Заря свободы уже светит 
над нами и загорается все ярче и ярче.

(Из прокламации костромского комитета РСДРП - июня 1903 г.)

Эпизод первых лет революционной борьбы костромского пролетариата, известный до сих пор между старыми рабочими-костромичами под названием "Михинского бунта", относится к 1903 г., непосредственно предшествующему революции 1905 - 1907 гг. Предреволюционный период, а в том числе и 1903 год, был периодом накапливания революционных сил пролетариата, периодом первых революционных боев за освобождение рабочего класса.

Костромская фабрика "Знамя труда" в 1903 г. была известна под названием "Фабрики Анонимного бельгийского общества Гратри, Жерар и Михиной". Вся высшая администрация (директора и старшие мастера) на этой фабрике состояла из иностранцев, почти не говоривших по-русски. Заграничное правление общества, находящееся постоянно в Брюсселе, а также и местная фабричная дирекция рассматривали фабрику как колониальное предприятие и ставили себе задачу - путем беспощадной эксплоатации рабочих выжать максимальную прибыль. Это подтверждается составом рабочих фабрики в этот период. По данным старшего фабричного инспектора, в апреле - мае 1903 г. на фабрике работало: взрослых: мужчин - 276, женщин - 522; подростков: муж. - 34, жен. - 20; малолетних: мальчиков - 20, девочек - 6. Всего 878 чел.

Как видим, на фабрике довольно широко эксплоатировался труд подростков и даже малолетних. Подростки и малолетние составляли 11,4% общего количества занятых на фабрике рабочих.

Не менее ярко свидетельствуют об эксплоатации рабочих и заработки последних. Так, по тем же данным фабричного инспектора, "нормальная" поденная оплата цевочниц и развивальщиц была 30 коп. в день. Однако фабричная администрация не удовлетворялась тем, что производили рабочие за эти 30 коп. в течение 11 ¹ /₂ - часового рабочего дня. Дирекция фабрики решила заменить поденщину сдельщиной и с 13 января 1903 г. перевела развивальную и цевочную на сдельщину.

Сначала перевод на сдельщину не встретил противодействия со стороны рабочих. В феврале же рабочие увидели, что перевод на сдельщину не только не увеличил их заработка, а даже снизил его. При попытке распространения сдельщины на ватерное отделение рабочие-ватерщики 18 - февраля 1903 г. заявили фабричному инспектору, что они не только не желают перейти на сдельщину, но просят повысить их поденную оплату на 5 коп. в день.

Фабричный инспектор, выслушав заявление рабочих, раз'яснил им, что "владельцу (с соблюдением срока о предупреждении) принадлежит неот'емлемое право об'являть свои условия найма, а с другой стороны, они (рабочие) обязаны по договору работать до истечения законного срока предупреждения, т. е. до 1 "марта" ¹ .

Однако рабочие, выслушав такое "раз'яснение" фабричного инспектора, к работе не приступили. Тогда 20 февраля старший фабричный инспектор вывесил на фабрике объявление о том, что он, на основании заявления управления фабрикой, привлекает к "законной" ответственности 31 человека "за самовольный отказ от работы до

* История одной стачки по документам Костромского отделения областного архивного управления Ивановской промышленной области.

¹ Донесение старшего фабричного инспектора в отдел Промышленности в марте 1903 г.

истечения срока найма" (ст. 51⁴ о наказаниях ¹ ), если они не приступят к работе 21 февраля.

Под давлением "раз'яснения" и об'явления фабричного инспектора рабочие приступили к работе. Первая вспышка недовольства была заглушена в самом зародыше. Этот успех окрылил фабричную администрацию, и она последовательно стала переводить все работы на сдельщину. Так, в апреле переводятся на сдельщину размотка, паковка и сушка пряжи и, наконец, ткацкая фабрика.

Рабочие не могли вынести такого усиленного нажима и в конце апреля 1903 г. выступили с решительным протестом. Борьба против сдельщины явилась первой причиной, вызвавшей майскую стачку рабочих. Дальнейшее развитие стачечной борьбы привело к тому кровавому эпизоду, который вошел в историю революционной борьбы костромского пролетариата под названием "Михинского бунта".

2

30 апреля 1903 г. ткачи, развивальщицы и цевочницы заявили участковому фабричному инспектору о своем недовольстве расценками. При обследовании этого вопроса инспектор должен был признать, что "по местным условиям их заработок был недостаточным" ² , так как при сдельщине дневной заработок равнялся 25, 30, 35 коп., в то время как до перевода на сдельщину поденный заработок ткачей колебался от 35 до 55 коп. Еще более снизился в результате сдельщины дневной заработок шпульниц: он колебался от 17 до 39 коп. В ответ на заявление рабочих, инспектор вновь "раз'яснил" им незаконность прекращения работы, так как "расценки об'явлены с соблюдением всех требований закона и вполне своевременно". Но на этот раз "раз'яснение" успеха не имело, и рабочие к работе не приступили. Тогда администрация предприняла новый метод воздействия на рабочих: "Мая 2 дня вывешено было администрацией фабрики об'явление с приглашением всех желающих получить расчет к 6 часам вечера и предупреждением, что не взявшим расчета и паспорта таковые будут вручены мерами полиции" ³ . Был об'явлен поголовный расчет в надежде, что наименее стойкие не выдержат и приступят к работе. Однако эта мера также не имела успеха - рабочие к работе не приступали, расчета и паспорта не получали. Правда, 1 и 2 мая человек 7, ткачей и шпульниц, работали. С 3 мая все прекратили работу. Уже 3 и 4 мая не работала вся ткацкая фабрика, 5 мая на поддержку ткачей выступили бумагопрядильная и льнопрядильная фабрики.

Вот как описывает начало забастовки этих фабрик старший фабричный инспектор: "С обеда кардовщики бумагопрядильной фабрики опоздали к свистку приблизительно на час, затем проникли в фабрику и выгнали из обоих корпусов бумаго- и льнопрядильной фабрик рабочих, в большинстве женщин" ⁴ .

Из донесения полицмейстера губернатору видно, что "главными зачинщиками к остановке работ и участниками стачки, насильственно принудившими остановить производство работ в бумажном отделении, были: подмастерья И. Н. и А. П. Корсаковы, Н. В. Поваров, А. Д. Кудрявцев, В. И. Жуков, М. Ф. Стрюков и П. А. Матвеичев (оба последние совсем не работают на фабрике) ⁵ .

6 мая старший фабричный инспектор и губернатор вынуждены были выехать на фабрику и вести переговоры с рабочими, убеждая их приступить к работе. Но переговоры эти ни к чему не привели: рабочие категорически отказались приступить к работе.

7 мая рабочих на фабрику не пускали. Когда на фабрику приехал старший фабричный инспектор, рабочие, стоявшие за воротами, потребовали, чтобы он вышел к ним для переговоров. Однако старший фабричный инспектор выйти к рабочим отказался, мотивируя свой отказ тем, что в толпе много посторонних рабочих, с других фабрик.

¹ Согласно ст. 51⁴ , виновные подвергаются аресту на срок не свыше месяца.

² Донесение старшего фабричного инспектора в отдел промышленности от 7 июня 1903 г. N 41.

³ Там же.

⁴ Там же.

⁵ Рапорт полицмейстера костромскому губернатору от 7 мая 1903 г. N 443.

Вечером старший фабричный инспектор направил городскому судье обвинение 24 кардовщиков по 51⁴ статье, "которые (кардовщики) не только самовольно отказались от работы, но побудили и других рабочих к тому же" ¹ .

7-го же мая губернатор, сообщая о забастовке на фабрике Анонимного общества командующему войсками Московского военного округа ² , опасается, что "забастовка может охватить весь фабричный район Костромы ввиду усиленного распространения между рабочими противоправительственных изданий и прокламаций". В связи с этим он предполагает, что "могут возникнуть беспорядки, требующие для своего подавления вызова войск", и просит "оставить в Костроме еще на некоторое время после ухода батальона в лагери две полуроты" ³ .

Список арестованных. Лист из дела о демонстрации 8 мая 1903 г. в Костроме.

В первые же дни забастовки против забастовавших рабочих были мобилизованы все силы самодержавия: полиция, суд и войско.

8 мая рабочие, руководимые костромским комитетом РСДРП, направились в город к дому губернатора и к городской тюрьме с пением революционных песен и красными флагами. Встреченные жандармами и полицией, демонстранты вынуждены были повернуть обратно. На Сусанинской площади между демонстрантами и полицией произошло столкновение, в результате которого демонстрация была рассеяна и часть демонстрантов арестована, "в том числе один из студентов Московского технического училища, по мнению полиции, главный зачинщик, будто бы кричавший "Долой самодержавие!" ⁴ .

Забастовка, начавшись с экономических требований, превращается в политическую демонстрацию, на которой ("будто бы", неуверенно сообщает старший фабричный инспектор) были выкрики, т. е. политические лозунги - "Долой самодержавие!"

3

В тот же день, т. е. 8 мая, в 4 часа пополудни, слушалось дело по обвинению рабочих бельгийской фабрики в самовольном оставлении работы, т. е. в проступке, предусмотренном 51⁴ ст. устава о наказаниях, налагаемых мировым судьей. Из 24 лиц, вызванных городским судьей, явилось 17; все они, за исключением одного, признаны виновными и приговорены к аресту от 2 до 6 дней ⁵ .

Необычайная быстрота, с которой было проведено это судопроизводство, указывает на то, что губернские власти решили использовать суд для устрашения рабочих и тем самым содействовать скорейшему прекращению забастовки.

Администрация фабрики также решила действовать быстро и энергично в

¹ Донесение старшего фабричного инспектора в отдел промышленности от 7/VI 1903 г. N 41.

² Командующим войсками Московского военного округа в то время был великий князь Сергей Александрович.

³ Доклад губернатора командующему войсками Московского военного округа от 7 мая 1903 г. N 397.

⁴ Донесение старшего фабричного инспектора в отдел промышленности от 7/VI 1903 г. N 41.

⁶ Донесение губернатора в департамент полиции от 10/V 1903 г. N 947.

Телеграмма губернатора командующему Московским военным округом.

деле срыва забастовки. Она решила попытаться внести разлад, нарушить единство забастовавших, и "10 мая всем рабочим фабрики, выразившим желание работать, предложено администрацией фабрики по рекомендации вицегубернатора, впредь до набора достаточного комплекта, заняться на фабрике по приведению ее в порядок за поденную плату в 25 коп. Рабочие хотя и в ограниченном количестве стали поступать на фабрику" ¹ .

Из приведенной выдержки мы видим, что администрации частично ее попытка удалась. В дальнейшем она не перестает действовать в этом же направлении, продолжает прием рабочих и успевает настолько, что 19 мая пытается восстановить работу на фабрике. Этому, конечно, способствовал и полицмейстер города, вывесивший 15 мая об'явление, что не приступившим к работе и не явившимся за получением расчета рабочим "16 мая с утра расчет этот и паспорта будут выданы или через городскую полицию или высланы по волостям" ² .

Фабричная администрация и полиция стремились воздействовать на более отсталую часть рабочих, связанную с деревней. Перспектива остаться без паспорта грозила выселением из фабричных квартир и общежитий и высылкой по этапу на родину. Расчет этот был более или менее верен, хотя пустить фабрику 19 мая не удалось: "Произошел нагрев коренного подшипника главного вала (предполагают умысел со стороны допущенного к работе смазчика)" ³ .

Но 20 мая уже более значительное количество рабочих приступило к работе. В этот день "работало на фабрике: по льнопрядильной - 83, бумагопрядильной - 97 и ткацкой - 10, всего - 190 человек" ⁴ .

Это штрейкбрехерство части рабочих вызвало взрыв возмущения у остальных рабочих фабрики, а также у рабочих соседних фабрик. В 9 часов вечера 20 мая полицмейстер был вызван на фабрику ввиду скопления у ворот значительной толпы, запрудившей всю Солдатскую улицу. "Толпа выказывала твердое стремление проникнуть во двор фабрики через запертые ворота" ⁵ . Полицмейстер распорядился закрыть все ближайшие винные лавки и стянуть во двор всех городовых, дежуривших на ближайших постах.

При наступлении темноты, около 9¹ /₂ часов вечера, попытка рабочих проникнуть на фабричный двор стала более энергичной; не рассчитывая

¹ Донесение старшего фабричного инспектора в отдел промышленности от 7/VI 1903 г. N 41.

² Об'явление полицмейстера Костромы от 15 мая 1903 г.

³ Донесение старшего инспектора в отдел промышленности от 7/VI 1903 г. N 41.

⁴ Там же.

⁵ Рапорт полицмейстера губернатору от 21/V 1903 г. N 500.

задержать наступление толпы наличным составом городовых, полицмейстер телефонировал губернатору "о необходимости вызова на место воинской команды" ¹ . В это время рабочие уже разбивали в жилых домах фабрики окна, двери и пытались выбить камнями, кирпичами и деревянными слегами железные ворота фабричного двора. Полицейским, постепенно отступавшим под градом камней, кирпичей и досок и отбивавшимся шашками, пришлось удалиться в глубь двора, к фабричному корпусу. После 11 часов вечера пришла воинская команда, при виде которой толпа рассеялась, оставив в руках полиции 30 арестованных. "При столкновении там оказались раненые с обеих сторон: и со стороны нападавших и полицейской команды" ² .

Результатом этого выступления рабочих было то, что "напуганная иностранная администрация фабрики поспешила уехать заграницу, а фабрики об'явлены на неопределенное время закрытыми" ³ . 21 мая губернатор, обеспокоенный выступлением рабочих, "имея основание опасаться распространения беспорядков на другие фабрики и ввиду продолжающегося крайнего возбуждения толпы", просит командующего войсками МВО "возвратить возможной скоростью Кострому еще одну роту" ⁴ .

День и вечер 21 мая прошли относительно спокойно, хотя рабочие скоплялись у фабрики, требовали у полицмейстера освобождения товарищей, арестованных накануне, а "при приближении воинской части (полуроты Краснинского батальона. - С. С.) толпа, разобрав мостовую, градом камней встретила высланный отряд" ⁵ . Губернатор, напуганный такими настроениями рабочих, вновь просит о "присылке войск, но уже не роты, а целого батальона "ввиду того, что толпа оказывает вооруженное нападение", он просит командующего войсками Московского военного округа "о немедленной присылке всего батальона из Ярославля" ⁶ .

Постепенное нарастание революционных настроений у рабочих, с одной стороны, и все мероприятия, проведенные губернатором и полицмейстером в целях подавления "беспорядков", - с другой, не могли не вылиться в более серьезное столкновение между ними. Столкновение произошло в ночь на 23 мая. Вот как губернатор описывает в своем донесении департаменту полиции развернувшиеся события: 22 мая "около 10 часов вечера полицмейстер доложил мне, что рабочие, окружив фабрику, стреляют внутрь двора, разбивают ворота и бросают камнями и что один нижний чин ранен. Тогда я приказал, по надлежащем моим именем предупреждении толпы, предложить начальнику гарнизона отстранить нападение оружием. Вскоре полицмейстер доложил мне, что так как толпа решительно отказалась удалиться, взломала железные ворота и покушалась на разграбление фабричных., складов, то после установленного сигнала были даны три залпа, один вверх, другой в ноги толпы и третий в сторону сараев, откуда слышался треск ломаемых помещений. После этих залпов толпа рассеялась и в город не вступала.

Есть ли убитые и раненые, до сих пор еще не установлено" ⁷ .

"В беспорядках принимают участие главным образом рабочие других костромских фабрик, что дает основание допускать правильность агентурных сведений о готовящихся забастовках на фабриках Зотова и Кашина", - пишет он там же.

Это вооруженное столкновение рабочих и войск имело огромное значение для развития революционного сознания костромского пролетариата. Впервые на опыте классовой борьбы они начинали понимать и видеть своих классовых врагов.

¹ Рапорт полицмейстера губернатору от 21/V 1903 г. N 500.

² Там лее.

³ Донесение старшего фабричного инспектора в "отдел промышленности от 7/VI 1903 г. N 41.

⁴ Телеграмма губернатора командующему войсками Московского военного округа от 21/V 1903 г.

⁵ Рапорт полицмейстера губернатору от 22/V 1903 г. N 500.

⁶ Телеграмма губернатора командующему войсками Московского военного округа от 22/V 1903 г.

⁷ Донесение губернатора в департамент полиции от23/V 1903 г. N 2267.

4

Этим последним столкновением, по существу, и закончилась майская забастовка рабочих на фабрике Анонимного бельгийского общества. В течение последующих дней никаких выступлений рабочих уже не было. Но фабрика все-таки не работала. Администрация фабрики - иностранцы, напуганная революционными выступлениями рабочих, как указывалось выше, поспешила выехать из Костромы, оставив фабрику под верной охраной костромского губернатора. И только 18 июня 1903 г. губернатор доносит в департамент полиции, что "Бельгийским обществом Гратри, Жерар и Михиной 16 сего июня пущена льнопрядильная фабрика, куда принято из бывших ранее рабочих 494 человека. Из числа остальных рабочих 36 человек принято на фабриках Зотова и Кашина, и 224 человека до сих пор остаются без работы. Когда начнет работать другое отделение фабрики (хлопчатобумажное), неизвестно, и сама администрация затрудняется назначить срок" ¹ .

Итак, совместными усилиями фабричной администрации и их верных помощников - агентов царского правительства (губернатор, полиция, суд и войсковое начальство), направившими все свои силы против безоружных рабочих, а также и вследствие измены части наименее сознательных рабочих интересам своего класса стачка была сломлена.

Эта неудачная по своим результатам стачка была первым опытом революционной борьбы рабочих-костромичей, это было одно из первых выступлений костромского пролетариата, не имеющего достаточного опыта в такого рода борьбе, еще не успевшего сорганизоваться вокруг своего авангарда - рабочей партии. Этот опыт был учтен и использован в дальнейшем рабочим классом Костромы в его борьбе с капиталистическим гнетом и гнетом самодержавия; впоследствии костромской пролетариат имел уже не только поражения, но и победы.

Наш обзор так называемого "Михинского

Донесение управляющего губернией директору департамента полиции.

бунта" будет неполным, если мы не остановимся на судьбе двух групп рабочих, попавших в лапы своих врагов в разгаре самой борьбы (первая группа, арестованная во время демонстраций 8 мая 1903 г., и вторая, арестованная во время первого нападения на фабрику 20 мая 1903 г.). С первой группой министерство внутренних дел, по согласованию с министерством юстиции, расправилось в административном порядке, не доведя дело до суда. 27 ноября 1903 г. министр внутренних дел Плеве сообщил костромскому губернатору, что "за участие в противоправительственной демонстрации 8 мая 1903 года в Костроме подлежат следующим взысканиям: 1. Бывший студент В. М. Крылов, крестьянин И. М. Куранов, мещане В. К. Петровский, В. В. Галочкин, И. С. Батуговский, крестьянин С. П. Данилов, мещане В. И. Калышев, Н. В. Поваров, крестьяне И. Пчелкин, И. П. Корсаков, Б. С. Буленин, Е. М. Иванова, А. С. Кустова (она же Кабанова) и М. С. Тимофеева; высылке под гласный надзор полиции: Крылов, Куранов, Петровский и

¹ Донесение губернатора в департамент полиции от 18/VII 1903 г. N 1260.

Галочкин - в Восточную Сибирь, а прочие - в Архангельскую губернию сроком: Крылов на 6 лет, Куранов, Петровский и Галочкин - на 4 года, остальные же - на 3 года каждый.

2. Крестьяне Ф. Иванов, П. М. Серова и М. И. Иванов - заключению в тюрьму сроком на 4 месяца каждый, а затем гласному надзору полиции, Федор и Михаил Ивановы - в местах их родины. Серова же в месте ее жительства - сроком на один год каждый" ¹ .

Совершенно иное отношение было проявлено к арестованным 20 мая 1903 г. Судили их не как политических преступников, а как уголовных, очевидно, желая смазать в глазах рабочих политический смысл и характер самой забастовки. Из привлеченных к ответственности "24 человек 18 оправданы, остальные приговорены к следующим наказаниям: мещанин Киршанов (рабочий фабрики Зотова), крестьянин Рубцов (рабочий той же фабрики), крестьянин И. Потапов (масленщик с парохода "Овсянники") -

Донесение губернатора в департамент полиции о расстреле демонстрации.

к заключению в исправительное арестное отделение, первые двое на один год, последний на 2 года, а фабричные рабочие Петров, Соглачаев и В. Камин (несовершеннолетние) - к заключению в тюрьму на 3 месяца каждый" ² . Объяснение такой "мягкости" приговора и политическую оценку забастовки дал Северный комитет РСДРП в следующей прокламации, обращенной к "Костромским рабочим" в ноябре 1903 г.:

"Товарищи! 28 октября судили наших товарищей за стачку, бывшую летом в этом году на фабрике анонимного общества Гратри, Жерар и Михиной. Судили их не судом присяжных, а судом сословных представителей и не как политических, а как уголовных. Приговор вынесли неожиданный для российских подданных, привыкших к каторжным приговорам по отношению к "бунтовщикам" за последнее время. Из 24 подсудимых оправдано 18, остальных приговорили: Потапова к 2 годам, Киршанова (он же Барабошкин) - к 1 году арестантских рот, других четверых - к тюремному заключению от 3 до 6 месяцев.

Почему царскому правительству понадобилось судить наших товарищей как уголовных, а не как политических, как оно до сих пор поступало со всеми стачечниками? Чем об'яснить такой легкий сравнительно приговор в наше смутное время? Чем об'яснить разговор губернатора с судьями, происходивший до суда, в котором губернатор внушал судьям отнестись по возможности легче к подсудимым и стараться обходить все, носящее политическую окраску? На все эти вопросы нетрудно ответить. Правительству невыгодно выставлять костромских рабочих как сознательных борцов за политическую свободу, оно хочет уверить своих врагов в том, что на Севере у него все обстоит благополучно, что северный рабочий, если и "взбунтовался", то только как полуголодный человек, но не как сознательный борец за интересы рабочего класса. Напрасно правительство

¹ Отношение департамента полиции костромскому губернатору от 27/XI 1903 г. N 15732.

² Донесение губернатора в департамент полиции от 30/X 1903 г. N 2608.

старается умалить значение грандиозной борьбы костромских рабочих на Севере: как и везде, русский рабочий сознательно борется за интересы рабочего класса, за лучшую жизнь, за политическую свободу.

Товарищи! Только добившись политической свободы, мы можем рассчитывать на успех в борьбе с капиталистами. Только тогда мы действительно улучшим свое положение, когда не будут вмешиваться полиция и судьи - чиновники - в нашу борьбу с фабрикантами.

Для того чтобы бороться с фабрикантами, рассчитывая на полный успех, нужно иметь право открыто, свободно устраивать свои союзы, собрания, кассы, свободно писать о своих нуждах; для этого нужно иметь свои газеты, которые бы постоянно защищали интересы рабочего класса. А чтобы добиться всего этого, нужно теперь же соединиться в тайные союзы, нужно примкнуть к российской социал-демократической рабочей партии, которая является единственной защитницей рабочего класса. Только соединившись, мы можем уничтожить произвол. В единении наша сила!

Да здравствует политическая свобода!

Долой самодержавие!

Северный комитет российской социал-демократической рабочей партий.

Ноябрь 1903 г." ¹ .

В годы, предшествующие революции 1905 г., в революционную борьбу втягиваются все новые и новые слои пролетариата.

1903 год Ленин отмечает как дальнейший этап в стачечной борьбе рабочего класса. "1903 год, - писал Ленин, -...стачки сливаются с политической демонстрацией, но на еще более широком базисе стачки охватывают целый район, в них участвуют сотни тысяч рабочих, массовые политические собрания повторяются во время стачек в целом ряде городов, чувствуется, что мы накануне баррикад..." ² .

На примере "Михинского бунта" мы видим, как стачечное движение сливается с политической демонстрацией, как это движение перерастает в вооруженное столкновение с войсками и полицией. Майская стачка и демонстрация костромских рабочих показывают, "что в революционную борьбу пролетариата России, подходящего "все ближе и ближе на практике к всенародному вооруженному восстанию" ³ , включился еще один новый боевой отряд.

¹ Костромское Губернское жандармское управление, д. N 702, лист 64.

² Ленин. Т. VII, стр. 106.

³ Там же.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: