С начала XVII в. для образованных слоев русского общества, для российских монархов было характерно стремление к Западу, к Европе, но процесс установления связей с Европой с XVIII в. во многом воспринимался как преодоление собственной отсталости. В начале XIX в. происходит значительное изменение во взглядах на сущность отношений с Западной Европой.

Акт Священного Союза, заключенный по инициативе Александра I после победы над Наполеоном, до последнего времени рассматривался не более как эпизод на фоне "эпохи конгрессов", тогда как история подписания этого отнюдь не дипломатического по своему существу документа позволяет сделать ряд обобщений, связанных с проблемами развития взаимоотношений России и европейских государств в начале XIX века.

История подписания акта Священного Союза крайне редко привлекала внимание исследователей. Существующая историография оценивала Священный Союз с двух позиций: как практическое проявление нравственной эволюции Александра I ¹ и как начало реализации далеко идущих политических замыслов, направленных на объединение христианских государств для последующей борьбы с Турцией. Вторая точка зрения наиболее характерна для зарубежной историографии. Советские исследователи оценивали Священный Союз как объединение монархических государств, направленное на борьбу с революциями, но они ограничивались лишь констатацией своей позиции, а в качестве аргумента использовали характеристику политики К. Меттерниха после подписания акта Священного Союза. Особняком в этом ряду стоят работы А. Н. Шебунина и А. Е. Преснякова, которые увидели в акте Священного Союза выражение попыток российского самодержавия укрепить государство посредством реформирования идеологии ² . Но эта точка зрения дальнейшего развития не получила.

Окончание войны 1812г., победа над Наполеоном были восприняты императором и образованным обществом в целом не только как начало новой эры для России, но как начало обновления Европы в целом, обновления, источником которого станет Россия. Н. И. Тургенев писал: "Ныне, когда ум народов, вследствие сильных происшествий... обратился к важнейшей деятельности, ныне... потребности наших соотечественников получили иное свойство. И россияне хотят ныне участвовать в судьбе просвещенной Европы". При этом участие России в "судьбе Европы" начинает рассматриваться как некий знак свыше. В проект Манифеста "Нравственное обращение к россиянам по случаю взятия Парижа и заключения мира с Францией" в апреле 1814 г. адмирал А. С. Шишков писал: "Смирение наше исправит наши нравы, загладит вину нашу перед Богом, принесет нам честь, славу и покажет свету, что мы никому не страшны, но и никого не страшимся". Аналогичное мнение Шишков изложил в своих "Мыслях, по выслушивании благодарственного молебна в Невском монастыре за победу над французами": "Есть Бог на небесах! Народы Европы, ободритесь! Скоро увидите вы тирана вашего совершенно поверженного вашими избавителями - се настал час мирения и свободы!" ³ .

С началом Отечественной войны 1812г. высказываемые ранее намеками идеи об отличии от Европы, ее значении в Европе обретают под собой реальную почву. Примечательно, что уже в ноябре 1812г. в письме к Н. М. Карамзину великая княгиня Екатерина Павловна писала: "Россия была вторая в Европе держава, теперь вовеки она первая и скоро к стопам ея

Бахтурина Александра Юрьевна - кандидат исторических наук, преподаватель Российского государственного гуманитарного университета.

стр. 151

прибегнут цари, о мире и покровительстве. Веселитесь мыслию сею, она не мечта, но истина!"

По единодушному свидетельству современников, после окончания войны в обществе с новой силой пробудилась тяга к преобразованиям, но преобразования начинают истолковываться по-иному. По замечанию Н. И. Тургенева, в России стала заметна "какая-то охота к просвещению,., которое делает человека способным судить о гражданском положении своего Отечества" ⁴ . Вместе с тем возможность дальнейшего прогресса в развитии общества связывалась с идеей необходимости нравственного очищения и возрождения, которая пронизывала все без исключения образованные слои русского общества. И как следствие рождается вопрос о том, какие силы отныне должны послужить гарантией нравственной жизни.

В настроении общества после побед в войне с Наполеоном является мысль о том, что над народами и государствами стоит высшая сила, определяющая судьбы мира. Так, по замечанию неизвестного автора начала XIX в., "в кругу семейства есть старец, в кругу области - повелитель, в кругу царства есть помазанник: когда же зрим в таковой стройности, степени и порядке, то кто ж над всеми мирами? Промысел Божий". Митрополит московский Филарет в своем знаменитом рассуждении "О причинах наших успехов в войне 1812г." отмечал, что залогом существования и благоденствия государства является то, "чем постояннее оно удерживает себя в союзе Верховного Правителя мира соблюдением его закона". И на фоне обращения к высшему закону человеческого бытия, к подчинению государства воле Провидения прозвучали надежды на то, что, как замечал в одном из писем С. С. Уваров, теперь "политика перестанет расходится с нравственностью" и в "духе человечества произойти должен переворот благодетельный во всех его последствиях". Очень примечательна и важна в этом отношении позиция самого императора, который в частной беседе после битвы под Ватерлоо сказал: "Я великий грешник, но Ему угодно было избрать меня, дабы доставить мир народам" ⁵ . И победу России в войне с Наполеоном Александр I начинает воспринимать как результат действия божественного Промысла. "Не нам, не нам, но имени Твоему даждь славу", - чеканилось на крестах и медалях, выбитых в память Отечественной войны 1812 года.

Итак, к концу войны преобладающее настроение в русском образованном обществе и правящих кругах выражало мысль о том, что в мире все совершается под действием божественного Промысла. Подобное настроение было присуще и императору, и многим представителям дворянства. Но при этом последних больше занимала мысль о новой миссии и роли России, чем вопрос о тех новых началах политики, которыми отныне должны руководствоваться монархи Европы. При этом подчеркивалось, что истины, которые Россия несет в Европу, являются принадлежностью России. "Чем более мы стрясываем с себя иностранное, тем в большем блеске, в большей славе являются народные свойства наши. Чем больше обращаемся сами к себе, тем более познаем достаточность свою на удовлетворение требуемого от чужеземцев для нашей пользы". Победы России в войне с Наполеоном была воспринята как знак свыше, означающий изменение ее положения в отношении Европы. С победой над Наполеоном для России, по мнению современников, стало правом и долгом "принимать в событиях Европы непрестанное и живое участие". Великая победа 1812г., упорная и в конечном счете победоносная борьба 1813 - 1814 гг. сделали Россию весной 1814 г. на известный момент вершительницей судеб Франции и континентальной Европы. Примечательно, что барон де Витроль в своих мемуарах, описывая беседу с Александром I по поводу возможной реставрации Бурбонов, называет его "le roi de rois" - король королей ⁶ .

Парижский договор 30 мая 1814г. имел решающее значение для судьбы Франции. Ее территория была оставлена в границах 1 января 1792г., а также сохранен государственный суверенитет. Трактатом Франция была спасена от расчленения, от превращения во второстепенную державу. И в этом огромная роль принадлежала русской дипломатии. Поддержка России была обусловлена следующими факторами: стремлением сохранить Францию как сильную державу и тем самым обезопасить Россию от возможных угроз со стороны Пруссии и настроением великодушного христианского прощения и снисходительности к побежденным, которое отличало и императора и русское общество. Венский конгресс 1814 - 1815 гг. показал, что между союзными державами отнюдь не существует единодушия. Вопрос о территориальных притязаниях держав-победительниц встал со своей остротой.

Зимой 1814/1815 г. в Вене представители Австрии (К. Меттерних), Англии (Р. С. Каслри) и Франции (Ш. М. Талейран) подписали секретный договор, предусматривавший возможность начала против России военных действий, если она не откажется от своих территориальных притязаний на польские земли. На фоне этого конфликта 31 декабря 1814г. Александр I обратился к союзникам с письмом, напоминая им о тех принципах, на которых необходимо строить международные отношения. Союзные государи, по его мнению, должны утверждаться

стр. 152

на незыблемых основах общей всем христианской религии ⁷ . Примечательно, что Александр I призвал европейских монархов к нравственному авторитету, правда, подкрепляя свое обращение обещанием возможного компромисса в решении территориального вопроса.

Бегство Наполеона с о. Эльбы в марте 1815г. начало войны союзных держав против него и поражение Наполеона под Ватерлоо существенным образом изменили позиции союзников и их взгляды на положение Европы. Если о Венском конгрессе говорили, что конгресс не идет, а конгресс танцует, если осенью и зимой 1814 - начала 1815г. несмотря на противоречия между европейскими государствами преобладало ощущение прочного мира и успокоения, то летом 1815г. настроения изменились. Вторичное вступление союзных монархов в Париж летом 1815 г. совершилось при иной обстановке и при совершенно иных политических условиях, нежели весной 1814 года. Если тогда речь шла об устройстве мира и решении территориальных вопросов, то теперь - о гарантиях мира, то есть о таком устройстве Франции, которое гарантировало бы от новой войны. На фоне этого стремления союзные державы преследовали свои цели, которые основывались или на идее превращения Франции во второстепенную державу (Англия) или сохранения ее как самостоятельного государства (Россия).

Позиция России с достаточной ясностью была сформулирована в записке гр. И. Каподистрии, составленной по поручению Александра I, в которой говорилось, что первая цель европейского союза - освобождение Франции от Бонапарта и революции - достигнута. Теперь стоит вопрос о том, чтобы обеспечить великими и действенными мероприятиями и гарантиями спокойствие Франции и Европы. Такие гарантии могут быть либо нравственными, либо материальными (раздел территории, уничтожение крепостей, контрибуция). При этом Каподистрия отмечал, что нравственные гарантии не должны оставаться единственными, державам не следует ограничиться одним нравственным ручательством, они должны искать совокупности гарантий и материальных и нравственных ⁸ . Примечательно, что многие положения записки Каподистрии вызвали неудовольствие императора. Итогом переговоров союзников о судьбе Франции, решение которой теперь рассматривалось как создание системы безопасности в Европе, стал второй Парижский мир 2 октября 1815 года. На фоне решения этой сложнейшей международной проблемы Александр I пришел к выводу, что необходимо провозгласить такие принципы международных отношений, которые позволил бы избежать новых войн. Александр I полагал в то же время, что единственным средством установления мира и спокойствия в Европе может служить заключение братского союза, основанного на заповедях Евангелия, между всеми монархами и правительствами Европы. Взгляд на роль божественного Промысла в судьбах государств как решающей силы в истории, отличавший мировоззрение образованных слоев русского общества, правительственных кругов, самого императора периода войны 1812 г., становится непреложной истиной для Александра I в "эпоху конгрессов". И он считает необходимым превратить эту новую истину в норму межгосударственной жизни, определяющую собой дальнейшее развитие международных отношений.

Спасение Европы от тирании и новой войны должно быть осуществлено путем привнесения в государственную жизнь Европы принципиально нового понимания смысла и идеалов государственной жизни и межгосударственных отношений. Если раньше государственная жизнь Европы зависела от политики кабинетов, от личных качеств государей и министров, что привело к появлению "чудовищных конституций", наполеоновской тирании ⁹ , то с победой России в основу европейской политики должны быть положены иные начала - начала христианские. Примечательно, что и до 1812 г. в русском образованном обществе распространялись мнения, основывавшиеся на том, что европейские правительства утратили высокие идеалы государственной жизни и руководствуются собственным "эгоизмом", а идея необходимости единства политики христианских государств и подчинения ее христианским заповедям появилась у Александра I еще во время войны 1812г., о чем имеются многочисленные свидетельства современников. Но если в начале столетия все ограничивалось весьма нечеткими декларациями о необходимости новых принципов межгосударственных отношений, то победа над Наполеоном и события 1814 - 1815гг. существенным образом повлияли на позицию России в этом вопросе.

14 сентября 1815 г. в Париже был подписан акт Священного Союза. Он вменял союзным государям "образ взаимных отношений подчинить высоким истинам, внушаемым законом Бога- Спасителя", а управление своими народами осуществлять как "нежнейшее о них попечение", считая себя членами "единой семьи народа Христианского". В манифесте 1815г. был опубликован во всеобщее сведение текст акта. В манифесте было отмечено, что "ход прежних политических в Европе между державами соотношений не имел основанием тех истинных начал, на которых Премудрость Божия в откровении своем утвердила покой и благоденствие народов". Позднее Александр 1 в циркулярной ноте от 25 марта 1816г. отмечал, что "мои

стр. 153

союзники и я ... имели в виду приложить более действенным образом к гражданским и политическим отношениям государств начала мира, согласия и любви, вытекающие из христианской религии и морали". В акте Священного Союза заключалась возвышенная идея положить в основу международных отношений новое начало - Евангелие (попытка, заранее обреченная на неуспех в многоконфессиональном мире). Акт Священного Союза был подписан европейскими монархами, которые, по замечанию Р. С. Стурдзы, подписали его, "не понимая его и не давая себе труда осведомиться о его значении. Если бы дело шло о присоединении или об уступке какой-либо деревушки, то начались бы бесконечные переговоры, а тут провозглашались лишь идея и никто о ней не заботился" ¹⁰ .

Идея религиозно-политического объединения монархов отнюдь не получила одобрения ни у Меттерниха, которому был передан проект договора для рассмотрения, ни у европейских политиков. Документ вызвал лишь безграничное удивление в политическом мире. Все сознавали, что в нем нет ничего, присущего обычным дипломатическим актам. Договор был наполнен идеями христианского космополитизма с игнорированием не только национальных, но и вероисповедных различий, что как бы особенно подчеркивалось тем обстоятельством, что первыми, подписавшими договор, были православный император России, протестант король Прусский и католик император Австрии. Все знали, что автором документа был русский царь, и эта инициатива России была расценена как отражение мистических настроений Александра I. А сама мысль о том, что заключение Священного Союза должно означать становление новых межгосударственных отношений, во многом осталась непонятой. В России заключение акта Священного Союза было воспринято с восхищением. Энтузиазм в различных кругах дворянства был неподдельный. В. А. Жуковский описал начало "новой эры" Священного Союза в стихотворении "Певец в Кремле": "О, совершись святой завет! // В одну семью, народы! // Цари! В один отцов совет! // Будь, сила, щит свободы! // Дух благодати, пронесись// Над мирною вселенной,// И вся земля совокупись // В единый град нетленный!"

Но высокая идея христианского единения Европы, которую преследовал Александр I, осталась по сути своей неосмысленной. Большинство отнеслось к ней как к возврату политики в духе начала царствования, основанной на отголосках французского Просвещения. Только М. М. Сперанский увидел в заключении Союза движение к укреплению государственных оснований, отметив, что "война, непрестанно возрождающаяся, внутренние потрясения, часто возникающее растление нравов, постепенно расширяющиеся, давно уже указывали слабость тех оснований, на которых стоят общества". И в Священном Союзе, по его мнению, открылась возможность основать "новое политическое право" ¹¹ , отличительной чертой которого является межгосударственное христианское единение.

Актом Священного Союза Александр I стремился привнести в Европу новую истину, новое понимание того, на чем зиждется благополучие народов. Образование в 1815г. Священного Союза представляло собой не просто попытку объединения христианских государств, но объединение государств с различными вероисповеданиями. Это обстоятельство имело своим закономерным следствием то, что император и его ближайшее окружение стремились найти основу для Союза вне области вероисповедных различий. И основой для объединения различных христианских вероисповеданий виделось христианство, проистекающее из истин Священного Писания вне толкований Церкви. Но это не было отражением только настроений императора. Состояние русского образованного общества в годы войны 1812г. и его отношение к подписанию акта Священного Союза свидетельствуют об этом с достаточной полнотой.

Неудача, постигшая акт Священного Союза, была обусловлена целым рядом причин. Во-первых, сам нравственный принцип, провозглашенный как цель образования Союза, не был воспринят в Европе. Во-вторых, одна из основных причин, определивших нежизнеспособность Священного Союза, по замечанию Меттерниха, заключалась в том, что была предпринята попытка объединить государства без учета вероисповедных различий. В попытках объединения христианских государств Европы отразилось стремление России к созданию системы и межгосударственных связей, понимаемой в нравственно-философском смысле, и деятельность эта виделась как выполнение особой миссии России в отношении Европы.

В начале XIX в. на смену восприятию образованными слоями русского общества и российскими монархами как элементов западноевропейской организации государства, так и большинства идеологических концепций, приходит иное отношение к западноевропейской системе ценностей, основывающееся на опыте социальных потрясений в Европе второй половины XVIII столетия. События Великой Французской революции и наполеоновских войн показали, что Европа переживает невероятные потрясения, источник которых - новейшие философские идеи, основанные на провозглашении роли человеческого разума. Но преодоление привычного стереотипа в отношении к Европе, вырабатывавшегося в русском обществе в течение XVIII ст.,

стр. 154

совершалось довольно медленно. Война 1812г., нападение наполеоновских войск на Россию послужили мощным толчком на пути формирования нового отношения к Европе, которое нашло свое отражение в акте Священного Союза.

Примечания

¹ . НАДЛЕР В. К. Император Александр I и идея Священного Союза. Т. 1 - 5. Рига. 1892.

² . См.: ПРЕСНЯКОВ А. Е. Идеология Священного Союза. - Анналы, 1924; ШЕБУНИН А. Н. Европейская контрреволюция первой половины XIX в. Л. 1925.

³ . Письма Н. И. Тургенева к брату С. И. Тургеневу. Л. 1936, с. 156; ШИШКОВ А. С. Записки, мнения и переписка адмирала Шишкова. Берлин. 1870, с. 240.

⁴ . КАРАМЗИН Н. М. Неизданные сочинения и переписка. СПб. 1862, с. 105; Письма Н. И. Тургенева к брату С. И. Тургеневу, с. 156.

⁵ . Рукописный отдел Российской национальной библиотеки (РО РНБ), ф. 849, оп. 2, д. 24, л. 3; Слова и речи митрополита Филарета. Т. III СПб. 1877, с. 464; Русский архив (РА), 1885, кн. 3, N 9, с. 231; НАДЛЕР В. К. Ук. соч. Т. 5, с. 557.

⁶ . Архив братьев Тургеневых. Т. 2. СПб. 1913, с. 206; Memoires et relations politiques du baron de Vitrolles. Vol. I. P. 1884, p. 119.

⁷ . PERTZ G. H. Das Leben des Ministers Freiherrn von Stein. Bd. IY. Brl. 1851, S. 269 - 270.

⁸ . Там же, S. 488 - 495; ПСЗ I. T. XXXIII, N 26045.

⁹ . Архив братьев Тургеневых. Т. II, с. 206.

¹⁰ . ПСЗ I. Т. XXXIII, N 26045; см. Сборник Археологического общества. Кн. 2. СПб. 1873, с. 109; РА, 1887, кн. 4, с. 434.

¹¹ . РА, 1867, кн. 1,с. 448.

Постоянный адрес данной публикации: