Борьба классов,  № 2-3, Март  1932, C. 35-47

ИЗУЧЕНИЕ ИСТОРИИ КОМИНТЕРНА В СВЕТЕ ПИСЬМА Т. СТАЛИНА

Автор: Бела КУН


Доклад в Обществе историков-марксистов 20/1 1932 г.

Письмо т. Сталина "О некоторых вопросах истории большевизма" является историческим документом не только для историков ВКП(б), но и для историографии мировой коммунистической партии - Коминтерна. Это письмо является крупнейшим политическим документом, который послужил во всех коммунистических партиях мощным толчком для того, чтобы начать чистку тех идеологических политических пережитков социал-демократического прошлого, влияния враждебных большевизму мелкобуржуазных идеологий, которые до сих пор мешают большевизации отдельных коммунистических партий. Я думаю, что ни в какой мере не будет преувеличением, если мы скажем, что это письмо т. Сталина "О некоторых вопросах истории большевизма" является началом нового этапа большевистской историографии Коминтерна, так же, как и ВКП(б), что оно поднимает эту историографию на большевистскую высоту и является мощным усилителем той боевой повседневной ленинской работы, которая развертывается во всех секциях Коминтерна против всех проявлений чуждых мелкобуржуазных влияний в политической работе компартии.

В своем докладе я буду касаться только некоторых, наиболее важных задач, вытекающих из письма т. Сталина, подчеркивая в первую очередь важнейшие методологические моменты и отнюдь не претендуя исчерпать в этом докладе огромное богатство мыслей, указаний, данных т. Сталиным для всех секций Коминтерна и для всех работников, занимающихся изучением истории Коминтерна, изучением большевизма.

Наша секция, секция истории Коминтерна Общества историков-марксистов, которая образуется теперь, должна, хотя и с некоторым, даже немалым запозданием, немедленно взяться за то, чтобы реализовать основную задачу, которая вытекает из письма т. Сталина, в области изучения истории Коминтерна, изучая также конечно и историю I и II интернационалов.

Задача эта состоит в том, чтобы, во-первых, с точки зрения новых задач оценить те работы, которые производились до сих пор в области истории Коминтерна, а также истории I и II интернационалов, проводя эту работу по указанию т. Сталина, т.-е. заостряя внимание против троцкистских и иных фальсификаторов, систематически срывая с них маски и соблюдая классовую бдительность. Во-вторых, эта задача состоит в том, что историки Коминтерна на основе этого письма т. Сталина должны наконец из стадии общих пожеланий и обещаний, из стадии подготовки планов перейти к действительному исследованию истории Коминтерна, к монографическому исследованию важнейших моментов и важнейших проблем международного рабочего, крестьянского, колониального и национально-освободительного движения, производя эту работу по указанию т. Сталина так, чтобы и в этой области поднять вопросы истории международного большевизма, вопросы истории Коминтерна на должную высоту, поставить изучение ее на научные большевистские рельсы. Исходным пунктом, первоочередной задачей вновь созданной секции Коминтерна Общества историков-марксистов является именно реализация этих указаний т. Сталина в его письме "О некоторых вопросах истории большевизма".

----------

Я перехожу к главным методологическим указаниям т. Сталина, вытекающим не только из последнего его письма, но и из других его работ, связанных с борьбой против троцкизма, а также и против всех уклонов от ленинизма в Коминтерне и в его передовой секции - ВКП(б). Основные методологические указания для изучения истории Коминтерна на основе работ т. Сталина можно было бы формулировать таким образом:


ЛЕНИН НА I КОНГРЕССЕ КОМИНТЕРНА

Интересы международного пролетариата и задачи международной революции представляют единое и нераздельное целое. Из этого единства и нераздельности вытекает и единство и нераздельность основных проблем истории большевизма в России и международного революционного рабочего движения.

Это основное общеметодологическое указание для историографов Коминтерна дано было т. Сталиным в совершенно законченной, отчетливой форме еще на VII расширенном пленуме ИККИ, когда т. Сталин в борьбе против троцкистов, говоря о единстве и нераздельности национальных и интернациональных задач международной революции, сказал следующее:

"Вопрос касается проблемы о "национальных" и интернациональных задачах пролетарской революции в той или иной стране. Партия исходит из того, что "национальные" и интернациональные задачи пролетариата СССР сливаются в одну общую задачу освобождения пролетариев всех стран от капитализма, что интересы строительства социализма в нашей стране целиком и полностью сливаются с интересами революционного движения всех стран, в один общий интерес - победы революции во всех странах... Поэтому утверждение единства и нераздельности интересов и задач пролетариев одной страны с интересами и задачами пролетариев всех стран является вернейшим путем победы революционного движения пролетариев всех стран. Именно поэтому победа пролетарской революции в одной стране является не самоцелью, а средством и подспорьем для развития и победы революции во всех странах".

Эти указания были сформулированы т. Сталиным в борьбе с троцкизмом по вопросу о возможности построения социализма в одной стране. Если мы сравним эти указания т. Сталина с теми указаниями, которые он дал относительно вопросов истории большевизма в борьбе против троцкистских фальсификаторов этой истории, против тех "историков", которые льют воду на мельницу троцкистской контрабанды, то увидим их полное единство. Единство политической стратегии и исторической методология т. Сталина основано конечно на единстве материалистической диалектики Маркса, Энгельса, Ленина.

Чрезвычайно интересно с этой точки зрения сравнить вышеприведенную цитату с тем местом письма т. Сталина в редакцию "Пролетарской революции", где он говорит об основных вопросах революции, которые были поставлены большевиками уже во время II интернационала не только как вопросы русской, но как вопросы международной революции.

"Да, русские большевики, - пишет т. Сталин, - выдвигали на первый план коренные вопросы русской революции вроде вопросов о партии, об отношении марксистов к буржуазно-демократической революции, о союзе рабочего класса и крестьянства, о гегемонии пролетариата, о парламентской и внепарламентской борьбе, об общей забастовке, о перерастании буржуазно-демократической революции в социалистическую, о диктатуре пролетариата, об империализме, о самоопределении наций, об освободительном движении угнетенных наций и колоний, о политике поддержки этого движения и т. п. Они выдвигали эти вопросы как пробный камень, на котором они проверяли революционную выдержанность левых с.-д. на Западе. Имели ли они на это право? Да, имели. Не только имели, но обязаны были поступать таким образом. Они обязаны были поступать таким образом, так как все эти вопросы были вместе с тем коренными вопросами мировой революции, задачам которой подчиняли большевики свою политику, свою тактику", (разрядка наша).

Из этого указания т. Сталина следует единство большевизма. Большевизм не был и не есть "национальное явление", как это утверждали Троцкий, Тальгеймер, Брандлер или Отто Бауер. Однако большевизм не существовал и не мог существовать я как "западноевропейский" большевизм, как писали о люксембургианстве "историки" от Брандлера - Тальгеймера до Реннера, или скажем как "болгарский большевизм", как болгарские тесняки вплоть до последнего времени говорили о так называемом тесняцком социализме. Из единства и нераздельности интересов и задач международного пролетариата следует единстство большевизма как теории, стратегии и тактики, и из этого единства большевизма вытекает единство методологии разработки не только истории ВКП(б) и Коммунистического интернационала, но и истории I и II интернационалов. Другими словами, мы должны применять большевистское мерило, мерило, данное Лениным и Сталиным, при изучении политики, организации и всей работы I и II интернационалов. Нет другого мерила для изучения всех периодов международного рабочего революционного движения, кроме единственного подлинно марксистского, ленинского метода, т.-е. большевизма. Другого марксизма нет, а так называемый "историзм", о котором позже еще будет речь, или "марксизм" Рязановых является прикрытием либо всяких уклонов от ленинизма, как это было у т. Минца и других, либо же гнуснейшей прямой и открытой изменой марксизму, рабочему классу и революции, как получилось с Рязановым.

Не случайно, товарищи, что против сталинской постановки вопросов истории международного рабочего движения в полном единодушии выступают все ренегаты Коммунистического интернационала, все те, которые перешли на другую сторону баррикад, перешли в лагерь контрреволюции. Против той постановки вопроса, которая дана в письме т. Сталина, выступают не только троцкисты, но в полном согласии с ними все брандлеровцы, так же как и социал-фашисты и социал-демократы, разного толка "левые", так же как и правые, но в первую очередь конечно "левые" социал-демократы Германии.

Брандлеровцы, троцкисты та другие группы контрреволюционного лагеря, все они начали свою новую кампанию с брани по адресу т. Сталина: все они пытаются теперь взять Розу Люксембург под свою "защиту" от так: называемого "сталинского нападения". Наиболее активны в этой "защите" Брандлер и Тальгеймер, которые уже несколько лет тому назад заявили о том, что руководящая роль ВКП(б) в Коммунистическом интернационале является "злым роком". Они сейчас выступают "широким фронтом", - поскольку вообще для "их, для этой кучки, возможен широкий фронт, - против письма т. Сталина, но "то выступление представляет собою жалкое отступление под ударами сталинского письма. Те люди, которые вопреки всем своим усилиям не могли расколоть Коммунистический интернационал, теперь своими выступлениями под видом "защиты" Розы Люксембург хотят "расколоть", разделить ее на две части, и брандлеровцы в отступательном маневре вынуждены в последних своих статьях заявлять, что Роза по вопросам русской революции была неправа, но зато по вопросам германского рабочего движения, как они говорят, она была целиком и полностью права. В своей газете "Ар бейт ер политик" они пишут следующее:

"Для правильной оценки дела жизни Р. Люксембург недостаточно установить, что она, в противовес Ленину, была неправа в вопросах русского рабочего движения и в национальном вопросе, а надо было в первую очередь проанализировать, как Р. Люксембург расценивала основные вопросы германского рабочего движения и как она действовала в моменты серьезных исторических поворотов".

Спрашивается: имеются ли в основных вопросах революции, о которых говорит т. Сталин в своем письме, т.-е. в вопросах о роли партии, о диктатуре пролетариата, о национальном вопросе, о колониальной политике, буржуазно-демократической революции и т. д., - имеются ли среди этих основных вопросов революции такие вопросы, которые не являются общими для всех коммунистических партий, не являются ли эти вопросы, говоря словами т. Сталина, "коренными вопросами мировой революции"? Например вопрос о роли партии - разве он не является общим вопросом русской и германской революций? Можно ли разрешить вопрос о роли партии принципиально иным образом в Германии, иным в России, иным в Соединенных штатах Америки или в Балканских странах? Пример Розы, пример германской революции 1918 - 19 гг., пример венгерской революции 1919 г., пример сентябрьского восстания в Болгарии в 1923 г., пример испанской революции наглядно показывают, что на этот вопрос можно дать лишь один ответ: нет, невозможно.

Возьмем сначала не "старую" Розу довоенного времени, а ту, которая написала после опыта Октябрьской революции программу коммунистической партии Германии, так называемую "Спартакус-программ", и посмотрим, что она писала о речи партии в этой программе, не в отношении России, а в отношении Германии.

"Союз "Спартак", - говорится в этой программе, - не является партией, которая хочет достигнуть господства над рабочими массами через самые рабочие массы. Союз "Спартак" - это часть пролетариата, наиболее ясно сознающая свои цели, указывающая пролетариату на каждом шагу его исторические задачи, отстаивающая на каждом отдельном этапе революции конечную цель социализма. Союз "Спартак" никогда иначе не возьмет государственную власть, как в результате ясной и недвусмысленной воли огромного большинства пролетарской массы во всей Германии, не иначе, как в силу сознательного согласия этой массы с перспективами, формами и методами борьбы союза "Спартак".

Здесь, товарищи, о партии, о ее роли сказано то же самое, что и почти во всех брошюрках и книжках о II интернационале довоенного времени. А это писалось не только после известной статьи т. Ленина о брошюре Юниуса, не только после Октябрьской революции, а после того, как спартаковцы, после долгих колебаний и значительного опоздания, все же решили создать самостоятельную партию. Правда, здесь имеются элементы прогресса. Сравнивая этот тезис программы с брошюрой Розы, написанной во время войны, мы видим, что Роза здесь подчеркивает, что спартаковский союз является наиболее ясно сознающей свои цели частью пролетариата. Но если мы возьмем эту формулировку целиком, мы увидим, что в программе "Спартака" почти совершенно стирается грань между партией и классом. Роль партии сформулирована таким образом, что Роза как бы обороняется от обвинений шейдемановцев и каутскианцев в том, что диктатура пролетариата является "диктатурой над пролетариатом", и не говорит о том, что решительная борьба за революционную диктатуру пролетариата возможна только под руководством компартии. Несомненно, что эта теоретическая ошибка в вопросе о роли партии сказалась и в тактике союза "Спартак" во время январских боев, когда "Спартак" ожидал.

Венгерская Красная армия в 1919 г.

чтобы пролетариат Германии сначала выражал свое "сознательное согласие" с перспективами, формами и методами борьбы союза "Спартак", и считал, что лишь после этого можно будет перейти к решительным действиям.

В программе "Спартака", выработанной Розой, ничего не говорится именно о роли партии как сознательного авангарда, как вождя, как организатора борьбы рабочего класса. Даже в 1918 г. партия для Розы Люксембург является только агитатором и пропагандистом.

Эти ошибочные взгляды Розы были ошибками прежде всего по коренным вопросам именно германской революции.

Существует ли связь между ошибкой Р. Люксембург по основному вопросу германской революции и ошибкой Р. Люксембург по вопросам русской революции, ошибкой, которую даже ренегаты брандлеровцы не могут вполне отрицать? Несомненно, что между взглядами Р. Люксембруг в 1905 г. и взглядами Люксембург даже во время создания компартии Германии, - как это видно по программе "Спартака", - есть непосредственная, неразрывная и прямая связь. Партия для нее и в 1918 г., так же, как и в 1905 г., является агитатором-пропагандистом в Германии, так же, как и в России. Задача партии состоит не в организации революции, а только в агитации и пропаганде революции, задача партии - в том, чтобы развязать революцию. Мы могли бы показать эту несомненную прямую связь между взглядами Розы по вопросам русской и германской революций и на других примерах, на вопросах диктатуры пролетариата, террора и т. д.

Конечно, товарищи, несмотря на все это, Розу нельзя трактовать как законченную меньшевичку, а это делается иногда некоторыми товарищами. Во многих вопросах революции она существенно отличалась от меньшевиков, от социал-демократов, центристов. Возьмем хотя бы вопросы ревизионизма, вопрос об отношении к либеральной буржуазии, некоторые вопросы колониальной политики. Но на одном примере ее отношения к вопросу о роли партии, - я не хочу загромождать свой доклад другими примерами, - можно точно установить, что основные вопросы мировой революции, международного рабочего движения, так же, как и задачи и интересы международного пролетариата, едины и нераздельны. Ошибки в вопросах русской революции неизбежно ведут к ошибкам в вопросах революции других стран. Те, которые взяли теперь Р. Люксембург под свою защиту, - троцкисты, брандлеровцы, "левые" социал-демократы, вроде беззубого старика Ледебура (который недавно в органе Зейдевица говорил даже о том, что он был "левее" большевиков, левее Ленина, что "Ленин недостаточно поддерживал его", кажется по колониальному вопросу), - все эти Троцкие, Брандлеры, Ледебуры, Отто Бауэры и др. хотят теперь разделить единую Розу на "немецкую", на "польскую" и на "русскую". Эта кампания делает все это для того, чтобы принизить Р. Люксембург до уровня вульгарного эклектизма троцкистов, брандлеровцев и других социал-фашистов.

Методологическими источник ошибок Р. Люксембург состоит в первую очередь и главным образом в том, что она заменяла диалектику эклектизмом, что она вообще не была последовательным материалистическим диалектиком. Она была механическим материалистом. Но этот орел, как ее иногда называл Ленин, никогда не опускался так низко, как хотят это показать контрреволюционеры, ренегаты, социал-фашисты под видом ее "защиты от нападения Сталина". Они хотят сделать из нее вульгарную меньшевичку, вульгарную социал-демократку типа Брандлера, Отто Бауэра или Ледебура. Политическая цель этой "защиты" Розы ясна! Те, которые хотели тащить весь Коминтерн в троцкистское, в социал-демократическое болото, не могут не попытаться использовать в этих целях и Розу.

Есть и другие попытки "защищать" Розу Люксембург и германских левых радикалов от большевистской критики и "оправдать" люксембургианство и левый радикализм, об'являя его "большевизмом другого периода", другой эпохи, другого типа рабочего движения. Они говорят, что нельзя, мол, требовать от Люксембург и от левых радикалов, чтобы они были такими большевиками, какими были русские большевики во главе с Лениным. Такова эта "защита". Большевистским взглядам по вопросам истории I, II и III интернационалов, единству методологии истории всего международного рабочего движения противопоставляется попытка защищать все немарксистское эпохи I, II и даже III интернационала. Под видом этого так называемого "историзма" не только социал-демократы, не только ренегаты, но иногда и некоторые коммунисты - оппортунистические, либеральные элементы - хотят защищать Розу Люксембург, германских левых радикалов, польских социал-демократов, болгарских тесняков, все ошибки и уклоны коммунистов в венгерской революции, в особенности все ошибки и уклоны компартии в руководстве революционными выступлениями пролетариата в первом периоде Коминтерна. Под видом такого "историзма" трусливо скрывается гнилой либерализм.

Взгляды такого "историзма" были высказаны несколько временя тому назад одним из коммунистических литераторов, который считал, что "отрицательные стороны" учения Розы Люксембург "в условиях Германии довоенного времени, когда там еще не было не-

посредственной революционной ситуации, и в условиях Германии сейчас же после войны, когда там еще не было массовой коммунистической партии, способной совершить пролетарскую революцию, представляли небольшую опасность".

Это конечно вздор! "Отрицательные стороны" учения Люксембург являлись наиболее крупной опасностью внутри партии именно в моменты создания компартии Германии, когда учение Розы пользовалось огромным авторитетом среди революционных слоев германского пролетариата, когда ленинизм-марксизм эпохи империализма и пролетарской революции не разбил еще социал-демократической идеологии в рабочем классе, не проник еще достаточно глубоко во всю гущу широких масс рабочего класса во всех странах. Учение Розы Люксембург было наиболее опасным препятствием на пути развития к большевизму именно в это время. Несмотря на все заслуги Розы в борьбе против ревизионизма, она в 1904 г., сразу после оформления большевизма, поставила перед большевизмом преграду. О борьбе между большевиками и меньшевиками более или менее широкие крути актива западного рабочего движения узнали из антибольшевистской статьи Розы, опубликованной в "Нейе цейт" в 1904 г. Весь авторитет Розы среди левых элементов во II интернационале направлялся таким образом против большевизма, хотя иногда на с'ездах РСДРП и конгрессах II интернационала она блокировалась с Лениным.

Примерно такие же "исторические" установочки были высказаны некоторыми болгарскими товарищами. Эти товарищи утверждали, что теснячество являлось "своеобразным большевизмом в условиях Болгарии", и хотели таким "историзмом" спасти тесняцкие пережитки, тормозящие дело большевизации болгарской компартии, одной из старейших и лучших в настоящее время секции Коммунистического интернационала. Эти взгляды конечно были неправильными взглядами, и как таковые они были в 1930 г. осуждены Коммунистическим интернационалом.

Такие же примерно взгляды высказываются иногда и венгерскими товарищами, членами или бывшими членами коммунистической партии Венгрии. Эти товарищи под маской "историзма" старались также защищать наши роковые ошибки, которые допустили мы, - в первую очередь я, - в революции 1918 - 19 гг. в Венгрии в связи с непониманием роли партии, в связи с непониманием характера венгерской революции и стоящих перед ней задач буржуазно-демократического характера, роковые ошибки, вытекающие из непонимания социально-экономической структуры Венгрия и ленинской стратегии в аграрно-крестьянском вопросе.

Под видом "историзмах, под видом "защиты" Розы, болгарского теснячества, венгерской партии этот "историзм" фактически принижает Розу, принижает болгарское теснячество, принижает исторические заслуги венгерской революции, отрицая возможность и необходимость применения суровой большевистской критики, применения большевистского мерила к Розе, к теснячеству, к венгерской революции.

С этим "историзмом", лежащим в основе "теории ручейков", нужно покончить, ведя борьбу за подлинно большевистскую историю Коммунистического интернационала, историю международного революционного движения. Нужно ли доказывать, что такой "историзм" не является марксистским историзмом? Для марксиста конечно все категории являются историческими категориями. Но никому из марксистов не придет в голову отождествлять марксову политическую экономию, рассматривающую все категории как исторические категории, с историзмом так называемой "исторической школы", с историзмом, скажем, Рошера и других вульгарных экономистов. Никому из марксистов не придет в голову отождествлять историзм марксизма с тем "историзмом", который отрицает всякую принципиально-теоретическую постановку вопросов политической экономии. Совершенно прав был т. Сталин, когда он в 1927 г. в борьбе против троцкистов, в защиту ленинского наследства, в защиту ленинизма как дальнейшего развития марксизма, сказал:

"Нельзя требовать от Маркса и Энгельса, какими бы они ни были гениальными мыслителями, чтобы они предусмотрели в период домонополистического капитализма все возможности классовой борьбы пролетариата я пролетарской революции, открывшиеся спустя больше чем полстолетия, в период развитого монополистического капитализма".

Вот это есть подлинный марксистско-ленинский историзм!

Но Роза Люксембург и болгарские тесняки, и венгерские коммунисты, скажем, в моем лице, - словом, все те, кто в руководстве революционной борьбой пролетариата совершил антибольшевистские, антимарксистские, антиленинские ошибки люксембургианского характера (или же независимо от Р. Люксембруг, - я отнюдь не хочу свалить всю вину на нее), - мы все обязаны были видеть эти "возможности классовой борьбы пролетариата и пролетарской революции, открывшиеся в период монополистического капитализма". Мы жили не в периоде домонополистического капитализма и мы должны были суметь подметить "новые возможности пролетарской революции в новых условиях капитализма", особенно когда мы имели уже опыт большевизма и русской революции. Эти ошибки не могут быть вычеркнуты никаким "историзмом". Исторические об'яснения, вроде приведенного нами выше, являются фактически не чем иным, как попыткой оправдания ошибок. Такой метод в разработке истории Коминтерна нам не нужен. Деятельность Розы Люксембург и компартий Германии, Венгрии, Болгарии, Полыни требует несомненно суровой большевистской критики, требует применения именно большевистского мерила. Так называемый "историзм" фактически принижает исторические заслуги Розы Люксембург так же как и теснячества, как и революции 1918 - 19 гг. в Германии и в Венгрии, и закрывает путь к большевизации братских партий, затрудняет использование из этого наследства всего, того, что может быть использовано для организации новых успешных, победоносных боев пролетариата.

Это тем более необходимо подчеркнуть потому, что история Коминтерна должна стать мощным орудием борьбы против социал-демократов, ренегатов и т. п., которые распространяют клевету о механическом внедрении и применении опыта ВКП(б) в других секциях Коминтерна. Опыт германской, венгерской революций, опыт революционных выступлений польских, болгарских пролетариев говорит именно о том, что все неудачи на фронте революционной борьбы являются следствием того, что компартии, руководители этих боев, не применили большевистского опыта, не сумели применить его. Препятствием к применению большевистского опыта являлись в первую очередь социал-демократические традиции люксембургианского или иного толка.

Посмотрим теперь, куда ведет в настоящем этот "историзм", который применяется к прошлому. Ответ на этот вопрос дают австромарксисты, выступая по поводу письма т. Сталина. В лице австромарксистов троцкисты, троцкистские контрабандисты и те, которые льют воду на мельницу троцкистской контрабанды, нашли своих защитников. "Арбейтер цейтунг", центральный орган австромарксистов, поместил передовую статью о письме т. Сталина. "Больше теории" - таково название этой передовицы, которая вероятно написана Отто Бауэром. Автор этой передовицы удивляется тому, что т. Сталин, который "царствует", как он говорит, над страной со 150 миллионами жителей, который индустриализирует страну и т. д., что он находит время для того, чтобы заниматься и теорией. "Арбейтер цейтунг" признает даже, что в этом отношении австромарксистам нужно - кое-чему научиться у т. Сталина. Но, продолжает он, теория, наука не может развиваться при диктатуре. Наука может процветать "только при полной свободе исследования и учения, в свободной конкуренции мысли". Для свободного развития науки нужна полнейшая демократия, вроде конечно той, которая существует в Австрии. Вот какое развитие теоретической мысли противопоставляют австромарксисты большевистской непримиримости письма т. Сталина:

"Возьмем к примеру последние работы, касающиеся материалистического понимания истории - основы марксизма. Двухтомное произведение Каутского строит понимание истории на биологии, на учении Дарвина.

Эмпирическая социология Нейрата кладет в основу бегавиористскую психологию американцев. Остроумный этюд Эдуарда Геймана в его книге "Капитализм и социализм" интерпретирует его с точки зрения религиозного идеализма. Это - яркий пример противоположных друг другу некоторых точек зрения в связи с марксизмом, которые проповедуются в этих статьях и книгах, и все же мы не боимся ни эклектизма, который может возникнуть из соединения марксизма с духовными течениями другого происхождения, ни разделения марксизма на философские и на научные отличные школы мнения. Потому что как раз свободным индивидуальным сопоставлением со всеми жизнеспособными духовными течениями, как раз в усвоении всего того в духовной жизни нашего времени, что несет в себе способность к развитию, приобретает социалистическая теория новые богатства и новую притягательную силу".

Не такой ли "свободы" хотели и троцкисты и брандлеровцы, и "леваки", и примиренцы в Коминтерне, все те, которые проповедывали теории перманентной революции, "организованного капитализма" и т. д., которые призывали "подвергать все сомнению"?

Случайно ли то, что эта "притягательная сила" социал-фашизма потянула к себе героя августовского блока, контрреволюционера Троцкого, к железному фронту "социал-демократии", поддерживающей правительство Брюнинга, и к фронту Гитлера - Гугенберга на пути к власти в германской республике? Я думаю, что это не случайно. Это есть притягательная сила именно для Троцкого.

Письмо т. Сталина, указывая на большевизм как на единственное мерило революционности в оценке прошлого международного рабочего движения, ставит перед нами задачу сделать историю I, II интернационалов и Коминтерна могучим орудием, как говорил Ленин, "охраны идейной и политической самостоятельности партии пролетариата", а еще работа по Ленину есть "постоянная и безусловная обязанность социалистов" (он это писал в 1905 г.).

А это означает единство и нераздельность истории большевизма и истории Коминтерна. Только вооружившись историческим опытом большевизма, не только методом, как говорили ренегаты, отходя в лагерь контрреволюционеров, а именно историческим опытом большевизма, историография Коминтерна может стать орудием "охраны идейной и политической самостоятельности партии и пролетариата". Руководящая роль ВКП(б) основана на интернационализме учения большевистской партии, на интернационализме, который возник совсем не одновременно с руководящей международной ролью ВКП(б) в левом крыле рабочего движения или с русской революцией, а тем паче с возникновением Коминтерна. Этот интернационализм ленинизма возник раньше, чем оформился организационно большевизм на II с'езде РСДРП. Учение Ленина являлось все время, как он говорил, "последним словом социализма". Для того, чтобы большевизму удалось завоевать идейную гегемонию в международном революционном рабочем движении, руководить международным движением всего революционного рабочего класса, трудящихся крестьян, угнетенных наций и колониальных народов, для того, чтобы это руководство осуществить на деле, необходимы были такие всемирно-исторические события, как мировая война и победа Октябрьской революции, которая закрепила руководящую роль большевизма в международном революционном рабочем движении. Победоносная борьба ВКП(б) на фронте гражданской войны, на фронте социалистического строительства, победоносная борьба ленинского ЦК под руководством т. Сталина против троцкистов, против правого уклона, против примиренчества к ним, - все это являлось условием продолжения большевизации всех коммунистических партий во всех капиталистических странах, очистки их от социал-демократических, анархо-синдикалистских пережитков, приспособления Коминтерна к выполнению тех революционных задач, которые победоносно разрешала и разрешает под руководством Ленина и Сталина ВКП(б).

Из сказанного вытекает: мы должны разрабатывать вопросы истории Коминтерне под углом зрения большевизация компартий. Вопрос о наследстве II интернационала решается не иначе, как посредством применения большевизма, как единственно пролетарско-революционной, последовательно марксистской теории, к изучению всего международного рабочего движения.

Коммунистический интернационал складывался из разнообразных элементов левого рабочего движения под идейным и организационным руководством большевиков. Единство и нераздельность интересов и задач международного революционного пролетариата при создании Коминтерна выражались именно в том, что Коминтерн в целом принял платформу, предложенную ЦК большевиков во главе с т. Лениным, но эта платформа означала в то же время уже первую плотину перед "ручейками", перед небольшевистскими идейными течениями, между прочим и перед люксембургианской и анархо-синдикалистской теориями, сторонники которых в небольшом числе вошли в Коминтерн. Вступление их в Коминтерн означало уже с первых шагов более или менее сознательный отход их от не большевистского прошлого периода II интернационала, переход на сторону большевизма.

Переход многих сторонников левых радикалов и других небольшевистских левых течений периода II интернационала на сторону большевизма не является случайным, поскольку большинство их состояло из стихийных революционеров, отрицающих теорию и тактику социал-шовинистов и центристов II интернационала, искало во время революционного кризиса руководителя в сознательно революционной большевистской партии победоносного русского пролетариата. Но не случайно и то, что те из них, которые не могли отойти от старых небольшевистских теорий (люксембургианства, голландского марксизма, теснячества, анархо-синдикализма и т. п.), отчасти перед решающими выступлениями, отчасти вовремя революционной волны отошли не только от Коминтерна, от организации сознательных большевистских пролетарских революционеров, но отошли и от стихийной революционности и очутились раньше или позже в лагере контрреволюции.

Большевизироваться было не легко, писать историю Коминтерна - важная составная часть дальнейшего выполнения этой трудной задачи.

Несколько слов еще о тематике при реализации указания т. Сталина в области истории Коминтерна.

Я думаю, что прежде всего надо констатировать огромное отставание в этой области. Приблизительно 2 года тому назад на конференции по вопросам преподавания ленинизма, истории ВКП(б) и истории Коммунистического интернационала я поставил в своем докладе перед товарищами, занимавшимися историей Коминтерна, несколько чрезвычайно важных задач. В связи с письмом т. Сталина, как каждый честный труженик, который хоть немного писал или говорил в этой области, я перелистал то, что писал и говорил об истории Коммунистического интернационала. Я нашел там ряд неправильных формулировок, но вместе с тем я убедился в том, что те правильные задачи, которые были когда-то поставлены на этой конференции, не осуществлены до сих пор даже на 10 проц. Это - в то время, товарищи, когда кадры несомненно растут! Они растут не только количественно, но несомненно растут и качественно. И вот, несмотря на это, мы не сделали не только семимильных шагов в этом направлении, но совершили не больше, чем несколько коротеньких шагов.

Это особенно нужно теперь установить, когда перед нами встает ряд чрезвычайно важных задач в связи с письмом т. Сталина. Раньше мы значительно меньше говорили о задачах в связи с изучением истории I и в особенности II интернационала. Теперь же приходится говорить значительно больше, - в особенности о II интернационале. Вопрос, от какого наследства отказываемся и от какого не отказываемся, стоит сейчас во всей широте.

Я имею в виду не только Гуревича, который является самым доподлинным троцкистским контрабандистом, написавшим троцкистскую контрабандную историю Коммунистического интернационала которого мы на этой конференции критиковали, хотя я далеко не достаточно. Вопрос сейчас стоит не только о таких историках, как т. Ленцнер, который, будучи в Коммунистическом интернационале, не мог отличить правую часть от "левой" части, правый уклон от "левого" уклона, а потому оказался в обоих уклонах, но не сразу и не в одно и то же время (смех).

Не только о таких историках идет сейчас речь, не только от их наследства нужно очистить историографию Коммунистического интернационала. Нужно суметь по-большевистски эту историю написать. Здесь речь идет не только о том, что мы должны, скажем, Баевскому, Бантке и другим товарищам помочь преодолеть их ошибки, но речь идет о том, что нужно будет заняться созданием подлинно большевистской истории I и II интернационалов. Нужно заняться положительной разработкой этой истории. Возьмите Рязанова, возьмите Стеклова и других, занимающихся как монополисты историей I и II интернационалов. Могут их писания хоть мало-мальски выдержать большевистскую критику? Я думаю, что нет. Помимо этого имеется ряд работ в архиве Грюнберга, выходящем в Германии, где принимают участие не только виднейшие ученые социал-демократы, но где пишут иногда даже "коммунисты". В этом журнале уже давно "разрабатываются" вопросы истории I и II интернационалов, а в последнее время - вопросы истории Коммунистического интернационала. Например недавно там была помещена статья по истории коммунистической рабочей партии Германии. Там принимают участие например Корш и другие соратники Троцкого, утверждающие подобно Слуцкому, что Ленин не только не боролся с каутскианством, но и сам был под влиянием Каутского. Из этого видно, что Слуцкий даже не был оригинальным в своей контрреволюционной клевете на Ленина.

Мы должны бороться с исторической "об'ективностью" школы и журнала Грюнберга, который несомненно читается многими коммунистами. Необходимо создать историю I и II интернационалов, разработать вопрос о роли Маркса и Энгельса в эти периоды международной борьбы рабочего класса, учитывая при этом то, что писал Ленин в своих работах в смысле методологических и политических указаний об истории I и II интернационалов. Только таким образом можно восстановить полностью картину о преемственности большевизма, Коминтерна в течение всего международного рабочего движения, которая скрывалась такими "об'ективными" историками, как Стеклов, Грюнберг, не говоря уже о Рязанове.

Письмо т. Сталина означает поворотный пункт не только потому, что оно ставит задачу создания большевистской истории Коминтерна, но и потому, что оно выдвигает задачу проверки всей идеологической работы компартий. Я сошлюсь сейчас только на статью т. Тельмана об очистке идеологии германской коммунистической партии от меньшевистской контрабанды бывшего троцкиста Эммеля и др. То обстоятельство, что Эмме ль и другие, похожие на него, могли фальсифицировать правильную политическую линию компартии Германии в пропагандистском журнале в связи с основными вопросами и характером германской революции, это не есть только следствие того, что опыт большевизма недостаточно до сих пор передан западноевропейским коммунистическим партиям. И в этом отношении работа ждет вас.

В связи с письмом т. Сталина троцкисты, брандлериановцы в полном единодушии наполнили свои органчики брехнею о "сталинском периоде" в истории Коминтерна. Я думаю, что не ошибусь, если скажу, что последний период Коммунистического интернационала войдет в историю Коммунистического интернационала действительно как сталинский период большевистской непримиримой борьбы за ленинизм, за обеспечение ленинской идейной чистоты, идейной и политической самостоятельности коммунистических партий. Возьмем только главнейшие исторические завоевания этого периода, когда во главе Коминтерна стал т. Сталин, когда Коммунистический интернационал работал под ленинским руководством т. Сталина.

Тов. Сталин дал нам формулировку ленинизма как интернационального учения, как марксизма эпохи империализма и пролетарской революции, как теории и тактики пролетарской революции вообще, теории и тактики пролетарской диктатуры в особенности. Сравним эту подлинно-ленинскую формулировку ленинизма как международного учения, данную т. Сталиным, с определением ленинизма "интернационалистом" Зиновьевым, который хотел ограничить ленинизм, изображая его как некое национальное ограниченное учение, как крестьянский марксизм отсталой страны. Сравним это определение ленинизма, данное т. Сталиным, с формулировками т. Бухарина, у которого получается нечто ироде рабоче-крестьянского марксизма. Под руководством т. Сталина Коммунистический интернационал создал подлинно-ленинскую, подлинно-интернациональную мировую программу всего международного рабочего, крестьянского, национального и колониального освободительного движения. Я не знаю, рассеяна ли окончательно легенда о том, что программа Коммунистического интернационала является работой т. Бухарина. Мне недавно пришлось сравнивать проект программы с окончательным текстом этой программы. Я должен сказать, что этот окончательный текст в важнейших вопросах не похож на проект т. Бухарина, предложенной им на IV конгрессе Коминтерна, проект, против которого выступал и т. Ленин. Несомненно, что создание единой международной программы коммунистических партий есть завоевание Коммунистического интернационала под руководством т. Сталина. Именно в это время наиболее усилился характер Коммунистического интернационала как мировой коммунистической партии, которая решительно идет вперед от преимущественно агитационно-пропагандистских методов руководства к оперативному политическому (диференцированному при этом) руководству. В это время в области политики Коммунистического интернационала мы видим наиболее жесткую большевистскую непримиримую борьбу за ленинизм, борьбу за обеспечение этой идейно-политической самостоятельности компартии против оформившихся "левых" и правых мелкобуржуазных социал-демократических уклонов от ленинизма. Под руководством т. Сталина Коминтерн ведет до конца свою решительную борьбу с троцкизмом, брандлеризмом и с примиренчеством к уклонам внутри партии. 1-й и 2-й период Коммунистического интернационала были заполнены в первую очередь борьбой с правыми и "левыми" уклонами, но для того, чтобы мы смогли повести до конца эту борьбу, нужно было так резко ставить борьбу и с примиренчеством, как ставил именно в ленинском духе т. Сталин. Борьба с социал-демократией была поставлена в это время на высшую ступень, именно как основное условие и как главный метод, как главное средство завоевания большинства рабочего класса, высвобождения его из-под буржуазного идеологического влияния. Незачем на этом месте говорить о величайшем интернациональном значении того факта, что СССР под руководством т. Сталина вступил в период социализма, но именно в связи с вопросами исторического развития Коминтерна нужно отметить и подчеркнуть, что в борьбе за ленинский интернационализм против капитулянтов перед международным империализмом т. Сталин разрешил с исчерпывающей полнотой задачу определения места СССР в международной пролетарской революции. На VII расширенном пленуме ИККИ т. Сталин в борьбе с троцкизмом определил это место таким образом:

"Мировое значение Октябрьской революции состоит не только в том, что она является великим почином одной страны в деле прорыв? системы империализма и первым очагом социализма в океане империалистических стран, но также и в том, что она составляет первый этап мировой революции и могучую базу ее дальнейшего развертывания. Неправы поэтому не только те, которые, забывая о международном характере Октябрьской революции, об'являют победу революции в одной стране чисто национальным и только национальным явлением. Неправы также и те, которые, помня о международном характере Октябрьской революции, склонны рассматривать эту революцию как нечто пассивное, призванное лишь принять поддержку извне. На самом деле не только Октябрьская революция нуждается в поддержке со стороны революции других стран, но и революция этих стран нуждается в поддержке со стороны Октябрьской революции для того, чтобы ускорить и двинуть вперед дело свержения мирового империализма" (И. Сталин. "Об оппозиции" стр. 159. Подчеркнуто нами. - Б. К.).

Из этого указания т. Сталина вытекает с полной ясностью, что большевистские историки страны Октябрьской революция обязаны не медлить с разработкой в духе письма т. Сталина большевистской истории Коминтерна, поддерживая революционное движение капиталистических стран и ускоряя таким образом дело свержения международного империализма.

Постоянный адрес данной публикации: