чныррах из города движется пехота. Артиллеристы подняли тревогу. Для встречи пехоты выехала вооруженная застава. Для обстрела дороги были установлены пулеметы.

Но тревога была напрасной: начальство крепости было далеко от мыслей о каких-либо наступлениях на артиллерию. Комендант николаевской крепости генерал-майор Жуков узнал о том, что в артиллерии произошли "какие-то волнения", по телефонному сообщению из инженерного управления, находившегося по соседству с артиллерийским управлением, на мысе Чныррах. Для выяснения положения он направил туда командира минной роты подполковника Сербиновича, который почти одновременно с этим получил записку капитана Стемпковского.

Командир минной роты, получив приказание коменданта крепости, тотчас же отправился в артиллерию. Однако доехать туда ему не удалось: его кучер, догадываясь о целях поездки, запряг на этот раз старую, еле живую клячу. От дороги из-за пурги не осталось и следа. Лошадь выбивалась из сил, увязая в снегу. В лицо хлестал сильный ветер. Не видно было ни зги. Кучер и не думал искать дороги. Несколько раз, попадая в овраг, сани опрокидывались. Опрокинувшись в последний раз, они совершенно накрыли командира. Еле выбравшись из-под саней, он дальше ехать не захотел. Проблуждав таким образом по сугробам более часу, он вынужден был вернуться обратно.

Между тем артиллеристы успели уже снестись с минерами. Известие о восстании было встречено последними с большим воодушевлением. Делегаты, посланные ими к артиллеристам, заявили о готовности минеров поддержать восставших.

Расположенные в городе пехотные части были весьма ненадежны, и рассчитывать на них комендант крепости также не мог.

Не зная еще всех обстоятельств происшествия, начальник крепости надеялся восстановить "порядок" в артиллерии мирным путем. С этой целью он почти одновременно с командиром минной роты в качестве "дипломата" послал в артиллерию полкового попа. Поп благополучно доехал, но едва он начал свою проповедь о "святости присяги", "о верности царю и отечеству", солдаты не стали его слушать, пригрозив:

- Брось, батя, говорить нам о боге... Нам этого не нужно. Поезжай себе домой, а если ты еще раз появишься в роте, то тебе живым отсюда не уйти.

И "батя" живехонько уехал восвояси.

Это было около 3 часов ночи.

4

В невеселом настроении проснулись на следующее утро солдаты.

Что будет? Что ожидает их сегодня? Никто этого не знал. Не унывали лишь Решетников и его ближайшие товарищи.

Решетников был этой ночью в заставе. С его приходом в казарму настроение в роте поднялось. Для обсуждения плана дальнейших действий было созвано совещание. На нем были все фейерверкеры, а также несколько выборных от каждого взвода. Тут же было решено послать к коменданту крепости представителей со следующими требованиями¹ :

"1. Чтобы аресты и дознания по поводу происшедших событий не производились. 2. Уменьшить караул. 3. Разрешить в любое время собираться для обсуждения своих нужд. 4. Чтобы отопление и вода были своевременно предоставлены. 5. Чтобы баня была не менее двух раз в месяц. 6. Уволить в запас выслуживших свои сроки. 7. Вменить в обязанность всем офицерам вежливо обращаться с нижними чинами. 8. Разрешить посещать все собрания, как общественного, так и политического характера. 9. В праздники занятий и работ не производить. 10. Выдавать корреспонденцию нераспечатанной. 11. Устроить школу и библиотеку. Выписку газет и книг производить по выбору рот. 12. Устраивать спектакли, организовать беседы, чайные, читальни. 13. Выдачу жалованья производить своевременно. 14. Заменить солонину свежей рыбой. 15. Выдавать всем, кто не получал зарабочие деньги, по 75 коп. в день. 16. Командиры частей не должны преследовать выборных от рот и требовать от них каких-либо докладов по поводу собраний".

Если же комендант требований не утвердит и арестует делегатов, то постановили открыть по городу стрельбу из орудий.

Так как в это время в город собирался ехать подпоручик Вендт, было решено поручить отвезти требования ему вместе с двумя выборными артиллеристами.

Подпоручик Вендт был единственным офицером, пользовавшимся доверием артиллеристов.

Он согласился исполнить их просьбу.

Одновременно с этим, по решению совещания, фейерверкеры Соколов и Чебаковский отправились в город, в крепостной пехотный паж и Камчатский батальон, чтобы связаться с ними и заручиться их поддержкой. В тот же день они получили согласие полка не выступать против артиллеристов и поддержать их требования. На другой день было получено согласие на поддержку и от Камчатского батальона.

Вслед за выработкой требований решено было устроить демонстрацию. Кто-то из солдат задал вопрос: с царским портретом идти или без него?

Решетников, а за ним и остальные высказались за то, чтобы идти без портрета.

Канонир Касьянов достал в роте красный флаг и привязал его к штыку. С красным флагам солдаты пошли по поселку. По пути к ним присоединились учебная команда, а затем и 1-я рота.

И под диктовку Решетникова начальник артиллерии написал...

Рис. К. Сахарова.

¹ Приамурский военно-окружной суд., д. N 383, л. 347. 1906 г.

К вечеру из города вернулся подпоручик Вендт. На привезенном обратно листке с требованиями солдат была резолюция коменданта:

"Об удовлетворении изложенных просьб мною сделано распоряжение. Генерал-майор Жуков".

Обрадованные артиллеристы принялись качать Вендта. В этот же вечер на совещании выборных, на котором, кроме 2-й роты, были представители и от 1-й роты, учебной команды, а также и от минной роты, было решено пред'явить николаевским купцам требование о снижении цен на предметы первой необходимости. Избранные для этого Решетников и Мазаев об'ехали все торговые фирмы Николаевска. На другой день расценки на товары были снижены на 10%.

13 января, под давлением солдат, комендант крепости издал приказ, разрешающий им участвовать на митингах и собраниях.

Вместо подавшего в отставку Брещинского начальником артиллерии был назначен подпоручик Глушановский. Но поначальствовать ему пришлось всего лишь одну ночь.

В первый вечер своего назначения, встретив группу запоздавших солдат, возвращавшихся с городского митинга, он принялся кричать на них, грозил, что покажет им свою власть, что они узнают его, и т. д.

Однако показать себя ему не удалось: утром, собравшись во 2-й роте, артиллеристы выбрали начальником артиллерии на его место командира 1-й роты штабс-капитана Томсона. Это был отчаянный кутила, не принимавший никакого участия в управлении артиллерией.

Благодаря этому, действительным начальником артиллерии становилась сама солдатская масса в лице своих выборных. Руководящая роль среди них принадлежала Решетникову, Соколову, Касьянову и другим. Совещание выборных стало фактически органом власти - не названным советом солдатских депутатов. С ним вынуждены были считаться не только крепостное начальство, но и городская буржуазия.

Назначенного вместо Стемпковского командиром 2-й роты подпоручика Зинченко артиллеристы даже не пустили в роту, заявив, что он может явиться лишь тогда, когда его позовут.

С первого же дня выборные занялись перестройкой существовавших в артиллерии порядков. Денщики у всех офицеров были отменены. Был пересмотрен и сокращен ежедневный караульный наряд, составлено новое расписание занятий, приступлено к организации солдатской лавочки, чайной и библиотеки. Для наблюдения за ротным хозяйством и кухней были выбраны артельщики. Специальная комиссия с участием врача освидетельствовала отпускавшуюся до этого в пищу солонину и забраковала весь запас - 34 бочки -как совершенно негодную, постановив уничтожить его до оттепели для предупреждения заразы.

12 января, вечером, вновь избранный начальник артиллерии штабс-капитан Томсон и командир 2-й роты Зинченко зашли в канцелярию роты. В накуренной, душной комнате сидело человек 20 артиллеристов. Происходило совещание выборных. При входе офицеров все продолжали сидеть.

- У нас, - пояснил им Решетников, - при входе офицеров решено не вставать и их не стесняться, офицеры же входить на собрания могут лишь с разрешения нижних чинов.

Непрошенные гости после такой встречи скоро ушли.

Офицеров в дни восстания на Чныррах почти не было видно: одни из них бежали в город, другие не смели показаться на улицах. Несмотря на это в артиллерии царил строгий порядок. Попытка спровоцировать в городе погром встретила среди артиллеристов жестокий отпор. 1 января двое артиллеристов, явившиеся пьяными в один из городских магазинов и потребовавшие там денег, были, по постановлению общего собрания артиллеристов, посажены на 8 суток под арест.

5

Дни шли. Комендант николаевской крепости, опасаясь быть обвиненным в бездействии, запретил начальнику николаевской почтово-телеграфной конторы пропускать из Николаевска

На каторгу.

Рис. К. Сахарова.

какие бы то ни было сообщения о происшедших событиях.

Не имея возможности действовать против восставших открыто, начальство решило разложить их постепенно, изнутри. Осуществлению этого плана способствовало то обстоятельство, что артиллеристы, совершив переворот, не устранили старого начальства крепости: власть в крепости попрежнему была в руках коменданта, офицерство и прочие начальники продолжали оставаться на своих постах.

Внешне согласившись с установившимся в артиллерии новым порядком, офицерство, используя свое влияние на более отсталых солдат, стало вести исподволь агитацию среди артиллеристов. В ход было пущено такое средство, как систематическое опаивание солдат водкой (командир 2-й роты подпоручик Зинченко покупал для своей роты до 6 ведер водки).

Желая подкупить Решетникова, начальство артиллерии стало проявлять к нему исключительное "почтение". Офицеры при встрече с ним подавали ему руку. По распоряжению начальника артиллерии, он вдобавок к своему 2-рублевому жалованью стал получать 7 рублей "приварочных".

Результаты "работы" офицеров не замедлили вскоре сказаться. Среди артиллеристов начались раздоры. Их усилению способствовала полная оторванность Николаевска от революционных центров и отсутствие у восставших поддержки извне. Между тем до них начали доходить слухи о подавлении революции в центре. Настроение революционной части артиллеристов упало. Среди восставших началось разложение. В создавшейся обстановке начальству нетрудно было постепенно удалить из артиллерии наиболее активных участников восстания, а 13 марта (28 февраля), т. е. через полтора месяца после начала восстания, арестовать и Решетникова.

В 10-х числах марта в Николаевск прибыл "для восстановления порядка" генерал-майор Алиев, которому были предоставлены права генерал-губернатора. В тот же день крепость была об'явлена на осадном положении. Для выявления участников восстания в срочном порядке была создана следственная комиссия. Несколько десятков артиллеристов вскоре были арестованы и преданы военному суду.

Состоявшийся в июне 1906 г. военный суд приговорил за участие в восстании Решетникова И. и Иванова В. к смертной казни, Мухина П. и Соколова Ф. - к бессрочной каторге, Касьянова М. - к каторге на 20 лет, пятерых человек - к каторге от 15 до 4 лет и; четырех - к заключению в арестантские отделения. Впоследствии смертная казнь Решетникову и Ива-

нову была заменена бессрочной каторгой.

Как ни скупы судебные документы, указывавшие на классовую принадлежность осужденных, однако они не могли скрыть того, что главная тяжесть приговора пала на рабочих: из пяти человек, приговоренных к самым жестоким наказаниям, четверо оказались бывшими рабочими.

Восстание артиллеристов в Николаевске на Амуре с исключительной наглядностью подтверждает ленинскую характеристику большинства военных восстаний 1905 - 1907 годов:

"Широкие массы были еще слишком наивны, слишком мирно, слишком благодушно, слишком по-христиански настроены. Они вспыхивали довольно легко, любой случай несправедливости, слишком грубое обращение офицеров, плохое питание и т. п. могло вызвать возмущение. Но не хватало выдержки, отсутствовало ясное сознание задачи: не хватало достаточного понимания того, что только самое энергичное продолжение вооруженной борьбы, только победа над всеми военными и гражданскими властями, только ниспровержение правительства и захват власти во всем государстве является единственной гарантией успеха революции.

Широкие массы матросов и солдат легко начинали бунтовать. Но также легко делали они ту наивную глупость, что освобождали арестованных офицеров; они давали успокоить себя обещаниями и уговорами начальства; таким образом начальство выигрывало драгоценное время, получало подкрепление, разбивало силы восставших, и затем следовало самое жестокое подавление и казни вождей"¹ .

Все эти моменты, ярко выступающие в истории показанного нами восстания, способствовали его поражению. Однако на ошибках этого восстания, как и на ряде других восстаний 1905 - 1907 гг., пролетарские и крестьянские массы учились и накапливали опыт, на основе которого они успешно решили задачу победоносного вооруженного восстания в октябре 1917 года.

¹ Ленин. Т. XIX, стр. 350 - 351.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: