Три года исполнилось со дня злодейского убийства С. М. Кирова озверелой троцкистско-бухаринской бандой фашистских шпионов и диверсантов.

В лице тов. Кирова большевистская партия и советский народ потеряли одного из самых замечательных и любимых своих сынов - бесстрашного революционера, народного трибуна, пламенного борца за коммунизм.

Известие об убийстве тов. Кирова всколыхнуло весь советский народ. Миллионы сердец сжались в общенародном горе. Миллионы рук соединились в борьбе за беспощадное искоренение предателей революции, изменников родины - наймитов фашистских разведок.

Много заклятых врагов народа разоблачено и уничтожено нами за эти три года. Но борьба не закончена. И память о тов. Кирове зовет нас на дальнейшую борьбу за окончательное искоренение всех врагов партии и народа, за окончательное торжество великого дела коммунизма, которому отдал всю свою жизнь незабвенный товарищ Киров.

1

Жизнь тов. Кирова - это живой кусок истории нашего героического народа и его великой ленинско-сталинской партии: истории трех революций, гражданской войны и победоносного строительства социализма в нашей стране.

Кирова знает вся страна как одного из ближайших соратников великого Сталина, члена центрального штаба большевистской партии и любимого

руководителя ленинградского пролетариата. Миллионы знают Сергея Мироновича как бывшего секретаря ЦК КП(б) Азербайджана и руководителя бакинского пролетариата; знают его как бывшего члена Реввоенсовета XI армии, руководителя героической обороны Астрахани в 1919 году и одного из виднейших борцов за победу Октябрьской социалистической революции да Северном Кавказе.

Менее известна революционная деятельность Кирова в подполье во времена царизма. Между тем уже тогда С. М. Киров сформировался как убежденный ленинец, мужественный пролетарский революционер-большевик и несгибаемый борец против самодержавия и капитализма.

Восемнадцатилетним юношей вступил Киров в социал-демократическую организацию в Томске. За его спиной было тяжелое, сиротское детство в уржумском (бывшей Вятской губернии) Доме призрения малолетних детей и безрадостная юность в Казани, где он учился в низшем механико-техническом училище на копеечную стипендию, предоставленную ему как лучшему ученику Уржумским благотворительным обществом. Но уже там начались его знакомства с политическими ссыльными, чтение нелегальной литературы и первые шаги в подпольной революционной работе.

В Томск Киров приехал летом 1904 года с мечтой об учебе в местном технологическом институте. Скоро он нашел себе работу чертежника при городской управе и начал посещать общеобразовательные курсы, организованные тогда группой радикально настроенных преподавателей института. Однако долго учиться ему не пришлось. На Дальнем Востоке шла кровавая и позорная для царизма война с Японией, В стране подымалась революция. И 18-летний Сережа Костриков (настоящая фамилия Кирова) весь отдается революционной работе. Через своих товарищей по общеобразовательным курсам - рабочих Егора и Иосифа Кононовых - он знакомится с бежавшим из нарымской ссылки Г. Пригорным и входит в руководимый последним социал-демократический кружок. Здесь Киров со всей энергией берется за изучение марксистской литературы, в особенности произведений Ленина, отвечавших на самые боевые вопросы современности. Произведения Ленина оказали огромное влияние на формирование мировоззрения молодого Кирова, ставшего на путь революционера-профессионала.

В своих воспоминаниях о Кирове тов. Крамольников приводит такой характерный случай. Однажды на собрании кружка зашел спор о том, какая профессия лучше. Студент Левин настаивал, что лучше всего стать инженером: во-первых, легче подойти к рабочему, во-вторых, сама работа такая, что вот построишь мост и всегда будешь ощущать, что сделал большое полезное для народа дело.

Киров горячо ему возражал.

- Мост мы строим, - заявил он, - не меньше чем вы: это мост к свободе и социализму. У Ленина есть книга, которая прямо указывает, что нам делать. Я эту книжку прочел и думаю, что Ленин прав, говоря, что лучшая профессия - это быть профессиональным революционером.

От изучения марксистской литературы, от дискуссий на собраниях кружок постепенно перешел к активной революционной работе. Из членов этого кружка, по поручению Томского комитета РСДРП, был организован так называемый подкомитет, на который возлагалась задача - проводить агитационно-пропагандистскую работу в массах. Киров был самым молодым членом этого подкомитета. Но он сразу проявил себя как преданный партийный боец, опытный массовик и умелый конспиратор. Он первый, например, поднял в подкомитете вопрос о том, что выпускаемые прокламации часто носят отвлеченный характер, и предложил зачитывать их предварительно на летучках с передовыми рабочими, для того чтобы включать в эти прокламации конкретные требования рабочих, понятные и близкие им.

Однажды, в ноябре 1904 года, подкомитету с помощью телеграфиста, который был связан с организацией, удалось перехватить телеграмму генерала Стесселя царю о подготовке сдачи японцам Порт-Артура. По предложению Кирова, эта телеграмма была отпечатана отдельной листовкой в форме издававшихся в то время в Том-

О. Костриков. 1910 год.

ске официальных правительственных телеграмм. Эта листовка с комментариями Томского комитета РСДРП успешно продавалась на улице по 3 копейки за экземпляр на виду у полиции.

Этот случай так ободрил членов подкомитета, что они скоро рискнули и на такой трюк, как использование известного томского архиепископа Макария (впоследствии московский митрополит) в роли... распространителя антирелигиозной литературы (!)... Дело обстояло таким образом. Узнав, что архиепископ Макарий усиленно распространяет какую-то миссионерскую брошюру, подкомитету удалось через сочувствующего семинариста в значительное количество экземпляров этой брошюры вложить социал-демократическую прокламацию под заголовком "Царь и бог". А после богослужения "святой владыко", благословляя молящихся, торжественно вручал им... первую антирелигиозную прокламацию Томской социал-демократической организации (!)...

Пришел новый, 1905 год и с ним петербургское "кровавое воскресенье" (9 января), возвестившее всему миру о начавшейся в России революции. Весть о петербургских расстрелах вызвала величайшее негодование широких народных масс. Перед социал-демократическими организациями повсюду стала задача подготовки достойного ответа на это кровавое преступление царизма. И Томский комитет РСДРП решил ответить на эти расстрелы революционной демонстрацией.

Киров руководил в это время группой, занимавшейся печатанием на ми-

меографе и гектографе нелегальной литературы и ее распространением. Но теперь Сергей Миронович становится душой этой подготовляемой демонстрации.

12 января (старого стиля) томские либералы устроили свой очередной банкет, приурочив его к традиционному университетскому "татьянину дню". Сергей Миронович во главе большой группы партийцев и рабочих проникает на этот банкет и превращает его в революционный митинг, на котором распространяются прокламации и раздаются призывы к стачке и демонстрации.

Затем 16 января, ночью, Киров участвует на строго конспиративном совещании руководства предстоящего выступления, где разрабатывается план демонстрации и формируется по количеству наличного оружия (12 револьверов) вооруженный отряд для охраны демонстрантов от нападения полиции. Киров, разумеется, - активный член этого отряда. В назначенный день - 18 января 1905 года - Киров смело шагает по улицам Томска во главе большой колонны демонстрантов-рабочих и студентов. Рядом с Кировым с красным знаменем в руках идет его ближайший друг - молодой рабочий-печатник Иосиф Кононов. По сторонам и на флангах - вооруженные револьверами партийные товарищи. Организованно, с пением революционных песен прошли демонстранты всю Большую и Почтамтскую улицы и только у моста после упорного и кровавого боя с полицией и конной жандармерией демонстрация рассеялась.

Шедший рядом с Кировым знаменосец Иосиф Кононов был убит. Много демонстрантов было избито и ранено. Сам Киров был жестоко избит, и шашкой у него было рассечено пальто. Но было также немало раненых среди полицейских и казаков. А главное - это была первая в Томске революционная уличная демонстрация, первый открытый бой с реакцией и мощный призыв к революционной борьбе против самодержавия. И этот призыв был услышан. Начались забастовки рабочих и студентов. На студенческой сходке в университете был публично изорван портрет царя Николая II. Весть об этой демонстрации проникла и заграницу, где она была описана в большевистской газете "Вперед" (N 12 от 29 марта 1905 года).

Вечером того же дня Киров узнал, что красное знамя демонстрации, кем-то сорванное с древка, находится в кармане пальто убитого Иосифа Кононова. Знамя могло попасть в руки полиции. И Сергей Миронович хитростью проникает в покойницкую университетской клиники, где достает это, залитое кровью знамя, чтобы потом снова поднять его над головой демонстрантов 26 января - на похоронах своего убитого друга.

Похороны убитого Кононова вылились в большую революционную демонстрацию. В пробу в красной рубашке лежал убитый. Друзья его несли венки с красными лентами. Демонстрацию охраняла боевая партийная дружина, готовая к отпору полиции. Среди демонстрантов распространялась социал-демократическая прокламация "В венок убитому товарищу", составленная Кировым совместно с группой товарищей. Эта замечательная прокламация имела большой успех у демонстрантов. Она очень понравилась и Ленину, поместившему ее целиком в траурной рамке в газете "Вперед".

Похороны прошли спокойно. Полиция и казаки хотя и гарцовали вокруг кладбища, но напасть на демонстрацию не решались. Таково было влияние первой в Томске революционной демонстрации 18 января.

Как оценили итоги и уроки этой демонстрации сами ее организаторы и участники?

На заседании подкомитета Киров прежде всего обратил внимание товарищей на результаты первых выстрелов демонстрантов по казакам. От неожиданности выстрелов ряды нападавших на время смешались, некоторые попадали с лошадей, другие повернули вспять. На этом основании Киров делал единственно правильный большевистский вывод: надо впредь лучше организовываться и вооружаться...

Меньшевики, естественно, завопили о бесполезности таких вооруженных выступлений, ведущих-де только к напрасным жертвам... Но им дали решительный отпор, и в числе главных защитников большевистской тактики во-

оружейной борьбы с царизмом выступал тов. Киров.

Томский комитет РСДРП решает организовать новую, более мощную революционную демонстрацию. Вопрос об этом обсуждается на нелегальном собрании 2 февраля 1905 года. Это собрание было выдано провокатором, и 47 его участников - среди них и Киров - были арестованы и заключены в тюрьму. Арест не сломил, однако, боевого духа Кирова и его друзей. Начальник Томского губернского жандармского управления полковник Романов в своем рапорте томскому губернатору жаловался, что арестованные по дороге в тюрьму, "несмотря на присутствие чинов полиции пели хором революционные песни", а затем "сговорившись, на допросе отказались давать какие-либо показания, даже статистические о себе данные, а также отказались и от подписи протоколов и постановлений"¹ .

Об арестованном Кирове (Кострикове) полковник Романов сообщал особо: "Участвовал в сходке 2 февраля сего года. От показаний по настоящему делу отказался. При обыске в общей квартире его с Никоновым найдено много нелегальной литературы, принадлежащей Кострикову, и его писем, в которых весьма резко очерчиваются события 12 и 18 января сего года в Томске, а также имеются указания на то, что Костриков занимается распространением нелегальной литературы. Во время содержания под стражей вел себя весьма дурно, не подчиняясь требованиям тюремного начальства..."² .

Два с лишним месяца провел Киров в Томском "исправительном арестантском отделении N 1", и, выйдя оттуда 6 апреля 1905 года, он снова с головой уходит в подпольную партийную работу "и сразу же принимает активное участие в организации первомайской массовки (18 апреля старого стиля). Кирову поручается заведывание нелегальной типографией Томского комитета партии. Киров неутомим: он печатает и. распространяет нелегальную литературу, посещает рабочие собрания, занимается устной пропагандой, ведет небольшие кружки...

Летом 1905 года Киров избирается членом Томского комитета РСДРП. И внутри единой тогда в Сибири социал-демократической организации Киров решительно борется против трусливого оппортунизма меньшевиков, отстаивая необходимость вооруженной борьбы с царизмом. Узнав о решениях III с'езда партии и меньшевистской конференции, Киров стремится глубже вникнуть в суть партийных разногласий. Вокруг него собирается кружок, начавший глубокое изучение большевизма. Его квартира в доме старухи Кононовой - матери его убитого друга - скоро становится своего рода штабом большевиков Томской организации РСДРП.

За этой квартирой начинается слежка. Вокруг дома начинает прохаживаться шпик - "филер", "агент наружного наблюдения" по официальной терминологии охранки. И как только Киров уходил из дому, шпик под видом его приятеля заходил к старухе Кононовой и начинал ее расспрашивать о ее жильце.

- Приятель, приятель, а штаны синие и усы жандармские, - рассказывала с возмущением Кононова.

Тов. Киров, узнав о посещении шпика, решил проучить и отвадить его. Для этого Киров инсценировал: однажды свой уход на работу, а потом, быстро возвратившись, спустил назойливого шпика со второго этажа вниз по крутой лестнице.

* * *

Первая русская революция развертывалась в то время вширь и вглубь. Популярнейшим лозунгом массового рабочего движения стало требование всеобщей политической стачки. Перед Сибирским союзом РСДРП встала задача - организовать стачку по всей линии Сибирской железной дороги. Эту же задачу ставил перед собой и Томский комитет. Но в связи с тем,

¹ Дело департамента полиции (VI делопроизводство) о 47 лицах, задержанных на противоправительственной сходке в Томске 2 февраля 1905 года. Лист дела N 85 (хранится в Московском архиве революции).

² Дело департамента полиции (VI делопроизводство) о 47 лицах, задержанных на противоправительственной сходке в Томске 2 февраля 1905 года. Лист дела N 115 (хранится в Московском архиве революции).

что Томск расположен несколько в стороне (в 80 километрах) от главной железнодорожной магистрали, центр тяжести всей этой работы был перенесен на ближайшую к Томску станцию Тайга, где находились большие железнодорожные "мастерские, в которых работало свыше тысячи рабочих. Туда, на станцию Тайга, Томская организация и направляет Кирова. Здесь он организует местный комитет РСДРП и нелегальный профсоюз, ведет революционную пропаганду, часто выступает на рабочих митингах, иногда прямо в цеху с паровоза, часто скрываясь с помощью рабочих от охотившихся за ним полицейских шпиков.

В октябре 1905 года Киров организует и возглавляет стачку железнодорожников станции Тайга. Умело подготовленная и хорошо организованная, эта стачка закончилась успешно и явилась составной частью всероссийской октябрьской забастовки, нанесшей царизму чувствительный удар. Надо отметить, что внутри Томского комитета РСДРП Киров все время отстаивал большевистскую тактику доведения стачки до вооруженного восстания и захвата власти.

Всероссийская забастовка в октябре 1905 года вынудила царизм об'явить манифест о "свободах". Манифест был лживым. Вслед за ним прокатилась по всей стране организованная властями волна погромов. Томск не составил исключения. Через три дня после опубликования царского манифеста о "свободах" - 20 октября 1905 года - в Томске организуется крупнейший черносотенный погром. Толпа черносотенцев с хоругвями и царскими портретами в руках после окончания церковной службы направилась громить собравшийся в театре Королева революционный митинг. Началось зверское избиение рабочих, студентов, женщин и молодежи. На помощь собравшимся рабочим выступила, однако, социал-демократическая боевая дружина, в рядах которой был и С. М. Киров, вернувшийся в это утро со станции Тайга.

На помощь погромщикам прибыли казачья сотня и батальон пехоты. Находившихся на митинге рабочих и студентов загнали в здание Управления Сибирской железной дороги. Здание было окружено войсками. Озверелые погромщики сломали в театре мебель, вынесли ее на улицу и подожгли ею осажденное здание.

Только героизм и самоотверженность социал-демократических дружинников спасли жизнь большинству осажденных. С большим трудом им удалось очистить от баррикад двери черного хода, охваченного уже огнем. Затем организованно - сначала женщины, потом молодежь и, наконец, взрослые мужчины - покидали здание, спасаясь бегством в темные переулки. Тов. Киров с револьвером в руке стоял на площадке второго этажа, прикрывая выход осажденных. Его пули метко поражали погромщиков, пытавшихся проникнуть в здание. Киров последним покинул горящее здание.

Велики были жертвы этого погрома: 153 трупа были положены для опознания только в покойницких университета.

Этот погром не мог, однако, остановить революционной борьбы масс: он только убедил многих колебавшихся, что с царизмом нужна беспощадная борьба с оружием в руках.

Под руководством большевиков, при активном участии Кирова началась спешная организация социал-демократических боевых дружин. С большими трудностями заготавливалось оружие. Студенты-технологи изготовляли бомбы и петарды. В воскресные дни за городом дружинники обучались стрельбе и метанию бомб. И вот, когда через месяц - в ноябре - состоялись похороны умершего от тифа Писарева, друга Кирова по совместной работе на станции Тайга, они охранялись уже социал-демократической боевой дружиной в 200 человек. Этого количества дружинников было достаточно для того, чтобы похороны, вылившиеся в большую революционную демонстрацию, прошли спокойно.

На 6 декабря, в день "тезоименитства" кровавого царя, черносотенцы опять готовили свое выступление. Но им противостоял уже вооруженный отряд в 300 с лишним человек, а вместе с дружиной еврейской самообороны - в 500 человек. Новый погром был отменен...

Секретный корпус и прогулочный двор томской тюрьмы, где содержался в заключении С. М. Киров.

Рис. Кузьмина.

Наступил новый, 1906 год. По Сибири гуляли карательные отряды генералов Рененкампфа и Меллер-Закомельского. Томск был на военном положении. В городе происходили повальные обыски и аресты. Партийная организация была разгромлена. Киров только случайно избежал ареста: полиция его не застала дома, а он, наткнувшись на обыск, поспешил скрыться.

Но 30 января 1906 года, накануне предполагавшегося от'езда из Томска, Киров был арестован на квартире казначея организации студента-технолога Царевского (это был второй арест Кирова). По донесению полиции, у Кирова "было найдено 16 прокламаций", и ему "пред'явлено обвинение по второй части 132-й статьи Уголовного уложения, и мерой обеспечения его личности избрано поручительство в сумме 200 рублей, до представления коего он содержится под стражей..."¹ .

Томскому комитету РСДРП вскоре удалось найти какого-то либерального адвоката, внесшего за Кирова 200 рублей залога, после чего его удалось вырвать из тюремных стен.

Кирова ждала большая и важная партийная работа: ему поручается оборудовать новую большую типографию, законспирированную самым совершенным образом и пригодную также для хранения оружия.

Киров совместно с Поповым, Шпилевым и Решетовым упорно и неутомимо работает над выполнением этого партийного поручения. В специально приобретенном доме на окраине города (по Аполинарьевской улице, N 17) они сами выкапывают огромное подземелье и оборудуют его с исключительным техническим совершенством.

Типография была оборудована всей техникой, необходимой для печатания газеты. Уже было отпечатано несколько прокламаций по гранкам, набранным в другом месте. Но вот 19 июля, на рассвете, полицейским налетом на этот дом Киров совместно с Поповым и Шпилевым был арестован и заключен в секретный корпус томской загородной тюрьмы (это был уже третий арест Сергея Мироновича). Типографию, однако, несмотря на самые тщательные поиски и даже раскопки с помощью саперов обнаружить не уда-

¹ Дело I департамента министерства юстиции (III уголовное отделение, I делопроизводство) об обыске, произведенном 16 января сего года в квартире Моисеевых. Листы дела NN 15 и 16 (хранится в Московском архиве революции).

лось. Только три года спустя эта типография, уже заброшенная, была случайно обнаружена полицией. Вот как описывал тогда оборудование этой подпольной типографии начальник томской охранки ротмистр Карпов:

"...Под всем домом Грацианова устроено было фундаментальное секретное помещение с деревянными потолками и полом высотой около сажени, сообщающееся посредством искусно замаскированных выходов с имеющимися в двух нижних квартирах дома подпольями и снабженное электрическими проводами для сигнализации, ведущими в квартиру верхнего этажа дома, причем для того, чтобы невозможно было определить существование этого секретного помещения в доме по стуку, между полом нижних "квартир и потолком секретного помещения насыпан был слой глины толщиной около аршина, а равно и секретно устроенные дверцы, запирающие выходы из помещения в подполья, сделаны ввиде кареток, сбитых из толстых досок, наполнены также глиной и ввиду их большой тяжести вследствие этого снабжены роликами, двигающимися по устроенным для них рельсам, и крепкими внутренними замками, невидимыми со стороны подполий..."¹ .

Это можно только дополнить описанием остроумного устройства электрической сигнализации. В прихожей первого этажа была повешена металлическая вешалка, от которой под штукатуркой шел провод к электрическому звонку в подполье. И стоило только кому-нибудь повесить сюда пальто или фуражку - в подполье раздавался предупредительный звонок: сигнал, что пришел посторонний, так как свои этой вешалкой не пользовались.

Семь месяцев провел Киров в предварительном заключении, и только 14 февраля 1907 года, вместе с Поповым и Шпилевым, он очутился на скамье подсудимых томского окружного суда.

В связи с тем, что подпольная типография так и не была обнаружена, после семимесячного "следствия", суд вынужден был прекратить дело и освободить обвиняемых Попова и Шпилева. Но за Кировым числилось другое, прежнее "дело", по которому он данным судом и был приговорен к заключению в крепость на 1 год 4 месяца. Эти в общей сложности 2 года, проведенные в тюрьме, в обстановке жесточайшей реакции, заполнены Кировым непрерывной и мужественной борьбой с тюремной администрацией, рядом самых разнообразных в тюремных условиях революционных демонстраций, а также систематической и упорной работой над повышением своих знаний и своего марксистского самообразования.

"Часто по ночам, - писал Киров в своей автобиографии, - одиночный корпус томской загородной тюрьмы оглашался душераздирающими криками прощавшихся с товарищами и с жизнью смертников, которых уводили на казнь"² . Понятно, что в такие минуты тюрьма гудела и ревела как бушующее море...

В тюремной жизни были и комические случаи. Об одном из них, происшедшем непосредственно с Кировым, вспоминает тов. Шпилев.

Однажды заключенных погнали в тюремную церковь. В ней была возможность видеться с заключенными из других камер, поговорить с ними, узнать новости о "воле" у новичков и передать кое-что на "волю" через покидающих тюрьму по отбытии срока заключения. Конечно, заключенные меньше всего думали о молитве... Это заметил тюремный поп, который стал с амвона громить "политиков" за крамолу и безбожие... Тогда Киров, обладавший хорошим тенором, запел "Марсельезу". Его голос подхватили другие заключенные, и гнусавое пение попа сразу потонуло в мощных звуках революционной песни...

¹ Дело департамента полиции. Особый отдел. N 563. Донесение ротмистра Карпова от 10 апреля 1909 года. Листы дела NN 20 - 21 (хранится в Московском архиве революции).

² Эта автобиография была написана С. М. Кировым для энциклопедического словаря Русского библиографического института "Гранат". Она помещена в четвертом и пятом выпусках 41-го тома этого словаря (стр. 187 - 197), в разделе "Деятели СССР в Октябрьской революции".

Два года тюремной жизни не сломили Кирова. Наоборот, он здесь политически вырос и еще больше закалился как непримиримый и несгибаемый пролетарский революционер.

* * *

Было лето 1908 года, когда перед Кировым открылись, наконец, двери тюрьмы. Со смешанным чувством бродил он по знакомым улицам Томска. Надо было снова браться за работу. Но оставаться в Томске, где его теперь знает каждый шпик, ему дальше нельзя. И он, установив кое-какие старые партийные связи, уехал в Иркутск.

В Иркутске Киров провел около года. Трудное это было время: все придушено тяжелой пятой столыпинской реакции, партийные организации разгромлены, многие околопартийные обыватели отошли от движения и даже изменили ему. Положение партийного профессионала в таких условиях исключительно трудное: нет работы, угла и покоя.

Но Киров с натурой борца, с его суровой жизненной закалкой стоически преодолевал все трудности и невзгоды.

Он начинает работу по восстановлению партийной организации. Завязываются новые связи с массами - дело налаживается. И вдруг провал... и вынужденный поспешный от'езд из Иркутска в... "неизвестном направлении". Что же случилось? Оказывается, в это время в Томске и была случайно обнаружена подпольная типография, оборудованная Кировым вместе с друзьями еще три года назад. В доме, где в глубоком подполье была типография, уже три года спокойно проживали различные полицейские "чины". И вот 7 апреля 1909 года в квартире стражника Савинкова вдруг провалилась печь и весь дом с'ехал набок... Тут-то и было обнаружено так тщательно замаскированное подполье вместе с кое-какими разрушенными остатками бывшей типографии. Охранка немедленно откликнулась, завела новое "дело" и, вспомнив при этом Кирова с друзьями, разослала повсюду телеграммы с требованием разыскать, арестовать и направить их в Томск.

Понятно, что, узнав об этом, Киров решил немедленно уехать, и куда-нибудь подальше...

Своим новым местожительством Киров избрал Владикавказ (теперь город Орджоникидзе). Сюда звал его Серебренников Иван - старый товарищ по Томску. Кирову шел тогда 24-й год. После боев первой русской революции и томского тюремного "университета" он был теперь политически развитым, опытным и закаленным партийным борцом. Зорким глазом искушенного подпольщика стал он присматриваться к новой обстановке, изучать людей, подбирать и организовывать партийные силы.

Используя приобретенные им в подполье опыт и "квалификацию", Киров становится сотрудником выходившей тогда во Владикавказе легальной газеты "Терек". Это была типичная для того времени либеральная газетка, с претензией на прогрессивность. Ее хозяин-издатель, некто Казаров, смотрел на нее как на чисто коммерческое предприятие.

"Пишите о чем хотите, - говорил он сотрудникам своей редакции, - но, во-первых, чтобы это было интересно для читателя (покупателя) и, во-вторых, чтобы не подводить меня под штраф".

Киров в редакции сразу занял руководящую роль: сперва он заведующий редакцией, а впоследствии фактически становится редактором. Он постепенно дает газете новое, политическое содержание. В ней начинают появляться политические статьи, достойные нелегального партийного органа. Газета "Терек" становится центром, вокруг которого начинают группироваться друзья и сочувствующие.

Однако работа в газете не могла полностью удовлетворить самого Кирова: его натура партийца-массовика тянулась к непосредственной революционной работе в массах. И, преодолевая огромные трудности, он постепенно налаживает и эту работу.

Социал-демократическая партийная организация Владикавказа была разгромлена еще в 1906 - 1907 годах, после поражения революции 1905 года. Здесь оставались только отдельные товарищи, не связанные между собой. И Киров ставит себе задачей восстановить партийную организацию и наладить ее работу в массах.

Киров завязывает знакомство с рабочими местных мелких промышленных предприятий: типографии, Алагирского серебро-свинцового завода, железнодорожных мастерских. И осенью 1910 года в лесу, за городом, собирается первая во Владикавказе в период реакции нелегальная рабочая массовка, на которой Киров, по воспоминаниям товарищей, выступает с яркой политической речью.

Так, в условиях жесточайшей реакции и отлива революционного движения, в городе, переполненном военщиной, полицейскими и чиновниками, боролся Киров за дело партии, за подготовку новой победоносной революции.

Прошли два года.

Полиция не забывала о томском подпольщике Сергее Кострикове (Кирове). Еще с апреля 1909 года, со времени обнаружения в Томске потайного подземелья, полиция безуспешно разыскивала Кирова по всей стране. 31 августа 1911 года, через два с лишним года после начала этих поисков, Кирова арестовывают во Владикавказе. Это был четвертый по счету арест Сергея Мироновича. И опять тюрьма: сначала во Владикавказе, потом с партией арестантов в длительный этап из города в город, по всем пересыльным тюремным клоповникам, вплоть до самого Томска. И только через два месяца, 4 ноября 1911 года, Кирова приводят, наконец, в Томск и сажают в хорошо знакомое ему томское "загородное отделение N 1"...

Начались опять допросы, с которыми тюремщики не спешили. И только через шесть с половиной месяцев, 16 марта 1912 года, Киров предстал, наконец, перед томским окружным судом по обвинению в "преступлении", совершенном им шесть лет назад.

Но этот процесс закончился, однако, провалом полиции. Во-первых, ей не удалось доказать, что "журналист Костриков" участвовал в оборудовании обнаруженного подземелья; во-вторых, что это подземелье и было именно подпольной типографией, а не мастерской фальшивомонетчиков, на чем и настаивал защитник Кирова, требуя привлечь к ответственности полицейских - жильцов этого дома. Наконец, суд не мог не считаться с начавшимся в стране новым революционным под'емом.

И Киров был оправдан... "за отсутствием улик".

Киров спешит обратно во Владикавказ: надо продолжать начатую с таким трудом работу, тем более что в стране подуло уже другим ветрам: начался под'ем рабочего движения. Ленские расстрелы вызвали могучее эхо забастовок и массовых выступлений рабочего класса по всей стране. Период реакции закончился. Близилась новая революция.

Киров снова в редакции газеты "Терек". Его радостно приветствуют друзья. И снова сверкают в газете его политические передовицы, разоблачающие прогнивший строй царской России с ее куцей "конституцией" и кровавым самодержавным царем. Читатели быстро узнают своего любимого журналиста несмотря на новый псевдоним "С. Киров" вместо обычного раньше "Миронов"¹ .

3 ноября 1912 года в газете появляется большая статья Кирова под названием "Простота нравов", в которой он разоблачает реакционных депутатов IV государственной думы, этих погромщиков и чиновников, раболепствующих перед царизмом.

"Глядя на наш четвертый парламент, - писал Киров, - очень легко уподобиться тому оттоману, который, посетив французскую палату депутатов, воскликнул: благодарю аллаха, избавившего мою родину от столь гибельного испытания!.. Трагизм России заключается в том, что она в политическом отношении переросла анекдотического турка. Ей уже не к лицу славословить страны, в которых "слава богу" нет парламента. И тем не

¹ Этот литературный псевдоним и стал впоследствии новой фамилией Сергея Мироновича Кострикова, под которой он теперь известен всему миру. История этой новой фамилии рассказана одним из сотрудников газеты - Дзахо Гатуевым: "Миронов приехал утром, вновь вступил в работу: сидели вместе, придумывая новую фамилию. Фамилия не давалась... Кто-то предложил заглянуть в календарь. На сегодня в нем значилось "Кир". "Быть тебе с сего числа Кировым, Сергей Миронович", - решили мы. Он рассмеялся: "Недурно, персидский царь в подполье...".

менее ей приходится "гордиться" народным представительством, в котором паяцы вроде Пуришкевича играют роль посланников народа".

Эта статья привела в ярость правившего Владикавказом "наказного атамана Терского казачьего войска", предложившего прокурору Владикавказского окружного суда привлечь к уголовной ответственности и сурово наказать издателя газеты Казарова и автора статьи Кирова...

Началось следствие. Возникло новое "дело". Но после годичного "расследования" "дело" это все же было прекращено: в стране подымалась новая революционная волна, и гласный суд по такому "делу" мог доставить неприятности самим "властям предержащим"...

* * *

Продолжая сотрудничать в "Тереке", Киров, однако, главное свое внимание уделяет нелегальной партийной работе.

Он организует подпольные кружки рабочих, проводит собрания и беседы, посещает рабочие квартиры, восстанавливает и сплачивает местную партийную организацию. К нему приезжают за советом рабочие-революционеры из других городов Кавказа: из Грозного, и Минеральных вод.

На Алагирском заводе, где работало около 200 рабочих, Киров организует воскресную школу, в которой он сам преподает русский язык. И вот результаты...

В 1913 году Владикавказ праздновал трехсотлетие дома Романовых. По этому "торжественному случаю" администрация Алагирского завода устроила собрание, на котором управляющий заводом выступил с напыщенной верноподданнической речью.

На собрании присутствовал и Киров, окруженный своими "учениками" из воскресной школы. И не успел оратор закончить свою речь, как со всех сторон посыпались записки с вопросами. И все о ленских событиях.

Потом начались устные вопросы: рабочие стали говорить о заработной плате и о своей тяжелой жизни. Поднялся шум, и "торжественное собрание" было сорвано.

Видно, Киров был неплохим учителем "русского языка", а рабочие Алагирского завода - неплохими его учениками...

* * *

Наступил 1914 год, а с ним и мировая империалистическая война.

По Владикавказу прокатывается волна казенного "патриотизма". Киров крепко стоит на большевистских позициях. Мобилизованным на фронт товарищам он говорит о важности революционной работы в армии и советует, как практически организовать эту работу.

С удесятеренной энергией продолжал он свою революционную борьбу: и легально - в слегка завуалированных статьях в "Тереке" - и главным образом в подполье в массах рабочих и трудящихся города.

Неустанно на своем партийном посту готовил Киров торжество новой победоносной революции.

Так молодой революционер, овладевший великим учением марксизма-ленинизма, закаленный в огне революции 1905 года и связавшийся с широкими массами трудящихся, стал одним из самых передовых борцов за свержение царизма и капитализма и за победу социализма в нашей стране.

* * *

Жизнь С. М. Кирова была героической, но короткой. В самом расцвете сил и таланта ее оборвала злодейская пуля троцкистско-зиновьевского выродка.

Но всю свою краткую жизнь Киров до конца отдал служению народу, революции, социализму, и память о нем никогда не угаснет. Жизнь и деятельность С. М. Кирова - это увлекательная книга борьбы и побед, которую надо изучать, чтобы на ней воспитывать новое поколение преданных и бесстрашных борцов, за коммунизм.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: