Олег КУЛЕШОВ, кандидат исторических наук, доцент

За последнее десятилетие тема гражданской войны в постреволюционной России выдвинулась в ряд наиболее актуальных направлений, разрабатываемых отечественной исторической наукой. Сегодня ее исследование представляет не только академический интерес, но и немалое прикладное значение, связанное со становлением и эволюцией институтов новой российской государственности. Автором предпринята попытка системного рассмотрения социально-политических предпосылок перехода власти от "Комитета членов Учредительного собрания" (КОМУЧ) к прямой военной диктатуре "верховного правителя".

После падения царизма общедемократические и республиканские настроения в российском обществе были чрезвычайно сильны. Их преимущественным конституарным выражением стала идея созыва Учредительного собрания, призванного определить будущее государственное устройство России. До решений Учредительного собрания все органы исполнительной власти, возникшие и функционировавшие на территории бывшей Российской империи, неизбежно квалифицировались как временные, за исключением правительств Финляндии и Царства Польского, входивших в состав империи на особых правах. Впрочем, в последнем случае ни о каком национальном правительстве речи идти не могло, поскольку большая часть Царства Польского к 1917 году была оккупирована немецкими и австро-венгерскими войсками.

Понятно, что созыв Всероссийского Учредительного собрания объективно противоречил интересам любых органов власти, поскольку неизбежно уничтожал их полномочия. Поэтому Временное правительство тянуло с назначением даты выборов в Учредительное собрание, в конце концов назначенная дата выборов 17 сентября была перенесена на 12 ноября, а начало работы - соответственно с 30 сентября на 28 ноября 1917 года. После низложения Временного правительства 25 октября (7 ноября) 1917 года сформированный большевиками и левыми эсерами Совет народных комиссаров подтвердил дату выборов. Из 79 округов, где проживало 90 млн. избирателей, согласно имеющимся данным, в 65 округах проголосовало около 45 млн. избирателей, или почти 50% от общего числа. Эсеры (правые и левые) получили 58,5% голосов, большевики - 25%, меньшевики - 2,6%, кадеты - 4,7%.

Однако созыв Учредительного собрания был назначен на более позднюю дату, чем предполагалось ранее, - на 5 января 1918 года (декрет Совнаркома от 27 ноября 1917 г.). Открытие заседания Учредительного собрания состоялось 5 января в 16 часов. Присутствовало 410 депутатов из 715 избранных. Депутаты от кадетов не явились. Вследствие отказа Учредительного собрания утвердить декреты Совнаркома зал заседаний покинули вначале депутаты большевиков, а затем и левых эсеров. К 4 утра в зале Таврического дворца, где проходило заседание Учредительного собрания, осталось 215 депутатов. Никакой конституарной силы их решения уже не имели и иметь не могли, поскольку демаршем большевиков и левых эсеров Учредительное собрание было лишено функций всенародного представительства.

Тем не менее по логике политической борьбы флаг демократического общенационального Учредительного собрания было выгодно использовать против Советов, что и было сделано при первой же возможности. Катализатором взрыва "демократической контрреволюции" 1918 года и начала гражданской войны в России стал мятеж чехословацкого добровольческого корпуса 26 мая 1918 года, считавшегося к тому времени подразделением французской армии. Под прикрытием чехословаков, взявших под контроль практически весь Транссиб, от Самары до Владивостока, и в тесном взаимодействии с ними был сформирован ряд антисоветских правительств, заявивших своей целью восстановление на контролируемых ими территориях демократии, а также денонсацию заключенного 3 марта 1918 года сепаратного Брестского мира между Советской Россией и Германской империей.

Уже в июне 1918 года Поволжский областной комитет партии правых эсеров заключил союз с Уральским казачьим войском для ликвидации Советской власти и установления власти Учредительного собрания в Поволжье и Приуралье. К августу того же года после неудачного антибольшевистского мятежа левых эсеров наибольшее влияние получили эсеровский Комитет членов Учредительного собрания (КОМУЧ) в Самаре и кадетское временное правительство Сибири в Омске. При этом линия фронта, на котором против чехословацких частей и подразделений Народной армии КОМУЧА действовали основные силы Красной Армии, проходила в Поволжье, а омское правительство, пользуясь преимуществами своего "тылового положения", занималось укреплением собственных позиций. В Омск стекались и там оседали наиболее контрреволюционно настроенные представители офицерства, казачества, мелкой и средней буржуазии. Их отношение к демократическим институтам власти с течением времени становилось все более отрицательным. Это сказывалось и на растущей напряженности отношений омского правительства с Сибирской думой, базировавшейся в Томске, и в конфликте с самарским КОМУЧем. Так, омское правительство издало распоряжение, чтобы сибирские учреждения государственного банка и казначейства не оплачивали переводов из Европейской России. В ответ на это 13 августа самарское правительство распорядилось не оплачивать переводы из Сибири, пока сибиряки не отменят свое распоряжение. Были также конфликты из-за обладания богатствами Урала. Между Уралом и Самарой сибиряки выставили на транспортных путях свои заставы. Товары, ввозимые на Урал, облагались 50- процентной пошлиной, а грузы, идущие в обратном направлении, особенно в большом количестве литье, пропускались свободно.

Раздоры в антибольшевистском лагере, существование нескольких временных правительств на востоке страны на фоне растущего военного натиска Красной Армии толкало "демократическую контрреволюцию" к объединению. В таком объединении были объективно заинтересованы и представители "союзных держав". Их инструкции проводились в жизнь через ряд параполитических структур, среди которых особую роль в указанный период сыграл "Союз Возрождения России", ставший своего рода локомотивом открывшегося в Уфе 8 сентября 1918 года Государственного совещания правительств Востока и политических партий России. В его заявлении о создании "общероссийской государственной власти" говорилось: "В целях определенной гарантии от единоличных устремлений власть эта создается в виде коллегии из 3 - 5 лиц, из коих одно должно быть военным лицом, через которое верховной властью и осуществляется высшее руководство и управление всеми вооруженными силами России. При верховной коллегии для управления делами ведомств учреждается ответственный перед нею деловой кабинет с министрами, персонально избранными из лиц, известных своей плодотворной государственной деятельностью" 1 .

В одной из публикаций самарской газеты "Вестник" (N 39, 24 августа 1918 года) говорилось: ""Союз Возрождения" оказался какой-то замкнутой секретной организацией, чуть ли не с тайными заседаниями, с такими же способами приема новых членов. В самой группе лиц, входящих в союз, уже заранее намечены "генералы" и "рядовые", причем первым представляется законодательствовать, а вторым - только принимать участие в исполнительных работах союза. Всякий признак публичности в союзе уничтожен, его заседания - тайна даже для его членов.

Каким же способом будет он оказывать влияние на массы, как он будет привлекать к себе и к своему делу внимание этих масс, как он эти массы будет организационно охватывать и руководить ими в деле продвижения к возрождению России?

И как жалко, как-то по-детски звучат слова о подчинении дисциплине союза, когда в союз входят члены разных политических партий с разной партийной дисциплиной.

Конечно, чудаки были на свете всегда и чудили при всяких, даже самых трагических условиях жизни народов и государств, но еще не было, кажется, группировок, состоящих из представителей разных партий и связанных какой-то общей для всех них дисциплиной".

Тем не менее программа "Союза Возрождения" на Государственном совещании была реализована, а из пяти членов избранной Директории четверо представляли именно эту организацию, в том числе ставший председателем Директории эсер Н. Авксентьев, верховный главнокомандующий генерал- лейтенант В. Болдырев (беспартийный), заместивший отсутствующего Н. Астрова кадет В. Виноградов и заместивший отсутствующего Н. Чайковского эсер В. Зинзинов. П. Вологодский, занимавший пост главы Сибирского правительства в Омске, стал пятым членом Директории.

Передача властных полномочий Государственным совещанием Директории происходила тяжело, в ходе непрерывных заседаний (8 - 23 сентября 1918 года), в условиях наступления Красной Армии по всему фронту и мощного политического давления на эсеровское большинство совещания через его вождей со стороны представителей Антанты, Сибирского правительства и поддерживавших последнее цензовых слоев Поволжья, Урала и Сибири.

Правительство в Омске всячески поддерживало помещиков и капиталистов. Весьма характерным был его акт о возвращении взятых крестьянами помещичьих земель их прежним владельцам. Помещичьих земель в Сибири было ничтожно мало, значение этого документа заключалось скорее в вызове крестьянству. Другой акт Сибирского правительства поднял на дыбы рабочих - даже тех, которые не были настроены просоветски, - это запрещение деятельности не только советов рабочих депутатов, но и профессиональных союзов. Последнее пришлось вскоре отменить. Одновременно был пересмотрен в пользу цензовых элементов закон о выборах в земские и городские самоуправления.

На территории, контролируемой Сибирским правительством, расцветал контрреволюционный террор. Участник событий тех дней эсер подполковник Б. Солодовников приводит свидетельство одного из мелких сибирских атаманов штаб-ротмистра Фролова: "Развесив на воротах Кустаная несколько сотен человек, постреляв немного, мы перекинулись в деревню. Деревни Жаровка и Каргалинское были разделаны под орех, где за сочувствие большевизму пришлось расстрелять всех мужиков от 18 до 55-летнего возраста, после чего пустить петуха. Убедившись, что от Каргалинского осталось пепелище, мы пошли в церковь на двенадцать евангелий. Был Страстной четверг..." 2 .

На Торгово-промышленном съезде, открывшемся в Уфе под председательством известного капиталиста и политического деятеля С. Третьякова 7 сентября, то есть за день до начала работы Государственного совещания, была сформулирована и оглашена политическая программа этих слоев, фактически ставшая затем руководством к действию для Колчака. "Торгово- промышленники заявили, что ни одна из социалистических партий не должна стоять у власти, так как все социалисты повинны в гибели России... Власть должна строиться на признании святости и незыблемости частной собственности и находиться в руках одного лица, которое в то же время являлось бы главнокомандующим всеми вооруженными силами" 3 .

Разумеется, в условиях, когда Народная армия эсеровского КОМУЧа продолжала под красными революционными флагами сражаться против Красной Армии, шедшей под такими же красными флагами, реализация данной программы в полном объеме была невозможна, стороны были вынуждены искать компромиссное решение. Ключевым вопросом компромисса являлся вопрос о власти: должно ли быть высшим органом власти Учредительное собрание прежнего состава или же Директория? Эсеры рассчитывали на первое, стремясь сохранить за собой "право демократического первородства". Однако из более чем 500 членов списочного состава Учредительного собрания, оставшихся после ухода делегаций большевиков и левых эсеров, в работе КОМУЧа принимало участие всего лишь около 100 депутатов, в связи с чем их претензии на всенародное правительство подвергались резкой критике со стороны правых.

По воспоминаниям участника Государственного совещания, члена "Союза Возрождения России" и министра финансов самарского КОМУЧа Л. А. Кроля 4 , делегат плехановской группы "Единство" Н. Фомин говорил: "Учредительное собрание - хозяин земли русской. Но не о таком Учредительном собрании идет здесь речь у граждан Гендельмана, Зензинова и их единомышленников. Они говорят об остатках Учредительного собрания, разогнанного большевиками, членов которого не насчитывается и сотня. У них речь идет, следовательно, об остатках Учредительного собрания старого созыва. Вы видите, что речь идет не об Учредительном собрании, а о квази-Учредительном собрании, о пародии на Учредительное собрание. Это - факт, и этот факт я констатирую".

Еще более жесткую позицию высказывал министр снабжения Сибирского правительства И. Серебренников: "Правительство Сибири признает Учредительное собрание нового созыва... Учредительное собрание старого созыва, решив распуститься, может созыв нового Учредительного собрания поручить Директории".

В результате обоюдных уступок Н. Д. Авксентьеву, который председательствовал на заседаниях Государственного совещания, удалось вначале добиться создания согласительной комиссии, а затем - и вывода Директории из-под контроля Учредительного собрания, полномочия которого признавались только во все более туманной перспективе кворума. Последним этапом межпартийной борьбы стало определение персонального состава Директории, занявшее два дня - 20 и 21 сентября. "На сумме этих разногласий мы вертимся сутки. В наших группировках наиболее непримиримо держатся сибиряки: в них чувствуется готовность сорвать соглашение. И если бы не уступчивость сибирского казачества - реальной опоры Сибирского правительства - и не давление в самый последний момент на Омск и Самару со стороны союзников, то соглашение, несомненно, было бы сорвано" 5 .

Глава делегации меньшевиков на Совещании в Уфе И. Майский впоследствии признавал: "Директория, составленная по рецептам правых, должна была воплотить почти в совершенно неприкрытом виде власть крупной буржуазии и офицерства" 6 .

Омск свел на нет роль Учредительного собрания, отстоял неподконтрольность Директории перед каким бы то ни было предпарламентом вроде "Съезда членов Учредительного собрания". Крупнейшая в Учредительном собрании фракция эсеров, имевшая в нем 370 депутатских мест, с величайшим трудом получила в составе Директории всего лишь одно место, причем В. Зензинов вел соглашательскую линию и не мог считаться выразителем мнения партийного большинства 7 .

Сразу же после своего создания Директории, говоря современным языком, был брошен серьезный вызов: 24 сентября в Уфе стало известно, что в Омске совершены насилия над министрами-эсерами: Новоселов убит, М. Б. Шатилов и В. М. Крутовский арестованы, руководитель Сибирской думы И. Якушев выслан под охраной в Томск. Кроме того, Сибирское правительство приостановило заседания Думы в Томске, здание которой было опечатано, а заодно в городе было объявлено осадное положение с запретом деятельности рабочих организаций. Сибирский премьер Вологодский находился в то время во Владивостоке, но, осведомившись о происходящем, в телеграфном распоряжении одобрил действия правительства против Думы. Дума обратилась за помощью к чехословакам. Руководители чехословацких войск потребовали от Директории немедленно издать приказ об аресте скрывшегося в Омске вдохновителя переворота правого кадета И. Михайлова. Однако Директория ограничилась ничего не значащим постановлением и направила в Омск заместителя Н. Д. Авксентьева Аргунова с целью "достичь согласия с Сибирским правительством". Красная Армия уже подступала к столице КОМУЧа Самаре. Самара пала 8 октября 1918 года, и лишь за два дня до этого, поздним вечером 5 октября (для поезда КОМУЧа не находилось паровоза!), правительство Поволжской Республики выехало в Уфу, где соединилось с членами Директории и Государственного совещания. На следующий день было принято решение местопребыванием Директории сделать не Екатеринбург, что диктовала логика событий, а более удаленный Омск, куда оба поезда прибыли утром 9 октября. Тем самым фактически Директория становилась в зависимость от Сибирского правительства, которое выделило ей вагоны на специально оборудованной железнодорожной площадке под названием "Ветка", поскольку подходящих помещений для "всероссийской власти" в городе "не нашлось".

12 октября Директорию посетил американский консул Джексон, который от имени всех союзников выразил общее недовольство, указав на существование "множества правительств, на безделье и разговоры". Под совместным давлением сибиряков и союзников уже через несколько дней члены Директории отказались от формирования нового правительства, приняв в качестве такового функционирующие в Омске властные структуры. Агрессивные настроения против Директории в "столице Сибири" нарастали с каждым днем. Правые круги Омска и Сибирское правительство Вологодского- Михайлова вдохновлялись не только идейными соображениями, но и поддержкой из-за рубежа. По улицам города маршировали прибывавшие иностранные войска, здесь торжественно встречали военные и дипломатические миссии союзников, в одночасье вырастали высотные мачты радиотелеграфной связи с Лондоном, Парижем, Токио и Вашингтоном. Добившись решающего перелома на германском фронте в августе 1918 года и начав 27 сентября генеральное наступление, страны Антанты приняли решение об интервенции против советской России. Уже 18 октября в Омск прибыл первый батальон английских войск из числа Мидльсекского и Гемпширского полков под командованием полковника Джона Уорда. 21 октября в Омск из Владивостока прибыл начальник английской военной миссии генерал Альфред Нокс со штабом и многочисленной свитой. Генерал Нокс оповестил, что британское правительство предоставит русским белым армиям на Востоке оружия, патронов и обмундирования на 200 тысяч стрелков. В качестве инструкторов в Сибирь прибыло несколько сотен британских офицеров. Чуть ранее из Владивостока в Омск прибыл и адмирал Колчак. 14 и 16 октября он встречался с военным министром Директории В. Болдыревым, который предложил ему пост военно-морского министра. Выдерживая легенду о случайности своего пребывания в Омске, Колчак дал согласие на предложение Болдырева лишь 26 октября. Нокс и Колчак впервые встретились в Токио, и уже тогда обсуждался вопрос о военной диктатуре. Впоследствии на допросе Колчак сообщил: "Когда я приехал в Токио, то Нокс сделал мне визит... Я сказал, что организация власти в такое время, как теперь, возможна только при одном условии, что эта власть должна опираться на вооруженную силу..."

Ставка цензовых кругов Сибири и Дальнего Востока на "сильную руку" нашла в лице Колчака наиболее адекватное воплощение. Ответ на вопрос, откуда исходили директивы по осуществлению переворота, содержится в материалах конференции Восточного Отдела партии кадетов, которая проходила в Омске с 15 по 18 ноября. Присутствовало более 20 руководителей кадетских организаций восточных губерний России. С докладом "О тактике партии" выступил председатель президиума Восточного Отдела Пепеляев. Доклад этот вызвал оживленные прения. Как зафиксировал сам Пепеляев, конференция приняла его тезисы - "диктатура, осуждение Уфимского Совещания, противопоставление совета министров Директории, поддержка совета министров".

Вечером 17 ноября состоялось четвертое заседание конференции. Пепеляев записал в своем дневнике: "Мой организационный доклад принят. Доклады Кудрявцева и Жардецкого. Я ушел с конференции на совещание". И далее шли конспиративные записи и знаки заговорщика, понятные только одному Пепеляеву: "Совещание. Участвовали все. Решено. Я поехал к П. Полная налаженность. Описать потом" 8 .

Предположительно, что под кодовым знаком "П." скрывался, по определению Болдырева, "известный авантюрист", прославившийся своими темными делами, капитан французской армии Павловский-Пешков, брат Свердлова, советник и правая рука высокого французского комиссара в Омске Реньо, а затем и советник верховного правителя адмирала Колчака, в будущем маршал Франции и ее национальный герой. В первых рядах среди заговорщиков стал полковник Лебедев, а также прибывший в Омск в обозе союзных дипломатов племянник председателя последней Государственной думы полковник П. Родзянко. После соответствующей подготовки заговорщики в ночь на 18 ноября арестовали эсеров - членов Директории. Они были высланы за границу, и один из них, В. Зензинов, находясь в Париже, издал там в 1919 году содержательный сборник документов, объемом более 190 страниц со следующим точным примечанием: "Обстоятельства, сопровождавшие государственный переворот адмирала Колчака, мало кому известны. Они известны лишь непосредственным участникам этого переворота" 9 . Члены Директории, премьер правительства, прогрессист Вологодский и кадет Виноградов арестованы не были, беспартийный "возрожденец" главком Болдырев находился в Уфе. Около 6 часов утра совет министров собрался на заседание. Все члены правительства и лица, к нему причастные, аккуратно явились на заседание. Среди военных были начальник штаба Ставки генерал Розанов, помощник военного министра генерал Сурин, командующий войсками генерал Матковский. Генералы присутствовали на правах заместителей министров. Началось большое заседание, на котором присутствовали министры и их заместители. Вологодский сообщил о прошедших ночью событиях. Дом, в котором проживали члены Директории, был окружен сильным разъездом 1 -го Сибирского казачьего полка атамана Волкова, а также частями отрядов атаманов Красильникова и Катанаева. Они без боя разоружили охрану Директории и отпустили ее, так как она добровольно сдала оружие и денежный ящик, а эсеровских членов Директории арестовали. Колчак был возведен в ранг верховного правителя как раз на этом заседании совета министров 18 ноября 1918 года.

Стремясь иметь на высшем посту в Сибири военного диктатора, омским министрам, буржуазии и генералам казался невозможным больше возврат к какой-либо директориальной власти после того, как эта форма коалиционной власти оказалась скомпрометированной на примере деятельности Сибирского правительства, откуда правые министры только что изгнали трех министров - правых социалистов, а также примерами безотрадной деятельности коалиционной Уфимской Директории. Для буржуазно-монархических кругов отныне приемлемым был только один путь - от коалиционной Директории напрямую к диктатуре.

В итоге прений правительство большинством голосов министров решило взять на себя всю полноту власти на Востоке России, но с тем, чтобы на этом же своем заседании 18 ноября передать ее путем выражения вотума доверия, то есть "законно" назначенному, даже формально "избранному", верховному правителю. Документ гласил: "Совет министров с согласия наличных членов Временного Всероссийского Правительства (Виноградов выбыл из состава Директории. Имеется в виду один Вологодский) постановил: принять на себя всю полноту верховной государственной власти" 10 . Это постановление подписали премьер П. Вологодский, новый управделами Г. Тельберг и 13 министров, среди них военный министр адмирал Колчак.

Генералы, промышленники, кооператоры, министр финансов И. Михайлов и особенно лидеры кадетов В. Пепеляев и В. Жардецкий стали составлять свиту верховного правителя и получили исключительное право на доступ в любое время в кабинет к его "телу". Они давали ему советы и можно вполне не только догадываться, но и документально проследить, какие именно. На прием к Колчаку стали сновать союзные военные представители, а также послы и консулы. Разговор шел об условиях признания союзниками режима верховного правителя и о характере военной помощи. Они успели предупредить адмирала о том, что расстрел арестованных "по делу Директории" четырех видных лидеров эсеров: председателя Авксентьева, члена Зензинова, а также сотрудников Аргунова и Роговского, - затруднит признание омского режима союзниками.

20 ноября арестованных эсеров Колчак выслал через русско-китайскую границу. Их сопровождал отряд в составе 50 казаков-монархистов, настроенных к выдворяемым республиканцам враждебно. Гарантом от расправы над ними являлся английский конвой в количестве 12 солдат во главе с офицером из числа войск британского полковника Уорда в Омске. В связи с этим сам Джон Уорд писал: "Если бы я настойчиво не проводил своей точки зрения, то Авксентьев и К o были бы зарезаны как бараны. Я хорошо также знал страх моих соотечественников перед диктатурой, и если бы принятие адмиралом Колчаком верховной власти было связано с убийством его противников без суда, то содействие или вероятное признание британским правительством новой власти могло бы сделаться невозможным. Мои собственные агенты раскрыли место, где находились арестованные, а также то, что они должны были быть приколоты штыками в ту же ночь" 11 .

Оказавшись в Японии, они добрались в Америку, а позднее в Париж, где встретились с Керенским, и вовсю стали развенчивать режим Колчака, появлению которого они сами содействовали. Все это было одной из причин того, что союзники, имея дело с Колчаком, так и не решились, за исключением маленькой Сербии, официально признать колчаковское правительство в Омске и установившийся в Сибири режим.

Омским переворотчикам некого было опасаться. Тех, кто симпатизировал Директории, было немного. Да к тому же они были разобщены и находились в состоянии растерянности. На стороне же Колчака и совета министров стояли Ставка, генералы, а также атаманы с казачьими отрядами.

Горячую поддержку и хвалу адмиралу Колчаку выражали капиталисты, руководители бирж и акционерных обществ. Как раз 19 ноября в Омске проходил съезд торгово-промышленников. В связи с переворотом он разослал на места срочную депешу, в которой содержался следующий призыв: "Торгово- промышленный класс уже давно на своих съездах единодушно заявлял, что путь к возрождению России лежит в создании сильной, единоличной национальной верховной власти. Совет съезда ныне горячо призывает вас оказать новой власти самую дружную поддержку. Председатель Гаврилов; товарищи председателя: Абрамов, Каргалов, Кропоткин" 12 .

В тот же день съезд обратился с приветствием непосредственно к верховному правителю: "Всероссийский совет съездов торговли и промышленности считает своим приятным долгом засвидетельствовать свое полное удовлетворение по поводу принятия Вами на себя тяжкого бремени верховного правителя страной... Да поможет Вам Господь Бог выполнить выпавшую на Ваши плечи историческую миссию" 13 .

Аналогичное приветствие направил и главный биржевой комитет Сибири и города Омска: "Ваше Высокопревосходительство, Александр Васильевич! Торгово-промышленный класс Сибири вообще и нашего города, в частности, неоднократно высказывал свое мнение, что нашу несчастную родину, растерзанную и преступно разоренную лжесоциалистами, может спасти только крепкая единоличная власть. С принятием Вами звания верховного правителя, мы убеждены, все гнилое и антигосударственное будет отметено и начнется государственное строительство и собирание Руси во единое целое и нераздельное. Торгово-промышленный класс и биржевой комитет нашего города на своем общем собрании поручили нам приветствовать Вас и в Вашем лице наше доблестное офицерство и армию с наступлением для России новой государственной эры. Председатель биржевого комитета Чернышев" 14 .

Единственной силой, которой остерегались заговорщики и которая могла удерживать Авксентьева и других членов Директории от падения с занимаемых ими высших постов и способной при желании даже после ареста вернуть их обратно на всероссийский трон, оставались чехословаки. В тот момент в омских казармах их насчитывалось около трех тысяч человек. Однако чехословацкие руководители всех рангов не были тогда самостоятельными. Они находились всецело под контролем и сильным прессингом со стороны представителей союзников. А последние действовали целиком в русле поддержки адмирала Колчака.

Поляризация социально-политической борьбы в послереволюционной России, вылившаяся в гражданскую войну 1918 - 1921 годов, продемонстрировала невозможность функционирования в этих условиях общенациональных демократических институтов государственной власти и поэтапную передачу ими своих полномочии в реально сложившиеся и функционирующие исполнительные властные структуры.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Болдырев В. Г. Директория. Колчак. Интервенты. Новониколаевск, 1925. С. 43.

2. Парфенов П. Сибирские эсеры и расстрел славгородских крестьян в 1918 году // Пролетарская Революция. 1922, N 7. С. 69.

3. Буревой К. Колчаковщина. М., 1919. С. 15.

4. Кроль Л. А. За три года. Владивосток, 1921. С. 108.

5. Кроль Л. А. Указ. соч. С. 125.

6. Майский И. Демократическая контрреволюция. М., Пг., 1923. С. 243.

7. Максаков В., Турунов А. Хроника гражданской войны в Сибири. М., Л. 1926. С. 235.

8. Дневник Пепеляева // Красные Зори. 1923, N 4. С. 87.

9. Государственный переворот адмирала Колчака в Омске 18 ноября 1918 года. Сборник документов. Париж. 1919. С. 3.

10. Государственный переворот адмирала Колчака... С. 9.

11. Уорд Джон. Союзная интервенция в Сибири 1918 - 1919 гг.: Записки начальника английского экспедиционного отряда полковника Джона Уорда / Предисловие И. Майского. М., Пг.: Госиздат. 1923. С. 88.

12. Правительственный Вестник (Омск). 1918, N 4. 22 ноября.

13. Русская Армия (Омск). 1918, N 2. 20 ноября.

14. Максаков В., Турунов А. Указ. соч. С. 268.

Постоянный адрес данной публикации: